Десять шагов назад

      Посреди пустыни, прямо в центре огромной пещеры, вырос удивительный замок. Замок из песка. Большинство жителей прибрежных районов посчитали бы такое сооружение воплощением ненадёжности и быстротечности и обязательно ошиблись бы. Потому что нет ничего более постоянного, чем быстро меняющиеся пески времени. Стены сооружения то расширялись, то сужались, комнаты внутри чередовались, а детали декора меняли стиль и перетекали одна в другую. В извилистых коридорах можно было заметить видения когда-то близких дочери Иллидана эльфов, дворфов, людей и даже тауренов.       Эллиса обвела грустным взглядом полупрозрачные фигуры. Шан’до, научивший её стрелять из лука, и мастер меча весело о чём-то разговаривали. И пусть в реальности они жили в совершенно разные века и даже тысячелетия, Ярости Бури было приятно снова их увидеть. Их прах давным-давно развеялся над миром, но здесь, в её замке, они снова улыбались и смеялись. Жаль, нельзя услышать разговор или самой в нём поучаствовать, но для Ярости Бури даже такие частички прошлых жизней невероятно важны. Она шла всё дальше и дальше, то грустно улыбаясь, то недовольно сводя брови, замечая то там, то тут знакомые лица. Лица тех, кто забыл её и кого она не забудет никогда.       Правила бронзовой стаи для смертных были строги. Все те, кто отправлялся в прошлое, не могли ни надолго оставаться там, ни надеяться, что их запомнят. Эта вынужденная мера была принята после того, как во времена Войны Древних вмешательство путешественников во времени напрямую повлияло на ход событий. Сам Аспект Времени соткал заклинание, которое не позволяло живущим в прошлом сохранить воспоминания о посланниках будущего.       А потому из раза в раз Эллиса оставалась одна. Какие бы события ни переживала она со своими новыми друзьями, а иногда и возлюбленными, итог оставался неизменным: её забывали. Всегда. Она появлялась из ниоткуда и пропадала в никуда. Лишь в замке из песка возникал новый призрак.       Однако одна обитательница замка была живой, пусть поговорить с ней в последнее время тоже почти не удавалось. Именно из-за своего тяжёлого состояния Дейдорми не противилась нахождению в обиталище Эллисы, хотя идею создания дома с призраками прошлого не одобряла. Пару раз её мощный хвост безжалостно разбивал купола и песчаные своды, но Ярость Бури упорно отстраивала всё заново. Драконица сама говорила, у неё, как и у родителей, по венам течёт упрямство вместо крови, а потому пусть не удивляется.       Сейчас же Дейдорми постоянно спит, опутанная тончайшими золотистыми нитями заклятий, что сплёл над ней сам Вневременный. Смотреть на её почти безжизненный облик было страшно. В конце концов, именно Хранительница Времени всегда оставалась рядом с Эллисой. Её единственный покровитель, наставник и друг, который всегда был, есть и будет. Только она её никогда не забывала.       — Ты снова его построила.       Погружённая в невесёлые мысли, Эллиса даже не заметила, как дочь Ноздорму очнулась.       — Дейдорми, как ты? — Ярость Бури лучезарно улыбнулась, довольная, что застала редкий момент, когда наставница бодрствует.       — Лучше. В отличие от тебя. Рано или поздно эти призраки тебя доконают. Не заставляй меня жалеть о том, что я вообще позволила тебе иногда жить в прошлом.       — Я думала, ты уже пожалела, когда ругалась на меня, что я прыгнула к отцу.       Когда-то Эллиса не понимала, что бронзовых драконов так смешит в шутках и каламбурах о времени, но постепенно и сама начала их употреблять.       — К тому же, это не ты позволила мне жить в прошлом, а я выполняю столь важную для твоей стаи миссию по сохранению драгоценных линий времени, — пафосно произнесла Эллиса, едва скрывая улыбку.       Всё сказанное было сущей нелепицей. Лишь благодаря Дейдорми бронзовые драконы позволили дочери Иллидана переноситься в прошлое, чтобы исправлять события, на которые воздействовали аномалии или происки драконов бесконечности. Сама Хранительница Времени даже не посчитала нужным что-либо ответить на очевидную браваду, а лишь устало потёрла веки тонкой рукой с блестящими на ней метками Скверны.       Эллиса совершенно искренне ненавидела их. Сколько раз огромное золотое крыло было для неё единственной и такой необходимой крышей над головой. Теперь же дочь Иллидана не без возмущения смотрела на синдорайский облик подруги, в котором та вынуждена находиться, и который, — по мнению Эллисы, — совершенно ей не подходил. Почему Дейдорми не стала ночным эльфом?! Как вообще из дракона могло получиться… это?! Хрупкость её ипостаси вызывала физическое раздражение.       — Если бы ты стала калдорай, заклинание так сильно не ударило бы, — недовольно пробурчала Эллиса.       — Если бы ты не полезла туда, куда не следует, твой отец не попытался бы выяснить, кто ты такая… Это я уже молчу о том, что облик в данном случае не сыграл никакой роли.       В ответ Ярости Бури оставалось лишь недовольно скрестить руки на груди. Дейдорми постоянно такая. Спокойная, даже невозмутимая, и разумная. Всегда.       Почти всегда.       — Кстати, об отце, посмотрю, что он там делает, — Эллиса села на пол и облокотилась на изменчивую ножку кровати наставницы, создавая перед собой подобие хрустального шара.       Появившаяся картинка была прекрасно видна драконице. Запрет Соридорми не позволял её дочери напрямую следить за жизнью Иллидана, пока она окончательно не поправится, но так как чары творила Эллиса, то номинально правило не нарушалось. Дейдорми тут же перевернулась набок, внимательно наблюдая за видением. Такие противоречия в её поведении иногда ставили в тупик. Порой Ярость Бури льстила себе и думала, что всё, касающееся лично её и её семьи — маленькая слабость огромного дракона. Ведь никому и никогда больше Дейдорми не позволяла того, что порой творила её весьма взбалмошная протеже. Вспомнить тот же замок, для создания которого Эллиса напрямую управляла песками времени.       Какое-то время подруги всматривались в видение, наблюдая за неподвижной фигурой Иллидана. Он сидел в позе транса рядом со спящим братом.       — Я вижу его таким уже не первый раз, — озабочено заметила Эллиса. — Он помогает дяде в Изумрудном Сне?       — Нет, твой отец никогда в нём не был. Ни в одной из линий времени.       — Почему?       — Изера наложила строжайший запрет после того, как он попытался соблазнить одну из её дочерей. С тех пор его туда не пускают.       — Он… что пытался сделать?!       Услышанное настолько потрясло, что Эллиса чуть не поперхнулась. Тот же факт, что речь идёт не о ком-нибудь, а об её родном отце, лишь добавлял смущения, шока и неловкости.       — В той линии времени Ярость Бури решил сбежать из опостылевшей клети необычным образом. Видимо, смирившись с тем, что тело будет в вечном плену, он захотел спасти хотя бы разум и перенести его в Изумрудный Сон. Так как знаний о том, как туда попасть, Кенарий ему не передал, он решил самостоятельно найти представителя зелёной стаи во снах и через него — или через неё — выяснить всё необходимое. Однако самое удивительное даже в не том, что он такое выдумал, а в том, что у него почти получилось.       — Как?!       — Изера и её стая предпочитают об этом не распространятся, так что подробностей не знаю. Мы не можем следить за снами смертных, также как и за их мыслями.       Эллиса прикрыла лицо рукой, сгорая от неясного стыда. Она не могла понять, почему ей так неловко, ведь рассказ не только не затрагивал её лично, но и касался того, другого Ярости Бури, который ей даже не отец. Уже сама мысль о том, что кто-то из смертных может пытаться соблазнить дракона, казалась абсурдной.       Эльфийка тряхнула волосами и поспешно перевела тему:       — Тогда зачем он медитирует? Демоны держат в осаде Чёрную Ладью не первую ночь, а отец вместо сна сидит рядом с дядей. Кстати, если в скором времени что-нибудь не произойдёт, то пятый штурм крепость не выдержит. Разве в прошлом так было?       Вместо ответа Дейдорми снова откинулась на шёлковую подушку, задумчиво рассматривая потолок. Реакция наставницы ещё сильнее напрягла воспитанницу. Эллиса знала, что если Хранительница Времени молчит, значит ответ ей не нравится.       — Что происходило в это время в других линиях? — напряжённо спросила Ярость Бури.       — Твой дядя разрушил башню советника Азшары, из-за чего портал в замке ненадолго оказался закрыт, а в Азерот вернулась магия Источника.       — Почему сейчас он этого не делает?       — Пока не знаю.       Эллиса едва заметно хмыкнула. За столько лет — минут, часов, веков, — она научилась считывать эмоции подруги не по выражениям лица, которых у драконов просто нет, а по едва заметному изменению голоса. Раз Дейдорми сказала «пока», значит лишь вопрос времени, когда она всё разузнает. Мысленно Ярость Бури как могла заглушала вопль совести: подруге нужен покой, а она докапывается до правды. С другой стороны, ситуация в Чёрной Ладье была не просто ужасная, а катастрофическая. Лишь неясным чудом, выдержкой и упорством защитники отбили последний штурм, но следующий уже точно не переживут.       — Соридорми меня убьёт, — тихо посетовала дочь Иллидана. — Из-за меня ты нарушаешь её запрет.       — Я слежу за Малфурионом. Про него уговора не было, — не отрываясь от манипуляций над песками времени, спокойно отозвалась драконица.       Ярость Бури не смогла сдержать довольную улыбку. Ещё один потрясающий талант подруги: поступать так, как она считала нужным, ухитряясь не нарушить ни одного из тысячи строгих правил бронзовой стаи. Однако улыбка быстро потухла, между бровями залегла складка. Если даже на всегда спокойном лице Дейдорми проступили напряжение и беспокойство, то дела и правда плохи. Хранительница Времени молчала, что-то усиленно высматривая в золотистых видениях. Частенько бронзовый дракон делилась тем, что делает или чего хочет добиться, но в не в этот раз.       Наконец Эллиса не выдержала:       — Ну что там?       — Мне нужна твоя помощь, — вместо ответа произнесла Дейдорми, чем неимоверно удивила воспитанницу.       Никогда она не просила у Ярости Бури помощи. Если до просьбы наставницы Эллиса волновалась, то теперь перепугалась не на шутку:       — Что случилось?       — Так ты сможешь мне помочь? — вопросом на вопрос ответила драконица.       — Конечно же, просто… неважно. Я сделаю всё, что ты скажешь.       — Дай мне руку.       — Но… ты же не любишь, когда трогают эту форму.       — «Не люблю» не значит «вообще никогда никому не позволяю касаться». Есть ситуации, когда не до излишних сантиментов.       Эллиса молча повиновалась, сгорая от неясного страха и любопытства. Что же такого происходит, отчего Дейдорми идёт наперекор собственным привычкам? Хранительница Времени накрыла её ладонь своими, выдохнула на сцепленные руки золотистый песок, который тут же окутал фигуры подруг. На мгновение, продлившееся вечность, Ярость Бури почувствовала, будто бы стала одновременно и тяжелее самого мироздания, и легче облаков на небе. В глазах потемнело, а когда зрение вернулось, Эллиса обнаружила себя лежащей на кровати Дейдорми. Сама дочь Ноздорму стояла ровно на том же месте и в той же позе, что Ярость Бури мгновение назад.       Отпустив руку воспитанницы, драконица выпрямилась и одернула платье.       — И… для чего мы поменялись местами? — недоумённо уточнила Эллиса.       — Плетения моего отца, кроме восстановления, настроены на сдерживание. Просто так я бы не смогла встать и уйти отсюда.       — А ты собираешься уходить? — вскрикнула Ярость Бури и рефлекторно попыталась подскочить, но невидимая сила мягко, но неуклонно вернула её голову обратно на подушки.       — Да. Я не вижу Малфуриона, ведь он перемещается в Изумрудном Сне. Так как он должен был отправиться в Зин-Азшари, а следить за городом из Пещер Времени небезопасно, то мне нужно переместиться туда и проверить дворец.       — Дворец?! Нет, ни в коем случае! Дейдорми! Остановись! Ты ослабела, а там опасно и для полного сил дракона. Прошу, не надо!       — Ты же не просто так показывала мне видения Чёрной Ладьи, верно? — уголок губ дочери Ноздорму чуть дёрнулся. — Если не вмешаться, то произойдёт непоправимое, и даже моя стая ничего не сможет с этим сделать.       — Нет, стой! Пожалуйста! Не ходи туда.       — Кто-то же должен.       С ещё одной едва заметной улыбкой Дейдорми взмахнула рукой и осыпалась песком на глазах взволнованной подруги. Первое желание — громко кричать, чтобы привлечь к себе внимание, — казалось мудрым, но Эллиса лишь плотнее сжала губы. Если Дейдорми остановят, то, возможно, её жуткое пророчество окажется верным. Страх за жизнь подруги и родителей, которые из последних сил бились в Чёрной Ладье, разрывал надвое. Ярость Бури схватилась за голову, лишь сейчас в полной мере осознав, что натворила.

***

      Новости об осаде Чёрной Ладьи приходили одна лучше другой. Ксавий наслаждался каждой минутой своего триумфа, не без горделивой улыбки принимая немного преждевременные поздравления. Весь театр военных действий лежал на плечах Маннорота и его слуг, но так как именно Ксавий считался главным посредником между ним и калдорай, то успехи посланника Саргераса становились успехами мага. Советник довольно откинулся в кресле и даже подумывал было откупорить бутылку дорогого вина, чтобы отметить столь важный этап завоевания мира, как вдруг тайные магические плетения в зале с порталом дали о себе знать. Именно их сигнала он ждал все дни, прошедшие с момента пленения души злоумышленника, что внешне похож на златоглазого ублюдка как две капли воды.       Ксавий задумчиво постучал тонким пальцем по бутылке, после чего хмыкнул собственным мыслям и, поменяв вино, вышел из импровизированного кабинета в зал. Окружающие тут же склонили головы в почтительных поклонах, однако скрыть удивлённые взгляды успели не все. Советник всего несколько минут назад всё перепроверял, а делал он так, по обыкновению, перед тем как пойти спать. Ещё невероятнее было видеть великого мага с вином в руках.       Однако сам Ксавий не обратил никакого внимания на сумятицу, что внесло его появление. Он встал в дверях и внимательно осмотрелся, после чего целенаправленно подошёл к столу и вынул из ящика кристалл с пленённой в нём душой. Пока советник неторопливо и демонстративно любовался переливами света на острых гранях, к нему кто-то подошёл с вопросом. Даже не дав начать говорить подчинённому, маг лениво махнул рукой, отправляя незадачливого эльфа прочь. Сейчас ему не интересно, что происходит вокруг, у него есть дело поважнее. Ксавий подхватил кристалл, положил его в карман тёмной переливающейся мантии и стремительно покинул зал. В кабинете Ксавий придирчиво осмотрел кровать и недовольно покачал головой. Сейчас было бы лучше дойти до личных полузабытых покоев с роскошным ложем, но, может быть, потом. В следующий раз.       Подойдя к столу, чародей приманил к себе два бокала, налил в них вина, а после поднял голову и заговорил, ни к кому особенно не обращаясь:       — Присоединишься? Смею тебя заверить, моё вино — самое лучшее, что вообще можно достать в этой эпохе.       Комната молчала, но удивительные глаза Ксавия уже давно заметили в ней золотистое мерцание. Такое же, как вокруг Ярости Бури, но гораздо более энергетически мощное. Раньше великий маг считал, что оно оплетает поганого юнца плотным коконом из-за его роли избранника судьбы, но после разговора с королевой изменил мнение.       — Ты пришла за этим? — Ксавий улыбнулся, достал из кармана кристалл и положил на стол. — Если да, то забирай. Пусть он послужит началом нашего доверительного и плодотворного союза.       Неторопливо присев на резной стул, советник взял в руки бокал и откинулся на спинку, не торопясь пить.       — Сомневаешься? А ведь я уже в который раз забочусь о тебе, маленький камушек и превосходное вино — меньшие из услуг, — маг снова не получил ответа, но всё равно продолжил. — Когда золотой молокосос принялся искать информацию о твоей стае, я сразу понял, что, во-первых, «золотая дева» — не плод его творения, ведь он сам признавался, что не умеет созидать. А во-вторых, у вас не такие уж тёплые отношения, какие вы продемонстрировали в покоях Азшары. Кстати, пользуясь случаем, хочу выразить моё полное восхищение твоими талантами: Азшара не просто не помнит, что кому-то об этом рассказывала, но даже о самом дне забыла. Я поражён и впечатлён.       Ксавий приподнял бокал и почтительно кивнул пустоте, после чего пригубил вино. Для обычных глаз в спальне по прежнему ничего не менялось, но советник не без удовольствия наблюдал, как золотистое свечение всё сильнее концентрируется и начинает приобретать заветные очертания по мере роста заинтересованности и любопытства.       — Так вот. Стоило мне узнать, что он ищет, как я тут же распорядился скрыть любую мало-мальски важную информацию о бронзовой стае. Подумал примерно следующее: зачем ему что-то искать о тебе в книжках, если можно просто спросить? По всему получалось, что ему было нужно нечто такое, о чём напрямую задавать вопросы нельзя. Зная паршивый нрав ублюдка, я почти уверен, что это что-то опасное для тебя. Надеюсь, моя помощь пригодилась. Хотя бы из благодарности можешь появиться.       Снова тишина. Что ж, было бы скучно, если бы таинственная золотая дева повела себя иначе. Но у Ксавия и на такой случай припасён особенный приём:       — Кроме того, я до сих не выбросил этот камушек в портал, а ведь мог в любую минуту.       На последней фразе свечение стало зримым даже для обычных глаз, а после на соседний стул налетел песчаный вихрь. Когда он стих, напротив Ксавия сидела удивительная девушка, не похожая на представительниц ни одной из известных рас Азерота, пусть отдалённо она и напоминала ночного эльфа. Сияние её силы кружило голову и пробуждало алчность и тщеславие. Сила времени. От одной только мысли, что можно с её помощью сделать и каких вершин достичь, в груди начинало трепетать сердце, быстрее обычного прогоняя по телу кровь. Маг даже не подозревал, что спустя столько десятилетий что-то ещё способно вызывать в нём подобные ощущения. Их можно было сравнить разве что с первым контактом с самим Саргерасом.       — Ты великолепна, — выдохнул Ксавий, наслаждаясь игрой золотого свечения.       В тот миг маг почти верил в честность собственного комплимента, ведь необычная внешность незнакомки ушла на второй план и совершенно им не учитывалась. Лишь сила. Советник быстро догадался, что покровительница Иллидана специально её прячет, ведь свечение казалось гораздо тусклее обычного. Что ж, разумный подход. Насколько же ей важен мальчишка, раз, несмотря на аккуратность, она всё равно лично прилетела за душой его брата?       — Вина? — маг подвинул ближе к дракону второй бокал. — У меня есть тост. За знакомство. Поверь, оно невероятно важно для меня.       Впервые за много лет Ксавий кому-то говорил правду, пусть причины были отнюдь не безобидны. Больше года он терпел под боком своенравного неумёху, считающего себя гением не только в магии, но и в шпионской деятельности. Сначала советник держал его из расчёта, что ему пригодятся статус учителя и силы самого избранника судьбы. Когда на горизонте замаячила потенциальная встреча с его покровительницей, Иллидану позволялось даже то, за что другие лишились бы головы. Однако терпение советника окупилось — и теперь перед ним сидит дивная драконица, с чьей помощью можно достичь таких вершин, о каких раньше можно было лишь мечтать.       — Почему не пьёшь? — улыбнулся маг.       — Ты его тоже не пьёшь. Оно отравлено, — наконец ответила незнакомка.       — Ты меня оскорбляешь, — наигранно обиделся советник. — Я бы не посмел. Даже наоборот, мои добавки гарантируют нам незабываемый день. Я могу быть очень нежен.       Дракон взмахнула рукой с многочисленными браслетами. На короткий миг Ксавий заметил под ними странную татуировку зелёного цвета, будто бы сияющую собственным светом. Время в спальне остановилось, что невероятно впечатлило мага.       — Потрясающе, — хмыкнул он, не без удовольствия замечая лёгкое недоумение на лице оппонентки. — О прошу, не расстраивай меня. Неужели бы я не прочёл всё то, что спрятал от Ярости Бури и не подготовился? За кого ты меня принимаешь? Попросить парочку амулетов у моих новых друзей оказалось не так уж сложно.       Советник поднял руку так, чтобы рукав мантии сполз и обнажил браслет.       — Впрочем, могу понять, почему ты оказалась не готова к нашей встрече: тупость той бестолочи заразна. Мне иногда казалось, что после каждого разговора с ним в голове сплошной туман. Ничего, наше сегодняшнее общение покажет, что тебе не обязательно его терпеть.       Серые глаза неотрывно смотрели на Ксавия, и понять, что за ними скрывается, было невозможно даже для прожжённого жизнью при дворе вельможи. Если бы она ещё хоть что-нибудь говорила, а то в основном молчит. Нужно вывести её на диалог.       — Хочу предложить сотрудничество. Поверь, какие бы цели ты ни преследовала, я подойду для них гораздо лучше. Во всех смыслах.       Ксавий бросил многозначительный взгляд на бокал, но ожидаемого интереса не заметил. Странно. Проводя параллели с Азшарой, советник был уверен, что и вторая развратница будет вести себя так же. Если дракон не постеснялась отдаваться страсти на глазах у других, то новый опыт должен был её заинтриговать.       Однако Ксавий не привык топтаться на месте.       — Мои власть, сила и положение помогут тебе гораздо больше. Чем вообще тебя привлёк самоуверенный деревенщина? В моих руках сейчас магия целого мира, а любому приказу готовы подчиняться даже лейтенанты демонов…       — «Демонов»?.. — неожиданно сощурилась драконица.       Вот оно! Ксавий едва сдержал довольную улыбку.       — Я не только не глуп, но ещё и не слеп, — мягко начал маг. — Как только я услышал указ о зачистке Зин-Азшари, очарование Голоса сошло. Если дать демонам слишком много воли, они уничтожат мир. Такой ход событий меня не устраивает, ведь я рассчитывал им править. Не вижу ничего привлекательного в том, чтобы командовать трупами и гулять по улицам среди руин. Вонючее воинство мне полезно, но лишь пока… Потом мы вместе можем их изгнать. Что ты об этом думаешь?       Слабая улыбка наконец коснулась изящных губ собеседницы.       — Ты в одиночку собрался изгонять целое воинство? Не разумнее ли было остановить их появление ещё тогда, в Зин-Азшари, и потерять лишь столицу, а не четверть королевства?       — Эта четверть принадлежит Гребню Ворона. С ним бы я в любом случае никогда не договорился, но скоро все связанные с его существованием проблемы исчерпают себя. Для уничтожения Чёрной Ладьи мне и нужно вонючее воинство. Не знаю, заметила ты или нет, но сейчас из портала никто не выходит. Под предлогом усталости моих магов я большинство из них разогнал по домам, а работу портала прервал. Если мы вернём силу Источника Вечности остальным эльфам, то они сами уничтожат демонов в благом порыве спасти свои дома и возлюбленную королеву. Без оппозиции моя власть над калдорай станет безгранична, а с твоей помощью — и над целым миром. Подумай, глупыш Ярость Бури может и не справиться с возложенной на него миссией, более того, он в одном шаге от участи Кур’Талоса, если вообще ещё жив. Тебе нужен новый посланник воли. Лучше меня на эту роль никого не найти.       Советник поднялся и неторопливо подошёл к дочери Ноздорму, останавливаясь у неё за спиной.       — Вместе мы сможем многое. Ты и я, — маг положил руку на её оголённое плечо и склонился ближе к уху, почти купаясь в витающей силе. — Что думаешь по поводу моего предложения?       Хранительница Времени задумчиво склонила голову, демонстрируя изящный изгиб шеи, а потом встала и достаточно откровенно прильнула к нему всем телом.       — Я не могу доверять лишь словам, эльф, — мягкий тон голоса покровительницы Ярости Бури шёл вразрез со всё ещё равнодушным лицом, но её тоненькая ручка, ползущая по груди, не позволяла сомневаться в происходящем. — Мне нужно подтверждение твоих возможностей.       Она подпрыгнула и обхватила тело Ксавия бёдрами, после чего жарко выдохнула ему на ухо:       — Всех возможностей.       Повторять дважды не пришлось. Маг тут же отставил бокал, подхватил партнёршу и с жадностью впился в её губы. Она почему-то попыталась отстраниться, но советник второй рукой обхватил её затылок, не позволяя прервать требовательный поцелуй. Немного магии — и вот уже тёмная мантия отлетела на стол, а сам Ксавий начал спускать лямки с плеч партнёрши. Казалось, весь мир сосредоточился лишь на ореоле её соска под его губами. Неожиданно драконица спрыгнула с него и толкнула в сторону кровати. В ленивом движении, казалось, совсем нет силы, но Ксавия, по праву считающего себя одним их самых высоких эльфов, буквально опрокинуло на покрывало. Подхватив бокал, соблазнительница, покачивая бёдрами, подошла к кровати, так и не соизволив поправить платье. Она беззастенчиво села на Ксавия сверху, задумчиво его рассматривая. Он попытался привстать, но оказался прижат к кровати. Хранительница Времени показательно отхлебнула из бокала, а после склонилась к советнику и поцеловала, тем самым заставляя проглотить напиток. Страстное поведение драконицы окончательно убедило его в том, что выводы о её пристрастиях оказались верны.       Ксавий попытался обхватить обнажённую грудь, но драконица поймала его руки и положила себе на бёдра, после чего сама принялась расстёгивать серебристую рубашку. Когда с пуговицами было покончено, вещь оказалась на полу. Туда же упали штаны, а после и исподнее. Хранительница Времени продолжала доминировать, не позволяя себя раздеть, и лишь распаляла желание поцелуями и всё более смелыми движениями. Непривычный к тому, что его дразнят в постели, Ксавий слегка оскалился, и нетерпеливо начал задирать юбку любовницы. К кипящей в крови страсти добавилось действие вина, требующее как можно скорее удовлетворить желание.       Когда казалось, что ничто на свете не способно отвлечь его от тела любовницы, сквозь её жаркое дыхание Ксавий услышал громкий треск. Туман из головы выветрился мгновенно, ведь он тут же определил его источник. Грубо прервав очередной страстный поцелуй, советник поднял голову и уставился на кристалл. Чёрные глаза с рубиновыми прожилками позволили безошибочно определить, что магия хитроумной ловушки тонкой струйкой вырывается из камня. Кроме того, вокруг кристалла пульсировала новая сила, превосходящая даже сияние дракона. Её воздействие рушило тёмные грани, а спрятанная внутри сущность и энергии защитных плетений вырывались наружу. Если срочно что-то не предпринять, то наполненный магией кристалл просто разнесёт половину комнаты и, что самое страшное, заденет зал с порталом.       — Нет! — вскрикнул Ксавий и с нескрываемой яростью уставился на Хранительницу Времени.       Та с прежним равнодушием, словно ласки на неё не подействовали, посмотрела прямо в чёрные глаза и чуть улыбнулась уголком губ.       — Маленький самовлюблённый эльфик. Думаешь, я не знала, что ты за мной охотишься?       Не дожидаясь ответа, драконица вскочила, подбежала к столу и, схватив кристалл и мантию чародея, бросилась к дверям.       — Я тебя не выпущу! — заорал Ксавий и запустил чары в проход, пытаясь его заблокировать.       Плетение заклинания мигнуло на резном узоре, но драконица даже не сбавила скорость. Она взмахнула рукой и обернулась в песок вместе со своей добычей, с лёгкостью просачиваясь сквозь щели в незащищенном магией косяке.       — Стой! — взревел советник и вскочил с кровати.       Приманив магией одеяло, он попытался прикрыться им так, чтобы оно не мешало бегу, но получилось не особенно удачно. Драгоценные секунды таяли. Когда же он влетел в зал, то увидел лишь, что кристалл уже валяется под проходом в другой мир, а рядом опадает мантия.       — Выбросите кристалл в портал! — указывая на него пальцем, громко приказал Ксавий.       К чести магов и демонов, многие из них тут же бросились исполнять приказ, несмотря на обескураживающий вид советника. Так как камень был защищён, то чары не смогли поднять его с пола и на дюйм. Оставалось надеяться, что кто-то успеет до него добежать. Огромный Страж Ужаса уже протянул к кристаллу когтистую руку, но тёмные грани окончательно треснули, и вырвавшаяся из них сила резко отрезала ему конечность. Вой раненого заглушил поток магии из ловушки, с грохотом ударившийся в базальтовую колонну. Все магические плетения, что встретились на пути энергии, оказались разрушены. Портал в другой миг мигнул и пошёл волнами.       — Нет!       Ксавий с ужасом смотрел на то, как дело последних лет рушится на глазах. Неловко придерживая одеяло одной рукой, второй он попытался остановить изменения, но новая сила разрушила даже то, что было. Проход в другой мир начал пульсировать сильнее. Мощная магическая сущность, что витала над кристаллом в комнате Ксавия, снова появилась над ним, после чего образовался новый скол, из которого вылетел дух запертого в нём брата Ярости Бури. Две сущности принялись неистово носиться по залу, разрывая даже те плетения, что ещё уцелели. В какое-то мгновение великий маг даже смог рассмотреть у одной из них четыре мощных ноги с копытами и огромные ветвистые рога. Однако внешность противников интересовала его меньше всего. Ксавий изо всех сил пытался остановить разрушение портала. Мечущиеся рядом Лунные Стражи и демоны старались помочь, но с каждым мгновением ситуация становилась всё хуже. Колонны тряслись и падали, грозя похоронить под собой зазевавшихся, а по чёрной базальтовой крыше пошли пугающие трещины.       — Нет! Я не сдамся! Будьте вы прокляты! Нет!       Ненавистные сущности никак не отреагировали на Ксавия, лишь поспешно улетели в сторону выхода. Советник проводил их горящим взглядом чёрных глаз с рубиновыми прожилками. Даже после бегства противников он продолжал отгонять от себя пугающую мысль, до последнего сопротивляясь неизбежному.       В конце концов сил чародеев и их помощников не хватило. В последний раз портал мигнул, а после оглушительно взорвался, уничтожая в потоках магии всех окружающих и разнося по округе половину башни.