Покажи мне любовь

- Нет, ноги этого чмошника не будет у меня на даче! – Отрезает Игорь. – Не понимаю, что ты с ним возишься, но ладно, хер с этим. Но портить праздник и всем присутствующим настроение я ему не позволю. - Значит, отмечайте без меня. – Сухо отвечает ему Олег, резко встаёт и уходит куда подальше, внутри раскаляясь от злости. Он врезается в выходящего из туалета Серого. - Ты чего такой злой? – Спрашивает он, ухватывая Олега за край рукава. Олег усмехается: с Серым всегда так – невозможно скрыть от него своё настроение. Да и ему самому настрой портить совсем не хочется, но ведь не отстанет, пока Олег ему всё не выложит. Поэтому он и отвечает как можно более уклончиво: - Да хотел нам найти компанию Новый год отмечать, но меня там не особо видеть хотят. - Из-за меня, да? – Серый улыбается совсем беззлобно, наоборот, скорее игриво. – Можешь прямо говорить, как есть – поверь, мне плевать, что я им не нравлюсь. – Фыркает он, и продолжает уже более серьёзно. – Но если хочешь отмечать вместе с ними, то флаг тебе в руки. А насчёт меня не парься – я всё равно не любитель шумных пьяных компаний. - Я не буду отмечать без тебя. – Неожиданно резко и твёрдо даже для себя перебивает его Олег. Олег предложил Серёже этот Новый год встретить вместе: у него семья всё равно уезжает на праздники, а у Серёжи с матерью отношения никак нельзя назвать тёплыми. Правда, ещё до этого он принял предложение Игоря отметить праздник у него на даче, где будет добрая половина всех одноклассников, поэтому и пришлось спрашивать, можно ли будет взять с собой Серого. Но Олег, как бы не отгонял от себя разные неприятные и навязчивые мысли, в последнее время особенно чётко и ясно осознал: между всеми остальными и Серым он выберет именно его. Признаться самому себе, что он запал на своего лучшего друга, и запал крепко и окончательно, было тошно, мучительно и больно. Остаток их коротенькой поездки в Карелию прошёл волшебно – Серый остался в полном восторге, и как он потом сказал, в поезде он не мог заснуть ещё полночи от переполняющих его чувств; у Олега тоже в ту ночь сна не было ни в одном глазу, но по совершенно иным причинам: отогнать мысли о Сером, о том, какой трепет вызывают мысли о нём у Олега в груди, как хочется его бесконечно к себе прижимать, обнимать, целовать – совершенно не получалось. И с каждым новым днём, с каждым новым случайным прикосновением Олег осознавал всё чётче, насколько ему не хватает одной лишь дружбы, а все мысли устремлены в другое русло – чувственное, интимное: такое, что он ещё не знал в своей жизни и не подумал бы, что способен думать о другом человеке с такой нежностью и бережливостью, одновременно граничащими со страстью и безумным влечением. Страшно, что хоть кто-нибудь узнает о его постыдных чувствах, а особенно – Серый… С каждым днём фантазии и образы в голове Олега приобретают всё более чёткие очертания, всё труднее сдерживать рвущуюся наружу похоть. Те красные шорты с Серёжиным стояком в любое самое неподходящее время стоят у Олега перед глазами, заставляя его заходить в мыслях всё дальше и дальше: а что, если бы Олег коснулся его там, погладил, приласкал рукой? Интересно, как часто Серёжа ласкает себя сам – там? И как он выглядит в этот момент? Закусывает ли губу, как обычно во время решения трудных примеров? Или приоткрывает рот и стонет? И прикрывает ли глаза, когда на него накатывает оргазм? Какими бы ни были ответы на эти вопросы, Олег хотел бы их знать. Хотел бы увидеть, какой Серый в те минуты, когда ему бывает хорошо – и до безумия хотелось бы принять в этом участие. Серого хочется всего зацеловать, заобнимать, заласкать – залюбить. Только трудно скрывать свои мысли и чувства от Серого – приходится лишний раз уворачиваться даже от самого невинного физического контакта, от соприкосновений локтями на парте или коленями под ней – даже такой мелочи Олегу достаточно, чтобы внутри всё затрепетало, парализуя любую возможность нормально двигаться и контактировать с Серым. Вот и сейчас Серый встал рядом с ним в школьном коридоре, лишь слегка соприкасаясь краем плеча – и даже сквозь одежду Олега обжигает от такой близости – точнее, от того, что сразу хочется прильнуть к нему в ответ, прижаться всем телом, слиться телами в попытке удовлетворить этот зудящий тактильный голод. Олег ощущает, насколько мгновенно его щёки покрываются густым румянцем, и отодвигается от Серого, чтобы прекратить эту сладкую пытку. Тот поднимает на него взгляд исподлобья – кажется, обиделся, хоть и улыбается нервно – всегда именно так дёргает ртом, когда чувствует себя неуверенно. Олег проклинает себя – лучше бы сам, идиот, мучился от своей дурацкой влюблённости в одиночку, чем ещё и Серого заставлять думать, что он как-то стесняется их дружбы и шарахается от него. Как раз вовремя раздаётся звонок на урок. Олег проводит рукой по Серёжиному плечу – чуть задерживает ладонь, соскользнув ей на предплечье, мягко улыбается Серёже и спрашивает: - Ну что, пошли в класс? Серый кивает ему, улыбаясь приветливо, как обычно, и устремляется вперёд. Олег волочится за ним следом, чувствуя, как на сердце потихоньку отлегает, но не до конца. На этот раз пронесло и себя не выдать, и дружбу сохранить. Но что будет в следующий раз? *** Ещё одно новое, незваное и лавиной накрывшее Олега с головой чувство – ревность. После того, как они застали Кира с Шурой в туалете и стали таким образом связаны общей тайной, они теперь часто пересекаются и общаются вчетвером в школе. А сегодня после уроков Серый сам – даже не спросив мнения Олега! – позвал их навестить Альму всем вместе. Олег, конечно же, пошёл с ними – хотя и хотелось демонстративно обидеться и никуда не пойти, раз у Серого теперь новые друзья. И лишь последние сохранившиеся в пылу гормонального всплеска зачатки разума напомнили – сам Серый не запрещает ему ни с кем общаться, даже с теми, кто издевался над ним и кого он на дух не переносит. Поэтому Олег запихивает куда подальше свои необоснованные претензии и вместо этого почёсывает за ухом Альму, довольно скалясь от того, что она только их с Серым подпускает себя гладить – не доверяет чужакам. Поглаживая её шёрстку, то и дело сталкиваясь руками с Серым, Олег ощущает, как постепенно все его тревоги отступают, уступая место блаженному спокойствию: подумаешь, расширили немного компанию, но они с Серым всё ещё дружат, всё отлично- - Серёг, всё-таки расскажи подробнее, чё ты там программируешь с Маргошей? Пипец ты умный, должно быть. – С неприкрытым восхищением в голосе в выстроенную в Олеговой голове идиллию врывается Кир. Серёжа явно доволен, что его спросили – в его глазах тут же появляется радостный блеск, и он начинает рассказывать с ложной скромностью, которая быстро спадает по мере его ответа: - Да ничего особенного, в общем. Наш проект пока в самом начале разработки и очень сырой, но мы планируем… Серый говорит долго, взахлёб – и Кир его внимательно слушает, добавляет время от времени вполне искренние «ого!» и «нифига себе!», которые явно тешат Серёжино тщеславие. Не то чтобы Олег не восхищался им также – наоборот, ещё сильнее и глубже, но наблюдать за тем же восхищением Серым, но исходящим от другого человека, по-настоящему тоскливо и обидно. Неприятно выжигает душу осознанием, что он для Серого – заменим. Что вот и другие люди видят, насколько он умный, талантливый и яркий – и вдруг он, такой серый и обычный, станет Серому не нужен, стоит ему лишь оказаться в компании других людей, которые смогут его наконец оценить по достоинству? В таких невесёлых размышлениях Олег проводит всё время, пока они навещают Альму; на выход он топает чуть позади всех, отстав от всей компании и не вслушиваясь в их разговоры, лишь сверля взглядом Серёжину спину. Внезапно он поворачивает свою голову назад в поиске Олега и смотрит на него весёлым взглядом, который постепенно сменяется растерянностью в его глазах: - Олег, ты слышал? - Что? - Ребята предлагают отметить Новый год с ними. Там ещё и Лера с Марго будут. Как ты на это смотришь? - Замечательно. Я за. – Олег кисло улыбается, не до конца понимая, как относится к этой идее. С Лерой у него отличные отношения, общаться с Марго на равных он ещё не до конца привык, а парни вроде и неплохие, но… Олег сам не может понять до конца, какое «но» стоит за его неприязнью, но видя, как счастлив Серый, он не может отказать ему. Серый же на перекрёстке прощается с ребятами и устремляется за Олегом, ровняется с ним, берёт аккуратно под локоть и спрашивает с отчётливо слышимом беспокойством: - Всё в порядке? - Да, в полном. – Олег улыбается и мягко треплет Серёжу по плечу. - Точно? – Недоверчиво переспрашивает Серый. – Олег, если ты не хочешь, то можем и вдвоём отметить. Ты же знаешь, мне не принципиально, будем мы только вдвоём или с кем-то ещё. Главное, с тобой вместе. Слова Серого греют сердце, заставляя почувствовать себя полным дураком. И как он может только в его дружбе сомневаться? - Мне тоже неважно, лишь бы с тобой. – В этот раз он улыбается Серёже уже искренне; колеблется мгновение, но внезапный порыв побеждает, и Олег стискивает Серого в своих объятиях; хочется выть от восторга от того, как Серый обнимает его в ответ и проводит рукой по Олеговым волосам буквально одно мгновение – но его хочется бесконечно растянуть и сохранить в памяти. Олегу и самому приходится отстраниться первым, чтобы не вызывать лишних подозрений внезапными и слишком долгими обнимашками. Напоследок он треплет Серёжу по растрепавшимся волосам под предлогом поправления сползшей набок шапки. Серый стоит весь раскрасневшийся, но довольный, выпаливает быстро: - Давай тогда с ними. Если честно, как Марго в Питер переехала, мы с ней почти не видимся вне школы, и мне её не хватает. - Конечно. – Олег легко соглашается с ним. – Только и про меня не забывай в кругу новых друзей. – Олег оборачивает свою ревность в шутку. Серый вглядывается ему в лицо тщательно и спрашивает игриво: - Ты что, ревнуешь? - Нет, ты что! Ну, разве что немного. Вдруг тебе с ними интереснее, чем со мной. – Признаётся он, нервно хмыкая, краснея и отводя взгляд. - Олег… – Серёжа выдыхает его имя и поднимает Олегову голову за подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. – Ты – мой лучший друг, и никто тебя мне не заменит. Точка. Понял? Несмотря на то, что Серый улыбается, слова его звучат твёрдо и убедительно. Олег кивает ему в ответ и чувствует, как глупые переживания и ревность постепенно оставляют его, сменяясь покоем от Серёжиной уверенности, его слов и действий. *** Когда Олег подъезжает тридцать первого числа к дому Кира и Леры, там уже стоит настоящий праздничный переполох: их родители ещё не успели уехать в гости к друзьям, с которыми они будут отмечать праздник, а Серый, Шурик и Марго уже на месте. Светлана и Виктор, родители Макаровых, производят крайне приятное впечатление – с удовольствием знакомятся с Олегом и Серёжей, мило общаются с уже знакомыми им Марго и Шурой, дают последние напутствия своим детям – слишком не напиваться и как следует повеселиться – и, расцеловав всех по очереди напоследок, выходят из квартиры. В уютной и просторной трёшке всё уже украшено к празднику и большая часть новогодних блюд уже приготовлена Макаровыми – старшими и младшими; помимо этого, Марго принесла с собой тарталетки с икрой и креветками, а Олег – все пряности и фрукты для варки глинтвейна и уже приготовленный им дома крабовый салат: Серый его просто обожает и захотел на празднике есть именно Олегову версию. - Тебе помочь? – Серый вьётся возле Олега, пока тот выливает вино в кастрюльку, а все остальные, в шутку переругиваясь, вносят на кухню и раскладывают советский складной стол и пытаются красиво расставить на нём посуду. - Можешь нарезать по одному яблоку и апельсину. – Указывает Олег, и Серый послушно приступает к работе. Он сегодня особенно красивый: вроде на нём ничего такого не надето: классическая фиолетовая рубашка, заправленная в простые джинсы и распущенные волосы, но Олегу трудно отвести от него внимательный, восхищённый взгляд. – Ты когда-нибудь пил глинтвейн? – Спрашивает он, чтобы поддержать беседу и чтобы то, насколько пристально он изучает Серого глазами, не в силах оторваться, выглядело не так палевно. - Неа. Ты же знаешь, я не пью. – Пожимает плечами Серый. – Хотя смотря, как ты его готовишь, даже хочется попробовать. – Он внимательно наблюдает, как Олег отмеривает одну пряность за другой и бросает их в кастрюлю. - На самом деле в нём алкоголь почти не чувствуется – так что буду рад, если ты сделаешь пару глотков. Но я тебя не заставляю, конечно. Серый кивает: - Ладно, думаю, от пары глотков и правда ничего не случится. Время в ожидании боя курантов пролетает незаметно – с шутками, громкой музыкой и вкусной едой, которой нет конца и края. - Всё, Серый, хватит подкладывать мне еду! Шестого салата я могу и не пережить! – Шутливо ворчит Олег, когда сидящий с ним рядом Серый хватает его тарелку и заботливо подкладывает туда селёдку под шубой и оливье к ещё недоеденным крабовому и ветчинному салатам и «Мимозе». - Нальёшь мне ещё глинтвейна? – Серый, у которого пара глотков растянулась уже на пару бокалов как минимум, наклоняется прямо к Олеговому уху, щекотя его шею волосами, а от Серёжиного дыхания на коже ползут мурашки. Чёрт, как же он близко – и даже понятия не имеет, как он воздействует на Олега, как у того сразу потеют ладони и кружится голова от волнения; от того, что несмотря на то, что Серый находится так обжигающе близко – для Олега это расстояние непомерное, и все его мысли сводятся лишь к тому, чтобы сократить его до нуля, сплестись телами так, чтобы и миллиметр воздуха не отделял их друг от друга. Вместо исполнения своих тайных желаний он послушно встаёт и тянется с Серёжиным стаканом за глинтвейном. Лишь наполнив бокал и передав его Серёже в руки, Олег замечает, что тот уже опьянел – щёки раскрасневшиеся, а взгляд – игривый и с хитринкой; его тело более свободное и расслабленное, чем обычно; он с трудом координирует движения своих рук, чтобы забрать свой бокал из рук у Олега. Он обхватывает ножку бокала обеими ладонями поверх удерживающей его руки Олега, смотрит на него с восторженной и немного глупой улыбкой, и ещё более глупо произносит: - У тебя руки такие тёплые всегда. Мне это нравится. Олег себя в этот момент чувствует по-дурацки счастливым, и тепло расползается по всему его телу. Серому нравятся его руки. Он ставит стакан на стол и берёт ладони Серого в свои руки, оглаживает их большими пальцами по внутренней стороне, будто пытаясь согреть и поделиться своим теплом даже в тёплом помещении, где в этом совсем нет нужды. Глядя на горящий Серёжин взгляд, хочется верить, что ему это правда нужно. Серый наклоняется к нему и делится с ним шёпотом, как будто тайной: - И твой салат – самый вкусный. И пахнешь ты тоже вкусно, даже несмотря на сигареты свои дурацкие. – Серый проводит носом по шее Олега, взаправду вдыхает его запах и хихикает следом, заставляя Олега в очередной раз за ночь густо покраснеть. Олег пользуется моментом, тем, что Серый так пьян и размазан, и тоже зарывается носом в его волосы – вдыхает полной грудью, чувствуя, как голова кружится уже не от алкоголя, а от переполняющих его эмоций. Такой уютный момент, разделённый на двоих, неожиданно прерывает звук курантов и следующее за ним обращение президента; Серый резко отстраняется от Олега, а выражение его лица мгновенно сменяется с умиротворённого и довольного на кривящееся в презрении; он с усмешкой выкрикивает: - Ой, да пошёл ты нахуй со своим очередным непростым годом! Кир и Шура мгновенно подхватывают его настроение, и они втроём нестройным хором начинают весело скандировать «По-шёл на-хуй!», пока к ним наконец не присоединяются Олег и Марго с Лерой, заразившись их энтузиазмом. Под сменивший обращение бой курантов ребята начинают суетиться: вскрывают бутылку шампанского и быстро разливают его по бокалам; с последним ударом они дружно чокаются под собственные крики «Ура!» и шум салютов за окном. На душе так тепло и уютно от такой приятной и весёлой компании – пусть они все вместе начали общаться и не так давно, но сейчас и правда отлично проводят время в обществе друг друга. Олег замечает, как Марго уверенно целует Леру прямо в губы – таращится на них удивлённо, но не сказать, что шокировано – и до этого замечал всю трепетную нежность между ними; тем временем Серый со смехом пихает его в плечо со словами: «Так ты не знал? Ты у нас единственный натурал на празднике». Олег усмехается на его слова – Серый с таким удовольствием подкалывает его, совсем не имея понятия, что ни единого натурала в этой комнате нет. После начинают распаковывать подарки – они устроили тайного Санту, чтобы не тратиться слишком сильно, но Олег всё равно потратился намного больше допустимого – подговорил Леру, ответственную за распределение завёрнутых бумажек с именами, чтобы Серёжиного имени там не было – что ему подарок хочет купить именно он. У Серого телефон совсем дешёвый, старый и глючный, с давно разбитым экраном – а Олег знает, что на новый он будет копить ещё год, при этом отказывая себе во многом. Напрямую от него принимать телефон в подарок просто так Серому было бы совсем неловко – а так, тайно задарить его – идеальный вариант. Распаковав коробку со своим именем на подарочной бумаге и вытащив из неё новый телефон, Серый впадает в ступор: сначала пялится на подарок неверящим и шокированным взглядом с минуту, и лишь затем поднимает голову и смотрит Олегу в глаза и восклицает изумлённо: - Олег! Зачем?! - С чего ты взял, что это я? – Олег как можно невозмутимее пожимает плечами. – Мы же анонимно подарки дарим, это мог быть любой в этой комна- Олега мгновенно затыкает налетевший на него как ураган Серый – так плотно обнимает, что не вдохнуть, не выдохнуть. - Спасибо, Олег. Спасибо. Спасибо тебе. – Он почти бессвязно шепчет Олегу прямо в ухо благодарности. – Я обязательно тебя отблагодарю, обещаю. – Напоследок выдыхает Серёжа, мажа губами по Олеговой мочке прежде чем отстраниться. Олег хватает жадно воздух и ртом, и носом – ему нужно как следует отдышаться и после чрезмерно крепких объятий, и особенно после того, благодарность какого рода он невольно представил при последних словах Серого. Приходится ретироваться на балкон – покурить и успокоиться, развеять эту магию прикосновений Серого – чтобы не ощущать этот свернувшийся в груди клубком голод по Серёжиным объятиям сразу же после того, как он их разорвал. Правда, времени на передышку ему даётся совсем немного: почти сразу следом за ним на балкон увивается Серый, приваливается плечом к плечу: раскрасневшийся, счастливый, крутящий телефон в руках и благодарящий Олега за подарок, за этот Новый год, за их дружбу в целом самыми разными эпитетами, подбирая самые поэтичные и выразительные слова, от которых по затылку расползаются мурашки. Олег смотрит на него и выдыхает изо рта табачный дым вместе с улыбкой: значит, всё было не зря – Серый в восторге от подарка. А значит, даже если завтра Серый проснётся, застесняется и будет пытаться вернуть Олегу слишком дорогой подарок, он всё равно его не примет назад. Остаток ночи проходит относительно спокойно, все веселятся, смеются, играют в настолки – Серый допивает остатки глинтвейна и его окончательно размазывает: во время игр он не участвует, лишь укладывает свою голову на плечо Олегу и смотрит в его карточки, даёт подсказки – и в итоге Олег всех уделывает и в очередной раз восхищается Серым: даже пьяный тот мыслит трезво в таких умных вещах, как просчитывание ходов и запоминание карт соперников. Олег бы без него точно залажал – невозможно хоть сколько-то здраво мыслить, когда лицо Серого прямо у его лица, а его дыхание щекочет щёки и шею. К четырём часам утра Серый совсем уж откровенно начинает клевать носом, и Олег, пожелав всем спокойной ночи, уводит его спать. Олег с Серёжей сегодня снова спят вместе - в пустующей комнате Макаровых-старших. Олег доводит Серого до комнаты, пока тот виснет на нём, точно кукла – всё-таки нехило этот трезвенник перепил, с одного глинтвейна его так вынесло – с бескрайней нежностью думает Олег, с неохотой отрывая от себя его тело и укладывая его на кровать. Серый замечает, что ему нужно переодеться и, как назло, начинает тягуче, одну за другой, расстёгивать пуговицы на своей рубашке и медленно стягивает её с себя, обнажая сначала лишь торчащие ключицы, а затем грудь и живот. Олег не может отказать самому себе в маленьком постыдном удовольствии – наблюдает за его движениями с неприкрытой жадностью, стараясь запомнить Серёжино тело как можно лучше – он сейчас пьяный, вряд ли заметит, что его друг в открытую пожирает его взглядом. - Блин, у меня сменная одежда в рюкзаке. Я не помню, где его оставил. - Произносит Серый, наконец откинув в сторону рубашку и приспустив джинсы до колен. - Сейчас принесу. – Олег использует это как повод, чтобы наконец оторваться от изучения такого красивого, доступного сейчас для обзора Серого. Впрочем, такая небольшая передышка совсем его не спасает: едва Олег возвращается в комнату с вещами и протягивает их Серому, тот сразу же бросает, облизывая губы: - Поможешь? Олег послушно помогает, стараясь делать это на автомате, не думая и не разглядывая тело Серого: стягивает с него джинсы до конца и вместо них натягивает те самые проклятые красные шорты; затем приподнимает руки Серого, который гнётся в его руках послушно, как пластилин, и натягивает на него футболку. Серёжа, путаясь в её вороте и пытаясь удержать какой-то баланс, хватается обеими руками за шею Олега и заваливает его за собой на кровать. Фыркает со смехом на свою собственную неуклюжесть, а потом пересекается взглядом с Олегом и смотрит так пронзительно нежно, обожающе, что у Олега сердце в груди пропускает удар. Перекладывает одну из ладоней ему на щёку, проводит по ней мягко, с нежностью, и произносит с придыханием, так, что Олег, кажется, окончательно перестаёт дышать: - Какой же ты хороший, Олег. Иногда мне кажется, что я сам тебя выдумал. Что открою глаза в следующий раз – и ты исчезнешь, и всё хорошее с тобой. Не исчезай никуда от меня, пожалуйста. Ты мне нужен. Последняя фраза звучит искренне-жалостливо, так, что у Олега внутри всё сжимается. Он в ответ исступлённо гладит его – по волосам, плечам, щекам; чувствует, как горят собственные щёки – и сердце, и вся его душа горят вместе с ними. Нужен. Он Серёже нужен. Трепетно и боязливо Олег наклоняется к Серёжиному лицу, крепко зажмурив глаза, лишь бы не передумать, и целует его в левую щёку, совсем рядом со ртом. Отрывается от него с трудом, ощущая, как гулко заходится сердце от страха. Чувствует, как Серёжа перемещает одну из своих ладоней ему на затылок, зарывается в волосы пальцами – и Олег рискует, разжимает глаза – и видит под собой Серёжу, раскрасневшегося, взволнованного, размазанного – он улыбается и давит рукой на затылок, заставляя Олега придвинуться к нему ещё ближе, ещё теснее. Неужели… Неужели он не против? Олег цепляется за эту мысль – в нём в один миг расцветает надежда на взаимность, и ему достаточно лишь одной этой надежды, чтобы где-то внутри сломался последний барьер, выпустив наружу все его подавленные чувства. В замутнённом этой мыслью сознании Олег наклоняется ещё раз – на этот раз касается Серёжиных губ своими губами – тонких, сухих и обкусанных – неидеальных по всем общепринятым параметрам – и самых желанных во всём мире. Серёжа едва слышно мычит в поцелуй – Олег принимает это за согласие: высовывает кончик языка и проходится им по Серёжиным губам, увлажняя их – только боги знают, сколько раз он представлял себе это, каждый раз сидя за одним столом с Серым, украдкой любуясь на его профиль. Почти следом лезет языком ему в рот, с каждой секундой всё больше теряя над собой всякий контроль – проводит им кромке зубов, а затем дотрагивается до Серёжиного языка – и не может сдержать собственного приглушённого стона – настолько всё происходящее с ним сейчас нереально, восхитительно, волшебно… Волшебство и напор Олега разрушается слабо упирающейся ему в грудь Серёжиной ладонью – Олег всё равно на всякий случай отстраняется, смотрит на потрёпанного и немного испуганного Серёжу и взволнованно спрашивает: - Ты… в порядке? - Олег… Не надо экспериментировать со своей ориентацией так… при помощи меня. Я не хочу терять тебя, как друга. Тебе потом будет неловко, мне тоже, и… – Хрипло отвечает ему Серёжа, зажмурив глаза и так и не выдавив из себя остаток фразы. Олег смотрит на него в замешательстве. Он что, подумал, что для Олега это всё – просто попытка возбудиться от парня? Олег мягко проводит рукой по волосам Серёжи, пытаясь высвободить из своей груди хоть немного переполняющей её нежности. Глупый… Безумно хочется доказать ему прямо сейчас, что для Олега он – не просто попытка, и даже не просто друг, что он – самый особенный человек. Не придумав ничего лучше, Олег берёт Серёжину руку и резко притягивает к своему паху, куда уже давно прилило возбуждение от всего происходящего. Спрашивает хрипло: - Чувствуешь? Только от тебя так. Серёжа так внезапно и резко отдёргивает руку, испуганно распахнув глаза, что и Олег мгновенно чувствует себя протрезвевшим от нахлынувших и перекрывших собой всякий здравый смысл чувств. Господи, что он творит. Серый ведь и на поцелуй ему не отвечал – просто не оттолкнул сразу, и Олег принял это за согласие… Какой позор. У Серого же это первый поцелуй, получается, – и Олег в наглую его украл, ничего не спросив, присвоил себе. Стыдом и угрызениями совести накрывает мгновенно, словно колючим и тяжёлым одеялом. Олег неловко отстраняется от Серёжи, садится на край кровати, накрывает и трёт своё лицо ладонями, будто пытаясь раствориться, исчезнуть отсюда, повернуть время вспять – лишь бы не пугать Серого, не делать ничего с ним против его воли. Произносит глухо: - Прости меня. Блядь, я не хотел ничего такого… против твоей воли. Прости. Я сейчас уйду отсюда на кухню и больше не приду к тебе в комнату, обещаю. Олег порывается встать с кровати, но слышит тихий Серёжин голос: - Олеж… Подожди. Ты… Я тебе правда нравлюсь? – И в голосе его струится неприкрытая надежда – Олег хочет верить, что он в этот раз и правда всё правильно распознал, но теперь не спешит с действиями; вместо этого отвечает тоже тихо, но уверенно и правдиво: - Нравишься. Очень. Ты пиздец как мне нравишься, Серый. Прости за это. Серёжа приседает на кровать рядом с Олегом – и следом чувствует лёгкое, почти невесомое прикосновение Серёжиных губ к своей щеке. После он оплетает его своими руками вокруг шеи, и выдыхает на ухо, заставляя сердце сладостно биться: - Ну что ты, Олег, не извиняйся. Ты мне тоже. Нравишься. Очень. И я не против, ну… всего этого, я только за. Я просто… не умею целоваться. Боюсь, что тебе не понравится. – Последнее он бурчит Олегу в изгиб шеи, стыдливо пряча лицо. Олег не даёт ему спрятаться – мягко притягивает к себе, спрашивает: «Можно?», и, лишь получив подтверждение в виде кивка, плавно и осторожно прижимается к Серёжиным губам снова. На этот раз без языка, неспешно, давая привыкнуть и Серому, и себе, лишь слегка соприкасаясь губами. Отрывается с неохотой, прислоняется своим лбом к лбу Серого, гладит его трепетно по лопаткам и произносит, не сдерживая глупой улыбки: - Я тоже не мастер в поцелуях. Вместе научимся, значит. И мне не может не понравиться целоваться с тобой. Это же, ну, ты. Серый в ответ на его слова сжимает Олега в своих объятиях ещё крепче. Отстраняется слегка и смотрит на него сияющим, горящим взглядом, а на губах у него играет самодовольная улыбка: - Тогда давай учиться прямо сейчас. И такой просьбе Олег противиться не может и не хочет.