***
Первые две ночи были даже немного скучноватыми. Хотя стать частью парада в каком-то смысле совершенно нетривиальный опыт, Ярость Бури мысленно ждал совершенно других событий. Тактически-хитро выставленный Гребнем Ворона на самое видное место, молодой златоглазый маг в новой сверкающей униформе привлёк достаточно внимания. До важных мероприятий Иллидана больше никуда не выпускали, чтобы добраться до него было максимально непросто: чем сложнее получить приз, тем он ценнее. Наконец ворота тёмной стены распахнулись, чтобы допустить в закрытые кварталы аристократии приглашённых для зрелища бойцов. Говорили, что подобные «дружеские бои» должны были способствовать взаимопониманию между разными воинскими и магическими орденами, но, разумеется, ничего кроме хвастовства и соперничества с политическим подтекстом не имели. Всем и каждому хотелось погреться в лучах славы и любви королевы, кичась умениями подчинённых. Державшийся тени Иллидан напряжённо следил за появлением главного чародея, то и дело поправляя глубокий капюшон мантии. Ксавий интересовал его гораздо больше той же Азшары, чей томный образ едва угадывался на высокой площадки стены, куда она соизволила выйти для приветствия народа после парада. К слову, соратники шёпотом обменивались историями, что любые мероприятия королеве уже давно не слишком интересны, так что она может даже не прийти на частный ужин, пусть и в её честь, послав кого-нибудь из своих фрейлин. «В наших общих интересах, чтобы так и случилось, ты же это понимаешь?» Пусть сама Дея говорила, что не умеет читать мысли, но вдруг она соврала? Причин верить драконице не было. Когда все главные гости собрались, в помещение решительно и резко зашёл Ксавий, окружённый целым отрядом верных последователей. Что бы и как о нём ни говорили за глаза, но его власть манила. Кстати, о глазах, они у верховного чародея были даже ещё более поразительными, чем бывшие пламенные провалы самого Иллидана. Абсолютно чёрные, с жутковатыми рубиновыми прожилками, рассказывали, что они были созданы самим магом специально взамен обычных и способны видеть то, что незримо другим. Ярость Бури, помня своё прошлое зрение, в подобное легко верил. Неприятная особенность, которую ни в коем случае нельзя забывать. Вкупе с внушительным для ночных эльфов ростом, Ксавий возвышался даже над высоким Кур’Талосом, подавляя один своим присутствием почти любого. Окружавшая его мощь пугала не меньше странных глаз. Какими бы силами ни обладал сейчас Иллидан, с верховным магом ему не тягаться, да и с его послушными котятками вокруг тоже. Слишком большая пропасть между аккуратным молодым чародеем без Скверны и опьянёнными Источником Вечности Высокорожденными. Однако потягаться придётся, причём аккуратно и выверенно, чтобы одновременно привлечь внимание одного и не схлопотать от другой. Наигранно дружеская обстановка накалилась до предела. — Лорд Гребень Ворона, — показательно почтительно кивнул в сторону командующего Ксавий. Статус у советников был равным, авторитета и воинской поддержки Кур’Талосу хватало, чтобы в относительной узде держать даже такую личность, а храбрости — для создания приятного лица без видимых усилий: — Давно с вами не виделись, советник. — Да, вы, к сожалению, не жалуете дворец, советник, — в ответ улыбнулся чародей. — Мы всё больше лишены удовольствия слышать ваши мудрые высказывания, которые с такой щедростью льются за стены Зин-Азшари. «Мне не нравится, что ты получаешь слишком много влияния за пределами столицы», — мысленно перевёл сказанное Ярость Бури, продолжая держать лицо под капюшоном, главным образом пряча глаза, по которым его могли обнаружить раньше времени. Опасения верховного мага были небеспочвенны. В пределах чёрных стен он был почти столь же важен, как Азшара, но уже в самом городе Ксавия весьма недолюбливали, сбрасывая именно на него любые политические ошибки. Кур’Талос же наоборот, был настолько любим народом, что в прошлый раз смог сплотить вокруг себя практически всё воинство, что на тот момент вообще могла предоставить цивилизация калдорай. — Надеюсь, сегодняшняя ночь станет очередной вехой единения и укрепления любви народа к нашей возлюбленной королеве, — продолжал между тем Ксавий. — Кажется, в прошлые разы вы настаивали на том, чтобы воинские турниры шли после магических. Я поразмыслил над этим предложением и полагаю, что мог бы уступить вам в вашей просьбе и сделать с этого года очерёдность. Гребень Ворона слегка склонил голову в бок. Поединки последних дней привлекали больше внимания, из-за чего их будто бы случайно всегда занимал Ксавий со своими магами, оставляя о последователях приятное впечатление. Действительно ли мага заинтересовала потенциальная сила его новичка, что он решил на всякий случай уступить вакантное место, чтобы в случае провала событиями следующих ночей затмить нынешние? — Такая щедрость с вашей стороны, советник, — не торопясь принимать предложение, протянул глава Чёрной Ладьи. «Насколько же они достали друг друга за прошедшие десятилетия, что даже из-за места готовы устраивать целое представление с показной лестью и двуличием?» В какой-то степени, прошлое общение с Майев, когда она была его тюремщицей, у бывшего узника проходило гораздо честнее, а потому проще; Ярость Бури не стеснялся в выражениях, но и Песнь Теней в долгу не оставалась. Наконец, после нарочитой и неприятной дискуссии вариант магического советника был принят и приготовления начались. Гости разбрелись по краям большого полутёмного зала, а образовавшееся пространство окружили магическими барьерами. Ни в первом, ни во втором бою по задумке Гребня Ворона Ярость Бури не участвовал, а потому лишь внимательно наблюдал за происходящим. Бросая взгляд жутких глаз на кандидатов Кур’Талоса, Ксавий продолжал будто бы ненароком кого-то искать, пока Иллидан не обнаружил на себе его внимание. Ярость Бури не сомневался, что его незамысловатая маскировка с капюшоном раскрыта, хотя помощник Азшары ничем не выдал изменений на вытянутом лице. Просто с этого момента он перестал что-то высматривать в окружающих, задумчиво и молчаливо следя за происходящим. Тем временем сам Иллидан не без любопытства смотрел на то, что противопоставляют технике Чёрной Ладьи ученики верховного чародея. Если боевые маги предпочитали короткие эффективные заклинания, простые, но отточенные до автоматизма, то у их противников было много долгих и крайне мощных чар. Стиль боя Высокорожденных строился на том, что их защиту, подпитываемую Источником с неимоверной силой, просто невозможно пробить никому, кто ею пользовался гораздо более аккуратно. В далёком будущем именно эта зависимость от мощного источника магии породит проблемы у их потомков, и толкнёт пойти за самим Иллиданом по саморазрушающему пути вытягивания мощи из демонов или из осквернённых артефактов. Что делать с абсолютной магической защитой, не пропускающей через себя любого типа колдовство? Когда настала очередь Иллидана, советник по магии никак не выдал заинтересованности, однако выбрал в противники молодому магу одного из своих ближайших помощников. Так как ни одно правило не мешало ставить соперников разного опыта друг против друга, Иллидан лишь послушно поклонился будущему противнику, мысленно просчитывая варианты предстоящего боя. Когда магов запустили в центр импровизированной арены, аристократ ожидаемо начал плести чары защиты. Ярость Бури едва заметно дёрнул уголком губ и… принялся снимать верхнюю зачарованную часть формы, оставшись в простой рубашке. Подобное поведение вызвало недоумение у противника и окружающих. Даже стоящий позади чародея Кур’Талос позволил себе мгновение удивления, но быстро справился с собой. Шепотки тут же поползли со всех сторон, наполняя пространство гулом и женскими смущёнными смешками. Аристократ надменно фыркнул, но комментировать не стал, а лишь переглянулся с Ксавием и начал читать заклятие… Чтобы тут же оказаться прерванным самым беспардонным из всех возможных образов. Без лишних предисловий, Иллидан перенёсся максимально близко к чародею, насколько позволяла защита последнего, а потом, не вызывая и толики магии, преодолел необходимое оставшееся расстояние и весьма тривиально ударил противника в солнечное сплетение. Без чар, поддерживающих внешний лоск формы, Ярость Бури был совершенно незаметен для защиты оппонента, не ожидавшего физических приёмов. Удара было достаточно, чтобы не убить, но на ближайшее время прервать любое практикование магии. Глаза аристократа тут же едва не выкатились из орбит, и он, ловя ртом воздух, съехал на пол, вытягивая руку и неосознанно хватаясь за обидчика. Ярость Бури учтиво поддержал несчастного, нарисовав ни лице одну из тех масок, что с таким завидным постоянством демонстрировала драконица. Воцарившейся тишине позавидовал бы и вековечный склеп. Присутствующие метали взгляды то на Гребня Ворона, то на Ксавия, в ожидании их реакции, чтобы понять, нужно ли им восхищаться находчивостью новичка или громко возмущаться грубостью приёма. — Это не слишком похоже на колдовство, — неожиданно мягко констатировал помощник королевы. — Я полагал, юноша, что ты маг. — Вы совершенно правы, лорд Ксавий, — склонился в полупоклоне Иллидан, всё ещё поддерживая за руку кряхтящего противника. — Тогда потрудись объясниться, — всё ещё спокойно попросил тот, не давая тоном голоса подсказок о своём истинном настроении. — Я не просто маг, а боевой маг, — глаза в пол и полное показательное смирение. — Если защита от магии слишком сильна, то не использовать колдовство — очевидное решение. В конечном счёте, важен результат. Любыми средствами. И хотя смысл слов был достаточно пылким, сам Ярость Бури внешне старался выглядеть максимально скромно. Бросить вызывающий взгляд в столь опасную личность, как Ксавий, — если и не самоубийство, то абсолютно точно обеспеченные неприятности на ближайшие года, как ни века, если истории про будущего первого сатира правда. — Значит, если я поставлю против тебя своих чародеев, ты их просто изобьёшь? — хмыкнул верховный маг. Подражая настроению советника, со всех сторон тут же раздался ненатуральный натянутый смех. Некоторые присутствующие, не до конца доверяя проснувшейся лояльности Ксавия к представителю Гребня Ворона, напряжённо ждали продолжения диалога, не торопясь присоединяться к веселью. Виновник переполоха вместо ответа лишь сильнее поклонился, медля с ответом. — Полагаю, достигать цели нетрадиционными путями — неплохое умение. Однако, если вы напрямую запретите, я не буду пользоваться физическими приёмами, — наконец протянул Ярость Бури. — Хм, отчего же. Всё, что не запрещено, то разрешено, — качнул головой помощник Азшары, а после наконец соизволил подать знак окружающим, чтобы те вышли и помогли коллеге, который всё ещё изгибался на холодном мраморном полу. — Однако, юноша, надеюсь, ты не будешь против, если я поставлю против тебя двух противников: воина и мага, раз ты воплощаешь в себе оба стиля? Один из эльфов рядом с Гребнем Ворона недовольно сделал шаг вперёд: — Вот это уже против правил, советник. — Действительно, — подтвердил Кур’Талос, без испуга встречая взгляд тёмных глаз. — Как бы ни был хорош мой представитель, можете выбрать против него нового мага или воина, но кого-то одного. Что запрещено, то не разрешено. На какое-то мгновение Ксавий задумался. Когда Иллидану уже показалось, что тот пришёл мысленно к какому-то решению, рядом с помощником королевы мелькнуло знакомое лицо Харго’тена. Появление одного из командиров Лунных Стражей Ярости Бури совсем не понравилось. Неудавшийся наставник что-то шепнул главному чародею, отчего тот позволил себе даже мгновение довольной улыбки. — Пусть этот короткий, но эффектный бой останется за школой многоуважаемого военного советника, — Ксавий чуть кивнул сопернику. — Мне жаль, что мы не увидели твоё магическое искусство, юноша, ведь тут говорят, что оно весьма внушительно. Правда ли это? — Ваш комплимент мне льстит, лорд Ксавий, — ещё раз согнул шею в поклоне Ярость Бури. — Продемонстрируешь? — Не представляю, как, — честно признался Иллидан, всё меньше довольный вмешательством Лунного Стража. Вместо ответа Ксавий кивнул Харго’тену, и тот тут же начал: — Когда мы впервые встретились, ты разметал силой магии деревья на многие метры вокруг себя, — начал он с запалом. — Уже тогда я сразу понял, что этот юноша — будущий великий маг! С моей подачи Ярость Бури сейчас служит, ведь это именно моя идея — привести его на следующую ночь в гарнизон Сурамара. — Вы совершенно правы, мастер, — послушно кивнул Иллидан, мысленно скривившись от того, насколько коряво оппонент склеивает на ходу факты в свою пользу. — Раз ты в состоянии расправиться с деревьями, может, тогда и с другим управишься, — улыбнулся Ксавий. — Однако, разрушать легче, чем создавать. Сможешь сотворить для нас что-нибудь? — Я могу создать заклятие, что разобьёт здесь все блюда и разметает столы, — попытался аккуратно отшутиться Ярость Бури. Поддержавший шутку протеже Гребень Ворона разрядил атмосферу, ведь и у него сторонники в зале были, а потому его лёгкий смех подхватили. — Советник, — вмешался он в разговор, — давайте мой претендент уже что-нибудь вам красиво сломает и мы приступим к следующему поединку. Подтекст фразы был не самым дружелюбным, но Ксавий предпочёл проигнорировать выпад, ведь общее настроение пока было не на его стороне. — Харго’тен, создай мощный щит, — обратился к подчинённому великий маг, — пусть наш юный друг уничтожит его. В конечном счёте силу магии придётся демонстрировать. Хотя на это и был расчёт Гребня Ворона, напрямую весь потенциал показывать не хотелось; появление и история командира Лунных Стражей сами по себе портили намеченный план, пусть и непринципиально. Дождавшись конца чар Лунного Стража, Ярость Бури сощурился. Что-то в процессе их создания было не так. Слишком… сложно? Магический щит — это что-то важное и в теории достаточно быстрое, чтобы оно могло спасти от внезапной прямой опасности. Не до конца осознавая собственные ощущение, Иллидан бросил в защиту ленивое заклятие, резко обратившиеся обратно. Ясно, чем сильнее он бы в неё ударил, тем больнее получил рикошетом. Хитро. Едва сдерживая ухмылку, Иллидан создал огненный шар и пустил его под ноги Лунного Стража. Пусть обычное огненное заклятие не равно пугающей силе Скверны, но пламя есть пламя, в независимости от его цвета. Колдовство ударило в мраморный пол прямо рядом с щитом, но не тронуло его, а расползлось кольцом, тут же охватившим пространство вокруг противника. Когда Харго’тен недоумённо поднял кустистую бровь, Ярость Бури сделал пасс рукой, отчего кольцо начало стремительно сужаться. Красные языки магического пламени бесконтрольно зашипели со всех сторон, ударившись о защиту, но упорно продолжали наступать. Так как направленного воздействия не было, пламя летело во все стороны, но сам Иллидан стоял достаточно далеко и не рисковал зажариться. Чего нельзя было сказать о Лунном Страже, чей щит уже пошёл красивыми, но пугающими мага радужными трещинами. — Убери пламя! — тут потребовал Харго’тен, боязливо крутясь на месте. Вместо поспешного выполнения, Иллидан вопросительно посмотрел на магического советника королевы, будто бы ожидая его дозволения. Ксавий, видимо польщённый подобным поведением, едва заметно улыбнулся уголком губ, но ещё чуть подождал. Было ли ему интересно, насколько далеко готов зайти златоглазый чародей? В любом случае, верховный маг наконец кивнул, весьма своевременно позволяя остановиться; защита громко треснула, пустив вокруг веер радужных искр. Оглушенные грохотом, гости дворца снова замерли, но на сей раз Ксавий не стал тянуть, а вальяжно похлопал юному магу. Редкие хлопки, поддержанные и Кур’Талосом, быстро разрослись, охватив весь зал.***
Игра в кошки-мышки длилась не слишком долго. Всё так же спрятанный от окружающего мира, Иллидан гадал, как же случится столь знаковая встреча. В какой-то момент в отведённые под отряд Чёрной Ладьи казармы к Ярости Бури подошёл новый посыльный, которого маг никогда не видел, сообщив о том, что его ждёт Гребень Ворона по какому-то совершенно невероятно важному вопросу… где-то во дворце. «Конечно-конечно, Кур’Талос ждёт. Почти верю. Почти. Все простые и неприметные способы кончились, что вы рискнули сюда сунуться?» Однако он послушно пошёл, потому что празднество подходило к концу, а возвращаться в Сурамар по замыслу командующего ему не стоило. Как только гонец позволил себе ненадолго отвернуться, Иллидан незаметно, по какому-то наитию, переложил из зачарованного ящика письма брата и Майев во внутренний карман. Почему-то маг уверился, что назад ему вернуться не дадут, даже за самыми необходимыми вещами. Туда же, вместе с остальной связкой, попали и послания Шелест Ветра. Пусть он на них ни разу не ответил и даже читал не особенно внимательно, но они могут стать неприятным козырем в недобрых руках: как бы он сейчас не относился к подруге детства, без острой необходимости подвергать её смертельной опасности, которую собой представлял Ксавий, Иллидан не хотел. Ожидаемо, вели мага не через главные двери, а какими-то странными окольными путями, что для поддержания легенды было губительно. За кого его принимают, если ожидают, что он не догадается? Ах да, он же самоуверенный и самовлюблённый златоглазый маг, ослеплённый собственным величием. Как бы самому заготовленный образ не позабыть, а то выйдет как с Кур’Талосом и пойдут лишние подозрения. «Как же недалеко от правды ушла приманка», — хмыкнул самому себе Ярость Бури, по «достоинству» анализируя прошлые и некоторые нынешние действия. Настанет ли такая ночь, когда он перестанет уже зависеть от прошлых ошибок и свободно вздохнёт полной грудью? Кстати, а что будет, если прямо сейчас вскочить в седло, домчать до Храма, а там, выманив Майев, просто перенестись в другой мир, где Легиону до них век не добраться? Да, инфантильно и безответственно, но зато больше никакой тяжести целого мира на плечах, шлейфа звания «Предатель» и холодного взора равнодушных серых глаз. Может, и правда не стоило им с Песней Теней покидать Землю? Переубеждать самого себя в наивности грёз долго не пришлось: теперь его мир не ограничивается одной лишь заветной девушкой, и пусть перенести, при желании, можно и брата с Джеродом, но это не выход. Азерот — их мироздание, за которое они уже боролись и победили, а значит сделают это снова! И одна из главных причин, приведшая к столь чудовищным событиями, а бесчисленное количество своих же соплеменников — к жуткой смерти, сейчас смотрит на Иллидана чёрными глазами с рубиновыми прожилками. — Ждал Кур’Талоса? — довольно улыбнулся Ксавий, встретив Иллидана в каком-то неизвестном доме, видимо, одного из своих последователей. — Не смел полагать, что это будете лично вы, — позволил себе честность Ярость Бури, почтительно кланяясь. — Впечатление от личного разговора не сравнится с сотней самых верных отчётов, — ещё одна улыбка. Благодушие помощника Азшары было не менее опасно, ведь за ним можно было упустить тонкую грань, переступать которую ни в коем случае нельзя. — У меня есть для тебя предложение. Весьма заманчивое, уверяю. — Я весь внимание. — Присоединись к моим Лунным Стражам, и будешь служить при дворе самой Азшары. — Я польщён столь щедрым предложением. — Это можно считать за согласие? — Лишь констатация факта. — Вот как? — Ксавий задумчиво потёр подбородок. — Ты отказываешь? Мне? — Я — солдат Кур’Талоса Гребня Ворона, — Иллидан наконец поднял до этого скромно опущенную голову. — Он был весьма добр ко мне, так что нет причин предавать его. — Ах, дело лишь в этом… — довольная плотоядная улыбка расползлась по лицу советника королевы. — Значит, дело стало лишь за более… весомой причиной. Что же, это я умею. Чего ты хочешь? «Власть… много власти. Очень много!» — В праве ли я что-то просить от правой руки самой Ясной Луны? — Что, если я… скажем, предложу тебе в крайне недалёком будущем какую-нибудь тёплую должность при дворе, или хочешь сразу управлять собственной командой? Твой гибкий ум и сила магии всегда пригодятся. Таких, как ты, я собираю для особенного… эксперимента. Подобной мощи ты себе даже представить не можешь. Однако не думай, что всё это лишь пустые обещания. Знаешь, что это за дом? — Не имею ни малейшего понятия. — Твой. Ну, разумеется, если согласишься. Вместо этих дешёвых тряпок от Гребня Ворона, на которые глазели все пару ночей назад, начнёшь носить шёлковые рубашки и спать не в казарме, а в личной спальне. Кстати, твои слуги ждут за дверью, готовые тот час исполнить любой наказ. «Это ловушка?» — Всё ещё сомневаешься? — Не знаю, что и думать. Всё так неожиданно. Что я скажу Гребню Ворона? Остальным соратникам? — Полагаю, ничего, — равнодушно пожал плечами советник. — Все мы рождаемся в одиночестве и, по сути, живём так же. Ни у кого нет права судить другого в том, что он предпочёл гораздо более приятную жизнь. На твоём месте любой из них поступил бы так же. Все будущие разговоры — чистая зависть и ничего больше. Как ты говорил: «Важен результат. Любыми средствами», а? — Мне всё ещё неловко от вашей щедрости. — Нет, юноша, это ещё не щедрость. Поверь, впереди тебя ждёт больше. Гораздо больше. Однако, сразу обозначу: любую награду нужно заслужить. От своего эльфа я жду максимальной честности и самоотдачи, так что и от тебя с этой минуты требуется абсолютная преданность. Мы договорились? — Я всё ещё… — Всё ещё сомневаешься? Что ж, посиди, подумай, — с этими словами Ксавий встал с кресла. — Кстати, стол и это место тоже твоё. Было ли у тебя когда-нибудь больше? Не хочешь думать сидя — поднимись наверх и поваляйся на мягкой перине. Поверь, так разумные мысли приходят гораздо чаще, чем на полуголодный желудок во время очередного забега на тренировках с бездушным наставником. — Что со мной случиться, если я всё же откажусь? — решился на опасный вопрос Иллидан. — А ты откажешься? — тон голоса едва уловимо изменился, но вместил в короткой фразе столько скрытой угрозы, сколько это было вообще возможно. — Разве я смею? — Конечно, не смеешь. Так к чему вопрос? — от очередной улыбки Ксавия даже Иллидана едва не передёрнуло. — Ты умный. Мне это нравится. Добро пожаловать в Лунные Стражи, командир. — Сразу командир? Я польщён, — снова учтиво поклонился Ярость Бури. — Хорошо. Запомни это чувство благодарности и пронеси до самой смерти. Когда дверь открылась, за ней обнаружились готовящие для советника во дворец портал маги и личные слуги нового хозяина дома: три аккуратные эльфийки, со столь же смиренно опущенными головами, что была недавно у самого Иллидана при разговоре с Ксавием. — Нравятся? — коварно уточнил советник. — Если нет, заменим любую… или всех. Как пожелаешь. — Пока меня больше интересуют оставленные в гарнизоне вещи, — задумчиво осматривая миловидных девушек, протянул Ярость Бури. — Забудь о них. Что бы там ни осталось, у тебя теперь достаточно денег, чтобы купить всё новое, лучше прежнего. — Мой боевой саблезуб, — решился настаивать Иллидан, — я дрессировал его и уже привык. — Я не люблю капризы, — фыркнул Ксавий, — но так и быть, пусть это будет твой первый и последний. — Как прикажите, мастер. — Гораздо лучше. Что ж, я дам знать, когда понадобишься. Пока же, до конца празднеств, сиди тихо. Тем более, теперь у тебя есть, кому скрасить долгие одинокие дни. Ксавий, наконец, покинул дом вместе со своими приспешниками, но и после его ухода Иллидан не торопился спокойно выдыхать, хотя мыслить снова можно было свободно. Разговор с советником королевы вышел не менее тяжёлым, чем когда-то с самим Кил’джеденом, одним из командиров Пылающего Легиона. Почти всё время разум Ярости Бури подвергался проверке. Не выдать настоящих чувств и показать необходимые — непростое испытание. — Господин, — вежливо напомнила о себе одна из служанок, — позвольте представиться. Меня зовут Эрия, а это Шаара и Эллиса. Вы что-нибудь желаете? Не исключено, что в доме полно следящих чар, а милые девушки при первой же возможности побегут доносить своему настоящему господину о любых сомнительных поступках и действиях молодого мага. — Слышал, наверху есть мягкая кровать, — будто бы случайно вспомнил Ярость Бури. — Вам… кому-нибудь из нас показать вашу комнату? — всё ещё не поднимая головы, уточнила Эрия, но по быстро потемневшим щекам стало заметно, как она волнуется. Иллидан хмыкнул и вразвалочку подошёл ближе, а потом аккуратно приподнял за подбородок голову служанки, чтобы лучше рассмотреть лицо. — Я весьма взрослый мальчик, чтобы справиться с лестницей и самому найти нужное, — подмигнул он красавице. — Просто не беспокойте какое-то время; в гарнизоне не так часто удаётся как следует выспаться. Кажется, одна из стоящих чуть дальше служанок облегчённо выдохнула, но едва заметно, так что чародею это могло и показаться. Однако, если это так, то подобное стоит обязательно проверить. Легко взлетев по лестнице на второй этаж и хлопнув дверью первой попавшей спальни, Иллидан без особого интереса бросил взгляд на окружающий интерьер и запустил руки в волосы. Безумная ночь. Он проснулся в казарме, а сейчас стоит в собственном доме, снова став предателем. Правда, на этот раз о его истинной сути знает Кур’Талос и близкие сподвижники командира. Хотелось бы верить, что Джерод догадается, что всё происходит не просто так, и он сможет объясниться с Майев. Гребень Ворона клятвенно пообещал всё лично рассказать и брату, и даже сестре Песни Теней, но лишь спустя время, чтобы поведение близких Иллидану эльфов не выдало слишком многого. Конечно, до конца доверять ещё кому-то было весьма рискованно, особенно если речь идёт о политике, но, кажется, глава Чёрной Ладьи не собирается обманывать мага. Во всяком случае, в прошлой линии времени за ним подобного неблагородного поведения замечено не было. Три шага. Кстати, Джер уже о чём-то догадывался, а значит быстро переубедить его кажется возможным. Семь шагов. Малфурион точно ему поверит. Подобная уверенность произрастала из чего-то очень глубинного. Разворот. Два шага. «Все рождаются одинокими»? Нет, Ксавий, ты ошибаешься. Кто-кто, а Иллидан пришёл в этот мир не один. Пять шагов. Брат верил в него даже после того, как он ушёл к Легиону, ослеплённый ревностью, жаждой силы и обладания. Три шага. Хватит ли для Майев уверений и последнего письма, чтобы тоже поверить? Разворот. Девять шагов. В последнем послании Ярость Бури не выдержал и всё же попытался аккуратно намекнуть жрице о некоторых грядущих событиях, что могут быть совсем не такими, какими кажутся. Вкупе с разговором брата, который, скорее всего, состоялся, Песнь Теней должна догадаться, что всё непросто. Она — умница, так что обязательно догадается. Десятый шаг. Обязательно! Вынырнув из размышлений, бывший узник вздрогнул, а потом неопределённо хмыкнул, поймав самого себя за старой привычкой. Спустя столько времени, снова… Видимо, в чём-то Ярость Бури никогда не изменится.