Холихедская гарпия.

Ветер грозно завывал, кружился вокруг и нагло щипал за щеки. Октябрь в этом году выдался на редкость дождливым и ветреным — не самая лучшая погода, чтобы рассекать на метле по богом забытой пустоши и выискивать сквозь колючую морось крохотный золотой шарик. Джинни шла по небольшому скверу и куталась в огромный красный шарф, заботливо связанный для нее миссис Уизли. В руках она держала картонный стаканчик с чаем, который купила, скорее, чтобы греть об него руки, чем пить. На углу их с Гермионой дома была уютная кофейня фрау Крапфен, полненькой немецкой ведьмы, что делала бодрящие напитки и пекла ароматные булочки как для маглов, так и для волшебников. Раньше они с Гарри часто сидели за столиком около окна, смотрели на прохожих, на мокрую мостовую и на то, как блики уличных фонарей игриво переливаются на стекле. Поттер всегда заказывал чай с чабрецом, а Джинни все время морщила нос от его запаха и искренне не понимала, как можно пить что-то кроме улуна. Гарри неловко улыбался и приобнимал девушку за плечи, прижимая к себе. А она, утыкаясь носом в теплую шею, закрывала глаза, растворяясь в чувствах и греясь в лучах их долгожданного счастья. Сначала их разлучила война, потом Хогвартс, в котором Джинни предстояло еще доучиваться, в то время, как Поттер решил на учебу не возвращаться. Ради скорой встречи Уизли даже совершила подвиг, на который не отважилась сама Гермиона Грейнджер - закончила школу экстерном за полгода. Ну, что тут скажешь...ради любви и не на такое пойдешь. В Поттера она была влюблена с десяти лет: как только увидела этого неловкого мальчика в безразмерной футболке на вокзале Кингс-Кросс. Ей сразу понравились эти черные, вечно взъерошенные волосы, большие зеленые глаза, прямой нос и губы сжатые до ямочки на подбородке. Ей нравилась его импульсивность, некая наглость, бесстрашие и отвага. Джинни обожала, когда он, разгоняясь на метле до небес, смело нырял под облако и, уходя в крутое в пике, штурмовал игровое поле. Тогда она думала, что Гарри тоже пойдет в большой квиддич. Что они вместе будут тренироваться и пройдут отборочные в «Стоунхейвенские Сороки», куда как раз искали запасных игроков. А там бы они уже показали, что такое настоящая игра. Джинни ярко представляла, как они с Гарри стоят на пьедестале по обеим сторонам огромного кубка и машут рукоплещущей толпе болельщиков. Но Поттер решил иначе. Он пошел по совсем другому пути, выбрав стать мракоборцем и посвятить всего себя искоренению последователей Темного Лорда. Видимо, мальчик, который всю жизнь боролся со злом, ничего другого больше и не умел. Гарри не знал, как жить без войны и сопротивления, в то время как Джинни, радуясь наконец наступившему миру, пыталась начать все заново. Она больше не хотела драться в отличие от Гарри. Но все же, Джинни переехала к нему на площадь Гриммо, 12, в место, где все так ярко напоминало о войне, о Сириусе, Тонкс, Люпине, Фреде. Мрачные, потемневшие от времени стены давили, гобелен покойной Вальбурги Блэк орал так, что лопались перепонки, Кикимер вечно разбрасывал по дому всякий демонических хлам и поносил Джинни на чем свет стоит. — Давай сделаем здесь ремонт? — предложила как-то девушка, когда они с Гарри пытались позавтракать на крохотном свободном клочке стола, который был завален тоннами газет и журналов. — Разберем старые вещи, выкинем все ненужное, купим новую мебель, перекрасим стены... Гарри отложил вилку и кислым взглядом посмотрел на недоеденный омлет с беконом. Он поджал подбородок и покачал головой. В зеленых глазах отразилась такая грусть, что Джинни больше ни разу не рискнула предлагать ему избавиться от тяжелых воспоминаний и начать жить заново. Казалось, что Гарри в какой-то степени нравится чувствовать эту боль, проживать ее снова и снова, подпитываться от нее и мстить, отлавливая выживших Пожирателей. Он приходил домой за полночь, перепачканный грязью и кровью, мало разговаривал, почти не ел. Любимая кофейня фрау Крапфен осталась где-то на задворках их любви, которая меркла с каждым днем, уступая место чему-то новому, но тусклому и холодному, как этот октябрьский ветер. Так Гарри и расстался с Джинни. Пришел как обычно домой в ночи, устало рухнул на диван и, наколдовав себе стакан воды, осушил его залпом. Его девушка сидела в кресле около тускло догорающего камина и читала новый нашумевший любовный роман. Джинни всегда увлекали подобные книги, когда в личной жизни наступал полный бардак. Что может отвлекать сильнее, чем страдающие из-за какой-то надуманной ерунды герои? — Давай расстанемся — вдруг сказал Гарри, смотря на поеденный молью ковер, на который с тихим звуком из рук Джинни выскользнула книга. Потом, конечно, он пустился в долгие путаные объяснения, рьяно доказывал, что дело вовсе не в Джинни, а в том, что он запутался, вымотался, не знает, чего хочет. А она, такая прекрасная, заслуживает принца на золотой метле и лучшего отношения. Гарри говорил что-то еще, но девушка уже не слушала. В ушах застыл вакуум, а в голове кружилась лишь одна мысль: " Он уже второй раз отказывается от меня". В первый раз, бросив Джинни перед походом за крестражами, Гарри исчез из ее жизни почти на год. Но тогда в душе Уизли жила надежда. Ведь она знала, что избранный мальчик любит ее. А сейчас все было по-другому. Сейчас Гарри ее не любил. И они разошлись. Джинни переехала обратно к Гермионе, читала запоем романы, помогала Ксенофилиусу Лавгуду писать спортивную колонку для " Придиры", чем немного зарабатывала на жизнь. Дважды в день она трансгрессировала в Нору, чтобы потренироваться на заднем дворе дома. А вечерами они с Грейнджер всегда встречались в каком-нибудь месте на ужин, болтали о том о сем и тщательно избегали тему Гарри. А по ночам Джинни подолгу смотрела в потолок, пытаясь принять тот факт, что будущего, о котором она мечтала уже не будет. И от этого осознания так стягивало ребра, что дыхание становилось рваным и тугим. Так и появилась идея пробоваться в " Холихедские гарпии" - единственную команду, состоящую только из женщин. «Стоунхейвенские Сороки» уже не казались такими притягательными, ведь там в голове Уизли они должны были блистать только рука об руку с Поттером. А раз Поттера больше нет, то и пусть эти "сороки" горят синим пламенем. Провал на отборочных подкосил еще больше. Но то, что Гарри даже не прислал ни одного письма с сожалениями и поддержкой - добивало сильнее, чем критика Гестии Воланд и пустоголовая Гринрасс на месте охотника. Джинни присела на скамейку напротив небольшого фонтана, который пытался игриво плескаться, но лишь неуклюже разбрасывал колючие брызги под порывами ветра. Открыв темно-коричневый рюкзак из драконьей кожи, подарок Чарли на день рождения, она принялась перебирать содержимое в поисках гоблинского табака и папиросной бумаги. Курила Джинни редко, лишь тогда, когда на душе было совсем погано. Карточки от шоколадных лягушек, галлеоны, горстка плюй-камней, навозная бомба, пара щитков от формы, блеск для губ, расческа, книжка - гора хлама и никакого табака. Рука смяла газету недельной давности, и девушка достала ее, снова уставившись на свою колдографию. Джинни стояла в красивом платье рядом с Теодором Ноттом и Кассиусом Уоррингтоном. Теодор улыбался, смотря на нее, а девушка, прикрыв рот рукой, глупо хихикала, совсем как Лаванда на шестом курсе при виде Рона. И над всем этим, словно вишенка на торте, красовался заголовок " Брошенная Гарри Поттером Джиневра Уизли ищет себе нового покровителя". Статья вышла через три дня после открытия " Наследия Камелота". Два дня все газеты трубили о Блейзе, Дафне, новом ресторане, выступлении Ведуний и даже о грядущей коллекции мантий Лаванды Браун. А потом, когда все сенсации закончились, принялись по обыкновению давить из пальца. Например, эта старая крыса Скитер заметила, что Гарри и Джинни не вместе, более того, даже словом не обмолвились и, дав волю фантазии, выдала шедевр, в котором в красках описывала, как брошенка Джинни "льнула весь вечер к действующим чемпионам, чтобы устроиться поудобнее и с помощью них пробраться-таки в большой спорт. Ведь накануне она провалила отборочные в "Холихедские гарпии" именно потому, что влиятельный бойфренд больше не захотел двигать свое протеже. Поэтому предприимчивая волшебница, примерив откровенное платье, тут же обзавелась новыми друзьями - членами команды " Уинбургских ос" Кассиусом Уоррингтоном и Теодром Ноттом. Так же данная особа была замечена и в компании Виктора Крама..." — Не обращай внимания, — советовала Гермиона — Помнишь, как эта стерва по мне проехалась во время Турнира Трех Волшебников? Все пошушукались и забыли. "Но я ни к кому не льнула! Мы просто сравнивали ресторан Забини с логовом Дракулы и смеялись" — хотела кричать Джинни, задыхаясь от чувства несправедливости. Одному Мерлину известно, чем она прогневала Риту Скитер, ведь они даже и словом не обмолвились. С чего вдруг такое внимание к ее скромной персоне — она не понимала. Можно было просто написать: "Гарри Поттер снова свободен! Ведьмочки, волшебницы, вейлы, магини и даже привидения, налетайте и рвите его на сотни маленьких золотых мальчиков." Бросив газету в рядом стоявшую мусорку, Джинни устало потерла глаза. А ведь еще неделю назад она шутила про Скитер и статью об их разрыве. Что ж… желания имеют свойство сбываться. Октябрьский ветер безжалостно ущипнул девушку за нос и она, спрятав его в глубинах своего гигантского шарфа поспешила к дому. Обогнув кофейню фрау Карпфен, и в очередной раз покосившись на ее цветастую витрину, Джинни, чувствуя, как неприятно сосет под ложечкой, направилась к подъезду. Жили они с Гермионой в небольшой но уютной квартирке на втором этаже. Они очень удачно сняли ее у тети Луны Лавгуд за чисто символическую плату. Если бы кто-то узнал, что в месяц они платили всего лишь пять галлеонов*, то лопнул бы от зависти. До центра Лондона — рукой подать, телепорт в Министерство Магии в виде старой телефонной будки — прямо под окнами, кафешка с лучшим кофе в округе на первом этаже — просто рай, а не жизнь. Особенно после Гриммо, 12 все эти маленькие бонусы безумно ценились Джинни. Девушка поднялась по лестнице и, проверив пространство на наличие маглов, достала палочку. Гермиона всегда была подозрительной, но после войны у нее вообще снесло крышу. Боясь незаконного проникновения в их с Джинни жилище, Грейнджер самолично каждое утро и вечер накладывала по пять запирающих заклинаний и расставляла по десять магических ловушек для тех, кто захочет поживиться их немногочисленным имуществом. — О, Мерлин, Грейнджер, — сокрушалась Джинни, которую до одури раздражало тратить кучу времени на снятие всех чар перед тем, как войти в квартиру. — Кому нужны наши вещи? У тебя самое ценное — это мозги, а их ты всегда с собой носишь. А у меня-то и их особо не наблюдается. Так что у нас красть, скажи на милость? Но бывшая староста Гриффиндора была непреклонна и под страхом наложения редкого дальневосточного проклятия запретила Джинни говорить контрзаклинания ни одной живой душе. Уизли, зная подругу, с проклятиями мисс Грейнджер шутить не собиралась и молчала, как партизан, с ужасом представляя, что будет с тем, кто захочет незаконно пробраться в их дом. Однажды Рон забыл о причудах своей подруги и просто так, по-магловски, взялся за дверную ручку, чтобы войти вперед Грейнджер. Будучи джентльменом где-то в глубине души, Рональд хотел просто придержать Гермионе дверь. Но охранка сработала, как по часам, и подбросила Рона к потолку, приклеив его за свитер намертво. Пришлось вызывать бригаду из Министерства, так как своими силами снять чары не получилось ни у Джинни, ни у Гарри, ни даже у самой Гермионы. После этого спесь будущего министра магии поубавилась. Охранка была перенастроена, и теперь пропускала ближний круг практически без увечий. Впрочем, после ситуации с Роном в гости к ним почему-то особо никто не рвался. Джинни только закончила тараторить все контрзаклиния, как вдруг ручка двери предупреждающе завибрировала, разнося по лестничной клетке леденящий душу визг. Уизли в ужасе сжала палочку, реагируя на сработавшую охранку. " Кому, богграт их побери, понадобилось вламываться к нам в дом? Мне что теперь придется сказать Гермионе: ты была права?" — быстро подумала она, прокручивая в голове множество вариантов различных нежданных гостей: от забывшего про причуды Грейнджер Невилла или Рона до жаждущих мести Пожирателей смерти. Вскинув палочку, Уизли медленно, стараясь не скрипеть, повернула ручку и беззвучно, как мышка, шмыгнула в квартиру. Задержав дыхание, Джинни поставила руки в боевую позицию и тихо направилась вперед, стараясь не обращать внимания на холодеющие от ужаса ноги. В полутемной прихожей было пусто, на небольшой кухонке и в гостиной — тоже. Оставалась спальня, дверь в которую была закрыта на еще одно дополнительное заклинание. Быстро сняв его взмахом палочки, Уизли подошла к комнате и прислушалась. Было настолько оглушающе тихо, что девушка слышала, как колотится ее сердце и, казалось, подскакивает к самому горлу от страха. Собрав волю в кулак и припомнив, как там накладывать летучемышиный сглаз, Джинни резко толкнула дверь и застыла, не сдерживая удивленного возгласа. Посреди комнаты, раскинув руки и ноги звездочкой лежал Кассиус Уоррингтон, совершенно обездвиженный и привязанный к полу, выросшими оттуда кожаными жгутами. Девушка подошла поближе, рассматривая ловца " Уимбрунских ос". Даже пару раз тыкнула его палочкой, дабы удостовериться, что это точно Уоррингтон. Вроде бы это был он: волосы цвета переспелой ржи спадают на лоб и закрывают аккуратные брови, нос с небольшой горбинкой, ямочка на подбородке. Шею туго обхватывал ворот рубашки, поверх которой был надет зелёный джемпер. Парень лежал и жалобно смотрел на Джинни своими огромными голубыми глазищами, беззвучно умоляя освободить его из этой ловушки. — Что. Ты. Тут. Делаешь. — отчеканила Уизли, чувствуя как страх потихоньку отступает, давая место апатичной слабости. Она быстро скинула верхнюю одежду и опустилась на стул в углу комнаты, но палочку на всякий случай не опустила. Мало ли что забыл тут этот слизеринец. Точно полез сюда, чтобы сделать какую-нибудь гадость. С этих змеенышей станется — их хлебом не корми, дай гриффиндорцу свинью подложить. — Я...я...— промычал перепуганный не на шутку Касс. Его глаза бегали туда сюда, оглядывая комнату, явно в поисках выхода из ситуации, но ничего не находили. — Я...ошибся квартирой. Джинни кинула взгляд на приоткрытое окно. — Влез не в то окно? — хмыкнула она, снова наставив на не на шутку перепугавшегося Уоррингтона палочку. — И кого же ты собирался грабануть? — Г-грабануть? — чуть было не взвизгнул Уоррингтон и рванулся, пытаясь высвободится из мертвой хватки волшебных жгутов, но магию лучшей ученицы Хогвартса просто так было не сломить. — Нет-нет, ты не так поняла! Я...я...да что у вас красть тут вообще? — слизеринец окинул комнату фирменным взглядом Драко Малфоя и обиженно засопел. — Я сейчас взмахну палочкой и вызову дополнительные жгуты, которые тебе кое-что перетянут так, что ты потом больше никогда не сможешь... — Ладно! — выпалил Касс, снова дернувшись в своей ловушке и жалобно застонал. Его жалкие потуги были похожи на предсмертные конвульсии комара, застрявшего у паутине. — Я...я...лез в окно над вами, но перепутал и попал сюда. — Над нами живет девяностолетний старик со слуховым аппаратом и вставной челюстью. — процедила Джинни, вставая с кресла и присаживаясь рядом с замершим в ужасе Уоррингтоном. — Зачем тебе понадобился дедуля? Ты ему цветочки нес? — она кивнула на охапку полевых ромашек, брошенную около окна. — Любимые цветы Гермионы, кстати, — вспомнила девушка и, быстро сопоставив в голове все факты, уставилась на слизеринца во все глаза. — Да ладно! — она хлопнула в ладоши — Ты серьезно, Уоррингтон!? Ты...тебе...Гермиона? Серьезно? Да ладно! Они что отравленные? Не верю я в слизеринскую бескорыстность. — Джинни подбежала к букету и деловито провела над ромашками палочкой, проверяя букет на наличие ядов. — Странно, вроде все чисто. Ты...да быть не может! И давно ты запал на Гермиону Грейнджер? — Заткнись, Уизли! Ничего я не запал! — выпалил Касс и страдальчески закрыл глаза. На лице его отразилась самая настоящая агония.— Я так и знал, что это плохая идея. Чтоб я хоть раз еще послушал Нотта... — Так, и Нотт тут? Теперь ясно, чья была идея. Он в вашей парочке всегда был мозговым центром, насколько я помню. — хохотнула Уизли — И где ты, Теодор? — крикнула девушка, оглядывая комнату. — В какую ловушку Гермионы угадил? Вот вы дураки — покачала она головой — Кто ж к ведьмам в окна лазает? — Да какие нормальные ведьмы будут столько заклинаний защитных ставить? Я три снял, а четвертое не заметил! — по лбу Касса текли капельки пота от напряжения, так сильно он пытался вырваться из своего капкана. Весь его вид говорил о том, что он бы лучше оказался без штанов перед своими многочисленными фанатами, чем лежал в комнате Грейнджер, пойманный с поличным. И Джинни его понимала. Лучше уж костер инквизиции, чем это. Сжалившись, девушка шепнула контрзаклинание, и жгуты мгновенно превратились в дымку, выпуская Уоррингтона на свободу. Тот тут же вскочил, и отбежал к окну, как говорится, от греха подальше. Отдышался, откинул со лба прилипшие волосы и педантично поправил накрахмаленный ворот рубашки. — Нотт, ты живой? — громко шепнул он, смотря вниз на небольшую лужайку заднего двора дома. — Да! — послышался такой же приглушенный голос — Я думал, тебя там поколотили две разъярённые гриффиндорские фурии. Джинни подлетела к Кассу, высунулась из окна и злобно прошипела. — Я требую объяснений! — ее глаза яростно блеснули зеленью. — И желательно от вас обоих. Ты можешь подняться Нотт, я уже сняла все охранки, так что сегодня ты не умрешь. Нотта не нужно было просить дважды. Он пригладил темные вихры, лучезарно улыбнулся и щелчком пальцев трансгрессировал прямо на подоконник спальни девушек. — Какая бестактность. — проворчала Джинни и снова вскинула палочку. — А ну колитесь, что вы здесь забыли? И зачем притащили с собой веник? Пока Тео усиленно чесал затылок, пытаясь выдать хоть какое-нибудь адекватное оправдание их незаконному вторжению, Касс наконец-то огляделся. Просторная комната была поделена на две части начерченной на полу кривоватой линией. Сразу было понятно, какая из сторон принадлежит Гермионе. Аккуратно застеленная односпальная кровать с высокой копной подушек, небольшой платяной шкаф впритык. У полога кровати махровый коврик, а у смежной со шкафом стены — огромное мягкое кресло, несколько книжных полок над ним и журнальный столик напротив. На столике корзиночка с фруктами и баночка меда, перевязанная подарочной лентой и большая корзинка с розами. Каждый бутон был размером со здоровое яблоко, а угадать отправителя такого дорогого букета было проще простого. Касс со своими ромашками казался маленьким мышонком на фоне льва по имени Виктор. Он глубоко вздохнул и перевел взгляд на вторую половину комнаты, где происходила настоящая вакханалия. У стены так же стояла кровать, одну сторону которой вместо ножки подпирала стопка книг. Самой нижней была "Чудовищная книга о чудовищах", которая периодически подпрыгивала вместе со всей кроватью. Над скомканным одеялом гриффиндорских цветов висели десятки колдографий игроков в квиддич разных времен. Дверь вещевого шкафа была приоткрыта и оттуда выглядывало древко метлы, на котором, точно флаг, развевалась заляпанная кетчупом майка. На полу валялись спортивные щитки и тренировочные ботинки, а небольшой письменный стол угрожающе накренился под тяжестью многочисленных спортивных журналов, заваливших собой все пространство. — О, ты тоже заказываешь " Еженедельник ловца"? — воскликнул Уоррингтон, указывая на стол Джинни. — Мой любимый журнал! — Ты давай мне зубы не заговаривай. — отозвалась та и непоколебимо скрестила на груди руки. — Уизли, — примирительно начал Тео по-хозяйски приглашая всех присесть на кровать Грейнджер. На спальное место Джинни он покосился с явной опаской и садиться туда не рискнул. — Вот вечно вы гриффиндорцы такие: ждете подвоха и удара в спину. А мы вообще-то по-дружески решили заглянуть в гости... — Через окно? — прервала Джинни, не меняя позы. Ее тонкие пальцы все так же покоились на плечах и чуть теребили ткань серой водолазки. — Мы всегда были достаточно оригинальны в своих подходах к заведению новых друзей, Уизли — невозмутимо продолжил Нотт, и Уоррингтон судорожно кашлянул в кулак. — Впереди нас ждет увлекательное совместной приключение, так почему бы нам не познакомиться поближе, не так ли Касс? — Тео задорно толкнул друга локтем в бок и расплылся в очаровательной улыбке. — Д-да... — буркнул Касс — Вы нам расскажете что-нибудь...гриффиндорское. А мы...вам слизеринское... — С ума сойти, как интересно. — хмыкнула Джинни и кивнула на забытый всеми букетик ромашек, что уныло лежал на полу и мигал желтыми глазками — А веник зачем? — Уизли, — Нотт посмотрел на девушку, как на разбившего чашку пятилетнего ребенка — Я же уже сказал: для укрепления дружеских связей. — серые глаза хитро прищурились в ухмылке. — О, Мерлин, все, мне надоело! — Джинни подняла несчастные ромашки и аккуратно положила их на пушистый пледик, застилающий кровать Грейнджер. — Уоррингтон, хватит отмалчиваться, пока Нотт заливает мне с три короба. — она жестом остановила начавшего было возражать Тео. — Просто признайся, что ты запал на Гермиону и влез в окно, чтобы оставить ей подарок на кровати, потому что понимаешь, что тебе ничего не светит. — А вот это жестоко, Уизли! — осуждающе воскликнул Нотт, наблюдая, как Касс обреченно опускает плечи и тяжело вздыхает — И почему это ему ничего не светит? — Потому что... Уоррингтон не дал Джинни договорить. Он резко подлетел к ней и, схватив за плечи, начал трясти девушку, приговаривая: — Умоляю, не говори Гермионе. Прошу тебя, если она узнает...я же....пожалуйста...просто давай забудем, что тут было...Я знаю, мне не светит, потому что у нее есть Крам. Он такой...а я....ну короче, не говори, ладно? — в его огромных глазах расплескалась синева вперемешку с паникой. " И это чудо в перьях признали самым сексуальным ловцом года? " — промелькнуло в голове у Джинни. При этом она краем глаза покосилась на Нотта. Вот уж кому не занимать самоуверенности. Он стоял, чуть облокотившись на шкаф, и буквально лучился невозмутимостью: хитрый прищур серых глаз, нахальная улыбочка, загорелая кожа и рельеф мышц под темно-серой футболкой. На жилистой шее взбухла венка, которую игриво ласкал закатный луч. Джинни вдруг осознала, что косится на Нотта дольше, чем позволяют приличия и перевела глаза на все ещё бормочущего что-то Касса. Она резко вырвалась из хватки Уоррингтона, отошла на безопасное расстояние и, состроив брезгливую мину, стряхнула с плеч невидимые пылинки. Снисходительно посмотрев на бледного, как полотно, слизеринца, она покачала головой. — Ладно, не скажу! — Дай непреложный обет! — встрял Нотт. — Ну, это уже чересчур, я же сказала, что буду молчать об этом. — Молчать о чем? — на пороге комнаты стояла Гермиона и удивлённо переводила взгляд со слизеринцев на Джинни и обратно. На ней были синие спортивные лосины, укорочённый топ, а в руках зажата голубая ветровка. Волосы, завязанные в высокий хвост слегка растрепались, а на щеках играл пунцовый румянец. По вечерам Грейнджер частенько ходила на пробежку, вставляя в уши магловские затычки с проводками, которые были вставлены в небольшую коробочку. Она называла этот подозрительного вида механизм плеером и утверждала, что оттуда исходит музыка. Джинни была не из робкого десятка, поэтому пару раз даже разрешила приложить один из проводов к своему уху. Ох, уж эти маглы — вечно что-нибудь напридумывают непонятно зачем. Джинни услышала, как за ее спиной шумно выдохнул Касс, ударившись взглядом в полоску голой кожи на животе и, видимо, утонув в пучине разыгравшейся фантазии. Уизли, обещавшая не говорить ничего Гермионе, хитро улыбнулась. Говорить-то она не будет, но наслаждаться ситуацией ей никто не запрещал. Когда еще ей представится случай пощекотать слизеринские нервишки. — Герм, ты представляешь, вот ребята заглянули. Дружить, говорят, хотят. — она указала на них рукой жестом, каким обычно гид показывает на экспонаты. — Это Кассиус Уоррингтон, а это... — Я знаю, кто они. Мы неделю назад вообще-то виделись. — перебила Грейнджер с легким раздражением. В карих глазах отразился калейдоскоп непередаваемых эмоций, но уже через пару мгновений лицо Гермионы стало абсолютно нечитаемым — Это все очень неожиданно, но, может, чаю? — она вдруг посмотрела на Касса, и уголки ее губ слегка дрогнули. Джинни даже показалось, что ледяной взгляд заискрился весенней капелью и подтаял. — Н-не... — Да, Касс как раз говорил, что хочет пить. — Тео как бы невзначай наступил другу на ногу и остался на ней стоять, будто опасаясь, что Уоррингтон с разбегу выпрыгнет в окно. — Мы собственно что пришли...я хотел позвать Джинни потренироваться. — он профессионально проигнорировал многозначительный взгляд Уизли, которая оторопело приоткрыла рот то ли от настолько наглого вранья, то ли от того, что слизеринец впервые назвал ее по имени. Гермиона выгнула одну бровь и скептически хмыкнула. — Прошу в гостиную, господа. Чай подают там. — мрачно подытожила Джинни и первая направилась в сторону двери — Ромео недоделанный — шепнула она Кассу, который тут же содрогнулся и пошел красными пятнами. — Герм, ты переоденься и приходи. Нотт ехидно захихикал и легонько подтолкнул Уоррингтона вперед. — Попьем чаек. Обожаю чай. Мой любимый с чабрецом, а твой Уизли? Плечи Джинни дрогнули и она замерла, сбившись с дыхания. Тео удивленно посмотрел на застывшую спину. Он внезапно оказался слишком близко, настолько, что можно было разглядеть каждый завиток огненно-медных волос. От них исходил еле уловимый аромат тыквенного пирога, апельсиновой цедры и кленового сиропа. На мгновение Нотт почувствовал то, что уже очень давно не ощущал. Уют. — Ненавижу чабрец. Будете пить улун. — буркнула Джинни и скрылась на кухне, оставив слизеринцев в небольшой полукруглой гостиной. Они опустились на мягкий клетчатый диван, заваленный небольшими разноцветными подушками до такой степени, что присесть можно было лишь на краешек. Нотт нагло спихнул их в одну кучу и довольно развалился, вытянув ноги и начав тихонько насвистывать себе под нос гимн Лиги Чемпионов. Касс, подобравшись, сложил пальцы в пирамиду и упёрся в них подбородком. — Ну и чего мы добились? Чтоб я хоть раз ещё тебя послушал! — сокрушенно выдал он, выдержав небольшую паузу. — А что я? — в который раз за день надулся Тео — Это к Пламеню все вопросы. Он посоветовал взять быка за рога. — А ты убедил меня эти рога у него отыскать! — ещё чуть-чуть, и шёпот Уоррингтона готов был превратиться в змеиное шипение. — Чего мне только стоило узнать, какие у Гермионы любимые цветы! — Ой, да, бедненький! — театрально всплеснул руками Тео — Попросил сестру невзначай спросить у подружки про цветочки. Ты ещё вообще ничего не сделал, чтобы ее завоевать, а уже ноешь! — Ты так говоришь, как будто хоть раз в жизни завоевывал девушку. — парировал Касс, сверкая голубыми глазищами. — Они всегда сами на тебя вешаются, тебе ничего делать не нужно. Да и выбор у тебя обычно...— он потер подбородок, подбирая слово — ...попроще. Нотт лишь махнул рукой. Когда его друг злился, переубеждать было бесполезно. Касс был прав: Тео никогда не прилагал усилий в общении с противоположным полом. Высокий сероглазый брюнет с метлой наперевес обычно просто улыбался, отвешивал пару комплиментов, а дальше девушки становились мягкими и податливыми, словно сливочное масло. С каждым его словом, с каждой улыбкой, с каждым плутовским прищуром глаз они все сильнее распалялись, растекались под давлением кипящей крови, и даже если девчонки и пытались это скрыть, то розовый румянец щек всегда выдавал с головой. А дальше не нужно было брать быка за рога. Большеглазый бычок обычно томно хлопал ресничками и сам подставлял эти самые рожки. А те, кто не попадал под магическое очарование Тео, просто его не интересовали. Зачем тратить время на таких как Грейнджер, Уизли или, не приведи Мерлин, Лавгуд , когда вокруг всегда найдется готовая на все девица в десять раз симпатичнее. Поэтому Нотт удивлялся, почему Касс не пользуется благами, которые дала ему судьба. Он молод, популярен, богат. Куча девчонок сходят с ума по его голубым глазам и пшеничного цвета непокорным вихрам. К тому же Рита Скитер расписывала в своих статьях все достоинства Кассиуса Уоррингтона с завидной периодичностью. Одним словом, помани он рукой, и почти любая девчонка тут же прибежит. Но нет, Уоррингтон еще кучу лет назад сошел с ума и, видимо, не собирался лечиться. Если бы не авторитетное давление Нотта и Малфоя, новоиспеченный ловец так бы и ходил до сих пор в девственниках. На пятом курсе Драко и Тео заручились поддержкой Забини, Крэбба и Гойла, напоили Касса огневиски и заперли в слизеринской раздевалке по квиддичу. Через пару мгновений туда вошла Пэнси Паркинсон, которая и показала Уоррингтону, что такое горячие девочки. Конечно, Касс сначала отнекивался, изображая из себя недотрогу. Говорят, даже пытался спрятаться от распалившейся Пэнс в душевой кабинке, но та была слишком целеустремленна и своего добилась. К тому же пубертатная кровь, приправленная огневиски, забурлила, поднялась огромной волной и затопила собой все принципы и моральные устои. Пьяненький Касс сдался под неистовым напором третьего размера в кружевном белье. Пэнси после этого еще пару месяцев ухлестывала за Уоррингтоном: видимо романтичный слизеринец затронул какие-то потаенные струны паркинсонской души. А Касс со страдальческим видом отбивался от нее и даже скрывался неделю в больничном крыле, усиленно изображая из себя больного. — Улун. — в гостиную вернулась Уизли. Перед ней, важно пыхтя, парили пузатый чайник и несколько чашек. Вокруг них кружилась вазочка в печеньями. Сделав круг почета по комнате, посуда прыгнула на небольшой столик, не позабыв обрызгать светлые брюки Тео заваркой. Тот насупился, а Джинни довольно хихикнула. — Так значит, ты влез в окно, чтобы оставить Гермионе подарок, — рыжая опустилась в кресло напротив и с видом древнеримского завоевателя воззрилась на вновь покрасневшего Касса. — Зачем спрашиваешь, раз уже сама все поняла. — пробубнил Уоррингтон. — И помни, ты обещала молчать. — голос его звучал намного тверже, чем тогда в спальне. Видимо, Уоррингтон решил воспользоваться резервами спортивной закалки и взял себя в руки, справившись с паникой. Впрочем, Джинни его не осуждала — она сама смогла нормально разговаривать с Гарри лишь к четвертому курсу. — Я своё слово держу, я не слизеринка — вставила шпильку она и взмахом палочки разлила чай по кружкам — Угощайтесь. — она кинула взгляд на Нотта — Яд не подсыпала и даже не плевала. Слово гриффиндорца. — Горбатого могила исправит — Тео взял чашку. — Сам ты горбатый. Нотт хотел бросить в ответ что-то колкое, но тут дверь спальни открылась и в гостиную прошла Грейнджер. На ней была бледно-розовая рубашка, заправленная в мешковатые джинсы, волосы причёсаны и приглажены к голове голубым ободком, на ногах махровые носки. Она выглядела настолько мило, что даже Тео, считавший Гермиону серой мышью, оценил. Он никогда не понимал, что Касс нашел в этой гриффиндорской заучке. На голове воронье гнездо, руки вечно перемазаны чернилами да еще и выскочка Поттер под боком. Все это приправлено надменным взглядом и высоко вздернутым острым подбородком. Среди гриффиндорок были девушки посимпатичнее. Лаванда — эффектная блондинка с неувядающей улыбкой , Парвати — жгучая брюнетка с оливковой кожей, да даже Джинни Уизли с ее огненной копной волос и яркими зелеными глазами выглядела куда выигрышнее Грейнджер. Но, любовь зла, как Тео уже многократно успел убедиться. — Привет, — как-то неловко повела она плечами и присела на край дивана около Уоррингтона, тело которого тут же отреагировало на близость девушки нервной волной. Воцарилась пауза. Гермиона очень внимательно разглядывала кованый узор на своей чайной ложке, будто видела впервые. Касса вдруг сильно заинтересовала клетчатая обшивка дивана, до рези в глазах напоминавшая парадную мантию профессора МакГонагалл. Джинни сидела в кресле, сложив ноги по-турецки, и смотрела на Уоррингтона с такой ехидной ухмылочкой, что даже Нотт неуютно заерзал на своем месте. А вот уже его точно редко кто мог пронять. Уизли держала чашку двумя руками и потихоньку потягивала улун, стреляя глазами то в сторону Касса, то Грейнджер, но слово свое держала — была нема как рыба. — А у Кассиуса есть подарок — вдруг ляпнул Тео, и Джинни вскинула брови, закусывая нижнюю губу. Казалось, что она давно так не веселилась. — Точнее не совсем подарок...а..ну, расскажи сам, Касс. Тот прокашлялся в кулак и, все же оторвав взгляд от дивана, достаточно уверенным тоном сказал: — Я тут разбирал вещи своего старшего брата, ну того, который в Азкабане... вы читали, думаю, в газетах — Гермиона участливо кивнула, и Касс, выдохнув и будто набравшись еще больше смелости, заговорил — И, короче говоря, я нашел у него одну книжку по предсказаниям на рунах. Редкий экземпляр 18 века. Авторы некие Г.Адина и З.Люк, мне эти имена ни о чем не говорят, но может тебе будет интересно...Г-гермиона. — и он, не глядя на Грейнджер, материализовал в воздухе увесистый томик в потрепанном кожаном переплете. — Подумал, что добру пропадать, когда у меня есть однокурсница — ценитель предсказаний, и вообще самая умная и кра...красноречивая девушка в мире...то есть в школе, я хотел сказать, в школе. — Спасибо...— еле слышно прошептала Гермиона, таращась на Уоррингтона во все глаза — обожаю предсказания. Это будет...весьма занятно. — она взяла из его рук книгу и, поспешно открыв, принялась листать засаленные страницы. Она поднесла фолиант так близко, что почти спрятала в нем все лицо вместе с пылающими щеками. Джинни закашлялась, и Нотт четко определил, что она маскирует смех. В зеленых глазах плясали веселые огоньки, а худощавые плечи чуть подрагивали. Шумно выдохнув, Уизли забрала густые волосы в высокий хвост и, все еще лукаво улыбаясь, встала с дивана. — Нотт, я смотрю, ты допил свой чай, так что мы можем идти. — Куда? — удивился Тео, который даже еще не успел притронуться к чашке. — Как куда, ты же хотел потренироваться пойти. Нам все же с тобой не просто по полю придется летать, а по Бодминской пустоши. Слаживание команды не повредит. — девушка внаглую потянула ошарашенного Тео за рукав, буквально выдергивая из кресла. Он уставился на прохладные пальцы Джинни, будто это были щупальца Кракена. Девушка же невозмутимо продолжала, не обращая внимания на реакцию слизеринца — А ты, Касс, пока тоже займись чем-нибудь полезным. Например, расскажи Грейнджер все, что тебе поведал дедушка Чарльз или Брандон, я так и не поняла, как его зовут... — ее голос звучал непривычно звонко и натянуто, будто она реально сдерживала приступы хохота — Короче говоря, расскажи...о том самом снитчике. Гермиона оторвалась от книги и, округлив глаза, молящим взглядом вперилась в подругу. Но та была непоколебима. Помахав ручкой замершему в приступе немого ужаса Кассу, Джинни призвала палочкой свою метлу, стряхнула с ее древка заляпанную кетчупом майку и, все еще удерживая цепкой хваткой руку Нотта, утащила его на лестничную площадку. — Ты сдурела, Уизли? Еще рано оставлять их вдвоем! — тут же накинулся на нее перепуганный Тео — Касс, он, понимаешь, робкий! Он не такой как большинство парней! Она ему правда нравится! А ты издеваешься! Вот разобьет ему сердце, как его собрать обратно? — Расслабься, Нотт. Пусть пообщаются, им не повредит — отмахнулась Джинни — У них же это взаимно. — Да с чего ты вообще взяла? Грейнджер даже не взглянула на Касса ни разу! Она его вообще никогда не замечала и теперь по твоей милости сожрет бедного Уоррингтона, точно дракон барашка. Вот оно гриффиндорское благородство, Уизли! Даже слизеринцы на такую подлость не способны! Ты... — Гермиона ненавидит предсказания. — оборвала его Джинни, закатив глаза и снисходительно улыбнувшись— Это ее самый нелюбимый предмет. Она его бросила на третьем курсе, поругавшись с профессором Трелони. — Нотт непонимающе уставился на Джинни, пытаясь сообразить, к чему та клонит — Да, что ж ты такой тугой! Все вам мужикам разжевывать надо! Она взяла книгу и соврала, что любит предсказания уж явно не из вежливости. Гермионе было очень приятно, и она была смущена вниманием Уоррингтона. Я не ожидала от неё такой реакции, но, как есть. Подарки Крама проходят более жесткий отбор. Некоторые даже не принимаются. — Ну ничего ж себе! — хлопнул себя в лоб Теодор — Так вот где у неё рога!Не спрашивай...— осекся он, увидев как вытянулось лицо Уизли. Она покрутила пальцем у виска и пожала плечами. — Я, конечно, вредная, не спорю — она только сейчас заметила, что все еще сжимает запястье Нотта. Выпустив его руку, Джинни размяла пальцы и снова скрестила их на груди, отставив метлу к стене. — Но я бы не стала вредить Кассу, даже не смотря на то, что он надутый слизеринский индюк. Гермиона заинтересовалась, а значит надо было дать им шанс пообщаться. Пусть лучше сейчас все друг о друге поймут, раз уж так сложились обстоятельства. Или он не за шансом лез к нам в окно? — Джинни ковырнула ногтем облупившуюся краску на стене — А так...кто знает, как повернется жизнь. Будут первой гриффиндорско-слизеринской парой. — она пожевала губу и грустно улыбнулась.— Ты спросил, как собрать обратно разбитое сердце? Никак, Тео, уж я-то знаю. — Я тоже знаю, поэтому и переживаю. Да, мне такая ситуация незнакома, меня никогда никто не динамил— Тео выглядел до неприличия серьезным. Джинни вглядывалась в его лицо, пытаясь найти того вечно насмешливого болтливого и до жути бесячего слизеринца, но его будто след простыл. — Сердце могут разбить не только девушки...— хриплым голосом закончил он. В серых глазах отразилась бездна с тусклым огоньком одиночества на самом дне. " Я отправил отца в Азкабан. Я все знаю об одиночестве и разбитом сердце" — кричал его полный боли взгляд — Ладно, Уизли, пойдем полетаем. Погода, конечно, портится, но так даже интереснее. - с этим словами Нотт сбежал на пролет вниз и посмотрел на Джинни снизу вверх — Если Грейнджер обидит Касса... — Да кто кого еще обидит! Это у него только вид такой. Я видела его игру — Уоррингтон далеко не робкого десятка. Иначе ты бы с ним не дружил. — Джинни не сдвинулась с места, изучающе смотря на Тео и чуть склонив голову набок. — Пойдем уже, научишь меня делать петлю Мефистофеля. Я слышала, у тебя она получается довольно сносно. — Сносно!? Да я профессионал! — привычный Теодор Нотт снова вошел в игру — У меня лучшая петля Мефистофеля во всей Английской лиге. Те, кто говорят, что Вуд делает ее лучше — проплаченные глупые фанатики! Со мной может сравниться только Гвендолин Морган в молодости. — Ты не болтай, а покажи себя в действии. Если ты и правда настолько крут, так уж и быть возьму у тебя автограф. С этими словами Джинни обогнала опешившего Тео и побежала вниз по лестнице. Он лишь проводил взглядом развеивающийся рыжий хвост. Нотт фыркнул и поспешил за девушкой, думая о том, что когда она попросит автограф, он распишется ей на лбу.

***

Петля Мефистофеля была запрещена в лиге Хогвартса. В большом спорте ограничений не было, но даже там мало кто шел на этот опасный для жизни вираж. Джинни несколько раз пыталась сделать эту петлю, но метлу заносило еще на разгоне. В теории все было не так уж и трудно: нужно было разогнаться, резко пойти вверх под наклоном в девяносто градусов, достичь максимальной высоты и отпустив древко полететь спиной вниз. По сравнению в этим небезызвестный финт Вронского казался детской шалостью. Сложности начались в самом начале: чтобы вывести метлу в вертикальное положение, нужно было удерживать ее не только магией, но и собственными мышцами. Последние три месяца Джинни занималась спортом каждое утро, чтобы достичь нужной физической формы, но метла все равно кренилась вбок. В финале Английской лиги Нотт сделал петлю Мефистофеля, чем поразил Джинни до глубины души. Преследуя загонщика " Паддлмир Юнайтед", он резко набрал высоту, и обогнав соперника буквально упал на него сверху, выхватывая в свободном падении квоффл и устремляясь к вражеским воротам. Это было сделано настолько быстро, резко и безрассудно, что весь стадион буквально замер, чуть не пропустив момент, когда Кассиус Уоррингтон поймал снитч. — Так ты будешь меня учить петле Мефистофеля? — тяжело дыша спросила Джинни, приземляясь на росистую траву. Больше всего на свете она жалела, что не прихватила с собой куртку. Если бы не согревающие заклинания, девушка давно бы покрылась инеем. Тео с видом величайшего тренера всех времен вот уже более получаса гонял Уизли из одного конца поля в другой, заставляя то носиться за снитчем, то улепетывать от бланджеров, то и вовсе быть вратарем и ловить у колец мячи. Солнце, выглянувшее ненадолго, уже почти зашло и лишь едва освещало верхние трибуны красно-оранжевыми всполохами. С неба иголками посыпалась колючая морось вперемешку со снегом. — Ты показала не самый худший результат, — сдержано похвалил Нот и, набрав в грудь побольше воздуха, выдал — Но! Я не могу не обратить внимание на твою осанку. Это что вообще такое, Уизли? Кто так на метле сидит? Горилла и то выглядела бы грациознее! - Он жестом заставил раскрасневшуюся от праведного гнева Джинни снова оседлать метлу и подошел к ней сзади, положив руки на худощавые плечи. Джинни вздрогнула от неожиданности и чуть позорно не свалилась с метлы. — Спину ровно! — он ткнул пальцем прямо в позвоночник. Девушка ойкнула, выгнувшись вперед и обдав Тео потоком отборных ругательств. — Вот так намного лучше. Дальше ноги. Сожми метлу посильнее — он, игнорируя возмущения девушки, присел на корточки и резко прижал коленки Джинни к прутьям. — И теперь отталкивайся и взлетай. - он посмотрел на смутившуюся девушку, невинно похлопал глазами и ехидно ухмыльнулся на одну сторону. Уизли фыркнула, резко оттолкнулась ногами, оторвалась от земли и взмыла в возудух. Сделав небольшой круг, она вернулась к Нотту. — Ну теперь-то можно петлю? — с надеждой спросила она. — Я сейчас терпела все твои выходки только ради этого! — Конечно...нет! — замахал руками Тео. — Сначала научись выходить ровно из финта Вронского. А потом уже может быть... — Нотт, ты издеваешься! Ты меня сорок минут гонял туда-сюда по морозу просто так, сравнивал меня с гориллой и истыкал пальцами весь позвоночник! — разозлилась Джинни. — Я хорошо делаю финт Вронского, меня еще в школе натренировал Гарри...— имя Поттера вылетело изо рта так привычно, что девушка сбилась с речи и растеряв все оставшиеся слова с силой сжала древко метлы. Оно вырвалось из нее впервые за долгое время, ударило под дых и выбило воздух из легких. Тео внимательно посмотрел на Уизли своими серыми глазами. В сумерках было тяжело разглядеть выражение его лица, но молчал он дольше, чем позволяют приличия. " Сейчас скажет что-нибудь в духе Теодора Нотта." — мрачно подумала Джинни, выжидающе смотря на слизеринца. — " Скажет: " Вот и проси своего золотого мальчика тебя научить". И прекрасно будет знать, что причинит мне этим боль. Газету-то все читали. Интересно, что он вообще до сих пор ничего не сказал на эту тему. Видимо, ждет подходящего момента, чтобы вдоволь насладиться издевательствами." — На сегодня все, Уизли — подытожил Тео и устало потер переносицу. Джинни, опешив, уставилась на Нотта, все еще ожидая подлянки. — В такую погоду уж точно никакой петли Мефистофеля. В следующий раз. Точно соглашаясь с охотником " Уимбурнских ос", морось разошлась не на шутку и превратилась в полноценный ливень, с визгом обрушившись на продрогший стадион. Унылые трибуну тут же заблестели от капель в тусклом свете одинокого фонаря. — Увидимся — бросил Нотт и, больше не говоря ни слова, поспешил в сторону мужской раздевалки. " Вот гаденыш!" — разозлилась Джинни, провожая убегающую от дождя фигуру. — " Впрочем, чего еще ожидать от слизеринца! Загонял меня до полусмерти и смотался." — девушка на мгновение реально почувствовала себя брошенной, только уже не Поттером, а Ноттом, так неожиданно тот ушел и скрылся за пеленой дождя. А ведь ей где-то на задворках души даже понравилась их тренировка.— «Нотту, видимо, настолько наскучило со мной возиться, что он даже не воспользовался случаем надо мной поиздеваться! Где его слизеринский дух в конце концов? Впрочем, нас сегодня случайно свели обстоятельства. В другой ситуации мы бы вообще и пяти минут друг с другом не пробыли.» — она поджала губу и кинула в сторону мужской раздевалки самый презрительный взгляд на который только была способна. — Не пойду переодеваться, помоюсь дома. Там хоть тепло." — решила она и только собралась трансгрессировать, как вдруг ее отвлек вкрадчивый шелестящий звук в другом конце поля. Он приближался, усиливаясь с каждой минутой, превращаясь в непрекращающийся гул. Джинни усиленно вглядывалась в колючую темноту, но ничего не могла разглядеть. Лишь мрак, что сгущался все больше и больше. Единственный освещавший стадион фонарь резко замигал своим единственным глазом, забился точно в агонии и погас. А тень, что он нехотя отбрасывал, будто бы всосалась в расползавшуюся вокруг тьму. Джинни вскинула палочку, ощущая всем своим телом чужую древнюю как мир магию. Она медленно ползла по уснувшей траве, поглощая все на своем пути. Будь девушка на пару лет помладше, то решила бы, что это неудачная шутка Нотта. Но это был не слизеринский зазнавшийся крысеныш. К ней приближалось что-то темное, ледяное и тягучее, словно смола. — Кто ты? — процедила девушка, встав в боевую стойку. — Яви себя! Словно послушавшись, нечто схватило ее за горло и приподняло над землей. Джинни сдавленно вскрикнула, пытаясь схватить руками того, кто на нее напал. Но ее онемевшие пальцы ничего не чувствовали, натыкаясь лишь на воздух. Ужас сковал все тело, и из горла вырвался отчаянный хрип. Последним, что она запомнила, была вспышка ярко-белого света.