Десять шагов назад

      Всё плохое будет тянуться десять тысяч лет, а что-то хорошее кончится в считанные секунды. Во всяком случае Иллидан ощущал пролетевшую неделю как один миг или мимолётное сладкое видение, которое и вовсе могло присниться. Полной идиллии, правда, всё равно не вышло, ведь пожаловавшаяся Малфуриону Шелест Ветра всё же испортила отношения брата и Майев. Точнее, друид будто бы чувствовал вину за то, что в обществе семейства Песни Теней ему хорошо, а потому старался избегать встречи с ними и уж тем более с Высшей Жрицей, чтобы потом не объясняться с подругой детства. Напрямую спрашивать про Тиранду желания не появлялось даже в зачатке, но Ярости Бури было в каком-то смысле любопытно, что она понарассказывала Малу. «Прибежала я, значит, у тебя за спиной вешаться на шею твоему брату, а там уже занято!» Или как это происходило?       Если бы не поведение близнеца, Иллидан бы и не забивал голову выходками подруги детства. Гораздо важнее было постепенное улучшение отношений с Майев. Она всё ещё не позволяла по отношению к себе ничего лишнего, но тот факт, что вообще допускала сторонним эльфам связывать своё имя с его, было невероятно ценно. Во всяком случае, встреченные в Храме жрицы быстро понимали, кого именно ищет Ярость Бури, что говорило о многом. Жадному магу полученного было мало, а память бередила фантазию и страсть, но он сдерживался. В конце концов, перед ним не вековечное создание, давно принимающее свои желания и физические потребности, а потому отношение к телесным контактам и связи у нынешней Песни Теней гораздо более трепетное.       Без подарка на память, правда, судьба его не оставила. В последний день перед расставанием на горизонте появилась Тиранда, видимо, надеющаяся напоследок как-то повлиять на бывшего поклонника. Зачем это было делать — Ярость Бури не понимал, но поступок послушницы ему не понравился. Для чего Шелест Ветра так поступает? Сам чародей не обсуждает её с братом и даже не рассказывает Малфуриону о её поведении, — хотя, может быть, и стоило, — так для чего она сама так показательно напрашивается? Да и время ей было выбрано наименее удачное: она наткнулась на парочку у выхода, когда Майев ещё не успела отойти. Снова случайно? Нет, вряд ли, ведь Тиранда продолжала будто бы незаметно стоять и ждать. Был, конечно, шанс, что она хочет о чём-то переговорить с наставницей, но в подобное Иллидан почти не верил.       Заметив резкое изменение в настроении мага, Майев проследила за его взглядом и увидела стоящую в тени соперницу. Ситуация более чем раздражала Ярость Бури, но снова показательно обнимать Песнь Теней он не хотел, чтобы та не приняла его поступок за очередной наигранный выпад в сторону подруги детства. Неожиданно сама Майев коварно улыбнулась, — как же Иллидан скучал по этому выражению её лица! — прикусила губу, а после поднялась на цыпочки и чмокнула его в щёку.       — Не забывай писать мне, хорошо? — промурчала она мягко, будто бы случайно завалившись на грудь мага из-за потерянного равновесия.       Руки чародея сами поддержали жрицу, с одной стороны не давая упасть, а с другой прижимая ближе. Стоящая где-то там Шелест Ветра вылетела из головы в то же мгновение. Только глубокая привязанность Песнь Теней к её служению и Богини останавливала от более решительных действий; в Храме прелюбодеяния явно не приветствовались.       — Только если пообещаешь писать в ответ, — всё ещё аккуратно поддерживая подругу, открыто улыбнулся Иллидан.       «Жаль, что мы сейчас не одни».       Мысленно оставив дорожку поцелуев от тонкой шеи и ниже, чародей деликатно отстранился, чтобы не бросать тень на репутацию жрицы.       — Прости, сама не удержалась, — вполголоса шепнула Майев, искоса поглядывая в тёмный угол, где до этого была замечена послушница.       — Надо было намекнуть Малу, чтобы он наслал на нас Тиранду раньше, — хитро сощурился Иллидан, — быть может, и поцелуй мне достался бы не в последний день перед расставанием. Может, даже не только в щёку…       Вместо ответа Песнь Теней смущённо потемнела и покачала головой.       — Ты просто неисправим!       Выпорхнув из объятий Иллидана, она тем не менее, не попыталась тут же скрыться, а вместо этого хмыкнула каким-то своим мыслям.       — Она тут и без того местная знаменитость, из тех печальных образов, о которых любят посудачить.       — Вот как? По какому поводу?       — Кто-то её поддерживает из жалости, — пожала плечами Майев. — Другие, наоборот, укоряют.       — Последнее немного неожиданно, — честно признался Иллидан. — Думал, я стану для всех ужасным монстром, разбившим ей сердце.       — Да, вот только без тебя сближаться с Малфурионом девочка не торопится, из-за чего многим её поведение до этого теперь кажется несколько… М-м… странным. На нашей первой совместной тренировке была толпа: все ждали зрелища, — весело отозвалась Песнь Теней. — Даже немного жаль было их разочаровывать.       — Что же ты такого сделала?       — Ровным счётом ничего, — промурчала довольная Майев. — Почему нужно было что-то делать? Я ни у кого ничего не крала, не отбирала и имею право на собственное счастье. То, что Шелест Ветра долго не могла определиться — не мои проблемы. Поэтому я вела себя как обычно. По глазам несчастной было заметно, как сильно это расходилось с её планами пострадать на публику.       — Стой, подожди… Что ты там говорила про своё счастье? Ты же сейчас обо мне, верно?!       — Нет, серьёзно?! Это единственное, что ты услышал? — со смехом спросила жрица.       — Это — самое главное, — серьёзно отозвался Ярость Бури.       Снова рассмеявшись, Майев прильнула для поцелуя уже во вторую щёку и упорхнула в сторону коридоров Храма.       Суровая командир Стражей смеётся и отнекивается от Предателя невинными чмоками в щёку; кто бы такое рассказал бывшему узнику во время его заточения — не просто не поверил бы, так ещё и разразился проклятьями.       «Что ещё ты у меня забрала?»       Мысленно разговаривать с драконицей всё больше становилось новой привычкой у путешественника во времени. Ну, как разговаривать: в основном, проклинать и поносить, что немного помогало выпускать пар.

***

      Крепость Чёрной Ладьи встречала новичков относительно радушно. Кроме Ярости Бури и Песни Теней, к отряду Кур’Талоса добавилось ещё несколько новобранцев. Уже имеющиеся порядки не сильно противоречили уставу сурамарского гарнизона, а потому слияние с основным составом не проходило слишком уж хлопотно. Правда, подготовка боевых магов и воинов отличалась, а потому друзей разительно раскидало по казармам и распорядку ночи. Совместный выходной за несколько месяцев и вовсе выпал всего один, но наставники и командиры уверяли, что трудности временные и позже с этим станет проще.       Военная рутина затягивала, почти не оставляя свободного времени.       В одну из особенно серых ночей, наставник Ярости Бури неожиданно сообщил, что его ждёт к себе командующий. После знаменательного боя пристального внимания со стороны Гребня Ворона к новобранцам не ощущалось, а потому приглашение немного нервировало. Тут же все просчёты последних дней всплыли в голове, чтобы прикинуть, настолько они серьёзны для потери места. Сам Иллидан слабо верил в то, что его могли выкинуть, пусть он пока и несильно выделялся из толпы. Однако теперь в будущем путешественник во времени начинал сомневаться. Если Майев изменила отношение, что звучит достаточно нереально, то может ли поменяться ещё что-то?       — Ярость Бури, проходи, — улыбнулся уголком губ Гребень Ворона. — Как твои дела? Как протекает привыкание?       Маг отдал честь, а после неопределённо повёл плечами.       — Всё примерно так, как и ожидалось.       — И чего же ты ждал? — заинтересовано осведомился Кур’Талос, опираясь подбородком на руку.       — Много тренировок, много дисциплины, мало сна, — туманно пояснил Ярость Бури, надеясь, что его аккуратная шутка будет расценена правильно.       Глава Чёрной Ладьи весело хмыкнул. И по воспоминаниям, и по наблюдениям с собранными сведениями, Кур’Талос был лояльным к чувству юмора, пусть у того и была весьма чёткая граница.       — Тебя хвалит наставник, — неожиданно заметил он, со сменившимся настроением. — И знаешь что? Это — плохо.       Не до конца понимая логику высказывания, младший по званию лишь нахмурился, не торопясь задавать вопросы и молча ожидая пояснений.       — Плохо… М-да… златоглазый маг, что не пытает выпячиваться. Я бы поверил в это, если бы тебе было намного больше лет, но сейчас… Что с тобой не так, Иллидан?       — Не до конца понимаю вопрос, — съехал с ответа путешественник во времени, снова мысленно ища просчёты, но уже совершенно другого толка.       — При дворе Азшары, нашего Света Луны, мне доводилось пересекаться со златоглазыми. Их самомнение чрезмерно. В начале боя с Рол’тараком своей уверенностью и общением ты был больше похож на потенциального баловня судьбы, чем сейчас. Это странно.       — Прошу прощение, командующий… могу ли я узнать, к чему эти вопросы? Я что-то не так сделал? — подобное высказывание было выходом из субординации, но и разговор не до конца умещался в рамки устава.       — Присядь. Хорошо. Что не так сделал? Да нет, всё так. М-да… всё слишком так. Пожалуй, рискну поговорить начистоту. Я проверил тебя, Ярость Бури. Начиная от момента рождения и воспитания в сиротском приюте при одном из храмов, и заканчивая поступлением на службу.       Всё ещё не произнося ни слова, Иллидан терпеливо молчал, удивлённый странным поворотом разговора.       — Ты знаешь, кто такой Ксавий? — неожиданно спросил Кур’Талос.       — Доводилось слышать, — после долгой заминки туманно протянул маг. — Советник королевы и глава Высокорожденных.       — Лаконично, — прокомментировал главнокомандующий. — Позволю себе напомнить, что я тоже советник нашей Луны и Звёзд. Это накладывает некоторые ограничения в доверии. Понимаешь, о чём я, Ярость Бури?       — Не до конца.       — Ксавий — маг, каких поискать, если не лучший чародей за последние несколько веков. Вместо того, чтобы идти под крыло столь легендарного наставника, ты здесь, со мной. В каменном мешке, где магический потенциал развивают лишь в одной области, а после используют скупо и по делу. Напрашивает вопрос: почему? Что ты на это ответишь?       — Я не хотел покидать Сурамар.       — Ради сестры твоего друга? Прости, Ярость Бури, необходимо было проверить и это. Пойми меня правильно: ты либо поддающийся эмоциям молодой юнец, ради девушки готовый менять будущее, либо расчётливый эльф, умеющий удерживать собственное «я» когда это необходимо и не выпячивающий потенциал с цветом глаз направо и налево. Всё вместе слишком подозрительно, поэтому я и подумал, что ты, так сказать, гостинец мне от советника.       — Что? — не доверяя услышанному, переспросил Иллидан.       — Это бы многое объяснило, — пожал плечами Кур’Талос. — История про влюблённость для вида, а внутри этих стен — послушное поведение и выжидательная позиция.       Ненадолго задумавшись, чародей бросил пристальный взгляд на командующего.       — Раз мне это сообщили, то «проверка» пройдена?       — И вот я опять сомневаюсь, что прощупал всё до конца, настолько быстро ты ухватил суть, — снова рассмеялся Гребень Ворона. — Но, да, кроме Сурамара, контактов с магами у тебя не обнаружено. Да и сейчас все твои послания идут только брату и девушке. Поэтому я спрошу ещё раз: почему ты не поехал в Зин-Азшари?       — Я говорил правду, — максимально членораздельно произнёс Иллидан, внимательно глядя в глаза Кур’Талосу. — Мне интересует не карьера.       — Это похвально, — качнул головой тот. — Серьёзно, весьма похвально, но этого мало. Вернёмся к моим словам о советнике. Последнее время он окружает себя странным… собранием чародеев. Не знаю, как они сами расценивают свои действия, но любому, у кого есть глаза, видно, что наша величайшая святыня — Источник Вечности — с каждым годом начинает меняться. Я подозреваю, что недавно отстроенная прямо над ним башня и странные слухи о происходящих в ней вещах — начало цепочки пугающих событий. Однако, лично меня туда Ксавий не пустит. Никого не пустит, кто обласкан моим доверием. Понимаешь, о чём я?       — Молодой маг с золотыми глазами — вполне себе кандидатура, чтобы не вызвать подозрения советника Азшары? — нахмурился Иллидан.       — И снова в точку, — невесело хмыкнул Кур’Талос. — Я помню и уважаю твоё желание оставаться рядом с той, кто тебе дорог, но… Прошу для начала хотя бы подумать. Через пару ночей мы отправимся в Зин-Азшари; праздник по случаю дня рождения нашей возлюбленной королевы. Будет много всякого, в том числе и для ограниченного круга лиц. Например, Ксавий в очередной раз попытается показать, насколько его маги сильнее моих. Когда происходит иначе, он пытается переманить к себе молодое дарование. Вот тут и заблестишь тем золотом глаз, что тебе дано. Не захочешь принимать это предложение — не буду настаивать, но… Если почувствуешь ту же тревогу и ужас, всё больше охватывающий каждого калдорай при виде того, что творится с нашим Источником, я помогу максимально быстро влиться в ряды даже не Лунной Стражи, а выше.       — Вряд ли тот, кто служит у вас несколько месяцев, подходит для столь важной миссии, — несколько саркастично ответил Иллидан, всё менее довольный поворотом событий.       — Не подходит, согласен, но держать тебя дольше нельзя — тогда уже Ксавий не поверит и будет проверять. То есть, он в любом случае будет, но разница покажется всё же ощутимой. Я уже несколько дней размышляю над этой дилеммой. Твои высказывания про умение биться днём и нежелание ехать в столицу — повод поверить хотя бы в то, что ты сможешь менее предвзято оценить сложившуюся ситуацию. Повторюсь, ни в коем случае не настаиваю, но прошу подумать.       — Разумеется, подумаю, — послушно кивнул чародей и встал, чтобы откланяться. — Я могу идти?       — Да. До праздника дам тебе пару дней свободы. Подумай ещё раз и прикинь варианты. Ступай.       Одиноко бредя по коридорам жилой части гарнизона, ведь в такое время она была полупустой, Иллидан недовольно хмурился. Судьба снова разворачивает его туда, куда он не хотел идти. Уже достигнутое новое будущее снова оказалось под угрозой. Конечно, проще всего сказать «нет», но вопрос с Источником Вечности был слишком важным, чтобы махнуть на него рукой. Одна мысль о том, что с близнецом может что-то случиться, вызывала оторопь. Если оставить в защите башни брешь, то в будущем Мал сможет спастись, ведь в прошлый раз он выбрался из ловушки Ксавия чудом. Хотя бы ради этого стоило рискнуть, пусть и в ущерб отношениям с Майев. Да и сама жрица, если начнёт испытывать чувства к чародею, вряд ли бросит его. В её верность бывший узник верил даже больше, чем в самого себя.       Как же поступить?       Ноги сами принесли на плац, где тренировались воины. Заметив мага, Рол’тарак хмыкнул, но будто бы случайно прервал тренировку. Видимо, он был в курсе того, что Ярость Бури проверяли и к каким выводам пришли. С одной стороны было приятно, что он милостиво решил позволить чародею поговорить с Джеродом, но с другой — подобный поступок Кур’Талоса подрывал доверие. Хоть глава Чёрной Ладьи максимально честно и исчерпывающе объяснил причины и следствия, но осадок остался. Разумеется, Иллидан и сам виноват: настолько разное отношение и поведение могли вызвать подозрения, а без факта его путешествия во времени понять стремление к одной единственной эльфийке вопреки происходящим вокруг событиям не так-то просто. Вот как объяснить, что любые достигнутые высоты скоро обратятся в прах, а потому на них даже не стоит тратить силы и средства?       — Иллидан, что ты тут делаешь? — улыбнулся Песнь Теней, прихватывая полотенце и обтирая пот с шеи. — Разве у тебя сегодня физические тренировки?       — Нет, не сегодня, но мне дали в каком-то смысле выходной.       — Ого! За что же это?       — Можно тебя на пару слов?       — Сейчас, уточню у командира сколько длится перерыв и…       — Уверен, он в курсе, что я заберу тебя совсем.       — Вот как? Тогда я переоденусь и можем пройтись.       — Идёт, жду.       Заинтригованный происходящим, Джерод быстро удалился, но на смену ему тут же подошёл Рол’тарак.       — Надеюсь, мне не нужно уточнять, что чем меньше знает твой друг, тем крепче будет спать? — вполголоса начал воин.       — Разумеется, — чопорно кивнул Ярость Бури.       — Ладно тебе, не обижайся сразу. Возможно, тогда, в нашем бою, я был несколько… самоуверен, а потому мог немного недооценить тебя и позволить себе пару лишних фраз. Всё ещё считаю, что в настоящей схватке я бы выиграл, но, тем не менее, тогда не стоило так выражаться.       — Я даже не обратил на это внимания, мастер.       — Хорошо говоришь, маг. Слишком хорошо.       — Это сегодня я уже слышал.       Вместо ответа Рол’тарак легко расхохотался.       — Ну, вот опять надулся, — отсмеявшись произнёс воин, а потом шлёпнул Ярость Бури по плечу. — Брось, я — солдат, а потому и шутки у меня такие же. Здесь все солдаты, а потому будь проще. Кур’Талос на тебя надеется, парень. Этот Ксавий мне сразу не понравился, стоило на него бросить лишь взгляд.       — Потому что он маг? — не удержался от едкого комментария Иллидан.       — Потому что он гадёныш, — Рол’тарак вмиг стал серьёзным, снизив тон голоса для большего веса сказанному. — Помяни моё слово, не ровен час, и он подведёт саму Азшару!       «Ошибаешься, она первая предаст нас всех».       — Мне дали время подумать, — аккуратно ответил чародей. — Вы не против, если я проведу его с другом?       — Валяй. Только завтра верни мне его целым и невредимым. И не сильно замороченным, а то ещё пропустит какой-нибудь удар по уху — будет в лазарете месяц валяться. Хотя тогда у тебя появится повод позвать его сестру, чтобы полечила, а? Ха-ха.       Вытерпев очередной шлепок уже по другому плечу, Иллидан едва не скривился, но промолчал. Комментарии о себе он мог бы пропустить мимо ушей в каком угодно количестве, но безобидные фразы про Майев чуть не взбесили. Может, именно о таких моментах и говорил командующий, когда здравый смысл брал верх над эмоциями, а едва собранный кулак даже не сжался, чтобы не дать никому поводов со стороны?       Когда Песнь Теней оказался готов, друзья неторопливо поднялись на крышу, решив, что там, в отличие от двора, будет меньше эльфов, а значит, и свободных ушей.       — Как много таинственности, — хмыкнул Джерод, когда они расположились на холодном каменном парапете, едва освещаемом слабом светом луны. — У тебя что-то случилось с Майев, что ты меня позвал?       — С чего ты взял? — с любопытством поинтересовался Иллидан.       — Ну, как тебе сказать, — пожал плечами Песнь Теней, — в любом другом случае ты либо молча сам всё решаешь, либо сообщаешь о том, что решил. Только когда что-то касается её — сначала спрашиваешь.       — Я становлюсь настолько предсказуем? — хмыкнул чародей.       — Я не угадал?       — Угадал, — устало опустил голову Иллидан, а потом уголком губ улыбнулся собственным невесёлым мыслям. — Я хотел бы спросить… Хм…       — О, а твои «хм» слышу только тогда, когда ты хочешь узнать о ней что-то очень личное. Например, как к ней подойти, что сказать, чтобы понравится, или узнать, как она к тебе относится.       — И как же она ко мне относится? — тут же не выдержал Иллидан.       — Достоверно не знаю, — поймав обескураженный взгляд друга, Джерод тут же вздохнул и попытался объясниться. — Мы не обсуждаем тебя. Вообще. Я не лезу, а Майев и до этого не особо делилась подобными переживаниям. Она — моя сестра и мне… было бы немного неуютно обсуждать с ней отношения с моим другом. Это, знаешь ли, ваше дело.       — Значит, мы с ней на той стадии, когда можно использовать слово «наше»? — с надеждой уточнил маг.       — От изменения слов в вопросе смысл моего ответа не изменится, — покачал головой Песнь Теней. — Я не знаю, что и как именно думает о тебе Мэв, но, если тебе интересно…       — Очень!       — Не сомневался, — тут же прыснул Джерод. — Так вот, мне кажется, что ты её весьма впечатлил. Обычно у неё в какой-то момент просто «не хватает времени» для поддержания даже элементарного общения и горе-поклонник остаётся в одиночестве без точного понимания, что случилось.       — И много у неё было поклонников? — ревниво уточнил Иллидан.       — Я бы не хотел обсуждать этот аспект жизни моей сестры, — покачал головой воин. — Мэв захочет — сама расскажет. Этим нужно заниматься не мне.       — Да, ты прав, прости, не удержался. Просто… Хм…       — Да-да, «хм». Так и что случилось?       — Я могу покинуть Чёрную Ладью. Возможно, надолго.       — Ого, вот как, — тут же задумался Джерод, а после короткого молчания протянул. — Значит, ты переживаешь за отношения с Майев?       — Признаться, только за них и переживаю.       — Думаю, если будет важный повод, Мэв поймёт, — пожал плечами воин.       — Более чем важный, — мрачно заявил Иллидан.       — Охотно верю, раз Рол’тарак молчаливо позволил мне покинуть тренировку. Полагаю, настолько серьёзный, что ты мне о нём ничего не расскажешь.       — Именно.       — Хорошо. Я постараюсь аккуратно ей передать, что ты можешь оказаться дальше, чем рассчитывалось. При личной встрече это будет убедительнее.       — Да, никаких писем или даже записок.       Джерод вопросительно склонил голову, но напрашивающиеся мысли озвучивать не стал.       — Прохладно, — перевёл вместо этого тему Песнь Теней, зябко поведя плечами. — После тренировки лучше не рисковать.       — Можем зайти ко мне. Соседей пока не будет, они заняты, так что посидим в тишине.       — Пошли.       Спустя пару минут друзья оказались возле комнаты, рассчитанной на несколько эльфов. Однако, стоило Иллидану открыть дверь, как он тут же сделал шаг назад, едва не налетев на идущего за ним Джерода, и постарался максимально быстро захлопнуть её обратно.       — Джер, слушай, я тут… Вспомнил обо одном крайне важном деле. Прости, плохо получается, но ты… Ещё раз извини, но мне нужно побыть одному, — быстро выплюнул слова Ярость Бури.       — Что-то случилось в комнате? — уточнил Джерод.       — Нет… да… почти. Прости я… не могу тебя сейчас туда пустить.       — Там кто-то есть? — поднял брови Песнь Теней.       — Нет… да… нет…       — Так да или нет?       — Джер, прости, я потом всё объясню, — выдохнул, наконец Иллидан.       — Кто-то из твоих соседей развлекается? — выгнул бровь брат Майев.       — Нет. Слушай, серьёзно, всё — потом. Извини.       — Ну, ладно. Тогда я… нормально вымоюсь без очереди к воде и высплюсь, пока дают, — протянул Джерод и крайне неторопливо удалился.       Удостоверившись магией, что воин отошёл на достаточное расстояние и рядом никого нет, Иллидан быстро проскочил внутрь и, не скрывая злости, уставился на незваную гостью на своей кровати.       — Давно не виделись, — выплюнул Ярость Бури, глядя в спокойные серые глаза.       — Ты снова играешь временными понятиями с бронзовым драконом? — выгнула бровь дочь Ноздорму. — Так что такое «сейчас» и «давно» для нашей стаи? Кстати, отрадно видеть, что ты осознаешь важность тайны моих появлений.       — Мне плевать на тебя и вашу тайну, — процедил Иллидан. — Я не хочу, чтобы брат Майев увидел на моей кровати непонятную девушку. Кстати, чтобы ты делала, если бы впереди шёл не я, или Джерод тебя заметил?       — Я бы об этом знала, — пожала плечами гостья. — Тогда появилась бы в другом месте и в другое время.       — Насчёт места: изволь выбирать менее личные пространства. Повторюсь, моё ложе не для тебя.       — Как и не для тебя, — тут же парировала она, соизволив сесть. — Тебя не должно быть в Чёрной Ладье в этом моменте времени, но ты тут. Снова не ценишь полученное и опять ругаешься на меня при любом удобном случае.       — Тебя это задевает?       — Нет. Просто уточняю, чтобы ты понимал и ещё больше ценил то, что получил.       — Я ещё ничего не получил, — выплюнул Иллидан. — Война впереди, и только её итоги покажут, чем на самом деле всё кончится.       — Справедливо. Однако разговор с Гребнем Ворона должен был указать, что важные события не за горами. Потому я явилась напомнить о нашем соглашении.       — Не припомню такого, — с вызовом бросил путешественник во времени.       — Ты не творишь глупостей, не пренебрегаешь моими советами, а я не лезу в твою линию времени. Всё просто, не правда ли?       — Ты про то, что я не должен стоять в стороне там, где должен участвовать? Намекаешь, что стоит принять предложение Кур’Талоса?       — А ещё напоминаю о том, чтобы ты держался от двора Азшары подальше. Там правят силы, с которыми не стоит сталкиваться. Особенно тебе.       — Почему же «особенно»?       — Хочешь ты того, или нет, но мы уже связаны, Ярость Бури. Ты не такой, каким должен быть, а значит моё вмешательством в судьбу могут обнаружить.       — Как мы можем быть связаны, если я даже имени твоего не знаю, дракон, — устало потёр брови Иллидан. — Через меня о тебе узнают разве что сам факт существования бронзовой стаи, но это вроде как не секрет. Кстати, о секретах, как тебя, всё-таки, зовут?       — Я же говорила — это неважно.       — Ты уже второй раз оказываешься в моей кровати, связана моими метками, а сама утверждаешь, что на мне твоя магия. Да мы почти супруги, не находишь? — снова раздражение дёргало злорадные струны души. — В каком-то смысле это не совсем честно: ты знаешь обо мне всё, даже в тех линиях времени, которых больше нет, а я — ничего.       — Имя может стать поводом позвать меня, — покачала головой Хранительница Времени. — Лучше, если ты не будешь на это рассчитывать.       — Какая «забота»! — едко хмыкнул Иллидан. — Поверь, я изначально не рассчитывал на понимание с твоей стороны. Хочешь, даже поклянусь, что никогда тебя не позову?       — О, ты серьёзно? — подобие восхищённой улыбки коснулось вечно равнодушного лица. — Ты споришь с драконом времени о том, что будет? Поразительная самоуверенность или недальновидная глупость?       — А ты, кажется, всё ещё не веришь в меня, хотя сама зачем-то допустила моё появление в прошлом, — саркастично улыбнулся Иллидан. — Или будешь отрицать столь удачное совпадение?       — Нет, не буду, но линии судьбы плетутся тобой здесь и сейчас, — пожала плечами дочь Ноздорму.       — Раз ещё ничего не предопределено, то мы можем и поспорить. Давай, дракон, исполню любое твоё желание, если вдруг такая блажь в голову взбредёт. Поверь, твоё присутствие меня более чем не радует.       Хранительница Времени задумчиво склонила голову.       — Дея.       — Дея? Хм… имя настоящее? Кажется, у твоей стаи немного по-другому принято давать имена.       — Для этого образа — Дея, — пожала плечами драконица. — И хочу ещё раз напомнить о том, чтобы ты не выбивался из своего молодого образа.       — А так же держался подальше от той, кому до меня дела не было и не будет, — хмыкнул Ярость Бури. — Однако, раз ты так настойчиво о ней твердишь, то не буду пренебрегать советом. Постараюсь оказаться от престола так далеко, как только возможно.       — Отрадно это слышать, Ярость Бури. И, раз уж мы всё прояснили…       Дея подняла руку, чтобы снова исчезнуть, но Иллидан тут же подскочил ближе и схватил её, чтобы остановить процесс.       — Стой, подожди. У меня есть несколько вопросов.       — Нет.       — Что «нет»?       — Я не знаю, что она о тебе думает, — аккуратно стряхнула с запястья чужую ладонь Хранительница Времени. — Я не умею читать мысли.       — Если не умеешь, почему так уверенно отвечаешь?       — Я вижу изменяющиеся варианты линий времени. И во всех ты спрашиваешь сейчас именно это.       — Тогда скажи, в какой из них я счастливо обнимаю своего ребёнка и за что её нужно было уничтожать? — не выдержал Иллидан, опасно нависая над оппоненткой.       Скрываемые и подавляемые эмоции начали выплёскиваться наружу в самое неподходящее время рядом с той, с кем стоило быть максимально собранным. Ярость Бури на какие-то мгновение забыл, что одного прикосновения драконицы хватит, чтобы его нынешнюю версию просто обратило в пыль.       Однако равнодушное лицо оставалось до противного спокойным, тем самым вызывая ещё больше бешенства.       — Держи себя в руках, Ярость Бури, — размеренно отозвалась Дея. — Ты думаешь над каждым словом почти со всеми, но почему-то не со мной.       — Потому что другие не знают, кто я на самом деле, а вот ты — знаешь. Могу позволить себе отдохнуть и побыть самим собой.       — Я должна быть тронута таким доверием?       — Это сарказм? — сощурился Иллидан, положив руку на спинку кровати и нависнув над драконицей ещё сильнее. — Если да, то он у тебя на том же уровне, что и чувство юмора.       — Главное, чтобы у тебя на уровне были разум и осторожность, — резонно отметила Дея, чем вызвала новую волну неприятия. — И хватит приближаться или пытаться меня коснуться, хватать за руки и всё прочее.       — Я тебе настолько не нравлюсь? Когда у меня были рога и крылья, ты не особенно возмущалась. В таком комплекте больше напоминал сородичей?       — Мне просто не нравится, когда меня трогают. Оставленный твоими стараниями образ слишком хрупок; приходится оберегать его сильнее прежнего, да и ощущения странные и… непривычные. Впрочем, не суть. Надеюсь, все важные аспекты ты услышал и не сотворишь глупостей.       — Значит, твои желания — не важные аспекты? Могу снова хвататься? — мстительно фыркнул Иллидан.       — Всё ещё мелочно, — покачала головой Дея, отодвигаясь дальше. — До встречи, Ярость Бури. Будь осторожен.       — Это пожелание лично мне или снова переживаешь о собственных стараниях, дракон?       На мгновение показалось, что маска вместо лица чуть исказилась ироничной полуулыбкой, но Хранительница Времени быстро взмахнула рукой и скрылась в вихре золотого песка. Стоило ей исчезнуть, как на то место, где она сидела, Иллидан с силой опустил кулак. Каждое появление дракона безмерно раздражало. Чародей до сих пор не до конца понимал, в чём смысл действий «благодетельницы». Именно неизвестность и неясность терзали сильнее всего остального: для Ярости Бури происходящее было слишком важным, чтобы не бояться потерять его в одночасье.       В любом случае, за сокровенное счастье Иллидан был готов бороться до конца. Если дочь Ноздорму в какой-то момент вновь попытается разрушить заветную судьбу, то пусть пеняет на себя. Она может сколь угодно разыгрывать странное благородство и некоторую заинтересованность, его таким дешёвым трюком не провести: её интересует только линия времени, а потому клевать на крючок показательной заботы чародей не собирался.       У Ярости Бури есть цель, и он не сойдёт со своего пути, чего бы это ни стоило.