Десять шагов назад

      Джерод Песнь Теней аккуратно постучал, а затем почтительно отступил на шаг в ожидании ответа. Услышав хорошо знакомый голос, он довольно хмыкнул и воспользовался разрешением войти.       — Я сейчас буду готов… — начал Иллидан ещё до того, как открылась дверь, но тут же осёкся, когда увидел, кто пришёл. — Джерод.       Напряжённый взгляд чародея впился в гостя почти так же внимательно, как в их первую встречу на опушке леса. Ярость Бури всё ещё опасается, что он его не принимает? Иногда этот дальновидный эльф такой… слепой.       — Раньше был просто «Джером», но если теперь провинциальные знакомства для тебя не столь важны, то конечно.       Иллидан облегчённо улыбнулся и даже рассмеялся шутке, подойдя ближе для приветствия. Его плечи расслабились, как будто с них сняли тяжёлый груз, а взгляд потеплел. Напрашивался вывод, что отношение Джерода для него всё ещё важно, и самого воина это не могло не радовать.       — Я думал, в столице собраны все радости мира, а ты… выглядишь паршиво.       — Признания семейства Песни Теней в том, как вы рады меня видеть — просто бесценны, — тут же вернул колкость маг.       Ироничное замечание в адрес друга было не безосновательным. За долгие месяцы в Зин-Азшари Иллидан не просто похудел, а скорее осунулся, взгляд стал ещё тяжелее и внимательнее, под глазами залегли тёмные круги. Песнь Теней догадывался, что жизнь под боком у Ксавия не будет усыпана лепестками звёздных роз, но Ярость Бури всегда выглядел и вёл себя так, словно всё под контролем, и он способен выпутаться из любой ситуации. Сейчас же даже движения чародея стали аккуратнее и сдержаннее, как будто он в любой момент готов среагировать на видимую только ему опасность.       — Мэв говорила, что сегодня ночью меня будет ждать Кур’Талос, поэтому от него скоро могут прийти, — предупредил Иллидан.       — Я даже знаю, кто это будет, — хмыкнул Джерод, шутливо кланяясь.       — Вот как? Значит, мой эскорт прибыл. Отлично, пошли, — улыбнулся маг, выходя из комнаты. — Столько заботы от командующего о моём душевном состоянии: вчера меня навестила сестра, а сегодня сопровождает брат. Напомни, зачем я вообще уезжал из Сурамара?       — Потому что ты дурак.       — Определённо. Вечно я покидаю те места, где мне хотелось бы быть больше всего.       Странный подтекст фразы и лёгкая нотка грусти снова не ускользнули от воина.       В те редкие разы, когда брат с сестрой упоминали в разговорах Иллидана, красной нитью проходили пугающие и вводящие Майев в ступор истории о таинственных десяти тысячах лет их совместной жизни. Что он там в запале говорил о башне Ксавия? «Пытаться изменить то, что изменить невозможно»? Как-то так. Вообще всё, что касается времени и будущего, для Ярости Бури особенная тема. Даже на сестру он обратил внимание, потому что был абсолютно уверен, что проведёт с ней те самые сто веков вместе. Будь это любой другой эльф — и всё можно было бы списать на глупость, самоуверенность и влюблённость, но конкретно Иллидан в подобные рамки не вмещался. Сплетнями полнится не только Храм Элуны, но и казармы Сурамара и Чёрной Ладьи, а когда друг их покинул, то перемывать ему косточки стали буквально за любой проступок в жизни. Так история о Шелест Ветра докатилась даже до Джерода, но, в отличие от окружающих, юноша сделал из неё совершенно иные выводы.       Иллидан уже был влюблён, творя в таком состоянии глупости и распаляясь перед интересующей девушкой, как самец берегового песочника перед курочкой. Бесполезно, помпезно и порывисто. В одно мгновение всё это пропало, когда в жизни чародея появилась Майев.       «Нет, не так. Когда он решил, что теперь она станет частью его жизни», — мысленно поправил сам себя Джерод, продолжая будто бы ненароком осматривать друга.       Ещё нормально не познакомившись с сестрой, тот уже утверждал, что делает всё, чтобы быть к ней ближе. И, в отличии от действий с Шелест Ветра, действительно шёл к цели, не дожидаясь удобных случаев, а создавая их. Словно в одно мгновение Иллидана как подменили. Злые языки всё ещё утверждали, что делал он это исключительно ради того, чтобы ранить послушницу, но Песнь Теней считал иначе. Бросаемые самим магом периодические фразочки лишь подогревали интерес. Если не обращать на них внимания — то и не заметишь, но Джерод замечал. Ещё на службе в гарнизоне Сурамара его сильно выручала подобная наблюдательность, ещё раньше — на улицах, а когда-то совсем давно — на охоте с отцом, которого он даже не помнил. Того уже нет в живых, а вложенные им навыки остались, любовно развиваемые достаточно педантичной личностью.       — И как в целом твои дела? — продолжил Джерод, откладывая размышления о друге на потом. — Последнее, о чём ты рассказывал: ты вляпался в историю, совершенно невозможную для нормального эльфа. Кстати, забавно: вот сейчас произношу это и понимаю, что я как-то ухитрился связать тебя и «нормального эльфа» в одной фразе.       — Видишь, мне уже и отвечать не надо, — беззаботно пожал плечами Иллидан, всё больше расслабляясь от манеры общения. — Сам своим вопросом всё разъяснил. Самое главное, что теперь меня нет в столице, и, знаешь, это — прекрасно.       — Всё было так плохо? Хотя, твой усталый вид говорит сам за себя — у тебя на плечах словно тяжесть целого мира.       — Так и есть, — невесело рассмеялся спутник. — Я для тебя уже настолько предсказуем?       — Ты — загадка, — честно признался Джерод, — но сейчас честь её разгадывать предоставляется командующему. Подозреваю, дело это небыстрое, так что лучше пойду на тренировку после твоего клятвенного обещания потом сразу меня найти.       — Клятвенно обещаю.       Когда юноши вошли в кабинет Кур’Талоса, то тут же наткнулись на крайне высокопоставленную компанию из самого командующего, Верховного чародея Чёрной Ладьи, Рол’тарака и ещё нескольких ответственных эльфов по вопросам довольства и связи. Среди приглашённых оказались даже наместник Сурамара с помощником и Верховная Жрица Элуны. Больше остальных друзей удивило присутствие Майев, сидящей со скромно потупленным взором рядом со своей главой. Она украдкой бросила на них поспешный взгляд, показывая, что удивлена не меньше. Глава воинов Чёрной Ладьи хитро сощурился, проследив за реакцией парочки, но снова дальше ухмылки дело не двинулось.       — Наконец-то все в сборе, — хлопнул в ладоши Гребень Ворона, когда пришедшие отдали честь. — Начнём, пожалуй.       — С вашего позволения, — слегка поклонился Джерод, рассчитывая уйти.       — Никакого позволения. Присаживайтесь. Оба.       Друзья снова переглянулись, а потом посмотрели на Майев в ожидании подсказок, но она лишь едва заметно повела плечами. Когда все расселись, Кур’Талос, не без ироничной усмешки наблюдающий за недоумением большинства присутствующих, откинулся в своём кресле.       — Итак, для тех немногих, кто не знает, к нам присоединились брат достопочтенной Высшей Жрицы Элуны — Джерод Песнь Теней и её… Мой маг, Иллидан Ярость Бури, просидевший в самом сердце пучины больше года. Ради его рассказа я всех вас собрал. К сожалению, то, что вы от него услышите, разделит наш маленький мир на «до» и «после», а потому прошу отнестись к сказанному со всей серьёзностью, без привычного скепсиса.       Наместник Сурамара лишь недовольно покачал головой и скривился, но прерывать и комментировать не стал.       — Что мне говорить? — аккуратно уточнил Иллидан.       — Всё, что посчитаешь нужным.       В который раз Джерод заметил странную реакцию друга, как будто тот смотрит в будущее и решает судьбы мира.       — Лорд Ксавий призвал в наш мир демонов.       — Что, простите? — тут же перебил наместник Сурамара.       — Демонов, — спокойно отозвался Ярость Бури. — Пока их немного, но очень скоро будет столько, что наш мир в них захлебнётся и, если мы не выиграем, то вовсе погибнет.       Чародей перевёл напряжённый взгляд на возлюбленную, будто бы из всех присутствующих только её реакция была ему важна. Чего он ждёт от сестры? Окончательных прощения и понимания после столь шокирующего признания? Голос мага был всё таким же твёрдым и уверенным, но сказанные им вещи становились всё более невероятными.       — В течение последних лет он пытался получить из Источника Вечности больше силы, но всё это кончилось тем, что его действия заметила странная и пугающая сущность. Пока её слуг на Азероте не так много, но даже те, кто есть, не внушают надежды на светлое будущее. Боюсь, впереди маячит война, цена которой — существование нашей расы и всех существ на Азероте.       — Какие апокалиптичные пророчества, — насмешливо отозвался помощник наместника Сурамара, поддерживаемый одобрительным покачиванием головы властителя. — Если нас оторвали от дел только ради жутких сказок, о которых стабильно кричат безумные пророки раз в столетие, то мы, с вашего позволения, уважаемый лорд Гребень Ворона, вернёмся обратно в город.       — Никакого позволения и вам, — беззлобно, но твёрдо отозвался тот. — Я когда-нибудь позволял себе тревожить высокопоставленных лиц по пустякам?       — Нет, но…       — Или, может быть, за мной замечена слава шутника и пустомели?       — Ох нет, ни в коем случае!       — Тогда прошу не перебивать и слушать дальше. Ярость Бури, продолжай. На этот раз давай чуть подробнее и поэтапно.       — Насколько подробно?       — С того момента, как я попросил тебя попасть на службу к Ксавию.       Джерод был почти уверен, что последние слова Кур’Талос произнёс исключительно ради него и Майев, которая слегка прикусила губу. Никому, кроме них, заверения Гребня Ворона не нужны, ведь высшая власть Чёрной Ладьи, скорее всего, обо всём знала с самого начала, а прибывшим из Сурамара такие подробности абсолютно безразличны. Кур’Талос оставил его на собрании только ради этого? Вряд ли.       Слушать рассказ Иллидана о том, как советник Азшары взывал к силам Источника, а в итоге дозвался до странного Голоса, очаровывающего всякого, кто попадёт в его власть, было странно. В какой-то момент Джерод поймал себя на том, что воспринимает всё как сказку о другом мире. Разум отказывался осознавать серьёзность услышанного. Какая-то странная и безумная надежда не позволяла довериться сказанному, ласково нашёптывая в сердце, что всё это лишь миф, а самого воина ничего и никогда не коснётся. Нужно лишь закрыть глаза и уши, чтобы снова вернуться в свой славный обычный мирок, такой простой и безопасный.       Когда друг закончил, Кур’Талос что-то шепнул Рол’тараку. В ответ тот в очередной раз ухмыльнулся, а потом встал и ненадолго вышел из комнаты. Когда же вернулся, то волочил за собой что-то, на вид весьма увесистое, в огромном мешке, оставляя за ношей шлейф странной тёмной жидкости.       — Перед тем как я попрошу всех высказаться, обратите внимание на наш трофей, — пафосно представил Кур’Талос присутствующим содержимое мешка. — Именно такого очаровательного зверя отправил мне вдогонку Ксавий.       Глава воинов дёрнул край ткани и ногой помог докатиться ближе к столу странной голове. Неприятный запах с безумной силой ударил в нос. Сидящие ближе к выходу представители Сурамара поспешно отодвинулись, торопливо подобрав полы длинных ярких одежд. Если раньше их лица напоминали маски с нарисованными на них удивлением и недоверием, то при виде трофея резко вытянулись, обнажая ужас и брезгливость.       — Что это? — прикрывая нос длинной белоснежной шалью, уточнила Верховная Жрица.       — Не имею представления, о Светлейшая, — поклонился в её сторону Рол’тарак. — Мои парни расстались с жизнью, чтобы остановить несколько подобных тварей… Прошу прощения, Светлейшая, я хотел сказать, существ. Эти мраз… «Мерзкие создания» оставили от них опустошённые мумии, обтянутые кожей.       — Гончие Скверны, — пояснил Иллидан. — Всего лишь расходный материал, судя по тому, как к ним относится их же хозяин. Полагаю, я не ошибусь, если предположу, что в запасе у нашего врага их десятки, как не сотни тысяч. Главная проблема в битве с гончими — они обожают магические силы противника. По одной голове не видно, но у них есть и более опасное оружие, чем эти зубки. Щупальца псов с присосками впиваются в магическое создание, высасывая силу, а после накопления достаточного количества магии, тварь множится. Где была одна — станет пять, десять, двадцать, сотня…       — Стоп! Стоп-стоп-стоп, — перебил его главный чародей Чёрной Ладьи, поднимая руку, — хочешь сказать, они… выпивают силу магов?! И как… как же биться против сотни таких тварей?!       — Обычными клинками, я полагаю, — Ярость Бури задумчиво потёр подбородок, осматривая жуткий трофей. — Как видите, отрубание головы — вполне действенное средство, чтобы остановить опасность.       Вот опять. Неужели никто, кроме Джерода, не замечает, что раздумье наигранное? Видно же, что друг прекрасно знает, как убивать монстров, и предложенным им способ нашёлся не за пару мгновений. Ещё больше вопросов вызвала реакция Иллидана на вопрос Гребня Ворона:       — Отсюда вывод: все мы в большой опасности и если не будем к ней готовы, то наши потомки нам этого не простят. Если, конечно, они вообще будут. Ярость Бури, что ещё можешь рассказать о потенциальном противнике? Мы же даже имени его до сих пор не услышали, только «Голос».       Лицо молодого чародея неуловимо изменилось, а потом будто бы заледенело, став совершенно непробиваемой маской. Вместо ответа Ярость Бури сощурился, а потом внимательно осмотрелся, будто бы вглядываясь в витающие в воздухе пылинки.       — Пока я был в башне лорда Ксавия, — аккуратно подбирая слова, начал Иллидан, перестав оглядываться, — мне не доводилось слышать другие имена. Прибывший в наш мир демон, представившийся Хаккаром, называл Голос «Владыкой». Повторюсь, пока демонов мало, но, судя по хвастливым рассказам этого самого Хаккара, это лишь вопрос ближайшего времени.       «Ну точно, у него на времени какой-то пунктик», — заметил Джерод, задумчиво уставившись на череповидную голову, валяющуюся на полу.       Какими же габаритами должен обладать монстр, чтобы башка была соразмерна головам ездовых саблезубов? Могут ли таинственные враги так же перемещаться на них, как это делают калдорай со своими кошками? Как же нужны ответы на эти, и ещё с сотню жизненно важных вопросов, а Иллидан почему-то делает вид, что больше ничего не знает. Зачем? Что ещё он не рассказал и почему не хочет?       Дальнейший разговор перетёк в новое русло, где главы представительств неохотно признавали наличие опасности и договаривались о совместной подготовке. Не проронивший за весь разговор ни слова, Джерод всё больше задавался вопросом, зачем он здесь. Его статуса и звания очевидно недостаточно для того, чтобы ни присутствовать на подобном собрании, ни быть в курсе о его проведении. Зная главу Чёрной Ладьи, молодой воин сильно сомневался, что это лишь случайность или оплошность. У Кур’Талоса на него какие-то планы, и, судя по серьёзности всего происходящего, Песни Теней они были заранее не по душе.       Когда первостепенные задачи стали решены, командующий поторопился отпустить гостей, заверив, что все важные новости они получат в первую очередь. Майев, обязанная проводить Верховную Жрицу, лишь кивнула на прощание оставшимся в кабинете друзьям, видимо, постеснявшись о чём-либо с ними договориться при всех. Постепенно за столом переговоров остались лишь маги, Джерод, Рол’тарак и сам Кур’Талос.       — Тяжёлая выдалась ночка, — резюмировал Гребень Ворона, задумчиво теребя и без того неаккуратную бородку. — Однако, я думал, всё будет хуже. Рол’тарак, друг, передай ещё раз мои соболезнования родственникам и скажи выжившим парням, что возможно сегодня именно их усердие если и не выиграло нам всю будущую войну, то уменьшило жертвы первых дней. Без их трофея наши гости были бы и вполовину не столь сговорчивы. Что ж, перейдём к делу. Иллидан, представь на секунду, что ты стал ответственным за обучение магов Чёрной Ладьи, с чего бы ты начал?       — С подготовки днём.       — Ожидаемо. Ещё.       — Добавил бы больше физических нагрузок, чтобы они перестали быть столь беззащитными перед тварями, типа гончих Скверны.       — Отлично, а теперь скажи мне, могут ли очарованные Лунные Стражи напасть на нас?       Ярость Бури, не торопясь отвечать на вопрос, внимательно посмотрел на командующего.       — Не могу исключить такой возможности.       — Тогда было бы неплохо иметь отряд воинов, готовых биться с магами, согласен? Допустим, у меня есть идея, кто мог бы его возглавить. Кто-нибудь со смекалкой и умением анализировать слабости противников, готовый быстро подстраиваться под обстоятельства, будь то дневная дуэль или ловкий ход с прыжками за спину.       Четыре пары глаз при этих словах уставились на Джерода, тут же почувствовавшего себя неловко. Так вот зачем он сидел всё собрание и слушал пугающие новости.       — Перестроить всех магов и воинов сразу не получится, но собрать хотя бы один такой отряд стоит. Он окажется в вашем ведении, юноши. Отобранные Иллиданом маги будут больше обучаться физическим приёмам, а выбранные тобой, Джерод, воины — работать с его магами и биться против чужих. Полагаю, столичный опыт обучения нашего златоглазого друга должен подсказать, на что обращать внимание при работе с подобными… целями.       — Это большая честь, — в ответ поклонился Песнь Теней.       — Хорошо, я рад, что ты всё правильно понял. Тогда я отправляю чародеев решать, кого отрядить в ваше новое подразделение. Песнь Теней, сейчас Рол’тарак посвятит тебя в детали, — заметив сконфуженные взгляды друзей между собой, командующий невольно усмехнулся. — Не переживайте, юноши, ближе к утру будете уже свободны и ещё успеете поболтать. Более того, теперь вам придётся любоваться друг на друга чуть ли не каждую ночь.       Джерод лишь рассеянно кивнул головой, но спорить с командующим не посмел. Дождавшись, когда чародеи попрощаются и выйдут, Гребень Ворона опёрся на локти и пристально вгляделся в сидящего напротив Песнь Теней.       — Итак, Джерод, а тебя что смутило в рассказе твоего друга?       — Простите… — спокойно встречая его взгляд, отозвался молодой воин.       — Иллидан говорит не всё, что знает, верно? Судя по твоим выражениям лица, ты тоже это успел заметить. И так как ты, кроме сестры, к нему ближе всех, у меня просьба: следи за Иллиданом. А точнее за тем, чего он нам не говорит. Кстати, почему?       — Как я могу знать? — пожал плечами Джерод, переводя взгляд на Рол’тарака.       — Ты стал отвечать почти как он, парень, — лишь хмыкнул тот в ответ.       — Наш златоглазый друг недоверчив, — снова начал теребить бородку Кур’Талос. — Хорошо, пусть так, но, надеюсь, его привязанность и беспокойство о твоей жизни заставят открыть парочку секретов, в будущем способных спасти кому-нибудь жизни. Именно поэтому ты, и только ты отправлен на столь важную должность. Разумеется, остальные твои таланты ни в коем случае не умаляются, поэтому ни на мгновение не сомневаюсь, что ты блестяще справишься с задачей. Если же узнаешь что-то чрезмерно важное, то, прошу, не считай это предательством Иллидана: о чём-то мы с Рол’тараком должны знать. Понимаешь меня?       — К сожалению.       — Мне нравится этот парень, — довольно отозвался глава воинов. — Жаль, что ты уходишь из-под моего непосредственного командования.       — Все мы так или иначе остались на одной стороне, — покачал головой Гребень Ворона. — И только время покажет, окажется ли она победившей или побеждённой.

***

      Удивлённый громким рычанием саблезуба, Малфурион поторопился в загон, чтобы его успокоить.       — Сириус, ты чего?       Обычные слова на зверя не действовали, но для молодого друида это не оказалось проблемой. Он быстро нашёл общий язык с котом, пользуясь той связью между всеми живыми существами, о которой рассказывал ему Кенарий. Передав собственные переживания коту, он тут же получил ответ. Сириусу не терпелось наружу во что бы то ни стало. Так как он добывал себе пропитание без помощи друида, что сильно облегчало последнему существование, то Малфурион выпускал саблезуба по первому его желанию. Однако сейчас нетерпение зверя ощущалось особенно остро.       — Если ты так хочешь, — улыбнулся Ярость Бури, успев потрепать огромное чёрное ухо.       Обычно Сириус с удовольствием отвечал на ласку, но тут буквально сорвался с места, как будто впереди его ждала заветная добыча. Спустя какие-то секунды раздался громкий рык, а потом чей-то вскрик. Испугавшись, что он напал на кого-нибудь, Малфурион бросился на звуки.       Какого же было его удивление, когда он увидел собственного брата, поваленного довольным хищником. Было просто удивительно, как Иллидан до сих пор ухитрялся дышать под весом огромного зверя и даже пытался спасти лицо от целенаправленного вылизывания. Так как язык у Сириуса, как и у любого ездового саблезуба, был шершавый, то вполне возможно, что именно эти попытки спасали кожу чародея от окончательного превращения в кровавую кашу.       — О, Мал! Я так рад!.. Сириус!.. Сири… ус… Мне ещё нужны эти глаза… Да, особенно правый. Слезь.       — Ты что-то сказал? — с лёгкой наигранностью уточнил Малфурион, хоть он и правда не понял последнее слово.       — Я был бы тебе очень… признателен, если бы ты мне немного… Сир…       — Р-р-р-р-ма-ау!       — Точно подмечено! — поощрил кота молодой друид. — Я тоже по нему год скучал, а он даже письма не писал.       — Мал, я не мог… Пожалуйста…       — Что-что? Как мы тут поживали всё это время? Слушай, столько всего случилось, стоя я устану рассказывать. Та-ак вот!       Завалившись на кота сверху и почёсывая ему ухо, Малфурион не без злорадства наблюдал за тем, как глаза брата чуть не вылетели из орбит.       — На днях заходила соседка. Такая милая женщина, угостила пирогом с грибами. Тебе бы понравилось!       — Я был не прав… Мал, прошу…       — А ещё я впервые вступил в Изумрудный Сон. Теперь весь мир вижу будто бы иначе. Так рад, что наконец-то могу с тобой поделиться столь важной для меня новостью!       — Я рад за тебя!.. Серьёзно… Это… кхе… важный шаг… И я был бы ещё радостнее, если бы мог, ну… кхе-кхе… дышать… Сириус, пожалуйста, слезь!       — Ма-а-а-ау! Р-р-р-р-р!..       — Точно! Он всё ещё думает, что от нас можно легко отделаться.       — Про «легко» это ты метко подметил… Главное — вовремя… — из последних сил Иллидан попытался выбраться из-под тяжёлой туши, на что чувствительно получил лапой по голове.       — Лучше не рыпайся. Хуже будет, — даже не пытаясь скрыть довольной улыбки, посоветовал друид.       — Я правда… Задыхаюсь… Мне жаль и больше так не буду!       — Конечно не будешь! Больше я тебя так надолго никуда не отпущу! — нахмурился Малфурион.       — Я бы поспорил… кхе-кхе… Но явно не сейчас… кхе… Сириус, прошу тебя…       — Ладно, что с тобой сделаешь… Поживи ещё немного. Сириус, давай, сползай с него.       Однако даже когда ездовой саблезуб неохотно слез с любимого хозяина, тот не торопился подниматься. Он лишь завалился набок, ловя ртом воздух.       — Кажется… кхе-кхе… у меня сломано ребро… Или два.       — Да ладно тебе прибедняться, — покачал головой Малфурион.       — Точно… Не стоит… Вообще все рёбра сломаны!       — Дай посмотрю, — присаживаясь перед братом, друид протянул руку и положил ладонь в район больного места. — Ну не то чтобы прям все…       — Чего?!       — В смысле, не то чтобы прям сломаны.       Шепнув что-то себе под нос, Малфурион начал слегка массировать точку, от которой быстро начало распространяться тепло. Постепенно боль ушла, а Иллидан снова смог дышать полной грудью.       — Спасибо, Мал. Ты научился лечить?       — Нет.       — А что это было?       — Однажды увидел, как так делает Шан’до, и решил попробовать.       — То есть я мог сейчас остаться со сломанными рёбрами? — приподнял одну бровь чародей.       — Что уж ворошить прошлое, — немного застенчиво повёл плечом друид.       — Хорошая идея! Значит я прощён? Странно, по твоему лицу кажется, что нет. Почему со мной этот трюк не работает?!       — Сириус, кажется, хозяину понравилось, поэтому…       — Р-р-р-р…       — Нет!.. В смысле, конечно понравилось! Я тоже безумно рад тебя видеть, парень!.. Просто с целыми рёбрами я гораздо привлекательнее!       — Здесь некого привлекать. Мы с Сириусом и так тебя уже любим! Любым, с рёбрами или без.       — М-ра-у!       — Видишь, и Сириус со мной согласен.       — А я согласен с вами обоими, и готов принести новую порцию извинений.       Малфурион переглянулся с котом, хмыкнул и поднялся на ноги, протягивая брату руку. Приняв помощь, Иллидан наконец встал и начал безрезультатные попытки отряхнуть военную форму.       — Снова герб Чёрной Ладьи? — осматривая близнеца, спросил Малфурион. — А где же блестящая бирюзовая мантия?       — Провалилась в бездну, где ей самое место.       — Так и скажи, что чёрный с зелёным тебе идут больше, вот и прихорашиваешься.       — Зелёный подчеркнёт мои глаза. Впрочем, теперь это серый с… грязным.       — Да-да, мы с Сириусом тебя всё ещё любим. Что ж, пошли в дом.       — Дом, — задумчиво произнёс Иллидан, поглаживая гордо вышагивающего рядом кота. — Как же приятно снова оказаться дома.       — Хочешь сказать, ты в столице даже собственным углом не обзавёлся?       — Почему же не обзавёлся. За стеной у меня был небольшой каменный шалашик в два этажа и несколько спален. Но его я бы никогда не назвал «домом».       — Отлично, если окажусь в столице, будет где переночевать.       — Сильно сомневаюсь, — хмыкнул чародей. — Когда я из него последний раз поспешно выбирался, он буквально сыпался мне на голову.       — Почему у тебя всё не как у обычных эльфов? — тяжело вздохнул его близнец, начиная готовить ужин.       — Где-то это недавно я уже слышал. Ах да, от Джерода, — незаметно для самого себя Иллидан тут же начал помогать брату.       — Кстати, если бы не Джер, я бы даже не знал те немногие новости о тебе, что были, — тут же вступился за воина Малфурион. — Так я наконец-то узнал, что ты бросил Тиранду, чтобы ей отомстить.       — Что?! Откуда?.. Уже же столько времени прошло… Надеюсь, хоть ты не веришь этим рассказам?       — К сожалению.       — «К сожалению»?       — Возможно, если бы это было так, она бы получила свой урок.       — Прости, я не думал, что об этом заговорим, но раз уж начали… хм… И как вы?       — Никак, — вмиг загрустил Малфурион, прервавшись и уставившись в одну точку. — Она ко мне заходит, рассказывает свои новости, я её слушаю и иногда улыбаюсь.       — И… всё?       — А что ещё?       — Год прошёл. Вы могли за это время поговорить или…       — Или… Её голос чудесен, но иногда мне сложно слушать, что именно она им произносит.       — Понимаю.       В любом другом случае последнее оказалось бы дежурным словом поддержки, но не у братьев Ярость Бури. Малфурион отчётливо почувствовал, что Иллидан как никто другой ощущает его метания, а потому не спрашивает больше, например, о том, почему он до сих пор не прекратил общение с подругой детства. Пожалуй, маг лучше самого несчастного понимал, как тяжело вырывать из сердца первую любовь.       — А ты… — попробовал перевести тему друид, снимая с огня чайник. — Как же так вышло, что тебе на голову упал собственный дом?       — Боюсь, это одна из тех историй, какую я не захотел бы рассказывать, даже если бы мог. Да и без неё у нас есть что обсудить. Значит, говоришь, впервые попал в Изумрудный Сон? Я не шутил, когда поздравлял тебя. Это очень важный шаг.       — Не припомню, чтобы я или Шан’до успели тебе о нём хоть что-то рассказать. Я думал, ты спросишь, что это вообще такое.       Иллидан поймал внимательный взгляд брата и откровенно смутился, поспешно спрятав собственный.       — Допустим, я прочёл в книгах, пока обучался.       — До такой откровенной лжи мне в лицо ты ещё никогда не опускался. Давай ещё раз, но теперь старайся лучше.       — Я сказал: «допустим».       — Всё равно не засчитано.       — Тогда я провалю и вторую попытку. Мне говорили, что врать у меня вообще не получается.       — Тогда зачем пытаешься?       Чародей лишь скрестил руки на груди, размышляя над ответом.       — Ладно, можешь хранить и этот свой секрет. У вас, золотых, их так много.       — Опять глаза, — устало выдохнул маг.       — Золотыми бывают не только глаза, — задумчиво протянул Малфурион.       — Что?       Резко вскинув голову, Иллидан удивлённо уставился на брата.       — Мне уже однажды говорили подобное, — аккуратно отозвался он.       — Видишь ли, первый, к кому я решил наведаться в Изумрудном Сне, был мой дорогой брат-близнец, по которому я так скучал. Да и идти по нашей связи было безопаснее и легче всего. Конец пути меня весьма… удивил. Все эльфы вокруг были не такими, как в обычном мире, но ты и здесь смог выделиться. У меня появились вопросы, и задать я их мог только вернувшему меня в тело Кенарию.       — Что же он ответил?       — Думаю, за точную цитату мы оба можем получить чешуйчатым хвостом по ушам.       Вместо ответа Иллидан нездорово расхохотался, схватившись рукой за голову.       — Три года назад, да? — немного погодя спросил Малфурион, чем вызвал новый приступ сильного смеха у близнеца. — У меня, кстати, вопрос.       — Даже интересно, какой, — совершенно искренне произнёс маг.       — А что случилось с… ну… моим братом?       — Повзрослел.       — Я серьёзно.       — Я тоже. Разве то, что ты легко прошёл по нашей связи, не доказывает, что твой брат — это я, а я — твой брат? Или ты в этом уже сомневаешься?       — Нет, ни в коем случае. Прости, некрасиво вышло. Я, в общем-то, спрашивал немного о другом. Ещё раз извини!       — Ничего, понимаю, — повёл плечами Иллидан, показывая, что не злится. — На самом деле, мне тоже интересно. Но одно могу сказать точно — тогда, то есть сейчас, я был бы по отношению к тебе тем ещё говнюком.       — То есть вообще ничего не изменилось, — тут же улыбнулся Малфурион. — Напоминаю, ни одного письма за год!       Впервые за много лет домик у леса снова наполнился искренним смехом братьев Ярость Бури.