Чёрная Мадонна

      Интерес к бою подогревался всеми возможными средствами. С чисто спортивной точки зрения поединок между быстро набравшим рейтинг новичком и ярким звездным спортсменом и так не мог остаться без внимания. Так тут еще пресса каким-то образом узнала о личном конфликте между Лукасом и Ронни.       Хесус подозревал, что сегодняшнее интервью будет нацелено на то, чтобы конфликт между бойцами вышел в публичное пространство. Мало того, что Лукас и так Ронни ненавидел, так тут еще такая опасность.       Пабло предлагал от интервью отказаться. Хесус был с ним солидарен, но Лукас упрямо хотел пойти. Он никогда не был силен в интервью, не умел юлить и отвечать с сарказмом. Лукас — прямой, простой парень. Хесус боялся, что после этого интервью к нему будут относиться плохо, что станет трудно организовывать поединки, будут предлагать сомнительные рекламные кампании, да и кто знает, чем еще это обернется.       Может быть, со стороны казалось, что он накручивает себя, но он ведь знал суть неприязни Лукаса. И знал, с какой фатальной решительностью он хотел отомстить Ронни Эспинозе.       Во время этого интервью, которое проходило в спортивном центре на окраине Второго района, Хесус оставался в зоне для интервьюируемых, но стоял чуть поодаль от стола, за которым сидели Лукас и Ронни.       Как специально их посадили рядом. Ронни развалился на своем стуле. Он вел себя так, будто он тут король положения. Лукас сидел, положив руки на стол. Запястья он сцепил в замок, так что можно было увидеть, как напряглись мышцы у него на руках.       Хесус никогда не видел, чтобы Лукас так на кого-то смотрел. Глаза аж блестели от презрения к Ронни, прежде всего, как к мужчине. Даже, когда он направлял взгляд чуть в сторону, этот блеск никуда не исчезал.       Когда-то Хесус думал, что этот взгляд он будет направлять на Пачо за то, что его полюбила Кристина и за то, что он — бандит. Однако перед Лукасом предстал человек, которому и бандитом быть не нужно, чтобы являться самой что ни на есть отпетой мразью. В каком-то смысле то, что Лукас это понял, прямо говорило о том, что парень сильно подрос.       Вот и сейчас Лукас старался как мог, хотя каждый вопрос, который адресовался Лукасу не обходился без комментариев Ронни. Он делал вид, что шутит, а на самом деле пытался оскорбить. Благо, что первые вопросы не касались глубоко личных тем. И тем не менее, с каждым новым вопросом Хесус и Пабло напрягались.       Личные темы начались с, в общем-то, безобидного       — Лукас, ты все еще поддерживаешь приятельские отношения с Диего Айялой? — спросил один из журналистов.       — Да, он приглашен на будущий бой, — ответил Лукас. Пресса одобрительно закивала головой.       — Есть ли представители спортивной среды, кто поддерживает тебя, Ронни? — спросил тот же журналист.       — Это жесткий спорт и мне не надо, чтобы кто-то, кому я могу расквасить морду, держал меня за ручку, — ответил Ронни пренебрежительно. Он искоса глянул на Лукаса.       У последнего уши как покраснели в начале интервью, так он и сидел. Хесус чувствовал, как у него перехватило от этого вопроса дыхание. Он посмотрел на Лукаса, стараясь будто силой мысли ему внушить не отвечать слишком резко.       — Я верю в честное соперничество, поэтому способен дружить даже с теми, с кем выхожу на бой, — сказал Лукас. — Я бы не хотел, чтобы все мои поединки проходили в атмосфере, когда передо мной человек буквально хочет меня прикончить. В чем смысл тогда?       Лукас выразительно глянул на Ронни. Последний скулами зашевелили от неприязни. Далее пошли вопросы на тему каких-то предпочтений, личных интересов, потом это стандартное: кто тебя вдохновляет, что бы ты сказал, если бы встретился с президентом и так далее.       Хесус уже было успокоился, потому что Ронни то ли устал придумывать шутки, то ли заскучал, но ничего толком сказать Лукасу не мог. Тот хоть и оставался недовольным и напряженным, но вошел во вкус в этом противостоянии и держался хорошо.       — Не могу не спросить о личном, — сказал журналист, представлявший какой-то светский таблоид. — Есть ли у вас дамы сердца и будут ли они на поединке?       «Дама сердца» — словосочетание, которые не клеилось ни к одной из девушек, которые появлялись на публике с Ронни добровольно. Хесус и Пабло переглянулись. Они бы с удовольствием прокляли журналиста за этот вопрос.       — Я на данный момент один, — ответил Лукас с очень сильно помрачневшим лицом.       — То есть ты больше не в отношениях с Мануэлой Норьега? — как назло этот журналист был хорошо осведомлен.       Лукас бросил на него растерянный, даже немного затравленный взгляд. Хесусу было его безумно жаль. Ему надавили на чувство, которые теперь с ним никто не разделял, да и на то, что он считает своей большой ошибкой.       — Да мы больше не вместе, — ответил все-таки Лукас. — Но комментировать я это не буду.       — А как твои дела в этом вопросе, Ронни?       Эспиноза очень гадко улыбнулся.       — Я тоже свободен и с удовольствием зажгу с той цыпочкой, что раньше крутила романы с этим вот парнем, — он махнул головой в сторону Лукаса. — Я ей точно приглянулся.       Лукас так дернулся, будто намеревался двинуть Ронни по лицу. Хесус готов был сорваться с места, чтобы его остановить. Благо Лукас сам успокоился. Он сжал кулак до белых костяшек, выдохнул и положил на стол разжатую ладонь.       — Я бы не был так уверен, — сказал Лукас. — У Мануэлы хороший вкус.       Журналисты остались довольны тем, что увидели яростные реакции, напряженные взгляды и вдоволь наслушались взаимных оскорблений. Вскоре интервью закончилось. Тогда выдохнуть смогли все, в том числе и Хесус, который даже взмок немного от нервов.       Лукас немного повеселел, когда понял, что показал себя достойно. Он подошёл к Хесусу и Пабло, скромно улыбаясь.       — Надеюсь, в ближайшее время мне больше не нужно будет этим заниматься, — сказал Лукас. — Не вынесу еще вопросы от неизвестных людей про мою личную жизнь.       — В ближайшее время не будет, — ответил Пабло. — Но если станешь известным, то будешь отвечать на такие вопросы всю оставшуюся жизнь.       Лукас зыркнул на Пабло и насупился. Хесус тем временем наблюдал за тем, куда пойдет Ронни Эспиноза. Тот стоял чуть в стороне. С ним был его менеджер и несколько парней по виду похожих на остатки свиты Альфредо. Хесус знал, что часть из них действительно осталась подле Ронни после потери своего шефа.       Ронни кидал недобрые взгляды на Лукаса. Он так надеялся, что как хороший мальчик Лукас будет молча терпеть его нападки и дурацкое остроумие, но ошибся. Сейчас Ронни явно хотел реванша.       — Пойдем отсюда, — сказал Хесус. — Нам здесь больше делать нечего.       Никто не стал с ним спорить. Все трое вышли на улицу. Стоял прохладный вечер. Пабло первым пошел к машине, на которой все трое приехали. Лукас и Хесус медленно шли вслед за ним. Лукас возился со спортивной кофтой, которую он надел поверх футболки. Даже на интервью он пришел как на тренировку. Хесуса это даже умиляло. Ничего страшного в имидже парня, живущего спортом он не видел. Все лучше, чем иметь репутацию откровенного уродца, окружившего себя сомнительными людьми.       — Эй, Гарсия! — послышалось откуда-то сзади.       Лукас устало замычал, распознав голос Ронни.       — Не оборачивайся, — строго сказал Хесус.       — Да я и не хочу, — ответил Лукас. — Он хочет, чтобы я влез в драку до боя, чтобы повредить мне что-нибудь.       Они продолжили идти вперед. Пабло возле машины настороженно выпрямился.       — Куда ты пошел, хочешь еще поговорим о твоей девчонке? — Ронни не унимался.       Лукас свирепо сжал губы.       — Она такая сладкая и пахнет фруктами, — сальным тоном продолжил Ронни. — Уложу тебя в клетке, а потом наведаюсь к ней и уложу уже ее… Еще раз.       Лукас буквально зарычал. Он резко развернулся и рванул в сторону Ронни. Хесус успел схватить его за талию, чтобы удержать. Последнее оказалось несколько сложнее. Хесус тянул его назад, но Лукас стремился в драку так сильно, что Хесус заскользил за ним по тротуарной плитке.       — Заткнись лучше! Это я тебя уложу, а тронешь Мануэлу еще раз так башку тебе оторву! — закричал Лукас.       Теперь его держал еще и Пабло.       — Так иди сейчас оторви, пока я ничего больше не сделал, — Ронни всеми силами намекал на то, что он может вновь что-то сделать Мануэле. Хесус в этом очень сомневался, но объяснить это взбешенному Лукасу было невозможно.       — Попробуй только! Я тебя в тюрьму упрячу, поверь мне, я могу доказать, что это ты ее похитил! — Лукас выкрикнул угрозу и тут же осекся. Он перестал пытаться вырваться.       Хесус огляделся, чтобы понять в чем дело. Он увидел, что где-то за спинами Ронни и его прихвостней собралась группа журналистов. Они, видимо, застали эту сцену, когда покидали спортивный центр.       Как и положено журналистам, они не стояли там просто так. Кто-то снимал, кто-то фотографировал на телефон. Ронни злобно блеснул на них глазами, а потом на Лукаса. Кажется, он поверил в серьезность последней его угрозы.       Хесус и Пабло отпустили Лукаса и все-таки пошли к машине, чтобы наконец уехать. Почему-то в их жизни ничего не может идти просто так — нормально. Обязательно надо чему-то случиться. Хесус ехал на переднем сидении молча, предвидя, что в прессе будет по этому поводу шум.       Так и случилось. На утро в таблоидах и по телевизору соответствующие программы вышли с заголовками, которые полоскали Ронни или обвиняли в неадекватности Лукаса. Теперь к их бою относились как к каким-то петушиным боям. Гадали кто кого убьет прямо в клетке.       Хесус ощутил себя немножечко Кристиной. Хотя он угадал развитие событий не при помощи магии. Кто знает, может та дурацкая история про брухо и волшебное предназначение — правда.       Он в эту теорию так и отказывался верить. Хесус привык считать себя обычным, даже по меркам Мира магии, а с обычными, по его мнению, не происходило никаких волшебных предназначений. Кроме того, он считал, что если бы какая-то магия связывала его и Эсме, то он бы не смог влюбиться еще раз. А он именно это и сделал. Да еще и в женщину, с которой одни сложности.       Хесус к тому же готов был терпеть. Например, очередное внезапное отсутствие Амаль. Вместо того, чтобы разочароваться по поводу того, что она даже после признания в чувствах, хоть и не прямого, опять так поступила или усталости из-за того, что они не могут быть вместе нормально, а внятной причины Хесус так и не знает, он просто скучал. Оставалось только вздыхать и заниматься делами спортзала.       Они с Пабло внимательно следили за тем, что касается скандала в Государстве Олимп, где «Миграционный сговор» связывали не только с коррупцией, но и откровенным расизмом. Эту замечательную игрушку притащили в Мир магии в чистом виде, как и привычку определять магических существ по нации, народу или хотя бы региону происхождения. Ничего общего с магией это не имело. Однако чувствовалось, что еще чуть-чуть и одни существа начнут предвзято относиться к другим, потому что они — колдуны, перевертыши, фейри или еще кто-угодно.       Первые сообщения о скандале говорили только о подозрениях в сегрегации. Однако разбор некоторых документов это доказал. Причем одними из главных жертв стали латиносы. Ладно бы, если бы дело было просто в отказе дать гражданство Государства Олимп, так там еще и кабальные контракты на землю. Напрашивались нелицеприятные выводы не только о соседней стране, но и о Тэрра Мадрэ, где часть граждан обитала не то, чтобы по собственной доброй воле.       По мере того, как развивался скандал, возрастала надежда на то, что от своего контракта и бесконечного долга Хесус избавится. Правда, пока идет следствие, это вряд ли случится.       Лукас продолжал тренировки. До боя осталось совсем немного. Он — не последний в этом сезоне, но для Лукаса лично — судьбоносный. Если парень сможет преодолеть это испытание достойно, то у него большое будущее. Хесус искренне надеялся, что в итоге он сможет гордиться.       Что же до его дел сердечных, то в этом вопросе Лукасу предстоит много работать. У него только недавно прошла болезнь под названием Кристина, как он тут же заработал новую, причем накрутил ее себе сам.       Хесус надеялся, что Мануэла сжалится над Лукасом и подбодрит его, прежде чем уедет. Просить ее об этом лично никто не намеревался. Оставалось только ждать.       Ко всеобщему счастью, Мануэла все-таки решила попрощаться со своим нерадивым бывшим парнем лично. Она приехала в зал, где у Лукаса проходила тренировка, терпеливо дождалась его в кабинете Хесуса, а потом они вышли не на долго прогуляться вдоль улицы.       Хесус чувствовал себя некомфортно все это время. Ему не слишком нравилось, что эти двое ходят вечером просто так в городе, который давно уже перестал быть безопасным в целом, а не только в рамках двух районов. Хесус поглядывал в окно. Угол обзора позволял ему наблюдать как они то удаляются, то приближаются к зданию спортивного зала.       Лукас выглядел немного грустным, но умиротворенным. Должно быть беседа у них выдалась более душевной, чем в больнице. Мануэла оставалась предельно спокойной. Она будто вновь зацепилась за какой-то внутренний ориентир, чтобы не раствориться в переживаниях. Внешне — все также: хвост вместо распущенных волос, одежда сдержанная, гораздо более закрытая.       В какой-то момент они остановились совсем неподалеку от зала. Хесус успел увидеть, как Лукас что-то говорит, потом Мануэла выразительно смотрит на него, кивает и Лукас целует ее непродолжительно, но довольно крепко. Хесус поспешно скрылся внутри кабинета.       Он совсем не хотел подглядывать, но теперь точно знал, что между ними был этот прощальный поцелуй. Лукас вернулся в зал и зашел к Хесусу в кабинет. Он сел на диван непривычно молчаливый и задумчивый.       — У тебя бывало такое, что ты толком не осознавал, что кого-то любишь, пока не потеряешь? — вдруг спросил он тоном умудренного жизнью человека.       Хесус отложил в сторону свой блокнот. Он со вздохом посмотрел на Лукаса, который будто специально решил разбередить эти переживания.       — Я был в ситуации, когда мог провести больше времени с любимой женой, прежде чем она умрет, но не сделал этого, а потом горько сожалел, — ответил Хесус.       Лукас задумался. Он провел ладонью по своим коротким волосам, лбу и лицу.       — Я чувствую что-то похожее, — сказал Лукас.       — Вот только Мануэла жива, — сказал Хесус, мягко улыбнувшись.       Лукас кивнул.       — Да, но она теперь уже не прежняя, как она сама сказала… Как минимум по отношению ко мне.       — Я думаю, не стоит лишний раз напоминать тебе отчего так произошло? — Хесус постарался сказать это нейтрально, чтобы лишний раз не вызывать в Лукасе приступ самобичевания.       — Да, я прекрасно знаю, — Лукас кивнул, как бы в подтверждение. — И я понимаю, что мне надо ее забыть. Вот только сделать это будет сложно.       — Я бы сказал тебе, Лукас, что время лечит, но на своем опыте знаю, что это не так. В делах сердечных, так уж точно и н в таких случаях как наш с тобой. Однако оно здорово так сглаживает ощущения.       Лукас слушал с немного отрешенным видом. Он склонил голову в сторону.       — А еще, оно дает шансы. Как только поймешь, что его получил — постарайся использовать правильно.       Хесус имел ввиду совсем не возвращение к старым отношениям, а Лукас, судя по всему подумал именно об этом. Он посветлел на несколько минут от своих мыслей. Что ж, от него сейчас было тяжело требовать того, чтобы он просто не думал о Мануэле и все. Однако то, как он над этим всем размышляет, вселяло надежду на то, что он сделает правильные выводы.       Эта короткая встреча повлияла на Лукаса благотворно. Он стал спокойнее и рассудительнее, во время спаррингов прибавилось концентрации. А еще куда-то делась эта его манера странно шататься, из-за чего Хесус уже было думал, что у Лукаса неважно со здоровьем.       Хесус уже было подумал, что, хотя бы в около семейных делах и спорте все начало налаживаться. Раз уж в области поимки Рекса пока особенных удач не было, это должно было все уравновесить. Он немного даже расслабился и, как оказалось, зря.       Было далеко за полдень. Хесус проверял оборудование в зале и следил за тем, как тренеры делают генеральную уборку. Раз в месяц они делали это сами, чтобы в том числе убедиться, что все, что они используют для тренировок в нужном им состоянии. Главное внимание было сосредоточено на плотности груш, целости матов, креплениях и прочем. Мытье — второстепенно.       Все было настолько обыденно, что, когда в кармане зазвонил телефон, Хесус ответил даже, не глядя на дисплей. К его удивлению, это оказался агент Хорхе Салазар. Он вместо лишних приветствий принялся расспрашивать о том, что произошло возле бара «Эль Хоселито».       Хесус воровато огляделся, но все-таки решил не говорить с Хорхе при всех, а скрыться в районе раздевалок.       — Ты зачем звонишь на этот номер? — спросил Хесус.       — Я звонил на тот телефон, для связи, но ты не отвечал, — спокойно сказал Хорхе, будто Хесус был его сотрудником, которого ему позарез надо было отыскать. Как бы в подтверждение он добавил: — Произошедшее у бара из разряда срочного.       — Да не знаю я ничего! — ответил Хесус довольно резко. — Я там не охранник, чтобы следить пристально. А с чего ты взял то, что там что-то важное случилось?       — Нам звонили несколько человек с сообщениями о стрельбе, — сказал Хорхе. — Туда выехали оперативники, но ничего не обнаружили, кроме слишком чистого тротуара перед входом.       Тут до Хесуса дошло. Он был так сбит с толку звонком Хорхе на его обычный телефон, а не тот кнопочный, который они использовали для связи, что умудрился забыть, что «Эль Хоселито» принадлежит Пачо и Бенхамину. Если там и правда была стрельба, то рядом вполне могла оказаться Кристина.       — Попробую выяснить, что случилось, — поспешно сказал Хесус, чтобы отвязаться от Хорхе. Последний не стал с ним спорить или давать какие-то указания. Он лишь просил поделиться сведениями, если будут какие-то существенные.       Хесус повесил трубку и тут же набрал номер Кристины. Он не думал вообще ни о чем в ожидании ответа. Долго и протяжно шли гудки. Хесус слушал их, слушал и слушал, пока отстраненный женский голос не сказал ему, что ждать бесполезно, «абонент не отвечает».       Сердце сделалось тяжелым. Он очень надеялся, что Кристина не взяла телефон из безалаберности, потому что она там занята своим этим Пачо, да хоть просто вздремнуть прилегла. Все что угодно, кроме самого страшного.       Хесус несколько минут гипнотизировал дисплей, а потом набрал номер еще раз с тем же результатом. Тогда он принялся звонить Пачо, который трубку тоже не взял. Хесус не знал, что думать. Впервые, он страшно хотел, чтобы эти двое влюбленных детей были заняты тем, что тайно обручаются в секретном месте. В таком случае они хотя бы живы.       После того, как он потерпел две неудачи со звонками, Хесус решил задействовать тяжелую артиллерию и позвонил Рексу. Когда тот ответил, он еще и обрадовался, что не успел совместно с Хорхе упрятать его за решетку. Рекс рассказал, что стрельба действительно была и что ранили Пачо. Он закрыл собой Кристину, так что она не пострадала.       Рекс был предельно серьезен. Никаких шуток, никаких двусмысленных фраз, никаких угроз и понтов. Он даже сказал Хесусу адрес того места, где сейчас находится Кристина.       Хесус повесил трубку с ощущением, что там у них все сильно серьезнее, чем он думал. Стрельба и ранение было, а кровь перед баром будто вымыли, судя по тому, что сказал Рекс, Пачо вынуждена была лечить ведьма, никто не отвечает на звонки, а сам Рекс серьезен — как подменили. Что же такое стряслось? Хотя в сущности прямо вот в этот момент — не важно. Главное, Кристина жива.       Хесус хотел немедленно ехать за дочерью. Он вернулся к своим работникам, наплел какую-то историю с неотложными делами, извинился, что продолжить заниматься залом им придется самим. Парни насторожились, они принялись переглядываться, но, видимо, посчитав, что им не светит узнать подробности, заверили, что все доделают сами. Хесус не был уверен, что вернется сегодня в зал.       Поспешно собравшись, Хесус взял машину с парковки и поехал в квартал «Ла Санта». В этом месте он никогда раньше не бывал, хоть и живет в Либертад давно. Он подозревал, что все это потому, что там живут брухо, магия которых заставляет чужаков квартал обходить стороной безо всякой на то причины.       По дороге он невольно подумал, что уже не так страшно злится на то, что из-за Пачо Кристина попала в плохую ситуацию. Тут все вышло несколько тоньше, ведь в самый критический момент этот парень не задумываясь подставился под пули, лишь бы она была цела. Как бы Хесус не был против, как бы не хотел, чтобы он сначала ушел из дел, избавился от внушения Зика, у Пачо все всерьез вот настолько. Хесус бы и сам так поступил, будь он на его месте.       Однако быстро он оставил размышления на тему правильности или неправильности этих отношений. Хесус просто вел автомобиль к нужному месту. Вскоре он постучал в дверь типичного для Либертад дома. Ему открыла какая-то миловидная девушка, которую Хесус видел впервые.       — Кристина здесь? — спросил Хесус, ощущая себя не вежливым. Так или иначе, но он переживал за Кристину. Успокоиться окончательно он не мог, пока не увидит дочь в целости и сохранности.       — Вы должно быть Хесус, — сказала девушка, чуть отступая в сторону.       — Да, я Хесус — отец Кристины, — ответил он и только потом сделал шаг в помещение.       — Охранник дона Айреса меня предупредил, — сказала девушка. Она, наверное, и есть брухо, к которой привезли Пачо. — Я Асусена, мы раньше не встречались.       Хесус пробормотал, что рад знакомству. Асусена тем временем повела его внутрь дома, а затем вверх по лестнице. Хесус подумал, что ей будто неловко, потому что она смотрела украдкой и немного сбивчиво общалась. Думает, что он как взволнованный отец будет тут ругаться. Он бы и хотел, да ситуация — не та. А вот к тому, каких отцов раньше видела Асусена, у него были вопросы.       Кристину он застал в маленькой квадратной комнате, обставленной разномастной мебелью. Она сидела на кровати и не смотрела в сторону входа в комнату. Кристина поджала под себя ноги и крепко сжимала ладонь Пачо. Он сидел, прижавшись спиной к изголовью кровати и выглядел непривычно потрепанным — волосы висели как-попало, лицо все еще бледное, глаза потухшие и непривычно впалые щеки.       Судя по виду, парню сильно досталось. Возле окна стоял Бенхамин. Он выглядел вполне привычно, только выражение лица растерянное. Он первым посмотрел на Хесуса.       — Кристина, тут к тебе пришли, — сказал парень.       Она обернулась. У Хесуса сердце неприятно закололо от того какой она сейчас была несчастной и заплаканной. Вроде бы Пачо смог выжить, а на лице Кристины — такая трагедия, будто она сейчас не держит его за руку.       Дочка молча смотрела на Хесуса дрожащим взглядом.       — Пойдем, Асусена, — сказал Бенхамин. Он подошел к миловидной ведьме, нежно притронулся к спине в районе лопатки. — Не будем болтаться под ногами.       Девушка согласно кивнула.       — Мы будем на кухне, — сообщила она.       Бенхамин глянул на Пачо с только им понятным выражением, затем вновь повернулся к Асусене, и они вышли из комнаты.       — Пачо меня спас, — тут же сказала Кристина, тоже ожидая упреков и разбирательств.       — Рекс мне вкратце все рассказал, — Хесус остановил ее откровения. — Рад, что ты жив, Пачо.       Пачо смотрел на него так, будто не верил, что Хесус говорит правду.       — Я не был бы, если бы не магия, — сказал он. — Я потерял столько крови, что и до сюда бы не доехал.       Кристина шмыгнула носом при последней фразе. Хесус обратил внимание на то, что она одета в непривычно простую одежду, не совсем ее размера. Да и волосы она убрала в хвост, совсем как Мануэла.       Сегодня она видела реальность бандитской жизни, так сказать, в лоб. И эта реальность касалась того, чем на самом деле может закончится ее великая любовь. Хесус испытал легкий укол совести за то, что старался так сильно беречь Кристину, что она наступила сразу на все грабли, на которые могла, как только решилась на полную самостоятельность.       Тут Хесус встретился взглядом с Пачо. Когда он только увидел его сегодня, то ему казалось, что Пачо смотрит непривычно тусклыми глазами. Сейчас Хесусу так уже не казалось. В карих глазах Пачо появилась некая новая черта. Новый взгляд на реальность, далеко не потухший. Пачо будто стал лучше соображать.       Неужели это пресловутое подчинение дало серьезную трещину? Хесус очень надеялся на это. Однако понимал, что прямо сейчас он об этом не узнает.       — Если ты приехал меня забрать, то не нужно. Я останусь с Пачо, — послышался упрямый голос Кристины. Она прервала безмолвное общение Хесуса и Пачо. Хесус посмотрел на дочь. Кристина как бы в подтверждение своих намерений, прижалась к Пачо, обвив его руками.       — Я просто переживал или мне уже нельзя? — Хесус сложил руки на груди.       Кристина растерянно уставилась на него. Хесусу начинало казаться, что рано или поздно она взорвется от своих переживаний. Кристина всегда была склонна испытывать эмоции ярко и остро. Может быть поэтому она выбрала именно такого мужчину как Пачо. Жизнь с ним ей их давала с лихвой.       — Я думаю, тебе стоит поехать с отцом, — сказал Пачо. — Зик велел нам с Бенхамином ехать на асьенду. Пока я терял кровь, Росса теряла жизненные силы.       Кристина притихла, обдумывая версии возражений, но, видимо, сказалась усталость, и она быстро сдалась. Хесус решил подождать Кристину внизу. Он понимал, что перед тем, как Пачо уедет им надо поговорить хотя бы немного без свидетелей.       В ожидании Хесус прошелся вдоль по коридору, вышел на небольшой квадратный задний дворик-колодец, где стоял столик, какие-то растения и совсем небольшой образ Чёрной Мадонны.       Хесус взглянул в якобы умиротворенное лицо своеобразного божества и вздохнул. До последнего он не верил в ее реальность. Не верил, что можно просто уколоть палец о венец и Мадонна сделает как ты просишь. Ему казалось, что это много сильнее, чем возможности живущих в Государстве Олимп богов, а как такое возможно не мог объяснить. И все же, ему казалось, что все, что происходит здесь в Либертад, да и в Тэрра Мадрэ в целом — ее рук дела.       Кристина и Пачо спустились быстро. Хесус пошел было к ним, но через коридор увидел, как Кристина крепко обняла Пачо за шею. Тот принялся что-то ей объяснять, пока она грустно смотрела ему через плечо.       Хесус помедлил. Он думал, что это может длиться долго, но тут из кухни вышел Бенхамин и прервал трагическое прощание. За ним вышла Асусена. Еще несколько минут Хесус наблюдал как Пачо целует Кристину, а Бенхамин с крайней осторожностью обнимает Асусену. Глядя на все эти нежности, Хесус впервые в жизни почувствовал себя старым, хотя бы с точки зрения приобретенного опыта. А эти двое, хоть и видали в жизни всякое, в женских руках оставались юнцами.       Пачо и Бенхамин ушли первыми. Хесус взял Кристину за плечи и вместе они двинулись к машине.       — Я могу отвезти тебя в «Маленькую Картахену», — сказал Хесус, уже сидя за рулем.       — Лучше отвези к себе в Третий район, — усталым тоном сказала Кристина.       Хесус даже обрадовался тому, что не придется оставлять ее одну. Всю дорогу до дома Кристина молчала.       Уже в квартире, она сказала, что пойдет переодеться в свою одежду. Благо, что в ее комнате еще что-то оставалось. Хесус обещал тем временем сделать ей что-нибудь поесть. Он скрылся в кухне, открыл холодильник, прикидывая варианты ужина, которые могли бы получиться.       Продуктов хватало только на яичницу и бутерброды. Хесус принялся за готовку. В квартире было подозрительно тихо. Хесус насторожился. Он посмотрел в коридор как раз в тот момент, когда туда пулей вылетела Кристина. Она так гневно хмурилась, что похоже собиралась совершить какой-то глупый поступок.       — Ты куда? — Хесус успел встать между ней и входной дверью.       — На асьенду! — выпалила Кристина и попыталась отодвинуть Хесуса. Так как он был в более тяжелой весовой категории, у нее ничего не вышло.       — Зачем тебе туда? Пачо же сказал, что лучше тебе туда не ездить, — сказал Хесус.       — Пачо не понимает, что это ему лучше туда не ездить! — взгляд Кристины полыхал. — Там этот человек, который считается его отцом, а сам распоряжается им будто вещью.       — Ты что собираешься ехать туда, чтобы ругаться с Зиком? — Хесус на всякий случай взял дочь за плечи.       Кристина гневно выдохнула. — Он должен оставить его в покое! Зачем Зик так поступает? Разве не видит, что из-за дурацкой магии Пачо чуть не погиб? — Кристина повышала тон все больше и больше. — Он — чудовище раз так себя ведет с тем, кого растил с младенчества!       Хесус сделал несколько шагов вперед, чтобы отстранить Кристину от двери.       — Ты права, а еще он — первый ангел, которому огромное количество лет, — Хесус старался говорить спокойно. — Первым был Люцифер, а потом сразу Иезекиль. Что ты собираешься ему противопоставить?       Кристина не нашлась с ответом. Она шумно выдохнула, будто бык на арене и так рванула вперед, что Хесус еле успел схватить ее за талию.       — Отпусти, папа, я должна хоть что-то сделать! — отчаянно прокричала Кристина. — Я не могу терпеть, что из-за такого человека, Пачо занимается этим бесполезным бизнесом! А этот… Зик, даже не может ему прямо в лицо сказать, что он — его сын.       Прокричавшись, Кристина повисла у Хесуса на руках. Она принялась легонько подрагивать от того, что плакала. Это выглядело так, будто Кристина пролила почти все слезы и уже не находит их в себе.       Хесус отпустил ее, чтобы она повернулась к нему и уткнулась в шею.       — Я так устала, — прошептала она. — Я понимаю, что ты прав, что я ничего не могу поделать с Зиком, не могу сделать так, чтобы прошло внушение, чтобы Пачо бросил торговлю оружием и это бессилие меня выматывает.       Хесус погладил дочь по голове. Рано или поздно, но эти мысли должны были осесть в ее сознании. Кажется, настал тот час, когда Кристина ступила за черту откуда нет возврата.       Когда Кристина перестала делать попытки сбежать на асьенду, она все-таки согласилась немного поесть, а после уснула у Хесуса на коленях на диване в гостиной. Он устало поглаживал ее по голове желая только одного — скорейшего разрешения этой ситуации. Любовь любовью, но так — невозможно.       Пачо забрал Кристину поздно вечером следующего дня. И в этот раз он выглядел откровенно пришибленным. Как бы он ни был одет, как бы не держался — взгляд выдавал одну сплошную грусть. Она была связана с большой потерей, произошедшей в странной семье под предводительством Зика Айреса.       Хесус не знал донну Росарио Эстевес хоть сколько-нибудь хорошо. Однако, сочувствовать как-минимум Бенхамину и Пачо это ему не мешало. Все-таки для них эта женщина была по-настоящему близким человеком. Да и Зика он прекрасно понимал.       На фоне этих событий в криминальной жизни Хесуса образовалось некоторое затишье. Он не надеялся, что до него резко никому не стало дела и понимал, что это только потому, что Зику надо хотя бы как-то примириться с потерей близкого человека. А вот что он станет делать потом, Хесус боялся представить. Он уже успел узнать Зика достаточно, чтобы догадываться, что он изменит линию поведения далеко не в лучшую сторону. К тому же, на него давит полицейское преследование и война с мексиканцами.       Хесус вновь вернулся к просмотру криминальных новостей, чтобы хотя бы как-то иметь представление о том, что происходит в Либертад на этом поприще. Иногда в сводках мелькали отсылки на то, что недавно полиция наведывалась с обысками в какой-то бар, а потом его еще и разгромили представители местных банд. Хесус смутно понимал, что это относится к тому, что агент Салазар пытается поймать киллера из Хуареса, да и к тому, что Рекс пытается сделать то же самое. Правда у него возникло смутное ощущение, что здесь есть что-то еще.       Как-раз во время очередного выпуска криминальных новостей, Хесусу позвонили из зала. Голос администратора — Лусии был крайне встревоженным. Да и тянуть с сообщением того, чего хотела, она не стала.       — Сеньор Хесус, я пришла на работу и пока занималась разными делами перед открытием, к зданию подъехали какие-то люди на мопедах. Они забросали окна и дверь камнями, зашли внутрь и там приступили было к погромам, но вовремя приехала охрана.       Хесус мог бы дальше спрашивать ее по телефону, но решил этого не делать.       — Я буду через несколько минут, — быстро сказал он и повесил трубку.       Хесус действительно оказался на работе через несколько минут, благо что жил рядом со спортивным залом. Придя туда, он уже не в первый раз обнаружил печальное зрелище — на тротуаре осколки стекла, оконные рамы пусты, дверь выбита, стеклянная вставка в крошку. Хесус обессиленно остановился возле изуродованного зала.       Уже в третий раз за последнее время кто-то портит его имущество. Один раз помогли со стороны, второй раз он использовал те деньги, которые давал ему Зик, а теперь что? Откуда брать деньги на ремонт и это перед таким важным для Лукаса боем.       Внезапно Хесуса осенило. Ведь это могли быть люди Ронни, а не Рекс, на которого Хесус подумал первым. Через сотрудников охраны Хесус подал заявление в полицию, к которому приложили показания Лусии. Он чувствовал себя усталым, а поэтому не мог даже нормально злиться, а ведь он понимал, что сама по себе полиция вряд ли найдет виноватых и накажет.       А вот версию о том, кто послал этих товарищей испортить Хесусу спортивный зал, он смог подтвердить в самое ближайшее время. На следующий день, после нападения, он заканчивал дела в зале поздно. К нему приезжал следователь из отдела по борьбе с организованной преступностью, с которым он довольно хорошо был знаком — Дари́о Рамирез. Хесус изложил ему свою версию, однако Дари́о сказал, что все-равно будет тяжело найти преступников. Охрана их спугнула, но никого не смогла задержать. Это был единственный способ привлечь их к ответственности.       Потом Хесус и Пабло долго думали, где найти деньги на то, чтобы отремонтировать разгромленный вход в зал. Окна пока закрыли фанерой, старую дверь пока что вставили на место. Хесус подумал, что все-таки вложит остатки денег, которые платил ему Зик, хотя эта сумма вызовет вопросы и у Пабло, и у Лукаса. Жаль, что нельзя было продать машину, на которой он возил бандитов, потому что у него на нее нет документов.       Пусть про него думают что-угодно в связи с тем, что он легко выложит большую сумму денег, зато не влезет в очередные долги. Так он решил, но Пабло пока говорить не стал.       Ему сегодня помогал Лукас, который ушел буквально за десять минут до Хесуса. Когда он с большим трудом закрывал искорёженную дверь, Хесус думал, что он на улице совсем один. Справившись с трудной задачей, он вздохнул, усталый от творящегося в жизни бардака больших и крупных размеров.       Хесус повернулся лицом к проезжей части. В этот момент туда подъехала незнакомая машина, которая затормозила прямо напротив него. Не надо было гадать, чтобы понять, что в жизни Хесуса сейчас произойдут очередные неприятности.       Из машины тут же вышло четверо. Это были наглого вида типы, вооруженные битами и с пистолетами за поясом.       — Ну что, нравится, как мы поработали? — спросил один из них кивнув на здание спортивного зала. Хесус на миг оглянулся. Он знал, что не имеет никакого смысла что-то сейчас отвечать. Эти парни здесь не для словесных перепалок.       — Сейчас с твоим лицом сделаем то же самое, — угрожающе заявил другой, подтверждая то, о чем думал Хесус. — За то, что твой подопечный не умеет держать язык за зубами.       Значит все-таки Ронни и причина в том, что Лукас разозлился и сказал то, что подхватила пресса. Видимо у Эспинозы проблемы возникли из-за этого.       — Придется вам, ребятки, очень сильно постараться для этого, — сказал Хесус, понимая, что придется махать кулаками.       Нападавшие с ходу решили использовать биты. Хесус увернулся, благо что эти типы не обладали заметной скоростью. Пришлось выкручиваться, чтобы не оказаться в окружении четырех нападавших. Они не доставали пистолеты, потому что не намеревались убивать Хесуса, но вполне могли все-таки использовать огнестрел, если он их разозлит.       Ему повезло поймать одного на замахе так, что он угодил в запястье и выбил биту из рук. Нападавший метнулся вперед, чтобы поднять биту, которую Хесус отбросил ногой, а нападавшего ткнул локтем в области горла. С другой стороны, ему по спине досталось битой.       Троица нападавших стала обступать Хесуса. Они поняли, что тот умеет вести бой без лишних эмоций и принялись буквально осыпать его ударами и попытками их нанести. Хесус еле успевал ударить. У него получилось задеть каждого, но пока вырубил он только одного, самого первого, кому удачно попал в горло.       Хесус умудрился, схватиться за биту и зажать ею одного из нападавших. Он надавил битой на горло. Мужик принялся хрипеть и пытаться ударить Хесуса ногой.             Двое других сейчас точно примутся лупить его с целью освободить своего неудачливого сотоварища.       Раздался выстрел. Хесус вздрогнул, но не отпустил захваченного мужика. Он подумал, что стреляли в него, но не почувствовал боли, а значит ошибся. Его нападавшие явно растерялись. Выстрел — не их рук дело. Хесус глянул на дорогу, где показалась еще одна машина. На сей раз уже знакомая.       — Валим, ребята! — сказал один из нападавших.       В этот момент из подъезжавшей машины показалась рука Рекса с нацеленным вперед пистолетом. Хесус ослабил хватку. Захваченный им тип, рванулся вперед. Рекс выстрелил, и беглец упал. Двое других, подобрали вырубленного ранее товарища, которого еще можно было спасти и успели запрыгнуть в машину.       Им вслед раздалось еще несколько выстрелов, но машина, шаркнув шинами по асфальту, все-таки уехала. Хесус посмотрел ей вслед и повернулся к Рексу. Он и был рад тому, что его выручили, и не был, потому что Рекс не мог приехать просто так никаким образом.       — Этого в багажник, — указал Рекс одному из своих людей. Имелся ввиду тот, в которого Рекс стрелял.       Он вышел из машины и стоял упепев руки в бока.       — Ни на секунду нельзя оставить ни одного Ромеро, — сказал Рекс с ехидцей. — Вечно вы вляпаетесь во что-то.       Хесус хотел было ответить что-то в духе того, что за Кристиной следит ее жених, а значит, что же он должен думать про Рекса, но остановил себя от этой ошибки. Глава охраны Зика не выглядел настроенным на двусмысленные шутки.       — Я бы справился с этими типами. Это остатки вашей братвы, кстати говоря, — ответил Хесус.       Рекс злобно хмыкнул.       — Люди Альфредо мне не братва, — сказал он. В этот момент послышался хлопок багажника, в который уложили то ли труп, то ли раненого типа.       Хесус даже бровью не повел, хотя в начале его причастности к делам Зика, он чувствовал неприятный холодок и ужасался тому, что видит.       — Запрыгивай в тачку, Зик хочет тебя видеть, — сказал Рекс. Так вот в чем причина его столь своевременного появления.       — Зачем? — Хесус помедлил. От этого требования веяло чем-то недобрым.       — А тебе ли не без разницы? Тебя вообще-то патрон к себе требует или ты забыл кому подчиняешься? — Рекс очень внимательно на него посмотрел. Он положил ладонь на пистолет, заткнутый за пояс.       Хесус понял, что сделал так, как не ведут себя люди под подчиняющими чарами. Такие обычно не задают вопросов в ответ на приказы.       — Я просто так спросил, — пожал плечами Хесус. Он постарался быть невозмутимым, но был уверен, что Рекс не особенно поверил.       Он ничего не сделал только потому, что сам выполнял приказ Зика. А тот, пока что, не желал убивать Хесуса даже за то, что вполне смахивает на предательство.       Пришлось выполнять приказ. Жаль, что сейчас у Хесуса нет возможности достать кнопочный телефон и позвонить Хорхе Салазару. Да и он сам окажется в машине, в момент задержания преступника, что вызовет вопросы.       Хесус оказался на заднем сидении машины Рекса, зажатый между двумя мужиками. Они держали пистолеты наготове. Рекс не начал доверять ему много больше, после того, как Хесус увел Рекса из клуба, где разразилась стрельба. Да и сегодняшнее спасение означало, что они — в расчёте.       Машина тронулась. Хесус посмотрел на свой покалеченный спортзал, а затем на тротуар возле него и обнаружил, что там стоит Лукас. С ошарашенным видом он провожал машину взглядом, а значит он видел, как Хесус туда садиться. Может быть, он был свидетелем и разговору, который состоялся между Рексом и Хесусом. Если так, то Лукас понял, что Хесус знает Рекса и слышал, что тот говорил про Зика как про начальника Хесуса. Что теперь этот парень думает, оставалось только гадать.       Хесус надеялся, что Лукас никогда не узнает. Это было то, о чем лучше просто умолчать, ради его же блага. Что теперь? Почему-то Хесусу казалось, что это будет для него поводом броситься на Пачо, как единственного мало-мальски знакомого ему бандита. Вот бы его личные счеты к мужчине Кристины были отодвинуты на второй план настолько, чтобы тот не натворил непонятно чего во время отсутствия Хесуса.       Путь на асьенду на сей раз показался ему длиннее обычного, потому что он очень хотел написать Лукасу и не мог, пока сидел в машине. Да и выйдя из автомобиля внутри ограды усадьбы, ему такой возможности тоже никто не дал.       Вокруг дома и внутри ощущалась самая настоящая скорбь. Это место впервые казалось притихшим, унылым, будто лишенным жизни. Так распространялось на него настроение хозяина усадьбы.       Зик ждал Хесуса в своем кабинете, как обычно. Он сидел за письменным столом, на котором стояла наполовину осушенная бутылка агуардиенте. Зик выглядел злым. Впервые его холодный взгляд, напряженные мышцы лица, слишком плотно залитые гелем волосы и сжатые губы, полностью соответствовали тому, что он глава преступной картели.       Зик кивнул Хесусу на кресло напротив стола. Затем он поднял взгляд на Рекса и сказал ему:       — Оставь нас.       Рекс вышел. Хесус поспешно сел, куда ему указывали. Зик выдержал зловещую паузу.       — Я должен буду уехать на некоторое время из Коломбианы в провинцию Монтанья, — сказал Зик. — Я хочу сопроводить Росарио туда.       Хесус уловил горечь за жестким тоном Зика. Он воспринимал ее состояние как потерю навсегда.       — Перед тем, как я уеду, мне нужна от тебя еще одна услуга, — продолжил Зик.       — Ты же знаешь, что можешь не просить, — сказал Хесус, изображая будто все еще под магией подчинения.       Зик бросил на него короткий взгляд и никак не прокомментировал эту фразу.       — Ты знаешь, как усложнились обстоятельства, — он продолжил речь так, будто его никто не прерывал. — На Пачо охотятся мексиканцы, Бенхамин в той же опасности, полиция активизировалась, а теперь еще и Росса… — голос Зика надломился. Однако, взял себя в руки он быстро. — Я не уверен, что ты дальше сможешь работать на меня в том же качестве, но сослужить еще одну службу ты вполне способен.       — Что надо сделать? — спросил Хесус с плохо скрываемой надеждой. Зик посмотрел на него таким взглядом, будто он что-то такое знает, от чего Хесусу будет худо и зря он радуется.       — Есть у нас один товарищ в Мексике. Его зовут Федерико Арельяно, — сказал Зик. — На нем лежит заклятье, которое обеспечивает безопасность ряда членов картели, пока этот колдун остается в Мексике. Эдуардо долго ломал голову над тем как это работает. Он думал, что заклинание привязано к месту, но его смущало, что при этом держателем его является именно Федерико. Он не лояльный член картели. Всегда был риск, что он не захочет заниматься этим бизнесом, так почему тогда он?       Зик ненадолго замолчал. Он внимательно посмотрел на Хесуса, будто хотел удостовериться, что тот хорошо его понимает.       — Предположу, что дело в магии Федерико, — сказал Хесус.       — Ты прав, — ответил Зик. — Магия клана предков привязана не только к духам умерших, но и к земле, в которой они покоятся, пока они продолжают чтить свои алтари на ней. Именно поэтому, главный колдун клана предков подошел для заклинания защиты. Пока Арельяно в Мексике, нам не будет сопутствовать удача в том, чтобы убить, скажем, Рауля Переса. Этот ублюдок не вылезает из Хуареса, потому что понимает, что пока он в поле действия заклинания, ему ничто не грозит. А еще он понимает, что после всех его выходок, я очень хочу оторвать ему башку.       — Моя магия не действует на такие расстояния, — пожал плечами Хесус. — Тем более, что такое заклинание, она и не обойдет.       — Мне это и не нужно, — сказал Зик. — Мне нужна твоя кровь, чтобы твоя магия могла защищать Пачо, Бенхамина, да и твою дочь заодно, пока они в Либертад. Эдуардо сотворит похожее заклинание на то, что лежит на Федерико.       Хесус насторожился. Давать свою кровь колдунам — сомнительное решение. Однако деваться ему особенно было некуда. Здесь и опасность себя раскрыть, и возможность действительно защитить Кристину.       — Как я уже говорил — ты знаешь, что тебе не нужно меня просить, — сказал Хесус.       Зик протянул ему короткий кухонный нож, а затем поставил перед ним маленькую бутылочку. Хесус ткнул в центр запястья и сжал кулак над бутылочкой так сильно, чтобы вскоре оттуда начала капать кровь.       Всё это он делал быстро, чтобы успеть до заживления раны. Когда же он понял, что кровь больше не капает, Хесус разжал ладонь и посмотрел на размазанные по ней остатки крови. Зик забрал бутылочку и дал ему платок, чтобы Хесус мог вытереть руку.       — Кстати, соболезную о случившемся с донной Росарио, — сказал Хесус.       Зик почему-то усмехнулся.       — Спустя несколько минут, ты не захочешь мне сопереживать, — сказал он.       Хесус инстинктивно дернулся на месте, но ничего не успел сделать. Взгляд Зика сверкнул белой вспышкой. Он хлопнул ладонью по столу, от нее прокатилась волна энергии и Хесус почувствовал, что не может пошевелиться. Он замер, не в силах даже слово сказать от того, как все внутри сдавило.       — Ты так старательно притворялся, но я уже давно понял, что ты ушел из-под контроля, — сказал Зик. — А не отдал тебя на растерзание Рекса только по одной причине: Пачо. Ты так возмущался его романом с твоей дочерью, а в итоге это спасло твою шкуру.       Зик говорил злобно. Потеря Росарио убавила в нем сочувствия прилично. Теперь только парни, которых он воспитывал, удерживали его от того, чтобы окончательно слететь с катушек.       Хесус пытался включить всю свою силу воли, чтобы двинуть хоть пальцем, но не выходило. Ангельские чары оказались куда мощнее, чем заклинание брухо.       — Я бы с удовольствием тебя хорошенько отделал, но знаю, что это в корне изменит мои отношения с Пачо, а я обещал Росарио сделать попытку вывести их на другой уровень, — продолжил Зик. — Во имя ее памяти, я тебя не прикончу. Но, чтобы ты не рыпался и не делал лишних телодвижений, при тебе останется Рекс. Поверь мне, он только и ждет, чтобы тебе преподать урок.       Хесус подумал, что это как-то плохо сочетается с тем, что Зик говорил о заклинании защиты.       — Я не слишком много ставлю на заклинание, потому, что удача — штука довольно капризная, а твои силы иногда подводят и тебя самого, потому что удача только часть игры, — сказал Зик. — Если Рексу придется решить вопрос радикально, то так тому и быть. И все же, хочешь защитить Кристину, веди себя хорошо.       Зик убрал ладонь. Тело Хесуса резко пришло в движение, и он дёрнулся вперед.       — Ты понял меня, Хесус? Хоть один признак того, что ты избавился от подчинения ради работы на полицию, Рекс тебя убьет, — сказал Зик. — А потом я просто скажу, что ему этого не приказывал. Я даю тебе последний шанс остаться в живых, Хесус.       — Понял, — ответил Хесус, преисполненный желанием избавить Пачо от магии подчинения, хотя бы из мести.       — Тогда ты свободен и без глупостей, — прорычал Зик.       Хесус ушел, действительно благодаря судьбу за удачное стечение обстоятельств. Зику ничего не мешало его убрать без явных доказательств его предательства, если бы не деталь, связанная с их детьми. Хесусу несказанно повезло.       Когда он добрался до дома, он чувствовал себя настолько усталым и злым, что думал только о том, что слежка Рекса за ним — хороший способ убрать сикарио с дороги. Зик сам сказал, что ему не с руки убивать Хесуса, так как он рискует отношением к нему Пачо, а вот у Рекса моральной дилеммы нет. Значит Рекс его целью остается. Хесус рисковал, но все-таки взял кнопочный телефон и написал Хорхе Салазару.       «Рекс следит за мной, вы можете его поймать».       Телефон остался у Хесуса в руках. Он сидел над ним пока от Салазара не пришел ответ.       «Я отстранен, Дари́о в больнице. Попробую перекинуть это на Падилью».       Хесус чуть не взвыл. Почему это так не вовремя произошло. И что это за отдел такой, в котором только два агента? Ах, точно, это самый забитый и неуважаемый отдел полиции в Тэрра Мадрэ. Тот, который должен бороться с такими как Зик, но ему всячески мешают. Да и никакой Кальдерон ситуацию не изменил.       Сообщение от Хорхе означало, что на какое-то время Хесус остался сам по себе. Какая ирония: он обеспечивает защиту, а сам остается без нее. Что же делать? Вести себя как обычно или залечь на дно? Ждать помощи или нет?       Размышления прервал звонок в дверь. Хесус насторожился. На часах было далеко за полночь. Кого могло принести в такой поздний час? Краем сознания он понадеялся на Амаль. Хесус посмотрел в глазок и с долей разочарования обнаружил за дверью Лукаса.       Со вздохом, Хесус открыл, ожидая упреки, истерику или еще какую-то демонстрацию эмоций Лукаса по поводу его работы на Зика.       — Можно войти? — спросил Лукас.       Хесус кивнул.       — Не ожидал увидеть тебя в такой час, что-то случилось? — Хесус говорил так, чтобы оттянуть момент выяснения отношений.       — Если честно, то я хотел убедиться, что ты жив, — ответил Лукас. У него был подавленный взгляд, да и в целом очень расстроенный вид. — Я видел, как ты говорил с тем типом, а потом уехал куда-то на его тачке.       — Тогда ты, думаю, понял из разговора, что мы с ним давно знакомы, — сказал Хесус.       Лукас кивнул. Хесус рукой указал ему на гостиную, чтобы не разговаривать на эту тему в коридоре. Лукас сел на диван, Хесус на небольшое кресло.       — Я так растерялся, что вместо полиции позвонил Кристине, — сказал Лукас. Почему-то он смотрел на Хесуса извиняющимся взглядом. — Она мне все рассказала. Лучше бы ты дал мне тогда сесть в тюрьму…       Хесус шумно выдохнул.       — Вот только здесь не надо, — сказал он. — Мануэла — хрупкая девушка, а я — взрослый мужик. У меня был выбор в той ситуации. И я выбрал не самый правильный, но эффективный способ выйти из той ситуации.       Лукас посмотрел на свои ладони.       — Мне жизни не хватит тебе отплатить, — сказал он. — Ты из-за меня работал на, пожалуй, самого опасного типа в Тэрра Мадрэ, а я-то думал — это Пачо здесь всем руководит.       — Все гораздо сложнее, — сказал Хесус. — Но я бы на твоем месте не стал обсуждать подробности бизнеса Зика или его самого.       Лукас взглянул на Хесуса так, будто не знал, что еще сказать.       — Я ожидал от тебя бурной реакции и даже удивлен, что ты такой кислый сейчас, — сказал Хесус.       — Да, мне все еще не нравятся бандиты и водить дела с ними, я считаю, плохо, но кто я такой чтобы осуждать тебя? — сказал Лукас. — Ты сделал это, чтобы защитить меня. Я и на секунду не поверю, что ты сам этого хотел и был в восторге.       И это он еще не знает, что Зик подчинял Хесуса при помощи заклинаний, а теперь приставил к нему своего главного убийцу. Зик сделал это тоже ради защиты. Сначала он хотел силой Хесуса защитить свой бизнес, теперь — своих воспитанников.       Мотивы у них похожие — защитить тех, кто дорог или то, что они считают важным. Отличаются они лишь тем, что ради защиты используют разные методы. А значит Хесус имеет право рискнуть, если это позволит ему уберечь от Рекса себя, Кристину или Лукаса. Хесус решил не медлить и прямо во время разговора с Лукасом стал настраивать свою силу на игру с одними козырями.