Десять шагов назад

      Как только Голос отгремел, окружающие эльфы, словно зачарованные, начали метаться туда-сюда, слушаясь неслышных Иллидану команд. Ярость Бури сразу понял, что отличие от окружающих бросится в глаза, если он срочно что-нибудь не придумает. По плану Ксавия именно магия новоявленного протеже становилась решающей в силе заклятия, а значит упадок сил, в котором пребывали остальные пять магов, стоящих на концах гексаграммы, не должен вызывать удивления. Для достижения результата стоит лишь немного усилить эффект.       Иллидан сделал несколько неуверенных шагов к ближайшей колонне, а потом картинно прижался к ней, съезжая на пол. Трясущиеся руки и ещё не высохшая испарина лишь дополняли образ полного опустошения. Рядом тут же оказался кто-то из Лунных Стражей, поднимая шумиху. Увлечённый и очарованный Ксавий недоверчиво сощурил чёрные глаза, но спустя пару мгновений неохотно дал команду отнести Ярость Бури в ближайшую комнату с кроватью. Аркана кого-то из магов подхватила его, унося прочь от опасного места.       Однако у самой лестницы в башню «бесчувственного» чародея и его сопровождение остановил приятный женский голос.       — О свет звёзд, что с ним?!       Говорившая показалась смутно знакомой, а потому немного повернув голову и чуть приоткрыв веки, Ярость Бури с недовольством обнаружил поперёк дороги стоявшую леди Вайши.       — Я спрашиваю, что с ним? — уже требовательно обратилась к магам фрейлина королевы.       — По указу высочайшего советника мы не имеем права отвечать на подобные вопросы, Леди, — с максимально возможной вежливостью отозвался один из чародеев, отвесив почтительный поклон. — Сейчас же прошу меня простить: как вы верно заметили, командиру стало нехорошо, поэтому мы должны поместить его в…       — Мои покои подойдут, — задумчиво протянула придворная.       — Не уверен, что…       — …Что можешь спорить с первой фрейлиной Величайшей? — буквально промурчала слова Вайши, но плохо скрытого напряжения в них было столько, что отказ выглядел бы равноценным неповиновению.       Первые ощущения, царапнувшие разум, были разочарование и недовольство от того, что бывшая соратница напрасно тратит время странной и необъяснимой заботой. Если сейчас открыть глаза, то, скорее всего, ей ничего не останется, как отстать от магов, но при более детальном рассмотрении идея попасть к Вайши оказалась заманчивой. Во-первых, тогда ему не придётся сразу возвращаться обратно, а во-вторых, вряд ли Лунным Стражам позволят стоять в покоях фрейлины столбом или оставлять следящие заклятия. Теоретически, при таком раскладе улизнуть оттуда незамеченным чуть более реально, чем из другого уголка дворца. Если такой вообще существует, в чём чародей сильно сомневался. В конце концов, Иллидану и нужно-то всего несколько часов, чтобы предупредить через Галарда Чёрную Ладью о наступающей войне с парочкой подробностей, большего и не требовалось. Ещё было бы неплохо дать знать обо всём Малфуриону, как ключевому участнику грядущих событий, но ещё не наступившее будущее доказывало, что брат сможет и сам за себя постоять в случае чего.       Не имея возможности отказать, Лунные Стражи неуверенно переглянулись, но затем лишь послушно кивнули и начали следовать за фрейлиной. Ещё через какое-то время послышались многочисленные причитания подоспевших служанок Вайши. Маг был почти уверен, что если бы он на самом деле потерял сознание, то в эту минуту очнулся от столь громких восклицаний, но образ пришлось поддерживать до конца, какой бы заманчивой ни была мысль о том, чтобы незаметно попросить Лунных Стражей забрать его обратно.       Как он и рассчитывал, придворная, силами девушек, быстро выдворила магов, стоило им аккуратно положить его на какой-то диванчик в гостевой части покоев. Как только маги вышли, гомон стал ещё громче, потому что эльфийки тут же начали с упоением обсуждать событие, из-за чего Иллидан с новой силой пожалел о своём решении. Разумеется, приятно слушать о себе комплименты, но их количество и глупость заставляли желать провалиться поглубже в недра Азерота. Когда вера в прекрасную половину эльфийского народа в Ярости Бури начала умирать, Вайши нарочито холодным тоном разогнала служанок. Смеха за стеной это не остановило, но в самой комнате стало гораздо тише.       Оставшись один на один с магом, бывшая соратница села в самое дальнее кресло, где не скрываясь рассматривала гостя.       «Интересно, о чём она сейчас думает? Чем занималась после моего исчезновения? Что с ней случилось в том времени?»       Укол совести оказался на удивление острым. Решение скрываться и не давать о себе знать по возвращению в Азерот было осознанным и… эгоистичным. Ярость Бури был готов проводить века один на один с Майев, пусть и в полной глуши, лишь бы наслаждаться вниманием и теплом любимой. Он даже не озаботился тем, чтобы уточнить судьбу бывших соратников, оставшихся в Чёрном Храме. Песнь Теней рассказывала, что атаку на участников ритуала для перенесения её на Землю возглавляла как раз Вайши, а значит, кроме его иллидари, именно она оказалась самой преданной.       Во всех смыслах.       Находиться рядом с фрейлиной тут же стало неловко. Стараясь максимально достоверно разыграть пробуждение, Иллидан начал ворочаться и наконец открыл глаза.       — Решил больше не притворяться? — промурчала хозяйка покоев.       Последняя попытка непонимающе посмотреть на фрейлину окончилась новым фиаско.       — От такого шума и мёртвые бы проснулись, — изящно опустила голову на бок Вайши. — Решил улизнуть от лорда Ксавия?       — Прошу прощение за беспокойство, Леди, — присел на диване Иллидан. — Примите мою глубочайшую признательность за заботу, она воистину неоценима. Жаль, что довелось предстать перед столь ослепительной фрейлиной в подобном состоянии.       И снова кошачьи глаза странно сузились на моменте комплимента, но в остальном Вайши продолжала сохранять присущее первой даме достоинство.       — Сразу видно, что при дворе ты новичок, — мягко хмыкнула она. — Ничего, со временем научишься аккуратнее увиливать с неудобных тем. И лучше притворяться.       — Тогда буду честен, — снова слегка склонил голову маг. — Я действительно благодарен, но… удивлён. Почему Леди позволила мне передохнуть в её покоях?       — Слышала, ты любимчик лорда Ксавия… и не только, — продолжение фразы казалось странно горьким, но Иллидан мог и ошибиться в интонации. — Так зачем же ты хотел убежать из башни? Отлыниваешь от обязанностей?       Странный диалог из вопросов без ответов слегка ставил в тупик. Не понимая, как именно реагировать на поведение придворной, Иллидан лишь внимательно её разглядывал, ища в мимике малейший намёк на подсказку.       — Ох, златоглазые, — снова улыбнулась Вайши. — Знаешь, моя бабушка рассказывала, что в её молодости при дворе тоже был один с золотыми глазами. Пророк, вроде, или что-то такое. Его встретили почти как тебя, с распростёртыми объятьями. Он же в ответ наобещал кучу всего; кричал, что во дворце собрались жадные идиоты, а потому ждать нам всем конца света от мутных вод и зелёного зарева за нашу необузданную алчность. Спустя пару десятков морализаторских проповедей его нашли заколотым в нужнике. Знаешь, за что он удостоился столь низкой смерти?       — Не могу знать, Леди, — на этот раз кивок вышел гораздо более напряжённым.       — Потому что он позволил себе забыть, кто кому служит, — неожиданно холодно ответила Вайши, совершенно сменив прошлый мурчащий тон. — Советую не идти его путём и помнить. Ты — вчерашняя безродная деревенщина, а я — первая фрейлина. Если я задаю вопросы, то ты обязан на них отвечать, и уж тем более никогда не задавать свои. Усвоил?       — Да, Леди.       Подобного отношения от бывшей соратницы Иллидан не ожидал. Конечно, перед ним «не та» Вайши, о чём красноречиво намекает ещё не изменённая внешность, но маг на краткий миг даже растерялся от столь яркой демонстрации власти. Когда он был Владыкой Запределья, то от сирены получал лишь послушание и одобрение абсолютно в любых начинаниях, а потому новая черта характера застала врасплох.       — Чудно, — снова расслабилась в кресле фрейлина, вернув шелковистую манеру речи. — Итак, зачем ты хотел убежать от лорда Ксавия?       — Я потерял сознание и меня вынесли.       — Надеешься, что врёшь ты натуральнее, чем притворяешься? — мягко рассмеялась Вайши.       — Я не смею врать вам, Леди. Мне было плохо.       — А вот полуправда у тебя получается лучше. Итак, тебе стало плохо, и ты решил этим воспользоваться?       — Я очень устал, — максимально честно ответил Ярость Бури, вложив во фразу накопленное напряжение.       — Любопытно. От чего же ты так устал?       — Я не имею право рассказывать о происходящем в башне.       — Тогда я могу сообщить советнику, что его любимчик пытался улизнуть.       — Как пожелаете, Леди.       На мгновение Вайши позволила себе удивление.       — Не боишься, что он изменит о тебе мнение, когда узнает?       «Было бы что менять».       — Будет хуже, если я позволю себе не сохранить тайну. Мимолётная душевная и физическая слабость и прямое нарушение приказа — разные по степени тяжести проступки.       Придворная хмыкнула и чуть отвела взгляд от чародея, оценивая ликвидность объяснения.       — Допустим. Что собираешься делать сейчас?       — Надеялся выспаться.       — О, снова ложь. Обожаю. Что хотел сделать на самом деле?       — Дома.       — Значит, я была права?       — Леди, кроме того, что ослепительна, ещё и проницательна.       — Будучи первой фрейлиной привыкаешь к дежурным комплиментам, но твои почти настоящие. Я тебя нравлюсь? — кошачьи глаза подозрительно сузились.       — Среди виденных мной дам Лунного Света, вы — самая яркая звезда.       — Вот как.       Вайши грациозно опёрлась локтём на собственное колено, демонстрируя тонкую ногу из-под разреза юбки. Смотреть на обычные для эльфа конечности ещё-не-наги казалось немного странным.       «И всё же, недостаточно изящно в сравнении с Азшарой. Кажется, та тоже так садилась».       Почему настолько прожжённая фрейлина, прожившая при дворе всю сознательную жизнь, отчего способность считывать ложь стала почти непостижимой, продолжает копировать королеву? С настоящим цветом волос и собственным «я» Вайши выглядела бы более эффектно и, что самое главное, гораздо менее зависимо. Неужели обожание вокруг владычицы настолько велико?       — Если я отпущу тебя, чем ты отплатишь за мою доброту взамен? — промурлыкала хозяйка покоев.       — Леди что-то от меня нужно?       Странный взгляд тут же упал на мага, но его природа всё ещё была не ясна. Вайши поднялась с места и, виляя бёдрами почти как королева, остановилась прямо перед ним.       — Возможно. Позже. Пока остановимся на том, что теперь ты, Ярость Бури, мой должник. Запомни и это тоже, потому что я уж не забуду. А сейчас пошли в спальню.       — Прошу прощение, Леди, но… — слегка обескуражено начал Ярость Бури.       — Я не настолько глупа, чтобы пытаться брать то, что пока не может быть моим, так что раздумай себе то, что надумал, — с блуждающей улыбкой хмыкнула фрейлина. — Однако, я хорошо заплатила, чтобы с окон спальни сняли следящие заклятия и не могли наложить новых. Так что не раздумывай уж совсем.       — Вчерашний деревенщина не смеет тревожить покой первой фрейлины.       — Вот как? — тон вдруг снова стал холодным. — Не уверена, что с твоим положением есть смысл лелеять обиды. Впрочем, и это пока оставим на «потом».       «Нет уже у вас никакого «потом». Ксавий несколько часов назад его перечеркнул».       Перед тем, как отпустить гостя, наблюдающая за ловкими движениями Иллидана Вайши задумчиво склонил голову.       — Так умело справляешься, будто бы уже есть опыт вылезать из окон чужих спален, — ревниво уточнила она.       — Я чуть более тренирован, чем обычный маг, но не более того, — уклончиво ответил Иллидан, надеясь, что будущая-бывшая сирена не станет у него выспрашивать о Майев.       — Быстро учишься. Уже жалею, что рассказала тебе обо всём, — улыбнулась фрейлина. — Жаль, нельзя вернуться назад и исправить ошибку, теперь уже ничего не поделаешь. Как-то ты странно сейчас на меня смотришь. Я сказала что-то не так?       — Возвращение назад не всегда благость, Леди, — совершенно серьёзно произнёс путешественник во времени. — Да осветит Элуна ваш путь.       Брошенные сиреной слова с новой силой разжигали слегка позабытую злобу. Что толку в возвращении, если изменить ничего не вышло? Даже зная грядущие события, Иллидан всё равно не смог помешать ритуалу, чтобы предотвратить неминуемое. Разумеется, изменение будущего опасно, но… даже за призрачный шанс прожить нормальную спокойную жизнь Ярость Бури был готов бороться со всевозможным рвением. Идеалистическая картина семьи, что представил себе маг, пока сестра и брат Песни Теней были у них в доме, казалась заветным призом, ради которого любые предостережения умышленно игнорировались.       К тому же, теперь за ним числится некий «долг», который ему придумала Вайши. Беззащитность перед бывшей соратницей не слабо давила на гордость, портя и без того ужасное настроение. Почему буквально каждый обладает большей властью, чем Ярость Бури?! Как же это бесит! «Вчерашняя деревенщина»! Ха! Такой надменности в наге он никогда не подозревал, а по отношению к себе и вовсе не ожидал услышать. Противно. Как она посмела?! Ну, ничего, ещё есть шанс, что Иллидан останется рядом с дорогими его сердцу эльфами, в то время как обитателей дворца ждёт весьма незавидная участь. Даже преданность в утерянном будущем не останавливала Иллидана от некоторого злорадства, своеобразным образом топя недавние приступы совести.       Почти добравшись до дома Галарда чародей встал на углу улицы, передумав появляться. Что, если фрейлина соврала? А даже если не соврала, но заплатила недостаточно, чтобы совершенно точно спасти от слежки окно спальни? Тогда Ярость Бури собственноручно укажет на потенциального сообщника, ведь официально никаких дел между ним и Галардом не велось. Проклятье! Как же теперь связываться с магом?       Почти с час бесполезно наворачивая круги относительно недалеко от дома Лунного Стража, Ярость Бури решил вернуться к себе, тем более других вариантов пока всё равно не было. Нет, можно, конечно, отправиться обратно в башню, но такая перспектива привлекала ещё меньше. Кажется, весь мир отвернулся от мага, равнодушно наблюдая за его бесполезными потугами выбраться из жуткой трясины окружающих событий.       Вид встречающих служанок ещё раз остро напомнил, что рука Ксавия всё ещё лежит на плече, сжимая его железной хваткой. Накатывающие волны ярости так сильно сдавливали виски, что никаких других желаний, кроме жажды разрушения, не оставалось.       — Прочь! — злобно шикнул на служанок маг, из-за чего те боязливо вздрогнули и поспешили покинуть комнату.       Как только дверь закрылась, в неё тут же полетела первая попавшаяся под руку ваза. Даже сейчас вещица была, скорее всего, баснословно дорогой, но стать когда-нибудь бесценным артефактом времени ей оказалось не суждено.       …артефактом времени. Времени.       Заветное слово заполнило создание, выталкивая остальные мысли.       Времени.       Мир вокруг словно остановился, как если бы сам Иллидан вдруг научился пользоваться даром бронзовой стаи на манер своей благодетельницы.       — Времени… — давясь словом, рыкнул Ярость Бури. — Дея! Проклятье! Дея! Иди сюда, рогатая интриганка!       К удивлению Иллидана, ожидавшего, что дочь Ноздорму побоится подворачиваться ему под горячую руку, золотистая буря налетела мгновенно. Драконица материализовалась на ближайшем стуле с таким видом, словно совершенно ничего особенного не произошло.       — Ты!.. — возмущение на какую-то секунду не дало описать мысли, но через силу Иллидан взял себя в руки. — Значит, вот что такое «потом» и «сейчас» для твоей стаи? Ты отправила меня именно в это время, и теперь Саргерас уже связался с Ксавием. Всё было подстроено с самого начала!       — Разумеется, — спокойно отозвалась Дея. — Я же уже говорила, что прекрасно знаю, куда тебя переместила.       Привычное равнодушие Хранительницы Времени стало последней каплей для мечущегося разума. Повинуясь порыву, маг в три решительных шага преодолел расстояние между ними и протянул руку, чтобы схватить Дею за плечи и как следует потрясти, рассчитывая категорично потребовать необходимые знания и физически передать недовольство. Тот факт, что ей неприятны касания, лишь подогревал мстительный огонёк в душе.       Однако на этот раз рептилоидная конечность с невероятной силой сцапала предплечье, прокалывая появившимися когтями кожу. Резким движением дочь Ноздорму дёрнула на себя чародея, из-за чего его натренированное тело резко опустилось на колени, поразив те острой болью. Прежде чем Иллидан успел встать, вторая лапа схватила за волосы, поднимая голову так, чтобы оппоненты оказались лицом к лицу. В невероятной близости он мог рассмотреть вертикальный зрачок в серых глазах и меняющиеся черты.       — Ты забываешься, Ярость Бури. Я — дракон! А не одна из твоих подружек в Чёрном Храме! — громогласный голос был полон негодования, в то время как ящероподобное лицо стало совершенной маской. — Я позволила тебе любить и быть любимым, вместо горделивого одиночества у тебя появился друг, а забота брата сменила недопонимание, но ты раз за разом идёшь наперекор. Мне даже не нужно лезть тебе в голову, чтобы знать, что ты хотел найти способ остановить грядущее! «Предатель» есть суть твоя!       Зелёные метки Скверны на руке Хранительницы Времени зашипели и от них пошёл лёгкий дым. Можно было лишь догадываться, какую невероятную боль испытывает драконица, но она всё равно продолжала поддерживать изменённую внешность.       — Думаешь, ты больше остальных ощущаешь тяжесть груза знаний? Полагаешь, что никому не ведомо о раздирающей грудь печали от пролитой крови невинных? Единственный, способный решать за других их судьбы?! Нет, Ярость Бури, ты даже не имеешь об этом представления!       Дея отвернулась, будто бы смотреть на чародея ей стало неприятно, а потом резко толкнула от себя весьма крепкого мужчину, да так, словно он совершенно ничего не весил и потому отлетел на какое-то расстояние.       — Запомни, Ярость Бури, и на этот раз навсегда, — зашипела драконица, встав с места и надвигаясь на Иллидана, недобро мерцая светлыми глазами. — Иди по тому пути, что я с таким трудом проложила для тебя. Никогда меня не трогай. Не смей звать по любому поводу. В следующий раз я сама явлюсь, когда посчитаю нужным!       Кулак с острыми когтями то сжимался, то разжимался, словно бы Хранительница Времени едва сдерживала порыв. В какой-то момент Иллидан даже заподозрил Дею в нападении и на всякий случай призвал силу в прикрытую спиной руку, но её мгновенно поразила боль. Вокруг противников завертелся песчаный кокон и тысячи острейших песчинок начали проходить сквозь конечность, то состаривая её, то возвращая обратно во времени. Пытка казалась бесконечной и нестерпимой. Лишь гордость останавливала Ярость Бури от громкого вскрика. Сжав челюсти со всей возможной силой, он выгнулся, но продолжал держать в поле зрения драконицу, опасаясь следующего фокуса.       — Мразь крылатая, — через силу шикнул маг, буравя дочь Ноздорму полным презрения взглядом.       В ответ щёку с громким шлепком поразила затрещина, и тёмная кровь от трёх царапин закапала на пол.       — Крылатая мразь здесь только одна, и это не я, — со странной интонацией проговорила Дея, стряхивая ладонь. — Меня можно обвинить лишь в наивности. Даже сейчас я всё ещё верю в ту единственную нить, которую ты с таким упорством рвёшь, а я зачем-то пытаюсь спасти. Спрашиваешь, почему я с тобой такая равнодушная и бездушная? Для этого. Чтобы, когда ты вздумаешь копытами растоптать тепло, было не так противно.       Песок снова налетел и пронзил всё тело Ярости Бури, после чего отступил, поместив собеседников в странное пространство, никак не связанное с домом в Зин-Азшари. Уже позабытая тяжесть рогов тут же напрягла шею, а мощные крылья неуютно согнулись за спиной. Но любой дискомфорт и неудобства меркли перед болью в глазницах, из-за которой Иллидан ослеп в тот же миг. Где-то у самого уха раздался знакомый шёпот Хранительницы Времени.       — Тебе так хочется узнать почему и для чего мне всё это? Один мой друг попросит за тебя, я лишь держу слово, которое ещё не дала. Однако, это не значит, что тебе всё дозволено, ясно?       Тяжесть на голове и крылья снова пропали, а глаза, хоть их ещё изрядно щипало, вновь казались зрячими. Подслеповато щурясь, Иллидан повернулся к дочери Ноздорму.       — Кто же этот сумасшедший, назвавший своим другом бездушную ящерицу, и что ему от меня нужно?       Совершенно обычная Дея в образе хрупкой нежной эльфийки аккуратно присела рядом на одно колено, со странной болью глядя на царапины, оставленные её же когтями. На мгновение показалось, что она хочет что-то ответить, но передумала, лишь грустно покачав рогатой головой, отчего позабытые украшения весёлым звоном наполнили комнату в столичном доме, жутко несоответствующему витавшей атмосфере.       — Чтобы с ним встретиться, мне придётся делать то, что дóлжно, — изменённым голосом сообщила Хранительница Времени, глядя в вечность глазами без зрачков, а потом сморгнула и перевела уже осознанный взгляд обратно на чародея. — И мне не жаль, Ярость Бури. Если в бесконечности линий я могу сохранить хотя бы несколько, сияющих путеводными звёздами для столь многих, мне стоит рискнуть. В первую очередь — собой.       — Лицемерка, — злобно хмыкнул Иллидан. — Значит, все нотации были связаны с тем, чтобы не пострадала нужная лишь тебе линия времени, а не дорогому папочке. Да ты такая же, как я!       — Может, именно поэтому я вижу все твои уловки на десять шагов вперёд? — неожиданно ясная улыбка оказалась странно естественной для обычно безымоционального лица. — Сама поступила бы также.       На мгновение сощурившись, Иллидан позволил себе усталый надменный смешок.       — Поэтому ты и решила воспользоваться мной, а не, скажем, Малом? Думаешь, я куплюсь на твои подачки?       — Ты уже купился, — ещё одна обворожительная улыбка.       «Нет!» — застряло где-то в горле, хотя маг понимал, что должен его сейчас сказать. Причём ни просто сказать, а плюнуть прямо в довольное лицо, но он молчал.       Потому что на её месте сделал бы так же.       Мысленно Иллидан искал в душе муки совести или хотя бы раздражение к Дее, как недавно к лыбящемуся Ксавию, но не находил. Только холодный расчёт аплодировал столь нехитрой, но элегантной уловке. Ведь даже если бы его сейчас вернули назад, он всё равно сделал бы этот шаг, уже зная о ловушке.       — А ты, оказывается, цапаешься, — хмыкнул Ярость Бури, потирая раненую щёку.       — Даже у самой маленькой ящерицы есть коготочки, а я — дракон, — столь же иносказательно поддержала разговор Хранительница Времени.       Самому себе Иллидан соврал бы, если бы не сказал, что общаться с такой Деей ему приятнее, хотя подобное отношение должно было казаться странным после не лишённой жестокости демонстрации силы.       — Тогда, ящерка моя, для чего нужны все эти показательные предостережения и угрозы, если мы идём одной дорогой?       — Потому что наш секрет и мои родственники никуда не делись. Мы не единственные путники на извилистой тропе, — пожала плечами драконица. — К тому же, спасая одну судьбу ты забираешь другую. Не умрут одни и не там, расстанутся с жизнью другие, пусть и позже… А может даже раньше. Линии времени не зря сплетаются именно такими, вмешательство в них опасно.       — Без нотаций ты мне нравишься больше.       Вместо ответа Дея ещё раз пожала плечами, всем своим видом показывая, что от этого Иллидану всё равно никуда не деться.

***

      — Я знал, мой мальчик, что ты не забудешь своего первого учителя, — довольно хмыкнул Харго’тен, попивая вино.       Подавив в себе желание скривиться от очередного «моего мальчика», Иллидан лишь послушно поднял бокал, поддерживая тост. Какой по счёту? Подаренная бутылка уже давно валялась пустая где-то у стены, когда её ногой случайно задел хозяин комнаты, уступая место его личным запасам. Видимо, денег на собственный дом в столице у Лунного Стража не хватило, и Ярость Бури легко догадался, куда уходит щедрое жалование. Свой бокал он цедил который час кряду, привычно прослушивая половину всего, что пытался лепетать ставленник Ксавия.       — Жизнь — прекрасная штука! А скоро будет ещё лучше! — между тем продолжал худощавый маг. — Выпьем же за это!       — Выпьем за скорое будущее, — туманно хмыкнул путешественник во времени, соизволив сделать первый нормальный глоток, злорадно размышляя о подтексте фразы.       Пока Харго’тен опускался на дно очередного бокала и собственного достоинства, Иллидан, посчитав момент достаточно подходящим, попытался проникнуть в голову пьяному наставнику. Тут же в разуме самого Ярости Бури стало всё путанно и неясно. Возможно, не следовало начинать с того, у кого в голове мысли от алкоголя сами по себе нестройные, но трезвые обитатели дворцовой части столицы слишком опасны. Стараниями Ксавия и его меткой «любимчик», Иллидана будут опасаться потенциальные ненавистники советника, заранее ему не доверяя и сторонясь, а потому круг лиц, с которыми Ярость Бури мог проводить времени чуть больше, чем дежурные фразы в коридорах, оказался крайне ограничен. Однако и те являлись результатом личного выбора великого мага, из-за чего пришлось метаться между двух зол: служанки или Лунный Страж?       Разумеется, риск всё ещё огромный. В каком бы печальном состоянии ни пребывал Харго’тен, он был не последним волшебником и имел достаточно мастерства, чтобы становится командиром пограничных отрядов и получить место наставника Ярости Бури. Но либо так, либо и дальше быть ведомым всеми и каждым котёнком на привязи, о чём крайне красноречиво напомнил случай с Вайши.       «Золотой молокосос мне ещё не столько принесёт славы и власти!»       Замечательное начало. Первая же прочитанная мысль Харго’тена упала новой каплей злости в чашу терпения.       «Интересно, кто ему царапины на роже оставил? Неужели королева? Странно, что она решила испортить личико. А если не она, то у парня проблемы».       Проклятье, царапины! А ведь и правда, после того, как Сириус остался в Сурамаре на попечении брата, свалить их появление на саблезуба не получится, а драки в казармах с воинами обычно не заканчиваются подобными отметинами, больше синяками или кровоподтёками. И уж точно не должно оставаться царапин на щеке в аккурат размера нежной женской ручки. Насколько же Дея не смогла сдержаться, что косвенно вмешалась в течение линий времени, пусть даже такой мелочью? Правда, тут же родившаяся безумная идея, казалось, могла бы помочь даже потенциальную проблему вывернуть себе на пользу.       — Признаться, мне нужна помощь, мастер, — аккуратно начал Ярость Бури, поглаживая раненую щёку. — Я тут немного повздорил, и… нужна помощь кого-нибудь, кто умеет залечивать раны.       — Я тут при чём? — фыркнул Харго’тен. — По-твоему, я похож на дочь Элуны?       — Нет. Однако Галард, кажется, упоминал, что его внучка жрица в местном храме.       — Не припомню такого.       — Вам, мастер, в том положении, которое занимаете сейчас, и не стоит забивать себе голову пустой информацией, — тут же попытался сыграть на болезненно раздутой гордости собеседника Ярость Бури. — Я сам вспомнил лишь потому, что было бы неловко официально приходить на лечение. Сами понимаете, статус терять нельзя. Тем более, может пошатнуться не только мой.       «Вот же!.. И правда, если королева на него обидится, я сам окажусь выброшен».       — Если вы аккуратно пошлёте весточку Галарду, что мне очень нужна помощь его внучки, то, полагаю, мы смогли бы деликатно решить проблему.       — Так и быть, но… — Харго’тен попытался напустить рассерженный вид. — …не думай теперь, что твой наставник — мальчик на побегушках! Только сейчас, и только потому, что у меня хорошее настроение!       — Я и не смел.       «Ты всего лишь жалкий, алчный и эгоистичный паразит, цепляющийся за чужой успех», — мысленно фыркнул путешественник во времени.       Опыт опытом, но спокойно лазить в чужом разуме без необходимых навыков оказалось невероятно сложно. Доза алкоголя лишь усиливала тлетворный эффект, отчего виски начало сдавливать, а во рту всё больше образовывался привкус рвоты и желчи. Поспешно распрощавшись с уже бесполезным Лунным Стражем, чародей поспешил к себе, но у порога заметил крайне нежелательных гостей, от которых сердце подпрыгнуло и замерло.       — Иллидан Ярость Бури? — надменно уточнил гвардеец, подойдя к хозяину дома.       — Что вам нужно? — холодно осведомился тот, глядя на идущих за ним ещё двух воинов и одного мага в таких же, как и он сам, бирюзовых одеждах.       — Вас требует к себе на аудиенцию особа, — на последнем слове эльф бросил пренебрежительный взгляд на Иллидана. — У нас есть приказ забрать вас во дворец.       — Было бы… невежливо… появляться перед особой в таком виде, — понадеявшись, что из-за винных испарений в доме Харго’тена от него самого тоже неслабо разит, Иллидан специально сделал шаг в сторону, словно нетвёрдо стоит на ногах.       Гвардеец переглянулся с остальными, презрительно косясь на чародея.       — Приказ, есть приказ, — как-то хмуро отозвался один из солдат.       — Тогда под руки его, — недовольно приказал командир, а потом повернулся в сторону мага в отряде. — Эй, ты, портал. Быстро.       Грубые руки подтянули Иллидана и спустя несколько мгновений он снова оказался в злополучном дворце, наблюдая успевший надоесть зал для телепортаций. Мысли в голове забегали так быстро, как никогда. Не нужно быть мудрецом, чтобы догадаться, какая именно особа захотела увидеть его под утро, что не постеснялась послать гвардейцев. На этот раз звать Дею будет бесполезно. Ментальной магией он занялся лишь сегодня, да и помочь она сможет ещё не скоро, да и играться иллюзиями перед такой сильной личностью, как Азшара, у которой за спиной маячат тёмные щупальца, равноценно самоубийству.       Неужели выходов больше нет?       Как только мог, Ярость Бури пытался аккуратно затормозить движение солдат. Он то заплетался в собственных ногах, тяжело осаживаясь на руках стражей, из-за чего им приходилось его аккуратно поправлять, опасаясь нанести магу урон. То его «внезапно» качало из стороны в сторону, так что он даже случайно задел больной щекой каменные перила и слегка заросшие царапины в нескольких местах приоткрылись и закровоточили. Иллидан и сам не знал, зачем оттягивает неизбежное, наивно надеясь, что гвардейцы побояться его приводить в таком состоянии. Пару раз воины переругивались и останавливались, сетуя на пропажу Лунного Стража из отряда, что мог бы помочь им в транспортировке, но всё равно упорно продвигались дальше.       У самых дверей, чей вид забрал последнюю надежду, группу вдруг остановил до боли знакомый голос.       — Я хотел бы быстро переговорить со своим любимым учеником, — Ксавий, как всегда, казался довольным и злорадным, пока у него за спиной маячил встреченный у дома Лунный Страж. — Несколько минут.       Не смея противиться воли главного советника, солдаты лишь склонили головы и попятились.       — Надеюсь, ты не забыл, о чём мы договаривались? — хмыкнул советник, следя за тем, как гвардейцы отходят подальше. — Сегодня ты будто бы ненароком сообщишь Величай… Это что такое?!       Красные прожился в чёрных глазах тут же вспыхнули, когда советник, наконец, взглянул на Ярость Бури. Сильно цапнув его за подборок, Ксавий уставился на кровь из царапин, пылая такой злобой, что, казалось, сам воздух вокруг него стал гуще. Скорее всего, в голове советника пронеслись примерно такие же мысли, как и недавно у Харго’тена о том, как королева может среагировать на увиденное. Разумеется, самому Ксавию терять особенно нечего, но у него, видимо, были далеко идущие планы на способного молодого чародея. Как только двери открылись и из них вышла одна из фрейлин Азшары, он резко схватил протеже за шею и нагнул в поклоне так, чтобы лица было не видно. Встав между девушкой и Иллиданом, Ксавий почтительно кивнул посланнице королевы.       — Прекраснейшая из звёзд интересуется, где её визитёр, — фрейлина перевела взгляд на всё ещё стоящего в глубоком поклоне Иллидана, а потом на Ксавия. — Если вы позволите, я…       — Мне жаль расстраивать Величайшую, — максимально спокойно ответил советник. — Сегодня я слишком увлёкся, поэтому мой дорогой ученик совершенно без сил.       — Я не уверена, что смогу передать эту новость Госпоже, — эльфийка боязливо опустила глаза в пол.       — С глубочайшими грустью и раскаянием я сам донесу до Света Луны и Звёзд столь печальную новость, — всё также безэмоционально произнёс Ксавий. — Минуту, леди.       Развернувшись на каблуках к подчинённому, великий маг отошёл от дверей на некоторое расстояние, что позволило и Ярости Бури спрятать в повороте раны от фрейлины.       — Его — в мой кабинет. Притащите жрицу. Быстро, — шикнул он Лунному Стражу.       — Скоро кончится утро, они уже спят, — аккуратно заметил тот.       — Мне плевать, пусть уберёт это с его лица!       — А как же алкоголь, кажется, он немного…       Ксавий ещё раз гневно уставился на Ярость Бури, который тут же неловко облокотился плечом на стену и тихо икнул.       — Вечером — ко мне, а сейчас уберите с глаз, пока я лично его не придушил, — едва ли не прошипел Ксавий, решительным шагом направляясь в сторону резных дверей.       Лунный Страж лишь тяжело вздохнул, утирая пот со лба. Подхватив коллегу магией, чародей махнул рукой всё тем же гвардейцам, унося Иллидана обратно к его дому. Без сопротивления от Ярости Бури маги быстро добрались до его жилища, но всё равно попались под лучи уже взошедшего солнца.       — Отсыпайся, пьянчуга, — напоследок фыркнул Лунный Страж, аккуратно облокачивая Иллидана на косяк входной двери.       — Бывай, — излишне весело ответил путешественник во времени и поспешно зашёл внутрь, на всякий случай имитируя опьянение и дальше; вдруг Ксавий захочет что-либо уточнить у служанок?       Лишь в комнате Иллидан едва заметно выдохнул, устало оперевшись над серебристым тазом и лениво сбрызгивая себе на лицо холодной водой.       «Ксавий лично пошёл выгораживать меня перед Азшарой… Кому рассказать — не поверят! Я и сам не верю!»       Сердце в груди всё ещё билось как бешеное, а разум до конца не верил в странную удачу. Кажется, это чуть ли не первый раз, когда судьбе стало угодно пожалеть его, а не окунуть в новую проблему ещё до того, как он решит прошлую.       Подняв голову и задумчиво гладя царапины, Иллидан уставился в висящее на стене зеркало и хмыкнул. Дважды метки дочери Ноздорму помогли ему, тем самым меняя судьбу, хотела она того или нет.       «Что странно для Хранительницы Времени, ведь она же должна знать, что в одной из линий я…»       До этого лихорадочные мысли остановились. Странное озарение разве что не пригвоздило к месту.       Если для Деи так важна та самая заветная линия времени, о которой она упоминала, то почему же драконица позволила себе оставлять след в истории, меняя её? Не потому ли, что она знала, какое событие ждало его утром? Получается, это уже второе спасение эльфа из кровати Азшары с помощью рогатой благодетельницы.       — У тебя странный способ заботиться, ящерка моя, — подмигнул отражению Иллидан, потирая щёку.       Комната ответила тишиной, но Ярость Бури будто бы заметил в зеркале слабый золотистый силуэт.