Лотар

Остановившись на этом месте, я встал из-за стола, чтобы размяться. Решение поехать в ту экспедицию было лучшим в моей жизни. Всю жизнь свою я провел на севере, видя по несколько месяцев в году лишь снег и мертвые деревья. Южные острова поразили меня своей яркостью и незабываемой красотой. Если джунгли меня удивили, то Гортар… Это были незабываемые впечатления. Их однозначно стоило записать. Пока что Хоринис окутала глубокая ночь, но мне совершенно не хотелось спать. В Верхнем квартале было тихо, но чуткий слух прекрасно улавливал все крики, доносившиеся от трактира возле рыночной площади. Я вышел на улицу, подозвал дежурившего рыцаря и велел тому разобраться с проблемой. Город уже четвертую неделю жил на военном положении, но практически ничего в распорядке его обитателей не изменилось: все также каждый вечер устраивались пьянки, в порту грабили зашедших не туда ротозеев, а через ворота все также пускали всякую шваль, несмотря на все мои усилия. Я чувствовал, что над этим островом, лежащим к востоку от побережья Миртаны, сгущаются тучи. Они предвещали не дождь – силы Тьмы, силы Белиара наступали на этот клочок земли, богатый лишь шахтами, полными магической рудой. Прошло уже слишком много времени с тех пор, как Хаген отправил большой отряд на разведку в знаменитую Долину Рудников, и с тех пор вестей не было. Но Хаген ничего не делал – лишь один раз он послал в те края толкового солдата, но предпринимать что-то сверх этого мой друг не решался, и это меня удивляло, ведь раньше он был совсем другим. Впрочем, это меня не касалось. Я лишь отвечал за охрану городских ворот, и дела с рудой были бесконечно далеки от моих обязанностей. Меня ждал Гортар. К Гортару мы подошли в темноте, и я обомлел, когда этот огромный город открылся нашему взору. Тысячи, нет, десятки тысяч огней глядели на нас из величественной долины, спускавшейся к морю. К причалу сразу мы не смогли подойти – столько кораблей стояло на рейде. Пузатые когги, величественные карраки, стройные галеры, рыбацкие лодки даже в ночной тьме сновали туда-сюда под светом фонарей и взорами умелых лоцманов. Порт шумел, где-то кричали друг на друга грузчики на незнакомом языке, у многочисленных таверн пьянствовали моряки и запоздалые гуляки, у борделей выстраивалась очередь, а у портового крана я, к своему изумлению, заметил даже нескольких орков, сидевших на грудах такелажа и покуривавших трубки. От Гортара несло помоями, грязью, и духотой обступавших его джунглей. На холмах, которые явно могли не считаться частью города, я заметил величавые дворцы, не замки, а именно дворцы. Они прятали своих обитателей от бесноватой толпы, чаша терпения которой время от времени переполнялась, но защиты от армии они дать не могли. Гортар никогда ни с кем не воевал. Он даже не имел своей армии – порядок защищали многочисленные наемники, а тех безумцев, что пытались подчинить своей власти богатейшую столицу Южных островов силой великих воинств, вскоре находили мертвыми, а их наследники оказывались фантастическими сговорчивыми. Гортар был силен своим золотом, торговлей, наемными убийцами и многочисленными ядами, которыми славились местные алхимики. Если бы король Робар хотел его захвата, воины Инноса исполнили бы волю монарха. Но тот откровенно боялся своей смерти. Или же его думы занимали соседние земли. Кто знает… Едва портовый управляющий заметил флаги Миртаны и знамена Ордена, как тут же у одного дальнего причала нашлось достаточно места для нашего «Ястреба». Хоть южные острова и не находились под властью Робара Второго, отказать военному кораблю они не могли. Лорд Мардук немедленно отправился в покои властителя города, отпустив всех рыцарей «прогуляться». Солдаты же остались на борту «Ястреба» караулить немногочисленных выживших пиратов. Недолго думая, мы с Хагеном направились к ближайшему стражнику, дабы тот рассказал нам, где двое господ с золотом могут хорошенько отдохнуть. Стражник отправил нас в «Пламя севера», где всем заправлял настоящий коренной миртаниец. Почему-то именно на это шел особый упор в ни черта не понятном рассказе защитника порядка. Указанное заведение располагалось на небольшом холме, нависавшем над северной частью порта. В этом районе было на удивление мало темнокожих, и, судя по всему, это был квартал северян, являющийся самым экзотичным местом из всех, что мне удалось посетить за всю свою жизнь – уж слишком сильно яркая культура юга здесь смешивалась с непритязательностью торговых переулочков Миртаны. Над улицей покачивались торговые вывески, знакомые каждому, кто бывал в ремесленном районе Венгарда. То тут, то там слышалась чистейшая миртанийская и нордмарская брань, несколько помощников кузнеца, из местных, несмотря на ночь, ворочали какой-то адский механизм, торговец фруктами спал, привалившись к своей тележке, с деревьев свешивались маленькие обезьянки, звенели беспрестанно гигантские комары, по стенам бегали забавные с виду ящерицы. Кто-то из моряков предупредил меня, чтобы я не бродил по траве – в ней могли ползать ядовитые змеи. Змей я откровенно боялся, поэтому не сделал ни шагу с каменной мостовой. Хаген, поговорив с еще один стражником, свернул на узкую улицу, в конце которой обнаружилось искомое нами «Пламя севера», рядом с дверью которого, помимо таблички с названием, висел многозначительный красный фонарь. Нас встретил хозяин заведения, обладавший крысиной физиономией и медовым голоском, подходившим больше для певца, чем для торговца из известного рода. Почему известного? Уж слишком ярко на не затянутом туго халате торговца блестел знак Янвисов, такой, каковой я слишком часто видел после своей женитьбы. Он обрадовался прибытию двух благородных лордов из Миртаны, и обещал обслужить по высшему разряду. Пиво здесь было преотвратное – даже то выдохшееся пойло, что хранилось в бочонках на корабле, доставляло больше удовольствия, но мы не ворчали – слишком давно не видели приличной таверны. А «Пламя севера» производило именно такое впечатление. Нас немедленно провели в небольшую ложу над общим залом, и стройная чернокожая служанка принесли нам сушеной рыбы. Проводив ее взглядом, я заметил: – Мы проехали половину мира, чтобы жрать тоже, что и в венгардской пивной? – Если хочешь местной пищи, иди в местные трактиры. Только возьми полдюжины человек охраны. Или же можешь залезть на дерево, как обезьяна, и поедать бананы. Я усмехнулся. Разумеется, Хаген пребывал в хорошем настроении. Лор Мардук высоко оценил проведенную моим другом операцию по захвату пиратов в плен. Людей ниже Хагена по должности он, разумеется, не отметил. Интересно, кто бы командовал этим самым захватом, будь род Фальке чуть менее знатным? В отряде, как минимум, имелось еще два проверенных временем рыцаря, один из которых когда-то даже руководил сотней бойцов при усмирении северных островов. Хаген же обладал лишь опытом распорядителя крепостными стенами в Венгарде. Он был отличным мечником, лучшим из тех, кого я когда-либо видел, но это не прибавляло ему командирских умений. Похоже, все действительно решала фамилия. Заказав корзину со свежими фруктами, Хаген подозвал к себе хозяина заведения. Младший Янвис с удовольствием составил компанию двум благородным паладинам. Немедленно нашлась еще одна негритянка, немедленно севшая Хагену на колени. Торговец безошибочно определил более богатого рыцаря в нашей компании. – Ты говорил, твоя фамилия Янвис? Я много слышал о вашей семье, – начал разговор Лотар. – Расскажи мне о ней. – Мой благородный родитель помогает мне во многом, в основном всем занимаюсь я. Влияние моей семьи распространяется практически по всему миру. – У вас, наверное, много родственников? – продолжал насмехаться я над самодовольным жлобом, который думал, что ближе к утру в его запасах добавится пара-тройка сотен золотых. – Очень. Одних братьев пять штук. А еще две сестры. – Небось, жизнь их раскидала по всему свету? – Хаген понял, к чему я клоню, и решил мне подыграть. Тем временем служанка уже развязывала тесемки на его рубашке. – Это да. Самый старший мой брат, он в Варанте, в Мора Сул торгует. Причалом владеет в равных долях с тамошним торговцем. Канвис, второй мой брат, возит специи с юга к дому моих благородных родителей. Третий брат управляет трактиром в Монтере. Четвертый брат, мой близнец, чиновничает в Венгарде. Если хотите заиметь свою лавку в храмовом квартале, зайдите к нему и передайте от меня привет. Вам помогут. – Как интересно… – я пару раз слышал от Эйлис про этого самого брата. Он был любимчиком у старшего Янвиса, и тот отдавал долги родителям сполна. Ни один из трактиров большой семейки не имел проблем с законом и выплатами налогов после его поступления на службу к коменданту Венгарда. Никто даже и не думал сомневаться в талантах молодого парнишки, прошедшего в высшие эшелоны торговой власти. – Самого младшего брата я еще не видел. Он совсем юн. А сестры… Что с них взять? Обе дуры. Но полезные дуры. – Чем же? – закатив глаза, спросил Хаген. Пальцы его руки уже спустились к пояснице негритянки. – Их зеленые глазки и пухлые губки позволяют моим родителям скупать по дешевке земли по всей Миртане. Отдают всяким Вайсхавам и Валдфлассам, а те, дураки, и рады. За пару сотен монет и «великое будущее» своих сыновей отдают земли. А земли конечны, и именно они – самое дорогое, что есть в мире. Именно этому учил меня мой отец. – Не сказал бы, что «губки» такие уж и пухлые, – фыркнул я и громко рассмеялся. – Ты когда-нибудь видел герб Валдфлассов? Янвис смутился. – Ну… нет. – Позволь, я его опишу. Прекрасный зеленый фон, олицетворяет величие северных лесов в предгорьях. Дерево по центру. Это сила и крепость рода. Ну и дракон, обвивающий это самое дерево. Дракон – тварь Белиара, но он выдыхает огонь. А огонь – творение Инноса. Валдфлассы всегда были верны Инносу, в каких бы обстоятельствах они не оказывались. Смешно было наблюдать, как у наглого управленца таверны отвисает челюсть. Он не мог отвести взгляда от вышивки на моем дублете, изображавшей того самого дракона. Я терпеть не мог его, но мои орденские одежды нуждались в стирке, и мне пришлось надеть герб дома. Как же удачно все вышло. Закашлявшись, Янвис извинился и быстро куда-то исчез. Его немедленно заменила еще одна молодая девушка лет семнадцати, в легкой накидке и с кожей цвета угля, в разы стройнее и красивее той, что была сейчас с Хагеном. Она немедленно взяла меня за руку и куда-то поманила. Хаген криво усмехнулся, сказал «Прими извинения от дурака», и вернулся к своей служанке. Признаться, на Янвисов работали только лучшие люди. Это была самая шикарная девка из тех, что я когда-либо знал. Она растеклась по моему телу, как масло. Губы ее обсыпали поцелуями, но я не чувствовал и сотой доли того удовольствия, что обещал мне придурок Янвис. Внезапно я вспомнил дом, представил, что сейчас там происходит. Наверняка над одинокой высокой башней кружился снег, а в узком окне горел свет. Где-то там вышивала на пяльцах Лора, сжигая очередную дорогую свечу. В спальне, ожидая рождение сына, читала книгу об истории миртанийского государства моя жена Эйлис. Эйлис… Почему-то сейчас, в объятиях чернокожей шлюхи, я понял, что скучаю по ней. Не потому, что любил ее, как жену и женщину. Я скучал по ней потому, что она олицетворяла для меня дом, его уют, тепло постели и вкус мяса в вине. Девка отработала слишком хорошо, чтобы ее не поблагодарить. Она стоила слишком дорого, чтобы не получать от нее удовольствия. Она не ушла сразу после, она обняла меня и тихо засопела в ухо, успокаивая «большого лорда», наверное, десятого в ее жизни. Я улыбался. Улыбался, но не потому, что мне было хорошо. Я улыбался потому, что вспоминал дом.