***
— Нам нужны паспорта Царства Земли, — на подходе к Цан Бу известил их капитан Хаоши. Зуко вместе с остальными серьёзно кивнул. Значит, сейчас надо искать того, кто согласится склепать фальшивые документы на сорок взрослых. «И одного ребёнка», — юноша потрепал по голове довольно пискнувшего Якона и продолжил наблюдать за капитаном. А тот тем временем сообщил: — У меня здесь есть контакты. Я иду договариваться, а вы — обменивать деньги, и помните о норме, — мужчина при этом грозно смерил взглядом подчинённых, а на дружный знак «есть, капитан» сжал губы в тонкую ниточку; морщины, взрезавшие уголки рта, глаз и лоб, чуть углубились, натягивая обветренную кожу. — Встретимся через тридцать градусов на площади. Исполнять. Проходя мимо ухоженных домиков, Зуко не мог не отметить активную подготовку к Химацури — третьему дню Танчжоу. С кухонь пахло жаренной с пряностями и свиным жиром курицей, салатами с щавелем, шуджингским перцем и разнообразными приправами, традиционными напитками; какими-то своими, хозяйскими блюдами, десертами из цукатов и риса. Всё это кружило голову, и не у одного Зуко — Туком голодно облизнулся, а выглянувший из-за его спины Шукен проводил какую-то женщину с тазом маринованного мяса долгим-долгим взглядом. По крайней мере, запахи приподняли настроение перед жуткой очередью. Зуко скучающе вертел в руке талончик с выведенной суммой, которую нужно было обменять. «Если сто семьдесят иен — две трети жалованья, то получится примерно… — юноша задумчиво нахмурился. — Тысяча с чем-то лян. Неплохо, если экономить, то и на первые дни в Ба Синг Се хватит. Когда там уже эта бабка наговорится?» Медленно, очень медленно продвигалась очередь: то ли клиенты были болтливые, то ли кассиры — нерасторопные. Те тридцать градусов, что были им отведены, истекали; сослуживцы хмуро переглядывались, малость уставшие и голодные, Аканэ что-то обсуждал с сержантом Итто, Якон печально смотрел на играющих неподалёку в «прыг-стук» детей; Зуко невзначай отметил, что те — ровесники кадета. Совершенно естественно, что Якону тоже хотелось чуточку расслабиться и присоединиться к детям, но он себе этого не позволил — поджал губы и отвернулся, крепче сжав лямки вещмешка и с горечью насупившись. «М-да, грустно, когда видишь резвящихся сверстников и понимаешь, что не имеешь права делать так же, потому что ты кадет, а не школьник. Может, конечно, капитан смилостивится и позволит гульнуть сегодня, праздник всё-таки», — Зуко вздохнул с облегчением, когда дошла очередь до Чжуна: тот первый из роты стоял на обмен. «Ну всё, теперь быстрее пойдёт, у Чжуна с тягомотиной разговор короткий».***
Капитан Хаоши всё же смягчился и позволил им остаться в Цан Бу до полуночи. Какое это было благословение, пусть и строго ограничили траты! Якон нашёл тех детей, но в «тигродилловы бои» играл довольно осторожно. Оно и правильно, подумал мимо проходящий Зуко — пусть Якон добрый и улыбчивый, а тренировки Юянь никогда даром не проходят, удары уже неслабые. Аканэ и Касуми, успевшие в пятый — или восьмой? — раз поссориться и помириться, сейчас стояли в кофейном павильоне с сержантом Итто, принюхиваясь к зёрнам различных сортов и степени обжарки и обсуждая их между собой. «Наши любители бодрящего себе не изменяют», — юноша покачал головой и продолжил следовать за манящим запахом огненных хлопьев. Ему нужно было их достать, эта незаменимая добавка просто обязана быть в его вещмешке. Без хлопьев еда кажется не такой вкусной, ей не хватает остроты. Так что… да, Зуко отчаянно нуждался в огненных хлопьях. Даже капитан Хаоши наверняка не жалел о своём решении — стал бы мужчина вдумчиво, неторопливо смаковать горячее вино со своим обожаемым анисом и буквально баюкать кружку в руках, если бы не был доволен? Стал бы он лениво скользить взглядом серых глаз по прохожим — но всё ещё цепляться за каждую мелочь в образе и намертво вгонять её в мозг? «Профессиональная деформация», — говорили по этому поводу солдаты, и тут Зуко был с ними согласен; иногда ему хотелось посочувствовать старому капитану, но он тут же одёргивал себя — Хаоши не терпел «соплей», а деформация наблюдалась у всех, кому было хоть немного за двадцать. Зуко прекрасно понимал, что станет таким же. Так что нет, никаких соплей — ему шестнадцать, он взрослый, не ребёнок. А пока что нигде не царил хаос, ничто не взрывалось и никто не кричал. И рота Ёру, родная и любимая, хорошо проводила Химацури — день гуляний и вкусной еды.***
В маске было душновато, но зато их никто не мог узнать. Да, а ещё маска — хорошее прикрытие для выражения лица. По правде говоря, Сокке понравился… Огненный Фестиваль, так переводилось на всеобщий (он принципиально не стал читать угловатые знаки вражеского языка, да и не знал его). Отовсюду пахло едой, везде были люди и разговоры обо всём. «Это люди Огня, — строго напомнил себе юноша, краем уха слушая щебечущего Аанга. — От них всегда нужно ждать какой-нибудь подлянки». Как, например, подлянки-с-огненными-хлопьями… ну, Сокка действительно не ожидал, что они окажутся настолько горячими и острыми! Аанг ещё тихонько посмеялся над ним и сказал что-то о своём давнем друге Кузоне из Нации Огня — о том, что он просто обожал подсыпать огненные хлопья в рис. Лапки Коха, это ужасно, как можно мешать нежный, рассыпчатый рис с этим пылающим кошмаром?! Потом они решили посмотреть со стороны детскую пьесу и, о Туи и Ла, неужели действительно нужно столько пафоса? И дети ведь так искренне переживали за «Хозяина Огня» — лишь на один короткий миг, до того, как «маг земли» был сожжён. Тогда дети уже радовались, и злость вперемешку с испугом и отвращением поднялись в груди. Аанг наверняка был неприятно удивлён, Катара уже развернулась, чтобы пойти дальше, а Сокка был просто зол. «Вы только посмотрите, — скривился он. — Монстры растят монстров, как и ожидалось». Рядом стоящий мужчина цыкнул, смотря на маленькую сценку; Сокка в любопытстве повернулся к нему — и обмер. Эту маску он уже видел: красный, чёрный и белый, вместе образующие морду хищника. Но это другой человек, совсем другой — пронзительные серые глаза, лучики морщинок, седеющие волосы с выпущенными по бокам прядями, и на лице гримаса скепсиса. Ещё он сухой и жилистый и, Духи, неужели Юянь их настигли? «Надо сказать Аангу и Катаре, — думал Сокка лихорадочно, крутя головой в поисках сестры и друга. — Надо выбираться отсюда. Что, если этих лучников послали за нами, надо уходить быстрее, пока этот не сообщил своим!» Тот жуткий парень в Макапу уже мог стать проблемой, но теперь это взрослый, и Сокка не хотел знать, на что он способен. «Ох, а вот и они», — Сокка улыбнулся под грустной маской и поспешил к Аангу, махавшему ему рукой, и Катаре. Юноша не видел и не чувствовал того оценивающего взгляда, которым проводил его Хаоши. Губы мужчины едва скривились. «Аватар. Пора собирать ребят и сваливать».***
Зуко провожал ревущего бизона Аватара с чувством, близким к раздражённой озадаченности. «Кто-нибудь, скажите мне, с какой скоростью летает это животное?» — нахмурился юноша, и этим вопросом задавался не он один: сослуживцы переглядывались или также следили за бизоном, а один лучник ёмко, от души выругался, подняв руки высоко в воздух: — Какого, блять, пепла? Мы оставили их позади! — Руки по швам, — сразу оборвал его капитан Хаоши. — Слушайте лучше. Колебание-два все стояли, по примеру капитана склонив головы чуть набок и вслушиваясь в гуляющий в полуголых ветках ветер, в хлопки расцветающих ханаби, в шум праздничного Цан Бу. Вот капитан мелко вздрогнул, и едва заметное напряжение в плечах заставило всю роту подобраться в ожидании дальнейших указаний. — Голос адмирала Джао. Ускорить темп, — и рота повиновалась, рассыпалась в обычной манере по лесу и устремилась вверх, на ветви. Зуко оставалось только в мыслях удивляться тому, насколько острым был слух капитана — чтобы вот так, среди всего шума, различить голос одного-единственного человека! Раз в десятый подтвердилось, почему Хаоши посылали на одни из самых сложных заданий — всегда и всё услышит. «Мне до этого расти и расти. Интересно только, когда расскажут, что это обострение чувств вообще значит?».***
Сокка был не столько взбудоражен, сколько встревожен тем, что они встречали утро в лагере дезертиров Нации Огня. Ему не нравилось спать рядом с этими… Да он даже пройтись спокойно не мог, не наткнувшись на человека Нации Огня, ну что за «прекрасное убежище»! А ещё рядом могли поджидать демоны Юянь — Сокка не знал, на что они способны, но явно на не самые приятные вещи. Да, именно поэтому он решил занять себя рыбалкой. Рыбалка прекрасно помогала сконцентрироваться и успокоиться, и можно было, к тому же, добыть обед. Сестра упражнялась недалеко в покорении, изредка подглядывая в разложенный на пеньке свиток и старательно, по картинке скручивала водяной шар. Сокка должен был признать, что получалось хорошо. Идиллия, за исключением того, что этот… Джонг Джонг куда-то повёл Аанга, сказав, что тому нужно тренировать дыхание, что бы это ни значило. А вода в реке текла медленно-медленно, и поплавок-палочка колыхался едва-едва. Казалось, так можно сидеть вечно, и Сокка решил себе не отказывать в небольшом отдыхе. Пусть тот и означал пребывание в убежище дезертиров Нации Огня. «В конце концов, — подумал юноша, пожав плечами, — они нас вроде ещё не убили, а один даже поговорил со мной. Да и Чей, пусть чудак, но вполне дружелюбный». Ослаблять бдительность не стоило, конечно, но вот пару китовых вдохов отдохнуть от вечной спешки — вот это было необходимо. Вспомнилось недавнее плавание среди рифов, и Сокка мечтательно улыбнулся — в тот день он получил Знак мудрости, и Бато улыбался ему, говоря по-особому нежно и мягко о том, что у папы такой же. «Вот будет здорово рассказать ему, когда встретимся! Интересно, насколько крепко папа меня обнимет?» Ох, а ещё он наверняка скажет, что гордится им — папа говорил так всегда, когда Сокка делал что-то, что потом шло на пользу племени или когда у него что-то хорошо получалось. Поплавок качнулся сильнее, дёрнулся разок и мотнулся в сторону. Это заставило прервать ненадолго мысли. А вот теперь была любимая часть Сокки — выждать подходящего момента, чтобы начать вываживать рыбу. Он любил смотреть на качающийся поплавок и гадать, когда же можно будет дёрнуть.***
Айро всё не оставляло тихо ноющее в груди беспокойство. С того самого вечера, как они покинули Похай, оно не уходило и как будто бы усиливалось. «Что-то грядёт, — хмурился старый генерал, потягивая чай. — Что-то значительное». Побег Юянь не виделся пока что чем-то хоть отдалённо катастрофическим, как грозился полковник Шину. Куда более насущной проблемой были вести из колонии Цан Бу, Северного Храма Воздуха и приготовления адмирала Джао. Лейтенант Джи с капралом Акио тревожно совещались и всё поглядывали на стройный ряд линкоров и крейсеров; матросы Катоми и Ю Чжу крутились рядышком, надеясь что-то услышать из разговора старших. Остальные… остальные старались не обращать внимания и заниматься своими делами. «Джонг Джонг успел послать мне весточку. Писал, что юный Аватар не готов изучать покорение огня, а потом им всем пришлось уйти. Военный министр Цинь, судя по слухам, здорово из-за чего-то взбесился, триста с лишним погибших у Храма… Ох, Аватар, глупенький ребёнок. Хотелось бы знать, что там произошло, во всех подробностях». Вполне возможно, что и лучники Юянь могли пройти в тех местах. А может, они отправились на юг. Или на восток, вглубь материка… — Приятного вечера, — на трапе послышались шаги, пять пар солдатских сапог. Айро неторопливо поставил чашку и встал, приветствуя, умело маскируя недовольство. Адмирал Джао стоял мрачный, даже без своей привычной ухмылки: межбровная складочка углубилась ещё сильнее, губы были поджаты, и даже самоуверенность не могла перекрыть зверской усталости. Похоже, не один старый генерал в последнее время мучился от бессонницы. Лейтенант Джи подошёл справа и ответствовал (без особого уважения): — Здравия, адмирал, — даже традиционный знак Пламени и положенный по уставу поклон не спас от недовольного вздоха. Но этим Джао и ограничился; сразу же поманил рукой своего подчинённого и, приняв у него какой-то свиток, громко — так, чтобы слышала вся палуба — объявил: — «Его Величество Хозяин Огня Озай, Правитель Кальдеры, Домашних Островов и Внешних Колоний, Избранный Пресветлым Агни приказывает направить всех действующих военнослужащих Северного флота в порт Наяро, передать их под командование адмирала Джао. Военнослужащим предписывается оставаться в порту Наяро до дальнейших распоряжений адмирала Джао, касающихся предстоящей осады Северного Племени Воды». Генерал Айро слышал, как лейтенант Джи резко вдохнул, словно пытался справиться с гневом. Кажется, это немного приподняло настроение Джао, потому как он, свернув зачитанный приказ, приторно и с немалой долей издёвки поинтересовался: — Лейтенант Джи, вы и ваша команда… ещё ведь не подали в отставку?***
Лейтенант Джи должен был успокоиться, причём немедленно. К сожалению, он никогда не умел быстро успокаиваться: внутреннее пламя могло сжиматься и жечься в животе минимум сутки, и тогда покорение удавалось хуже. «Грёбаный Джао! — едва не рычал мужчина, собирая свои пожитки. — Сукин ты сын! Как был неисправимой задницей с самой Флотской академии, так ей и остался! Кто его за уши таскал по всему общежитию за нарушение комендантского часа? Кто из самохода возвращал? Я! Отыгрывается теперь, поди, ящер гнилохвостый». Под такие мысленные возмущения и был собран небольшой багаж. Оставалось самое главное — то, что чинно возлежало на стойке и называлось «украшением». Дайсё. Неизменная пара. Катана и вакидзаси, оба по-особому зазубренные, словно челюсти марлина-барракуды. Эту пару Джи берёг и в любое плавание брал с собой; настойчивые расспросы, зачем покорителю огня оружие, он научился умело игнорировать. От паск… адмирала Джао это не спасёт, но ткань и верёвки помогут отстрочить излишнее внимание. Казалось, никогда ещё Джи не любил так сильно свой корабль, как сейчас. «Ну всё, — провёл он грубой ладонью по фальшборту. — Прости-прощай, «Вани». Служили мы вместе, старый разведчик, долго». — Двадцать лет, ровно двадцать лет, — прошептал он, оглядывая палубу, «офицерскую башню» и мостик. За двадцать лет Джи в какие только передряги не влезал — и всегда выбирался. Манёвренный разведывательный корабль был не по зубам парусным судам Царства Земли; Племена Воды были проворнее, не один десяток раз приходилось отбиваться. За двадцать лет Джи изучил каждую царапину на корпусе, каждое движение судна — иной раз казалось, что «Вани» ему роднее, чем родители и сестра с племянниками. Может, так и было — на Домашних Островах он бывал от силы раз в несколько лет. За двадцать лет Джи побывал и в тёплых водах восточной части Царства Земли, и в приятной прохладе запада и родных островов, и в холодных, губительных морях полюсов. И всегда, всегда на борту «Вани»; всегда вместе с кораблём, словно товарищи. И ведь действительно стали товарищами! Гудение в котельной успокаивало, и такими родными казались каюты, кое-где исцарапанные стены, вечно открытый люк на нижней палубе (и плевать, что это было нарушением). И теперь оставить всё?! «Это не должно быть больно», — но рука крепче стиснула бортик трапа. Расставание с кораблём не должно быть таким, как будто от тебя что-то оторвали. Хорошо, что подобные эмоции лейтенант давно научился скрывать. Даже тогда, когда генерал Айро пожелал им удачи, — наверняка от всей широкой души — в душу впивались абордажные «кошки». Неправильно, моряки не оставляли свой корабль подобным образом. Ни при Азулоне, ни при Созине, ни до них. «Всё началось, когда трон занял Озай», — мелькнула крамольная мысль и тут же пропала, стоило взгляду скользнуть по фигуре адмирала Джао. Кажется, тот заметил нервозность команды, вон, уже ухмылка знакомая показалась. Но ничего не сказал, только развернулся и направился к линкору-флагману. «Там и направления получим, лишь бы не сильно разбросали», — кивнул себе Джи, в последний раз оглянувшись на осиротевший «Вани».***
Кинуть их решили всем скопом на один линкор, кроме самых проблемных личностей («Мест больше нет» — развёл руками адмирал). «Аходо», так вроде корабль назывался. Лейтенант Джи молча смотрел на свой листок с должностью и перечнем обязанностей, облокотившись на фальшборт. «Теперь я капитан, уже третий раз за свою жизнь» — усмехнулся он, пригладив пятернёй короткие волосы. Да, бывает же судьба шутницей. Адмирал Джао показался на палубе, и Джи напрягся при виде выражения безмятежности на чужом лице. «Сейчас ляпнет что-нибудь». — Как дела у старого приятеля? — протянул мужчина. — До сих пор, как в молодости, трудоголизмом страдаешь? — Мимо проходи, Джао! — ощетинился лейтенант, получая в ответ громкий смех. — Нехорошо, Джи, нехорошо, — это притворно ласковое мурлыканье бесило, — я ведь к тебе по-приятельски… — Пошёл ты, — фыркнул Джи, отворачиваясь и с удвоенным вниманием приглядываясь к кораблям. Где-то там, у крутого поворота побережья, за всеми линкорами и крейсерами, должен быть «Вани»… Хриплый вздох Джао раздался рядом — собеседник тоже упёрся в фальшборт руками и смотрел на корабли. Насмешливое выражение исчезло с лица, и то выглядело… вполне нормальным. «Если не знать, что за человек», — хмурый, Джи, однако, не сделал попытки отойти. Таким он «приятеля» видел очень-очень редко; с таким Джао хотелось постоять подольше и банально помолчать. Молчать, правда, «приятель» не умел. — Ничего, — голос собеседника казался малость усталым, — о «Вани» тут позаботятся. Сам знаешь, в Наяро доки нефиговые, не то что на Китовом Хвосте. Подлатают, подкрасят, ну и по мелочи. Джи тихо хмыкнул. Вот зачем этой падле нужно было напоминать? Хотя от грубоватого подобия подбадривания стало малость полегче. «Никогда тебе не удавались вдохновляющие речи, вот никогда», — мужчина прикрыл глаза, выдохнув облачко горячего пара. То растаяло в морозном воздухе, а Джао зашевелился. — Пора по каютам. Тебе на «Аходо», мне с вашими документами возиться. Прибавили мне работы, — проворчал адмирал, криво усмехнулся. — Послезавтра все тут будут. Ты капитан, только посмей на совете сзади отсидеться! «А вот и привычный командир-задница», — едва не скривился Джи, но вслух сказал с поклоном: — С нами Агни, адмирал. «Действительно, с нами Агни», — качал теперь уже капитан Джи, направляясь к грозному линкору «Аходо». Судя по всему, осада Северного Племени Воды предполагалась беспощадная и по возможности быстрая. А скорость частенько вела их к большим потерям, чем хотелось. А «честь имею» вместо общего армейского прощания от Джи, потомственного офицера, надо было ещё заслужить.