Удача журналистки
25 июня 2023 г. в 12:35
Виола пришла в этот бар впервые. Цель посещения — исключительно рабочая. Девушка иронично усмехнулась, подумав о том, что будто предвестник беды приходит туда в Либертад, где кто-то умирает.
В баре был полнейший разгром, как-будто тут кто-то пытался провести контртеррористическую операцию. Всюду — разбитое стекло, перевёрнутая мебель, разбросанная еда и, конечно же, тела убитых в перестрелке.
Виола мрачно озиралась по сторонам. Она немного записала себе в блокнот, но без особого старания, потому что знала, кто тут стрелял и даже в кого. Люди Пачо стреляли в барыг из Хуареса. Сейчас Виолу волновало — есть ли среди убитых парень с татуировкой в виде цифры десять на запястье.
Она инстинктивно сжимала кулон в виде ловца снов, искренне надеясь, что Десятка все еще жив. Этот тип должен сначала выдать информацию о том, кто заказал ее отца, а потом уже умирать. Виола посматривала на Хорхе. Он осматривал место происшествия и заносил информацию в протокол. На данный момент Хорхе о чем-то разговаривал с фотографом, который делал снимки для материалов дела.
Виола была уверена, что он не меньше, чем она хочет, чтобы Десятку не пристрелили. Хорхе в свою очередь на Виолу тоже озирался. В его взгляде читался немой укор, хотя он не знал наверняка, что перестрелка — дело рук Пачо. Хорхе просто по инерции на нее так смотрел всякий раз, когда что-то такое происходило. Виола совсем не обижалась. Более того, она привыкла. Да и цена за дружбу с Пачо это не такая уж большая.
Виола остановилась у барной стойки. На полках были уцелевшие бутылки, однако большинство из них валялись на полу расколотые в крошку. Поверхность стойки была усеяна осколками вперемешку с разлитым спиртным. Виола в задумчивости уставилась на барный стул, не зная, можно ли стряхнуть с него стекло, чтобы сесть и набросать материал для заметки.
— Тебе повезло, среди убитых нет того, кого мы ищем, — послышался голос Дари́о.
Виола с облегчением выдохнула. Она повернулась к Дари́о. Видимо он выполняет роль пресс-секретаря, выделенного Хорхе для Виолы. Она находится сейчас в баре и чувствует себя так вольготно, потому что приехала вместе с агентами по их прямому приглашению, а не от газеты, как обычно.
— Что-то удалось интересное найти, помимо этого? — спросила Виола.
— В подсобных помещениях есть куча разной бумаги, остался ноутбук, который никто не успел разбить или сломать, — ответил Дари́о. — Кокаин пока не нашли, но он точно где-то там остался.
Виола согласно кивнула. Этот бар — наводка Пачо. Он сказал, что через него торгуют наркотой мексиканцы. Хорхе уже обыскивал это место, но безуспешно. Тогда они ничего не нашли и получили нагоняй от Падильи за то, что бездарно израсходовали ордер на обыск, который достался ему так сложно.
После этого в баре случилась стрельба, которая только подтверждала, что барыги там были, а значит и кокс они где-то прятали.
— Хозяева бара не объявлялись? — спросила Виола.
— Нет, и не объявятся, — усмехнулся Дари́о. — Я мельком взглянул на бумаги. Конечно, фамилии боссов из Хуареса там нигде не фигурируют, но я думаю, что те, на кого этот бар оформлен — мексиканцы, а если в счетах покопаться, то там будут мутные схемы платежей.
— Жаль, что из них нам уже никто ничего не скажет, — Виола кивнула на убитых.
— Как знать, вот установим личности, тогда будем делать выводы, — резонно заметил Дари́о.
Виола кисло улыбнулась. Она понимала, что выводы там будут не только полезные, но и крайне безрадостные. Хорхе точно не упустит случая ее упрекнуть, потому что среди убитых есть простые гражданские из сотрудников бара.
Дари́о принес откуда-то чистый стул, чтобы Виола смогла наконец-то сесть и заняться заметкой. Как же сложно оказалось ее писать, учитывая, что она знала, кто на кого напал и даже, почему, но сказать прямо не могла. Пачо навел Хорхе и Виолу на этот бар совершенно точно не для того, чтобы она его закладывала через свои статьи.
Полиция задержалась в баре надолго. Виола не дождалась Хорхе и поехала в редакцию. Там ей предстояло провести несколько часов за работой. У Виолы ее было предостаточно. Ее статья про наркобарыг из Хуареса подвигалась, но медленно. Виола никак не могла нормально выстроить ее содержание, а еще ей не хватало доказательной базы. Надо было сопоставить ряд фактов, чтобы Хорхе мог дать ей согласие на то, чтобы в статье она могла ссылаться на местную полицию. Тогда она сможет изложить свою версию событий, в том числе о том, что барыги из Хуареса причастны к смерти ее отца.
Данных по барыгам у нее было достаточно. Ей прислали материал из Мексики, а еще у Хорхе было то, что они смогли нарыть в Либертад и получить от коллег из провинции Мехикали. Виоле многое рассказал о барыгах Пачо. Но тут невозможно было ссылаться на источник.
Какая бомба взорвалась бы, если бы Виола могла хотя бы написать, что источник ее информации вращается в криминальных кругах, а уж о том, чтобы написать имя Пачо напрямую, можно было только мечтать. Но это опасно. Если хоть кто-то поймет, что Пачо выдавал прессе данные о ком-то из криминальной среды, его будут пытаться убить. Виола полагала, что даже среди своих могут найтись те, кто захочет его убрать за такие выкрутасы.
Виола продвигалась медленно в работе над статьей не только поэтому, а еще потому, что заметки строчить ей приходилось часто. Все стажеры в редакции были заняты, и никто ее статьи из них не правил. Виола делала это сама. Такова была цена ее места, которое явно было сверх положенного газете штата.
Херардо Сандоваль торопил ее. Как редактора его можно было понять. Статьи на тему картели — крупного масштаба — вызывали интерес и тираж расходился хорошо. О боссах пишут редко, а когда речь зашла на эту тему в ее прошлой статье об Освальдо Наве еще и общественный эффект был значительным. Вот только как загруженный работник Виола начинала злиться из-за того, что он подгоняет. Нельзя выдавать сырые статьи в таких делах. Стоит только себя раз скомпрометировать, и никто потом не будет всерьез ее воспринимать.
Заканчивала работу Виола как всегда поздно. Она глянула в окно, прежде чем выходить. Привычка появилась после того памятного случая, когда ее преследовал какой-то тип от самой парковки. Того мужика так и не вычислили. Скорее всего он уехал в одну из соседних провинций, так как послали его или мексиканцы, или Бальестерос. А заказчик у них был один — Армандо Кальдерон.
На парковке одиноко стояла ее машина и, на удивление Виолы, машина Хорхе. Они не договаривались сегодня больше встречаться. Должно быть у него или какая-то зацепка, или он хочет обсудить собранные данные.
Чтобы узнать наверняка, следовало спуститься вниз и побыстрее, поэтому Виола незамедлительно отправилась к лифту.
— Даже не думай что-то говорить, — тихо проговорила она своему векуфе. В кулоне у нее до сих пор сидел тот, который симпатизировал Хорхе. Едва только дух примечал, что он на горизонте, принимался его нахваливать.
Виолу это раздражало, но менять духа она пока не решалась. Этот векуфе оказался сообразительным и сильным, а потому приходилось терпеть. Виола бесилась от назойливых причитаний духа потому, что понимала, что Хорхе совсем не в ее вкусе, как и она не в его. К тому же, он до сих пор скучает по своей убитой жене.
Что же до Виолы, то она пока боялась думать на тему своих романтических предпочтений. Вот и сейчас, стоя в лифте, она переключилась опять на Кальдерона. До сих пор было не по себе от того, что он оказался двуличным человеком, который только делал вид, а сам вел дела с Бальестеросом и барыгами. Хуже того, эти люди убили его друга, ее отца, а он сам угрожал Виоле и тем, с кем Виола состоит хоть в каких-то приятельских отношениях.
Виола так и не знает, какие у него мотивы точно, но полагает, что дело во власти. Очевидно, что его видение высших властных кругов в Тэрра Мадрэ отличается от того, что было у Марсело Ходояна. Ее отец надеялся, что если почистить коррумпированных судей, продажных полицейских и чиновников, начать всерьез давить теневой бизнес, то можно добиться коренных изменений в управлении Республикой. Сам он в политику не хотел. В итоге получил нож в спину от тех, с кем якшался его друг.
Виола глянула на себя в зеркальную поверхность стенки лифта. На нее оттуда смотрела суровая девушка. Судя по взгляду, она была готова грызть глотки тем, кто встанет у нее на пути.
На деле, однако, она не была такой уж грозной. Виола вздохнула. Она вышла из лифта, стремительно покинула здание, попрощавшись с охранником и вышла на парковку. Хорхе мигнул ей фарами, думая, что она его не видит. Виола махнула рукой и пошла по направлению к его машине.
Она никак не могла не озираться по сторонам. На сей раз, благо, за ней не следили подозрительные типы. Что же до слежки вообще — то она была. Однако тут Виола не слишком опасалась, потому что за нее был ответственен Пачо. Его люди периодически мелькали в поле зрения Виолы.
— Скажи, что приехал пожелать мне спокойной ночи, — сказала Виола, избегая других недвусмысленных шуток, чтобы не провоцировать духа.
Хорхе сидел в машине одной рукой вцепившись в руль. Он выглядел усталым. Только во взгляде читалась эта присущая ему неуёмность. Казалось, что Хорхе попросту не сможет нормально уснуть, пока не посадит хоть кого-то стоящего.
— Если бы, но ты и сама знаешь, что я тут совсем за другим, — ответил Хорхе. — Есть дела какие-то?
Виола отрицательно покачала головой.
— Пока я в Либертад у меня нет никаких других дел, кроме работы, — сказала она.
— Надо свести данные по делу, — сказал Хорхе.
— В управление?
Хорхе кивнул.
— Поеду за тобой на своей, — сказала Виола, кивнув в сторону машины. — Не хочу здесь ее бросать, мало ли что.
Хорхе улыбнулся.
— Ты, я смотрю, усвоила местные порядки, — сказал он. Виола готова была поклясться, что он ее даже не одобряет, а гордится.
Она тоже позволила себе довольную улыбку, но только тогда, когда отвернулась от Хорхе к своей машине.
По дороге в участок они заехали в какую-то забегаловку, взяли еды с собой, явно понимая, что долго просидят над материалами. Виола, скорее всего, вообще останется сегодня без сна. Как и Хорхе.
В управлении, кроме них, были только дежурные. На этаже отдела по борьбе с организованной преступностью вообще никого кроме Хорхе и Виолы не было. Дари́о он сегодня отпустил. Падилья в отличие от подчиненных на работе не имел привычки ночевать.
Виола села за стол Дари́о. Она обратила внимание, что возле монитора так и красовалась фотография Мануэлы Норьега. Виола покачала головой. Парень не ведает что творит с собой.
— Как там дела с проверкой? — спросила Виола. Она с удовольствием жевала эмпанадас, так как чувствовала себя до этого безумно голодной. Виола покосилась на пирог из юкки, который также намеревалась съесть, без страха потолстеть. Она была уверена, что с ее стилем жизни этого точно не произойдет.
— Хорошо, в общем-то, — пожал плечами Хорхе. Он пил кофе и перебирал какие-то документы на своем столе. — В том смысле, что никто не будет никого отстранять.
Виола почувствовала неприятный укол совести. Кальдерон натравил внутреннюю безопасность на отдел капитана Падильи из-за нее и ее выкрутасов. Мало того, она все еще не может даже поделиться с Хорхе тем, что она думает по поводу участия Кальдерона во всем этом.
— А ты думаешь, они хотели? — аккуратно спросила Виола.
— Я не знаю, Виола, — ответил Хорхе с усталым вздохом. — С нами никто планами по нам не поделился. Жаль только, что неудачный обыск в баре произошел, пока проверка была еще в процессе. Теперь нам не видать нормальных ордеров.
У Виолы принялись гореть уши. Ей и так уже стыдно — хуже некуда. Теперь еще и это.
— У тебя уже были варианты? — спросила Виола. Она старалась говорить обыденным тоном, будто они просто ведут беседу, и она не пытается выяснить степень ущерба от своего сопротивления Кальдерону.
— Да, есть пара адресов — здания, которые как мы думаем принадлежат Зику, — кивнул Хорхе. — Одно из них прямо в центре города. Стоило бы сразу подумать о том, что он себе такое может позволить. Я думаю, у него где-то там сидит бухгалтер.
— Логично, где ему еще быть… — протянула Виола. Надо было признать, что бухгалтер Зика интересовал ее мало. Очень сомнительно, что этот человек хоть сколько-то приблизит ее к заказчику убийства ее отца.
— Я думаю, что с этой проблемой может помочь судья Норьега, — сказал Хорхе. — Сейчас он — один из тех, кто может выписать любой ордер в отношении банд.
Виола согласно кивнула. Она заметила, что Хорхе покосился на фотографию на столе Дари́о. Повисло зловещее молчание. Виола не смогла выдерживать тишину долго.
— По бару есть что-то интересное? — спросила она.
Хорхе сощурился, глядя на нее.
— Я думаю, что этот вопрос скорее я к тебе должен адресовать, — сказал он.
Виола шумно вздохнула.
— Не надо начинать опять эту песню, — ответила она. — Ты же знаешь, что я и так говорю тебе все, что могу.
— Ладно тебе, не дуйся так сразу, — Хорхе примирительно поднял ладони вверх. — Можно сказать, я смирился с твоей этой дружбой. Думаю, что однажды нам это может очень помочь. Но вот с тем, каким тоном я спрашиваю, поделать я ничего не могу.
— Еще бы… Всякий раз в такие моменты ощущаю себя как в допросной, — сказала Виола. — Так что ты хотел у меня спросить?
— Только одно: Рекс к этому как-то причастен?
Виола немного задумалась.
— Я не знаю точно, но мне кажется, что нет, — ответила она. Ответ был таков, потому что главой сикарио при Пачо был не Рекс Ланза, а Хайро. Да и занимался этим баром не Зик. — Извини, но это все, я не пользуюсь настолько большим доверием, чтобы иметь доступ к подробностям вылазок сикарио.
Хорхе неоднозначно кивнул, но ничего больше не сказал. Виола знала, что он уже много времени охотится на Рекса. Поймать этого типа, как предполагалось, было не просто. К тому же, из-за постоянных стычек Рекс обнаглел и принялся стрелять в полицейских будто это мишени. Хорхе злился. Поимка Ланзы стала для него принципиальной.
Следующие полчаса они потратили на сведение имеющихся фактов. Хорхе ради этого даже оставил чуть в стороне свои измышления на тему Зика. Виола довольно хорошо знала, что он продвинулся, в частности почти доказал, что в Тэрра Мадрэ действует суперкартель торговцев оружием. Ему не хватало данных по переводам и счетам между боссами, по тому в каких общих делах они замешаны. Однако совместные фотографии Зика и его подельников — имелись, то, что они делят территорию Хорхе, тоже знал и даже общая схема того, как картель функционирует — вырисовывалась.
Виола знала, что это заслуживает участие спецотряда. Хорхе хорошо поработал и выяснил, что босс всех боссов находится в провинции Коломбиана, выяснил кто еще имеет к нему отношения и нарыл улик, которые можно приобщить к обвинению. Однако с легкой руки генерального прокурора, спецотряд так и остался сидеть в столице. А Хорхе так жаждал, скорее даже не его сотрудников, а ту технику и финансы, которые будут с ними.
Основной разговор сегодня у них все-таки касался того, что ближе к убийству отца Виолы. Здесь они имели Бальестероса, мексиканцев и то, что первый протащил вторых на территорию Республики. Цель мексиканцев — получить некую магию, здесь в Тэрра Мадрэ. Эта магия есть у барыг.
Кроме того, Виола знала, что они хотят еще и крови, вот только не знала зачем. Она не сказала об этом Хорхе, потому что не хотела открывать детали о видении и о том, что какие-то свойства крови Пачо — особенные. У Виолы появились догадки, что он — не колдун, а кто-то гораздо мощнее, но ничего точного она сказать пока не могла.
Первое, что Виола подумала, когда увидела ту сцену, между Бальестеросом и женщиной из барыг, что Пачо стоит предупредить. Потом она поняла, что волнуется за него. Виолу это немного смутило. Раньше она думала, что если где-то в городе есть банда, то волноваться за ее участников — не стоит, а вот за окружающих — да. И вот она же, которая понимает, что сердце неприятно щемит от того, что кто-то может пустить Пачо кровь ради магии.
Мексиканские колдуны оказались кровожадными. Тем страшнее то, что именно на них опирался Бальестерос и, связанный с ним, Кальдерон. Их киллер — Десятка — пока самый прямой источник информации по убийству ее отца, в котором Виола, недолго думая, принялась обвинять Бальестероса. Его не удалось поймать ни Хорхе, ни Зику, ни Пачо.
В материалах, которые прислали из Мехико были полезные данные по одному из сикарио картели Хуареса. Главный киллер Хосе Карлоса де Пальмы выглядел как головорез даже на лицо — сдвинутые на переносице густые хмурые брови, жестокий блеск в глазах желтовато-карего цвета, плотно сжатые узкие губы. Он носил на шее кулон в виде когтя ягуара, плотно зализывал волосы гелем, одевался будто сутенер.
Виола и Хорхе прикрепили на доску его фотографию, пока он не будет пойман. В деле, кроме фотографии, имелись и некоторые личные данные Десятки. Свирепого вида мужик имел вполне обычное имя — Алекс Ривас. Кроме этого, говорилось, из какого он штата, какую окончил школу и прочее, что Виолу и Хорхе интересовало слабо. Им было достаточно знать, как он выглядит, чтобы иметь возможность его поймать.
— Рекс тоже за ним гоняется, — сказал Хорхе задумчиво. — Иногда он появляется в тех же местах, что Десятка. У нас даже перестрелки случались. Потеряли несколько наших ребят, а этим двум уродам хоть бы что.
Виола посмотрела на Хорхе сочувственно.
— Как вы вычисляете этого киллера? — спросила Виола. — Эти барыги — еще и весьма изощренные колдуны. Десятку защищают хорошо. Мы бы про него вообще не узнали, если бы не запись с камеры.
«И, если бы не векуфе», — подумала Виола. Ее все еще терзали сомнения в том, что она может рассказать Хорхе о своих способностях, а с другой стороны мучила совесть, потому что бандитам в лице Пачо она приоткрыла некоторые свои возможности.
Хорхе посмотрел на нее загадочно.
— Есть у меня один источник, который очень мне помогает, но скорее с Рексом, — уклончиво ответил он. — Тут уже я не могу сказать, потому что для этого человека — небезопасно, если о нем многие узнают.
Что ж, один — один. Может быть стоит унять муки совести, потому что тайны есть не только у Виолы.
Уже под самый конец беседы, Хорхе вдруг заговорил об Освальдо Наве. Раньше он высказывал теорию о том, что убийство бывшего прокурора Коломбианы могло вообще быть спонтанным. Зику оно не было выгодно, а его оппонентам просто повезло. Если бы Зика подставляли намеренно, то и тело Навы не стали бы скрывать.
— Местные бандиты что-то такое делают с особо опасными трупами, что мы не можем найти и их следа, — продолжал рассуждать Хорхе. — С Навой — то же самое. Его помощник, этот бедолага Аранго — носился как ужаленный, значит его шеф точно не в бегах. Раз это так — он мертв и надежно куда-то упрятан.
— К чему ты ведешь? — спросила Виола сощурившись.
— Освальдо Наву мог убить сам Зик, — ответил Хорхе.
Виола удивленно вздернула брови. Ей это казалось маловероятным, потому что Айрес выглядел холодным и расчетливым типом. Она охотно верила в то, что убивать Наву не было ему на руку, тогда с чего вдруг такие выводы? Да еще и прямо сам.
— Луис Аранго при задержании подтвердил, что Нава и Айрес вели дела, — продолжал Хорхе. — Пропал Нава как раз тогда, когда у него была назначена встреча с Зиком.
— Хорошо, допустим, а какие мотивы? — спросила Виола.
— Может Нава взбесил Зика, сказал что-то не то, — пожал плечами Хорхе. — Он был самодовольным типом и думал, что он тут власть. Мало ли…
Виола задумалась. Версия весьма неплоха, но доказательств у них нет, только если Зик сознается.
— Если бы только были стопроцентные улики, нам бы на Зика дали ордер и можно было бы гоняться за ним сколько хочешь, — сказал Хорхе.
Нельзя было не согласиться. Однако при таком раскладе Пачо будет под ударом. Об этом Виола подумала не без сожаления. А еще, вдруг, она поняла, что очень устала. Захотелось хотя бы немного поспать.
Виола попрощалась с Хорхе и поехала домой. Сменив машину из проката, она подумывала сменить и квартиру, но делать этого пока не стала. Какая разница, если она все-равно в опасности.
Прибыв в квартиру, Виола не смогла больше подумать ни одной мысли. После быстрого набега в душ, она разобрала постель, рухнула туда и уснула безо всяких сновидений.
Спать ей предстояло всего часов пять. И это время было нещадно урезано телефонным звонком. Виола открыла глаза. Она застонала от головной боли, вызванной недосыпом. На дисплее телефона было имя Марио.
Виола насторожилась. Брат не стал бы звонить ей в такую рань. Значит цель его звонка — не нравоучения. Виола села в кровати и решила взять трубку.
— Я уже думал ты и на сей раз не ответишь! — голос у Марио был встревоженный.
— Что-то случилось? — Виола хотела перейти сразу к сути, опустив препирательства на тему ее поведения.
— Да, ты только не волнуйся, — протянул Марио осторожно.
Виола почувствовала страшное напряжение. Она вспомнила Кальдерона, его тон, как он угрожал усложнить расследование и советовал ей убраться из Либертад. Неужели он все-таки решил перейти к активным действиям и переключился с Хорхе на ее семью.
— Пожалуйста, не тяни, Марио, так только хуже, — сказала Виола.
— Мама попала в больницу, — выдал Марио. — Сердце прихватило.
Виола чуть не выронила телефон. У нее самой чуть сердце не прихватило.
— Как прихватило? Расскажи точно! — выпалила она на одном дыхании.
— Я не знаю, Виола, — ответил брат растерянно. — Это случилось несколько часов назад. Я позвонил тебе так быстро как смог.
— Я приеду сегодня же, — пообещала Виола.
Если этот урод, называвший себя папиным другом, что-то сделал, чтобы мама заболела, то Виола подумала, что кинется на него при первой же возможности. А ведь это мог быть Кальдерон. Он якшается с такими колдунами силы, которых многое могут дать.
Головную боль сняло как рукой. Виола выскочила из кровати, быстро умылась, позвонила на работу, чтобы отпроситься и с огромной надеждой принялась искать авиарейсы. Ей повезло купить билет на самолет, после чего Виола быстро побросала какие-то вещи в сумку и поехала в аэропорт.
Из Либертад в Пунто-Канель, столицу Мехикали, лететь было всего два часа. Однако Виоле казалось, что время тянется мучительно долго. Она ощущала себя запертой в самолете на огромной высоте, без шанса не то, чтобы что-то сделать, даже позвонить.
Стоило ей только сойти с трапа, Виола бросилась в больницу. Она успела нафантазировать целую кучу всяких плохих вещей. Виола представляла, что пока она летела в самолете, у мамы окончательно не выдержало сердце или ухудшилось состояние. Однако самой навязчивой была мысль о том, что Кальдерон явился в больницу лично, чтобы или подушкой маму задушить, или ввести ей в капельницу яд.
Виола так себя накрутила, что смогла обращать внимание на то, что ее окружает только, когда оказалась в лифте здания центральной больницы Пунто-Канель. Она выдохнула и на время прижалась спиной к металлической стенке. В этот момент любые мысли покинули ее голову. Успокоиться стоило. Что бы не случилось с мамой, нервная дочь — не то, что решит ее проблемы.
Выходя из лифта, Виола чуть лбом не столкнулась с Марио. Брат выглядел рассеянным, но не грустным. Для Виолы это был хороший знак, значит с мамой все не так ужасно.
Марио был чуть выше ростом, а потому удариться они могли сильно. Виола чуть притормозила. Они остановились друг напротив друга будучи все еще у самых дверей в лифт.
— Не думал, что ты так быстро приедешь, — сказал Марио, не слишком удивленным голосом.
— Мне повезло с билетами на самолет, — ответила Виола.
Марио неуверенно кивнул. Виола присмотрелась к нему. Ей казалось, что она вечность не видела брата, хотя последний раз они встречались после похорон отца. Это было не больше нескольких месяцев назад.
Тогда Марио выглядел осунувшимся, болезненным и разбитым. Сейчас внешне он напоминал отца. Марио всегда был больше на него похож своим острым взглядом, тонким носом, чуть вытянутым лицом. Да и волосы у него были темнее Виолы, разве что в отличие от папы он любил модные прически.
— Как мама? — спросила Виола. Рядом звякнул лифт, возвещая о том, что сейчас из него кто-то выйдет. Марио аккуратно отвел Виолу в сторону, придерживая за плечи.
— Пришла в себя, ей лучше, — ответил он. — Врачи сказали, что она переборщила с успокоительным, вот сердце и прихватило. Проблемой это не станет, если будет соблюдать рекомендации докторов.
Виола выдохнула. Она почувствовала себя гораздо лучше, это услышав.
— Что ей надо делать? — спросила Виола.
— Полежать в больнице еще несколько дней, раствором действие снотворного на кровь нейтрализуют, а потом — покой и помощь психолога, — ответил Марио.
Виола посмотрела на него внимательно. У нее будто из головы вылетело, что мама может из-за чего-то переживать. Погоня за убийцей отца сделала из нее невнимательного человека, будто бы лишенного возможности сопереживать. Стало совестно. Виола никогда не была глуха к чувствам родных.
— Она грустит, — продолжал Марио. — Когда остается одна — ощущает утрату. Не удивительно, что потеря любимого человека сказалась именно на сердце.
— Надо было мне ее чаще навещать, — сказала Виола с укором в голосе в адрес самой себя.
Мама и папа до последнего сохраняли чувственную основу их отношений. Между ними была нежность, забота и тепло. Виола смотрела на них и думала, что хотела бы также. С Андресом ей такое не светило уж точно.
— Именно об этом я и хотел тебе сказать все те разы, когда ты не брала трубку, — Марио сложил руки на груди.
— Я не брала потому, что не соглашусь уехать из Либертад и бросить расследование, как бы ты не уговаривал, — ответила Виола. Она нахмурилась. Сейчас они с Марио выглядели так, будто спорят две странные копии Марсело Ходояна.
— Я все еще думаю, что затея плохая, но разве я по-твоему не смог осознать, что переубедить тебя не смогу? — брат говорил с явным напором. — Просто хотел, чтобы ты в своей безумной гонке брала выходные и приезжала. Вот и все.
Виола даже плечи опустила. Оказывается, она пребывала в таком неадекватном состоянии, что серьезно ошиблась.
— То есть ты не жаловался Армандо… то есть дяде? — спросила Виола.
— О чем ты? — Марио непонимающе сдвинул брови. — Я как-то обмолвился, что мама тоскует, а ты не берешь трубку. Если честно, то он про тебя первый спросил.
Еще бы, можно было поклясться, что он это сделал сразу после выхода статьи про Наву.
— Извини, что я вела себя так глупо, — сказала Виола.
Марио улыбнулся.
— Я бы не стал это так оценивать, — сказал он. — Ты вцепилась в это дело тоже не просто так.
Тут его взгляд немного потускнел.
— Все мы переживаем по-разному, — добавил Марио. Он посмотрел куда-то в сторону. — Я собирался выпить кофе. Пойдешь со мной? Маме все-равно поставили новую капельницу, и она уснула. Дядя остался с ней.
Виола округлила испуганный взгляд на Марио. Она почувствовала, как похолодело со стороны затылка.
— То есть, Армандо Кальдерон сейчас в маминой палате, один? — Виола очень старалась не говорить зловеще или слишком подозрительно. Марио не должен знать о ее подозрениях. Это для него опасно не менее, чем для Хорхе, а может даже более.
— Да, — кивнул Марио. — А что?
— Пойду поздороваюсь, — ответила Виола, нарочито обыденным тоном. — Я догоню тебя, ты же будешь в столовой?
Марио кивнул, сощурился недоверчиво, но все-таки отправился к лифту. Виола тут же повернулась и пошла в сторону палаты, которую ей на входе указала медсестра. Интерьер больничных помещений был типичным, в какую часть Тэрра Мадрэ ты бы не попал. Светлые стены, простая мебель, различные аппараты, о назначении которых Виола могла только догадываться, жалюзи вместо занавесок, минимум лишнего в палатах.
Виола вошла в квадратную комнату, где сразу напротив двери располагалась койка, на которой мирно спала мама. Возле койки стоял стул для посетителей, а по другую сторону — аппарат, показывавший пульс. Наверное, раз у мамы были проблемы с сердцем, такой ей полагался.
Кальдерона в зоне видимости Виолы не было. Первая мысль — куда-то ушел, может увидел Виолу возле лифта и решил сбежать.
— Хорошо, что ты бросила расследование ради такого случая, — послышался знакомый голос откуда-то сбоку.
Виола повернулась и обнаружила Кальдерона, который стоял, прислонившись к стене. На сей раз на нем не было солнечных очков. Взгляд этого человека Виола с натяжкой могла назвать дружелюбным. Он понимал, что она что-то уже раскопала, но не знал, что. А она — подозревала его в связях с мафией, в лице Октавио Бальестероса и кто знает в чем еще.
Кидаться друг на друга они не могли, но и общаться как ни в чем не бывало тоже. В воздухе висело холодное напряжение.
— Это не навсегда, дождусь пока мама проснется, чтобы поговорить, а потом вернусь в Либертад, — ответила Виола.
Кальдерон посмотрел на маму. Виола обратила внимание как изменился его взгляд. Будто он о чем-то сожалел. Когда же он вновь посмотрел на Виолу, вновь сплошной холод и желание одержать над ней верх.
— Либертад становится все опаснее и опаснее с каждым днем, — сказал Кальдерон, расставляя зловещие акценты. — Этот город не для молодых журналисток.
— А кто сказал, что здесь есть таковые? — вздернула бровью Виола.
Кальдерон выпрямился. Он стал удивительно похож на Зика Айреса. Также нависал над помещением как огромная черная туча. Виола чувствовала себя неуютно. Дух в ее медальоне зашевелился. Ему что-то не нравилось в сложившейся ситуации.
— Да, я забываю, что ты давно уже не девочка, да и не юная студентка, — сказал Кальдерон. — Поэтому с тобой там никто и не церемониться. Как дела у агента Салазара? Справляется?
Кальдерон сделал к ней шаг. Виола изо всех сил сдержалась от бегства. Она выпрямилась, вытянула шею.
— Вопреки ожиданиям, он успешно ведет дело, — сказала она.
Кальдерон неприятно улыбнулся.
— Что же, проследи тогда, чтобы с дорожки к Зику Айресу он не ступал, — сказал он. Еще пару шагов вперед. Виола схватилась за свой кулон. В этот момент Кальдерон чуть повернул к двери и его глаза характерно блеснули.
Векуфе показал ей змею, непрозрачно намекая на то, что Кальдерон мало того, что ведет дела с Бальестеросом, так еще и является колдуном того же культа. Армандо, тем временем, подошел к выходу из палаты.
— Не буду мешать тебе общаться с мамой, — сказал он, глядя на Виолу сверху вниз. — Да и удачи тебе в расследовании. Она и тебе, и твоему другу, Салазару, не помешает.
Виола ничего не ответила. Она молча проводила Кальдерона взглядом и повернулась к маминой кровати, пытаясь унять дрожь в руках. Подтверждение его принадлежности к культу Пернатого змея, ставило много вопросов. А еще это делало Кальдерона многократно опаснее, чем Виола привыкла думать.
Она привыкла считать, что мафия пользуется Кальдероном, а он — скорее полноправная ее часть. Пернатые змеи не живут общиной, как таковой, но, насколько Виола знала они — поддерживают связь. Значит, Кальдерон Бальестероса знал давно, еще до того, как он стал прокурором, а уж тем-более генеральным. Он всегда обманывал ее отца. Кто знает, может и дружбы то у них никакой не было?
Виола тяжело приземлилась на стул рядом с мамой. Она продолжала мирно спать. Ради ее блага, в том числе, Виола должна довести дело до конца.
Знать бы еще про возможности колдунов этого клана больше. Все, что знала Виола — они применяют яды и каким-то образом питают силу от эмоций других существ. Большинство их практик было тайной покрытой мраком.
Так Виола и сидела, пытаясь собрать мысли в кучу и успокоиться окончательно. С каждым новым шагом на пути к правде о смерти отца, становилось нисколько не легче. Будто вся копившаяся в Тэрра Мадрэ грязь потихоньку вытекала Виоле прямо под ноги. На этом фоне, она подумала, что имеет полное право не испытывать никаких угрызений совести из-за дружбы с бандитом.
Виола забыла, что обещала Марио выпить кофе в столовой больницы вместе с ним. Брат пришел встревоженным. Он начал переживать, что с Виолой что-то не так и обрадовался, когда увидел ее в относительном порядке. Они стали вместе ждать, когда мама проснется. Виола так и эдак пыталась намекнуть Марио на опасность Кальдерона, но у нее ничего из этого не вышло. Оставалось только прямо сказать, но это чуть ли не в десять раз опаснее, чем не знать вообще.
Благо, что Марио разоткровенничался и сказал, что ему не нравится повышенное внимание дяди к маме. Он обронил такую фразу: «Будто он только и ждал, пока папу убьют, чтобы занять его место». Знал бы Марио, что Кальдерон способен и не на такое. Марио сказал, что заберет маму к себе на какое-то время, даже если та будет отказываться. Виола обрадовалась, потому что так ей будет спокойнее.
Виола думала, что вернется в Либертад на следующий же день, но не смогла купить обратный билет на самолет. Ей пришлось задержаться в Пунто-Канель. Херардо Сандоваль дал ей пару дней в счет выходных. Значит по возвращении в Либертад Виоле придется на несколько недель попрощаться даже с призрачной мыслью о том, чтобы отдохнуть.
Несмотря на это, Виола была рада побыть с мамой и братом. Она так яростно гонялась за преступниками, что даже не осознавала насколько по ним скучает. Мама быстро шла на поправку, и Виола надеялась, что ее выпишут вскоре после того, как она уедет.
За эти дни с Кальдероном она больше не столкнулась ни разу, но осадок от знания того, что он за существо, никуда не делся. Виола очень хотела поделиться хоть с кем-нибудь этой информацией. Почему-то ей было страшно одной это знать.
Она размышляла над своими перспективами в этом вопросе, сидя в небольшой мексиканской забегаловке. Через пару часов Виола отправится в аэропорт, чтобы вернуться в Либертад. По сравнению со столицей Коломбианы Пунто-Канель почти не изменился, даже при условии того, что здесь теперь хозяйничают наркобарыги. Все дело было в том, что они вели свои дела ближе к границе и побережью, а Пунто-Канель был расположен далеко от этих мест.
Основали город мексиканцы, а потому он очень напоминал смесь Гвадалахары, Мехико и Тихуаны — такие же квадратные дома в спальных районах, такие же пальмы, торчащие то тут, то там, такие же круглые площади и будто втиснутые во все это колониальные постройки. Разве что в окрестностях Пунто-Канель не было руин древних ацтекских городов.
Да, здесь тоже бывали перестрелки, бедные кварталы делили между собой уличные банды, но до откровенной войны с полицией пока не дошло. Виола думала, что все потому, что Бальестерос и его друзья из Хуареса — под личной протекцией Армандо Кальдерона. А как иначе, если у него с ними больше общего, чем с любым представителем правоохранительных органов.
Виола огляделась по сторонам. Типичное заведение с ничем не примечательным контингентом посетителей. Квадратное помещение, большие окна, желтая краска поверх штукатурки, столики покрыты клетчатой клеенкой, где-то напевает радио. За столиками обычные рабочие, какие-то студенты. Виола медленно переводила взгляд с одного столика на другой.
Почему-то в ее кулоне уже несколько минут беспокоился дух. Виола нахмурилась. Дух будто пытался подать ей какой-то знак. Вдруг за угловым столиком у входа Виола увидела двух мужчин, выбивавшихся на фоне простых мужиков и женщин. К ней лицом сидел приземистый лысоватый мужик, в котором без труда узнавался Бальестерос. Его собеседник был к Виоле спиной, но она обратила внимание на старомодную рубашку и остроносые туфли, благо что ноги Виоле было видно хорошо.
Виола вспомнила свой визит к алтарю Черной Мадонны. Ее магия все еще действовала, да еще и подкидывала такие удачные совпадения, как сейчас. Иначе нельзя было объяснить то, что из всех типичных местных заведений и Виола и Бальестерос выбрали именно это.
Бальестерос не знал Виолу, да и не смотрел в ее сторону, так что даже обратить внимание на нее не мог. И тем не менее Виола постаралась сесть так, чтобы ей было и видно столик с сидящими за ним мужчинами, и создавалось впечатление, что она не обращает на него никакого внимания.
Внезапно дух в кулоне будто проник сквозь тело Виолы. По коже пробежал ощутимый разряд, в ушах щелкнуло. Виола чуть удивилась, когда поняла, что теперь голоса сидящих неподалеку людей она слышит будто поверх всех остальных звуков.
— Когда приезжает де Пальма? — спросил Бальестерос.
— На днях прибудет, — ответил его собеседник и его голос показался Виоле знакомым. Вот только она не могла припомнить, где его слышала.
У Бальестероса сделалось такое лицо, как будто он услышал что-то неприятное.
— Эти мексиканцы нам все испортят, — сказал он. — Никак не успокоятся со своей магией, которую они хотят отжать у Зика.
— А тебе разве не хочется заполучить то, что делает убойными даже ракеты, а они и так, мать их, убойнее некуда, — ответил неизвестный тип.
— Хочется, естественно, — Бальестерос кивнул. Он отпил пиво из высокого стакана. — Вот выдвинем Армандо в президенты, заполучим всю территорию и тогда я смогу получить все, что хочу беспрепятственно.
Виола ужаснулась в очередной раз от услышанного. Так вот в чем был план. Кальдерон оказался в правоохранительных органах и создавал себе имидж праведного борца с несправедливостью, чтобы потом строить на нем предвыборную кампанию. Он использовал отца с самого начала. А Зика он хочет слить в поддержку своего имиджа.
— Но для этого мне надо, чтобы Айрес или тот, кто будет вместо него, сел в тюрьму, тогда оружейный бизнес можно будет к рукам прибрать, — продолжал Бальестерос. — А барыги принялись устраивать беспорядок.
— Стрельбу у бара «Эль Хоселито» я бы за бардак не считал, — ответил его собеседник. — Говорят, что крови там было как будто не одного Герреру подстрелили, а целый отряд. Когда кто-то сообщил в полицию, и они туда приехали, то все выглядело так, будто там вообще ничего не произошло.
— А ты думал, что они там что, без полиции не разберутся? — хмыкнул Бальестерос. — Тем более, что эта лужа крови никак не могла ждать их приезда.
— Думаешь, что де Пальма тоже будет пытаться угробить этого парня ради магии? — спросил неизвестный мужик.
— Для колдунов его клана это все-равно, что дышать, — сказал Бальестерос с крайне недовольным видом. — И ведь не могут докопаться до кого-то другого. Пачо Геррера интереснее нам живым, потому что он — рычаг давления на Зика. Они там в Хуаресе будто забыли, что Зик тоже может рассвирепеть.
В этот момент к столику подошла работница заведения, чтобы поставить перед мужчинами тарелку с закуской. Они отвлеклись от разговора. Сидевший спиной повернулся боком. У Виолы даже сердце перехватило от того, что она увидела давнего знакомого Уго Родригеса. Это лишний раз доказывало сговор Кальдерона с пернатыми змеями, который имелся у него давно.
Векуфе прекратил действие подслушивающих чар. Наверное, дух немного перестарался и выдохся, не в силах его более использовать. Виола посмотрела на часы. Настало время ехать в аэропорт, так что как бы Виола не хотела, она больше не могла подслушивать разговор Бальестероса. А ведь он чувствовал себя таким неприкосновенным, что позволял себе обсуждать весьма серьезные вопросы просто так, сидя в обычном ресторанчике.
Всю дорогу до дома Виола обдумывала случившееся. Сила Мадонны навела ее на весьма серьезную информацию, которой необходимо было все-таки поделиться с Хорхе. Да и Пачо ввести в курс дела было бы неплохо.
Что бы она делала, если бы, пока она была в Пунто-Канель, Пачо застрелили бы у бара «Эль Хоселито»? Виола подумала об этом и ей стало тоскливо. Более, чем должно было быть. Невольно на ум пришел образ Пачо, его глаза, манера шевелить руками, улыбка и то, как смотрится его фигура в очередной стильной рубашке. Внутренности неприятно сдавило от мысли о том, что она могла больше никогда его не увидеть.
Впервые с момента знакомства с Пачо, Виоле захотелось с ним как-то связаться, но она не знала, будет ли это уместно, потому что она не предполагала это делать ради их общих целей. Виола просто хотела убедиться, что он жив и в порядке.
В Либертад ее встретил проливной дождь, будто по заказу отражавший хмурое настроение. На нее будто из рога изобилия сыпались проблемы и неприятности: мама попала в больницу, Кальдерон оказался не просто двуличным, а изначально был на стороне «плохих парней», да еще и использовал отца, она узнала, что готовится политический заговор, что чуть не убили Пачо и мало что могла поделать хотя бы с чем-то. Разрывную информацию о Кальдероне не то, что рассказать страшно, доказать никак нельзя, потому что она получила ее косвенными и не вполне знакомыми средствами.
Виола пробежала от здания аэропорта к такси. Как бы не предостерегал ее Пачо, но воспользоваться им ей пришлось. Уже на заднем сидении машины, по пути в редакцию, куда Виола поехала, чтобы не светить лишний раз свой адрес перед чужими людьми, она попыталась унять приступ бессилия и паники.
Если позволить себе уныние, то очень легко потонуть. Виола ступила на такой путь, который вел только к двум результатам: достичь успеха или быть раздавленной. И она искренне не считала себя той, кому суждено столкнуться со вторым. Отец учил ее бороться ради своих целей.
Виола заплатила таксисту, вышла из машины и побежала в здание редакции. Все еще шел дождь. Виола успела немного промокнуть. Волосы ожидаемо понуро повисли по бокам от лица. Она невольно подумала о внешней схожести с мамой, у которой волосы были разве что чуть светлее, а так — даже укладка могла получиться одинаковой. Скорее бы Марио забрал ее из больницы. А еще лучше, скорее убрать Кальдерона с дороги.
Виола наспех собрала волосы в хвост. Немного подумав, она все-таки решила подняться к своему рабочему месту прямо так, с дорожной сумкой, в шортах, длинной кофте и ботинках. На этаже, где располагался ее стол, ее не узнала администратор и чуть было не принялась выгонять. Чтобы избежать инцидента, Виола сразу же обратилась к ней с вопросом нет ли для нее каких-то новостей, не оставляли ли ей сообщений, в том числе от главного редактора.
Оказалось, что ее стол за время отсутствия завалили записки на факсимильной бумаге, которая приходила с новостями из полиции. Сухие короткие сообщения гласили, что там-то и там-то в Либертад случилась то стрельба, то похищение, то убийство. Так как Виола вела криминальную хронику, содержание новостей для нее оставалось мрачнее тучи.
Она села за свой письменный стол, чтобы разобрать ворох записок. Боевой пыл на тему разоблачить Кальдерона перед всеми у нее прошел. Виола принялась здраво раздумывать надо всем, что она узнала. Во-первых, у нее все еще не было каких-то улик, говорящих о том, что Кальдерон ведет дела с Бальестеросом с преступными целями. Если сказать на словах, что она об этом знает, ее поднимут на смех. Во-вторых, Кальдерон не первый, кто заручается поддержкой нечистых на руку людей с целью политического продвижения. Заговор пернатых змеев — вообще пока только ее догадка. В-третьих, удача, дарованная Черной Мадонной, привела ее в кафе, показала ей как Бальестерос разговаривал с той женщиной из Хуареса, с помощью векуфе она нашла камеру, подслушала разговор и на все это у нее не было соответствующего ордера.
Чтобы применять магию в ходе расследования или суда нужно было специальное разрешение. Мир магии обернулся таким странным местом, что чтобы это разрешение получить, нужно было совершить практически невозможное. Для таких ордеров существовал перечень случаев, куда подозрения отдельно взятой журналистки не входили. К тому же, Виола отлично понимала, что стоит только ей заикнуться о подобном, Кальдерон узнает. Значит они с Хорхе будут в опасности, еще в большей чем сейчас.
Поразмыслив немного, Виола пришла к выводу, что Хорхе она скажет про Кальдерона сейчас только под письменное обещание не пытаться получить ордер на магическое вмешательство.
Виола остановилась в разборе листочков на столе. Она наткнулась на факсимиле с сообщением о стрельбе у бара «Эль Хоселито». Вновь в сознании промелькнул образ Пачо. И вновь возникло это чувство — внутренности будто свернулись потому что он мог умереть, а она даже не попрощалась бы с ним.
Виола решилась написать. Она спросила просто: «Как ты?». Спустя некоторое время она получила в ответ: «Жив, если ты об этом». Виола застыла над экраном мобильного телефона. Что дальше? И почему она испытывает сомнения в том, что должна писать ему, а что — нет? Пока Виола мучилась сомнениями, от Пачо пришло еще одно сообщение. Текст был прост: «Заглядывай сегодня в бар, выпьем по стаканчику».
Виола улыбнулась. Она начала в ответ набирать фразу: «Только если обещаешь конфеты». Однако примерно на середине, она передумала и стерла написанное. Вместо двусмысленной фразы, Виола написала просто, что приедет.
Ближе к концу рабочего дня Виола поехала в свою квартиру, чтобы принять душ и переодеться. Если бы она собиралась встретиться с Хорхе, то ее бы не волновало то, что она одета в шорты и обычный джемпер. Учитывая особенности того места куда, она идет, и чувство стиля Пачо, девушка подошла придирчиво к выбору платья. Оно должно было быть элегантным, но с изюминкой. Таковым, Виола сочла черное платье с рукавом и кружевной спиной.
Одевшись и приведя себя в порядок, Виола вызвала такси, на котором доехала до кафе, находившегося недалеко от бара, а в «Эль Хоселито» дошла пешком. Как обычно, на входе дежурила охрана, внутри было шумно, ярко и звучала сальса.
Пачо она нашла у бара. Он стоял, опершись на стойку обеими руками. Сердце неожиданно радостно подпрыгнуло. Пачо выглядел более худым, чем обычно. Прическа уложена чуть небрежно, рубашка темная, напряженное лицо. К нему подошел Хайро, что-то шепнул. Пачо кивнул и посмотрел в сторону входа, туда где стояла Виола.
Его лицо чуть смягчилось. Пачо отпустил охранника. Виола наконец смогла к нему подойти. В одном шаге от Пачо она неловко затормозила. Будто бы ситуация требовала его обнять, но степень доверия между ними еще не позволяла.
Они поприветствовали друг друга. Пачо взял у бармена бутылку рома и стаканы, затем повел Виолу наверх, в кабинет. Там они расположились за письменным столом, за которым он сидел, когда они разговаривали впервые.
Разговор быстро повернул в такую сторону, что Виола честно сказала Пачо откуда узнала о стрельбе у бара. Не стала она утаивать и свою версию относительно Армандо Кальдерона. Виола подала ее аккуратно, учитывая, что многое там действительно ничем не доказано кроме косвенных фактов.
Пачо выслушал все с очень серьезным лицом. Он отпил глоток рома, поставил бокал и сказал:
— То, чего они хотят, получить не выйдет. Как минимум потому, что Зик не сядет в тюрьму. Тем более теперь.
Во взгляде Пачо читалась неподдельная грусть. Наверное, произошло что-то еще помимо стрельбы. Причем это было значительно хуже с точки зрения самого Пачо.
— Они сказали, что пойдет и любой другой из вас вместо него. Думаю, они понимают, что Зика проще убрать.
Пачо задумчиво кивнул.
— В моем обществе и раньше было не безопасно, а теперь — тем более, — сказал он так вкрадчиво, что Виола без труда поняла намек. Она нахмурилась и устремила на него упрямый взгляд.
— Если бы я искала безопасности, то никогда бы не выбрала журналистику, тем более не стала бы браться за тему криминала, — сказала Виола. — Писала бы о платьишках и том, с кем встречаются поп-звезды и другие публичные личности. Глядишь и про тебя с Кристиной набросала бы статейку…
Пачо вяло улыбнулся. От упоминания Кристины, он значительно смягчился, взгляд заискрился, но чувствовалось что-то неладное. Виола догадывалась, что он и про нее так думает. Кристине рядом с ним не менее опасно, чем Виоле, а может даже более.
Впервые от мыслей о Пачо и Кристине и том, как он меняется от мыслей об этой девушке Виоле стало ощутимо тоскливо. Под сердцем будто кто-то посыпал солью. Ощущения были странными, и Виола попыталась их унять.
«Гиблое дело!» — предостерег ее векуфе, который почему-то заговорил словами Бенхамина. На это Виола ничего не ответила, чтобы не показаться сумасшедшей.
— Ты и так пытаешься, — сказал Пачо и вновь выпил.
— Тут все немного сложнее, — задумчиво сказала Виола. — Не буду давать громких обещаний, но твое имя я вполне могу упустить, при написании статьи, только если ты не разрешишь ссылаться на тебя как источник. Кого я должна извалять в грязи, так это Армандо Кальдерон… Как бы то ни было, но он виноват в том, что кто-то притащил в Тэрра Мадрэ киллеров, убивших моего отца.
Пачо задумался, а потом посмотрел на Виолу очень любопытным взглядом.
— Мы с тобой изначально не клялись на крови, что не будем играть друг против друга, так что тебе мешает про меня писать? Никто же не будет спорить с тем, что я, так скажем, на неправильной стороне закона.
— Не знаю, наверное, я этого по чистой дружбе не делаю, — Виола все-таки позволила себе кокетливо улыбнуться.
На ее удивление, Пачо смутился. Он отвел взгляд в сторону, взмахнув при этом своими густыми ресницами.
— Что бы тебе папа сказал за дружбу с бандитом, — сказал Пачо, вновь взглянув на Виолу.
— Ничего бы не сказал, — пожала Виола плечами. — Я далеко не без греха, чтобы кого-то судить. Да и вообще, кто прав, кто виноват должно решать правосудие. А оно у нас весьма специфическое…
Пачо улыбнулся. Он благодарно посмотрел на Виолу, будто ждал от кого-то подобной фразы.
Сама Виола могла только удивляться превратностям судьбы. Она ехала в Либертад с мыслями о мести. Ничто не могло сбить ее с пути, да и сейчас, в общем-то, не могло. Виола не пыталась устанавливать личные отношения, а в итоге подружилась с полицейским, а еще с бандитом, которого он ловит. Причем с последним ладить было даже проще.
Они проговорили до тех пор, пока ром в бутылке не иссяк. Виола расслабилась под действием спиртного. Пачо заметил это и настойчиво отправил ее со своим водителем домой.
Впервые за последнее время Виола не могла собрать в кучу мысли. Она тупо смотрела в одну точку, пока ехала в машине, а дома почти сразу отправилась спать. Спиртное так подействовало только потому, что Виола до жути устала.
Когда она засыпала, на секунду она взмолилась неизвестным силам, чтобы завтра у нее был самый обычный рабочий день. Утро буквально ударило ее в лоб тем, что надеждам ее сбыться было не суждено.
Ей позвонили из редакции. В Либертад случилась стрельба. Виола записала адрес, по которому ей предстояло ехать и повесила трубку. Собираться пришлось в спешке. Девушка натянула джинсы, кроссовки, пиджак и футболку. Схватила рюкзак и быстро спустилась к машине.
Должных эмоций от новости о стрельбе Виола не испытала. По сравнению с ее знаниями о Кальдероне — это была просто суровая обыденность. Она спокойно вела машину, думая только о том, что осталась без завтрака. Дух в ее кулоне опять принялся странно волноваться. Он будто пытался ее предупредить.
— Что не так? — шепнула ему Виола, когда остановилась на ближайшем светофоре.
— Хорхе! — в ответ прошипел дух.
До Виолы тут же дошло, что она едет в «Доминго Сентраль», ту самую больницу, где лежит многострадальный свидетель — Луис Аранго. Неужели Хорхе пострадал, защищая его от опасности.
Теперь никаких мыслей о еде у Виолы не осталось. Она тревожилась о Хорхе, там точно случилось что-то неладное, раз так переживал векуфе. Однако предчувствие ей говорило, что и он, и Дари́о — живы.
На подъезде к госпиталю все было оцеплено. Стояли машины спецподразделений, толпились журналисты, работали судмедэксперты. Виола попыталась просочиться сквозь толпу, но ее задержали за ленточкой, как и остальных журналистов. Обычно Виола терпеливо подчинялась, но сегодня ее разрывало от беспокойства.
Она выглядывала из-за спин журналистов, пытаясь разглядеть место происшествия. Обзор был загорожен техникой, спинами полицейских и медиков. Виола пристала к тощему неопытному парню, на которого наткнулась по чистой случайности. Она нагло воспользовалась тем, что молодой журналист не знал, что при коллегах из других изданий лучше в тряпочку молчать. Виола улыбнулась ему несколько раз, и он раскололся:
— Говорят тут пытались взять какого-то крупного киллера, в итоге полиция наткнулась сразу на двух… То есть это были киллеры разных банд…
Виола подумала, что должно быть тут был Десятка. Его Хорхе мог пытаться поймать, как и Рекс, с которым и столкнулись в итоге полицейские.
— Полиция вступила в перестрелку с одним из них. Есть погибшие с двух сторон, как и раненые тоже.
От последней информации Виоле легче не стало. Она продолжила маячить у ленты, выглядывая Хорхе. Ничего не добившись, Виола решила позвонить Хорхе.
— Не могу сейчас говорить, если вкратце — Аранго мертв, Дари́о ранен, а я в полной жопе.
Хорхе тут же повесил трубку. «В жопе, но цел», — подумала Виола. А Дари́о повезло быть раненым рядом с больницей. Немного успокоившись, Виола принялась вместе со всеми ждать официального заявления. Все это время на нее бросал вожделенные взгляды нещадно использованный ею юный коллега. Надо бы хоть узнать, из какой он газеты.
Журналисты топтались на месте часа два, когда наконец к ним вышел усталого вида полицейский. Он рассказал, что полиция пыталась задержать при попытке бегства с места происшествия убийцу помощника Освальдо Навы — Луиса Аранго. Преступник оказался не один. Завязалась перестрелка, в результате которой погибло трое полицейских и пятеро нападавших.
От вопросов и других комментариев представитель полиции отказался. Он протараторил свою речь и сразу же удалился. Вопросы раздавались ему в спину.
Виола не стала больше тратить время на попытки докричаться до правоохранительных органов. Они сейчас ничего не скажут. Судя по всему, они никого не взяли, в том числе это касается Десятки и, предположительно Рекса, да еще и потеряли людей в придачу со свидетелем.
Виола вернулась в редакцию, где написала довольно сухую заметку о стрельбе возле больницы и убийстве Аранго. Никаких соображений высказывать она не стала. При этом Виола думала о том, что барыги продолжают подставлять Зика. Убийство помощника Освальдо Навы точно повесят на него.
Очень хотелось поговорить с Хорхе. У него был такой голос, что Виола подумала, что у того, что случилось будут далеко идущие последствия и для него тоже, а не только для Зика.
В конце рабочего дня, когда Виола вышла из здания редакции, она вновь обнаружила машину Хорхе на парковке. Не раздумывая ни одной лишней секунды, Виола решительным шагом двинулась в его сторону. Она открыла дверь и села на переднее сидение.
— Как Дари́о? — спросила Виола вместо приветствия.
— С ним все в порядке, — ответил Хорхе не слишком радостным для этой новости тоном. — Ему попали в бедро. Так как это произошло прямо возле здания больницы, ему быстро оказали помощь. Дари́о быстро поправится.
— Так что все-таки стряслось? — спросила Виола. Она смотрела прямо на Хорхе, а он будто стыдился и смотрел прямо перед собой. — Говорят там было сразу два весомых киллера…
Хорхе медленно повернулся. На его лице отражалось свирепость, негодование и усталость.
— Это все гребаный Рекс! — процедил Хорхе. — Мой источник предупредил о нападении на Аранго. Он сказал, что в больнице может объявиться Десятка. Так оно и было. Со мной был отряд, мы устроили засаду, ждали, когда он объявится. Оказалось, что не мы одни.
— То есть Рекс пришел его ловить? Тоже? — Виола нахмурилась. Неужели Черная Мадонна так видит удачу, что просто собрала в одном месте двух киллеров по какой-то непонятной причине.
— Не знаю по его ли душу он пришел или все-таки Зик ему приказал убить свидетеля, но он притащился ровно тогда, когда и Десятка, — ответил Хорхе, который все еще был не в духе после случившегося. — Не буду вдаваться в подробности, но мы облажались по полной так, что в итоге, вместо того, чтобы ловить мексиканца, принялись стрелять в Рекса и его людей. Ты бы видела какой хаос творился…
Виола могла себе представить, хоть и не в деталях. Три группы мужчин, наставляют друг на друга оружие, потом понимают, что за ситуация сложилась и принимаются беспорядочно палить друг друга, не понимая, что им еще делать в таких условиях.
Она представила, как падают бандиты, а потом первый из полицейских. От этого последние стреляют еще упорнее. Рядом с Хорхе на одну ногу заваливается Дари́о. Хорхе в праведном гневе стреляет в лоб какому-то типу. Вскоре все стихает.
— А почему такой интерес к Луису Аранго случился именно сегодня? — спросила Виола, выйдя из задумчивости.
— Он пришел в себя, — ответил Хорхе. — Мы и так хотели его допросить, а по наводке с собой еще людей привели… В итоге все так вот вышло.
— Сочувствую, — искренне отозвалась Виола. — Неприятно терять своих людей.
— Да и не только их, — Хорхе стукнул руль ладонью. — Падилья отстранил меня на несколько дней от дел за то, что я плохо спланировал операцию по задержанию.
— Но… — только и смогла протянуть Виола.
Хорхе усмехнулся.
— Я ему примерно то же самое сказал. Но ничего не поделаешь, я правда поспешил. На что я надеялся? Раньше эти сикарио не проявляли себя как безмозглые, с чего бы им вдруг такими становиться.
— Но он же вернет тебя в игру? — спросила Виола с надеждой. Хорхе буквально живет этим расследованием. Виола понятия не имела, как на нем скажется отстранение, но подозревала, что плохо.
— Думаю да, — ответил Хорхе. — Но сперва Падилья дождется, что скажут в столице. Он запросит спецотряд по итогам всех следственных мероприятий, я думаю. На сей раз ему не откажут. Зик Айрес без пяти минут в розыске на уровне государства.
Кальдерону несказанно повезло похоже. От случившегося он точно выиграл. Теперь у него есть шанс осуществить свой план в том виде, в котором он выгоден пернатым змеям, а не барыгам.
— Что будешь делать, пока ты отстранен?
— Наведаюсь к одному человеку, тому который вел дело твоего отца, — ответил Хорхе.
— Почему ты говоришь «вел»? — спросила Виола. Насколько она помнила — дело об убийстве Марсело Ходояна было в руках у следователей из столицы. Хорхе его запрашивал, но Виола не знала, чем закончилось это мероприятие.
— Да тут такое дело… — ответил Хорхе. — Мне прислали материалы по убийству, а там не хватало улик, причем таких, про которые я знал, что они есть. Например, гильз. А еще с протоколами там было что-то странное. Так вот, я позвонил следователю, который этим делом занимался, а его, оказывается уволили, вскоре после того, как он удовлетворил мой запрос.
— Я хочу поехать с тобой! — выпалила Виола. Она смотрела на Хорхе так, чтобы он понимал — спорить бесполезно.
Заодно будет время рассказать Хорхе о том, что она знает, поделиться подозрениями. Дело серьезнее некуда и, если хоть кто-то в органах, что-то не предпримет, то через некоторое время Армандо Кальдерон окажется в кресле президента. О последствиях этого подумать страшно, а испытать их не пожелаешь и врагу.