Прибрежная деревня.
Отдаленная от Изнанки петля.
Антонио отложил скрипку в сторону и тихо вздохнул. Пожалуй, на сегодня достаточно музыки, тем более, что его единственный слушатель уже мирно спал. Охотник с улыбкой подошел к кровати, где лежал Эндрю и заботливо поправил сползшее одеяло. Могильщик последние пару дней был очень молчалив и почти не разговаривал, а сегодня и вовсе почти весь день пробыл снаружи. От общения он не отказывался, нет, но что-то явно было не так, вот только вытащить из него ничего не получилось. Оставив паренька в покое, скрипач прошел в соседнее помещение и прикрыл дверь. Художник сидел за столом, держа в руках свежий холст и сосредоточенно что-то рисовал. Скрип половиц отвлек его от его занятия и он поднял взгляд на Охотника. — Он уснул? — Да. Наверное устал сегодня. Хотя не сказал бы, что он был занят чем-то серьезным. Брук тихо ухнула и слетела со своего насеста над потолком, мягко опустившись на плечо художника. Он рассеяно погладил сову по грудке и отложил кисть и холст. На фоне темных линий четко выделялись несколько разных оттенков красного, заметив которые Антонио покачал головой. — Мистер Вальден, опять режем руки? Что я насчет этого говорил? — Запястья целы, — рассеяно ответил художник. Поймав строгий взгляд скрипача, он чуть съежился, но потом показал ему правую руку, перетянутую свежим бинтом. — Нет, правда! Я просто разбил чашку и порезался, когда собирал осколки. Ну и… немного использовал… — Честное слово, за тобой глаз да глаз нужен, — проворчал Охотник. — Спасибо хоть, что обработал. — Говорю же, пустяки… Наступило неловкое молчание. Несмотря на вроде бы спокойную обстановку, Антонио понимал, что что-то произошло. Эдгар был явно не в своей тарелке, прямо как Эндрю, чересчур тихий и спокойный. Даже высокомерными замечаниями сегодня не сыпется, как обычно, хотя прежде всегда ругал его, что он часто фамильярничает. Присев за свободное потрепанное кресло, он внимательно посмотрел на художника. — Что случилось, Эдгар? У тебя опять проблемы с вдохновением или ты что-то заметил, пока искал ответы в коридоре Безвременья? — С чего ты взял? — сухо спросил он, не поднимая взгляда. — Ты слишком тихий. Ладно Эндрю, я предположу, что он опять вспоминал потерянных друзей, а потому такой грустный, но ты… Такое ощущение, что случилось что-то нехорошее, и ты искренне не хочешь нас в это втягивать, или просто не знаешь, с чего начать. Художник нервно усмехнулся. Некоторое время он просто молчал, ничего не говоря, словно обдумывал каждое свое последующее слово, но потом сдался. Он опустил руку в карман джинсов и вытащил оттуда маленькую карточку, показав ее Охотнику. Символ часов на ее обратной стороне четко выделялся в блеклом свете свечей. Увидев ее, Антонио удивленно приподнял брови, а потом чуть сжал руки в кулаки. Улыбка не исчезла с лица, но стала какой-то слишком вымученной. — Давно ты получил это приглашение? — спросил он, стараясь сохранять спокойствие. — Сегодня утром, — Эдгар положил карточку на стол. — Оно лежало на холсте. Тут три подписи. Правда почему тут знак часов? Раньше разве на приглашении не была гидра? — О, так ты не застал в свое время «особую» Игру? — Антонио отклонился на спинку кресла. — Ну тогда неудивительно, что ты так спокоен. — «Особая»? И что в ней такого необычного? Я узнал одну подпись — Хосе тоже втянули в это, — художник указал на ветвистый почерк. — Две других мне незнакомы. — Ох, Эдгар… Тебе сразу надо было мне сказать о приглашении, — Охотник покачал головой. — Тут даже суть не в Игре, хотя ее тоже приятной не назовешь. Но тебя разве не удивило, что в наше укрытие, которое мы столь тщательно пытались спрятать пришло вот это? Холодный озноб прошелся по спине Эдгара, когда до него дошел смысл сказанных Антонио слов. Все верно — укрытие. Оно больше не являлось их тайной. — Нас нашли… — испуганно выдохнул он. — Одно радует — это будет не здесь, — Антонио поспешил его хотя бы немного успокоить. — «Особую» Игру обычно проводят в специально изолированной петле. А значит Эндрю будет в безопасности. — Ну хоть что-то… — Эдгар медленно кивнул. — Ладно, об этом позже. Лучше объясни мне, что за «особая» Игра? Что это за знак часов? Чего от меня хотят? — Ну если совсем кратко и не вдаваться в подробности — это Испытание. Причем не от Охотников, а от самой Изнанки, — скрипач сложил пальцы домиком. — Четверо выбранных должны показать себя, тем самым это место решит — достойны ли вы идти дальше. Тут может быть только два возможных исхода, мистер Вальден. Либо ты побеждаешь и выходишь из этой Игры, либо… вечное забвение. — То есть смерть? Художник снова посмотрел на карточку. Что ж, он действительно скорее всего это заслужил. Идти на такое сложное испытание и попытаться сделать все, чтобы заслужить жизнь… Он проявил себя как лидер, организуя побег из Зеркального Поместья и украв у Охотников гроб вместе с друзьями, однако не смог защитить их же от потери в этой огромной временной петле и забвения. И кому как не ему теперь попытаться исправить ситуацию и показать, что он все еще может быть лидером? А если все-таки нет… ну хоть погибнет достойно. — Я подпишу это! — решительно ответил художник. — Уверен? — Антонио спрашивал с осторожностью. — Пойми, я не пытаюсь тебя переубедить, но хорошо подумай. Есть шанс, что ты не вернешься. — А у меня есть выбор? — вопросом на вопрос ответил Эдгар. — Я не хочу заставлять участвовать в этом Эндрю. Он и так натерпелся бед со мной. А ты проведешь меня на эту Игру и вернешься, хорошо? Чтобы он не остался один. — Как скажешь, — вздохнул Охотник. — Воля твоя. Но будь осторожен. Брук мягко ущипнула Эдгара за щеку и слетела с его плеча, вылетая наружу. Эта маленькая поддержка еще сильнее укрепила парня. Он взял в руки карандаш и быстро подписал приглашение. После того, как карандаш был отложен в сторону карточка уже знакомо вспыхнула и быстро истлела, а пепел унесло в сторону. Теперь обратной дороги не было…***
Тем временем в Зеркальном Поместье…
В южном крыле Зеркального Поместья царила полная тишина. Именно это было необходимо Хастуру, чтобы держать полный контакт с Изнанкой. В помещении не горело ни единого огонька, да они и не требовались. Ярко сияющей лиловой пентаграммы, любезно предоставленной Идрой было достаточно. Она расстилалась четко под щупальцами и обрывками желтого плаща. Руки Божества были словно покрыты свежей кровью, а капюшон скрывал нечеловеческую ипостась с беспокойно перемещающимися глазами. Он всегда использовал свою истинную форму для бесед с петлей, потому что именно так чувствовал себя к ней ближе всего. В разных концах комнаты застыли последовательницы Ведьмы снов, отложившие свое оружие и поддерживающие магический ритуал. Их глаза были пусты, однако все как один смотрели на фигуру в центре и не шевелились. Охотники устроили эти «переговоры» намеренно, дабы получить ответ, кого из них направят на Игру, чтобы вновь не допустить ошибок, а также узнать судьбу всех приглашенных. Не факт, что Король в Желтом поделится с ними этим знанием, но по крайней мере успокоится сам. Пророка он больше трогать не собирался, ему хватило и его попытки самоубийства. Ритуал начал подходить к концу. Пентаграмма постепенно угасала, а сам Хастур, как усталый старик медленно оседал на землю. Только когда в комнате вновь стало темно, словно по безмолвному сигналу в зале зажглись свечи, а ожившие последовательницы поспешили удалиться. Божество снова скрыло свое истинное обличие под человеческой ипостасью, тяжело вздохнув и слегка покачав головой. Увиденное постепенно укладывалось в разуме, формируя четкую последовательность действий. И как только он окончательно пришел в себя и выпрямился, двери комнаты распахнулись, впуская внутрь нагайну, привычно прячущую взор под темной повязкой на глазах. — Как прошла беседа, Хастур? — Идра чуть поклонилась ему. — Ты получил ответы? — Да. Было занятно услышать это от Изнанки, но в целом я даже остался приятно удивлен. Она с интересом улыбнулась. Ее самая верная последовательница замерла рядом, едва касаясь кончиками пальцев чешуи у талии. — И что в итоге? — Ведьма снов выжидающе смотрела на собеседника. — Тебе известен Охотник? — Да, — Хастур едва заметно улыбнулся. — Должен сказать, ЭТОТ выбор меня удивил. Однако он и правда подходит… — Интригуешь как никогда, — она с легким шипением засмеялась. — И кого же мне к тебе привести? Зеркальную Деву? Танцовщицу? Или может быть хладнокровного убийцу? — Все проще, чем ты думаешь, Идра, — Божество поправило капюшон. — Приведи ко мне ученого. И да, можешь поприсутствовать. Это будет весьма занимательно. Сказать, что нагайна удивилась — значит ничего не вымолвить. Она быстро дала указание последовательнице и та исчезла в коридоре. Спустя какое-то время она вернулась в сопровождении Злой рептилии, который явно не был готов к столь позднему приглашению. Сейчас он выглядел даже больше как выживший, которым когда-то являлся. Рыжевато-коричневые волосы средней длины были заплетены в косу и закреплены в небольшой пучок, человеческое бледное лицо спокойное и не выражающее ничего кроме интереса. Карие глаза с интересом смотрели то на Ведьму снов, то на Короля в желтом одеянии, пока рука с длинными черными когтями слабо почесывала проступающую на шее чешую, плохо скрываемую воротником белой рубашки. — Вы хотели меня видеть? — поинтересовался он у божеств. — Давно не видел тебя в этом облике, Лючино, — Хастур усмехнулся. — Решил немного поэкспериментировать? — Просто изучал некоторые дневники, — уклончиво ответил Профессор. — Чем обязан таким поздним визитом, Лорд Хастур? — Я только что провел беседу с Изнанкой. Она выбрала Охотника на грядущую Игру. — Неужели? — чуть шипяще спросил Де Росси. — Но раз вы привели сюда меня… Неужто на мне остановился выбор? Такая честь! — Ты давно не выходил в поля, так что будет достойная охота, — Идра чуть улыбнулась. — Однако помимо Игры у тебя будет еще несколько важных заданий. И поскольку кукол мы выпускать не будем, тебе надо справиться с этим. — Я весь внимание, господа! Что именно от меня требуется? Безоговорочная победа? — Нет, — Хастур покачал головой. — С таким набором выживших, которые туда пойдут это будет сложно сделать. Один Наемник чего будет стоить. Но в этой петле, где будет проходить Игра спрятано то, что у нас украли. И чтобы она навсегда для нас не закрылась тебе нужно поймать и вернуть обратно хотя бы одного из выживших. Это обязательно! — Так-так… — Лючино от предвкушения даже провел языком по зубам. — Значит именно там спрятали гроб? И мне помимо Охоты стоит его поискать? — Ты все верно понял, — Божество кивнуло. — Бегун тоже участвует. Постарайся взять и его, но если ситуация будет выходить из-под контроля — выбери любого. Но помни — хотя бы один обязан вернуться обратно! — Можете больше не повторять, лорд Хастур. Я все понял, — Лючино сделал еще один вежливый поклон. — Когда состоится Игра? — Последний участник уже получил приглашение, — Хастур переглянулся с Идрой и она кивнула. — И мне известно, что он его подписал. А это значит, что на следующем рассвете мы начнем Игру. — Тогда позвольте удалиться. Мне нужно как следует подготовиться к этому событию. Хастур не стал задерживать Профессора и он пошел обратно в свою комнату, предвкушающе что-то обговаривая сам с собой. Идра смотрела ему вслед и задумчиво склонила голову. — Хочешь что-то спросить? — поинтересовался Хастур. — Думаешь это хорошая идея — посылать его? — спросила она. — Мы все еще не оправились от провала Джокера. А если он тоже проиграет? — О, я уверен, что он сделает все, чтобы выполнить то, что от него требуется, — с уверенностью сказало Божество, направляясь к дверям. — Это в его же интересах. В конце концов… — он таинственно посмотрел на собеседницу всеми четырьмя глазами. — Все Охотники стремятся к перерождению, верно? А уж кто из них будет ближе всего… посмотрим. На этот аргумент Идра возражать не стала и молча удалилась следом за Хастуром из комнаты. Ее последовательница медленно засеменила следом, не издавая ни звука.***
— Эдгар? Художник тихо застонал и с трудом открыл глаза. Едва пробивающийся сквозь вечно затянутое тучами небо солнечный свет уже проник в комнату. Брук сидела на спинке стула, сонно склонив голову к грудке и прикрыв один глаз, а вторым наблюдала за происходящим в комнате. Немного отогнав сон и осмотревшись, Эдгар понял, что его слабо трясет за плечо Эндрю. Могильщик сидел рядом и внимательно наблюдал за ним. — Эндрю? Что такое? — Антонио попросил разбудить тебя. С-сказал, что вы к-куда-то сегодня вдвоем отправитесь. — Мы… А, да, точно… — парень поспешно кивнул и сел в кровати. — Я уже и забыл, что просил его помочь. — С-сегодня опять б-будешь проверять другие петли? — спросил Эндрю. — Ну мы же хотим найти остальных, верно? Или по крайней мере выбраться отсюда, — художник чуть улыбнулся. — Не бойся, я не собираюсь теряться. Обязательно вернусь. — Х-хорошо… Я с-сделал завтрак, — парень зачесал непослушную челку набок и встал. — Мы тебя ждем, хорошо? — Конечно! Сейчас приду! Эдгар почти ощущал, как его изнутри съедает стыд. Не хотелось обманывать друга, но сейчас так будет лучше. Прежде всего для него самого. Если Эндрю узнает о приглашении, и об Игре… Он точно испугается. Или еще хуже — увяжется следом. А этого художник не мог допустить ни в коем случае. Он также как и Антонио дорожил его безопасностью и ментальным состоянием, которое заметно пошатнулось с исчезновением Виктора. Возможно от полного отчаяния Эндрю спасало как раз то, что он успел подчерпнуть в церкви — вера и надежда. Отличные помощники в трудные времена. Эдгар тщательно подготовился еще накануне. Одежды было немного, но постоянно носить одну и ту же рубашку и джинсы — тоже ничего хорошего, а потому он достал запасной комплект из их небольшого шкафа. Он сменил привычный красный плащ на более темный, правда тоже уже заляпанный краской (когда только успел?), плотно заплел волосы в небольшую косичку и пристроил на них темный берет. Два свежих холста, которые ему любезно предоставил Антонио уже были готовы, а кисточки собраны в специальном мешочке. Захватив все это с собой, парень подошел к дремлющей сове и тихонько почесал ее по грудке пальцем, чтобы она проснулась. — Брук, пожалуйста, это важно. Мне нужно, чтобы ты присмотрела за Эндрю, пока меня не будет. И не смотри на меня так, пожалуйста! — он уныло вздохнул, когда сова укоризненно посмотрела на него незакрытым глазом. — Я знаю, что стоило ему все рассказать, но не могу… Прошу, помоги. Она чуть грубовато ущипнула его за палец, но потом тихо ухнула и выпорхнула наружу. Эдгара это слегка успокоило. Все-таки ему будет спокойнее, если он будет знать, что друг остался не один. Завтрак прошел не очень радостно. Да, они вели небольшую беседу втроем, но ни Антонио, ни Эдгар не могли скрыть напряжение. Однако если Охотник был просто слегка насторожен, и это могло выражаться в его неготовности покидать петлю, то вот художник с трудом ел. Предстоящая Игра буквально давила на психику. И несмотря на все это Эндрю словно не замечал этого. Пожелал им обоим удачи и попросил не торопиться, если они что-то обнаружат. Когда сидеть за столом уже стало невыносимо, Эдгар встал и глубоко вздохнул. — Нам пора. Нечего терять время. — Как скажешь, мистер Вальден, — Антонио меланхолично пожал плечами и тоже выпрямился. Он ласково погладил Могильщика по волосам и тепло улыбнулся. — Мы скоро вернемся, Эндрю. Может быть даже с Виктором. — Х-хорошо, — Эндрю слабо улыбнулся. — Удачи вам! Он не стал их провожать, и просто молча сидел пока не услышал хлопок двери. Только тогда он откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул. Часы в комнате медленно тикали, а стрелки приближались к десяти утра. Уже скоро… Эндрю покачал головой и вытащил из нагрудного кармана небольшую карточку, внимательно разглядывая надписи на ней. А точнее… подписи, оставленные поверх знакомой метки девятиглавой гидры. Даже удивительно, что приглашение не рассыпалось пеплом после того, как он его подписал, хотя раньше именно так и было. Алые глаза снова и снова пробегались по каждой из подписей: маленький крестик, аккуратная подпись как на почтовых конвертах и быстрый, но неровный росчерк, как будто владелец писал левой рукой. Взгляд задержался на второй, написанной таким знакомым почерком… Как в том письме, которое он также бережно хранил в кармане своего одеяния. Он догадывался, что Эдгар его обманул, но не стал его винить. И ему даже на руку было, что он и Антонио ушли. Как организатор побега художник был очень серьезной целью для Охотников, и допустить его возвращение на Изнанку ни в коем случае нельзя. А вот он… Он справится. Неважно, кто будет Охотником на этой Игре, неважно, выиграют они или нет. Главное, что он сможет снова увидеть Виктора… И он постарается сделать все, чтобы они выбрались отсюда вдвоем. Эндрю отложи карточку в сторону и привычно сложил руки, беззвучно произнося молитву. Игра скоро начнется. Он будет готов к ней. «Эдгар, где бы ты ни был… Будь осторожен…»***
Коридор Безвременья вился длинной змеей впереди, однако Соловей уверенно летела вперед, не сбиваясь ни на одном из его поворотов. Орфей даже позавидовал тому, как хорошо птичка здесь ориентируется. Ему бы такой талант тоже пригодился, особенно, если он снова встретит Алису. Правда, он не был до конца уверен: было ли его предыдущее приключение сном, или же явью, но текст, написанный в тетради никуда не исчез, также как и шрам на его ладони. А значит однозначно говорить о том, что ничего не было точно нельзя. Лука и Виктор шли следом за ним, причем изобретатель что-то тихо объяснял почтальону. Уик семенил рядом, заинтересованно принюхиваясь. Почтальон не стал оставлять своего пса в укрытии, да и Кевин сказал, что они всегда работают вместе и на Игре они оба смогут хорошо помочь. Легкая нервозность то и дело давала о себе знать. Им предстояло идти в совершенно разные места, причем у романиста Игра была в разы тяжелее, но он думал только о том, чтобы друзья не пострадали. Да, «заключенный» был достаточно уверен в своих силах, но вот охота, которая за ним велась, навевала тревогу. Чего стоит их недавнее приключение в Красной церкви. А если они проиграют? Что тогда делать? — Орфей? Ты чего опять скис? Романист вздрогнул и поднял голову. Лука внимательно смотрел на него, скрестив руки на груди. Виктор тоже непонимающе склонил голову вбок. — Нервничаешь что ли? — Есть немного, — романист не стал врать и вздохнул. — Но не столько за себя, сколько за вас обоих. — Ну мы же уже говорили об этом! — «заключенный» усмехнулся. — Все будет нормально. Я не буду лезть на рожон, клянусь. — Уж надеюсь, — проворчал писатель. — Ты как себя чувствуешь? Голова не болит? — Спасибо, что так волнуешься за мое самочувствие, — фыркнул Лука. — Все в порядке. Мисс Месмер и правда хороший психолог, и врач в целом. На самый крайний случай у меня есть морфин, который мне дал Карл. Виктор бегло написал в своем блокноте фразу и показал ее Орфею: «Ты сам то как? Не сильно волнуешься?» — Честно? — писатель вздохнул. — Я боюсь. Мадам Соловей конечно могла преувеличить по поводу этой «особой» Игры, но мне все равно не по себе от одной мысли, что я могу умереть… Как-то не хочется оставаться здесь. — Угомонись! — Лука нахмурился. — Мысли материальны. Слышал такую фразу? Лучше настройся на то, что выложишься по полной. Ты не один, вас четверо. Охотника можно отвлечь. Главное не забывайте помогать друг другу. — Да, я знаю, — романист вяло улыбнулся. — Ты прав. Не стоит так зацикливаться на всем этом. — Лично я рассчитываю на то, что когда мы вернемся в убежище, то выпьем чаю со стряпней Эммы и Ады, — сказал Лука, улыбнувшись. — Думай о приятном. Нам еще предстоит столько всего сделать! Почитать дневники, исследовать петли… Мы не можем остановиться просто так, не попытавшись бороться! «Хорошая цель!» — согласился с ним Виктор с улыбкой. Соловей громко зачирикала. Ребята резко остановились, смотря на стену, к которой приблизились. Две двери уже привычно выплыли из воздуха, ручки на них медленно обретали форму и покрывались рисунками. На правой четко вырисовалась цифра шесть и знак гидры, а на левой появился символ часов — как на карточке, что приглашала на «особую» Игру. Быстро переглянувшись, парни крепко пожали друг другу руки и приблизились каждый к своей двери. Уик чувствовал, что хозяин боится и прижался к его ногам, сам почтальон нервно сжимал ремень своей почтовой сумки. Цифра на двери заметно взбудоражила его. Лука глубоко вздохнул и открыл дверь. — Увидимся, Орфей! — сказал он романисту. — И удачи! Он взял Виктора за руку и они вместе с псом скрылись за дверью. Понимая, что тянуть время нет смысла, Орфей вздохнул и повернул свою ручку. Соловей мягко опустилась на его плечо и чуть коснулась клювом его уха. — Пойдешь со мной? — он чуть улыбнулся. — Спасибо. Я знаю, ты не можешь вмешиваться, но буду рад, если ты дашь мне пару подсказок. Птичка если и поняла его, то не подала виду. Крепко сжимая в руках свою тетрадь с заложенными в ней перьями, Орфей скрылся за дверью, ступая на неизвестную территорию. Игры начнутся через десять минут.