Чёрная Мадонна

      Разговор с Дари́о Рамирезом не вышел таким, каким Хесус хотел. Он действительно был готов пойти с ним на сотрудничество, готов был сказать, что сольет того, кого они хотят, потому что к тому моменту уже освободился от заклинания. Однако, Хесуса не вовремя одолели сомнения.       Ему показалось, что неосмотрительно договариваться о чем-то подобном в собственном спортивном зале. Будто бы тут был кто-то способный настучать на него Зику или Рексу. А еще Дари́о Рамирез на взгляд Хесуса выглядел каким-то уж слишком зеленым юнцом. У него язык не повернулся с хода втянуть его в свои разборки.       Тем не менее, Хесус намекнул на то, что он может сказать много полезного, но не в зале и не в участке, куда ему являться попросту опасно. Он надеялся, что Рамирез понял. В крайнем случае, придется искать как связаться с ним самому. Это будет сложнее, чем просто позвонить. Может быть у Хесуса паранойя, но ему стало казаться, что Рекс за ним пристально наблюдает.       Обычно люди, за которыми он действительно следит, быстро понимают, что к чему. Рекс всегда стремится продемонстрировать, что кому-то вынесен приговор. Он считал, что он имеет право распоряжаться судьбами жителей Либертад.       Хесусу не было так очевидно, что с ним происходит именно это. Значит Зик пока не решил, что с ним делать. Тут ему повезло, что Кристине довелось влюбиться именно в Пачо. Этот роман, очевидно, был препятствием для Зика к тому, чтобы поступать с Хесусом радикальнее, чем сейчас.       Зик мог делать и говорить все, что угодно, но он дорожит этим парнем слишком сильно, чтобы с ним серьезно ссориться. Так что, скорее всего, Рекс присматривается к нему, может быть даже телефон прослушивает. Хесус вбил себе в голову, что Рекс заметил перемены в нем. Поэтому при общении с ним он использовал свою силу, хотя бы чуть-чуть, чтобы не попасться раньше времени.       То ли сила Хесуса так сработала, то ли Дарио Рамирез очень догадливый агент, но спустя пару дней после разговора с ним, с Хесусом связался другой агент — его напарник Хорхе Салазар. Он подкараулил Хесуса возле зала и назначил встречу за городом.       Хесус отметил у этого мужчины крайне решительный взгляд. В его желании ловить бандитов есть что-то личное. Настолько, что он и Хесуса смерил каким-то недоверчивым и злобным взглядом прежде, чем уехать.       На встречу с Хорхе он решил добираться на самой неприметной из арендованных машин в прокате. Ей оказался зеленого цвета «Опель», с одной явно замененной задней фарой. Она немного отличалась от остальных цветом. Хесус быстро нашел нужное место. Это была свалка покрышек недалеко от большой автомастерской.       Он заехал внутрь по дороге из бетонных плит, проложенной между высокими нагромождениями резины. Далеко от дороги уже была припаркована машина. Она была черной и немного сливалась с покрышками вокруг. Хесус приблизился к машине на расстояние достаточное, чтобы разглядеть сидящих в ней агентов. Он немного занервничал. А вдруг сейчас из-за покрышек выйдет отряд полиции, чтобы его арестовать?       Это конечно же было маловероятно. Агенты не знают, что он работает на Зика, да даже если бы знали. Хесус понимал, что за бытность водителем криминального босса не так-то легко посадить, а уж чтобы так странно задерживать, надо иметь экстренный повод.       Хесус вышел из машины, чтобы сесть на заднее сидение автомобиля агентов. Все это время они с суровыми лицами наблюдали за ним.       — Агент Рамирез сказал, что вам есть, о чем нам поведать, — Хорхе решил перейти сразу к делу.       Оба агента смотрели на него в зеркало заднего вида. Две пары глаз буравили его так, будто это он виноват в том, что Зик торгует оружием. Хесус вздохнул. Сейчас деваться было уже некуда. Или он сознается в том, что работает на Зика и предложит свою помощь в его поимке, или он уйдет ни с чем. Во втором случае Хесус плохо кончит, тут способностей Кристины не нужно, чтобы это понимать. Шанс есть, только если взять ситуацию в свои руки, а не крутиться под давлением Зика.       — Есть, но мне нужны кое-какие гарантии, прежде, чем я заговорю, — сказал Хесус.       Агент Салазар недовольно закатил глаза. Непонятно на что он надеялся, что Хесус просто так ему все выложит.       — Какие гарантии мы вам можем дать? — тем не менее спросил он достаточно спокойно.       — Я могу поделиться с вами кое какой информацией и оказать помощь в поимке Зика Айреса, но хочу, чтобы мое имя не светилось в вашем деле, а еще не хочу давать показания, — сказал Хесус. — От моего имени зависит, не только моя карьера, но и судьба других людей.       Хесус не мог это не попросить, хотя мысленно отругал себя за то, что вообще оказался втянут в криминальную среду. Снова. Надо было еще тогда думать о добром имени: своем, Пабло, Кристины и Лукаса.       — Мы и так не выдаем имена своих источников, пока идет расследование, — сказал Салазар. — Есть ли какие-то еще причины так переживать за то, чтобы держать его в тайне?       Хесус кивнул.       — Если всплывет мое имя или кто-то увидит меня с вами, узнает, что я веду дела с полицией, то меня просто убьют, — сказал он. — Потому что я не просто человек, у которого есть информация. Я — водитель дона Зика Айреса.       Агенты Рамирез и Салазар ошарашенно переглянулись. Они явно надеялись на рыбку помельче. Салазар полностью утратил суровость. Он повернулся к Хесусу.       — То есть вы непосредственно контактируете с Айресом? — переспросил Хорхе голосом полным то ли восторга, то ли недоумения.       — Да, — ответил Хесус. — Я вожу его машину тогда, когда он хочет быть уверенным в том, что все пройдет гладко.       — Сколько времени это длится? — спросил Салазар, все еще сидя неудобно перегнувшись через сидение.       — Не знаю точно, что-то близкое к девяти месяцам, — ответил Хесус. По ощущениям это уже длится вечность.       Хорхе переглянулся с Дари́о. Потом он снова посмотрел на Хесуса.       — Сеньор Ромеро, мы очень хотим вам доверять, но дело в том, что Зика Айреса окружает себя крайне преданными людьми, а от ненадежных избавляется по щелчку пальцев, — сказал Салазар. — Поэтому он остается на свободе столько времени. Даже сейчас, когда ситуация складывается не в его пользу.       — Вам нужны причины, по которым я его сдаю? — спросил Хесус. Оба агента кивнули. — Причина проста: я не хотел работать на Айреса и сейчас не хочу. Зик втянул меня в дела за услугу, которую он мне оказал. Я наивно думал, что он меня отпустит, но не тут-то было. Вы знаете, как это бывает… Чудом я не заляпался больше, чем есть, но дальше я так не могу. К тому же, у меня есть дочь, за которую я боюсь.       — Мы знаем, — сказал Дари́о. — И даже знаем почему конкретно вы боитесь.       Это был явный намек на то, что они знают о Пачо. Хесус решил никак это больше не комментировать. Сейчас речь не о них.       Салазар почему-то задумался. Он не спешил продолжать разговор, на что-то соглашаться, да и вообще как-то реагировать.       — Так что скажете? — поторопил его Хесус.       — Мы не можем верить на слово, как бы не хотели, — сказал Хорхе. — Нам тоже нужны гарантии.       — Я могу сдать вам Рекса Ланзу, — сказал Хесус. Он ждал этого момента куда больше, чем того, чтобы договориться о поимке Зика. Хесус искренне желал увидеть этого урода Рекса за решеткой.       Агенты вновь ошарашенно переглянулись.       — Прямо чудеса какие-то, — скептически сказал Хорхе. — То ничего, то сразу Зик Айрес и его верный пес.       — Если не хотите соглашаться, то я пойду, — Хесус решился на манипуляции. Он вполне понимал откуда ноги растут у недоверия агентов. Зик вполне мог подослать своего человека, чтобы вклиниться в расследование, чтобы устроить засаду, да еще ради многих вещей.       Хесус уже было открыл дверь, как агенты не выдержали.       — Ладно, мы верим, — сказал Дари́о. — Но почему мы должны начинать с Рекса?       — Потому что иначе я не буду помогать, — ответил Хесус. — Рекс убьет меня, если Зик сядет. Рано или поздно он поймет, кто в этом виноват.       Хорхе тяжело вздохнул.       — Допустим, мы пойдем на сделку, — сказал он. — Мы сажаем Рекса Ланзу, затем Айреса, ваша помощь остается в тени. Но пока мы бегаем за сикарио, дело самого Зика встанет.       — Намекаете на то, что вам нужны какие-то сведения о нем, — сказал Хесус. — Так уж прямо говорите, что вам надо?       Агенты обрадовались.       — Мы устанавливаем слежку за Зиком, — сказал Дари́о. — Нам нужно знать, где мы можем увидеть правда что-то интересное.       Хесус задумался. В принципе это можно сделать так, чтобы никто об этом не узнал.       — Хорошо, будут вам места, — сказал Хесус.       На этом Хесус пожал руки агентам в знак договоренности. Он вышел из машины, пересел в свою и поехал обратно в Либертад.       Хесус думал, что испытает хоть какое-то удовлетворение от того, что договорится с агентами. На деле же это только добавило ему нервов и ощущения усталости. Иногда Хесус думал, что лучше бы Рекс и правда застрелил его, чтобы избавить от мучений. Однако тут же он возвращался мыслями к дочери и Лукасу. Это помогало собраться с силами.       А еще была Амаль. Как же ему не повезло, что он встретил женщину, которой так увлекся именно сейчас. Да, с Амаль и так не просто, а участие в делах Зика хоть в каком статусе не делает легче. Хесус подумал, что он впервые поддерживает отношения с женщиной и не знает, кто он ей. Сам он давно определился, что хотел бы именно, что быть с ней, чтобы они были парой и перестали таиться по квартирам, барам и темным улицам. Но Амаль вела слишком странный образ жизни, покрытый тайной и что уж там, Хесус подозревал, что опасный. Поэтому он пока не решался об этом заговорить.       Тем более, что тот случай с вывихом и тем как опасливо вела себя Амаль никак не шел из памяти. Хесус и хотел, и нет думать об этом. Потому что, если это не его паранойя, то Амаль не та, за кого себя выдает. Пока Хесус решил, что пусть будет лучше его странным интересом, таинственной женщиной, а остальное как-нибудь само узнается.       Хесус вернулся в зал, где застал Лукаса, выбивающего дурь из груши. На нем не было лица. Значит Мануэла все еще не нашлась. Хесус подошел к нему поближе и только тогда Лукас обратил на него внимание.       — Какие есть новости? — спросил Хесус.       — Никаких, — ответил Лукас, ударив грушу посильнее. Она отпружинила и чуть не вписалась ему в висок. Лукас рассеянно задержал ее ладонью. — Полицейские сказали ждать.       Хесус хотел сказать какую-нибудь утешительную глупость типа: она найдется или все будет хорошо. Но реальность была такова, что они не где-нибудь в Швейцарии, а в Либертад. Здесь такие дела кончаются плохо в ста процентах случаев. Да и вариантов плохого конца существует великое множество. К тому же, в Швейцарии, в Либертад, да хоть на Луне — похищение есть похищение.       — Родителям сообщили? — спросил Хесус.       — Я с ними не знаком, — Лукас ответил резче, чем должен был. Ясное дело: сожалеет об упущенных возможностях. — Скорее всего, им позвонят из полиции.       Хесус представил себя на их месте и мгновенно пришел в ужас. Один из самых больших его страхов, что однажды незнакомый голос в трубке скажет ему, что Кристина вышла из дома и исчезла. Пожалуй, что в этот день его жизнь будет кончена.       — А ты, планируешь и дальше бить по груше? — спросил Хесус. Если Лукас готов опять совершать неоправданные глупости, то ему лучше знать.       — Я решил выждать хотя бы пару часов, вдруг сразу будут зацепки, — сказал Лукас. — А потом поеду по району, поспрашиваю. Если ничего не найду, то…       — Что «то»? — спросил Хесус строго.       — Позвоню Кристине, если честно, то я надеюсь, что ее жених окажется полезнее в поисках Мануэлы, — голос Лукаса звучал раздавлено. — Я звучу как последний козел, но я не знаю, что еще мне сделать.       — Кристина все-равно должна узнать, потому что Мануэла ее близкая подруга — сказал Хесус. Идея сказать бандиту о том, что какие-то еще типы орудуют на их территории, звучала здраво. Да и, если честно, они правда могут оказаться быстрее полиции. — Я поищу с тобой, Лукас. Так что дай мне знать, как будешь готов.       Когда через час они колесили по улицам Либертад, никто еще не знал, чем это закончится. Лукас сидел в машине молчаливый. Вопросы местным задавал он сдержанно и становился еще более подавленным с каждой неудачей.       Что у него творилось в голове, можно было только догадываться. Хесус надеялся, что выводы он сделает правильные из того, что происходит. А еще он готов был пойти хоть Черной Мадонне молиться, хоть лысому черту, чтобы девушка нашлась.       Когда это наконец произошло Хесус не был рядом с Лукасом. А следующие пару дней он его не видел, потому что он не отходил от палаты, где находилась Мануэла. Хесус разговаривал с ним по телефону и практически не узнавал в нем прежнего Лукаса. Парень был разбит и раздавлен чувством вины.       Да, Лукас винил во всем только себя. Обвинения составляли просто огромнейший список: от невнимательного отношения, до то того, что Лукас этого не предвидел. «Даже я не нагадала ничего такого», — сказала на это Кристина. — «Откуда Лукасу то было знать». Они помирились, жаль, что при таких обстоятельствах.       В день, когда Мануэлу должны были выписать домой, Лукас просил Хесуса приехать в больницу. Ему предстояло играть роль отца при родителях Мануэлы. Что за разговор Лукас ожидал? Хесус мало представлял себе. Однако он догадывался, что это связано с намерением Лукаса все-таки вернуть Мануэлу.       Хесус считал, что это маловероятно и не потому, что родители будут против, а потому что сама Мануэла не захочет. Девушке надо разобраться с пережитым, а поэтому, какие тут мальчики могут быть.       Хесус нашел Лукаса дежурящим у палаты, как всегда. Он сидел ссутулившись.       — Как дела? — Хесус не придумал вопрос лучше. Всякий раз, когда он видел Лукаса таким пришибленным у него сердце сжималось. Этот парень ему все-равно что сын, а потому он не мог не переживать.       — Она с родителями, а я вот — жду, — сказал Лукас показав руками на себя.       — А где Кристина? — спросил Хесус, оглядываясь по сторонам в поисках дочери.       — Она дома у Мануэлы, наводит порядок, готовит обед, — ответил Лукас. — Мануэла сама попросила. Кажется, из всех она по-прежнему доверяет только Кристине…       — Не удивительно, — сказал Хесус. — Я, конечно, не смыслю в таких вещах, но могу догадаться, что это потому что они обе девушки. Да и они всегда были близки, так что даже твое поведение их не рассорило.       Лукас поднял на Хесуса страдальческий взгляд. Он не ответил, так как об этом много думал и не в свою пользу.       Хесус вздохнул. Ну почему, чтобы этот упрямец что-то осознал, должна была пострадать хорошая девушка. Хесусу нравилась ее дружба с Кристиной. Она всегда была голосом разума в их компании, а еще она умела шутить и была такой милой. Интересно, а Кристина какие-то выводы из этого сделала? Или все еще думает, что среди бандитов безопасно?       Открылась дверь палаты. Оттуда вышли мужчина и женщина, по всей видимости родители Мануэлы. Если бы Хесус встретил их при иных обстоятельствах, то, наверное, имел бы иное впечатление. Сейчас они показались ему суровыми. У матери был такой же нос, как у Мануэлы и волосы русые, но собраны в пучок. Отец выглядел слишком худым и пальто ему было будто не по размеру. Волосы зачесаны на бок, тонкие губы и галстук, завязанный криво.       Они отошли в сторону и из палаты очень неуверенной походкой вышла Мануэла. Лукас вскочил ее увидев. Мануэла бросила на него короткий взгляд и опустила глаза в пол. Она очень крепко сжимала за ручку рюкзак, в котором очевидно были ее вещи. Девушка и так была не из пухленьких, а сейчас стала совсем худой и бледной. Волосы, которые она раньше распускала, были собраны в небрежный хвост.       — Здравствуйте, — сказала Мануэла, обращаясь скорее к Хесусу.       — Здравствуй, Мануэла, — ответил Хесус. — И вам сеньор и сеньора Норьега.       Отец Мануэлы протянул ему руку.       — Вы должно быть сеньор Ромеро? — спросил он.       — Правильно, — сказал Хесус.       Повисло неловкое молчание.       — Я бы хотел поговорить с Мануэлой, — сказал Лукас. — Можно?       Он обращался к ее отцу. Тот хотел сказать что-то запретительное, судя по тому как гневно нахмурились его брови, но Мануэла его остановила.       — Не надо, папа, Лукас, в конце концов провел со мной здесь кучу времени, да к тому же искал меня, — сказала она. — Я поговорю с ним хотите вы или нет.       Мануэла сказала это очень резко. Хесус грустно вздохнул, а Лукас воодушевился. Они отошли в другой конец коридора, где Мануэла встала так, будто Лукас ей все-таки опасен.       — Вы приемный отец этого парня? — спросил сеньор Норьега.       — Нет, — сказал Хесус. — Он у меня тренируется. Я стал ему близким человеком, потому что много ему помогал после интерната. И его зовут Лукас.       — Я знаю, — ответил сеньор Норьега. Он положил руки в карманы.       — Сантьяго, пожалуйста, — сеньора Норьега аккуратно положила руку ему на плечо.       — Ладно, да я перегнул, — сказал сеньор Норьега. — В этой ситуации не до того, чтобы ходить вокруг да около.       — Вы предполагаете на какую тему они могут говорить? — спросил Хесус. Он то имел версию на этот счет.       — Да, — кивнул Норьега. — Лукас всем своим видом демонстрирует только одно — желание вернуть отношения с моей дочерью. Я не буду скрывать, что я против. Я и раньше-то был против, а сейчас и подавно.       — Вы вините Лукаса в случившемся? — спросил Хесус.       — Нет, не виню, — Норьега немного смягчился. Он опустил плечи выдавая то, как нелегко ему говорить на эту тему. — Мануэла говорит, что почти ничего не помнит. Оно и не удивительно. Врач сказал о запредельной дозе наркотиков в ее крови. Однако, судя по тому, что она сказала полиции — это были какие-то бандиты и дело было в разборках. Но я догадываюсь, что парень с таким характером как у Лукаса мог навлечь на себя гнев кого-то связанного с бандами. А Мануэла попала под раздачу. Я столько подобных дел видел за то время пока работаю в органах.       Хесус припомнил Ронни Эспинозу. Лукас говорил, что он связан с Альфредо да Сильва. У него затылок похолодел от того как сложилась картинка. Ронни вполне мог так поступить, судя по тому, что у него есть бандитская крыша. К Мануэле он приставал открыто, руки распускал. А что если к делу имеет отношение, например, Пачо или Бенхамин?       — У Лукаса есть версия о том, кто причастен, кстати говоря, — сказал сеньор Норьега, прервав размышления Хесуса. — А не нравились их отношения мне как раз тем, какой характер у Лукаса. Вы простите, но он резкий парень и безалаберный.       — Да нет, что вы, все так, — сказал Хесус, бросив взгляд на Лукаса. — Ему бы тянуться к вашей дочери раньше. В смысле к ее образу поведения.       — Но сложилось все так, как сложилось, — сказал сеньор Норьега. — Я бы хотел, чтобы Мануэла уехала из Либертад. Но решать ей, в любом случае.       — Ей Лукас очень нравился, — сказала сеньора Норьега. — И она еще в самом начале нам сказала, чтобы не пробовали ее учить в вопросе отношений с ним. Сказала, что сама видит его недостатки, но хочет попробовать.       Как это Хесусу знакомо. Никак Мануэла у Кристины нахваталась. Хесус посмотрел в сторону Мануэлы и Лукаса как раз, когда она позволила ему на короткий миг ее обнять. При этом девушка так и оставила руки на рюкзаке, напряглась и вытянулась по струнке. Лукас неловко обхватил ее прямо так.       Родители Мануэлы напряглись. Отец нервно задергал плечами.       — Если вы сейчас хотите, чтобы я повлиял на Лукаса, то я бы не хотел с ним вести подобные беседы, — сказал Хесус повернувшись обратно.       Отец Мануэлы хотел что-то сказать, но его жена властно положила руку ему на плечо.       — Сейчас, как и тогда, не думаю, что стоит, — сказала сеньора Норьега. — Все зависит от Мануэлы и ее желаний. Мне почему-то кажется, что Лукас послушает ее в данной ситуации.       Она немного задумалась, а после добавила:       — Да и не хотелось бы указывать вам, как вам вести себя с парнем, за которого вы поручились.       Хесус благодарно улыбнулся. Разговор был окончен, да и Мануэла вернулась к родителям, чтобы все вместе ушли. Лукас понуро смотрел ей вслед.       — Едем отсюда? — спросил Хесус.       Лукас молча кивнул, и они двинулись к машине. Хесус хотел отпустить его домой, но парень вознамерился тренироваться. Как будут выглядеть его упражнения сегодня — не трудно догадаться. Лукас вновь накинется на грушу или еще какой-нибудь снаряд, чтобы колотить его представляя всех, кого он бы хотел покарать.       — Мне кажется, родители Мануэлы удивились, что я был с тобой, — сказал Хесус.       Лукас напрягся.       — Что ты этим хочешь сказать? — спросил он, пряча взгляд.       — Они не планировали разговор со мной, верно? — спросил Хесус. Лукас коротко кивнул. — Тогда зачем я был здесь?       Лукас вздохнул.       — На случай, если Мануэла меня пошлет, — сказал он. — Не хотел ехать один домой как побитая собака.       — Так она ведь не послала… — сказал Хесус. И тут Лукас свесил голову ниже некуда. — Понятно… Отказала тебе в попытке все наладить?       — Да, сказала, что ей сейчас трудно воспринимать серьезно проблемы в отношениях, — ответил Лукас. — Я не надеялся особо. Думаю, что время должно пройти.       Хесус на это ничего не сказал. Зря он какую-то надежду в себе лелеет. Не захотела с ним быть сейчас, так и потом не захочет.       — До сих пор удивляюсь каким хреновым я был парнем, что ей приятно было внимание какого-то бандита… — продолжал вслух ругать себя Лукас. — Не будь я идиотом, Мануэла бы не села в машину Бенхамина. Интересно, что они знают о похитителях…       Хесус резко затормозил. Они немного не доехали до спортзала. Лукас от неожиданности чуть не слетел с сиденья.       — Не вздумай с ними связываться, понятно? — резко сказал Хесус.       Лукас опасливо поднял руки вверх.       — Да я и не собирался… — сказал он. — Просто вслух размышлял.       — Знаю я твои размышления, — продолжал нервничать Хесус. Для него происходящее было сродни кошмару. Не хватало еще получить приятельские отношения между этими двумя птенцами Зика и Лукасом. — Если Бенхамин кого-то нашел, то этот кто-то уже не дышит. Так что не вздумай даже спрашивать.       — Странно тогда, что мой следующий бой все еще с Ронни Эспинозой, — Лукас злобно сверкнул глазами. — Я уверен, что этот козел причастен, хоть Мануэла говорит, что не может вспомнить ни лица, ни голоса нападавших. Жду не дождусь, чтобы уделать его в клетке.       Хорошо бы вышло, иначе быть большой беде. Хесус не озвучил это вслух, просто вновь завел машину, доехал до парковки возле зала и вместе с Лукасом они пошли внутрь. Все остальное время Хесус старался не думать об этой ситуации, потому что в ней все было плохо и неправильно. Он поглядывал на Лукаса через окно в своем кабинете. Как и ожидалось — он яростно колотил грушу, потом также яростно тягал гантели.       Вскоре Хесус выгнал Лукаса в сторону дома. В последнее время он стал таким послушным, что подчинился. Сам Хесус отправился домой поздно вечером, безо всякого желания что бы то ни было делать.       Уже на пороге его застал телефонный звонок. Хесус с удивлением обнаружил, что на дисплее высвечивается номер Пачо. Внутри все неприятно похолодело. Это не может быть просто так. У них с этим парнем не такие отношения, чтобы говорить по душам.       — Что-то случилось, Пачо? — спросил он вместо приветствия.       — Да, я хотел сказать… — Пачо нехарактерно запнулся, хотя голос у него был спокойный. Если даже что-то и было, то сейчас должно быть все в порядке. — В общем тут на днях случилось кое-что. Это касается Кристины. Ее пытались похитить.       После этих слов Хесус начал слышать противный звон в ушах вместо чего-либо. Если Пачо и говорил, что-то еще, то это до Хесуса не доходило.       — Где она сейчас? — спросил он.       — Дома, — ответил Пачо.       Хесус повесил трубку, забыв сказать, что собирается сейчас ехать к ним. Стоило только ему подумать, что он опасается, что с Кристиной произойдет то же самое, что и с ее подругой, как Пачо говорит ему это.       О чем-то связном думать не получалось. Он так быстро вернулся на парковку возле зала, взял мотоцикл и направился в Маленькую Картахену, что даже не запомнил, как это произошло.       Хесус предупреждал этих двух влюбленных малолеток, что так может быть. Он говорил им хотя бы быть осторожными, если уж они вбили себе в голову быть вместе. Как такое вообще могло произойти при том, что у нее есть личный транспорт и водитель? Она ведь даже работу бросила, чтобы не рисковать лишний раз.       Да, Пачо сказал, что сейчас все в порядке, но сердце все-равно колотилось. Хесус вспомнил, будто это было вчера, как забирал Кристину и Эсме домой, после того, как она родилась.       Хесус выглядел страшно напуганным. Он пришел с такими выпученными глазами и делал все трясущимися руками. До этого он видел Кристину один раз, мельком и только и придумал, что сказать, что она «ужасно маленькая». Эсме сама держала дочь, а Хесус смотрел на них так, будто их обеих сейчас сдует ветром.       Когда Эсме садилась в машину, она протянула Хесусу Кристину и попросила подержать, чтобы сама Эсме смогла сесть и нормально устроиться на сиденье. Хесус не сразу отреагировал. Он застыл будто в ужасе.       — А мне точно можно ее взять? — спросил он, указывая на Кристину.       Эсме улыбнулась снисходительно и посмотрела на Хесуса будто он несмышлёный.       — Конечно, ты же ее отец, — сказала она максимально вкрадчиво.       Хесус заметно повеселел. Он аккуратно взял Кристину, хоть делал это и в половину не так ловко, как Эсме.       — Да, точно, отец! — задумчиво проговорил он.       С тех самых пор он привык беречь свою дочь, а сейчас что? Возникло страшное чувство, что он подводит ее и подводит Эсме. Как он вообще может допускать, что она остается с Пачо? Да и что ее сподвигло в него влюбиться? Неужели же он мало ей уделял внимание или что-то слишком сильно запрещал.       Мотоцикл затормозил с ревом. Возле дома встрепенулись охранники. Хесус шел так стремительно, что они не решились преграждать ему путь. Он быстро зашел в помещение. В новом доме Пачо и Кристины он никогда не был, а поэтому растерялся в прихожей.       Подумав немного, он прошел в квадратный холл.       — Кристина? — позвал Хесус.       Вскоре послышались шаги, и дочка показалась из гостиной. Она удивленно округлила глаза, увидев Хесуса.       — Папа, что ты здесь делаешь? — спросила Кристина.       Она, должно быть, недавно вернулась и даже не успела снять туфли или сменить платье. Кристина вышла в холл. Хесус бросился к ней без каких-либо объяснений. Он крепко сжал дочь в объятиях.       — Я звонил твоему отцу, Кристина, — послышался голос Пачо. Он медленно вышел из гостиной. Хесус бросил на него уничтожающий взгляд. Пачо, надо отметить, выглядел уже далеко не таким безгранично уверенным в себе как обычно. Он поджимал губы, а взгляд, хоть и твердый, но полный беспокойства. — Я вас оставлю, чтобы вы поговорили.       Пачо выудил из кармана сигарету и пошел на улицу. Хесус проводил его взглядом. Затем он прижался губами к волосам Кристины. Отпускать ее не хотелось. У Хесуса возникло желание закинуть ее на плечо, выйти через заднюю дверь и увезти куда-нибудь, чтобы она этого Пачо в жизни больше не видела.       Хесус вздохнул. Он понимал, что не может так поступить. Дочка любит этого парня. Никакие средневековые выходки этого не изменят. Нельзя решать все так, пока Хесус все не выяснит. Он отпустил Кристину, а затем аккуратно пригладил ее волосы.       — О чем мне надо с тобой поговорить? — спросила Кристина, нахмурив брови.       Хесус очень быстро заподозрил одно — она не планировала ему рассказывать о похищении. Звонок Пачо был его личной инициативой.       — Например, о том, что твоей жизни недавно угрожали, — ответил Хесус.       Кристина изменилась в лице. Она помрачнела, сделала шаг назад, стыдливо посмотрела в сторону.       — Пачо тебе сказал? — спросила Кристина.       — Да, и я тебе не советую его за это отчитывать, — сказал Хесус строго. — Он все правильно сделал.       За исключением того, что ввязался в проклятый бизнес своего приемного отца. Кристина не стала возражать его словам. Она кивнула.       — Я понимаю, — сказала она. — Я и не думала. Признаю честно, он мне облегчил жизнь этим. Я сама должна была тебе сказать, но струсила.       — Это еще почему? — Хесус удивился.       — Пойдем в гостиную, там поговорим, — сказала Кристина, странно закусив губу.       Хесус сделал как она просила. В просторном помещении было, пожалуй, даже слишком много места и совсем мало мебели. Хесус обратил внимание на красивую люстру, будто из витражного стекла. Она отбрасывала красные и желтые блики на стены.       Кристина усадила его на диван и села рядом.       — Слушаю, — поторопил ее Хесус.       — Да, — Кристина неловко поправила платье. — Мне было жутко стыдно рассказывать потому, что это похищение — моя вина.       Хесус набрал воздуха в легкие, чтобы сказать ей, что она с ума сошла такое говорить. Кристина заметила и покачала головой в знак того, что не стоит.       — Я знаю, что ты хочешь сказать, что все из-за Пачо и его образа жизни, но как раз здесь я попала в такую ситуацию потому, что его не послушала, — сказала Кристина.       Она рассказала Хесусу как все было: что она врала, что не ищет работу, сбегала от водителя и, даже тогда, когда с Мануэлой произошел этот кошмар, она не отказалась от найденного места в винном бутике. Чем больше он это слушал, тем больше напрягался. Кристина действительно натворила целую кучу глупостей. Ее спасло то, что Пачо что-то заподозрил и велел Хайро заставить водителя Кристины следить за ней. А от того, что в спасении дочери поучаствовал Рекс, Хесусу сделалось дурно.       — Теперь ты понимаешь, почему я так сказала? — Кристина скорее утверждала, чем спрашивала. Она принялась перебирать подол платья очень мелкими движениями. — Пачо говорил мне, как я должна себя вести, а я упрямилась и думала, что у него паранойя разыгралась или, что он хочет посадить меня под замок.       — Кристина, вот что ты хочешь, чтобы я сказал? Надо было и правда слушать Пачо, — сказал Хесус. — Кому как не хозяину этих улиц, знать, чем чревато такое поведение.       — А я вдобавок ему гадостей наговорила… — кажется об этом Кристина сожалела еще больше. — У нас вышла такая некрасивая ссора, где я позволила себе оскорбление…       Кристина бросила теребить платье и потерла лицо ладонями.       — Я так запуталась, если честно и иногда сама себя не узнаю, — сказала она и жалобно посмотрела на Хесуса. — Меня так одолевают эмоции, что я уже не знаю, как правильно вести себя в той или иной ситуации и делаю совсем не то, что нужно.       Это был отличный шанс сказать Кристине, что с игрой в любовь к бандиту пора заканчивать. Хесус мог напрямую заявить, что все, что происходит с мыслями и чувствами Кристины, вся ее путаница закончатся, когда она поймет, что быть с преступником значит быть с его образом жизни, потому что это так. Она, очевидно, никак не может с этим смириться и не хочет принять, что Пачо — ее любимый мужчина и Пачо — бандит это один и тот же человек.       Однако Кристина смотрела на него умоляюще. Не откажется она от Пачо, что бы он сейчас не сказал, да еще и рассорится с ним насовсем. Хесус вздохнул. Наверное, он слабохарактерный, раз не может отказать Кристине, которой сейчас нужны были далеко не нравоучения.       — Ответь себе и мне честно, всего на один вопрос: ты хочешь дальше продолжать быть с Пачо? — спросил Хесус.       — Да, хочу, — Кристина ответила не задумываясь.       — Тогда какая тут может быть путаница? — Хесус даже улыбку изобразил. — Значит просто прими то, что нужно пожертвовать своими временными работами, пожертвовать свободой передвижения по улицам и, раз уж на то пошло, прими, что Пачо ты должна слушать. И это не значит, что слепо выполнять все его требования, а просто принимать разумные. Понимаешь?       — Да, папа, понимаю… — сказала Кристина тихонько.       — А если не готова так себя вести, тогда поехали домой, — все-таки не мог не сказать он.       Кристина посмотрела на него, чуть поджала губы и сказала:       — Я уже дома. Это место — мое.       — Тогда перестань глупить, — строго сказал Хесус. — Пока ты называешь это место своим домом, тебе придется принимать правила поведения женщины криминального босса.       — Да, я уже начала, — сказала Кристина. По тону ее голоса Хесус понимал, что желанием она не горит так поступать. Кристина привыкла сама управлять своим бытом и поведением: ходить куда хочет, делать, что хочет, разговаривать с кем хочет, а тут — совсем иной стиль поведения. — Я уволилась с новой работы. Теперь остается только театр, куда я буду ездить исключительно под присмотром.       Хесус вновь вздохнул, потому что не такой жизни он хотел для Кристины.       — А вы с мамой часто ссорились? — вдруг спросила она.       Хесус почувствовал, как от этого вопроса сердце потяжелело. Давно они вместе не вспоминали Эсме.       — Не скажу, что часто, но ссорились, — ответил Хесус. Он помедлил. — Чего мы никогда не делали, так это не опускались до оскорблений. Да и вообще, когда в следующий раз решишь сказать, Пачо что-то оскорбительное, помни, что это ты его выбрала.       Кристина стыдливо потупила взор.       — Я понимаю, что Пачо не сделал ничего такого, за что мог получить такие слова, но меня ничего не остановило, — сказала Кристина. — Я могу только тебе признаться, что в этот момент я будто забыла, что в нашей паре чувствую не только я. Я не хотела этого всерьез, но что-то меня заставляло ранить Пачо побольнее. Я сделала как его бывшая — ткнула ему в лицо тем, что он бандит.       — Так извинись перед ним. Нормально, — сказал Хесус. — Словами.       — Спасибо, папа, что помогаешь, вместо того, чтобы читать нотации, — сказала Кристина и сжала его в объятиях. — Не представляю, что сделал бы Зик.       А что он мог сделать? Носился бы в гневе и приказывал Пачо выбросить Кристину из головы. В прямом смысле этого слова приказывал. Тут у Хесуса появилась пока что совсем неясная мысль. Есть способ помочь и дочери и Пачо, но как такое провернуть Хесус не совсем представлял.       Попрощавшись с Кристиной, Хесус вышел из их дома, в надежде встретить Пачо на улице. Он не ошибся. Пачо ходил туда-сюда по тротуару вдоль дороги. Он курил, наверное, уже не первую сигарету. В свете фонарей блеснули одни из его дорогущих часов и кольцо.       Пачо увидел Хесуса и остановился. Он продолжал курить, пока Хесус шел к нему по дорожке от входной двери.       — На пару слов, дон Пачо, — сказал Хесус уперев руки в бока.       — Речь пойдет о Кристине, да? — сказал он вкрадчиво и натянуто.       — Конечно, — сказал Хесус.       Пачо помрачнел. Он крепко затянулся, посмотрел в сторону дороги. Наверное, ожидает скандал. Взять бы этого парня, да ударить головой обо что потверже, глядишь подчинение Зика перестанет на него действовать. А ведь Хесус всерьез задумался над тем, как бы сделать так, чтобы Пачо вырвался из-под власти Зика. Да, это создаст новых проблем, но как минимум от дюжины старых избавит.       — Я скажу тебе прямо, что мне не нравится то, во что превращается ее жизнь, — продолжил Хесус. — Она сейчас, конечно, говорит, что выдержит и все такое, потому что она тебя любит, но я понятия не имею насколько ее хватит.       Пачо как не старался держать лицо, но видно, что расстроился от этих слов, даже плечи ссутулил.       — Я тоже не знаю, — сказал он. — Я поэтому предлагал ей уехать учиться. Вдали от Либертад ей будет проще.       — Кристина мне ничего не сказала, — удивился Хесус. Ясно, что так, она как всегда все сама решила, а еще говорит, что запуталась. Очень даже нет.       Пачо усмехнулся. Видимо подумал о том же самом.       — Можете уговорить ее, Хесус? — спросил он. — Она никак не может понять, что тут реальные разборки, хотя уже две девушки попали под удар из-за них.       — Попробую, но ничего не могу тебе гарантировать, — ответил Хесус, что было абсолютнейшей правдой. Если Кристина уперлась, то ее тяжело будет вразумить.       Хесус посмотрел на Пачо. Несмотря на свой криминальный статус, он все еще был довольно молодым и, что уж тут сказать, каким-то побитым жизнью. Пачо находится под пятой властного приемного отца, который его скорее пристрелит, чем отпустит. Не даром же ангелы носят эти воскрешающие кольца.       Магия, которой держит его Зик — не заклинание Эдуардо. Она древнее и создана то ли богами, то ли архангелами. Нельзя просто поколдовать, чтобы все прошло и тем не менее он из-под контроля уже немного, но выходил. Хоть и думал тогда, что это колдовство барыг.       Хесус припомнил тот разговор. Пачо сказал, что ощущения, которые Хесус принял за выход из-под контроля у него возникли отчетливо, когда он поссорился с Зиком из-за Кристины. Можно было представить себе эту ссору. Зик точно приказывал ему ее бросить, а Пачо разумеется не хотел. Значит эти чувства идут в противоречие с приказами о том, чтобы он ее оставил.       Скрепя сердце, Хесус решил попробовать тоже сделать почти также как Зик.       — Вообще, если совсем начистоту, — сказал он. — Я вижу, что ты вроде парень не плохой, но твои отношения с Кристиной я не одобряю. Пока ты состоишь в картели и руководишь оружейным бизнесом в Коломбиане, я не вижу будущего у тебя и моей дочери.       Пачо затянулся до кашля. Он отвернулся от Хесуса не находя себе место. Бандит или кто он там, но понимает, что одобрение отца — важная деталь в их совместном будущем. Хесус внимательно наблюдал за тем, что происходит с лицом Пачо. Когда тот наконец прокашлялся и повернулся к Хесусу то взгляд его странно мигнул, будто всколыхнулось сознание.       Он должен был сейчас сказать какую-то шаблонную ерунду вроде: «А куда мне деваться, бандитом и останусь». Эту мантру внушает Зик всем, кто под его началом.       — Хотелось бы мне, чтобы все стало иначе прямо сейчас, — сказал Пачо. Хесус остался доволен. Затея может получиться, лишь бы Рекс раньше его не прикончил за сотрудничество с Хорхе Салазаром.       Радость от того, что трюк с Пачо вышел, оказалась недолгой. Чтобы от подчинения Зику избавить таким образом, Хесус должен ежедневно говорить ему как он недоволен их отношениями с Кристиной, а у него на это ни времени, ни сил нет. Однако мысль о том, что в его силах изменить ситуацию засела у него в сознании. Каким-то образом ему это может помочь избавиться от Зика.       Босс всех боссов, несмотря на сжимающееся вокруг него кольцо врагов, вел себя на удивление спокойно. Хесус думал, что головы полетят еще быстрее, а кровь будет литься рекой, но нет. Ему до сих пор были не очевидны те его дела, которые касались устранения врагов. Хесус думал, что чем больше Зик будет нервничать, тем более часто он сам будет становиться свидетелем каких-либо смертей.       Однако Зик продолжал использовать его как водителя с расширенными опциями охраны. С тех пор, как Хесус разговаривал с агентами, он нервничал в присутствии Зика и уж тем более Рекса. Он всеми силами старался не думать о том, что принялся крысятничать. Этого ему Рекс точно не простит.       Вот он-то любил пристрелить предателя-другого при Хесусе. Рекс делал это, а потом внимательно смотрел за реакцией Хесуса. Конечно, это его пугало, а как еще. Хесус осознавал серьезность своего положения.       Отчего-то он нервничал сильнее все в тот раз, когда они ездили в Пальмас на встречу с Октавио Бальестеросом. Рекс был не в духе. Он на всех озирался, а особенно на Хесуса. Ему стало даже казаться, что Рекс поставил себе цель за что-нибудь Хесуса прикончить.       Что такого Хесус мог сделать главе сикарио Зика Айреса, он мало представлял. Он не занимал его место, не подрывал авторитет, ничего такого личного. Зато теперь, когда Хесус связан с агентами, всякое может быть.       Хесус не вел с ними дел напрямую слишком уж часто. После того раза на свалке он еще раз виделся с Дари́о, который вручил ему небольшой кнопочный телефон. Этот аппарат им нужен был как средство связи. Хесус мог писать короткие сообщения, с целью поделиться чем-то полезным.       Пользоваться этой штукой было не менее рискованно, чем работать с Хорхе вообще. Рекс так пристально за ним следил, что ему казалось даже дышать опасно, что уж говорить о внезапно появившемся кнопочном телефоне. К тому же, Рекс взял привычку вызывать его на дело безо всяких объяснений, которые и раньше то были минимальными. Он просто говорил Хесусу куда приехать, а что будет дальше, пояснял на месте. В такой ситуации Хесус не мог достать телефон, чтобы предупредить агентов, устроить засаду в конкретном месте.       На фоне постоянной опасности Хесус стал чаще прибегать к способностям и далеко не на малый процент. От этого в конце дня буквально разламывалась голова так, что Хесус падал на кровать без сил.       Чтобы ему все-таки удалось провернуть дело с Зиком, Хесус применял опцию жульничества в игре и надеялся на удачу. Он так часто молил любые высшие силы о том, чтобы ему наконец удалось навести наблюдение на Зика, чтобы агенты смогли сделать его фото и переключиться на Рекса, что в день, когда ему это удалось нервничал как никогда.       У Зика намечалась сходка и он должен был сопровождать его в аэропорт, где он хотел лично встретить Эрнесто Авилу. Хесус узнал о том, какое конкретно дело ему предстоит заранее. Рекс рассказал по телефону. Видимо под влиянием способностей Хесуса он будто проболтался, безо всякой задней мысли.       Хесус смог написать агентам в каком конкретно аэропорту будет сегодня Зик, чтобы они могли заранее прислать туда людей. Им всего-то и надо было, что сделать несколько снимков. Хесус уже привык к тому, что Зик пользуется частными самолетами и его гости приземляются обычно чуть в стороне от общей взлетно-посадочной полосы.       Он снабдил этими сведениями Хорхе и поехал на асьенду. Первые несколько часов его одолевала странная эйфория. С Хесусом такого раньше не случалось. Он вел машину как пьяный и только чудом не попался. Пришлось даже остановиться в какой-то забегаловке и подставить голову под кран с холодной водой в туалете, чтобы это наконец закончилось.       Постепенно эйфория отступала, а с ней вернулась усиленная тревога, а вот удача утекла сквозь пальцы. Первым на асьенде его встретил Рекс, который буквально пробуравил его взглядом, отдельно обратив внимание на испорченную прическу. Хесус ничего не смог придумать в свое оправдание, а потому Рекс принялся ходить за ним попятам.       Хесус видел, что Рекс говорил о нем с другой охраной. Приказывал следить, не иначе. Хесус подумал, что пользоваться телефоном он уже сегодня не сможет, потому что исчерпал допустимый лимит удачи, которую приносили его способности. От этого на лбу проступил холодный пот.       Главное своим видом не подсказать Рексу, что в аэропорту что-то не так. Прежде, чем сесть в машину он немного походил вокруг под предлогом того, что осматривает транспорт. В движении мысли чуть сгладились и Хесус смог унять нервы.       — Что с тобой сегодня не так, Хесусито? — спросил тем не менее Рекс. Он движением руки не дал ему сесть в машину.       — Все со мной нормально, — ответил Хесус. — А ты на меня чего так пялишься? Тебе может на груди расписаться?       Вдруг Рекс выхватил пистолет и резко приставил Хесусу чуть выше горла. От неожиданности он вскинул руки чуть вверх. Рекс сделал шаг и стал зловеще близко стоять от Хесуса.       — Шутить вздумал? — прорычал сикарио. — Я бы на твоем месте вел себя скромнее. Из-за тебя патрон и так сильно рискует.       — Опусти пушку, Рекс, — только и сказал Хесус. — Я — та причина, по которой твой обожаемый патрон в большей безопасности, чем когда-либо.       — Да неужели? — Рекс продолжал угрожающе смотреть на Хесуса и пистолет не убрал. — А, по-моему, из-за того, что Пачо связался с твоей смазливой дочерью, ты стал думать о себе слишком много.       Хесус находился в довольно щекотливой ситуации, но почему-то не боялся. Он слишком устал от этого чувства, а сейчас — дрогни он и Рекс ему вышибет мозги. Хесус собрался с мыслями и ответил:       — Тогда тем более, убери пушку. Ты же знаешь, что, если по твоей вине Зик рассорится с сыном, он порежет тебя на лоскуты.       — Гребные Ромеро! — Рекс рыкнул ему прямо в лицо. — Ты бы понты не кидал. Увижу хоть что-то, идущее вразрез с приказами патрона, прикончу.       Рекс убрал оружие также резко, как наставил на Хесуса. Он злобно зыркнул напоследок и отошел от машины. Хесус рывком открыл дверь машины и сел на водительское место. Раз Рекс так злится, что машет перед ним пистолетом, так что же не выстрелил. Он бы избавил Хесуса от кучи проблем. Однако стоит все-таки внимательнее относится к тому, что Рекс стал таким агрессивным по отношению к нему. Он замечает что-то, но пока ничего такого, что можно было бы использовать как предлог для устранения Хесуса.       Стычка с Рексом помогла окончательно забыть о нервах. По дороге в аэропорт Хесус вел себя как обычно, даже под тяжелым взглядом серо-синих глаз Зика. Почему-то Хесус подумал, что свобода Пачо от внушения станет хорошим наказанием этому мужчине за все то, что он сделал другим и Хесусу лично. Пришлось даже встряхнуть головой, чтобы отогнать от себя эти мстительные мысли. Хесус ведь никогда не был таким человеком и не планировал становиться.       Тот визит в аэропорт прошел гладко. Агенты установили слежку максимально незаметно. Единственное, что могло помешать им заснять Зика — это то, что он остался бы сидеть в машине. К счастью, он этого не сделал. Зик просил подогнать машину практически на самую полосу. Когда самолет Эрнесто приземлился, он вышел ему навстречу. Они о чем-то разговаривали поодаль от охраны и Хесуса. Последний пытался так сесть на водительском месте, чтобы не светится на фотографиях агентов самому.       Позже Хорхе поблагодарил Хесуса за удачное дело коротким сообщением. Хесус воодушевился, так как теперь можно поторопить Хорхе с поимкой Рекса. Он знал, что тот должен был наблюдать за больницей, где находится Луис Аранго. Хесус сказал об этом Хорхе, но, сколько бы полицейские не выжидали там, Рекс так и не появился. Возле больницы ошивались его люди, да и только.       Хесус понимал, что наводить полицию на Рекса нужно наверняка, но пока у них не было удобного случая, да и ордера на задержание. Поэтому пока приходилось жить своей жизнью и делать вид, что все как раньше.       А в этой самой жизни все было далеко от того, как было раньше. Особенно это касалось Лукаса. Подготовка к его бою с Эспинозой была сложной. Лукас его теперь откровенно ненавидел. Он не слишком слушал то, что говорил ему Хесус относительно тактики. Это откровенно пугало.       Эспиноза — хороший боец, результативный, но грязный в плане честности ведения боя. Хесус отсмотрел множество боев и всякий раз замечал, как хорошо он умеет сделать запрещенный прием, причем так, что со стороны судьи все выглядело предельно чисто. Его тычки в солнечное сплетение, короткие удары, где он то и дело задевал голову, все это выглядело как бы случайно. Причем чаще доставалось тем соперникам, которые потенциально были сильнее и имели больше шансов выиграть бой. Лукас был именно таким — более гибкий, более выносливый, да и скорость реакции выше. Если не возьмется за голову, то Эспиноза может сильно навредить ему своими этими приемчиками.       К тому же, у них личные счеты. Тем более, Эспиноза будет стремиться одержать верх любой ценой. Как и Лукас. У него иногда становился такой маниакальный взгляд, при одном упоминании Эспинозы, что Хесус боялся, что он его на ринге вообще прикончит. Лучше бы Мануэла сказала полиции, если этот тип хоть как-то причастен к ее похищению, иначе может случиться что-то еще очень плохое. Тем более, что другая сторона правосудия в Либертад тоже имела свое видение этой ситуации.       Хесус очень удивился, когда посреди рабочего дня, к нему заглянула Лусия. Девушка смотрела на него такими круглыми глазами, будто к ней явилась сама Черная Мадонна во плоти.       — Тут с вами хотят поговорить, — сказала она тоном полным замешательства.       — Что ж, пригласи войти того, кто там пришел, Лусия, — ответил Хесус.       Девушка кивнула, отошла в сторону и освободила дверной проем, чтобы туда вошел Пачо собственной персоной. Хесус немного выдохнул, потому что ожидал увидеть кого-то гораздо менее приятного.       Пачо как всегда был одет в одну из своих стильных рубашек, из-под которой виднелась тонкая цепочка, волосы уложены намеренно чуть небрежно. Он снял очки в красивом жесте и медленно прошел по кабинету ближе к столу, за которым сидел Хесус. Лусия с любопытством поглядывала из-за открытой двери. Она покосилась на вход в зал, где, наверное, была выставлена охрана.       — Чем обязан? — спросил Хесус. Он почувствовал, как усилилась тревога. Вдруг опять что-то с Кристиной. Такие визиты для Пачо были необычны. К тому же парень знает, что Хесус не из его больших поклонников, а последний раз, когда они говорили вообще ему заявил, что не рад видеть его рядом с Кристиной.       — Есть одно дело к вашему спортсмену — Лукасу, — ответил Пачо. Хесус немного растерялся от неожиданного заявления. — Можно его сюда позвать?       Хесус молча кивнул, позвал Лусию и просил отвлечь Лукаса от тренировки. Пачо все это время так и стоял, положив руки в карманы, озираясь по сторонам взглядом полным достоинства. Пожалуй, сегодня он напоминал босса больше, чем когда-либо на памяти Хесуса.       Когда Лукас вошел в кабинет, он застыл на пороге. Он не мог не знать, как Пачо выглядит, потому что таскался за Кристиной с целью выведать информацию. Естественно, что сейчас Лукас его узнал, хоть Пачо и стоял к нему спиной.       Хесус подумал, что если бы эта встреча случилась месяцем раньше, то Лукас непременно полез бы в драку. Ведь тогда, он прикрывал заботой задетое самолюбие. Пачо медленно повернулся к Лукасу и теперь они смотрели друг на друга как два кота на чужой территории.       — Лукас, проходи и закрой дверь, — сказал Хесус. Лукас покорно выполнил указание, озираясь на Пачо все время, будто тот может внезапно напасть. Затем, все еще не понимая, что происходит он подошел к столу Хесуса ближе. — Этот сеньор хочет с тобой поговорить.       Пачо огляделся, затем небрежно сел на диван закинув ногу на ногу. Лукас устроился напротив стола. Ему едва хватало выдержки делать вид, что он не знает Пачо, да и вообще видит его впервые, а поползшие наверх брови, так это от удивления.       — О чем пойдет речь? — спросил Лукас тоном полным искреннего неведения. Хесус тоже слабо понимал, что Пачо может быть от Лукаса нужно.       — Не стану делать великую тайну, Лукас, — сказал Пачо тоном человека, который никуда не торопится. — Я в курсе кто ты и знаю Хесуса, потому что встречаюсь с Кристиной.       — Стало быть, Франсиско, — сказал Лукас плохо изобразив прозрение. Пачо смерил его довольно холодным взглядом.       — Он самый, — бросил в ответ он. Хесус отметил, что он не предложил называть его Пачо. Лукас у него не в милости. То ли Бенхамин ему рассказал, то ли сама Кристина, то ли он догадывается, что именно этот парень сох по Кристине столько лет. — Кроме Кристины, я знаю и ее друзей. В том числе Мануэлу Норьега. Вы с ней были вместе.       Лукас моментально раскис в этот момент. Взгляд дрогнул, мышцы лица расслабились. Мануэла — новая причина его разбитого сердца, а с этим у Лукаса сложно.       — А причем здесь Мануэла? — спросил Лукас уже с интересом.       — Есть у меня сведения о том, что с ней тогда случилось, — ответил Пачо и значительно помрачнел. — Ты знаком с типом по имени Ронни Эспиноза?       — Да, — выпалил Лукас. — Как же мне его не знать? Этот уродец доставал меня и Мануэлу, а теперь мне с ним предстоит бороться за чемпионство.       — Я точно знаю, что он участвовал в нападении на Мануэлу и не просто, — сказал Пачо.       — Так я и думал! — Лукас вскочил с места и принялся ходить по кабинету.       — Откуда ты знаешь, если сама Мануэла клянется, что ничего не помнит? — спросил Хесус недоверчиво сдвинув брови.       — Она не единственная, кто знает о случившемся с ней, — уклончиво ответил Пачо. — Скажем так, тот кто сказал нам о Ронни, не врал, потому что водил с ним дружбу. Да и приказ от него исходил.       Лукас вернулся на место, но вместо того, чтобы сесть на стул, вцепился в его спинку руками.       — Приказавший сделать это уже больше ни для кого не проблема, — продолжил Пачо. — Но мы считаем, что Эспиноза должен ответить за то, что сделал. В связи с этим, я хочу спросить у тебя, Лукас, что ты предполагаешь с ним делать?       Лукас вздернул брови.       — У меня есть встречный вопрос: почему ты вообще интересуешься? — сказал он. — Разве в ваших кругах… м-мм… не привыкли решать такие вопросы радикально?       — Привыкли, — спокойно ответил Пачо, не дрогнув ни на секунду. — И мы все еще можем так поступить, но Мануэла — была твоей женщиной. Будь я на твоем месте, я бы предпочел сам отомстить, а не ждать, пока кто-то это сделает.       Лукас кивнул и задумался. Хесус принялся ждать его ответа в напряжении. Если Лукас попросит у Пачо, чтобы тот приказал своим людям убрать Ронни, то останется ему должен. Кто знает, как Пачо распорядится этим долгом. Вдруг под влиянием Зика, он решит с Лукаса взять какую-то плату.       — Если честно, то я правда хочу поквитаться сам, — ответил Лукас. — Я хочу унизить этого подонка. Сначала уложу его на ринг, а потом пойду в полицию и пусть его имя звучит отовсюду как имя насильника.       — Справедливо, — кивнул Пачо. — Если ты его сдашь, то потом в тюрьме ему популярно объяснят, как не надо обращаться с женщинами.       Хесус был рад, что Лукас не влез в ту ситуацию, в которую влез он сам. Но с другой стороны, то что он сказал о Ронни показалось Хесусу тревожным. Будто Лукас принял какое-то фатальное решение. Его затея в равной степени может как удаться, так и закончится плохо.       Перед тем как уйти, Пачо серьезно посмотрел на Лукаса и сказал:       — Удачи во время следующего боя. Если он закончится для тебя успешно, то в полиции ты скажешь, что знаешь о том, что сделал Ронни Эспиноза, потому что он прислал тебе фотографии.       — Какие фотографии? — удивился Лукас.       Пачо очень многозначительно глянул на него. Он уже стоял в пол оборота к двери.       — Если выиграешь бой, я позабочусь, чтобы они у тебя были, — сказал он. — Но их содержимое тебе не понравится.       Лукас затаив дыхание смотрел Пачо вслед. Тот неспешно вышел из кабинета предварительно простившись. Теперь ожидание предстоящего поединка сделалось еще тревожнее.       Сегодня после работы Хесус не пошел домой. Он отправился к Амаль, у которой он ночевал уже несколько дней подряд. Можно сказать, что это было похоже на совместное проживание. Конечно, это было не в прямом смысле так. Хесус бывал у нее в квартире утром, вечером и ночью — никаких совместных прогулок, быта и других дел. Однако же в случае с Амаль происходящее уже было совместным проживанием потому, что она долго не пропадала.       Хесус знал, что придет к ней и она будет дома, проснется утром и она будет рядом. Да, его мучали уколы разума, говорившие, что нельзя к этому сильно привыкать. Амаль есть Амаль и однажды он может вернуться в пустую квартиру. Наверное, от того, что в голове и так было полно плохих мыслей, Хесус не зацикливался на этой.       Вечер сегодня между ними выдался тихим. Амаль достала бутылку вина к дорогущим устрицам. Хесус вновь ощутил, как это не стыкуется с тем, что дорогая еда и посуда стояли на столике, явно купленном в дешевом мебельном, где все сделано из прессованных опилок. Амаль удивительно просто относилась к деньгам. Хесусу это даже нравилось. Для нее они не имели значение. Если вино — вкусное, а столик подходит к гостиной, то какая разница сколько они стоят?       Также, наверное, она относилась и к самому Хесусу. Если он ей правда нравится, то она пытается быть с ним хоть как-то, невзирая на разницу во многом, особенно в образе жизни.       Хесус думал об этом, пока они сидели прямо на полу за этим самым маленьким столиком, напротив огромных окон и допивали последние бокалы вина. За окном огнями горел Либертад. Как по заказу сегодня бандиты решили будто выходной взять и никакого такого привычного шума не было слышно. Разве что пару раз с ревом по улице пролетали мопеды.       Амаль выглядела потрясающе красивой. На ней было маленькое черное платье на лямках, в треугольном вырезе виднелось кружево, волосы собраны и только кудряшки выпущены в челке и на висках. Как это все сочеталось с ее кошачьим взглядом и тонкими стрелками. Хесус подумал о том же, о чем и тогда, после встречи с агентами — о том, что хотел бы быть с Амаль во всех смыслах этого слова.       Может это вино на него как-то повлияло, но ему страшно захотелось с ней поговорить на эту тему. Хесус аккуратно покрутил бокал. Воздух застрял в горле, потому что он не знал с чего начать разговор.       — Красивая чашка, — Хесус вообще ничего в голову не пришел, так что он решил сказать хотя бы это, чтобы оправдать то, что он смотрит почти в одну точку.       Он смотрел аккурат на глиняную чашку, в которой лежало несколько манго. Посуда и правда была красивая — на коричневом фоне расположилась ящерица, расписанная ярким цветочным узором. Такую можно купить на рынке в южных штатах Мексики.       Амаль сверкнула глазами, лукаво улыбнулась.       — Да, красивая, это особенная чашка, ручной работы, — сказала она. — Особенная посуда, особенное вино и особенный мужчина, который точно хотел говорить не о чашке.       — Ты права, — Хесус улыбнулся. — Я вообще редко разговариваю с людьми о посуде.       — Тогда, о чем? — спросила Амаль.       Хесус осушил свой бокал под ее пристальным взглядом. Он вновь занервничал. Давно он не разговаривал с женщинами на подобные темы. Перед глазами вновь всплыл образ Эсме. Как же просто было выражать свои чувства к ней.       — Спрошу так: если бы чисто теоретически тебе не пришлось никуда ездить, где-то пропадать и ты бы могла остаться в Либертад, то ты бы это сделала?       У Амаль блеснули глаза. Она будто ждала или этого вопроса, или того, куда этот разговор вообще может завести.       — Либертад, не единственное место где можно осесть, — сказала она. — Думаю, что чтобы остаться здесь, мне нужны веские причины: что-то или кто-то.       Хесус сделал вдох и выдох, достаточно глубокий, чтобы наконец решиться.       — Не буду ходить вокруг да около и спрошу прямо: ты бы хотела остаться в этом городе, чтобы жить со мной?       Амаль дрогнула. На секунду ее лицо сделалось таким смущенным, каким никогда не бывало. Она нервно попыталась заправить волосы за ухо.       — Что ты со мой делаешь… — пробормотала Амаль почти шепотом. Она вдруг встала и отошла от стола, уставившись в окно.       Хесус решил, что не даст ей уйти от ответа. Амаль и так внесла изрядную суматоху в его жизнь своими исчезновениями. Пусть хоть сейчас не оставляет его вопрос повисшим в воздухе.       Он тоже встал и подошел к Амаль совсем близко. Она медленно повернулась, но не решалась взглянуть ему в глаза. Амаль уставилась куда-то в ключицы Хесуса.       — Раз уж мы с тобой так откровенно разговариваем, то ты должен понять, что моя ситуация несколько сложнее, чем просто необходимость уезжать из Либертад время от времени, — сказала она. — Если твоя карьера пойдет в гору, и ты станешь по-настоящему публичным человеком, то я не смогу себе позволить того же самого. А вот по какой причине, тебе лучше не знать.       Как всегда, ее эта песня. С чем таким она связалась, что ему прямо смертельно опасно это знать. Что тут гадать: опасные люди, опасные дела, что-то незаконное, а может вообще кокаин. Тем более, стоит насовсем переехать, чтобы иметь возможность бросить.       — И все-таки, ты не ответила на мой вопрос: ты бы осталась со мной? В этом городе или нет, но осталась? — Хесус аккуратно приподнял ее лицо за подбородок.       — Да, — шепнула она.       Хесус почувствовал, как мозг заплывает туманом, сердце радостно подпрыгнуло. Знать это даже в порядке фантазии — ужасно хорошо.       — Я впервые со смерти Эсме так рад, что услышал это от женщины, — сказал Хесус.       Амаль улыбнулась. Она перехватила его руку и сжала в своих ладонях.       — В моей жизни такое впервые вообще, — сказала Амаль. — Я приехала в Либертад совсем с другими целями, а тебя увидела в том баре совершенно случайно. В первый раз я не решилась подойти, а потом жалела, думала, что упустила шанс.       — Я рад, что ты все-таки решилась, — сказал Хесус.       Амаль отпустила его руку и как-то медленно перетекла к нему в объятия. Она мягко положила голову ему на плечо. Хесус обхватил ее обеими руками, и она показалась ему хрупкой.       Интересно, можно ли считать то, что они сказали друг другу, признанием? Впрочем, какие тут вопросы, конечно же это было оно. Впервые за последнее время Хесус почувствовал, что счастлив.       Следующим утром удача вновь была на его стороне и касалась неожиданного вопроса. Хесус узнал из новостей кое-что касающееся внутренних дел Государства Олимп. Там разразился крупный коррупционный скандал, в котором оказались замешаны чиновники, имеющие отношение к миграционной политике. Казалось бы, что тут такого? Будто бы в других местах коррупции нет. Другое дело, что олимпийские политики вовсю делали вид, что святые и честные, но Хесуса заинтересовала эта новость по другой причине.       Корреспондент обмолвился, что коррупционный скандал может быть связан с так называемым «Миграционным сговором», в рамках которого чиновники занимались непрямой сегрегацией и мошенничали с документами. В столице Государства Олимп пошли обыски и если сговор докажут, то это значит, что контракт Хесуса, по которому он столько лет платит и никак не может расплатиться, пересмотрят.       Хесус так обрадовался, что даже не сразу заметил, что Амаль тоже смотрит эту новость крайне заинтересованно. Да и когда он все же обратил внимание, ничего не подумал. Хесус так надеялся, что дальнейшее развитие этого дела будет для него удачным. Должно же хоть что-то в жизни достаться ему просто так.       Он возвращался в зал такой воодушевленный, что почти не обращал внимание на то, что происходит вокруг. Возле светофора, неподалеку от здания, он услышал сигнал машины и чуть не подпрыгнул. Хесус огляделся. Он испытал мгновенное чувство неприязни от того, что заметил «Тойоту», принадлежавшую Рексу. Ее хозяин, соответственно, был за рулем.       — Надо снова везти куда-то твоего патрона? — спросил Хесус, подойдя к машине и наклонившись.       — Это, прежде всего, твой патрон, — бросил Рекс в привычной гадкой манере. — Но сегодня мне нужны твои способности.       — Зачем? — спросил Хесус, не рассчитывая особенно на прямой честный ответ.       — Надо наведаться в одно место, — ответил Рекс. — Ты знаешь, что мы шерстим Либертад в пользу тайного человека барыг из Хуареса. Есть информация, что у них есть заведение, через которое они ведут свои дела. Сегодня вечером хочу проверить один клуб.       — Сегодня прямо праздник, — усмехнулся Хесус. — Столько сведений за раз.       Рекс сдвинул очки и смерил Хесуса своим холодным взглядом.       — Тебе давно что ли пистолет к горлу не приставляли? — спросил он. — Просто подумай над тем, чтобы настроить свои способности правильно, чтобы не облажаться сегодня. Нам это никак нельзя.       На этом Рекс уехал. Хесус проводил взглядом машину и пошел в сторону зала, где он сначала свернул на парковку, убедился, что никого поблизости нет, вынул кнопочный телефон и набрал Хорхе.       — Скажи, можно ли брать Рекса без ордера, если он будет в общественном месте, а не дома? — спросил Хесус без лишних приветствий.       — Рекс у нас давно под прицелом, к тому же ты сам был свидетелем как минимум одного убийства в его исполнении, так что мой ответ — да, — сказал Хорхе. — У тебя есть какие-то сведения?       — Сегодня вечером я сопровождаю Рекса на дело, — сказал Хесус. — Ему там нужны мои способности. Можешь прислать туда оперативную группу или хоть кого-то, кто может Рекса задержать?       Хорхе замолчал. Хесус страшно удивился тому, что он раздумывает. Он думал, что Хорхе от счастья сразу же примчится.       — Как-то сыро звучит, — ответил Хорхе наконец.       — Что значит сыро? — возмутился Хесус. — Сегодня отличный шанс. Ты же знаешь, что Рекс сейчас крайне осторожен. Он выполняет работу на Зика, но все делает крайне тихо. Понятия не имею, когда в следующий раз Рекс решит потащиться в клуб, да еще и с оружием, чтобы что-то там выяснять.       — Не знаю… — Хорхе все еще сомневался. — Мы не готовы. Рекс — сложная цель. Слишком многое может пойти не так.       Хесус вздохнул.       — Хорхе, ты можешь хотя бы попытаться? Меня скоро начнут подводить мои способности и, как только это случится, они меня раскроют, — сказал он. — Рекс меня прикончит. Я даже объяснять не буду почему так думаю.       Хорхе вновь замолчал. На этот раз он стал выжидать слишком долго.       — Твоя взяла, — сказал Хорхе. — Как узнаешь название клуба, скажи мне, я пришлю туда людей. Мы с Дари́о не сможем пойти внутрь. Но подстраховать мы сможем.       Хесус ответил согласием и повесил трубку. Он вернулся к работе, которую делал будто в тумане. Он убедил Хорхе брать Рекса сегодня, но не мог не признать, что он прав — слишком много может пойти не так. Другое дело, что и ждать тоже можно вечность.       Ближе к вечеру, Рекс написал ему адрес клуба, куда надо ехать. Хесус передал адрес Хорхе, взял ту самую машину, которая досталась ему от Зика и поехал туда. Клуб находился в третьем районе и носил название «Сангре и ви́но». Хесус никогда раньше сюда не приезжал.       С Рексом они встретились на парковке неподалеку. Он был в компании еще нескольких мужиков и, как не странно, Хайро. Все они были одеты так, чтобы оружие не было видно.       — Во-первых, надо сделать так, чтобы на входе охрана не нашла оружие, — сказал Рекс, едва увидел Хесуса. — Мы тут якобы просто развлечься, подцепить девочек.       Хесус поморщился, едва представив девушку, которая бы заинтересовалась этим типом. Потом он покосился на Хайро, который напоминал Рекса настолько сильно, что Хесус подумал, что такая все-таки нашлась.       — А дальше что? — спросил Хесус.       — Нам надо понять, есть ли в этом месте люди мексиканцев, — сказал Рекс. — Они себя проявят, если увидят на территории, которую считают своей. Дальше посмотрим, как будут разворачиваться события. Нам нужен кто-то, кого можно было бы потрепать ради информации.       Хесус кивнул, в знак того, что все понял. На этом вся компания двинулась ко входу в клуб. Хесус надеялся, что до развязки с мексиканцами дело не дойдет и Рекса возьмут раньше. Немного напрягало то, что рядом находился Хайро. Ему сейчас было совсем не на руку, если Пачо вдруг лишится охранника.       Однако в этом случае — будь что будет, лишь бы Рекс попался. На входе в клуб было довольно много народа. Публика — простая и разношерстная. Хесус был уверен, что представителей преступного мира Либертад тут было достаточно, но никто из них не был из высшей лиги. Да и доступных девиц здесь было полно.       Они остановились под неоновой вывеской, где ярко-красным светилось название и довольно пошлая гроздь винограда рядом. Хесус к тому времени настроился на игру в спрятанные сокровища, чтобы обмануть охрану. Мрачного вида тип в футболке как у Рекса зыркнул на них, но пропустил без лишних вопросов. Он или Рекса узнал, или это все-таки магия Хесуса.       Внутри клуба висела легкая дымка. В таком же неоновом свете люди танцевали сальсу, как было принято в большинстве клубов Тэрра Мадрэ, где ностальгия по родным местам была сильнее тяги к электронной музыке. Народа было полно и Хесус понятия не имел, как здесь можно вообще кого-то обнаружить.       Рекс огляделся. Хесус сделал то же самое. Он увидел, что за круглыми столиками вокруг танцпола сидит множество народа. Еще столько же толпится возле барной стойки. У клуба был второй этаж с балконом. Там тоже находились посетители.       — Расходимся парни, — сказал Рекс.       По команде вся компания будто растворилась. Хесус проследил взглядом за тем, куда идет Рекс. Он двинулся мимо танцпола к барной стойке. Хайро пошел на балкон. Хесус остался стоять в растерянности. Что ему делать? Он не знал. Хесус принялся слоняться по помещению. Его немного успокаивало то, что он не заметил агентов внутри помещения, а также машину Хорхе или его самого снаружи. Это означало, что они хорошо скрываются.       Прошло, наверное, полчаса, но так ничего и не случилось. Рекс и остальные устроились за столиком на балконе. Как и говорил Рекс они делали вид, что тут просто так, чтобы развлечься. Хесус ради конспирации выпил стакан рома, а потом вновь спустился вниз.       Он сделал это по двум причинам: ему не хотелось общаться с Рексом и его людьми, а также его будто тянуло в зону танцпола. Хесус спустился с лестницы и чувство только усилилось. Он стал внимательнее смотреть на людей в помещении, потому что здесь было что-то не так.       Хесус сделал вид, что прохаживается, затем подошел к бару, откуда было удобнее наблюдать. Он присматривался к сидящим за столиком. Кое-где были обычные посетители, которые пили, смеялись и просто общались о чем-то. За прочими же столами Хесус заметил сначала несколько парней похожих на обычных работяг. Они вели себя напряженно. Похоже это люди, которых прислал Хорхе.       Тут же чувство тревоги усилилось. Оно буквально кричало о том, что здесь что-то не так. Хесус принялся всматриваться еще пристальнее. Он вдруг увидел Хорхе, который прошествовал мимо него в сторону туалета. Хесус выждал пару минут и пошел за ним.       На входе он чуть не столкнулся с каким-то мужиком, а потом Хорхе буквально втащил его внутрь и чуть ли не к стенке припер.       — Почему ты не сказал, что Рекс привел сюда целую армию? — яростно заговорил агент.       — О чем ты, Хорхе? Какую армию? — спросил Хесус, до которого, впрочем, начало доходить, что агенты сидели в напряжении потому, что на них косились мужики, недвусмысленно напоминавшие сикарио. — С Рексом пришло всего честь человек, не считая меня.       — Теперь я ничего не понимаю… — пробормотал Хорхе.       — Нет времени на раздумья, — Хесус понял, что быть беде, по любой причине: или потому, что агентов вычислили, или потому что эти типы здесь по душу Рекса. — Уводи своих людей.       — Ты что, а как же Рекс? — возмутился Хорхе.       — В пекло Рекса, нас всех тут скоро перестреляют! — бросил Хесус. Он решил не дожидаться реакции Хорхе, пока его страшный прогноз не сбылся.       Хесус вышел в зал и устремился к лестнице. Краем глаза он заметил, что за одним столиком сидит крайне приметный мужик в красной рубашке, шляпе итальянца и какой-то странной рукой. От этого Хесус двинулся еще быстрее. Он буквально взбежал по ступенькам.       — Пошли отсюда, Рекс, — выпалил он, едва подошел к столикам.       — С чего это вдруг? — нахмурился Рекс, которого было плохо видно из-за облака табачного дыма.       — Там какие-то типы внизу, — сказал Хесус. — Не с благими намерениями. Пошли отсюда, иначе что-то произойдет.       Из всех сидящих поднялся Хайро. Парень все еще уважал Хесуса и прислушивался к его словам.       — Эти типы нам и нужны, — сказал Рекс. — Лучше скажи, если видел там мужика с татуировкой. Нам он нужен.       — Они знают, что вы здесь и готовы перестрелять вас, — Хесус уже не знал, что сказать, а опасность ощущалась уже даже затылком. — Доверься моей силе. Пойдем!       Рекс медленно поднялся.       — Проверь, что там внизу, Бето, — сказал он.       Один из людей Рекса встал и пошел к перилам балкона. Хесус нервно на него посмотрел. От того, как зашевелились волосы на голове, Хесус решил перенастроить свои силы на игру в выход из лабиринта.       Он сделал это очень вовремя, потому что за спиной раздался выстрел. Хесус оглянулся и увидел, что Бето падает, вскинув руки.       — Идем туда! — силы Хесуса показали ему, что с балкона есть другой выход.       Рекс и вся остальная компания уже не медлили. Они быстро вскочили с места, вытащили пистолеты и приготовились стрелять в случае чего. За Хесусом они двинулись вперед, мимо столиков и людей, которые начали хаотично бегать или прятаться.       Хесус видел только путь, невзирая на творящееся вокруг. Перед ним кто-то пробежал. Раздался громкий визг, затем выстрел. Хесус бросил взгляд назад. Хайро успел прикончить преследователя.       Они спустились по узкой лестнице, которая вывела на коридор, в котором были туалеты.       — Теперь сюда! — скомандовал Хесус и повернул прочь от входной двери.       — Сюда нельзя! — перед ними возник официант.       — Иди отсюда сам или тебя нахрен пристрелят, — рыкнул на него Рекс. Он одним движением руки впечатал в стену официанта.       Хесус чувствовал, как кровь стучит в ушах. За спиной остались выстрелы и шум напуганной толпы. Впереди красным подсвечивался путь.       Они минули небольшой коридор не сворачивая, там была дверь, которая оказалась заперта. Рекс отодвинул Хесуса в сторону, прицелился и расстрелял замок, после чего выбил дверь, и все оказались на улице.       Перед Хесусом все еще были красные всполохи.       — Если пойти направо, то мы выйдем к парковке, — сказал он.       — Так чего мы ждем? Эти уроды идут за нами, — сказал Рекс.       Все как по команде огляделись и, как только поняли, что по тому же самому коридору к ним кто-то бежит, сорвались с места в указанном Хесусом направлении.       Сила Хесуса перестала давать ему сигналы, как только они достигли машин.       — Я теперь твой должник, Ромеро, — сказал Рекс. — Отличная работа.       — Ваш мужик с татуировкой, я его видел, — Хесус все-таки решил это сказать. Пусть будет еще большим должником. — Он был в красной рубашке.       — Жаль, что шлюхин сын ушел, — бросил Хайро. — Пачо искал этого типа.       Они с Рексом сели в машину.       — Погнали отсюда, в разные стороны, парни, — прокричал Рекс.       Хесус запрыгнул в машину. Он сделал это как раз вовремя. Их преследователи их настигли и принялись палить по машинам. Хесус пригнулся, нажал на газ и быстро тронулся.       Никаких мыслей у него в голове не было, кроме того, что он радовался, что, жив. Рекс остался на свободе, но может быть хотя бы перестанет следить за ним так пристально, раз Хесус выглядел таким героем его спасшим. И снова, все, что осталось Хесусу — надежда.