Малышка Ария растёт с каждым днём. Скалл навсегда запоминает, как немного оправившаяся после родов Луче приводит его к детской колыбели, рядом с которой стоял специальный стульчик, явно находящийся здесь для Облака, куда он не медлит запрыгнуть; на него смотрит крошечное личико ребёнка, которому буквально неделя (каскадёр отмечает в календаре дни постоянной суеты в особняке), а после в глазах младенца появляются искры чего-то, похожего на радость и беззубый рот искривляется в улыбке. Ему, кажется, рады.
Как странно.
Скалл уезжает из особняка через месяц после рождения Арии, как только убеждается, что Луче достаточно окрепла, чтобы иметь возможность управлять семьёй и быть при этом в безопасности. Он начинает разъезжать по всему миру, исследуя то, что может привести его к разгадке проклятия Аркобалено. Изучает иностранные языки, потому что на него с его родным английским часто смотрят, как на чужака, что мешает, ищет мафиозные кварталы, чтобы не показываться на глаза гражданским - мало ли, вдруг младенец, который спокойно ездит на байке, совершенно случайно нарушает этим действием Омерту. Как оказалось, Аркобалено становятся достаточно известными, Скалла узнают по пустышке на шее (не узнают, как человека, но узнают как того, кто должен быть сильнейшим Облаком поколения) и особо не трогают. Оно и к лучшему. Каскадёр объезжает за полгода несколько стран Южной Европы, задерживается на несколько месяцев в Португалии и Испании, учится переговариваться быстрыми фразочками на обоих языках, после чего начинает путаться, вызывая смешки со стороны местных мафиози. Он обзаводится новыми знакомствами, пьёт джин-тоник в компании глав местных семей и чувствует, что жизнь постепенно налаживается. Пустота из груди не исчезает, но забивается новыми ощущениями.
Скаллу даже нравится.
Облако возвращается в особняк за день до Рождества, привозя с собой кучу сувениров и всякого барахла. Он внезапно вдохновляется идеей украсить весь особняк, создаёт гирлянды из облачного пламени, обвешивает ими стены, выедает мозг ложечкой охраннику, пока тот не соглашается поехать в лес за ёлкой и посылает дворецкого в магазин за кучей игрушек. Кажется именно этот день становится отправной точкой к становлению Аркобалено тем человеком, появление которого значит для работников особняка начало конца. Скалл увеличивает количество снега вокруг дома, вьёт венки из еловых веток, носится по всем этажам, убеждаясь, что не остаётся ни одного уголка без украшений, вешает игрушку с рождественским оленем над кроваткой Арии и тащит Луче готовить гуся. Небо не понимает, что произошло с младшим Аркобалено, но Облако впервые выглядит настолько загоревшимся праздником, что она не смеет его прерывать. А ещё её дочка смеётся счастливо, протягивая крошечные ручки к фиолетовому огню. Скалл замечает это и создаёт над крошкой Арией картинку того, как Санта летает между домами на санках с оленьей упряжкой.
В особняке пахнет ёлкой и морозом с лёгкими вкраплениями машинного масла и сицилийских апельсинов. Потом именно этот запах будет ассоциироваться у всех жителей дома Джиглио Неро с безбашенным каскадёром. Они всем особняком дожидаются, когда пробьёт 00:00 первого января, пока маленькое Небо (так каскадёр начинает называть дочку Арии, узнав, что она тоже носитель небесного пламени) мирно посапывает под ёлкой.
Скалл пропадает вновь, на этот раз до второго дня рождения Арии. Он объезжает Америку штат за штатом, знакомится с чужими праздниками. Стоит заметить, что они порой очень странные: взять, к примеру, день кленового сиропа (хотя Облако честно думал, что данный вид лакомства - чисто канадская фишка) или день оптимистов. У второго праздника, на самом деле, другое название, но Аркобалено понял суть и сократил его до понятного. Он больше не звонит и не пишет никому, даже Луче, а в последнем штате он и вовсе выбрасывает свой мобильный прямо под колёса автомобиля, покупая взамен ему самый дешёвый плеер и наушники. Для атмосферы, так сказать. Под звуки джаза он колесит по Техасу, стараясь найти отголоски Дикого запада, случайно заходит в одну из забегаловок, где ему прямо со входа стреляют в голову (как раз в тот единственный день, когда было облачно и он снял чёртов шлем!) и осознаёт, что он, кажется, стал неуязвимым, а его слова о бессмертии оказались вещими. Ну, по крайней мере так решило его пламя, которое сожгло пулю где-то в милиметре от его лба, не дав ей даже прикоснуться к белоснежной коже.
- Может просто попьём виски? - Скалл мирно приподнимает руки, натягивая на губы улыбку, но даже не успевает договорить, когда на него направляют своё оружие сразу несколько мафиози. - Что же, ребята, я по-хорошему просил.
Через минут десять он сидит за барной стойкой, прося бармена налить ему ещё виски в стакан. Несчастный мужчина только и может, что держать бутылку с приглянувшимся Облаку напитком, раз в какой-то промежуток времени выполняя его просьбу. В его глазах нескрытый ужас.
Скалл приподнимает уголки губ. Потому что вокруг них двоих нет буквально
ничего, кроме барной стойки и одного-единственного стула, на котором, собственно, и сидит Аркобалено. Каскадёр неторопливо смакует напиток, прикрывая глаза, пытается понять, в чём прелесть крепкого алкоголя. В радужках активнее блестит пламя, делая и без того окрашенные в облачный фиолетовый глаза пугающими, словно их обладатель вернулся с того света и в нём поселилось что-то демоническое. Скалл всё ещё боится огня, но собственное облако не причиняет вреда, поэтому он делает его исключением, шутя про то, что такие вещи только подтверждают правила.
Скалл уходит вечером абсолютно трезвый, потому что собственное нестабильное пламя выжигает всё, что попадает в кровь. Прелесть крепкого алкоголя он так и не понимает. Облако добивает бармена выстрелом в голову и сжигает всё, что осталось от неплохой, наверное, забегаловки, после чего уходит, даже не пытаясь убрать остатки своего пламени.
Он грешник и падать ниже ему некуда. Каскадёр знает, что остатки огня частично растворятся сами (и мысленно благодарит свой ужасный контроль, за счёт которого он может использовать пламя в бою только поверхностно), а того, что останется, скорее всего даже не хватит, чтобы сказать, что здесь был именно Аркобалено.
На его теле появляются новые шрамы. Преимущественно на лице, потому что в какой-то момент каскадёр совершает невероятную глупость и теряет свой шлем. Будучи, чёрт возьми, в Аризоне, на открытом плато, где не было даже самого крошечного деревца. Его кожа сгорает с такой скоростью, что её не всегда успевает залечить собственное пламя, поэтому у него остаётся шрам, идущий по всей переносице, и небольшое пятно на подбородке, в тех местах кожа сгорела едва ли не полностью. Скалл тогда едва доезжает до ближайшего населённого пункта, притворяется маленьким потерявшимся ребёнком и уламывает какого-то взрослого купить ему новый шлем. Актёрское мастерство у него, судя по всему, на высоте, ибо тот взрослый даже не звонит в полицию. Вот и прекрасно.
Он возвращается в особняк на второй день рождения Арии. И сразу натыкается на виновницу торжества, которая хнычет на руках матери, прося её опустить на землю. Луче улыбается всё так же тепло, но выглядит куда более бледной, а под глазами залегают тени. Крошка Ария тянет к Облаку ручки, а потом, оказавшись на полу, сразу идёт к тому. Она называет каскадёра котом и тянет несильно за прядки фиолетовых волос. Скалл честно не знает, как реагировать, он оказывается одного роста с Арией, что становится для него настоящим потрясением, ибо он помнит её совсем крошечной. Каскадёр не знает, как вести себя с детьми и на секунду жалеет, что забросил так далеко те книжки про воспитание. Луче вновь берёт Арию на руки и идёт в комнату, давая Облаку время прийти в себя.
Скалла на его столе ждёт тарелка с печеньем.
Каскадёр продолжает путешествовать по миру. Он постепенно улучшает свой контроль над пламенем, мысленно делит свой огонь на две части и одну из половин обращает против облачной сущности, учась уменьшать даже огромные предметы. Это, конечно, больно - он буквально изменяет самого себя. Идёт против своей же сущности. Но при этом это настолько весело, что Скалл закрывает глаза на то, что по его губам каждый раз течёт густая кровь.
Он угоняет самолёт, ночью пробравшись к зоне аэропорта. Ну, не совсем угоняет. Просто крадёт - с помощью пламени уменьшает огромный самолёт до крошечной модельки, словно игрушечной, после чего уносится на мотоцикле куда подальше. На следующий день в газете печатают о том, что произошла "Самая наглая кража десятилетия", а Скалл смеётся, понимая, что его никто не найдёт и не догонит. А для мира пламени то, что он сделал - что-то невероятное, потому что идти против своего пламени - смертельно, огонь просто сжигает своего носителя заживо.
Самолёт он потом перекрашивает в фиолетовый, оборудует накопителями пламени и маленькой кофемашинкой.
В особняке он появляется только на дни рождения Арии и на рождество, принося подарки жителям дома и принося атмосферу праздника. Уже пятилетная Джиглио Неро бегает по этажам, озаряя всё вокруг своим смехом. Скалл следит за этим с лёгкой улыбкой, но потом видит лицо Луче, которая тоже смотрит за дочерью, и чувствует, как внутри раскрывает свои объятия пустота. Аркобалено Неба выглядит так, будто у неё рак на последней стадии, уже смирившаяся со своей смертью и жалеющая лишь о том, что она не сможет провести со своим ребёнком больше времени. Ария пока ничего не понимает, лишь спрашивает иногда, почему её мамочка такая бледная. Каскадёр шумно сглатывает и не знает, что ему делать, потому что после Луче следующим Аркобалено Неба станет её дочь. Потому что малышку Арию, его крестницу, ждёт судьба матери: бег за более-менее сильным мужчиной, чтобы родить ребёнка, который будет достаточно силён, чтобы принять в будущем пустышку, и медленная мучительная смерть от собственного пламени. Невозможность смотреть, как растёт твоё дитя.
Последний месяц жизни Луче Скалл не покидает особняк. Он не оставляет надежды понять проклятие, потому что Небо выглядит так, будто она может умереть в любой момент, становится бледной, а в её глазах то и дело бесконтрольно вспыхивает пламя. А ещё она слепнет на один глаз, потому что нестабильный огонь разрушает её организм изнутри. Каскадёр смотрит на то, как затухает девушка, к которой судьба отнеслась так же ужасно, как и к нему и чувствует, что внутри комком сворачивается горечь. Он учит Луче ориентироваться в пространстве, не врезаясь в объекты, и та всё понимает. Каскадёр пытается сделать всё, чтобы последние дни Луче становятся как можно более счастливыми для Неба, находится рядом почти постоянно, пытается готовить печенье, отвлекает от грустных мыслей малышку Арию, шипит яростно на уже заранее скорбящих работников особняка за то, что они хоронят своего босса до того, как та умрёт.
В какой-то день Луче, которая уже не может подняться с кровати, просит Скалла прийти к ней. Она улыбается тусклой улыбкой, после чего протягивает тому дрожащей рукой рыжий плетёный браслет. Скалл чувствует, как начинают жечься глаза, потому что Небо с ним прощается, оставляет о себе последнее воспоминание. Луче ласково смотрит на него, после чего шепчет тихо слова о том, что она счастлива, что каскадёр стал крёстным её дочери, что лучшего человека она бы не нашла. И что ей жаль. Скалл перехватывает девушку за руки, но не может ничего сказать, потому что в горле встаёт ком.
Последним желанием Луче становится просьба снять с лица пластыри и убрать грим.
Скалл его не выполняет. Он вообще ничего не делает, не говорит, не прощается. Молча поворачивается и выходит из комнаты, не оглядываясь на Небо. Лежащая на грани смерти на кровати девушка - не Луче. Кто угодно, но не Луче. Каскадёр спускается по лестнице, словно заведённая игрушка. На лестничной площадке он натыкается на Арию, малышка смотрит на него широко распахнутыми глазами и Скалл понимает, что не может сказать ни слова. Он лишь качает головой слабо, после чего чувствует, как падает рядом с ним на колени будущая Аркобалено, прижимая к себе и заходясь громким плачем. А потом Ария шёпотом просит его уехать.
И Скалл уезжает.
Каскадёр даже не собирает вещи, он просто сбегает по лестнице, не видя перед собой никого, и выбегает из бывшего когда-то таким гостеприимным дома. Покидая особняк Джиглио Неро на мотоцикле, Скалл чувствует, что он самый ужасный человек на этом свете. Потому что где-то там умирает Луче, всё ещё считающая, что она виновата в том, что их накрыло проклятия Аркобалено, заходится в истерике малышка Ария, которой приходится так рано стать совсем взрослой.
Потому что дом Джиглио Неро скрывается за поворотом.
А потом ему впервые за восемь с лишним лет звонит кто-то из его семпаев. В тот момент Скалл жалеет, что купил себе новый телефон, потому что номер едва ли не выжжен в памяти. Каскадёр горько улыбается, думая о том, что Реборн явно лучший киллер, раз за столько лет ему не пришлось менять сим-карту.
Скалл на звонок не отвечает.
А на следующий день умирает Луче.
Скалл не появляется на похоронах. Он запирается у себя в убежище, не отвечает на звонки и вновь погружается в отчаяние. Облако растворяется, рассеивается. Пропадает. Остальные Аркобалено, наверное, после этого возненавидят его сильнее.
Скалл надломленно улыбается. Он и без того ниже дна, глубже падать некуда. Его ненавидели раньше за характер, потом ненавидили за то, что предатель (хотя о проклятии Аркобалено он не знал и был напуган так же, как и остальные), а теперь будут ненавидеть за то, что он оставил их Небо умирать и не пришёл на похороны.
Какая разница?
Через два дня в его убежище появляется Кавахира. Шаман смотрит на него привычным взглядом, эмоции которого каскадёр так и не разобрал. Он говорит о том, что передача пустышки прошла успешно и теперь главой Аркобалено становится Ария. И что лучше на глаза остальным атрибутам ему не попадаться. Скалл меланхолично пожимает плечами, ничего не отвечая, потому что слова Кавахиры всего лишь подтверждают его опасения. Не больше, не меньше. Но в груди скребёт мерзкое чувство отторжения и капелька возмущения. Потому что никто из ублюдков Аркобалено ни разу не посетил Луче с момента, когда на них наложили проклятие. Не поговорил, не поддержал, не увидел крошку Арию, пока та была настоящим ребёнком, не сломленным смертью матери и грузом ответственности.
Та женщина, которая сейчас лежит в земле - не Луче. Скалл не верит, что это вообще произошло. Что это всё происходит с ним. Но вселенная его явно ненавидит.
Ребёнок выходит на канат, в его лицо светят прожекторы. Шаг. Второй. Трос подпилен, материя скрипит под ногами сильнее, чем обычно. Канатоходец теряет равновесие. Треск. Маленькие пальчики успевают схватиться за край стойки. В этот раз он выживает. Какая жалость.
На руке Скалла между жёлтой лентой Солнца и красным амулетом Урагана появляется оранжевый браслет Неба. До завершения радуги не хватает только фиолетового. Скалл кривит губы в улыбке.
Фиолетового в его радуге не будет.
