Чёрная Мадонна

      Та самая ссора закончилась тем, что Росса хлопнула дверью прямо у Зика перед носом. Он стоял напротив в ужасе и гневе, желая вырвать эту дверь из петель с основанием, чтобы она никогда больше не смогла спрятаться за ней. Росса не захотела обсуждать с ним свое решение ни тогда, ни потом, а потому спешно убежала, чтобы скрыться в своем доме в Котакачи.       Зик чувствовал себя бессильным. Он шел на защиту Пачо и Бенхамина, думая, что они с Россой делают это вместе, как самые близкие соратники, как те, кто воспитали парней. А она взяла и вытворила это. Зик не знал, как, но он должен сделать все, что угодно, чтобы не дать Росарио умереть.       Росса сказала, что замкнула заклинание только на себе в том числе и ради Зика, но он решительно не понимал в чем тут его выгода. Если она считает, что Зику как-то поможет ее смерть, то он ошибается. Он просто не может представить себе ситуацию, в которой он жив, а Росарио — нет.       А еще он страшно корил себя. Впервые со смерти Сэмми он вновь испытывает это чувство — если Росса умрет, то Зик будет виноват. Он же знает ее всю жизнь и то, какая она упрямая ведьма. Ну как можно было прощелкать то, что Росарио сделала то, что сделала.       В тот момент он думал, что это край: смерть Роберто, Ходоян, победа Кальдерона, почти самоубийство Россы. На фоне этого решение отослать Бенхамина, которое вопреки всеобщему мнению он принимал не задумываясь, перестало казаться трудным и болезненным. Парня он подверг опасности, но в случае с ним, шансов на то, что все будет нормально — существенно больше. Казалось, что хуже просто не может быть. И тут с крючка сорвался Пачо.       Зик до сих пор не мог никаким образом понять, чем он думал, когда начинал крутить роман с этой девчонкой. Пачо никогда не везло с женщинами, с чего он сейчас-то взял, что с Кристиной повезет. Не иначе как повелся на ее красивую мордашку. Мало того, что она по крови колдунья, так еще и дочка его водителя, которого он подчинил себе при помощи Эдуардо, так еще и влияет на Пачо как-то.       В тот вечер, когда Зик узнал об их отношениях он нес все эти глупости о любви, позволил себе повышать на него голос. А еще он выглядел таким непокорным, взгляд переполнен решимости и сила рвалась наружу. В таком состоянии Пачо мог напугать кого угодно. Очевидно, он защищал то, что его.       Самое страшное, что Пачо начал выходить из-под контроля. Его уверенность в том, что та модель поведения, которую вкладывает в его сознание Зик, правильная — пошатнулась. Зик всегда боялся, что настанет этот момент. По всей видимости то, что он именно полукровка — человек, делает контроль над ним таким сложным. И всякий раз он начинает ускользать тогда, когда к кому-то привязывается. Сначала Бенхамин, который не стал большой проблемой только потому, что он был ребенком. Даже при этом, правда, Пачо долго гнул свое, просил сделать своего друга ангелом. Потом была это его Пилар, которая на чувствах Пачо потопталась. Теперь вот — Кристина. Именно из-за нее сегодня Зик не смог использовать прямое подчинение.       Он никогда не испытывал особенного удовольствия от того, что держит Пачо на коротком поводке, да еще и периодически промывает мозги указаниями. Зик считал и по-прежнему считает, что так лучше, как и в случае с другими ангелами. К тому же, буквально сегодня Пачо сам поведал ему о том, что человеческая составляющая делает его силу мощной и будто бы от этого плохо контролируемой. Это тем более значит, что Пачо нужен контроль и влияние Зика.       Зик закурил. Он сидел в кабинете глядя туда, где еще пять минут назад сидел Пачо. Зик и хотел бы о чем-то думать, но не получалось. Кажется, его собственная семья решила его доконать. С Пачо стало вообще невозможно разговаривать. Зик признавал, что ссориться с ним попросту неприятно. Пачо — не то же самое, что остальные ангелы в картели. Парень рос у него на глазах.       Однако отступаться от того, что Пачо должен расстаться с Кристиной Зик не считал нужным. Девчонка морочит ему голову и вредит, да к тому же не подходит по статусу.       Зик встал. Зажав недокуренную сигарету в зубах, он подошел к окну и выглянул туда. Из этого кабинета под углом был виден передний двор и парковка. Зик ждал, что приедет Хесус, которого он вызвал, чтобы поговорить. Водитель действительно приехал. Зик увидел его, смотрящим вслед уезжающей машине Пачо, а значит они успели столкнуться. Зик подумал, что это не вовремя. Теперь у Пачо есть еще один повод поругаться.       Зик решил, что поговорит с Хесусом не внутри дома. Он вышел на улицу, быстро преодолел тропинку и поприветствовал Хесуса. Он выглядел таким хмурым, что Зик было подумал, что своим выражением лица может вызвать дождь. Хесус устало посмотрел на Зика.       — Куда едем? — спросил он.       — Сегодня, я позвал тебя не для этого, — ответил Зик. Он огляделся. Охранники по периметру внимательно за ними наблюдали. Рекс перестраховался, учитывая, что по приказу Зика Рафа Перес сел в тюрьму. — Надо поговорить.       Хесус откровенно удивился.       — Ну раз надо, — сказал он. Что в точности это значило, было сложно понять. Зику это в сущности не было важно.       Он рукой указал направление в сторону конюшен. Хесус покорно двинулся за ним. Зик посмотрел через плечо на охрану. Он хотел, чтобы они держались подальше. То, о чем он хотел говорить с Хесусом — не для их ушей.       Улица освещалась только фонарями. Летние ночи в Коломбиане — темные. Всюду вокруг плясали тени. Они шли сквозь сад, под листвой и среди кустов. Любой бы испугался идти куда-то с Зиком, да еще в такую темень, но Хесус просто задумчиво брел за ним безо всякого опасения.       Зик представлял себе примерно, что это за человек, когда втягивал его в свои дела. Упорный, выносливый, умный, а самое главное — на все готов ради семьи. Тогда Зик даже не подозревал о силе духа этого мужчины. Надо было отдать должное тому, что даже под внушением Хесус не казался подавленным, держался с достоинством. Главное, не упустить еще и его. Заклинание Эдуардо и в два раза не такое же прочное, как те чары, которые связывают Зика с ангелами и по сей день. Не хотелось думать о том, что Зику придется делать в случае, если он как-то сбросит влияние. Если отбросить в сторону весь пафос, то Хесус попросту очень ценный свидетель.       Пока Зик пребывал в задумчивости, они пришли к деревянному строению с покатой крышей. Зик сделал шаг, чтобы открыть запирающие ее двери.       — Ты знал, что твой сын и моя дочь вместе? — вдруг спросил Хесус. Зик от неожиданности повернулся слишком резко.       — Узнал совсем недавно, — ответил Зик. — Как раз об этом я и хотел с тобой поговорить.       С этим он все-таки открыл дверь и прошел внутрь конюшни. Лошади в стойлах оживились. Почти все с любопытством высунули головы из стойл. Хесус медленно шел позади Зика, с интересом рассматривая лошадей. Выглядело так, будто он их видит впервые.       — Что думаешь по этому поводу? — спросил Зик. Он остановился напротив стойла Астры. Лошадь протянула к нему морду, чтобы Зик мог ее погладить.       — Я должен ответить честно? — судя по тону, Хесус был мягко говоря сложившимися обстоятельствами не доволен.       — Уж пожалуйста, — покосился на него Зик.       Хесус устало вздохнул.       — Я не в восторге от того, что Кристина вбила себе в голову, что любит бандита, — сказал он. — Я не знаю твоего сына, но она утверждает, что он просто распрекрасный, не такой как остальные в вашей организации и все-такое. По всей видимости к ней он действительно относится так как она того заслуживает.       Он вдруг прервался. Хесус посмотрел на Зика не как его водитель и человек, который, в общем-то, был бы рад, если бы Зик сгинул в страшных муках. Сейчас он говорит, как отец другому отцу.       — Но есть какое-то «но», верно? — поторопил его Зик.       — Да, — кивнул Хесус. — Я воспитывал ее совсем не так… Я говорил Кристине держаться подальше от парней из банд. Ей нечего делать во всем этом. З      ик сдавленно усмехнулся. Он разделял мнение Хесуса.       — Однако сейчас все попытки поговорить завершаются скандалом, — проговорил Зик, поглаживая Астру по челке.       — Значит и твой сын тоже так себя ведет, — сказал Хесус. — Я действительно поругался с ней, когда узнал об этом. Позже пришлось сменить тактику, так как она не хотела отступать, а я понял, что если Кристина отдалится, то будет только хуже. Сегодня она закатила мне истерику… Сказала, что я не могу ей указывать, раз опять связался с мафией. Что твой сын?       — Пачо, его так зовут, — резко ответил Зик. Ему не понравилось, что Хесус делает вид, будто не знает его имени.       Хесус ничего не ответил, только напрягся в ответ так, что скулы зашевелились.       — С Пачо никогда не было легко, — продолжил Зик. — С самых ранних лет это был упрямый ребенок. Наверное, потому что его родители погибли, его постоянно тянуло к кому-то привязаться. А уж влюбленности… Сам понимаешь, какие там были бурные реакции.       — Так значит он не твой родной сын? — Хесус удивился.       — А ты думал? — усмехнулся Зик. — Пачо даже внешне на меня не похож. У меня их двое и оба они не мои родные дети.       Хесус так на него уставился, будто Зик засиял для него какими-то невероятными красками. Знал бы он, что Зик безо всякого сожаления застрелил мать Пачо, а потом приказал убить родителей Бенхамина. Эти парни не стали бы сиротами, если бы не он. Можно сказать, в типично мафиозном стиле, он получил семью отняв ее у других.       — Так или иначе, я думаю, что эти отношения не приведут ни к чему хорошему, — сказал Зик. Он повернулся к Хесусу. Астра тряхнула головой, фыркнула и ушла глубже в стойло.       — И что ты думаешь делать? Сказать им — «нельзя»? — скептически заметил Хесус. — Это не подействует. Я знаю свою дочь, которая никогда ни за какого парня так не боролась. Она дружила с мальчиками, но все происходило гладко и спокойно, а тут…       — Раз запрещать бесполезно, что ты тогда предлагаешь? — спросил Зик. В словах Хесуса был резон. Зик ведь даже магию пытался применить и хоть бы что, так какие могут быть разговоры.       — Судя по тому как уезжала Кристина, — ответил Хесус. — Она сейчас собирает вещи, чтобы уехать жить к Пачо. Предлагаю им не мешать.       — И что это нам даст по-твоему? — Зику не слишком понравился ход его мыслей.       — Даст им возможность самим разобраться что к чему, — ответил Хесус.       Зик задумался. Похоже, Хесус действительно знает свою дочь лучше, чем кого бы то ни было. Зик видел Кристину всего пару раз и ему этого было достаточно, чтобы понять, что эта девушка не приживется в криминальной среде. Слишком хрупкая и беззащитная. К тому же, нельзя было не заметить, как Хесус о ней печется, а значит, что и Пачо также надлежит. Проблема вырисовывалась довольно четко. Будучи бандитом, Пачо просто не сможет уделять ей столько внимания.       — Резонная идея, — сказал Зик. — Одна проблема — я уже столько раз успел настоять на своем, что будет странно идти на попятную. Хесус пожал плечами.       — Так чего тут сложного? Просто поведи себя как отец, — сказал он.       На этом их разговор прервался тем, что к нему со всех ног мчался один из охранников.       — Патрон, у меня плохие новости! — запыхавшись проговорил он, как только поравнялся с Зиком. — От Висенте.       Зик почувствовал неприятный укол тревоги в груди.       — Выкладывай, — сказал он. Охранник сделал извиняющийся взгляд.       — Висенте звонил, — начал рассказывать он. — Сказал, что дон Пачо пострадал. Он сидел в машине, как вдруг резко съехал по сиденью, а из уха у него текла кровь.       Зик вновь испытал это чувство, как с Россой, холодный ужас. Он замер, глядя на охрану невидящим взглядом.       — Что скажете, патрон? — спросил охранник.       Зик повернулся к Хесусу. Он все еще не пришел в себя, но уже догадывался, что послужило причиной этой травмы.       — Едем в Либертад, — скомандовал Зик. — Немедленно.       До машины, Зик добрался почти наугад, не разбирая куда идет, да и не думая об этом. Он злился, прожигая взглядом затылок Хесуса. Если бы из-за его дочери погиб Пачо, то он бы не раздумывая пристрелил Кристину у Хесуса на глазах.       Тут же он вспомнил о Россе. Она бы не согласилась с выводами Зика. Росарио бы свалила всю вину на него самого, даже сомневаться не стоит. Ведьма видела исключительно его ответственность за тех, кого он периодически называл сыновьями.       Зик отбросил в сторону мысли о виновности кого-то из Ромеро во вреде, причиненном Пачо. Он сел в машину и принялся звонить. Благо, что рядом с Россой имелась ведьма, у которой был мобильный телефон. Она рассказала, что Росарио почувствовала себя нехорошо, но лишь ненадолго. Сейчас она отдыхает.       «Какое тут хорошо!» — подумал Зик. Мало того, что Росса теперь в постоянной опасности, так тут еще он сам своими действиями ей навредил. Если бы Зик только знал, что внушение так подействует на Пачо, то он бы не стал его применять.       Зик прервал размышления, когда понял, что они с Хесусом уже в Либертад. Он назвал ему адрес квартиры Пачо. Затем Зик просто напряженно уставился в окно.       Наконец, машина остановилась напротив трехэтажного здания с невысокой кирпичной оградой и кустами вокруг. В глубине двора маячили парни из охраны. Зик вышел из машины. Его заметили и тут же выстроились будто солдаты.       — Идем, — Зик повернулся к Хесусу, который так и остался сидеть в машине.       Хесус сделал удивленный вид, но спорить не стал. Он поспешно вышел, только тогда они вместе направились в дом.       К ним на встречу вышел Хайро.       — Дон Айрес, — приветствовал он.       — Где Пачо? — требовательным тоном спросил Зик.       — Он в гостиной, — ответил Хайро, кивнув куда-то в сторону двери. Зик ничего больше не сказал. Он пошел в дом. Хесус следовал за ним, прежде пожав руку Хайро. Последний редко так делал. Рукопожатие от Хайро — знак глубокого уважения.       Зик миновал коридор, вышел на территорию кухни-студии и действительно обнаружил Пачо в зоне гостиной. Он сидел на диване, изящно расстелив одну руку по его спинке. Кристина естественно была с ним рядом.       Пачо даже не подумал встать. Он только и сделал, что лениво повернул голову вбок, в знак того, что заметил присутствие Зика. Кристина следовала его примеру. Только она, в отличие от Пачо, даже голову не подняла с его плеча. Ведут себя как великорослые подростки. Зик подумал, что стоило бы просто отшлепать их поочередно, вместо того, чтобы играть в стратегию, тактику и хитрости.       — Что, даже не поприветствуете? — спросил Зик.       Пачо поднял на него недовольный взгляд. Он так поджал губы и вздернул бровями, как обычно делал, если общался с теми из подчиненных, кто что-то сделал не так. Затем он просто повернулся, стал смотреть прямо перед собой с таким же недовольным видом.       — Значит, бунт! — сказал Зик. Он прошел перед диваном, поймал боязливый взгляд Кристины, затем бесцеремонно устроился в невысоком квадратном кресле. Хесус также прошел в поле зрения Пачо и Кристины. Он сел на подлокотник другого кресла, сложив руки на одном из колен.       — Зачем ты пришел? — спросил Пачо, рассудив, что Зик не уйдет просто так. — Это ведь твоя идея была сюда прийти.       — Я могу ходить куда хочу в Либертад, Коломбиане, да и во всей Тэрра Мадрэ, потому что я этим всем владею, — сказал Зик, процеживая слова сквозь зубы. Тут же он поймал взгляд Хесуса, которой предостерегающе покачал головой. Тогда Зик добавил: — К тому же, я узнал, что с тобой сегодня произошло.       Пачо бросил гневный взгляд куда-то в сторону.       — Хайро разболтал?       — Висенте, — ответил Зик. — И правильно сделали.       — Надо бы пояснить своей охране, кто их босс, — Пачо никак не хотел сменить гнев на милость.       — Хайро — воспитанник Рекса, поверь мне, он прекрасно знает кто его босс, — двусмысленно проговорил Зик. Он никогда не озвучивал этого вслух, но Рексу всячески дал понять, к кому хочет приставить этого парня, когда он наберется достаточно опыта. Можно сказать, с малолетства из него делали будущего главу охраны Пачо. Да и сам Пачо в какой-то момент обратил на него внимание, как на полукровку, которых активно приближал к себе.       Кристина медленно сменила положение рядом с Пачо. Она села, аккуратно поправила платье на коленях и откинулась на спинку дивана. Пачо тоже резко наклонился вперед, поставив локти на колени.       — Этот разговор не имеет смысла, — сказал он с вызовом глядя на Зика. — Как видишь, я в порядке, а теперь будь добр, уйди!       Зик округлил глаза от гнева. Он хотел сказать Пачо, что тот вконец потерял всякий страх, да и голову заодно. А вообще, напрашивался тут смачный подзатыльник. Тем не менее, Зик решил дать методу Хесуса еще один шанс.       — Пачо, прекращай ломать комедию, — сказал он. — Ты — взрослый мужик, говоришь, что принял решение быть с девушкой, а сам дуешься.       Пачо прикрыл глаза, выдохнул. Вновь посмотрел на Зика и сказал:       — Ладно, давай поговорим.       Тут Хесус встал со своего места. Он посмотрел на Кристину.       — Нам тоже стоит поговорить, — сказал он строго. — Пойдем.       Кристина кивнула. Она демонстративно поцеловала Пачо, прежде, чем вести Хесуса наверх. Пачо проводил их странным грустным взглядом.       — Слушаю, — сказал он, вновь повернувшись к Зику.       — Сперва скажи мне, что там стряслось с твоим здоровьем?       Пачо пожал плечами.       — Я не в курсе, — сказал он. — У меня есть версия, что это из-за того, что Рафа попытался творить какую-то там магию, в той истории в порту, но я не уверен.       — Тебе стоит обратиться к кому-нибудь из брухо, чтобы тебя осмотрели, — Зик сделал вид будто согласен с версией Пачо. Пусть лучше думает так, чем постоянно прокручивает необъяснимый эпизод в памяти.       — Поеду завтра к местному целителю из брухо, — сказал Пачо. — Так что не парься особенно по моему поводу. Тем более, что за меня там Росса страдает… Вот за кого бы я переживал.       Последнее он сказал сдавленным тоном. Что отличало воспитанников Зика от остальной части банды — совесть. Теперь Пачо будет грызть себя все время из-за этой ситуации. Интересно, была бы его реакция столь же бурной, если бы заклинание распространялось и на Зика тоже.       — Так, о чем в действительности ты хотел поговорить? — спросил Пачо. Он принялся меланхолично потирать ладони, все еще опиравшиеся на колени, друг о друга.       — Я считаю, что нам надо прекращать ссоры с друг другом, — ответил Зик. — У нас хватает врагов, чтобы пытаться делить еще что-то между собой.       Пачо усмехнулся.       — И ты вот так запросто примешь Кристину? Не будешь больше пытаться приказать мне ее бросить, — спросил он. — Потому что я не собираюсь и дальше спрашивать твоего мнения в этом вопросе.       Зик принялся стучать пальцами по подлокотнику кресла.       — Я не изменил своего мнения, — сказал он. — Я по-прежнему считаю, что встречаться с ней — плохая затея, но раз ты так хочешь заблуждаться, то я готов предоставить тебе такую возможность.       Пачо вдруг как-то скептически заулыбался.       — Скажи мне вот что: ты считаешь, что она мне не подходит потому что она из хорошей семьи или потому что — дочь твоего водителя? — спросил он с серьезным, даже угрожающим видом.       — Хесус там, где он есть потому, что я ему помог, — сказал Зик. — Я отмазал его бойца, затем Бенхамин решил его проблему с Рамоном. Ты же знаешь, такие услуги дорого стоят.       — Знаю я, а как же… — Пачо вновь резко отклонился. — Я только одного не пойму — в Коломбиане есть целая очередь из людей, готовых целовать землю, по которой ты ходишь, а ты используешь того, кому не нужна такая работа.       — Не нужна была бы, он бы отказался от предложения, — сказал Зик. — Ему повезло, что у него необычные способности, так что он просто водитель и талисман по совместительству.       — И ты не дашь ему выйти из дел, даже зная, что он — отец моей девушки? — спросил Пачо.       — Неверно, я не дам ему выйти из дел, потому, что он не хочет, — откровенно соврал Зик. Он прекрасно знал, что сейчас Хесус рассказывал нечто подобное Кристине. Естественно не без влияния заклинания Эдуардо. — Да и вообще, ты хочешь быть со своей Кристиной или нет? Раз ее отец в банде, так и мешать вам не будет.       Пачо вдруг негодующе покачал головой.       — Хоть раз в жизни, хотя бы ради меня мог бы и не вести себя как козлина! — сказал он.       Тут Зик не выдержал.       — Благодаря тому, что я так себя веду, ты — неблагодарный пацан — все еще жив! — он повысил голос. — Какого хрена ты вздумал мне приказывать и пытаться ставить условия? Я тем более дважды прав, что не одобряю эту девчонку рядом с тобой раз ты из-за нее прешь против человека, который тебе все дал!       Зик резко встал. Пачо сделал то же самое. Они напряженно смотрели друг на друга. Зик злился, но все же душой понимал, что это — Пачо, один из тех, к кому Зик привязан. Кристина его не отнимет. Он бы наговорил ему еще кучу всего, но вовремя сдержался.       — Значит так, — сказал Зик. — Ты не доволен моим решением, а я твоим. Мы можем пойти на компромисс и не лезть — я в твои взаимоотношения с Кристиной, а ты или она — в мои с ее отцом. Или можем действовать радикально и прямо сейчас отпустить их обоих на все четыре стороны.       У Пачо во взгляде мелькнул испуг, но он тут же вернул самообладание. Он гордо вздернул подбородок и сказал:       — Я прямо сейчас тебе скажу, что никаких игр в ты мне то, я тебе это, я не приму! И от Кристины не откажусь! — сказал он упрямо.       — Очень хорошо, — сказал Зик. — Ты меня услышал, значит и Хесус остается. А ты — как остынешь, приезжай на асьенду, тогда и поговорим.       Зик решил, что с него хватит этого разговора. Он стремительно отправился на выход под гневный взгляд своего воспитанника. Знал бы он до чего сейчас похож на Сэмми. С таким же упрямством катится черт знает куда.       На выходе они столкнулись с Хесусом. Тот тоже выглядел изрядно раздраженным. Они вышли на улицу и уже там Зик сказал:       — Не вышло у нас демократии, но я их обещал не трогать!       — Как и я, — со вздохом сказал Хесус.       Зик велел ему везти его на асьенду. Он так долго и упорно игнорировал тот факт, что Пачо с трудом удается контролировать, что это сыграло против него в самый неожиданный момент. Пресловутая связь — не тотальный контроль, а потому всем ангелам свойственно иметь желания, некоторую свободу действия и возможность выбора там, где Зик на это никак не влияет. Другое дело, что не всех так несет из-за этих самых желаний. Зик настолько привык, что после Пилар Пачо успокоился и уже было решил, что он выбросил из головы все эти мысли о семье, да еще и по большой любви. Как же он ошибался!       Уже на асьенде, оставшись в одиночестве Зик подумал о том, что стоило бы все-таки с ним уладить ссору, но это просто невозможно, когда Пачо такой. Зик засел в гостиной. Он принялся пить один бокал рома за другим. Где-то в ногах понуро скулила Красавица.       — Твой детеныш — ведет себя как идиот, — сказал ей Зик.       Собака глянула на него не отрывая голову, зажатую между передних лап.       — Совсем с катушек съехал со своей любовью, — Зик резким глотком осушил еще один бокал. — Впрочем, время все расставит по местам. Он еще вспомнит меня в тот момент, когда эта Кристина разобьет ему сердце.       Красавица заворчала.       — Не согласна? — спросил Зик. — Так я и думал!       Так он и просидел пока не захмелел и уснул прямо в кресле. Проснувшись, Зик немедленно решил, что пора приходить в чувства. Можно сколько угодно утирать сопли, да разговаривать с собакой, но проблемы это не решит.       В конце концов, он ведь Зик Айрес, а этот человек не привык идти с кем-то на невыгодные компромиссы, а также вестись на откровенные манипуляции. Пачо вынужден будет делать как ему велено, с Кристиной или без. Бенхамин не ошибется, а если сделает это, то Зик прикончит эту его шлюху, чтобы не позорил.       Осталась Росарио. К которой Зик и решил ехать немедленно. Ведьма не может всю жизнь теперь прятаться в Котакачи. Она поставила себя под угрозу смерти и, если она все-таки наступит, то Зик хочет, чтобы до того момента, Росарио оставалась рядом. Пусть ворчит сколько угодно и называет его бестолочью, главное, чтобы была в поле досягаемости.       Естественно, что и отпускать ее просто так Зик намеревался. Раз она сотворила это заклинание, значит есть такое, которое было бы сильнее, отменило или избавило ее от этого.       Зик знал, что дальше ему нужно будет решать, что делать с бизнесом, но сейчас Росса — на первом месте. Да, прямо перед тем, как уехать, он назначил сходку с Гезарией и Ионой. После Монтаньи он поедет в Валье Гранде. А пока его людям надлежало навести справки по делам Кальдерона и посадить к Рафе Пересу своего человека, чтобы он за ним проследил. Это все, пока Эрнесто с Эдуардо проводят в жизнь свой странный план по выманиванию из Мексики Федерико Арельяно. И лучше бы им всем преуспеть.       В Котакачи Зик предпочел ехать в сопровождении только одного водителя. Впервые за последнее время он поехал куда-то без Рекса, которой остался за главного на асьенде. С ним поехало несколько верных парней из числа сикарио. Да только их всех брухо на своей земле принимали с прохладцей, а потому в дом Россы они не поехали. Остались в городе следить за обстановкой.       Зик решил, что ему наплевать на протесты Росарио. Она от его общества сегодня не избавится. Зик вышел из машины. Недавно прошел дождь, а потому дорога была будто тонко смазана грязной жижей. Он огляделся, приказал водителю быть на связи и пошел во двор.       Никто его не встретил. Зик огляделся, чем вызвал недовольство дворовой собаки. Она зарычала, на что Зик только нахмурился.       — Даже не думай поднимать шум, — сказал он. Собака прижала уши и недовольно заскулила, но лаять не стала.       Зик медленно пошел по каменной дорожке. На середине пути ему в ноги ударилась толстая белая курица.       — Чтоб тебя! — выругался Зик. Тут он поднял голову и увидел на пороге Габи. Он помнил эту ведьму еще со времен Буэнавентуры.       — Росса послала тебя сказать, что не хочет меня видеть, я угадал? — мрачно спросил Зик.       Габи кивнула.       — Я сказала ей, что вы не согласитесь с ее желанием на сей раз, — ответила она.       — Да, ты правильно догадалась, — Зик упер руки в бока. — Я сильно надеюсь, что ты проявишь сознательность и не будешь препятствовать.       Габи склонила голову. Несмотря на напор, с которым общался Зик, девушка оставалась спокойна, будто речь идет о самом обычном мужчине.       — Я и не думаю, — сказала Габи. — Надо признаться, дон Айрес, но главы общин беспокоятся по поводу Росарио. Она пошла на крайние меры, чтобы защитить Пачо и Бенхамина. Теперь мы все в довольно непростом положении. Вы нам поможете, если хотя бы поговорите.       Зик кивнул.       — Где она? — спросил он.       — В дальней комнате, — сказала Габи. Она отошла чуть в сторону давая Зику пройти.       Он вновь оказался внутри уютного деревенского дома где всюду было дерево, самодельная мебель и вязаные вещи. Зик нашел Росарио там, где указала ему Габи. Она сидела на кровати с тонкой книгой в руках.       — Здравствуй, Росса, — сказал Зик.       Ведьма так и осталась сидеть лицом к окну. На ней было льняное платье с цветным узором, волосы как всегда убраны в пучок. На плечи небрежно накинут черный с красными цветами платок.       — Так я и думала, что ты придешь, Иезекиль, — со вздохом сказала Росса. Вся ее поза, особенно прямая словно кто-то привязал к ней палку, спина, свидетельствовали о том, что Росса тоже на него за что-то злится.       — Я очень надеялся, что, хотя бы ты не будешь закатывать мне сцен, — Зик нервно выдохнул. Он без приглашения обошел кровать Россы и приземлился на простой деревянный стул.       Росарио взглянула на Зика, и он тут же забыл, что вообще пытался нервничать. Впервые взгляд ее чайных глаз показался усталым. Зик заметил, что она стала выглядеть еще бледнее, а также сбавила пару килограмм.       — Ну, чего уставился? — благо, что буйный нрав не изменился.       Зик удрученно покачал головой.       — Мы должны были разделить это с тобой, — сказал он. — Хоть убей меня, но я не могу принять, что ты так поступила.       Росса сварливо хмыкнула. Она закрыла книжку. Зик углядел, что это стихи одного колумбийского поэта, родом из индейцев. Ведьма бережно сложила потрепанный томик на тумбочку.       — Ты бы облегчил мне жизнь, если бы не пытался угробить Пачо, — сказала она. — Он звонил мне и рассказывал, что произошло.       — Пачо думает, что это было из-за Рафы Переса, — сказал Зик, будто его это как-то оправдывало.       — И что это меняет? Ты ему также морочишь голову своим внушением, — Росса говорила все тем же сварливым тоном, как и раньше, но спокойнее. Судя по всему, она давно хотела, чтобы у них состоялся подобный разговор, а поэтому не стремится испепелить Зика за ошибку.       — Росса, я не знал… — начал было Зик, но она подняла ладонь в знак того, чтобы он замолчал.       — Ну конечно же не знал, — сказала Росса. — Как не знал, что у Пачо и Бенхамина есть чувства. Ты вбил себе в голову, что они — твой ресурс, а потому вконец потерял всякое чувство меры. Хорошо, ты втянул их в бизнес, но зачем лишать их того, что они хотят?       Зик напряженно поджал губы.       — То есть ты тоже считаешь, что я должен спокойно смотреть на то, как он морочит себе голову этой Кристиной?       — Более того, я считаю, что именно так ты и будешь делать! — властно проговорила Росса.       Она резко встала.       — Ты можешь быть хоть сколько боссом, хоть сколько хитрым и держать в руках все правосудие аж в двух государствах, но в вопросах взаимоотношений, Иезекиль, ты так и не набрался мудрости, — сказала Росарио, глядя на Зика с высоты своего невеликого роста. — Не знаю я твоего Люцифера, но совершенно точно он был не меньший баран, чем ты!       Росса бросила на него осуждающий взгляд, повернулась и пошла вон из комнаты. Зик смотрел на то, как она удаляется от него, полный растерянности.       — Идем, там Габи сделала нам чай, — сказала Росса. Она чуть притормозила на пороге. — Поговорим спокойно.       Зик кивнул. Он встал и покорно направился за Росарио. Только она, пожалуй, могла заставить его на какое-то время забыть о том, что он босс всех боссов Тэрра Мадрэ.       Росарио привела его на задний двор. На открытой веранде, просто оформленной массивными досками стоял довольно изящный круглый стол. На нем Габи приготовила чашки и большой металлический чайник с травяным чаем, запах от которого мгновенно наполнил легкие.       Погода по-прежнему оставалась пасмурной, тем более зеленой казалась растительность. По двору бегали куры, которые без перерыва кудахтали. Росарио села на лавку с плетеной спинкой. Она указала рукой на место рядом с собой.       — Садись, Иезекиль, — сказала ведьма. — Попробую втолковать тебе, что к чему.       Зик покорно сел рядом. Он давно так близко не находился от Росарио. Сразу же перехватило дыхание. Зик предпочел схватиться за чайник, чтобы налить крепкий травяной чай в чашки.       — Если ты сейчас начнешь опять говорить о моих отцовских чувствах, то мы много раз это обсуждали, — сказал Зик. — С одним и тем же исходом.       Росарио поджала губы.       — Я бы и хотела, но сейчас о другом, — сказала она. — О причинах, по которым я тебе отказала в праве поручиться жизнью за мальчиков.       — Тогда слушаю, — ответил Зик. Он сделал глоток и проглотил жидкость с устойчивым привкусом сена.       — Как верховная брухо, я постоянно общаюсь с духами, — Росса начала сильно издалека. Но Зик не стал ее сейчас прерывать. Иначе он рисковал вообще не узнать ничего полезного. — Они давно уже показывали мне в дыму, да и говорили часто, что я найду свою судьбу в жертве ради блага тех, кто мне дорог. Я думала всякое об их словах. Ясно было, что так я за что-то отплачу, но мне все было невдомек… Сколько помню себя, я никогда не нарушала сделок с духами и их предписаний. Даже дружба с тобой ими одобрялась.       Зик почувствовал легкий укол в сердце на слове «дружба». Он печально отпил из чашки, нахмурившись на всякий случай.       — Тебе и правда не за что держать ответ перед ними, — сказал Зик, чтобы разбавить возникшую паузу.       — Так, да не совсем, — Росса обхватила свою чашку обеими ладонями. — Когда я только начала медитировать в горах, чтобы стать верховной брухо…       — Я знаю эту историю, — сказал Зик. — Я уже слышал — тебе нельзя ни с кем иметь отношений.       Росса укоризненно уставилась на Зика.       — Просто дослушай, черт ты упрямый! — рявкнула она. Зик сделал знак рукой, чтобы она продолжила. — Так вот, духи много чего мне тогда наговорили. Они обещали мудрость, силу, помощь, благо для всех брухо, но только если я не буду иметь семьи. Я была молодой тогда, а потому решила, что раз уже успела вырастить своих братьев и сестер, не захочу больше детей. Я согласилась без раздумья, а потом появился ты со своими ангелами…       Росса вдруг прервалась. Она на минуту отвернулась, сделала пару глотков чая, глядя на беспорядочно бегающих кур.       — Та история с Эрминой, меня сбила с пути, — сказала Росарио. — Мы в общине так бережем малышей, а эта женщина… Она, конечно, не виновата — бедняжка сошла с ума, не выдержав беременность ангельским ребенком. Но я вдоволь насмотрелась на то, как она отворачивается от Пачо, как она пугается его, а потом и вовсе пыталась утопить… Я тогда подумала, что никогда бы так не сделала, да хоть бы меня грыз кто изнутри, будь он мой ребенок!       Зик понимал, что она имеет ввиду, но был не согласен. Эрмина — виновата в своем поведении по отношению к ребенку. Точка. За это он ее и пристрелил.       — Все-равно не вижу, чем ты прогневала духов, — сказал Зик. — Ты, как и любой нормальный человек на твоем месте, пожалела ребенка. Что твои духи, предпочли бы, чтобы он умер?       — Нет, конечно, — ответила Росарио. — Дело то в другом. Я захотела его воспитывать. Я подумала, что мол, если я не буду называть его сыном, то ничего страшного не произойдет, но я себя обманывала. Я люблю Пачо всем сердцем, как родного. Будь он сыном колдуньи, я бы и вовсе считала его своим.       Зик готов был поклясться, что у нее на глазах блеснули слезы. Ему страшно захотелось положить ладонь ей на руку, но он не имел на это права. Еще чего Росса опять начнет бить его током.       — Так вот почему ты так защищала Мигеля, — предположил он.       — Нет, я уже поумнела к тому моменту, как он родился, — сказала Росса. — Только вот не все мои ведьмы сделали то же самое. Они не слишком стремятся общаться с ангелами, а уж тем более в романтику играть, но если уж доходит, то жди страстей. Зато твои ангелы, так и норовят втрескаться по уши в какую-нибудь ведьму.       Зик усмехнулся. Как же она сильно была права, даже понятия не имела насколько.       — И не говори, — сказал он. — Даже когда речь идет о девушках не из общины, умудряются наткнуться на брухо.       — Их тянет свобода, Зик, — заметила Росса. — Влюбиться в ведьму все равно, что сделать выбор самому. Жить по своим правилам… Впрочем, духи тут часто протестуют. Они никак не возьмут в толк эту вашу связь.       Росса значительно посмотрела на Зика.       — Возвращаясь к тому, как я нарушила заветы этих самых духов, — продолжила она. — Я также, как и Пачо полюбила Бенхамина. Он мне не меньший сын. А потом я стала уговаривать тебя стать им настоящим отцом. Теперь ты понимаешь, что к чему? Духи сказали мне не иметь ни с кем семью, что означает — никакую вообще. А я не удержалась…       — И что теперь, умирать из-за этого? — возмутился Зик.       — Если так я смогу заставить тебя признать мальчиков детьми, то это стоит того! — сказала росса. — Пойми ты, бестолковый мужчина, что я даю тебе шанс.       — Я и так их признаю, — пробурчал Зик. — Они мои наследники, а Пачо я готовлюсь передать власть над всеми ангелами…       Росса резко положила руку ему на локоть. Зик взволнованно выдохнул.       — Им не это нужно! — сказала она. — Пока не поздно, Зик. Скажи ты им хоть раз, как ты ими гордишься. Дай им делать, что хотят, хотя бы в личной жизни. Они и так ведут твой бизнес, рискуют жизнью, делают неправильные вещи, так чего тебе еще надо?       Зик вдруг вспомнил с каким лицом Пачо просил его «не вести себя как козлина». Она права. У него во взгляде явственно читалось разочарование. Пачо давно уже считает, что заслужил право принимать какие-то решения относительно себя. Надо признать, Зик с ним перегнул.       Нет, Росса не убедила его возлюбить Кристину. А вот действовать не так топорно с Пачо — вполне. Его связи достаточно, чтобы он и был с Кристиной, и не пытался бросить дело и Зика.       Зик пообещал Росарио помириться с Пачо, как только он вернется в Коломбиану. Да он и сам хотел это сделать. Придется потерпеть эти его игры в отношения, но если Хесус прав, то исход ситуации будет в пользу Зика.       Росса, хоть и уверяла Зика, что чувствует себя нормально, выглядела все-равно настораживающе. Зик отправил водителя в ближайший гостевой дом, а сам остался у Россы на ночь. Так как в доме не было комнаты для гостей, ему любезно предложили лечь спать на диван больше похожий на большую деревянную скамейку. Она не подходила Зику по росту, к тому же оказалась твердой, даже по меркам привычного к неудобству первого ангела.       Когда Зик проснулся, у него ломило шею и позвоночник. Пожалуй, он впервые чувствовал, что он у него есть. Зик откинул цветное лоскутное одеяло и сел, потирая лицо. Он тут же поразился способности Росарио вить из него веревки. Иезекиль Айрес собственной персоной скрючившись спал одетый, укрывшись лоскутным одеялом.       Зик впервые в жизни ощутил реальность того, что может потерять Росарио. Ему казалось, что она будет рядом с ним вечно. Если какая-то сволота решит убить Пачо или Бенхамина, а в результате умрет Росарио, то Зик положит половину Тэрра Мадрэ, Колумбии и Мексики. Ему будет плевать, что какой-то там Кальдерон может ему что-то сделать.       В доме было как-то пустынно. Зик решил покурить и вышел во двор. Судя по наплывшему с гор туману, было раннее утро. Зик оставил часы и телефон в доме, а потому не знал ни точного времени, ни искал ли его кто-то. Он вышел на задний двор, боком прижался к массивной деревянной балке и принялся курить, глядя на покрытые изумрудной зеленью горы. Совсем как в его кольце.       У Зика возникло давно забытое чувство спокойствия, дома, а также ощущение времени, которое замерло. Жить бы вот так, никуда не спешить, подальше от суеты, разводить разную домашнюю живность. Задумчивое состояние прервало куриное кудахтанье. Что там у них произошло Зик не знал, но кажется они пытались подраться. Эти птицы так плохо поддавались влиянию его способностей, настолько они были тупы.       — Как спалось, дон Айрес? — спросила Габи. Ведьма появилась будто из ниоткуда с корзинкой куриных яиц.       — Не жалуюсь, — ответил Зик.       Габи появилась весьма кстати. На фоне последних событий, у него был к ней ряд магических вопросов. Девушка направлялась в дом.       — Задержись-ка на несколько минут, — Зик преградил ей путь. — Надо поговорить.       Габи нахмурилась. Она остановилась, поставив ногу на одну ступеньку.       — Даже не знаю, чем могу быть вам полезной… — сказала девушка.       — Скажи мне, Габи, есть ли заклинание способное отменить то, что сделала Росарио? — спросил Зик, решив не тянуть с этим.       Габи задумалась и покачала головой.       — Эти чары так не работают, — сказала она. — Духи не вернут колдуну жизненную энергию, которую он пожертвовал не им. Говорят, что если убить того, кому она дарована, то можно восстановить здоровье, но вы же не станете так делать со своими сыновьями.       — Да, ты верно говоришь, — Зик крепко затянулся. — А можно ли сделать для нее кольцо по типу ангельских?       Габи немного покраснела. Она перехватила корзинку покрепче.       — Эта магия брухо не доступна, — сказала Габи будто бы стыдливо. — Тут работа архангела, не родился еще брухо, способный это повторить.       Зик разозлился. Он с остервенелым взглядом сделал последнюю затяжку, затем просто сжег окурок светом из ладони. Габи, надо отдать ей должное, округлила взгляд, но не дрогнула.       — То есть Россу мы не спасем… — сказал он то ли траве, то ли курам.       — Скорее всего, Росарио выживет благодаря магии колец, — сказала Габи. — Но раньше ни одна из брухо не привязывала жизненную силу к тем, у кого есть такие магические предметы… В общем, мне видится, что Росарио заснет, в случае большой беды.       Зик вновь злобно уставился на Габи. Не хотел он, чтобы она засыпала! Ему нужен способ сделать так, чтобы Росса жила.       Габи бросила взгляд в сторону. Она поднялась на крыльцо, чтобы сгладить разницу в росте с Зиком.       — Всегда можно попросить Черную Мадонну, — сказала Габи.       Зик бы и усмехнулся, но ведьма выглядела серьезной.       — Ты думаешь, кому ты такое говоришь? — сказал Зик. — Это же деревенские сказки, как мне это поможет?       — Если ее правильно попросить, то всякое может быть, — сказала Габи. — Она — дух, способный творить настоящие чудеса. К тому же, она Санта Муэрте и Богоматерь убийц, кому как не ей разрешать проблемы со смертью?       — Спасибо и на том, раз нет способа получше, — ответил Зик. Он хотел стопроцентного решения, а ему скормили легенду. Да, брухо верили в силу Санта Муэрте, но вот ангелы воспринимали ее скептически.       С другой стороны, речь ведь идет о Росарио. Будто бы у него есть какой-то выбор. Зик невольно вспомнил предсказание Кристины. Тогда она сказала, что может быть кому-то из его семьи грозит смерть, может ему самому, а может это значит что-то еще. Так кто сказал, что речь шла не об этом? Карта Санта Муэрте при прочих равных могла означать саму Санта Муэрте.       Зик покинул Котакачи поздно вечером. Напоследок Росарио вновь решила поторговаться с ним на счет Пачо. Зик заверил ее, что уладит эту проблему. Женщина крайне напряженно на него посмотрела:       — Это не проблема, а твой сын, — сказала она. — Уж будь добр не наломать дров на сей раз.       — Тогда ты обещай, что вернешься в Корунью, — взамен попросил Зик. — Тебя не хватает на асьенде.       Главное, чтобы там все не покатилось ко всем чертям. Иначе Корунья, как и вся Коломбиана станет для Росарио попросту опасна. Как и для всех остальных. Зик проделал достаточно длинный путь, чтобы попасть в Пуэрто Лимон — владения Гезарии. В Монтанье у Зика не было частного аэропорта как в Коломбиане, да и в других провинциях.       Как бы не предлагал Гезария, он отказался ехать в отель, решив, что дела не требуют отлагательств. К тому же, не хотелось надолго покидать центр своей криминальной империи.       Зик заведомо пригласил на сходку ключевых своих союзников — Иону, Гезарию и Нуриэля. Все они приехали в Пуэрто Лимон раньше, так что намерения приступить к делам можно было с легкостью исполнить.       Всем местам в Пуэрто Лимон они предпочли гламурную виллу Гезарии. Из большого двухэтажного дома в испанском стиле было видно море, по белым стенам сползали вниз цветы, черепичные крыши торчали над пальмами. Рассвет с террасы смотрелся особенно красиво.       — Как мы все и предполагали барыги из Хуареса не думают останавливаться, — сказал Эрнесто. Он надвинул очки-хамелеон себе на переносицу поглубже. С тех пор как его ранило при взрыве, Эрнесто плохо видел, да и глаза ему резало на солнце. — Как минимум братья Перес.       — Да, точно зайдут через другую провинцию, — сказал Иона. — Я более, чем уверен, что это будет Риверос или Мехикали.       — Ставлю на Мехикали, — сказал Зик. — Из нас из всех только у Лайлы есть достаточно долбанутый, чтобы связаться с барыгами сын.       — Поэтому ее сегодня нет? Мы ей все еще не доверяем? — спросил Гезария.       — В том числе, — ответил Зик. — А еще потому, что ей бы не понравилось, что сейчас я отдам тебе острова. Ну или Альфредо бы не понравилось. Суть одно, опять бы случилась истерика.       Гезария удивился. Он свесил руку с сигаретой через кресло, переглянулся с Ионой.       — А ты уверен, что это должен быть не Пачо? — спросил Гезария. — Это же он придумал тот план с Рафой.       — Абсолютно уверен, — ответил Зик. — Мне надо, чтобы за островами приглядывал кто-то, кто живет от них поблизости.       — Согласен с Зиком, — сказал Эрнесто. — Пачо, как и другие полукровки, должны держаться подальше от островов, а точнее от Рафы и его шизанутого брата. Наш источник в Хуаресе поведал мне, что эти уроды задумали на счет их магии.       То, что все выслушали дальше, буквально заставило кровь вскипеть в жилах. Согласно тому, что узнал Федерико, колдуны из тотемного клана хотят использовать так называемые трофеи, сплошь состоящие из крови, волос, кожи, да кто знает, чего еще, в своих ритуалах. Значит Рафа действительно неспроста угрожал тогда Пачо. Рауль Перес вознамерился угрозу исполнить.       — Пусть только попробуют тронуть кого-то из наших, — сказал Гезария. — И Рафа Перес сдохнет в муках в камере.       Зик напряженно сжал губы. Затем он окинул напряженным взглядом собравшихся и сказал:       — Рафа Перес должен умереть в любом случае. Я и тогда-то не особенно хотел оставлять его в живых, а сейчас и подавно. Пусть наш человек в тюрьме вытянет из этого шлюхиного сына все возможное, а потом пустит ему кровь, раз ему это так сильно нравится.       — Будет сделано, патрон, — сказал Гезария.       Зик на секунду представил, как этот уродец Рафа хрипит, захлебываясь собственной кровью. Если они вздумали, что могут поквитаться с ним, отыгравшись на Пачо, то очень зря. Кем вообще эти колдуны себя возомнили, раз считают, что кого-либо из ангелов можно удерживать ради магических сувениров. Плевать, что Рауль будет беситься. Пусть вылезает из своего Хуареса, если хочет воевать с Зиком.       Судя по выражениям лиц собравшихся, они со своим хозяином были полностью согласны. Тем лучше, будут готовы разобраться и с Раулем тоже, после смерти Рафы.       — Мы были также правы еще на один счет, — сказал Эрнесто. — Они не только хотят зайти на территорию Тэрра Мадрэ со своим коксом, но еще и получить ту магию, которой мы усиливаем оружие. К счастью, они пока не знают, что это.       — Тогда тем более могут полезть в Мехикали, — предположил Иона. — Они прощупывали Лайлу или Альфредо? В курсе ли ваш парень в Хуаресе?       — Он не говорил ни о чем таком, значит не в курсе, — ответил Эрнесто.       Повисла минутная пауза, после которой Иона озвучил один немаловажный тонкий вопрос:       — Эдуардо всерьез намерен увести из Мексики целый клан колдунов?       Эрнесто кивнул.       — И ему для этого требуется содействие, — сказал он. — Арельяно пока в замешательстве, но такую возможность рассматривает. Я обещал Эдуардо, что помогу ему в бюрократии. Нужны будут документы, земля и прочее. Благо этих колдунов не миллион.       — Какой ему резон этим заниматься? — спросил Гезария. — Клан предков — такие же барыги, к тому же владеют иной магией, никогда с брухо дел не имели.       — Эдуардо хочет пополнить общину брухо, обновить кровь, так скажем, — ответил Эрнесто. — Судя по всему так можно. Тем более, что у него наметились успехи в том, чтобы женить Федерико на той ведьме — Асусене. В общем, дела брухо как всегда какие-то мутные…       Он замолчал, а взмахнул рукой, в знак того, что вспомнил еще кое-что.       — У него есть подозрения, что Арельяно держит на себе какое-то очень важное заклятье, — продолжил Эрнесто. — Если увести и его, и весь клан, то остальные в Хуаресе будут без защиты или еще как-то ослабнут.       Странно, что, услышав это, никто не предложил грохнуть Федерико. Все молча согласились с тем, какую игру ведет Эдуардо. Зику даже не пришлось угрожать им, чтобы парня не трогали. Свое обещание Россе он намеревался сдержать.       — Кальдерон никак не проявлял себя? — спросил Эрнесто, после того, как несколько минут держалось напряженное молчанье.       — Нет, — ответил Зик. — Все по-прежнему. Тишина и вялые перестановки. Никто, кто имел бы к нам прямое отношение, пока не под следствием, но они сейчас отстранились от дел. Уроды боятся за свои задницы.       — Я им не завидую, — усмехнулся Гезария. — С одной стороны Кальдерон и тюрьма, а с другой мы. Мы же не оставим просто так тех, кто решит заговорить?       — Естественно, мы же картель, а не либеральная оппозиция, — ровным тоном ответил Зик. После Навы, он понял, насколько легко в Тэрра Мадрэ кого-то убрать. Возможно, даже легче, чем в Колумбии времен суперкартелей. В случае с Навой расследование вообще, как уткнулось в одну версию, так до сих пор и бьется об нее лбом.       — Похоже на то, что Кальдерон на что-то приготовил, — сказал Иона. — Он сделает ход, прежде чем скатиться в прямую войну. Сдается мне, что без своего друга Марсело Ходояна, он несколько сменил тактику.       Зик кивнул. Он много об этом думал. Кальдерон пришел в политику как воинствующий борец за правосудия. Эдакий топорный и наивный супергерой. Он размахивал саблей, обещая рубить головы бандитам направо и налево. Как-будто это так легко в коррумпированном государстве.       Однако после победы ничего такого Кальдерон так и не сделал. Напротив, он стал хитрить, играть в конспирацию и будто бы выкручиваться. По сути дела, он почти замял расследование смерти собственного друга, что выглядело весьма интересно и крайне настораживающе.       — Не советую вам расслабляться, господа, — сказал Зик. — Рано или поздно Кальдерон что-то предпримет. Я хочу, чтобы к этому времени все, кто отвечают за финансы предусмотрели пути побега или куда залечь на дно. Организуйте сеть наблюдения, чтобы даже муха не смогла пролететь без нашего ведома. Мы должны узнавать о каждом рейде, каждой облаве, да даже о каждом перемещении по полицейскому участку. Ну и поговорите со своими адвокатами.       Все, сидящие на террасе мрачно переглянулись. Иона принялся курить. Гезария отпил разом половину стакана рома. Только Эрнесто смотрел невозмутимо сквозь очки.       — Ты когда-нибудь задумывался, что мы будем делать, если сделке придет конец? — вдруг спросил Иона.       — Что конкретно ты имеешь ввиду? — спросил его в ответ Зик. Вопрос застал его врасплох.       — Я о том, что, если наш бизнес здесь прикроют, — ответил Иона. — Что тогда будет?       — Отвечу так, — сказал Зик. — Я не планирую убегать, поджав хвост ни от Кальдерона, ни уж точно от Хуареса. Тэрра Мадрэ не их страна и я не просто так выгрызал нам здесь место. Если они захотят войну, что ж будет им война!       Зику достаточно успело надоесть то, что какие-то непонятные личности, которые выползли из своих нор только в магическом мире, смеют указывают его людям на место. Их оружие нужно всем. Эти гады им с удовольствием пользуются, а потом строят из себя правильных блюстителей закона.       — Война — это дорого, к тому же, мы тут все разворошим, — скептически заметил Иона. — В чем будет смысл всех наших усилий вести бизнес максимально тихо, если в итоге мы устроим истерику и поубиваем половину состава полиции?       — Я понимаю ваши опасения, — ответил Зик. — Однако вы все прекрасно понимаете, что войну в криминальном мире можно вести по-разному. К тому же, я не хочу больше никуда бежать, скитаться и начинать все сначала. Я готов бороться за то, что наше.       Зик решительно посмотрел на собравшихся.       — И еще кое-что, парни, — сказал он. — Война есть война. Кальдерон вполне может отдать своим людям приказ брать боссов мафии в любом виде: хоть живыми, хоть мертвыми. В случае, если они пристрелят меня, я хочу, чтобы вы признали главой картели Пачо.       В ответ сначала Зик услышал недовольные возгласы, на тему того, что никто никого не убьет. Да он и сам не собирался выходить из этого противостояния пристреленным на какой-нибудь грязной крыше. Что бы то ни было, Зик примет это достойно. А пока он сказал:       — То, что я сказал, не значит, что я сдался. Я все-еще ваш босс и ни на секунду не собирался сдать свои позиции. Все, что от вас сейчас требуется, признать Пачо моим прямым наследником, ради блага организации.       Нуриэль, Гезария и Иона переглянулись и согласились. Это первый шаг к клятве в верности, которая позволит Пачо управлять ангелами также, как и Зику, в случае смерти последнего.       После окончания сходки Зик задержался в Валье Гранде не на долго. Он хотел приступить к делам подготовки к будущей войне с Кальдероном как можно скорее, а еще надо было быстрее решить проблему с Пачо. Какой смысл передавать власть тому, кто на тебя дуется.       Едва он вернулся в Коломбиану, с Зиком связался Хосеп де Леон. Он хотел личной встречи. Зик подозревал, что речь пойдет о новой сделке или о финале старой, а может и обо всем вместе.       Де Леон впервые решился встретиться сам, да еще и приехал для этого в Коломбиану. Значит дело было действительно важным. Правда уехать ради разговора Зику пришлось далеко за пределы Коруньи и Либертад. Де Леон ждал его в вилле на озере Лаго Азуль.       Специально для этой встречи вся территория виллы была очищена от посторонних ушей и глаз. Даже на подъезде к ней Зик заметил почти полное отсутствие машин местных отдыхающих. Охрана дона Хосепа вела себя скрытно. Только, когда Зик, вместе с сопровождавшим его Рексом, вышли из машины, перед ними возник человек, больше похожий на продавца на рынке. Он велел Рексу остаться в машине. Тот нехотя выполнил просьбу.       Зика проводили к де Леону, который ждал его на деревянной пристани на берегу озера. Он коротко поприветствовал Зика и указал вперед вдоль берега. Они двинулись мимо мирно поплескивающей воды.       — Скажи мне, куда делся твой партнер — Освальдо Нава? — начал де Леон.       — Понятия не имею, о чем речь, — уклончиво ответил Зик.       Де Леон многозначительно посмотрел на него исподлобья.       — Нава был жадным и заносчивым идиотом, — констатировал он. — Не удивительно, что он так закончил.       Судя по всему, он догадался, что Зик не просто точно знает, где Нава, а еще и отправил его туда собственноручно.       — Я не планирую распространяться о чем-то с ним связанном, — добавил Хосеп. — Тем более, что у нас есть дела поважнее.       — О чем пойдет речь? — спросил Зик. Он завел руки за спину, обхватив собственное запястье ладонью.       — О сделке, — ответил Хосеп. — Я буду говорить прямо сегодня, Зик. В свете последних событий, я думаю, ты понимаешь, что договор висит на волоске. Нет, бабло и оружие никому не перестало быть нужным. Условия изменились.       Зик скривил губы в ухмылке. Картина вырисовывалась весьма интересная. Сам де Леон регулирует коррупционную схему, да еще и ясно от чьего имени.       — То, что ты мне хочешь предложить, тебе сказал передать Армандо Кальдерон? — спросил Зик.       — Ты умный человек, что еще сказать, — протянул он. — И раз так, то ты понимаешь, что после такой предвыборной кампании и потери друга, Кальдерон просто не может тебе позволить рулить законом в Тэрра Мадрэ. Все уже не может быть, как прежде.       — Так почему он сам не явился ко мне с предложениями? — спросил Зик. — Хочет поиметь меня, так пусть хоть поцелует сначала.       Де Леон рассмеялся.       — Поверь мне, он это и делает, — сказал он. — Армандо Кальдерон — не тот человек, который будет рисковать, встречаясь с кем-то вроде тебя.       — Прелестно, что он так печется о своей репутации, учитывая, что все же пытается пойти со мной на какой-то договор, — сказал Зик.       — Кальдерон умный человек и достаточно целеустремленный, чтобы пересажать того, кого захочет, — ответил ему Хосеп. — В то же время он понимает, что если кого-то вроде дона Бартоло Кампоса можно закрыть без лишних потерь, то с тобой будут серьезные проблемы. Он хочет дать тебе шанс решить все малой кровью.       — То есть? — Зик вздернул брови. Чем дальше, тем интереснее.       — Он предлагает тебе сесть в тюрьму, — ответил де Леон. — Сядешь сам, договоришься со своими, что сел еще кто-то, проредишь часть организации и Кальдерон даст тебе управлять торговлей вашим модифицированным оружием прямо из камеры. В конце концов, ваши пули помогают и полицейским уравнять свои шансы с преступниками.       Теперь Зику стало ясно. Логика Кальдерона — не можешь победить — возглавь. Урод хочет сам контролировать теневой бизнес в Тэрра Мадрэ.       — А если я откажусь? — спросил Зик. — То, что он предлагает — какая-то муть.       — Тогда Кальдерон переведет тебя в статус обычного бандита и уже не будет договариваться, — пожал плечами Хосеп.       Зик задумался. Последнее означало, что фактически Кальдерон объявит охоту на него в случае, если Зик не захочет принимать условия сделки. Ему совсем не хотелось становиться ручным бандитом для нового прокурора. Однако время выиграть ему бы хотелось.       — Когда я должен дать ответ? — спросил Зик.       — У тебя есть месяц, Зик, — ответил де Леон. — Думай, но имей ввиду, что лучшего предложения он тебе не сделает.       На этом Зик вернулся к машине и уехал в Корунью вместе с Рексом. Что ж месяц так месяц, но пусть учтут, что это будет самый дикий и прибыльный месяц для торговли оружием в этой гнилой до основания стране. О чем вообще может идти речь, о какой справедливости, если новый генеральный прокурор хочет реализовать такую схему?       В свете мрачного будущего Зик решил, что должен позаботиться о своей семье. На асьенде он спустился в погреба, достал одну из шкатулок с драгоценными камнями, которые хранились для будущих колец и взял оттуда три довольно крупных изумруда. Он завернул их в шелковый карманный платок, сунул в карман и вновь вернулся к машинам.       Зик приказал Рексу везти его в Либертад. Он намеревался вновь поговорить с Пачо, на сей раз без внушения, запугивания и обзывательств, а еще безо всякого намерения отвадить от него Кристину. По пути он остановился в одной из подворотен Четвертого района. Здесь находилось пустующее кирпичное здание с плоской крышей и решетками на окнах.       Во дворе находился алтарь. В нише в ограде находилась небольшая статуэтка Чёрной Мадонны. Как всегда — блаженное лицо с маской калаверы, простертые в благословительном жесте руки, острый венец, простое одеяние с эмалевыми вставками. Возле алтаря пахло травами, жжеными листьями коки и порохом. Этот мрачный алтарь, как и все прочие был уставлен бутылками с алкоголем, цветами, сахарными черепами, фотографиями с затертыми лицами, гильзами и прочими подношениями.       Имелось лишь одно отличие — из-под венца струилась светлая вуаль, по которой стекали застывшие дорожки крови. Венец утратил всякий блеск, краска на нем сделалась багровой. Зик подошел к алтарю.       — Вот мы и встретились, кто бы ты ни была, — сказал он. — Сколько я бегал от тебя, а в итоге сам же и пришел.       Зик достал платок с изумрудами. Он положил сверток за фигурку Мадонны. Затем Зик надавил указательным пальцем на острие венца. Он держал палец, пока не убедился, что кровь его стекла по вуали, как и у предыдущих просителей.       Он закрыл глаза и подумал: «В свертке три изумруда — по одному на каждого. Возьми их, мою кровь, да что угодно, но сбереги Пачо и Бенхамина. А самое главное — возьми мою жизнь взамен жизни Росарио».