Лотар

Браконьеры даже не пытались прятаться, расположившись на правом берегу реки. Моей реки! Я махнул рукой, показывая лесничему, чтобы тот приготовил свой лук. Их было трое, под моим же командованием находился лишь один человек. Именно этот лесничий обнаружил пару дней назад у дороги на Венгард следы разделки оленьей туши. Это была моя земля, и никому разрешения на охоту я не давал. Никакие лорды в Фаринг не приезжали, и оставался лишь один вариант – браконьеры. Выследили этих ублюдков мы еще вчера, и сегодня, в утренней дымке, мы решили взять их. Один из браконьеров сидел на корточках возле небольшого костра, второй подтачивал тесак небольшим оселком. Третий же, раскурив самокрутку, громко рассуждал о достоинствах здешних шныгов перед сильденскими. Совсем страх потеряли. Поднявшись вверх по течению примерно на пару сотен шагов, я выдохнул и вошел в реку, стараясь не издавать ни звука. В такое утро любой всплеск, любой шепот мог разнестись на всю округу. Благо, у меня был опыт действовать тихо. Главаря я вычислил безошибочно – им был молчун, все еще возившийся со своим тесаком. Парень у костра, совсем еще мальчишка, спросил, к какой ловушке они пойдут, у холма троллей или же к той, что на востоке леса. Главарь пожал плечами, а говорун принялся почти что кричать о том, что у троллей ловушку даже не стоило ставить – дескать, кого кроме мелкого падальщика там можно поймать? Я представил, чтобы сделал с солдатом, который так громко говорит на секретной вылазке… Одними розгами тот бы не отделался. Я заметил притаившегося на том берегу лесничего, и подал сигнал. Немедленно зазвенела тетива, и речь о сочной оленине прервалась на полуслове. Главарь вскочил, приготовившись к бою, но что он мог противопоставить мечу из нордмарской руды? Выскочив на поляну, я ударил сверху вниз, но у главаря была слишком хорошая реакция – он успел отскочить в сторону. Снова зазвенела тетива, и молодой парень, сидевший у костра и попытавшийся вскочить со своим копьем, завопил от боли – стрела вошла ему в бедро. Впрочем, вряд ли бы он чем-либо помог своему начальнику. Второй удар пришелся по пальцам браконьеру, а третий добил раненого и уже беспалого идиота. Молодой парнишка попытался было швырнуть в меня копье, но я наступил ему на руку и с презрительным выражением лица приставил острие к горлу. – Сколько у вас силков и где они? – Пощадите! Пощадите! – заверещал парень. – СКОЛЬКО И ГДЕ?! Парнишка был слишком слаб, и немедленно, как на духу, выдал все местоположения ловушек. Подошедший лесничий коротко кивнул, дав понять, что все запомнил. Парень просил пощады. По королевским законам за браконьерство стоило отдавать на рудники, ну или же отрубать руку по локоть. Но мне не хотелось отпускать ублюдка. Он охотился в моих землях без моего разрешения. Кто он такой?! Грязнорылый крестьянин? Охотник? Мне было наплевать. Лесничий знал, чего я хотел. Немедленно на шею парня была наброшена петля, а второй конец веревки перекинут через ветку ближайшей сосны. Браконьер завопил, требуя пощады и суда, попытался сбежать, но не вынутая из ноги стрела заставила его лишь скорчиться от боли. Силы лесничего хватило бы и на трех таких мальчишек, и вскоре парень уже болтался над землей. – Милорд, не разумней ли было повесить его на дороге, чтобы любой проезжий знал, чьи это земли и что в них нельзя делать? Вытирая меч от крови, я задумался. – Хорошая идея… Выполни это для меня. Всех троих. После убери все ловушки. Потом можешь отдохнуть пару дней. Зайди ко мне за жалованием. Ты заслужил премию. Лесничий ухмыльнулся, с противным звуком достал из бедра повешенного стрелу, вытер ее о траву и принялся шарить в пожитках браконьеров. Оставив его наедине с собой и трупами, я направился в замок. Экспедиция паладинов затянулась более чем на два года. Пока лорд Мардук гостил у гортарских властителей, мой друг сумел найти несколько полезных контактов в этом южном городе, после чего полностью загрузил трюмы «Ястреба Миртаны» вкуснейшим вином, которое, увы, никому не довелось попробовать – больше ни о корабле, ни о капитане никто ничего не слышал. То ли они пали жертвой ненайденных нами пиратов, то ли разбились о скалы, то ли экипаж решил поискать счастья в далеких от Венгарда землях – никто не знал, что конкретно случилось. Но мы застряли на юге. Лорд Мардук схватил на узких улочках лихорадку, которая подкосила и без того слабое здоровье паладина, и моим командиром внезапно стал Хаген, который совершенно не торопился покидать южные острова. Налаживая связи и оказывая услуги, потомок рода Фальке приобрел небольшой домик через улицу от миртанийского посольства, в котором и обустроил небольшую казарму для солдат и рыцарей. Действовал ли он по своей воле, или же имел какие-то тайные распоряжения, полученные от самого короля, никто кроме него не знал, но вскоре половина из членов городского совета Гортара состояла в очень тесных отношениях с моим другом. Орден и Миртана набирали вес на юге. Вскоре мне это надоело. Как бы ни было хорошо на островах, я хотел домой. Поругавшись с Хагеном, я заявил, что отправляюсь служить в гарнизон Фаринга, собрал вещи и уплыл с первым же кораблем на материк. Шел он в Кап Дун, что располагался на севере Большого залива, в южной части Миртаны. Оттуда я целый месяц добирался до Фаринга, так как вынужден был заезжать в Венгард, разбираться с Янвисами по долгам их сынка в Гортаре. По итогу я оказался на пороге дома с туго набитым кошельком золотых монет, устоявшимся загаром и желанием послать все к Белиару в чертоги. Эйлис ждала меня, но я не мог ей ответить той же радостью. Первым же делом я нашел копошащуюся на кухне Лору и напомнил ей о кошельке с золотом. Она смиренно легла животом на стол и закрыла глаза, но мне стало не до того. Сплюнув на пол, я развернулся и вышел на улицу упражняться с мечом, несмотря на усталость. Только меч и лес придавали мне покой. Я отстреливал в лесу дичь, гонял браконьеров и обходил владения, после чего возвращался в замок, запирался в комнате и погружался в чтение старых книг. Сына моего хвали Горст. Ему было чуть больше двух лет, когда я вернулся в Фаринг, и весной ему должно было исполниться три года. Он рос беспокойным мальчуганом, который ни минуты не мог усидеть на месте. Я чувствовал какое-то умиротворение, когда видел его, копошащегося в своих игрушках, в окружении нянек, нанятых отцом Эйлис. Но заниматься я с ним не мог. Он был мал, и не мог понять всего того, что чувствовал. Он даже «папой» меня не называл, несмотря на все усилия жены приучить его к этому. Но я знал лишь одно – он еще подрастет, и тогда мы успеем с ним заняться настоящим делом. Я надеялся, что он станет настоящим воином. Кроме жены и сына у меня никого не осталось. Оказалось, мать моя умерла спустя год после отца – не смогла вынести одиночества, уж слишком прикипела она к нему за долгие годы брака. На сестру свою, потерянную в Монтере, мне было плевать, с другом мы поссорились, и у меня остался лишь замок. Я остался один. Один наедине с севером и всеми проблемами, что накопились за долгое время отсутствия. Эйлис старалась управляться с делами, но маленький сын и чрезмерная доброта не позволяли ей добиваться выплаты податей с крестьян, сбора пошлин за проезд и всего того, на чем зарабатывал обычный лорд в Миртане. Черт. Совсем недавно у меня было все хорошо – к нам приехал лорд Манфред, и мы отправились в Венгард. Я достиг своей мечты – стал рыцарем Ордена, но все остальное… Где оно? Почему с этим не пришло все остальное? Где прекрасная дева, ожидающая меня в замке, охраняемом драконом? Где сундуки, набитые золотом? Где почет и уважение?! Какого черта я вынужден запугивать и убивать браконьеров, а не изучать магию в стенах венгардской крепости?! О, Белиар… Очнулся я от тишины. Не знаю, сколько времени я простоял в одном положении, опершись на зубец стены и как вообще сюда забрался, но стража уже успела смениться, а в комнате наверху зажегся свет. Эйлис снова уселась за книги. Я попытался представить ее, разогнать буйную фантазию, но мне не удавалось. Мысль, сделав круг, снова вернулась ко мне и моим делам. Налог в Фаринг, налог королю, налог в Орден, крестьянские дрязги, браконьеры… О, Белиар! Как же мне все надоело… Единственным моим желанием было добраться до ближайшей кровати, лечь и больше никогда не просыпаться. Хотелось забыться, накуриться самым крепким болотником, выпить бочонок вина, упасть вниз головой с крепостной стены… Я устал. Спустившись вниз, на площадку, я попытался отработать несколько приемов, но уже после третьего взмаха мечом руки мои ослабели, и, казалось, сил не осталось даже на дыхание. Выполнив еще один удар, я потерял равновесие и чуть было не упал, успев воткнуть меч в землю и опуститься на корточки. Я тяжело задышал, к глазам подступили слезы. Как же хорошо, что этого не видел никто из моих боевых братьев. Они бы засмеяли… Впрочем, мне было наплевать. Руки дрожали. Вернув меч в стойку, я отправился в подвал замка, по пути отматерив подвернувшегося слугу. Мне нужна была горячая ванна, в которой я мог бы расслабиться или хотя бы утопиться. Приказал Лоре подогреть воду, после чего скинул с себя грязную после леса одежду и лег в пустую ванну. Холодное дерево неприятно обжигало кожу, а свет лампы рябил в глазах. Кожа покрылась мурашками, и пальцам непроизвольно захотелось сжаться в кулак. Но я радовался – так хотя бы мне удавалось глушить мысли, будто рыбу в мелком пруду. Наконец прошелестел подол платья – Лора принесла наполненные ведра. Она знала о моих предпочтениях, и заранее смешала горячую и холодную в необходимых пропорциях. После чего совершенно неожиданно передо мной появился поднос с глинтвейном и кусочками сушеных яблок на тарелке. На удивленный взгляд Лора ответила: – Миледи, едва заметила вас на стене, приказала приготовить мне все это и принести при необходимости. Значит, это была Эйлис. Все-таки жена моя была достаточно чутким человеком. Жаль, что кроме характера ничего хорошего ей не досталось. Погладив проходившую мимо служанку по бедру, я мягко попросил ее присоединиться ко мне. – Миледи велела мне принести ей на пробу приготовленный суп. Он будет вот-вот готов, могу ли… Я отмахнулся. Лора поклонилась и покинула помещение, я же погрузился в воду по подбородок и прикрыл глаза. Ее не было слишком долго – вода уже начала остывать, когда я услышал скрип отворяемой двери. – Скорее, Лора. – Это не Лора, Лотар. – Ну, тогда ты заходи, – фыркнул я. Видеть Эйлис мне совершенно не хотелось, несмотря на благодарность за заботу и глинтвейн. – Где эта девка? – Я отослала ее в Фаринг, чтобы она нам не мешала. – Не мешала в чем? Я наконец увидел ее – Эйлис вошла в комнату полностью раздетая, освободившая свои длинные волосы, которые колыхались при каждом ее шаге. На какое-то мгновение я даже возжелал ее. – Ответишь? – А ты как думаешь зачем? Мы с тобой в браке почти три года, а до сих пор толком не поговорили. – О чем нам говорить? – фыркнул я. – Ты прекрасно знаешь, почему мы в браке и почему мы здесь. Я бы предпочел побыть один. – Ты бы предпочел быть в компании с этой глупой служанкой! – Эйлис повернулась ко мне – лицо ее раскраснелось. – Это ты сказала, а не я. Может, покинешь покои? Скажем, чтобы навестить Горста? – Его увезли мои родители еще три дня назад, а ты даже не заметил! Я вздохнул. Не хватало мне еще ее истерик. – Что ты хочешь? – Я хочу, чтобы ты перестал относиться ко мне, как к надоевшей мебели, – с этими словами Эйлис залезла ко мне в ванну. – Мы же вместе. И вместе проживем еще не один десяток лет. И мне бы хотелось, чтобы мы прожили их счастливо. – В каком глупом романе ты это опять прочитала? – я попытался было вылезти из ванны, но Эйлис положила руки мне на плечи. – Отпусти, мать твою, не заставляй меня распускать руки. - Лотар, ну правда, я ведь все понимаю. Тебе тяжело. Ты воевал два с лишним года вдали от дома, потерял родителей, погрузился в дела. Но, мать твою, не заставляй меня топить тебя в этой ванне. Неожиданно для себя я расхохотался. Черт… Не могу. Ха-ха-ха. Зашедшись хохотом, я случайно ударился затылком о край ванны, но не заметил боли. Эйлис, какая же ты… Я притянул ее к себе.