Чёрная Мадонна

      Пачо тяжело опустился обратно в кресло. Он достал последнюю сигарету из пачки и закурил. Этим он в последнее время злоупотреблял. В день уходило несколько пачек. Пачо подумал, что надо бы сбавить обороты, а то вся одежда теперь пахнет сигаретами.       Однако эту сигарету он не потушил. Пачо бросил взгляд на дверь, в которую только что вышел Хесус Ромеро. Он наконец смог закрыть тему его участия в жизни картели от чего чувствовал удовлетворение. Пачо был готов благодарить любого бога, которого встретит за то, что в той облаве погиб не Зик. Поэтому Пачо имел полное право поступить так как поступил. Оспаривать это не станет даже Хайро, которого Рекс воспитывал и обучал. Тем более, что Хесусу он обязан жизнью.       Пачо мог бы просто дать Хесусу уйти, но он спросил про Кристину. Он так страшно тосковал по ней, что не удержался. Хотелось знать, что она в порядке, да хоть что-нибудь про нее узнать. Хесус сказал, что ей плохо и больно без него. У Пачо тут же возникло чувство, что он поступил как самый ужасный человек на свете. Что вообще он ожидал услышать, когда спрашивал о Кристине?       Вспомнился тот вечер, когда он вынужден был сказать ей, что между ними все кончится. Какой красивой казалась ему Кристина. Большие карие глаза, смуглая кожа, тонкие руки, изящная длинная шея, на которые он никак не мог насмотреться.       Даже когда она ушла, Пачо остался на месте, понятия не имея куда ему теперь идти. Внутри образовалась тягучая пустота от того, что теперь он будет приходить домой, где нет Кристины, будет засыпать один. Пачо пошел к барной стойке, тяжело поставил руки на ее поверхность. Он не слышал, спрашивал ли что-то бармен, не слышал какие песни стала играть музыкальная группа, ничего кроме гула в ушах.       С тех пор Пачо вновь живет в своем старом доме. Из «Маленькой Картахены» он распорядился забрать одежду, обувь, часы и еще разные бытовые предметы. Все это упаковывала прислуга, а затем охрана пришла за оружием.       Разбирая вещи, Пачо обнаружил цепочку, которую носила Кристина. Он покрутил ее в руках, не зная, как поступить с находкой. Логично было бы отправит Хуана, чтобы он вернул украшение. Однако Пачо не смог этого сделать. В уголке его души теплилась надежда, что Кристина не сможет уехать не попрощавшись. Цепочка была бы поводом с ним увидеться.       Головой Пачо понимал, что лучше не надо, лучше отказаться от соблазна вновь встретиться, раз уж все кончено, но сердце желало обратного. Оно откликалось на мысль, что невозможно не захотеть взглянуть хотя бы на миг еще раз на того, кого ты все еще любишь.       Перед глазами висел слабый сигаретный дым. Пачо сидел в кабинете даже не предполагая подниматься с места. Из ящика письменного стола он извлек напечатанную фотографию, которую когда-то сделал Бенхамин. На ней Пачо был с Кристиной, обнимал ее за талию. Они смотрели друг на друга и улыбались. Пачо сам себе показался моложе и уж точно счастливее чем сейчас.       Он думал, что то, чем он живет не может помешать ему быть с любимой женщиной. Раз уж Кристина не ушла от него в тот день, когда он признался ей, что он бандит, то значит все у них будет хорошо. Жизнь ударила его по лицу, показав, что пока он в картели, он не будет счастлив, потому что принадлежит к грязному миру с животными законами. Вот тебе и весь расклад.       Идти домой не хотелось. Пачо покосился на диван и подумал, что скорее всего здесь и заночует. Как Бенхамин когда-то. Вот такая вот ирония, теперь Пачо сидит в баре в одиночестве, грустно смотрит на фотографию, а в душе пустота. Теперь его черед коротать в этом кабинете одинокие часы до рассвета.       Пачо поднял глаза. Ему показалось, что он услышал какой-то шум. Перед глазами все также висел дым, но уже слабый. При этом воздух будто загустел. Пачо потер глаза, думая, что это от переживаний у него начались галлюцинации. Затем он вновь присмотрелся. В воздухе определенно что-то было.       Было похоже, что это зависший эффект зноя, но только в виде странного шевелящегося сгустка. Пачо следил за тем как он плавает туда-сюда. Смутно он начал догадываться, что это не заклинание и не иная магия. Скорее всего так воплощается какой-то дух.       Пачо медленно затушил сигарету, продолжая смотреть на странное явление в воздухе. Вдруг он услышал голос, который будто просто так материализовался у него в сознании. «Хозяйка в опасности», — сказало существо. Пачо не сразу понял о ком идет речь, но сердце неприятно дрогнуло.       Перед глазами всплыло изображение — темная квартира, в которой он ранее не бывал. Происходящую практически в прихожей сцену он увидел сбоку. Два типа держали знакомую ему девушку за руки. Они заламывали их за спину.       Пачо узнал в полумраке комнаты силуэт и взметнувшиеся длинные волосы. Виола шумно вдохнула, когда третий нападавший всадил ей иглу в область живота. Пачо хотел вскочить с места от охватившего его приступа гнева, но то, что он ничего не видит, кроме развернувшейся перед ним сцены, ему помешало.       Существо, в котором Пачо окончательно признал духа, зашипело. В этот момент перед Виолой появился Армандо Кальдерон собственной персоной. До Пачо вдруг дошло, что было в шприце. Им с Бенхамином рассказывала Асусена, да они сами были тому свидетелями, что колдуны из культа Пернатого змея используют яды.       Он уже не слишком внимательно слушал то, что нес Кальдерон в адрес него и Виолы. Все, о чем Пачо мог думать это то, как Виоле буквально на глазах становится все хуже и хуже, об ее бледнеющем лице, подкашивающихся ногах и сбивчивом дыхании.       Эта сволочь не убьет Виолу. Только не ее. Кальдерон и так уже достаточно натворил, убрав ее отца.       Дух отпустил сознание Пачо. Он тут же встал с места. Ехать к Виоле на машине будет долго. Если там яд, то он точно не будет ждать, пока Пачо притащится из Третьего района. Звать кого-то на помощь он тоже не хотел. Каким-то образом приставленные им охранники проглядели трех головорезов и генерального прокурора. Скорее всего их устранили или обезвредили на время, иначе они бы могли хотя бы предупредить.       Другого выхода не оставалось. Пачо никому не доверит Виолу, самым быстрым способом попасть к которой были крылья. Он понимал, что оставит сильный след, что может привлечь ненужное внимание, но ему было все-равно. Если так его в итоге арестует Хорхе Салазар, то оно даже лучше.       Пачо сосредоточился мысленно на доме, где жила Виола. В солнечном сплетении стало жечь. Крылья за спиной раскрылись с характерным звуком, будто там не свет, а перья. Он взлетел. По крайней мере на это было похоже перемещение с помощью крыльев. Перед глазами быстро пронеслось здание бара, улицы, проезжающие машины, затем сменившиеся районы и наконец комната в квартире Виолы. Пачо свернул крылья. Он стоял лицом к прихожей за спинами мужиков, охранявших Виолу, безучастно смотрящих на то как девушка с трудом ползет по полу.       Хотелось им повырывать сердца, но живыми они могли сойти за свидетелей. Пачо сделал шаг, вновь собрал в пальцах свет, тронул обидчиков Виолы и мысленно пожелал, чтобы они замерли. Свет пронзил их, и мужики остались будто пришпиленными к месту.       Пачо подошел к Виоле, которая лежала на боку и испуганно смотрела перед собой. Когда она его узнала, то попыталась заговорить, но изо рта вырвался протяжный стон. Вид Виолы — беспомощной, одинокой и не заслужившей подобного заставлял Пачо ненавидеть Кальдерона, чего раньше не случалось с ним даже по отношению к врагам. Его мир был таковым, что ты либо сохраняешь трезвый рассудок, либо тебя раздавят из-за того, что ты поддался нерациональным эмоциям. Так это сейчас происходит с Раулем Пересом, который слишком лично принимал противостояние картели Тэрра Мадрэ.       — Твой дух меня предупредил, — сказал Пачо, подхватывая Виолу на руки. Ему показалось, что ее тело будто горит. Это ощущалось даже сквозь одежду. — Пойдем, отведу тебя к Асусене.       Виола вцепилась ему в шею. От ее ладошек кожу обдало жаром. Она пыталась глубоко дышать, а то как тяжело бьется ее сердце Пачо буквально мог слышать.       На удачу, Пачо нацелился на местоположение Бенхамина. Если Асусена с кем-то, так это точно с ним. Перемещаться напрямую к Асусене не зная, где она сейчас в точности было рискованно, потому что она не из ангелов, да и такой прочной тесной связи с ней у Пачо нет. Можно было и себя и Виолу покалечить необдуманным прыжком.       Бенхамин сейчас находился в своей квартире в Либертад. Он смог туда вернуться и ночевал каждый раз, когда возвращался из Пальмас. Пачо не слишком хорошо обдумал место приземления, поэтому, когда сложил крылья, обнаружил что стоит посреди гостиной.       Он стал осматриваться и увидел Бенхамина, который пришел со стороны кухни и смотрел на Пачо во все глаза.       — Что происходит? — тон у него был предельно серьезный. Бенхамин не мог не понимать, что Пачо не использовал бы крылья, если бы не крайняя необходимость. Взгляд друга сосредоточился на Виоле. — Что с ней?       Из-за спины Бенхамина выглянула Асусена. Она округлила глаза и быстро пошла по направлению к Пачо, еще до того, как он успел что-то сказать.       — Ее отравили, — сказал Пачо, укладывая Виолу на диван. Асусена склонилась к ней и принялась осматривать. — Яд действует так, будто у нее с сердцем плохо.       — Принеси мои вещи, пожалуйста, — серьезным тоном попросила Асусена, на несколько секунд посмотрев на Бенхамина. Он тут же ушел в прихожую, откуда вскоре вернулся с плетеной сумкой Асусены.       Пачо замер на месте, понимая, что только и может смотреть на действия целительницы, а заодно радоваться тому, что она такая умелая. Асусена с завидной хладнокровностью быстро вытащила из сумки что-то похожее на косметичку, откуда достала несколько баночек с прозрачной жидкостью и шприц.       Пачо и Бенхамин одновременно уставились друг на друга. Никогда еще при них Асусена не использовала медикаменты.       — Я использую средство, способное частично остановить действие яда, но так как ничего не смыслю в магии колдунов из культа, не смогу подобрать противоядие быстро, — пояснила Асусена, которая надела перчатки, сломала верхушку стеклянной колбочки и стала набирать жидкость в шприц. — Ей надо в больницу.       — Если уж ты ничего не смыслишь в этих ядах, то что смогут врачи? — у Пачо противно сжалось сердце. Он был в шаге от того, чтобы решить, будто шансов у Виолы нет.       Асусена наклонилась над Виолой, чтобы сделать укол. Виола неопределенно замычала.       — У них есть лаборатории, разные аппараты, — сказала Асусена, откладывая использованные вещи. — Это ведь яд, а не заклятие, к нему нужен более научный подход.       Пачо припоминал, что нападавшие куда-то швырнули шприц из которого вкололи яд. Он в задумчивости взялся за подбородок.       — Скажу своим людям, чтобы поискали шприц, — произнес он вслух. — Думаю так у докторов будет верный способ вылечить Виолу.       — Это была бы большая удача, — кивнула Асусена. — А пока нам нельзя больше медлить.       Она имела ввиду поездку в больницу. Никто бы не стал с ней спорить даже близко. Бенхамин предложил ехать на его машине. Пачо вновь подхватил Виолу на руки. Она стала чуть лучше выглядеть, наверное, от того, что подействовало лекарство. Вместе с этим она как-то непривычно обмякла.       — Все уже позади, — тихо сказал ей Пачо.       Виола попыталась что-то пробормотать, а затем прислонила голову к его плечу. Пачо знал, что сказал ей не правду, по крайней мере не чистую. И все-таки он посчитал нужным ее как-то успокоить. Ему показалось, что звук чьего-то знакомого голоса будет кстати для этого.       Вскоре уже на улице у машины Бенхамин спросил его:       — Ты точно уверен, что ты должен ехать?       Пачо положил Виолу на заднее сидение, а потом выпрямился. Он посмотрел на Бенхамина с выражением полного непонимания.       — Конечно, я должен убедиться, что Виола в безопасности, — сказал Пачо.       — А ты сам? Ты же у нас дон теперь, — с невозмутимым видом сказал Бенхамин.       Пачо даже об этом не подумал. Ему не казалось, что на фоне того, что Кальдерон напал на Виолу, ему даже близко не грозит опасность.       — Как дон я и должен лично контролировать происходящее, — сказал Пачо, поразмыслив над тем насколько вероятно, что его сейчас смогут отследить и напасть. — Если ты думаешь, что меня могут узнать внутри больницы, то туда я не пойду. Асусена ее отведет.       Бенхамин пристально посмотрел на Пачо, убедился в его решительных намерениях и сказал:       — Стало быть мне тебя прикрывать.       Бенхамин усмехнулся.       — Как всегда, Бенха, куда я без тебя вообще, — ответил сходной усмешкой Пачо.       Спустя пару минут они были уже на пути к больнице. Пачо поглядывал на Виолу в зеркало заднего вида. Ей стало заметно лучше. Виола открыла глаза, но с сидения пока не поднялась. Так и лежала под присмотром Асусены.       Пачо подумал о том, что из этой ситуации Армандо Кальдерон не должен выйти просто так. Теперь замолчать нападение — совершить глупость. Кальдерон по всей видимости понял, что Виола все знает, а значит не оставит ее в покое. Значит им нужен Хорхе Салазар, которому Асусена должна позвонить из больницы и сделать так, чтобы он сюда приехал.       Кроме Хорхе, ему нужен был еще Хайро, приказ для которого был прост — ехать домой к Виоле, обыскать там все и проверить не сбежали ли те мужики, которые пришли расправиться с Виолой. Раньше он никогда не проделывал таких вещей, чтобы бросить кого-то под воздействием ангельской магии. Он не был уверен, что они там так и остались стоять. Пачо вообще на счет ангельской магии был во многом не уверен.       Бенхамин припарковался в самом дальнем углу парковки возле здания центральной больницы, к которой надо было пройти еще через парк. Виола тяжело поднялась с сидения, отчего тут же схватилась за сердце и застонала.       — Все нормально, — сказала она хрипло, когда увидела, что все остальные трое в машине тут же уставились на нее. Она посмотрела на Пачо жалобно, будто ей неловко доставлять неудобство.       Он вышел из машины, чтобы помочь Виоле выбраться наружу. Она тяжело оперлась на руку Пачо и чуть не завалилась вперед, ему прямо в руки.       — Ты точно уверена, что сможешь дойти? — спросил Пачо скептически осматривая ее и Асусену, которая вызвалась ее сопровождать.       — Я не уверена, что тебя никто не засечет возле больницы, — ответила Виола. Асусена подошла совсем близко, чтобы перехватить Виолу, но Пачо продолжал сжимать ее ладонь и поддерживать за плечи. — Чего я точно не хочу, так это быть прямой причиной того, что на тебя выйдет этот капитан Ледесма.       — Она права, — сказал Бенхамин с переднего сидения машины. — Асусена справится.       Пачо посмотрел на друга, сидящего в пол оборота. Бенхамин выглядел невозмутимым, а взгляд был серьезным. Почти черные глаза будто горели в тусклом свете темной улицы. Пачо никак не мог понять почему в этой ситуации ему так важно все контролировать саму, почему он упорно не хочет отпускать Виолу от себя.       Пришлось списать все на то, что события нынче происходят напряженные, а еще на то, что на Виолу напали уже второй раз за последнее время. Тем более правильно было сделать так, чтобы Кристина была подальше от него. Никакая толпа охранников уже никого не спасет.       Асусена бережно взяла Виолу под руку, и они пошли к зданию больницы. Как только девушки скрылись, Пачо вернулся в машину. Оставалось дождаться Асусену. Пачо и Бенхамин напряженно молчали, глядя вперед.       Пачо ничего перед собой не видел. Он думал о том, что ему уже мало чего осталось, кроме того, чтобы согласиться на предложение Хорхе Салазара. Пачо пытался перебрать разные варианты исхода, где никакой другой не давал им большее количество шансов выжить.       Думал ли Зик также, когда остался во главе общины ангелов? Пачо то и дело пытался поставить себя на его место. Рассматривал ли он другие варианты или только такой выход и был? Совсем необычной была мысль, что поверни Зик в другую сторону, все точно не пришло бы к сегодняшней ситуации.       Раздался звонок мобильного телефона. Пачо так задумался, что не сразу понял, что это его мобильник. Бенхамин укоризненно смотрел на него за то, что Пачо не выключил звук.       — Что ты так смотришь? У меня мысли были не об этом последние часы, — пробурчал Пачо с ностальгией ощутив себя в тех временах, когда еще не был боссом.       — Прощаю, причина-то уважительная, — усмехнулся Бенхамин.       Пачо ответил. Это был Хайро, оперативно выполнивший поручение.       — В квартире нашли шприц, — сказал Хайро. — Я скоро привезу его.       — Надеюсь ты голыми руками его не трогал, — сказал Пачо.       — Я конечно необразованный, но не тупой, — обиделся Хайро. — У меня был пакет, им я и взял.       — А что с парнями в квартире? — спросил Пачо, проигнорировав обиду своего подчиненного.       — Один успел сбежать, второй оттаял, пока мы копались в квартире, — быстро ответил Хайро.       Пачо нервно выдохнул. Вряд ли конечно сбежавший потащится в полицию, другое дело, что им бы он был нужнее, раз уж выжил. О судьбе второго молодчика Пачо догадывался. Наверняка Хайро его убрал.       — У нас драка случилась, ну и…       — Я понял, — прервал его Пачо. — еще что-то важное есть?       — Да, — ответил Хайро. Тон его голоса сделался довольным, значит он точно добыл что-то очень полезное. — Мы нашли одного из наших парней, тех, что охраняли сеньориту. Я имею ввиду, живым нашли. Остальных убили, видимо тоже ядом, а одного эта штука лишь частично парализовала.       Пачо думал об этой версии. Его люди могли дружно облажаться только таким образом. Охрана была предусмотрена так, чтобы хоть кто-то да мог предупредить о произошедшем в самом крайнем случае.       — Этот парень караулил в машине напротив здания, — продолжил Хайро. — И он видел, как Армандо Кальдерон выходит оттуда, надевает кепку, садится в подъехавшую машину и уезжает.       — Ты принес очень хорошие вести, Хайро, — сказал Пачо, почувствовав приток оптимизма. — Теперь этот парень должен быть под охраной. Пусть отвезут его к брухо, а ты дуй сюда, к больнице.       — Да, дон Пачо, — откликнулся Хайро.       Это обращение теперь невероятно резало слух. Пачо даже подумывал запретить его так называть, но статус не позволял. Он мог бы внушить, как это делал Зик, но не собирался заниматься подобным. Пачо виделось, что община может жить именно что на общинных порядках, как у брухо или колдунов, а не как единый организм. Раз уж они больше не небесное воинство, то и принцип организации можно сменить. Страшно хотелось в этом не ошибаться.       Вернулась Асусена. Она забралась в машину и рассказала, что передала Виолу в руки врачам. Теперь оставалось надеяться на то, что они не потерпят фиаско перед ядом колдунов из культа Пернатого змея.       Бенхамин стал выезжать с парковки. Пачо заметил машину Хайро. В его задание входит дождаться Хорхе Салазара и привести его на разговор. Пачо все еще не намеревался видеться с агентом не на своей территории, как, впрочем, и спрашивать, хочет ли он вести беседы. Уже при первой встрече ни Пачо, ни Хорхе друг к другу симпатией не воспылали. Салазар — упертый и законник до мозга костей. Пачо буквально кожей чувствовал, как он пририсовывал мысленно решетку перед ним пока они говорили. Благо, что агент — далеко не глупый человек и умеет видеть нужные приоритеты.       Должно быть Хорхе Салазар страшно счастлив от того, что сейчас для поимки более крупной цели, можно не пренебрегать желанием посадить главу местной оружейной картели. Не зря же Хорхе так настаивал на своем плане.       Бенхамин привез их в «Ла Санта», чтобы оставить Асусену, а самому ехать с Пачо. На несколько минут все трое зашли в дом, знакомый Пачо как место, где он чуть было не скончался на кухонном столе. В свете последних событий, воспоминания о том случае сильно притупились. За одним исключением — тогда с ним была Кристина.       Пачо покосился на верхний пролет лестницы. Там находилась комната, где он пришел в себя и увидел ее заплаканное лицо, которое показалось ему самым прекрасным из того, что он видел в жизни. В то же время именно тот раз определил печальный конец их отношений. Пачо угрюмо отвернулся в сторону, размышляя о том, что уже ни одну женщину так не полюбит. По крайней мере сейчас ему казалось именно так.       Бенхамин зачем-то пошел наверх, предупредив, что скоро вернется. Пачо и Асусена остались внизу. Она проводила Бенху взглядом. Сколько они уже рядом, а Асусена все смотрит на него мечтательно. Однако, что больше всего подкупало Пачо, в ее глазах читалось, что этот мужчина ей кажется лучшим в мире, при том что она прекрасно понимает — кто он, да и о его похождениях догадывается. Жаль, что с Кристиной все вышло иначе.       — Я должен тебя поблагодарить, — сказал Пачо.       Асусена перевела на него недоумевающий взгляд.       — За что? — спросила она.       — За то, что дважды помогла Виоле, за Кристину и за то, что тогда меня вытащила, — ответил Пачо немного смутившись в конце.       — Не за что, наверное, — ответила Асусена. — Меня, признаться раньше мало кто благодарил за то, что я занимаюсь привычным для брухо делом. Особенно дон Айрес.       Пачо усмехнулся. Это было вполне в духе дона Айреса. Из него невозможно было выдавить и доброго слова. Пожалуй, не скупился он только ради Россы.       — Я не дон Айрес, — спокойно сказал Пачо. — Да и ты не просто кто-то из брухо.       Асусена так внимательно его слушала, будто находилась на уроке. Она коротко кивнула и скромно улыбнулась.       — Я бы хотел, отпустить его прямо сейчас, — сказал Пачо то, ради чего в сущности начинал этот разговор. — Но увы, это так не работает.       — Если честно, то раз я ждала столько лет, готова подождать еще немного, — улыбнулась Асусена. Ее щеки покрылись румянцем. Асусене только и надо было упомянуть Бенхамина для того, чтобы засмущаться. — Тем более, что Бенхамин уже значительно свободнее, чем раньше.       Пачо на секунду посмотрел в пол. Он подумал, что жаль, что для этого Зику пришлось умереть. Вопреки расхожему мнению ненавидеть его Пачо так и не смог. Да, на сердце остался осадок от невысказанных слов, незавершенности и какой-то неправильности того как все вышло, но никакой ненависти.       — Я думаю теперь, я могу кое-что сказать, раз дон Айрес ушел и уже не сможет сердиться на меня, — сказала Асусена с нотками в голосе, немножко напомнившими Россу. Она всякий раз говорила так, когда была не согласна с тем, как Зик строит отношения с окружающими.       — Говори, — сказал Пачо, которому стало интересно, что же такого она знает.       — В тот день дон Айрес страшно переживал, — начала Асусена. — Он выглядел так, будто почти потерял самое дорогое в жизни. Я готова была поклясться, что это и есть твой настоящий отец.       Пачо горько усмехнулся. Рассказанное странным следом осело внутри.       — В Зике всегда было это противное качество: упрямство в вопросах чувств, — сказал он. — Теперь я понимаю, почему он был таким, но никак не могу отделаться от того, что за всю жизнь он так и не сказал нам в глаза, что мы его дети.       Асусена посмотрела на Пачо с пониманием в глазах. Она хотела что-то сказать, но спустился Бенхамин и ее прервал. Бенхамин подошел к Асусене и мягко обнял за плечи. Он посмотрел на Пачо.       — Я надеюсь, вы обо мне секретничали, — сказал Бенхамин.       — Конечно, я хвалил то какой ты во всех смыслах замечательный, — улыбнулся Пачо.       — А у кого-то здесь сомнения есть что ли? — Бенхамин вздернул брови в очень невинном жесте.       Асусена улыбнулась и теснее к нему прижалась. Пачо подумал, что надо бы оставить их попрощаться.       — Подожду в машине, — сказал он. — До свидания, Асусена.       Она тоже попрощалась. Пачо вышел из дома и сел в машину Бенхамина. Каким бы взрослым он ни был как бы ни изменился, если сейчас он увидит кого-то счастливо влюбленным и целующим любимую женщину — впадет в хандру вне зависимости от собственных желаний.       Чтобы отвлечься Пачо включил радио. Приемник в машине был настроен на новостной канал. Устройство выглядело старомодным, механическим. Бенхамин вообще не доверял машинам где есть электроника. Свои механические тачки он зачастую налаживал сам. Второе, в устройстве чего он понимал после пистолетов.       Пока Пачо думал об этом, в программе стали вещать о том, что произошло с Лукасом Гарсией и о расследовании по этому делу. Пачо точно знал, что это сделал бывший прихвостень Альфредо да Сильвы наглый и тупой насильник по-имени Ронни Эспиноза. Он обещал Хесусу, что передаст одного из нападавших агентам. Заодно было бы неплохо распорядиться, чтобы Эспинозе в тюрьме случайно проломили череп. К каким бы выводам Пачо не пришел на счет своей деятельности, а Эспиноза вполне такого заслуживал, не будь Пачо новым доном.       Вдруг до Пачо дошло, что они отвезли Виолу в ту же больницу, где лежит Лукас. Значит он мог увидеть Кристину, конечно, если бы сам пошел внутрь здания. Сердце радостно подпрыгнуло в груди. Тут же пришлось себя одернуть. Нельзя. Он должен до конца пройти этот путь, раз уж решил. Без Кристины.       Когда на соседнее сидение приземлился Бенхамин, Пачо вздрогнул. Бенха посмотрел на него, покачал головой и выключил радио.       — Тебе хватает головной боли и без этого, — сказал он.       Пачо усмехнулся.       — В последнее время ты мне напоминаешь Россу своим уровнем заботы, — сказал он.       — Спасибо, конечно, — Бенхамин посмотрел на него с гаденькой усмешкой. — Вот только не знаю, что и думать, потому что ты теперь у нас вместо Зика.       Пачо аж закашлялся.       — Не продолжай пока не выдал самую мерзкую шутку столетия, — сказал он.       — Не вопрос, — пожал плечами Бенха. — Куда едем? В бар?       — Нет, на асьенду, — ответил Пачо.       Бенхамин повернул к нему удивленное лицо. Он знал, что сегодня Пачо ожидает встретиться с Хорхе и видимо считал, что глупо это делать на асьенде, о которой у полиции никаких сведений не было и быть не могло.       — Агент Салазар считает, что я, Зик, Бальестерос, да даже Хосе Карлос де Пальма — суть одно и то же, — сказал Пачо спокойно и протяжно. — Значит и принимать его будет кто-то, кого он ожидает и так как он ожидает. В конце концов, кто я такой чтобы его разубеждать?       — Скажи потом, что не дон Пачо, — сказал Бенхамин и завел мотор автомобиля.       Пачо не стал на сей раз говорить, будто ему что-то не нравится в этом обращении. На какое-то время он будет доном, нравится ему или нет. Да и вообще всем ему планам может быть и не суждено сбыться так как он их видит. Тогда этот титул с ним навсегда. Хайро привез Хорхе Салазара на асьенду, предварительно надев ему на голову мешок. Пачо ждал его в кабинете в компании Красавицы, которая вновь стала делать грозный вид, будто почувствовав нового хозяина в нем.       Пачо сидел за письменным столом, за его спиной были полки с книгами, по бокам — два окна. Он смотрел на то, как Хайро усаживает агента Салазара, а затем снимает с его головы мешок. Хорхе сначала принялся моргать, а потом огляделся. Он нашел глазами Пачо и будто бы сделался недовольным.       — Любите вы весь этот дурацкий антураж, — сказал Хорхе. Он как всегда смотрел с легкой хитрецой, угадывающейся в зауженных глазах.       — Если бы не он, то вам агентам и делать ничего не пришлось, чтобы нас поймать, — ответил Пачо растягивая слова в манере Зика.       — Спасибо, что переживаете, чтобы у нас была работа, — сказал Хорхе, уставившись прямо на Пачо. Он сделал это почти то с вызовом. Пачо холодно смотрел на него в ответ. Обмен любезностями вышел в духе того, с какой стороны каждый из них находится от закона.       Вдруг зарычала Красавица. Пачо продолжал спокойно сидеть. Салазар невольно отвлекся на собаку. Он глянул в сторону чуть слева от стола, где Красавица находилась. Пачо слегка улыбнулся, довольный произведенным собакой эффектом.       — Агент Салазар, давайте к делу, — сказал он, укладывая руки на стол.       — Я был у Виолы, — сказал Хорхе, который правильно понял, с какой целью его сюда привезли. — Она мне все рассказала. Могу сказать, что дела плохи и если не поторопиться, то все станет еще хуже.       — Я понимаю ваше желание увидеть меня за решеткой, но по делу о покушении на Виолу, у вас и так будет свидетель, — Пачо не спешил давать Хорхе определенный ответ на эту тему. Ему казалось, что Салазар темнит. Он точно знает больше, чем пытается сказать. — Мой человек видел, как Армандо Кальдерон выходил из дома, где живет Виола.       Хорхе ответил не сразу. Он раздумывал несколько минут. Пока это происходило — взгляд Салазара становился все более и более серьезным.       — Спецотряд Ледесмы засек сильный след от магии, судя по всему кто-то перемещался по городу, — начал Хорхе. — И цель была — квартира Виолы. Я знаю, ты был там, дон Пачо. Они тоже смогут связать магию с тобой, потому что ты им все еще позарез нужен живым и за решеткой. А еще потому что Кальдерон думает, что между тобой и Виолой что-то есть.       Пачо устало вздохнул. Он посмотрел на Красавицу. Нависшая над ним неизбежность будто рухнула ему на голову. Смысла ломать комедию дальше — нет.       — Между нами есть дружба, агент Салазар, — тем не менее сказал Пачо. — Ради нее я и пользовался магией. Не знаю, как бы ты поступил на моем месте, но полагаю, что сходным образом.       Хорхе посмотрел на Пачо и взгляд его изменился. В нем блеснули нотки уважения.       — Я не самый большой твой фанат, — сказал он. — Признаться, я и правда считаю, что твое место за решеткой. Сейчас я начал понимать, почему Виола так отстаивает вашу с ней дружбу.       Пачо было приятно слышать, что Виола не просто говорила с Хорхе о нем, да еще и вступалась, если можно, так сказать. Никогда раньше женщины по отношению к нему себя так не вели.       — Я в свою очередь к ней тоже привязался, — сказал Хорхе. — Кальдерон знает о том, что она жива. Врачи потянут время, чтобы скрыть от прессы, что она еще и в сознании, но рано или поздно Кальдерон и тут все поймет, а значит попытается ее убить еще раз. Поверь мне, дон Пачо, я пытаюсь уговорить тебя на мой план не ради того, чтобы потешить самолюбие.       Пачо слышал в его голосе кристальную честность. Именно она была между строк. Салазар вскрывает все свои карты в этом вопросе.       — Что на счет нашего человека? — спросил Пачо, имея ввиду Бланко. — Его хотят использовать, чтобы на нас надавить, так?       Хорхе кивнул.       — Люди Ледесмы его точно пытают, а потом убьют для того, чтобы показать тебе что не шутят. Он — личный охранник Бенхамина. Кальдерон верно определил по кому надо бить, чтобы тебя достать.       — Он и часть нашего с тобой договора, — кивнул Пачо в знак понимания. От этой фразы Хорхе воодушевился. Он понял, что Пачо вот-вот ответит положительно.       Наверное, поэтому Хорхе решил выдать свой последний козырь.       — Кальдерон понимает, что в него метят, а поэтому хочет подставить босса барыг из Хуареса, — сказал он, чуть наклонившись вперед. — Ледесма намекал, что у него якобы есть сведения на счет того, что это кто-то из детей Бернардо Переса организовал убийство Марсело Ходояна. Да и доказать это они могут.       — Тогда шанса посадить Кальдерона у нас не будет, — сказал Пачо. — Он просто не даст кому-то оспорить версию с барыгами.       — Верно, — кивнул Хорхе. — Нам всем придет конец.       Пачо посмотрел на свои руки. Как он там говорил Кристине? В тюрьму или вперед ногами. Значит случай Пачо — первый. Благо, что хоть своим ходом.       — Я понял, времени нет, — сказал Пачо, переводя взгляд на Хорхе. — Прошу у тебя неделю, чтобы привести в порядок дела, а потом я сдамся.       — Я рад, что мы пришли к согласию, дон Пачо, — Хорхе просиял и будто бы у него с души упал камень, так посветлел его взгляд.       Пришел Хайро, чтобы проводить гостя обратно в Либертад. Пачо остался один, откинулся на спинку кресла и расстегнул пару верхних пуговиц рубашки. Почему-то от мысли о том, что он сам только что дал добро на то, чтобы его отправили в тюрьму, он ничего сейчас не испытывал. Хотя если бы был жив Зик и Пачо все еще был бы ему подчинен, то Хорхе бы он скорее всего отказал. Зик ставил во главе угла то, что ни он, ни Бенхамин не должны оказаться за решеткой. Это бы передалось Пачо совершенно точно. Он сам бы испытал страх и нежелание на это идти, даже при том что в этом объективно есть резон.       Однако Пачо не собирался слепо доверять себя правосудию. Он прекрасно понимал, что как бандит заслуживает тюрьмы, но это далеко не значило, что он там непременно должен сгнить. Перед ним стояла ответственность за общину, которой он не мог пренебречь таким вот способом. Именно ее жизнью он планировал управлять из тюрьмы, что же до оружейного бизнеса, то это — вопрос тонкий.       Когда Пачо спустился вниз, в кухню, где нашел Бенхамина сидящего со стаканом чего-то спиртного, то ему даже говорить было ничего не надо. Друг по взгляду понял, что разговор с Хорхе завершился в пользу последнего.       У Бенхамина грустно заблестели глаза. Свет в темных радужках подрагивал, подвижные брови жалобно сошлись.       — Ты с ума сошел, — сказал Бенхамин.       — Может быть, — Пачо пожал плечами. Он зашел кухню, держа руки в карманах брюк. — Что поделать, выбирать-то приходилось только из худших вариантов.       — Давай напьемся, — предложил Бенхамин с довольно явным страдальческим вздохом.       — Брось, я не умирать собрался, а всего лишь сесть в тюрьму, — Пачо сильно постарался улыбнуться. — Но предложение мне нравится. Если, конечно, твоя Асусена тебя не убьет.       — Она поймет мое желание напиться с братишкой-жертвенником, — сказал Бенхамин, поднимаясь с места за вторым бокалом и бутылкой. — Всего лишь сесть в тюрьму, подумать только…       Пачо улыбнулся, сел за стол и стал дожидаться Бенхамина.       — У меня есть всего неделя, — сказал Пачо, пока Бенхамин наливал ему ром из бутылки. — Завтра я поеду вновь в Либертад. Надо кое-что там сделать.       Бенхамин почему-то укоризненно глянул на него.       — До утра я больше ничего не хочу слышать о делах, — сказал он, садясь напротив Пачо.       — Тогда и ты не ворчи больше, иначе мы поедем в Либертад сейчас, — серьезным тоном произнес Пачо.       Бенхамин поднял руки в примирительном жесте. Определенно по таким вот моментам Пачо будет скучать за решеткой. Он так привык, что Бенхамин всегда где-то рядом. Сложно будет в разлуке, но необходимо, чтобы Бенха почувствовал свободу от связующей магии и, если можно так сказать, научился «думать своей головой».       — Твое здоровье, братишка! — Бенхамин поднял свой стакан.       — Твое здоровье, — ответил Пачо.       Не вспоминать, хотя бы несколько часов о том, кто ты и что тебя дальше ждет, оказалось полезно, чтобы не впадать в уныние. Они так и уснули на кухне на своих местах. Бенхамин уткнулся лицом в сложенные на столе руки. Пачо откинулся спиной на стену.       Утром, голова болела от того, как неудобно они спали. Бенхамин попробовал пошутить что-то на тему того, что Пачо должен к такому привыкать. Пачо ответил суровым взглядом.       — Умеешь ты из всего сделать комедию, — проговорил он.       Бенхамин лишь наивно пожал плечами.       Вскоре они вернулись в Либертад. Бенхамин поехал в бар. У Пачо прежде всего было одно дело, которое он должен был совершить прежде всего. Уж точно до того, как люди агента Салазара перевернут все в квартире Виолы.       Пачо приехал туда рано утром. Привилегию посетить место преступления до полиции он заслужил за спасение Виолы. Хайро лично взялся сопровождать босса, недовольно хмурясь всю дорогу.       Замок квартиры Виолы был вскрыт. Кто-то из людей Хайро над этим постарался, когда они приходили искать шприц. Дверь была просто закрыта, но не заперта. Пачо вошел и огляделся в прихожей.       Из следов борьбы — разбросанная обувь, перевернутая женская сумочка, упавшие прямо возле двери ключи. Виолу застали врасплох, а потому она почти не сопротивлялась. Следы борьбы с застывшими людьми Кальдерона Хайро старательно устранил.       Пачо приметил на обувнице тряпичную сумку из которой торчал ноутбук. Он подумал, что стоит его забрать. Его содержимое точно пригодится хозяйке. Пачо постоял еще немного в прихожей, затем сделал пару шагов оглядел скромную кухню, которая казалась чересчур чистой, будто ей мало пользовались.       В спальне следов пребывания Виолы было больше. На кровати небрежно брошенный плед, на полу тапочки, духи на прикроватной тумбочке. Пачо улыбнулся. Странно все-таки дружить с дочкой судьи, но, если бы в его жизни Виолы не было, она была бы чуть более пресной. Однако Пачо оглядывался не в поисках Виолы. Он точно знал, где она и по какой причине. Кальдерон бросил его куда-то в сторону. Это было в прихожей. Пачо вернулся туда и присмотрелся к темной зоне в стороне от обувницы.       Ему показалось, что кулон блеснул, хотя он был покрыт черной эмалью. Пачо наклонился и взял его в руку. Небольшой тоненький ловец снов на серебряной цепочке. Застежка оказалась сломанной. Пачо подумал, что Кальдерон умудряется все вокруг себя разрушить, даже в мелочах. На сей раз кулон никак себя не проявил. Наверное, тот дух, который в нем живет, а Пачо был уверен, что это так, туда не вернулся. Странно, что Хайро в тот раз не нашел украшение.       Пачо положил кулон в карман, взял сумку с ноутбуком и вышел из квартиры притворив за собой дверь. Оттуда он поехал в бар, доверив Хайро починку сломанной цепочки. Далее Пачо погрузился в череду дел, которые нужно было решить, пока у него было время на свободе. Когда до истечения срока данного ему Хорхе оставалась пара дней, Хайро привез назад цепочку. Пачо не откладывая особенно никуда в сторону это дело, организовал встречу с Виолой. Навестить ее до совершения сделки с Хорхе он считал необходимым.       Благо, что его влияния было достаточно, чтобы в больнице не заметили, кто конкретно вошел навестить пациентку. В палате Виолы было светло. На столике стояли свежие фиалки. Виола лежала, подключенная к аппарату, следящему за сердечным ритмом.       Когда Пачо вошел она удивилась, а потом попыталась улыбнуться, но вышло слабо. Она была заметно похудевшей и бледной от чего Пачо расхотелось садиться в тюрьму ради возможности придушить Кальдерона собственными руками.       — Ты пришел, — сказала Виола.       — Я иначе не мог, — Пачо улыбнулся. Он подошел к кровати Виолы, поднял повыше сумку. — Это тебе пригодится.       Виола просияла, увидев свой ноутбук.       — Я боялась, что его украдут, — сказала она. Пачо положил сумку на прикроватную тумбочку рядом с фиалками.       — У Кальдерона все пошло не по плану, поэтому все твои материалы сохранились, — сказал Пачо. — Салазар заберет из квартиры остальное.       — Благо, что там не много, да и копии есть в редакции, на разных облачных хранилищах и так далее, — сказала Виола. Она повернулась и внимательно смотрела за тем, что он делает. Ему это напомнило то, как кошка наблюдает за приготовлением еды. Также любопытно. — Как видишь я тот еще параноик.       Пачо улыбнулся.       — Я бы сказал ты осмотрительная, — он оглянулся в поисках того, куда бы сесть, обнаружил стул, подвинул и сел, наклонившись в сторону Виолы. — Что ты будешь делать со статьей?       — Допишу и выпущу, как только будет возможность… — Виола осеклась, во взгляде мелькнула грусть. — А она скоро появится, после того как… Извини, я понимаю, что чуть ли не сама тебе это предложила, а теперь не могу сказать вслух.       — Все нормально, в конце концов, я всю жизнь шел к тому, чтобы рано или поздно очутиться за решеткой, — Пачо глянул в пол, чтобы на секунду скрыться от ее взгляда. — Не захочешь больше водить со мной дружбу, и я пойму.       — Скажешь еще раз так, Франсиско Геррера, и я клянусь, что я тебя ударю! — откуда-то в ней взялись силы, чтобы отчитать его тоном достойным донны Росарио. Пачо резко поднял на нее взгляд и столкнулся с решительным выражением лица. — Как я могу бросить человека, спасшего мне жизнь?       Понятное дело, вопрос был риторическим. Пачо не отвечал. Он смотрел на Виолу с теплотой на сердце и благодарностью во взгляде. Виола, тем временем, решила, что тему они закрыли. Она немного смягчилась. Затем Виола положила одну руку себе на живот, будто устала от того, что злилась только что.       — Хотя конечно с человеком я погорячилась, — робко сказала Виола, глянув на Пачо с любопытством. — Мне показалось, что я видела крылья за твоей спиной.       Пачо не сомневался, что она это запомнила. Скрываться больше не имело смысла.       — Ты права, я действительно могу раскрывать крылья, потому что я из ангелов, — сказал он. Для Виолы можно было открыться.       — Ого! — Виола все-таки удивилась. Она выглядела забавно, будто ребенок. — Я думала, что ни одного ангела в мире магии не встретить, хоть и ходили слухи о том, что они где-то могут быть где-то вне Небес.       Второй раз в его жизни девушка с удивлением узнает о том, что он за существо. Стало больно от воспоминания из самого начала его отношений с Кристиной. В тот момент он был так окрылен. Пачо-то думал, что Кристина от него убежит, а она решила быть с ним.       — Нас сильно больше, чем ты думаешь, хотя в последнее время количество поубавилось, — сказал Пачо.       — То есть Зик? — спросила Виола осторожно.       Пачо кивнул.       — И Бенхамин тоже.       Виола на пару секунд задумалась. Пачо воспользовался случаем, чтобы достать из кармана кулон.       — Ты ведь тоже далеко не самое обычное существо с одной способностью, — сказал Пачо с легко ухмылкой. Он взял кулон за цепочку так, чтобы он повис у него в руке.       — Вот он где! — Виола обрадовалась еще сильнее, чем ноутбуку. Она тут же протянула руку. Пачо бережно опустил кулон в раскрытую ладонь.       — Это там жил дух, который меня предупредил? — спросил Пачо, пока Виола усаживалась, чтобы надеть кулон обратно.       — Да, — кивнула Виола. — Это векуфе.       Пачо мгновенно расплылся в улыбке, потому что это были злые духи из сказок Россы, а Виола ими управляет.       — Чего ты? — Виола будто даже обиделась. — Обычно все пугаются, когда узнают, что я из казадорес, а еще могут скривиться неприязненно.       — Мне бы не пришло в голову скривиться, кем бы ты не оказалась, а ведьмочки по мне, — сказал Пачо все с той же улыбкой. — Я рос с верховной брухо, она мне рассказывала про разные виды магии, через сказки и про векуфе тоже.       Виола внимательно выслушала его. Пачо подумал, что без нее он будет скучать не меньше, чем без Бенхамина. Это первая девушка в жизни, с которой он подружился, да еще так быстро. Почему-то ему казалось, что несмотря ни на что, в тюрьме она не появится.       — Я не знала, — просто сказала она. Виола наконец надела кулон. — Спасибо, что ты его нашел. Мне он дорог не только из-за духов. Его мне подарил папа.       — Скоро ты сможешь за него отомстить, — сказал Пачо.       У Виолы на глазах блеснули слезы. Она робко подвинула руку в сторону Пачо. Он посмотрел на ее ладонь, подумал о том, насколько уместно друзьям делать такие жесты, а потом вспомнил, где они, что она пережила, да и куда он скоро отправится. Пачо на несколько секунд коснулся протянутой руки. Все, что он смог запомнить — она казалась более теплой, чем должно быть.       — Жаль, что такой ценой, — сказала Виола и в этой фразе читалось многое.       Пачо подумал, что, наверное, навсегда будет вызывать у нее ассоциации с гибелью отца. Если бы Марсело Ходояна не застрелили, то она бы не оказалась в Либертад, не искала бы встречи с ним. Он никак не мог взять в толк, почему она так держится за их дружбу.       — Расскажи, как ты? — спросил Пачо, имея ввиду самочувствие.       — Поправляюсь, — ответила Виола. — Меня несколько дней лечили как от болезни сердца, потому что яд продолжал ее провоцировать, оставаясь в организме. Потом врачи смогли расшифровать состав яда и стали давать мне лекарство. Сказали, что никогда раньше такого не встречали.       — Ты так говоришь, будто этому рада, — сказал Пачо, заметив, что Виола говорит воодушевленно.       — Да, а что? Я жива, а у медиков появилась возможность изучить яд, которым эти хреновы змеи травят всех подряд, — сказала Виола с напором.       — Понимаю, потому что думаю, что хоть мы и можем устранить Кальдерона, но от культа мы не избавимся, — сказал Пачо. — Кто знает, сколько их и где еще они живут.       Виола ничего на это не сказала, лишь грустно улыбнулась. Пачо посмотрел на часы на стене. Он вздохнул. Пора было уходить. Нехотя он встал.       — Ты уходишь с таким лицом, потому что это уже скоро, да? — спросила Виола.       — Да, когда ты выпишешься из больницы, я уже буду сидеть в следственной тюрьме, — ответил Пачо. — Так что, прощай, Виола.       Она вновь посмотрела на него взглядом донны Росарио.       — До встречи, Франсиско Геррера!       Легкая ухмылка, преобразившая ее и без того симпатичное лицо. Пачо не мог не улыбнуться ей в ответ. Вскоре он ушел и каждый его шаг действительно приближал его к тюрьме.       В условленный день рано утром, еще до рассвета, Пачо и Бенхамин курили стоя возле машины на проселочной дороге между полей сахарного тростника. Они смотрели в ту сторону, где как они знали проходила трасса.       — Барыгам из Хуареса нужен был дурман, — сказал Пачо. — Эта Ворона или как там ее хотела его получить. Со слов Федерико это только подтвердилось.       — Ты думаешь, сестрица Рауля Переса продолжит свои поползновения в эту степь? — спросил Бенхамин. Он старался делать вид, что все в порядке, но в тоне его голоса сквозило то, как он не хочет оставаться без Пачо.       — Кто знает, — Пачо пожал плечами. — Сдается мне, что она слишком умна, чтобы умереть в этой заварушке. Покуда Ворона жива, она всегда может попытаться еще. Поэтому, Бенхамин, ты должен сделать так, чтобы барыги думали, что мы уничтожили то, что им нужно.       — Предлагаешь мне сжечь ту плантацию в Пальмас? — Бенхамин вздернул брови, видимо решил, что Пачо спятил.       — Нет, она вечность гореть будет все-равно не уничтожишь, — ответил Пачо. — Да и все население Республики будет вдыхать галлюциногенный дым еще несколько лет. Уничтожь крупную «фабрику», ту на которой сидит Химик. Его переведи в другое место.       Бенхамин кивнул.       — Справедливо, — сказал он. — Барыги целятся в те джунгли уже давно. Могут купиться, если там распотрошить что-то крупное.       Они замолчали. Бенхамин уставился в горизонт, а потом повернулся к Пачо.       — Я еще могу заставить тебя передумать? — спросил он. — Или просто затолкать в машину и увезти?       Пачо покачал головой отрицательно. Он затянулся и дым показался ему сладким от того, что скоро вдоволь курить ему не придется.       — Ты сделаешь как я скажу, Бенха, ты позволишь мне сесть в тюрьму. Во-первых, потому что от этого зависит наша дальнейшая жизнь, а во-вторых, потому что ты все это время на самом деле был подчинен Зику через меня.       — С чего ты взял? — Бенхамин посмотрел на него с недоверием.       — Прочел в записях, оставленных Зиком, — ответил Пачо. — Он заметил, что наша дружба образовала особую, братскую связь, которой он воспользовался, чтобы ты был готов ради меня на что угодно. Ритуал это закрепил.       — Никогда этого не говорил, но Зик — козлина, — Бенхамин сказал это тоном эксперта. — Будто бы я и так бы ради тебя что угодно не сделал. Ты же буквально вытащил меня из нищеты и верной смерти.       Пачо усмехнулся.       — Я подумал примерно также, — сказал он. — Однако это всегда был его способ о нас заботиться. Зик умел делать даже самые гадкие вещи действительно ради нас.       — Твоя правда, — с грустью произнес Бенхамин. — Ты точно у него этому научился.       — Отчасти, да, потому что я сажусь в тюрьму не только потому, что так мы сможем посадить Армандо Кальдерона. Я делаю это, чтобы однажды изменить свою жизнь, а заодно и твою вместе с другими ангелами. В тюрьме я смогу подумать над этим.       Бенхамин докурил и с раздражением выкинул остаток сигареты.       — Нашел ты конечно место, чтобы подумать, тебя же убить там могут, — сказал он.       — Не убьют, потому что я собираюсь жить вечно.       Пачо посмотрел на Бенхамина с таким простодушным выражением, что друг только и смог, что покачать головой.       — Ладно, поговорим тогда лет через шестьсот, тебя же за твои преступления настолько посадят, — усмехнулся Бенхамин.       — Скажешь тоже, — Пачо сделал то же самое. — К сожалению, для Хорхе Салазара, я не намереваюсь полностью отдавать себя в руки местного правосудия. Я ему не доверяю, да и Зик потрудился сделать так, что полиция замучается доказывать нашу связь с оружейным бизнесом.       — Это в его стиле, — отозвался Бенхамин.       Они посмотрели друг на друга. Пачо почувствовал, как сердце дрогнуло.       — Пора, Бенха, — сказал он. — Тебе надо уходить до приезда Хорхе Салазара.       — Что ж, — протянул Бенхамин, раскрывая руки для объятия. Пачо сделал шаг, чтобы обнять друга на прощание. — До скорого, братишка!       — Береги себя, — ответил Пачо.       Они отступили в сторону друг от друга. Бенха тут же отвернулся, чтобы Пачо не увидел навернувшихся слез. Впервые с ним такое. Друг сел в машину и уехал. Машина Бенхамина удалялась по проселочной дороге от трассы. Пачо проводил ее взглядом.       Он повернулся в тот момент, когда послышались полицейские сирены. К нему приближались три машины. Пачо усмехнулся. Не дурно, чтобы арестовать его одного. Он вновь ничего не почувствовал, когда машины остановились в паре метров от него.       Два автомобиля — служебные с символикой полиции и надписями, одна — личная машина агента Салазара — простой серый седан. Хорхе вышел оттуда и медленно пошел по направлению к Пачо.       Салазар на удивление не выказывал никакого торжества. Он был сосредоточен и не более.       — Готов? — спросил Хорхе, поравнявшись с Пачо, который смотрел на агента сверху вниз, так как тот был ниже ростом. Хорхе заметно нервничал.       Пачо кивнул.       — Давай с этим покончим, — сказал он.       — Тогда оружие, если есть при себе, — потребовал Хорхе.       Пачо вынул из-за пояса какой-то пистолет, который у него имелся и был взят именно потому, что Пачо знал, что его попросят сдать оружие. Символ того, что берут бандита.       Пока Хорхе прятал отнятый пистолет за пояс, к Пачо подошли двое оперативников. У одного из них были заготовлены наручники.       — Не надо, — вдруг остановил их Хорхе. — Этот сеньор пойдет с нами сам, да еще и не будет сопротивляться, так что проявим уважение.       Оперативники покосились на Пачо со странными лицами, но перечить Салазару не стали. Они взяли Пачо под руки.       — Франсиско Анхель Геррера Флорес, вы арестованы по подозрению в связи с организованной преступностью, — сказал Хорхе Салазар.       Пачо слушал обвинения и думал, что начинает путь в неизвестность.