Only Love Can Hurt Like This

В уютной и небольшой комнате слышно ровное дыхание около окна c милыми зелеными занавесками в мелкий цветочек. Тэхен сидит, сложив руки на подоконник, на плетеном кресле, для удобства подложив на сидение подушку. Он любил наблюдать за сменой погоды, за прохожими, представляя себе жизнь, если бы родился в другой семье, разглядывать дома и каждый раз, возможно, находить какую-то новую трещину. Он уже сидит достаточно долго, может быть даже больше часа. Иногда его пугает тишина. Она кажется сначала мирной, безобидной, но то, что идёт после неё – всегда тревожит. Однако здесь эту тишину разбавляет проклятое, бесячее цок-цок-цок. И так каждый день. Тэхён не любит эти круглые настенные часы, которые так громко тикают и действуют на нервы. Особенно когда он погружается в свои мысли или старается засыпать ночью. Но снять их не решается, будто наказывая себя за то, что так поступил. Уже год прошёл. Год, подаривший спокойствие, умиротворенность и почти что отсутствие страха. А вот глупое чувство вины так и не покидает. Ему кажется, он всегда на какой-то невидимой выжидательной грани. Когда Тэ с кем-то, то старается вести себя нормально, как обычные подростки, смеяться над глупостями, делать безбашенные вещи, например, украсть мандарины или попробовать покурить, потому что лучший друг стащил сигареты у абоджи и попросил вместе с ним попробовать, как тут отказать?! Смотреть фильмы по ночам, оставаясь ночевать у него, или наоборот. Купаться под лунный свет и радоваться огонькам водных светлячков в море, стараться танцевать танцы айдолов, смеясь весело при этом, потому что выходило до чего неуклюже. Забывать и отворачиваться от прошлого, когда он находился с хальмони и лучшим другом было просто, но оставаясь один на один с собой, так сильно начинает винить себя, погружаясь в воспоминания. Но Ким обещает себе с каждым новым днем, что больше помыкать им не будут! Он здесь счастлив. Он здесь живет. Только беда Тэхёна в том, что он слишком добрый и такой же наивный. Сегодня первый день каникул старшей школы. Он выспался, а теперь вот погружается в свою тьму, пока в комнату не заходит хальмони и сразу же выдыхает обречённо. – Не смей себя винить! – ей стоит только посмотреть в глаза внуку, и она сразу же понимает в чем дело. Женщина всегда была очень понимающей, доброй и видела сквозь, особенно его. – Ты поступил правильно. Он только опускает голову, потому что уже все сказал ранее. Сейчас ему добавить ничего, а врать хальмони он не смеет. Она мило улыбается, подходит ближе и зарывается пальцами в волосы, почёсывая. Она всегда так делает, и от этого тепла Тэхёну становится легче. Хальмони ерошит волосы еще пару минут, пока он, закрывая глаза, наслаждается и выбрасывает с головы все ненужные мысли. – Лучше сходи, пожалуйста, в магазин. Мне нужно, чтобы ты кое-что купил, – она вручает ему список в руки, и улыбка уже расцветает на его лице. Хальмони всегда сбоку рисует мишку, потому что говорит, что он очень похож. От этого становится ещё лучше. – Ух… – выдыхает Тэхён, разглядывая список, и приходит в себя, немного взбадриваясь. Ведь он сейчас здесь. В безопасности и любви. Он меняет печальное лицо на милое, и округляет глаза. – Хальмони, да ты решила, кажется, угостить всю деревню, а не пару аджум. Так много всего, – присвистывает он, не скрывая улыбку, когда хальмони потряхивая плечами, улыбаясь в ответ. – Там всего понемножку. Беги давай. И себе купи что-нибудь, – кидает она перед тем, как покинуть комнату. Тэхён выходит из магазина с двумя большими пакетами в обеих руках, и кое-как, прилагая недюжинные усилия, умудряется открыть пальчиками мороженое Samanco в виде рыбы и со вкусом клубники. Кусает и сразу шумно втягивает воздух, чтобы притупить неприятные ощущения от холода, но при этом довольно улыбается, потому вкусно, чёрт побери. Наслаждение. – У тебя развязался шнурок на кедах, – внезапно Тэхён слышит мягкий мужской голос, и, поднимая взгляд на высокого парня напротив, открывает рот, забывая проглотить мороженое. Он даже не понял, что ему сказали, так и стоит, смотрит на незнакомца, что мило улыбается в ответ. А после Тэхён слегка дергается, но не срывается с места, так и стоит, наблюдая как красивый парень нагибается и зашнуровывает шнурки на его потрёпанных кедах. В груди что-то странно щемит, и на щеках, кажется, показывается розовый оттенок. – Вот, так-то лучше, – еще шире улыбается парень, когда, поднявшись, любуется своей работой, а после смотрит в глаза застывшему Тэхёну. – Ой, прости. Меня зовут Ким Намджун. Я живу недалеко от библиотеки и часто видел, как ты проходишь мимо моего дома со школы, – пожимает плечами Намджун. Тэхён проглатывает, наконец-то, мороженое и отмирает. – Здравствуйте, – он слегка кланяется в приветствии. – Ким Тэхён. Очень приятно познакомиться. Я живу… возле пристани, – не понимая, для чего это произносит, но все же говорит и растягивает квадратную улыбку. Парень напротив него имеет что-то такое в себе, что располагает к доверию. – Я могу тебе помочь? – кивает на пакеты. И Тэхён смущенно кивает пару раз, поражаясь, простоте и теплоте, исходящим от парня напротив. Он выглядит настолько уютно, что хочется быть рядом при том, что он впервые его видит, но это чувство, поселившееся в нем, греет изнутри. Вот так и проходит их первое знакомство. Просто. Но так приятно. После они видятся очень часто: гуляют по набережной, по деревне, ходят в кафе и вместе проводят время. И, кажется, впервые Тэхён задумывается о своей ориентации, да и раньше ему было точно не до того. Но встречи с Намджуном заставляют его сердце замирать каждый раз. У него не происходит внутри сумасшедший переворот диких бабочек, лишь разливается по телу тепло, из-за чего появляется ощущение безопасности, уюта. Тэхён рассказывает лучшему другу, потому что тот спрашивает куда он так часто пропадает с радаров, и Тэхён честно говорит, что он познакомился с Ким Намджуном, и что с ним что-то не так, его не привлекают девушки, и ему хочется быть с этим высоким и умным парнем – Намджуном. Друг улыбается, и говорит, что они в одном болоте, потому что ему тоже нравятся парни, и это нормально. Тэхён долго размышлял у себя в кровати по ночами нормально ли это, или сам он, но понимал: к Намджуну хочется быть все ближе и ближе. Хочется больше нежных касаний, тёплых взглядов, что проникают вглубь, слышать его размеренный хриплый голос, когда он увлечённо рассказывает, что сегодня прочитал. Видеть его смущенное лицо, когда он делает комплименты и ерошит волосы с добродушной улыбкой. Но большего он себе не позволяет, и это иногда немного огорчает Тэхёна, потому что он не понимает, что делать со своими чувствами и боится потерять Намджуна, если откроет рот и заявит о своей любви. Намджун старше на два года, закончил школу и в будущем желает писать книги, а сейчас учится на дистанционных курсах, наслаждается жизнью и копит деньги. Он жил только с абоджи в доме, но тот недавно уехал в другую страну, получив предложение от своего друга работать в Канаде. И Намджун, конечно, сказал абоджи, чтобы тот не терял свой шанс, он справится сам, взрослый ведь уже парень. Про омму старший не очень хотел говорить, только с большой грустью сказал, что она умерла. Тэхён не расспрашивал, ведь знает, что это может быть больно. И был благодарен Намджуну, что тот не расспрашивал о его семье. Они гуляли часто, и в большинстве случаев под вечер, когда было меньше суеты. – Хён… Звёзды такие красивые, – Тэхён с улыбкой указывает в небо, будто пытаясь дотронуться. Гуляя вдоль моря, они решили остановиться и полежать на прохладном песке, умостившись рядом, почти соприкасаясь плечами. – Как и ты, – с нежностью отвечает Намджун, поднимаясь в сидячее положение и закусывая губу. Тэхён замирает на пару секунд, а после опускает руку, тоже присаживается и оборачивается на Намджуна, глядя с большим удивлением. Он не раз слышал комплименты от старшего, интонация, с которой он говорит сегодня – другая, теплая и чувственная. – Ты мне нравишься, Тэхён. Очень нравишься. Как парень. И я с первой минуты мечтаю тебя поцеловать. Тэхён моргает глазами пару раз, а потом сам от себя не ожидая, выдает: – Так чего же ты ждешь? И в этот же миг получает свой сладкий первый поцелуй под звёздами. А после… После Тэхён почувствовал себя еще более живым и нужным. – Тебе не тяжело? – интересуется младший у Намджуна, который несет его на спине, потому что Тэхён слегка подвернул ножку, когда стремительно бежал к нему в объятия: случайно запутался в своих же ногах и свалился в песок лицом. На счастье, ничего серьёзного, но старший, как и всегда, очень переживает. Тэхён хотел прогуляться осенним вечером по берегу моря, поскольку сегодня достаточно тепло и нет прохладного ветра, поэтому Намджун не мог отказать, и вот несет его уже приблизительно пятнадцать минут, шагая по мягкому песку. – А то знаешь, если что, куртка добавляет вес. Намджун хихикает в голос, подрагивая плечами, от чего Тэхён сам улыбается как дитя. – А я-то подумал, что ты ел только хвенсон, что готовит твоя хальмони, на завтрак, обед и ужин. Поэтому и весишь так много, что я едва иду, – дразнит и подбрасывает Тэхёна вверх, а тот слегка подпрыгивает, срываясь на писк. – Хён! – и стучит легко кулачком по плечу Намджуна, вызывая смех, а после оставляет поцелуй в щеку. – И чтобы ты знал, хальмони печет лучшие булочки на пару с начинкой из красных бобов! – Я не сомневаюсь! Мы ведь вчера чуть не лопнули, так объелись. – Было хорошо, – с улыбкой вспоминает вчерашний отличный день Тэхён. – Тебе не холодно? А то ветер немного поднялся. – Кажется, у меня нос покраснел. Но я могу уткнуться им в твою шею, и так согреть, – и он утыкает носик, шумно вдыхая, таким образом холодит шею старшего, пуская мурашки по чужой коже. – Кстати. У меня подарок для тебя. – О! Покажи! – Тэхён нетерпеливо болтает ножками в воздухе, ожидая подарок. Намджун слегка приседает, чтобы Тэхён осторожно встал на песок, но перед этим спрашивает о состоянии лодыжки. Тэ отвечает, что все хорошо, боль прошла, и выпучивает глазки в ожидании. Старший встает напротив, совсем близко, загораживая своими большими плечами, пряча от морского ветра. Умиляется невинным и заинтересованным взглядом Тэхёна. – Ты такой красивый! – Намджун прикладывает свои ладони к его холодным щекам и смотрит в его очаровательные глазки, в которых потерялся с первого взгляда. Тэхён ничего не отвечает, только молча ждет, видит, как собирается с мыслями старший, думая, что он чертовски сильно влюблен. – Знаешь, это, наверное, глупость! Или слишком по-детски, хм, – с улыбкой продолжает свою нервную речь, – но я подумал, что это будет очень романтично. Ну или очень глупо. Потом можешь называть меня Намджун, дурашка. – Хён… ты чего? Мне все понравится от тебя. Намджун освобождает ладони, и одну сует в карман, а когда вытаскивает, сжимает кулак, поджимает губы, смотря на пальцы, но с выдохом, поднимая взгляд на младшего, открывает и протягивает ладонь удивившему Тэхёну. – Хён. Это ведь… колечки от жвачек! Одинаковые! – пищит пораженно. – Ты знаешь, как их тяжело собрать! – искренняя улыбка не сходит с лица, а если приглядеться, то кажется, можно увидеть и в зрачках блеск. – Наверное, уже знаешь. Сколько же ты денег потратил! Мне говорили, что их всего двести штук на миллион. Как ты… – Я хотел найти ради тебя, – говорит спокойно, но в теле будто стая волков пробегается. Счастье Тэхёна – его счастье. Видеть, как любимый человек радуется – это для него значит многое. Намджун прожил тяжелое детство и жизнь, и будучи здесь, рядом с Тэхёном, он обещает себе, что его он не потеряет. – Ты говорил, что тебе никогда не покупали эти жвачки с кольцами, но тебе они очень нравились. Это, наверное, так глупо с моей стороны… Прости. Нужно было купить нормальные коль… – Наденешь? – на лице все еще улыбка, но она уже не такая глупо радостная, скорее глубокая и благодарная. Любящая. Наверное, со стороны это и выглядит очень глупо, когда Намджун пытается на пальчик надеть небольшое детское колечко со знаком бесконечности, но для Тэхёна это один из самых счастливых и незабываемых моментов жизни. Ему никогда не делали подарки и не старались для него. Он всегда ощущал одиночество. С Намджуном он чувствует себя живым и нужным. – Я люблю тебя, Тэхён. Ты моя вечность. – И я тебя, хён. Вечность. Между ними было это чувство, чувство единства, гармонии и любви. Тэхён даже шутил, что они были созданы друг для друга. И когда пришёл тот день, он даже не сомневался, что хочет, просто… – Мне страшно. – Тогда мы можем этого не делать. Если честно, я тоже волнуюсь. У меня это тоже впервые. Если тебе страшно, я не буду входить. Они дома у Намджуна, где он нависает сверху над нагим Тэхёном, на удобной кровати, застеленной простынями цветом мяты, и оставляет успокаивающий поцелуй в приоткрытые губы. – Нет… нет! Я хочу… просто… это так волнующее. Мое сердце готово выпрыгнуть из груди, – он сильнее хватается за плечи старшего и прижимает к себе, чтобы унять волнение. Он корит себя, что сболтнул такое неправильное слово «страшно», с Намджуном ему никогда не страшно, с Намджуном ему всегда спокойно и уютно, что бы они не делали. Лежали, ели, или каждый делал свои дела – всегда. В сердце только Намджун. – Я хорошо тебя растянул, мой милый. Тебе не должно быть сильно больно. Но если будет, ты только скажи мне, и я сразу же прекращу толкаться в тебя. – Я хочу этого! Давай хён! – в ответ получает еще один нежный поцелуй со смешком. Намджун двигается плавно, нежно, сказал бы Тэхён. Младший прикрывает глаза от каждого толчка, запрокидывает голову назад, крепко обнимает за плечи, сжимает пальцами, боясь отпустить от себя и представить всего на миг, что это все один долгий прекрасный сон, захваченный фантазиями и мечтами. Чувство боли сошло на «нет», и ощущение, как тебе хорошо, наверное, самое лучшее в этом мире, особенно с любимым человеком. Медленные, страстные поцелуи в каждый доступный Намджуну участок тела несут по течению, пока их не прибивает к берегу. После секса они нежатся в кровати, где Намджун продолжает покрывать щеки Тэхёна маленькими поцелуями. – Тебе было хорошо? – Я думаю, по моим стонам ты это и так понял, Ким Намджун, – смущенно и с розовыми щечками отвечает Тэхён. – Люблю тебя, мой малыш, – Намджун оставляет ещё один поцелуй в припухшие губы. – Ты меня не бросишь? – внезапно спрашивает неуверенным тоном и слегка прищуривает глазки. – Что? Нет, конечно. Мне с тобой хорошо, тем более я влюбился в тебя как дурак, – усмехается Намджун. – Тогда пообещай мне, что где бы я ни был, ты найдёшь меня. – Тэхён? – не понимает вопрос Намджун. – Ты куда-то уезжаешь? – Нет. Но… если что-то случится, пожалуйста, найди меня. Обещаешь? – Обещаю, – выдыхает, не воспринимая слова младшего серьёзно, ведь: – Я никуда тебя от себя не отпущу. – А я и не хочу уходить. Потому что я тоже… как дурак, – он поднимается на локти и целует Намджуна в пухлые губы с улыбкой на губах. Тэхён витал в облаках, был расслаблен и главное – жил, хальмони это замечала. Она не спрашивала, кто дарит это счастье ее внуку. Видела. Случайно. Но решила промолчать. И пусть это будет парень, а не красивая девушка, но она хотела продолжать видеть улыбку на лице Тэхёна. И казалось, что все уже в прошлом, настали хорошие дни. Но на сцену выходит тощая в черном обличии и забирает ее душу. Хальмони никому не говорила, но ее болезнь прогрессировала и в итоге отняла жизнь. Накопленные деньги, что собирала, как и дом, она завещала только внуку. На похоронах присутствовала почти что вся деревня, отдавая дань уважения ушедшей. Только дочь так и не приехала на похороны. И Тэхёна это ударило еще больнее. Он будто остался один. И чтобы там не было, он хотел увидеть свою омму. Просто обнять и услышать от нее, что все будет хорошо, даже если они с хальмони были как кошка с собакой. Тэхён тяжело переносил потерю своей хальмони. Ему понадобилось три месяца, чтобы немного оправиться от боли. И если бы не Намджун и его лучший друг, Тэхён бы сам не справился. Намджун переехал к нему, потому что оставаться в доме в одиночестве он не мог. Пришёл и обнял так, что Тэхён почувствовал, что он все еще жив и любим. Жить вместе с Намджуном было приятно. Тэхён всегда поглядывал на палец с кольцом и шутил, что они как супружеская пара. И проведённые в кругу друзей вечера радовали Тэхёна, хоть друг Намджуна всегда на него косился своим кошачьим прищуром, но он не слишком на это обращал внимание. – Я поеду в город, – говорит Намджун Тэхёну, когда они обедают поккимпабом с кимчи и чапче, и младший выпучивает жалобно глаза и приоткрывает испуганно губы. Намджун показывает милые ямочки, успокаивающе улыбаясь. – Не беспокойся. Все хорошо. Я справлюсь. – Но… – Тэхён откладывает свои палочки на стол и накрывает его руку своей. – Может, я поеду? Тебе нужно что-то купить? – Все будет хорошо. Мне нужно сделать это самому. Я ведь говорил тебе, что издательство проявило ко мне интерес, но они попросили о личной встрече, когда я смогу! Если меня возьмут, я буду стажером. Только на удалёнке. Но это мой шанс, Тэхён! Не волнуйся. Я принял таблетки, – он встает со своего стула и целует Тэхёна в макушку. Хоть Джун хочет казаться спокойным, но Тэхён знает, что он сильно нервничает. – Я буду ждать, – Тэхён поднимается на ноги и обнимает старшего так крепко, что тот шумит от боли, но младший не отпускает. – Береги себя, пожалуйста. У меня поломался телефон, и я не смогу тебе позвонить! – Не волнуйся ты так. Я готовился к этой поездке два месяца! – Намджун отцепляет руки Тэхёна, чтобы так крепко не сжимал и сам не повредился. – Ты же будешь меня ждать? – Всегда, хён. Люблю тебя. – И я тебя. Привезу тебе подарок из Сеула на твой день рождения. – Не слишком траться, хорошо, хён? – Исключено! – причмокивает губами, и целует Тэхёна в кончик носа. – Не волнуйся ты так. Со мной все будет хорошо. Тэхён спрашивал два месяца назад, когда лежал у него на коленках, а старший ласково поглаживал его волосы, почему Намджун не хотел бы переехать в большой город, ведь Сеул – место великих надежд и великих людей. В чем смысл сидеть здесь, когда он настолько талантливый. – Я жил в Сеуле. Омма работала в театре, и я пришел после школы, чтобы мы с ней провели день вместе, – старший замолкает на несколько секунд, а после продолжает уже тише, выдохнув накопившийся воздух, – мы шли по городу и… Случилась авария… Ее зацепил грузовик, а меня она оттолкнула, – Намджун зажмуривается. – Когда я открыл глаза и увидел все… у меня началась паника, и я задыхался, плакал, а потом помню только темноту, – Тэхён поднимается и сжимает руку старшего, чтобы показать, что он рядом. – Омма умерла, и я тяжело с этим справлялся... – он утыкается младшему в шею, ощущая, как Тэхён теперь поглаживает успокаивающе его макушку. А потом я не мог ходить по городу – все давило на меня, появлялись приступы паники, тошноты. Абоджи повел меня в больницу, к психотерапевту… и мне сказали, что у меня мегалофобия, боязнь больших предметов. Мой случай – большие города, из-за посттравматического стрессового расстройства. Поэтому абоджи собрал сумки и мы уехали за город. Сюда. Походы к психологу, прием таблеток продолжились… И вот он я. Тэхён плакал, будто сам это пережил. Он утыкался в грудь Намджуна и просил его простить за такой бестактный вопрос, но старший только нежно поглаживал по спине и делился своим горем с младшим, чтобы тому стало легче, даже если таким путем. Показать, что он не один и что в жизни можно справится со всем. Тэхён убирался на кухне, когда услышал стук в дверь. Он поставил стакан, который до этого протирал полотенцем, и кинулся в коридор, чтобы встретить своего парня и убедиться, что все с ним хорошо, ведь он так беспокоился. Но к его разочарованию, на пороге стояла измученная женщина. Его омма. – Тэхён-а… – ее нежный голос, полный сожаления, всегда глубоко проникал в сердце. Ким замер на месте с широко раскрытыми глазами и ртом, ноги будто приросли к полу и не могли оторваться. Он даже не мог вымолвить и слова: охваченный страхом, разглядывал ее темные сине-фиолетовее синяки на щеке, и под глазом, прикрываемые длинными прядями. Опустив взгляд ниже, Тэхён увидел синяки и на запястьях, они шли выше, по рукам, но были скрыты одеждой. Парень верил, что, когда бросал ее, она будет в безопасности, что не мог сказать о себе. Но все, что он видит, так это только как бросил ее в муках совершенно одну в большом городе. Господи! Эта проклятая его черта характера, винить всегда себя. – Тэхён-а, ты мне нужен, мой мальчик. И вот ее мальчик собирал вещи в спешке, желая помочь, потому что она просит. Она его воспитывала. Она жила ради него. Она его любила. Она желала ему лучшей жизни. Она единственная его родная душа. И он ее сын, он должен помочь ей, потому что они остались только вдвоем! И он верил, потому что она всегда так хорошо говорила. Хальмони говорила, что она всегда давила на жалость, но он не верил, не видел. Глупый наивный мальчишка, что слишком любил, верил, слишком хотел быть хорошим сыном. Взял все деньги, что оставила ему хальмони у уехал с оммой. Ведь она говорила, что всего пару дней и он вернется. Он оставил записку Намджуну на холодильнике, проклиная сломанный телефон. «Я вернусь через три дня. Кое-что случилось с моей оммой». Но… он так и не вернулся. Ни за пару дней, ни за пару месяцев, ни за пару лет.