Десять шагов назад

      В какой-то момент улыбаться стало сложно, и Майев почувствовала, что скорее скалится, чем радостно отвечает на очередное пожелание будущего счастья. Казалось, что-то трепещущее в груди вот-вот лопнет, выплеснув наружу ураган подавленных эмоций. Песнь Теней поймала себя на том, что ещё немного, и она громко зарыдает, а потому старалась не открывать рта и отвечать кивками и опостылевшими улыбками. Нельзя давать поводов для сомнения. Не тогда, когда на неё все смотрят. Не тогда, когда Верховная Жрица так пристально следит за каждым её движением.       Не тогда, когда его лицо сияет от счастья, а глаза будто бы светятся.       «Я — предательница», — сокрушалась Майев, изо всех сил пытаясь выдавить из себя радость, глядя, как открыто и легко смеётся Иллидан. Она не имеет права испортить самую счастливую ночь в его жизни… то есть в их жизнях.       Даже молиться было стыдно. Да и о чём? То, что они пара, уже давно не секрет, и никогда до этого ни один мужчина не мог настолько её увлечь. Нет, неправильное слово. Очаровать? Покорить? Пристрастить к себе так, что одно его появление заставляло сердце приятно всколыхнуться, но… Проклятое «но» засело в голове и решительно не поддавалось осознанию. И с точки зрения логики, и для самой жрицы согласие выглядело правильным и в какой-то степени желанным. Так почему?       Дорога до Чёрной Ладьи внезапно показалась бесконечной. Последний привал и вовсе ощущался как издёвка. Отряд, подстёгнутый атакой на обоз и шокирующими новостями о Ярости Бури и Песни Теней, торопился в крепость, путь продолжали даже днём, но ездовым саблезубам требовался хотя бы недолгий отдых. В пути Майев могла то набирать скорость и убегать от многочисленных разговоров о будущих планах, то наоборот отставать, ссылаясь на проверки в хвосте колонны. На привале же ей могли начать задавать вопросы, на которые у жрицы не было ответов. Хотелось подстегнуть кошку и мчать, не переставая, до двери в какую-нибудь каморку, где можно бы спокойно выплакать и выкричать все скопившиеся отчаяние и злость, как Майев делала это в юности.       Всё это неправильно! Не такие эмоции нужно испытывать в день, когда становишься невестой… пусть даже невольно.       Постепенно «но» начинало обретать формы и очертания. Претензии и обиды прошлого накладывались на настоящее, позволяя мыслить яснее.       Он мог бы спросить. Предупредить. Сделать всё… не так. Не как всегда.       Их отношения строились на том, что Иллидан что-то решал и с упорством претворял в жизнь, зачастую игнорируя желания самой Майев. Он позволял себе заползать к ней в комнату, а потом и вовсе переманил Джера на свою сторону. Первое время Песнь Теней в приступе паранойи думала, что он подружился с братом исключительно ради того, чтобы добраться до неё. Разумеется, это просто совпадение, но все события дальше строились примерно так же. Иллидан просто ставил её в такие положения, из которых был лишь один путь, неуклонно ведущий в его тёплые объятья.       Будто подслушав её мысли, Ярость Бури оказался сзади и нежно обвил стан любимой, прижимая ближе к себе. Песнь Теней рефлекторно попыталась отстраниться, но, уловив удивлённые взгляды стоящих рядом эльфов и даже некоторых сестёр, тут же сделала вид, что лишь хотела встать поудобнее. Блуждающие улыбки соратников, словно наконечники пущенных в неё стрел, пронзали до самого сердца, заставляя темнеть от смущения и неловкости. Возможно, будь рядом Джер или Ная, а может быть даже Мал, и кто-то из них обязательно бы прочёл панику в глазах жрицы, но все вокруг видели лишь обнимающихся жениха и невесту.       — Так гораздо лучше, — жарко шепнул Иллидан на ухо Майев, после чего оставил на его кончике нежный поцелуй.       Если разомкнуть губы и попытаться ответить, то острые слова тут же пронзят его сердце. Не сейчас. Не когда он доверчиво утыкается лицом в её шею и выдыхает с таким облегчением, словно тяжесть небес наконец спала с плеч. Не когда сжимает так, будто она самое ценное сокровище во всём мире. Не когда она слышит и чувствует его широкую, довольную улыбку. Остаётся лишь ответить своей — на этот раз почти искренней.       Песнь Теней прикрыла глаза и немного расслабила напряжённые плечи, позволяя чужому теплу окутать её и поймать в самую коварную из ловушек. В объятьях Ярости Бури возмущение уже не казалось столь важным, а обида — острой. Он её любит и ради этого чувства делает столько всего, что с ним не могут соперничать все бывшие пассии Майев вместе взятые, пусть их и было немного. Тем более, и она его… И она… его…       Путаница в голове вынудила жрицу невольно мотнуть головой в попытке отогнать надоедливые мысли. Прижавшийся к ней маг тут же ощутил движение и наконец прервал объятие, чтобы встать напротив и внимательно посмотреть в глаза.       — Ты счастлива?       Вопрос настолько ошеломил, что у Песни Теней ушло несколько мгновений, чтобы взять себя в руки и натянуть новую улыбку. Однако их хватило, чтобы свет в золотых глазах чуть угас. Не желая ранить Ярость Бури, она тут же положила руку ему на щёку, большим пальцем нежно гладя кожу. Маг повернул голову, слегка зажмурился и крепче прижал к губам её ладонь. Столь доверительный жест отозвался новым уколом совести.       — Мэв?.. — чародей всё так же стоял, оставляя едва уловимые поцелуи на её ладони, но отчетливо дал понять, что не просто ждёт ответа, а уже о чём-то догадывается.       Внутри всё будто бы падало в пропасть. Песнь Теней попыталась разомкнуть губы, чтобы начать говорить, но дыхание перехватило, в горле встал ком. Ещё миг, и она разревётся прямо здесь от собственных сомнений и предательства. Не найдя ничего лучше, Майев просто подошла ближе и прижалась к широкой груди Иллидана. Он нежно провёл рукой по её волосам, а после шепнул на ухо:       — Я люблю тебя.       Последняя капля упала в переполненную чашу. Жрица едва смогла промычать: «я скоро буду»; и, стараясь не сорваться на бег, пошла в сторону от разбитого лагеря, чтобы никто не увидел её панику. Нельзя через несколько часов после объявления помолвки ругаться у всех на глазах. Нельзя плакать. Никто не поймёт. Она и сама не понимает. А главное, ему будет больно.       Скрывшись за особенно толстым стволом ясеня, Майев опёрлась на него одной рукой, согнулась почти пополам и попеременно принялась то хвататься за лоб, то прикрывать губы, чтобы с них не срывалось всхлипов. Даже гордость не кричала, что не пристало Высшей Жрице Элуны плакать. Нужно оставить всё здесь, а к остальным выйти уже спокойной и довольной.       — Видимо, таков ответ на мой вопрос.       Резко развернувшись, Майев тут же почувствовала на себе потяжелевший взгляд Иллидана. Внутренний свет его глаз сменился болью и разочарованием, что разрывало душу на всё более мелкие части.       — Нет, я не… Я просто…       Сбивчивые фразы — совсем не то, что он должен был услышать. Два порыва — сбежать куда подальше и прыгнуть вперёд, чтобы обнять мага покрепче, — настолько контрастировали друг с другом, что в итоге жрица просто осталась на месте, едва сдерживая всхлипы.       — Мэв…       Один шаг Иллидана в её сторону заставил податься в его объятья, а сдерживаемые рыдания наконец вырвались наружу. Понимая, что её могут услышать, Песнь Теней потянула Ярость Бури за собой ещё дальше, чтобы никто на них случайно не наткнулся или не подслушал. Нельзя разбивать красивую легенду.       — Послушай, я… Я согласилась. И сделала бы это снова. Просто…       Как объяснить, что подобные решения не принимаются под пристальными взглядами окружающих? Что нельзя вот так просто менять жизни друг друга чуть ли не в политических целях? Что она имела право знать? Имела право подумать и принять это решение осознанно, а не под гнётом обстоятельств.       А главное, как всё это сказать, не ранив Иллидана ещё сильнее?       — Ты не хочешь?       — Этого я не говорила.       — Ты никогда ничего не говоришь.       — Что?       Неожиданная претензия немного привела в чувство. Майев подняла полные слёз глаза на Иллидана, удивлённо наклонив голову. Он же лишь иронично улыбнулся уголком губ.       — Я говорю о том, что люблю. Что хочу быть вместе. Что ты мне нужна. И всё лишь для того, чтобы когда-нибудь и самому это услышать.       С одной стороны, он намекал, что сейчас самое время признаться в ответ, а с другой — напрямую обвинял в молчании. Внезапный гнев вместо заверений в любви и преданности заставил произнести совсем другие слова:       — Звучит так, словно я обязана это делать! Вообще-то, не я ворвалась в твою жизнь с историями о тысячах лет вместе.       — Нет, не обязана, но раз ты согласилась, мне было бы приятно услышать в столь важный день, что моя невеста меня любит.       Ответ оказался неожиданно мягким, и Майев почувствовала новый укол совести. Мотание из стороны в сторону, от упрёка до обезоруживающей слабости, сводило с ума. Злость на сложившуюся ситуацию, а ещё больше — на саму себя, толкала глубже в бездну отчаяния.       — А мне было бы приятно услышать предложение не когда я на грани срыва! И уж точно не над трупами с жужжащими мухами, под пристальными взглядами собравшихся!       — Хм, — Иллидан чуть скривил губы, о чём-то задумавшись. — Значит, ты всё-таки не хочешь? Тогда почему согласилась?       — Я не… Ох, я не об этом! Ты можешь жить только в полночь и в полдень, всё? Закатов и восходов в твоём мире не существует?       — Я задал простой вопрос и ты могла бы честно на него ответить.       — Но я не знаю, что отвечать, понимаешь? — не выдержала Майев, повышая голос. — Я не знаю и не понимаю, что чувствую, а тут сразу такое!       — Ты меня не любишь?       — Вот опять… снова! Либо тьма, либо свет… Иллидан, есть жизнь посередине! Ты разве не видишь, что поступаешь нечестно?! Моё к тебе отношение не позволило сказать «нет» при всех, но я не хочу, чтобы моя любовь становилась оружием против меня же!       — Хах, вот, кажется, моё желание и исполнилось! Жаль, что иначе услышать о твоей любви я не заслуживаю.       — Неприятно, да, когда заветные слова получаешь настолько неподходящим образом?! Прости, что не смогла правильно повторить; для полноты картины не нашла смердящие трупы!       Колючие слова всё же сорвались с языка. Именно тогда, когда не надо, и как не надо. Майев хотела ударить саму себя за мстительность и эгоизм, сердце обливалось кровью из-за того, как Иллидан реагировал на разговор, но с губ раз за разом слетали обвинения и возмущения.       «Зачем я всё это сказала?! Ну зачем?!»       Сейчас бы Песнь Теней отдала всё, чтобы вернуться на несколько минут в прошлое и затолкать жестокие фразы себе поглубже в глотку, но сделанного не воротишь. Время не поворачивается вспять, чтобы дать шанс исправить ошибки. Обхватив голову руками, Майев грузно прислонилась к ближайшему дереву, совершенно не представляя, что будет дальше. Очевидно одно: строить из себя счастливых жениха и невесту уже не получится. Она всё же испортила лучшую ночь в их жизни.       Знакомое ощущение близкого тепла заставило поднять голову и в который раз посмотреть в прекрасные золотые глаза. Уже почти родные и такие… любимые. В них отчётливо читалась боль, за что хотелось саму себя обозвать последними словами.       — Знаешь, ты права, — неожиданно тихо произнёс Иллидан.       — Нет, неправа! Я не хотела… Я… эм… Иллидан, а что ты… Что ты делаешь?! — Майев кинулась к магу. — Встань с колен! Стой!.. Что ты?..       — Майев Песнь Теней, — Иллидан упрямо качал головой в ответ на попытки его поднять, — готова ли ты провести со мной свою жизнь?       — Я… Ох!       От растерянности Майев прикрыла рукой глуповатую улыбку. Она никак не ожидала, что события примут подобный оборот. Голова пошла кругом, но теперь грудь распирало уже не возмущение, а радость. Из-за переизбытка эмоций слёзы наворачивались сами собой, но Песнь Теней их не замечала.       — Я… Конечно же! Иллидан, я… я тебя…       Договорить она не успела. Странный свист прервал её и заставил Ярость Бури резко дёрнуться. Не до конца понимая, что происходит, жрица бросилась к резко опадающему чародею. Лишь когда её рука наткнулась на что-то длинное и деревянное у него за спиной, она осознала ужасное. Стрела.       — Иллидан… Нет-нет-нет… Иллидан!       «Богиня… нет! Прошу! Умоляю! Нет!»       Мысли не были молитвой как таковой, но силы мольбы в них оказалось столько, что в руках тут же начало приятно покалывать от привычной энергии. Вся сила душевного порыва была направлена на то, чтобы любимый выжил, а потому Майев, как могла, боролась с непоправимым.       — Иллидан, пожалуйста! Ты меня слышишь?! Иллидан, не умирай! Прошу тебя! Иллидан! Сотня веков, две, двести… я всегда буду с тобой, только не уходи!.. Иллидан!       Ярость Бури ничего не отвечал, а лишь тяжело дышал, покрывшись испариной. Что-то было не так. Сила Богини не могла помочь. Почему?.. Стрела? Это из-за неё?!       — Как трогательно.       К поляне вразвалочку приближался горящий исполин, закованный в расплавленную сталь и с хлыстом в руке, сверкающий молниями. Он был одновременно и похож, и не похож на одного из Стражей Ужаса и вблизи казался ещё более жуткими. Словно одного демона было мало, у его ног крутилось несколько Гончих Скверны, а за спиной маячила пара мелких бесов, один из которых и сжимал злополучный лук. Почувствовав ауру противника, жрица чуть не выругалась. Скорее всего, стрела проклята, из-за чего исцеление бьётся с силой богопротивной магии.       — Наконец предатель получил по заслугам, — довольно протянул демон, почёсывая чрезмерно мускулистый подбородок, будто бы начисто лишённый кожи. — Маннорот будет доволен.       Не до конца понимая, что хочет сделать, Песнь Теней обхватила стрелу и со всей силы дёрнула. Крик Иллидана разнёсся на многие метры вокруг. Может быть, к лучшему — его должно быть хорошо слышно в лагере.       — Не старайся, маленькая жрица, он всё равно почти сдох! — зашипел противник, кивком головы приказывая остальным встретить врагов из лагеря, а после снова посмотрел на Майев, мерзко улыбнувшись. — Пойдём лучше с нами, красавица. В Легионе тебе и твоей силе найдётся применение.       — Да будь ты проклят! — выплюнула Песнь Теней, а после снова начала молиться всей душой, сопротивляясь уготованной Ярости Бури судьбе.       — Не захочешь по-хорошему, возьмём по-плохому. Тогда, правда, применение будет уже другим. Подумай трижды, маленькая эльфийка.       «Богиня, умоляю тебя, сохрани его! Спаси! Для меня! Не забирай!»       Никогда раньше Майев не чувствовала в себе столько религиозного рвения и сил Элуны. Казалось, не только её руки, но и место ранения светится мягким серебром. И хотя стоял день, жрица всем своим существом могла ощутить божественную любовь, теплом и силой разливающуюся по телу.       «Я не отдам тебя. Никому. Тем более им. Не уходи. Не бросай меня. Останься со мной!»       Майев не заметила, когда именно перестала молиться и начала мысленно обращаться к любимому, но так или иначе это работало. Он чуть дёрнулся и попытался открыть глаза.       — Иллидан! — не веря собственному счастью, позвала она.       Чародей никак не среагировал, а лишь болезненно скривился, едва слышно постанывая.       — Сейчас… сейчас будет легче! — начала заверять жрица, стараясь окончательно вылечить ранение.       — Нет, не будет! — зарычал забытый ею демон, замахиваясь хлыстом.       Майев инстинктивно вскинула руку в попытке защититься, отчего божественный свет обратился в подобие едва мерцающей сферы. Хлыст с громким треском обрушился на неё, но тут же отскочил, однако радоваться было рано. Лишённый энергии, Ярость Бури тут же задышал тяжелее, из его груди вырвались хрипы, будто он начал чем-то захлёбываться. Только сейчас Песнь Теней заметила, что руки почти по локоть в его крови, а на земле образовалась лужица.       — Сдавайся, мерзавка, — противник подступал всё ближе. — Чем дольше я буду возиться сейчас, тем тяжелее тебе придётся потом. Поверь, я мастер в том, чтобы сохранять добыче не только жизнь, но и шкурку. Когда за твоё смазливое личико и молодое тело заплатят, смерть покажется благостью. Однако я могу быть милостив и отдать тебя в руки тем, кто будет нежнее прочих… Может быть, даже кто-то из ваших во дворце купит, как-никак ты жрица местной шлюшки-богини.       — Как ты посмел назвать Элуну?! — от возмущения страх на мгновение отошёл на второй план. — Да я тебя…       — Ха-ха-ха, ты хочешь со мной побороться, маленькая эльфийка? Ну давай потанцуем. Это даже интересно.       Какой бы яростью ни пылали глаза Майев, но тут же броситься в бой она не могла. Стоит ей хоть на мгновение оторвать руки от Иллидана и прервать исцеление, как он захлебнётся собственной кровью. Жуткая рана никак не зарастала, и лишь милость Богини сдерживала порчу в крови, не позволяя той вытечь или заполнить лёгкие.       — Что же ты? — подначивал демон, подходя так близко, что от его смрада Песнь Теней начинала задыхаться. — Брось его, он всё равно не жилец, и поборись хотя бы за себя.       Жуткий исполин наклонился и настолько обнаглел, что позволил себе схватить Майев за подбородок, беззастенчиво рассматривая лицо. Прикосновение когтистых пальцев было омерзительным и обжигающим, словно к коже прижали раскалённый металл, но это не заставило её прерваться. Даже для того, чтобы выхватить оружие из ножен и полоснуть по наглой мерзкой роже.       «Пожалуйста… пожалуйста!» — продолжала молить Майев, шипя от боли и злости. К кому именно она обращается, — к Иллидану, чтобы он выжил, или к Элуне, которая должна была его спасти, — было уже не важно. Одно мгновение. Песни Теней нужно всего одно мгновение — и голова уродца слетит с плеч.       Ярость Бури в который раз болезненно застонал у неё на коленях, но попытался подвинуться, что внушало безумную надежду. Внутренний голос шептал, что верить в лучшее бесполезно, ведь если сейчас гигант наступит магу на горло или просто выдернет из её рук, то всё потеряно. Далёкие звуки разворачивающегося боя указывали на то, что потенциальной подмоге явно не до них. Уже очень скоро её и Иллидана постигнет та же участь, что и часовых, которые не предупредили о приближении отряда демонов.       «Нет! Я не сдамся! Не отдам его! Нет!»       Из-за нового прилива энергии руки стало сильнее покалывать. Видимо, изменения коснулись и самой Майев, потому что демон резко отдёрнул ладонь от её лица, потряхивая рукой и скабрезно ругаясь.       — Моё терпение кончилось, мерзавка, — шипел он, скалясь через слово. — Надеюсь, твоя шлюха научила тебя парочке приёмов, чтобы ты сейчас смогла сохранить свою никчёмную жизнь, потому что я очень зол!       Он резко схватил Майев за ворот накидки и дёрнул на себя, но внезапно отлетел в другую сторону, так что ткань треснула и порвалась, сдирая кожу на шее. Удивлённая, Песнь Теней опустила глаза и увидела, как Ярость Бури без сил уронил руку, в которой мгновение назад мигнули чары. Чародей тяжело дышал ртом, весь был покрыт холодным потом и ему не хватало сил даже приподняться на локте, но всё это меркло перед тем, что он был жив и в сознании.       — Иллидан! — от счастья тут же забылись и рана на шее, и даже чувство страха. Лишь усилием воли жрица не оторвала руки от раны любимого, продолжая исцеление.       — Как?.. — Иллидан тут же зашёлся жутким кашлем, и радость мгновенно сменилась липким страхом.       — Нет, не дёргайся, — взмолилась Майев, нежно массируя место ранения, даже не удосужившись хоть толику исцеления потратить на свой ожог; все силы она направляла на рану чародея, чтобы та не открылась, ведь если любимый потеряет ещё немного крови, то это станет фатальным.       — Как долго ты… — упрямо продолжал Ярость Бури, — …сможешь поддерживать в себе божественную силу?       — Не знаю. Ещё день, силы Элуны должны быть в упадке.       — В упадке? Ха… Кхе-кхе, — смешок Иллидана быстро сменился новым приступом кашля, а в уголке рта собралась кровь. — Мэв… Кхе-кхе… у тебя глаза светятся… как звёзды.       — Что?!       Договорить они не успели, ведь демон уже оказался рядом и замахнулся грозным хлыстом. Не зная, насколько действенным оказалось исцеление, Майев снова создала барьер. Отрываться от любимого всё ещё было страшно, а потому она продолжала держать одну руку на ране и лишь защищалась. Одним взмахом противник не ограничился, что есть силы осыпая барьер ударами.       — Ушастые уродцы, я доберусь до вас! — шипел посланец Легиона. — А твою голову, предатель, я с большим удовольствием оторву и лично передам Маннороту!       Вместо ответа Иллидан всё же приподнялся на локте, посмотрел на демона странным тяжёлым взглядом и, повернувшись вполоборота, обратился к любимой:       — Мэв… мне нужны будут твои силы. Могу ли я… взять… если ты позволишь?.. Кхе-кхе.       — Что за глупости, забирай хоть всё!       — О нет, — тень ироничной улыбки проскользнула по усталому лицу Ярости Бури. — Этим путём я больше не пойду… не с калдорай. И уж точно не с тобой.       Иллидан тяжело приподнялся, положил ладонь на руку Майев, и она почувствовала, как внутри что-то вытягивается, словно нить, и связывается с ним. Если Ярость Бури и брал у неё что-то, то либо делал это чрезмерно деликатно, либо Песнь Теней этого пока не ощущала, лишь связь будто бы крепла. Неожиданно маг опустил руку, что чрезмерно удивило жрицу.       — Убери защиту, когда я скажу, — тихо произнёс он, просчитывая ритм ударов противника.       Однако демон что-то заподозрил и остановился, а после и вовсе отошёл на несколько шагов.       — Что, Хаккар, передумал отрывать мне башку? — странная улыбка Ярости Бури вызывала подозрения, хоть он до сих пор даже не поднялся с земли.       — Ксавий говорил, что ты недостаточно умный, но вертлявый, — в ответ хмыкнул тот. — Думаешь, и здесь выкрутишься?       Снова засвистели удары хлыста. Но теперь Хаккар бил по земле, и после каждого взмаха у его ног появлялась гончая. Одна, две, три. Через считанные мгновения по поляне забегало с десяток голодных демонических тварей, жадно тянущих в сторону эльфов щупальца-присоски. Поражённая, Песнь Теней растерялась, не в силах принять тот факт, что теперь вместо одного грозного противника на них вот-вот накинется ещё и целая стая Гончих Скверны. Иллидан от потери крови и бессилия после заклятья стрелы не может встать с земли и слегка подрагивает, хоть и пытается скрыть ужасное состояние, а сил Элуны днём надолго не хватит.       Чтобы хоть как-то помочь любимому, Майев попыталась самостоятельно передать ему свои силы через ощущение связи, но Иллидан вдруг резко отшатнулся от неё, решительно качая головой.       — Нет! Мне нельзя!.. Мэв, пока мне хватит. Лучше помоги подняться и отойди к дереву.       — С ума сошёл! Ты на ногах не стоишь! Я тебя не брошу!       — Не спорь! — чуть не прикрикнул на жрицу маг, но быстро сбавил тон. — У меня есть идея. Сними барьер и отойди подальше. Пожалуйста.       Майев не верила, что хоть какой-то план может их спасти, но так как сама не представляла, что можно предпринять, то подхватила Иллидана под локоть, а потом неуверенно попятилась. Смотреть, как он, пошатываясь, мелкими шажками идёт в гущу противников, позволяя им обходить его и брать в кольцо, было не просто страшно, а по-настоящему жутко. Словно она в каком-то кошмаре, из которого всё никак не выбраться. Зачем она его отпустила?! Что он задумал? Нужно вернуться и…       Одна из гончих прыгнула на мага с громким рыком, за ней тут же попыталась последовать вторая, но её остановил взметнувшийся огненный круг. Запахло палёным, а визг на всю округу поднялся такой, что на мгновение Песнь Теней зажмурилась и схватилась за уши. Когда же снова открыла глаза, то уже её крик взвился над кронами деревьев.       Посреди круга на коленях стоял Иллидан, а жуткая присоска безжалостно впилась в его грудь. Ярость Бури без сил схватился за неё, но шансов оторвать от себя у него не было. Довольный хищник противно облизывал ряды острых как бритва зубов, а за кругом громко хохотал демон.       — Хороший план, Ярость Бури. Быстро сдохнуть и не мучиться! Ха-ха-ха!       Майев попыталась закричать снова, но голос сорвался и она разве что прохрипела. Ужас пригвоздил её к месту, сметая чувства пространства и времени. Будто бы оно и вовсе перестало течь, золотыми песчинками застыв в воздухе. Песнь Теней сама не заметила, как упала на колени, не в силах оторвать взгляд от разрывающей душу картины.       «Нет, это всё неправда! Это невозможно! Богиня, нет!»       Неожиданно зверь перед Иллиданом дёрнулся, а после вовсе заскулил и попытался удрать от мага. И Майев, и Хаккар, в равной степени не понимающие, что происходит, подались чуть вперёд, но их тут же остановило с новой силой взметнувшееся пламя. Когда оно чуть опало, стало видно, как гончая изо всех сил пытается отцепиться от чародея, но тот, привстав с колен, не позволяет ей этого сделать. Спустя бесконечно долгую пару мгновений зверь Легиона начал таять, в то время как Ярость Бури встал и перевёл взгляд на сидящую на коленях Майев.       В дорогих золотых глазах жрица заметила сверкающие зелёные огни, словно глазницы мага горели, а странная, немного сумасшедшая полуулыбка пугала. Иллидан ещё раз не то улыбнулся, не то оскалился, а после развернулся и арканой со странным изумрудным свечением вместо фиолетового закинул к себе в круг ещё одну гончую. Его новая добыча попыталась скрыться, но Ярость Бури с пугающей скоростью подскочил к ней и сам схватил щупальцу, прижимая к себе. Новый визг зверя Легиона оповестил о блестящей победе мага. Когда и от него остался лишь пепел, огненный круг погас, а Иллидан, пошатываясь, направился в сторону Хаккара. Теперь казалось, будто он скорее пьян, чем ранен.       — Ты, кажется, хотел потанцевать с моей невестой. А как насчёт меня? — голос Ярости Бури звучал непривычно низко и будто бы отдавался эхом.       Чародей сжал кулаки, из которых вырвалось и приняло форму странного двустороннего оружия зелёное пламя.       — Клинки Аззинота?! — вскрикнул Хаккар, слегка попятившись. — Но откуда в этом мире… Кто ты?!       — Тот, кому не нравится, когда угрожают его будущей жене.       Не дав демону прийти в себя, Иллидан бросился в атаку. Хаккар успел выхватить тяжёлый меч свободной рукой и отразить удар, но следующий, безжалостный, пришелся в ногу. Посланец Легиона недовольно скривился и тяжело выдохнул, подавляя вскрик, полными крови глазами глядя на противника.       — Убью, букашка!       Хлыст снова взметнулся и ловко обвил лодыжку Ярости Бури. Хаккар потянул его на себя, уронив Иллидана на землю. Промелькнувшие молнии заставили чародея болезненно выгнуться. Демон занёс руку для решительного удара, но по ней тут же ударила сила Элуны. Не выпуская добычу из ловушки, посланец Легиона прижал раненную конечность к себе и с ненавистью уставился на Майев, о которой успел забыть.       — Ах ты сучка! Взять её!       Оставшиеся в живых гончие, что до этого жались к деревьям и боялись приблизиться к магу, тут же обратили череповидные головы без глаз в сторону жрицы. С громким визгом они бросились в её сторону, пока хозяин снова переключился на Ярость Бури. Тот, в свою очередь, так сильно дёрнул ногой, что чуть не вырвал хлыст из рук противника. Короткого замешательства хватило, чтобы Иллидан прыжком поднялся и с новой силой бросился в атаку. Краем глаза он следил, как Майев сдерживает гончих, окружённая силой Элуны. Воспользовавшись отступлением демона, Иллидан превратил одно из зелёных лезвий в огненный шар и запустил в наиболее наглую псину. Та, не успев взвизгнуть, превратилась в пепел.       — Кто ты? — снова заорал Хаккар, с удивлением наблюдая, как его создание испепелили в считанные мгновения.       Иллидан не ответил, а наколдовал новый клинок и принялся наседать на демона. Посланец Легиона вновь попытался воспользоваться хлыстом. Однако на этот раз Ярость Бури позволил хлысту обмотаться вокруг руки и дёрнул его достаточно сильно, чтобы вырвать. За счёт инерции, вызванной толчком, Хаккар попытался проткнуть противника мечом, но тот лишь отвёл удар. Крутанувшись вокруг своей оси, Иллидан вынудил демона пролететь мимо и оказался у него за спиной. Не видя противника, тот интуитивно попытался пригнуться и поднять меч. Не помогло. Зелёное лезвие безжалостно вонзилось в шею. Вместо крика из горла вырвались хрипы. Хаккар неосознанно схватился за рану, но лишь для того, чтобы лезвие безжалостно отсекло ещё и пальцы. Вместе с чёрной шипящей кровью из него вытекала сама жизнь.       Иллидан нагнулся к нему и тихо, чтобы его не услышала Майев, произнёс:       — Передавай привет в Круговерти Пустоты.       Хаккар бросил последний ошалевший взгляд на убийцу и грузно упал на землю, несколько раз дёрнулся, но быстро затих. Этого Ярость Бури уже не увидел, переключившись на атакующих Песнь Теней зверей. В считанные минуты всё было кончено. Тяжело дыша, Иллидан осматривался по сторонам в поисках новой цели, когда услышал знакомый, чуть хрипловатый голос.       — Иллидан.       Майев с удивлением и обеспокоенностью смотрела на жениха — он выглядел чересчур довольным и слишком живым для того, кто меньше часа назад был одной ногой в могиле. Когда же шальной взгляд, объятый зелёным пламенем, обратился к ней, она пожалела, что позвала Ярость Бури. Однако беспокойство пересилило.       — Иллидан, как… Как ты?       — Замечательно! — ещё одна бешеная улыбка.       — Мне надо… осмотреть твою рану, и…       — Лучше не подходи пока.       — Что?! Почему?       Вместо ответа Иллидан осмотрел Майев с ног до головы так, словно вместо боевого одеяния Сестринства на ней вообще ничего не было. Она невольно поёжилась, но выкинула из головы возникшее сравнение. Чародей бы не позволил себе ничего подобного в её сторону.       — Я должна убедиться, что рана больше не опасна.       — Прошу тебя… — хрипло произнёс Ярость Бури, делая шаг назад и разжимая кулаки, отчего таинственные клинки исчезли. — Не надо. Не сейчас.       — Я чуть не потеряла тебя!       Жрица недовольно нахмурилась и решительно подошла ближе. Она протянула руку к вороту Иллидана, чтобы посмотреть, но он перехватил её, и начал осыпать поцелуями, как некоторое время назад, но на этот раз горячими и жадными.       — Иллидан?       Взгляд его позеленевших глаз был словно опьяневшим. Второй рукой Ярость Бури резко прижал к себе Песнь Теней, впиваясь поцелуями в шею. Жжение от забытой раны смешалось со странным жаром, спровоцированным действиями Иллидана, исходившим от его тела. Майев попыталась оттолкнуть его, но с тем же успехом можно было толкать каменную стену. Лишь защитное одеяние спасало от блуждающих по телу рук, с остервенением вцепившихся в завязки на боках.       — Иллидан, стой, подожди… Иллидан! Илли…       Страстный поцелуй прервал жрицу. Чародей подхватил её под ягодицы и посадил на себя, заставив обхватить бёдрами. Ещё шаг, и она оказалась весьма чувствительно прижата к дереву, у которого ещё недавно оплакивала раненого любимого. Сейчас же его жар и пугал, и распалял одновременно. Словно та нить, что образовалась во время обмена силами, снова натянулась, но на этот раз от Иллидана к Майев текло вожделение.       — Как же чудесно снова видеть твоё сияние… — прошептал ей в губы Ярость Бури, и снова впился в них. — Как же я скучал… Как же я хочу тебя…       Откровенность заставила волну мурашек прокатиться по позвоночнику, а щёки — потемнеть ещё сильнее. Голова шла кругом, но окончательно терять разум Песнь Теней не собиралась.       — Иллидан, остановись! Мы должны помочь остальным!       Вместо ответа маг переключился на мочку уха жрицы, добавляя к мурашкам новые сводящие с ума ощущения. Майев поджала плечо и снова попыталась отстраниться от страстного любовника.       — Ты же не собираешься… Прямо тут…       — Почему нет? — шепнул Иллидан и спустился ниже, осыпая шею поцелуями.       Сопротивляться становилось всё сложнее.       — Потому что меня всё ещё не возбуждают трупы и руки по локоть в крови. С предложением ты уже проштрафился.       Ярость Бури резко остановился, поднял голову и слегка мотнул ею. Его лицо исказилось, словно он вёл внутреннюю борьбу.       — Я что, снова?..       — Потом. Сейчас не думай об этом. Просто постарайся прийти в себя.       Майев попыталась мягко погладить щёку любимого, но он отвёл голову подальше.       — Не надо. Прошу. Я не смогу… — казалось, маг пытается не смотреть на неё. — Твой свет. Твоё тепло. Вкус твоих губ. Как же я скучал.       Ярость Бури снова мотнул головой и схватился за лоб, а после аккуратно отстранился от Песни Теней, позволяя ей спуститься на землю.       — Я… Я не хотел… Я…       — Я же сказала: потом. Как ты себя чувствуешь?       — Замечательно паршиво.       Майев невесело улыбнулась, но быстро стала серьёзнее. Она подобрала меч и прислушалась к звукам вокруг, пытаясь понять ситуацию в лагере.       — Они победили, — уверенно заявил Иллидан, глядя в сторону стоянки так, словно способен видеть сквозь деревья.       — Тогда нам нужно вернуться и…       — Тебе. Тебе нужно вернуться.       — Что?! Ты разве не пойдёшь со мной?       — Мэв, во мне сила демонов. Светлейшая не должна этого видеть. Мне стоит уйти куда-нибудь подальше и выпустить её. Никому не станет лучше, если узнают, что я способен на подобное, понимаешь? Вместо того, чтобы доверять, меня могут начать подозревать в пособничестве Пылающему Легиону и если и не изгонят, то к советам прислушиваться перестанут. Нельзя этого допустить. Сообщи всем, что я ушёл на охоту за демонами. Я вернусь так быстро, как смогу. И… прости за порыв. Мне очень жаль.       — А мне нет.       — Что?!       — Это было… впечатляюще.       — Ты дразнишь меня? Сейчас?!       — Даже немного жаль, что тут так много трупов.       — Мэв, прошу, прекрати! Я не хочу…       — Хочешь. Сам признался, — Песнь Теней подалась вперёд и запрыгнула на Иллидана, горячо шепча ему в губы. — Возвращайся скорее.       Очередной поцелуй оказался самым жарким из всех. Чтобы успокоиться, Иллидан с силой опустил кулак на невинный ствол дерева, царапая кожу о кору.       — Я буду ждать, — шепнула Майев и поспешно упорхнула в сторону лагеря под опаляющим взглядом зеленеющих глаз.