⊹˖ꕥ ༻𖥸༺ ꕥ˖⊹
— Лидер даёт новое указание, — голос его собеседника растворялся в порыве ветра. — Охота на хвостатых. В опустевшем так вовремя — минуту назад барышня в жёлтом с хохотом повела своего кавалера в залу — саду находились двое: юноша с пепельными волосами, любующийся вечерними пейзажами, и молодой шиноби, рассматривающий горящие в зареве окна. Шисуи обернулся: — Зачем? Какую цель он преследует? Парень пожал плечами, разминая запястья. — Не ясно. Говорит, для захвата мира, но мне кажется, что тут не всё так прозаично. — Есть мысли на этот счёт? — Не думаю, что они тебе понравятся. Где-то в свитках из запретной секции я видел упоминания о неком «десятихвостом», да и статуя в логове… Что если хвостатые как раз и способствуют появлению «Десятихвостого»? Шисуи помрачнел и остановил его рукой. Об извлечении хвостатых из джинчурики он знал многое, и ни один способ не отличался гуманностью. — Не продолжай, — Учиха зарылся рукой в волосы, не сдерживая горестного вздоха. — Наруто… Он попадет под раздачу. — Наступит момент, когда нам придётся прийти и за ним, — парень сжал сильнее костлявые руки на кованых перилах. — Я стараюсь оттянуть его, но долго это не продлится. Так что… Защищай его. — Ты и так многое делаешь, брат, — горько улыбнулся Шисуи. — Не взваливай на себя ещё больше. Собеседник лишь покачал головой, но ничего не ответил. — Как Саске? — Делает большие успехи, — Учиха вздохнул. — В учёбе, на тренировках… Он станет выдающимся лидером. Видел недавно его с Нейджи из Хьюга, племянником Хиаши. У Саске появляются друзья. — Ясно, — собеседник задумался. Оставшееся время они молчали, наслаждались приятной тишиной. Учиха внезапно поднял голову, улавливая чужеродную чакру. — К нам кто-то идёт. Собеседник прикрыл глаза, но Шисуи успел заметить, как они потеплели: — Кувшинка.⊹˖ꕥ ༻𖥸༺ ꕥ˖⊹
Сказать, что я не люблю танцы, было бы не правдой. Но просто поймите, каково это: кружиться под музыку, выполнять сложные па, пытаться не наступить партнёру на ноги, не запутаться в подоле и при этом ещё поддерживать светскую беседу? О, забыла ещё про чудную женскую обувь отечественного производства — гэта. Истинная леди скажет: «Весьма досадно, но можно смириться». Я — выражение на том языке, который не пропустит ни одна цензура. Итак, наконец, когда с танцем и беседой с младшим наследником было покончено, я имела полное право откланяться и отправиться своей дорогой, то есть к брату. Он стоял в компании какой-то девушки (любой присутствующий сказал бы, красивой) и о чём-то неторопливо с ней беседовал, строя из себя неприступного денди. Итого, украдено ещё минут двадцать моей жизни, потраченных на пустую болтовню о дорогих безделушках. Хотя не так уж всё печально: я успела попробовать помимо креветок с сыром несколько других тарталеток и брускетт, которые оказались очень даже ничего (возможно, во всём виноват мой голод, возникший на фоне разговора с этой… Как ее там? Мизуки, Мисаки, Микаса?). К Акихико подлетела уже другая девица, тоже обожающая мечников («У Вас такие сильные руки, Вы наверняка владеете мечом, правда?») и очень начитанная («Я недавно открыла для себя трактат одного мастера…»), но хиленькая («Ах, к сожалению, состояние здоровья не позволяет мне даже скакать верхом, но у меня такой удобный экипаж…»). Я пожелала про себя братцу удачи и направилась подышать свежим воздухом наедине с стаканчиком спиртного. Не забывай, дорогой читатель, мудрость всё ещё в вине. Ночь встретила меня приятной прохладой. Я с удовольствием вдохнула влажный воздух, смешанный с ароматом цветов дворцового сада. Я уже хотела подойти к лестнице, как увидела два силуэта. В первом я признала Шисуи, а во втором — случайно запомнившегося мужчину среди гостей. Учиха заметил меня, и я неловко улыбнулась: — Я, наверное, помешала? Незнакомец покачал головой, а Шисуи перед тем, как ответить, дал косяка на него: — Нисколько. Мы как раз с господином Исао отдыхаем. Присоединишься? Я облокотилась о перила. Наконец-то можно было спокойно выдохнуть и снять маску уверенности и хладнокровия. Сложно. С людьми вообще общаться очень сложно. Все, что им не нравится, они отметают как несуществующнн в их мире, и никакие объяснения не разубедят их. Ещё одна часто встречающаяся проблема — они думают и говорят лишь о себе. Так ладно, долой никчемные рассуждения о человеческой сущности. Я с удовольствием вдыхаю. Вечер приятный. Приятный настолько, что я готова забыть о всём и вся, лишь бы насладиться им. — Что не веселишься, Кувшинка? — я и не заметила, как Учиха отобрал из моих рук заветный стаканчик, тихо бормоча, что кому-то хватит. Я уже хотела обидеться, но напомнила себе, что вермут явно был палёным, и плакать по нему не стоит. Недалеко прогуливалась пожилая пара в богатых одеждах, вроде как, приезжие из южной провинции, честно, уже не помню. Я поморщилась. Настроение опять портится. Мне было сложно понять причину своего состояния, ведь День Рождения Рю-самы напоминал любой другой предыдущий праздник во дворце Феодала. Мало хороших кавалеров? А их разве когда-нибудь было много? Неудобные одежды и лицемерные гости? А разве я к ним не привыкла? Саске не смог приехать, хоть и обещал? Да разве меня это вообще волнует… А хотя… Да кого я обманываю?.. Я достала спрятанную у себя шкатулочку и покрутила в пальцах. По краям вились гравированные узоры. В некоторых из них я признала распустившиеся лотосы. И где все же братья Учиха смогли раздобыть такую диковинку? — Танцевать не с кем, — буркнула я первое, что пришло в голову. — Да и вообще скучно. У Хико… своя компания, Макото тоже общается с каким-то хмырем. — «Хмырем?», — пытливо воззрился на меня Шисуи. Я пожала плечами, вспоминая скептическое выражение лица сестры, пока тот павлин расхваливаливал себя любимого. — Ага. Смазливым и, видимо, бестолковым. Учиха кивнул, мол, понял, и задумчиво отвёл взгляд куда-то в сторону залы. Всё оставшееся время я в основном молчала, пока они с Исао-саном тихо перекидывались только что выдуманными хокку о красоте и гармоничности сада или хвалили талант создателя дворца. Слушая все эти лестные эпитеты к разным частям строения, я заметила, что Исао-сан достаточно эрудирован. Возможно, архитектор? Я уже особо не вслушивалась, разве что, улыбалась Шисуи, когда он пытался меня развеселить. Из дворца полились первые ноты новой нежной мелодии. Мы с Шисуи почти одновременно подняли головы. Белый танец. Кульминация вечера. — Так где, говоришь, находится твоя сестрица? — повернул голову он ко мне. — Западная сторона зала, недалеко от фужеров, — я еле сдерживала веселье в голосе. — Советую поторопиться. На миг охватившая вновь тоска была отправлена вновь куда подальше. Я развернулась к господину Исао. Мужчина стоял отрешённо, хоть и, как я догадывалась, вслушивался в каждую нашу фразу. Я оценивающе пригляделась к нему. На самом деле он был даже… Симпатичным. Не сказать, что красавцем, но внешностью был вовсе не дурен. Да и взгляд его был… Цепляющим. Необычным. Удивительным… Так стоп, о чём это я? Обычные, мышиного цвета глаза. Скука да и только. — …Что? — до моих ушей донёсся тихий вопрос из уст гостя. И не сказать, что мимика его была интересной, излишне эмоциональной. — Не пригласите ли Накадзима-сан? — спросил вновь Шисуи (и я могла поспорить, что у него сверкнула на губах ехидная ухмылочка). — Вам бы тоже не помешало развеяться. Исао перевел глаза с Учиха на меня и задержал на мне изучающий взгляд. — Боюсь, я плохой танцор, — наконец произнёс он, всё же протягивая руку в пригласительном жесте. А почему бы и нет? Я растянула губы в неловко-глуповатой улыбке и протянула ладонь в ответ: — Не беспокойтесь, я тоже паршиво пляшу. Шисуи кивнул чему-то, либо себе, либо мне и гостю, и вместе мы вошли в завлекающую яркими красками залу. Кружащиеся пары уже заполонили половину помещения. Несколько шагов навстречу. Соприкосновения рук. Поворот. Снова касание. Яркие краски одежд и вееров смешались в зале. Танцующие пары сменяли друг друга, почти синхронно совершая движения. Словно все люди в этом зале были частичками одного великого механизма. — Откуда Вы прибыли? — поинтересовалась я при очередном изящном взмахе рукой. — Из Северной провинции, — коротко ответил он. Шаг. Красивый поворот. Кружащиеся ткани кимоно. И взгляд, прикованный друг к другу. — Путь оттуда до столицы не близкий, — да, Рен, давай, включай свою внутреннюю гейшу. И кто только что страдал от светской болтовни? Хотя, признаюсь себе, этот господин вызвал у меня непреодолимый приступ любопытства. Почему?.. Так, вспоминай уроки Айко-тан. — Любите путешествовать? Или же Вы прибыли по долгу службы? — И то, и другое. Совмещаю приятное с полезным, — но, к сожалению, мой горе-кавалер не оценил мои жалкие попытки поддерживать беседу. Как же так? Интересно, он считает меня такой же приставучей, как я сына Феодала? Я недоумённо свела брови, чуть наклонив голову: — И много ли Вам приходилось странствовать? — Достаточно, — серые глаза прищурились. Я сдержала оскал за натянутой улыбкой. Зараза такая. Даже складывалось ощущение, что мой ненаглядный собеседник тихо посмеивался надо мной. — Знакомы с господином Шисуи? — шаг в сторону и быстрый поворот к партнёру. — Пару раз пересекались. — Не любите пустую болтавню? — Я не говорил такого, — взгляд, противоречащий этикету. Прямо в глаза. С Шисуи он был всё же разговорчивее. Я решила сосредоточиться на движениях. А он на самом деле лгал — танцор из него был далеко не плохим. Пока я пыталась не запутаться в ногах и не причинить ему неудобства, Исао умело вёл и даже подстраивался под меня, если я немного медлила. Таким танцам с детства учат либо в семьях аристократов, либо в кланах. Я же была счастливым или не очень исключением, которому удалось избежать этой жестокой участи и теперь приходится пожинать плоды в виде скованных и не до конца уверенных движениях. А говорила мне Макото, практикуйся пока есть время… Музыка пленяла разум. Подвижная, но плавная. Яркая, но спокойная. Она мне напоминала ту самую мелодию в шкатулке от Саске. Хотя бы тем, что от неё щемило сердце. Она то убыстрялась, то успокаивалась, будто волнующееся море, трогала струны души и в этот же момент отпускала. Она мне напоминала старые песни и мелодию флейты с тайко в открытом поле. Я прикрыла глаза. Музыка напоминала о раннем детстве. Лишь замерев в финальном движении, я осознала: было приятно провести время. С беседой, возможно, у меня не сложилось, а вот танец оставил только тёплые впечатления. Судя по умиротворённому лицу и еле заметной улыбке моего партнёра, он, скорее всего, тоже остался с положительными эмоциями. Всего несколько мгновений хватило на то, чтобы медленно отпустить руки и отойти, не отрывая глаз. Поклон по всем правилам этикета. — Благодарю за танец. Он поклонился в ответ. — Рад был встрече, госпожа Рен. И ушёл. Лишь силуэт постепенно удалялся вдаль, в сторону сада. Опять же, против этикета. Будто всё его существование не вписывалось в эту лицемерную картину празднества. Спокойный молодой человек, приятный, хоть и скучноватый. Но зато воспитан, вежлив и… Я внезапно остановилась. Глаза невольно округлились. Постойте-ка. Я не говорила своего имени. Я обернулась, издалека пытаясь поймать взглядом пепельную макушку. Стараясь никого не задеть, я поспешила в сторону сада. Где он? Я ворвалась в темноту сада и сразу остановилась. Вот досада. Упустила. Быстрый же он. Но вместе с тем я осознала, насколько это глупо было так срываться за ним. Ведь это, наверное, Шисуи меня сразу же и представил, а я тогда отвлеклась. Конечно, наперекор этикету, но это же Учиха. Я вздохнула. Ну вот. Повела себя, как дура. Блеск. Я обернулась к выходу из сада и всё же кого-то да сбила. Браво, Рен, десять из десяти. Скомкывая про себя ругательства, я быстро и глубоко поклонилась перед несчастной, сшибленной девушкой: — Простите меня, пожалуйста, я правда очень… Нигаи? Девушка поднялась, и я как следует разглядела ее лицо. Большие, чуть раскосые глаза. Тонкие черты лица, уверенная линия губ, еле заметные веснушки, отдающая вишнёвым оттенком чёлка, скрывающая лоб… — Рен, — произнесла она, ярко улыбнувшись. Я не выдержала и сжала её в крепких объятиях. К биджу их всех. И этикет, и этого Исао.⊹˖ꕥ ༻𖥸༺ ꕥ˖⊹
Сказать, что Акихико ненавидел человека напротив себя, было бы ложью. Но каждый раз, когда юноша рассматривал лицо Сандайме Хокаге, Сарутоби Хирузена, некое чувство отвращения заполняло всю его грудь. Конечно Акихико в какой-то степени, как и любого лидера, уважал его за некоторые заслуги и удачные решения, вот только не более того. И предложение Сандайме пройтись ему и главе Накадзима, Акихико, мягко сказать, не оценил. К сожалению или к счастью, годы нелёгкой жизни научили держать лицо и не показывать всё, что творилось в его омуте. И сейчас, стоя рядом со своим дядей, ведущим лёгкую и непринуждённую беседу с повелителем шиноби Листа, Акихико никак не мог понять, что именно последнему нужно от них. Точнее, у него были догадки, но ни одна из них юноше не нравилась. За что он был спокоен: Сандайме не стал бы в людном месте, да ещё и во дворце правителя, творить глупости. Не в его стиле. Но это не отменяет того факта, что Акихико готов был в любую секунду подать сигнал всем своим из клана или же хотя бы страже Феодала. Или вонзить спрятанный танто в глотку. Но Сандайме на удивление спокойно вёл светский разговор с Минору, спрашивал о жене и детях, интересовался какими-то незначительными политическими моментами, и это настораживало Акихико. В беседах он не терпел прелюдий, а Хирузен словно специально говорил о чём угодно, кроме своей истинной причины прибывания. Радовало лишь то, что к неприятному разговору с Сандайме Акихико уже был готов благодаря Шисуи. Кстати, об этом хитром лисе, хоть Хико и ожидал, что Сандайме появится в его сопровождении, Шисуи рядом не было. Юноша чуть нахмурился. Настораживало. Хирузен подошёл ближе к цветущим розам. Сад Лорда Феодала во истину был великолепным. — Давно я не был в столице, — с толикой ностальгии произнёс он. — Каждый раз, как приезжаю — она другая. Столица непрерывно меняется, Минору. И люди тоже, — он перевел взгляд на главу. Глава, любуясь цветами, и бровью не повёл. Поднёс ладонь, провел рукою по шипам: — Меняется внешняя оболочка. Сами люди остаются прежними. — Вы так считаете? — Хирузен повернулся к нему, и что-то мелькнувшее в его взгляде заставило глаза Акихико опасливо сузиться. — Считаю, Лорд Сандайме, — подтвердил Минору. — Люди не меняются. Они лишь открывают себя настоящих. — Вы верно подметили, — довольно кивнул Сарутоби и потёр подбородок. — И всё же, если мы следуем Вашему суждению, сколько требуется человеку, чтобы показать свою истинную сущность? Месяц? Год? Два? Десятилетия? Накадзима ласковой рукой провёл по соцветиям: — У каждого человека это проявляется индивидуально. Не могу сказать точно. — Я не помню того момента, когда верхушка Конохи стала меняться, — Сандайме вздохнул и поднял с земли обломанный цветок. — Мы все были учениками Нидайме. Он старался передать нам главное — Волю Огня. Но… Что из этого всего стало? Разве происходящее схоже с заветами основателей? Лист нуждается в переменах. Он должен измениться, должны измениться люди. Деревня, Скрытая в Листве утеряла свою изначальную идею, дарованную Шодай Хокаге… — Не Вам об этом говорить, — прервал его Минору. Он наконец поднял голову и взглянул правителю прямо в глаза. — Вы — Хокаге. Защитник всех ниндзя и всей Деревни. Так почему же Вы смеете говорить об этих вещах, когда именно Вы допустили то, что творится сейчас? Если Вы сами утратили заветы Хаширамы Сенджу? Посмотрите вокруг: Учиха и остатки Сенджу пали, а мы, Накадзима, продали собственную свободу, хранимую веками, в обмен на выживание. Мы повторили судьбу кланов основателей, хоть и находились под защитой Деревни, Скрытой в Листве, под Вашей защитой. Так скажите, с какой целью я должен слушать Вас? Акихико стиснул пальцы сильнее на локтях. Верно. Именно эта мысль терзает и его, и Минору, и весь клан целиком. Какого биджу этот человек смеет рассуждать о таких вещах? Ореховые глаза сузились ещё уже. Хирузен с горечью улыбнулся и покачал головой: — Я понимаю Вас, Минору. Вы имеете полное право ненавидеть меня и не доверять мне. Но поймите и меня. Все мы здесь люди невольные. Вы потеряли независимость, а у нас её просто-напросто никогда и не было. Всё слишком далеко зашло. Произошедшее с Учиха — позорная страница истории Листа, которая, к сожалению, будет вырвана, как и многие другие. Сделанного не воротишь и, боюсь, я никогда не смогу смыть кровь со своих рук. Деревня должна процветать, вот только сейчас она гниёт. Я должен дать счастливое будущее хоть и не своим детям, но хотя бы своим внукам. Мы должны. И я прошу Вас о помощи, Накадзима Минору. Мне нужна Ваша поддержка в Листе. В совете джоунинов творится неладное. Минору нахмурился сильнее. — Почему мы? Почему не Хьюга, не Нара, не Акимичи, не Яманака, не Абураме, не Инузука, не Сарутоби в конце концов? — Потому, что только Вы знаете, насколько далеко зашла гниль и как важно её искоренить. У нас общие недруги, Минору. Акихико стиснул зубы. Пальцы до боли вжались в локти. Не ври, старик, всё гораздо прозаичнее. Всё потому, что нам нечего терять. — Я отказываюсь. Я понимаю, к чему Вы клоните. Помочь Вам разобраться с внутренними врагами Деревни? Замечательно, но где гарантии, что мы не станем пушечным мясом и не повторим судьбу Учиха? Где гарантии, что мы вернём независимость? — Гарантии есть и, поверьте, я могу их Вам дать. Более того. Я могу договориться с Феодалом о Вашей свободе. Юноша знал, что дядя был в смятении. Ещё бы, он сам от слов Сандайме впал в ступор. Он и не надеялся однажды вновь услышать, что есть возможность вернуть их независимость, черту, отличавшую их от всех других кланов. Вот только стоило ли соглашаться на предложение этого искусителя ради призрачной и настолько далёкой от исполнения мечты? — Почему я должен верить Вам? — Хотя бы потому, что Вы сами не уверены в завтрашнем дне. Вы не знаете, как долго продлится благосклонность Лорда Феодала, не знаете, что будет, когда всё закончится. При всех ваших особенностях и способностях, вас загнали в угол. Вам некуда больше поддаться. Вы же не будете отрицать, что клан и его безопасность на первом месте для Вас. — И все же в Листе нас чуть не уничтожили, — глава сильнее наклонил голову, глядя на Хирузена исподлобья. — И я признаю в этом свою вину, и могу дать гарантии, что этого не случится. Вы не можете убегать вечно от недругов. Однажды, ради собственного клана, Вам прийдётся расквитаться. И не лучше ли нанести удар первыми, чем покорно ждать, когда очередное ваше убежище падёт? Минору молчал. Холодные глаза пристально следили за правителем. Акихико перевёл взгляд в сторону. Чакра. Настолько знакомая, еле уловимая. Их могут услышать. И главное, юноша знал, кто именно их может услышать. Вот только Хирузен вместо того, чтобы закрыть разговор или уйти в другое место наоборот продолжил: — Насколько я помню, в трагедии пять лет назад участвовали не только наёмники. Член Акацки напал на Вашу дочь, Рен, я полагаю? Ей ведь тогда чудом повезло спастись — кто бы мог подумать, птица, да ещё так вовремя? Но подоспеет ли счастливая случайность в следующий раз? Вы же не думаете, что если Акацки пришли однажды, то не придут и после. Если Акацки пробрались в поместье, то почему бы им не пробраться в столицу?.. Последняя капля, сдерживающая огромный ураган буйствующих эмоций, переполнила чашу, когда Акихико вновь почувствовал бушующую чакру по ту сторону изгороди: — Оставьте свои манипуляции кому-нибудь другому! — процедил Акихико. Минору посмотрел на племянника с укором, Сандайме — со снисхождением: — Мальчик мой. Не беги от правды, — чуть улыбнулся он и старое, но живое лицо на миг смягчилось. Минору вновь повернулся к Хокаге: — Вот только мы всё ещё на службе у Феодала, у нас все ещё остались незаконченные дела. И мы все ещё не свободны. — Оставьте это мне. Независимость… Это будет сложнее, но я могу её вам гарантировать. Не сразу, но гарантировать. Мы готовы приютить каждого шиноби Накадзима вновь. Каждый сможет найти место среди генинов, чуннинов и джоунинов. Самым способным открыта дорога в АНБУ. Каждый из вас будет иметь возможность достойного проживания в Листе. Это моя клятва, и я от нее не отрекусь. Молчание было напряжённым. Минору обдумывал, а ему было что обдумать, ведь эмоции его мало чем отличались от его юного подопечного. Наконец глава на выдохе произнёс, как приговор: — Год. Дайте мне год, Лорд Сандайме. И мы полностью вернёмся в Лист. Пока что отправятся два отряда с добровольцами. Остальные останутся для завершения дел. Вот и всё. Акихико провёл рукою по лицу. Где-то на краю сознания мелькала мысль о том, что как прежде больше не будет. И о том, что маленькая девочка из Накадзима сейчас вновь оказалась наедине со своими внутренними демонами. — Ты не должна была этого слышать, Кувшинка.⊹˖ꕥ ༻𖥸༺ ꕥ˖⊹
Сад, в отличии от главного зала, показался нам островком спокойствия и безмятежности. Редкие пары сидели в укромных уголках, наслаждаясь обществом друг друга, остальных же гостей в этом прекрасном месте встретить было довольно-таки сложно. Нигаи весело что-то рассказывала, болтая ногами и поглядывая на блестящие пряжки новеньких туфель, и наблюдать за ней, такой изменившейся и такой далёкой, было… Странно. Но приятно. Мы говорили о себе, делились новостями и в общем всем, что произошло за это время. Моцумото производила впечатление яркой и бойкой девчушки. Она была такой всё то время, сколько я её помню. А мы с ней были знакомы достаточно долго и глубоко, чтобы стать близкими друзьями. — Представляешь, я уже могу создавать барьерные печати! Я раньше даже и не думала, что клановые техники Узумаки способны на такое! — щебетала она. Я не сдержала улыбки. Какие ещё сюрпризы преподнесет мне этот день? — Такими темпами ты саму госпожу Умари переплюнешь, — я уловила момент, когда Нигаи снова подпрыгнула, и аккуратно вытащила рукав своего кимоно. — Нет, все же до мамы мне далековато… — смутилась она. — А так да, среди сверстников я лучшая в фуинтоне. И нет, это не хвастовство, это факт. — Кто ж сомневается, — мы покинули кованую скамейку и пошли в глубь сада. — А у тебя как всё? — повернулась она ко мне. Я задумалась. А действительно, что у меня? Оттачиваю навыки? Ну, это не новость. Разрабатываю панацею? Оправдаю данное братом звание «трепло». А в обсуждении несерьёзных и ни к чему не приводящих объектов (читайте представителей сильного пола) я не видела никакого смысла. — Ну… По-старому. Работаю, учусь… О, — я вытянула из-под складок серебряный жетон. — Недавно меня приняли в гвардию под командованием Хико. — Здорово-то как! То есть, ты уже официально служишь на Феодала? — её глаза заискрились в восторге. Я кивнула. — Но серьёзных дел пока что особо не было. Да и вряд ли пока будут, — чуть тише пробубнила я. Моцумото со вздохом провела рукою по изгороди: — Скоро мы закончим Академию… Странно, эти несколько лет пролетели слишком быстро. — Да уж… Слишком быстро, — усмехнулась я. — Где наше счастливое детство, вечные догонялки и беззаботное валяние на траве? — Порой мне хочется просто повернуть время вспять, — произнесла она, и я еле сдержала себя, чтобы не поддаться навязчивым мыслям внутренних тараканов. — Да… Иногда очень хочется, — все же ответила я. И правда, а если бы можно было бы просто повернуть время вспять? Все же было бы по другому? Были бы они живы? Был бы он жив? Так, спокойствие! Я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы прийти в себя. Полегчало. — В Академии же всё в порядке? — надо было срочно сменить тему в другое русло. — Скучновато там, честно, — поморщилась Моцумото. — Наруто опять что-то вытворяет, сенсеи ругаются, Шика большую часть уроков спит, а Саске, как обычно, — «мистер совершенство», — на последних словах она закатила глаза. Я не сдержала смешка: — За что ты так его? — А потому что выпендрежник, — не выдержала она. — Постоянно во всём идеален. Да ёжики, он просто ходячее совершенство! Бесит! Я рассмеялась, хоть в уме и вертелась мысль, что далеко не всё сказанное ею истина. Просто наш маленький Учиха не говорит о том, каким он был в раннем детстве: пухлощеким и невероятно милым карапузом, которого слишком легко было втянуть во что угодно и который потом, провинившись, не мог и взгляда поднять на своего любимого братца. Помню, как-то мы из подручных средств соорудили хлипкую тарзанку на холме — я тогда зачитывалась книжками про выживание в джунглях. В результате получили кучу синяков, разбитые коленки, море слёз и сначала осуждающее, но затем сочувственные взгляды братьев (хорошо, что мы с Саске не успели развести костёр). — Ты же понимаешь, он будущий глава Учиха, — покачала головой я, отгоняя воспоминания. — Он не хочет разочаровать ожидания Шисуи да и Фугаку, светлая ему память… — Но зачем столько спеси? Он же напоминает индюка. — Защитная реакция? — хмыкнула я. — Я не психолог, сказать не смогу. Но одно знаю точно, он уж точно не такая сволочь, какой пытается казаться. Нигаи задумчиво увела взгляд куда-то в сторону, но промолчала. Так мы и бродили по лабиринтам сада Феодала, говорили друг другу разное. Она делилась весёлыми ситуациями из Академии, я рассказывала о наших буднях. Цветы покрылись вечерней росой. Мы остановились: Нигаи поманила меня ближе, завидев около пруда множество желтоватых точек светлячков. Их было так много, что мы обе не сдержали восторженного вдоха. Сад преобразился. Раздавалось пение цикад. Цветы, усыпанные огоньками светлячков, казались одновременно и сумрачными, и волшебными. Будто бы это был просто сон. — Это невероятно… — прошептала Нигаи, поднимая свои юбки и пробираясь мимо розового куста. И я была с ней согласна. У меня не хватало слов, чтобы описать всё, что я чувствовала. Потому я лишь прикрыла глаза и патетично произнесла: — Жёлтый лист плывёт. У какого берега, цикада, Вдруг проснёшься ты? Она кивнула и с тихой улыбкой ответила: — Падает с листком… Нет, смотри! На полдороге Светлячок вспорхнул. Я не знаю, сколько мы так стояли, любуясь. И казалась, что время пульсировало, останавливаясь в тот редкий миг, когда одновременно затихало пение цикад, не шелестела трава при перелёте светлячков и даже наше дыхание не смело тревожить тишину. В созерцании природы я находила покой, глядя на чудеса живого мира, я искала гармонии с ним. Идиллия длилась недолго: внезапно до меня начали вновь доноситься голоса гостей, прогуливающихся неподалёку. Нигаи повернулась ко мне: — Что планируешь делать дальше? Светлячок пролетел мимо моих глаз. Я пожала плечами: — Либо буду продвигаться по службе у Феодала, либо выйду замуж за благородного мецената и до конца жизни буду купаться в деньгах, — под конец слов усмешка всё же скользнула по моим губам. Нигаи звонко рассмеялась. — Нехило так, — покачала головой она. — В принципе, есть у меня, конечно… — …три года назад участвовали не только наёмники. Член Акацки напал на Вашу дочь, Рен, я полагаю? Ей ведь тогда чудом повезло спастись — кто бы мог подумать, птица, да ещё так вовремя?.. Я замерла. Знакомые голоса. Смысл слов не долетел до меня сразу же, но когда я наконец сложила у себя в голове, о чём кто-то говорит, моё сердце рухнуло куда-то глубоко в пропасть. Нигаи смотрела на меня с волнением. Мои зрачки невольно сузились. Сандайме говорит с… Отцом? — …Если Акацки пробрались в поместье, то почему бы им не пробраться в столицу?.. Акацки. Сознание улетает куда-то в пустоту, но остатки здравого смысла пытаются удержать его из последних сил. Злость поднимается в груди. Как смеет этот ублюдок вспоминать тот день?.. До моих ушей доносится яростный голос брата: — Оставьте свои манипуляции кому-нибудь другому! Нигаи спрашивает, в порядке ли я. Я поворачиваюсь к ней и киваю, возвращаю утерянные крупицы самообладания. — …Год. Дайте мне год, Лорд Сандайме. И мы полностью вернёмся в Лист. Голос отца звенит в голове подобно набату. Я до боли вцепилась ногтями в ладонь, сознание проясняется. Нигаи всё ещё глядит обеспокоенно. — Ты не должна была это слышать. Кувшинка, — уставший голос, обращённый ко мне. Ярость спадает с глаз. Губы искривляются в усмешке. Вернуться в Лист? Как прикажете, Лорд Хокаге. To be continued…