Холихедская гарпия.

— Мы ходим по кругу, Уоррингтон! — Крам раздраженно сплюнул под ноги и пнул крупный мшистый валун. Касс уныло уставился на свои белые кроссовки, что с размеренным чавканьем тонули в вязкой грязи. Вокруг стелился плотной завесой туман такой силы, что ничего не было видно уже на расстоянии вытянутой руки. И эта белесая дымка не вызывала ни одной позитивной мысли. Портал перенес их в туман, раскидав на метры друг от друга. Касс приложился лбом о какой-то булыжник и теперь чуть выше брови у него начала набухать внушительная шишка. Уоррингтон то и дело потирал больное место, и пытался разглядеть хоть что-то за белесой завесой. На Виктора, чтоб его гарпии покусали, он наткнулся почти сразу. Он бродил и раздраженно бурчал себе под нос, сутулый, с всклоченными черными волосами, он напоминал водяного черта от которого хотелось держаться как можно дальше. А вот Джинни и Тео как в воду канули, поэтому Кассу ничего не оставалось, как сжать зубы и присоединиться к Краму. — Я думаю, стоит сесть на метлы и попытаться подняться над туманом. — глубокомысленно заключил болгарин, ковырнув кожаным мысом ботинка грязь. Касс поморщился, сомневаясь, что это хорошая идея. Как высоко простирается марево, можно было только догадываться, а налететь на скорости на ствол дерева или скалу было делом нехитрым. И угораздило же его упасть именно рядом с Виктором. Что за Мерлиновы шутки? Нужно было быть слепым, чтобы не заметить, как лучший ловец десятилетия сверлил Уоррингтона взглядом в том придорожном кафе. Сидел насупившись, отчего стал похож на взлохмаченного беркута. И казалось, мысленно дубасил Касса головой о стол. А как злорадно блеснули его черные радужки, когда та темненькая официантка положила перед слизеринцем розовую бумажку с каким-то набором цифр. Крам явно что-то подозревал, или вообще догадался о чувствах Касса — пойди разбери эту болгарскую душу. Сидел, скрестив на груди могучие ручища, и недовольно поджимал губы то и дело поглядывая на Гермиону, что с невозмутимым видом пустилась давать Кассу советы и рассказывать про какой-то там магло-ничегонепонял-фон. А Касс слушал ее слова, словно сквозь пыльный тюфяк, и думал, что это провал. Самый большой провал в его жизни. Даже та история с чайником и мокрыми штанами померкла по сравнению с этим. Да, Рита Скитер описывала Уоррингтона в своих статьях, как заядлого сердцееда и ловеласа, но это было вовсе не так. У Касса-то и девушки никогда не было, если не считать ту историю с Пэнси на пятом курсе. Сколько раз он пытался забыть Грейнджер и переключиться на кого-то другого. И каждый раз что-то невидимое и холодное сдавливало где-то под ребрами и не позволяло перейти грань легкого флирта. Да и о каком флирте могла идти речь? Девушки сами обычно все делали: вешались, болтали без умолку, трогали его за бицепсы и расхваливали их, будто он был какой-то горой мышц наподобие Маркуса Флинта или того же Крама. И вот он, Кассиус Уоррингтон, который вел почти монашеский образ жизни, подтвердил придуманный Ритой образ одной розовой бумажкой с кривыми цифрами. А такой, как Гермиона, закоренелый бабник уж точно не подходит. Грейнджер нужен кто-то верный и любящий лишь ее одну, гриффиндорскую зазнайку со всеми ее непослушными кудрями, веснушками и недовольно поджатыми губами. И ведь Касс на самом деле идеальный кандидат! Не парень, а святая невинность! Нотт тому свидетель! Буквально пару дней назад Уоррингтон задержался на тренировке. Он бы и дольше тренировался, если бы не Пламень, который чуть ли не пинками выгнал его со стадиона, настоятельно советуя найти себе уже девушку, а не торчать на поле для квиддича пока коленки не отмерзнут. Домой категорически не хотелось. Небольшая квартирка на окраине Лондона совсем не привлекала свой пустотой, которая лишь угнетала и нагоняла тоску. Знала бы Рита Скитер, что Кассиус Уоррингтон, ловец "Уимбурнских ос", взявший прошлогодний кубок Англии, живет под самой крышей с видом на железную дорогу, то точно начала бы копать, куда он девает свои баснословные чемпионские гонорары. Этого Касс боялся, как огня. Больше этого его пугала только свадьба Гермионы с Крамом или кем-то подобным. Тео в отличие от Уоррингтона жил в самом центре в огромных апартаментах с панорамными окнами и гигантской ванной. И именно к нему слизеринец направился после тренировки. Касс наивно планировал пропустить пару стаканчиков черничной настойки бабуленьки Нотта, закусить яблочным пирогом с корицей и обсудить планы покорения Бодминской пустоши. И какое же было его удивление, когда дверь открыла Ханна Аббот. Точнее сначала Касс увидел длинные ноги в кружевных чулках, а потом уже саму Ханну. На ней было черное ажурное белье и белая рубашка поверх. Судя по изумрудным запонкам на рукавах, последняя принадлежала Теодору. — Ка-а-ассиус — пропела Ханна и хихикнула, облокотившись на дверной косяк. От нее слегка тянуло вином и тем самым пирогом, о котором так мечтал Уоррингтон. Слизеринец икнул, кое-как отлепил взгляд от изящной ноги в чулке и уставился на свои кроссовки, промычав что-то похожее на приветствие. Аббот перекинула через плечо медовые локоны и посторонилась, пропуская Касса в квартиру. Нотт по своему обыкновению возлежал на белоснежном диване, закинув ноги на стеклянный журнальный столик. Взгляд Касса упал на коробку пиццы, и слизеринец сглотнул голодную слюну. Судя по коробке с гильотиной на крышке она была заботливо упакована самим Блейзом Забини. — О, Касс — обрадовался Тео и дружелюбно махнул другу. — Пиццу будешь? И пока Уоррингтон уплетал поджаренное румяное тесто с пряным томатным соусом, нежной ветчиной и хрустящими солеными огурчиками, Тео обнимался с Ханной, что-то горячо шептал ей в ухо, заставляя девушку без остановки хихикать и стыдливо прикрывать очаровательный ротик ладошкой. А когда Аббот поднялась, одернула рубашку в надежде прикрыть-таки тылы и скрылась в ванной, Тео откинулся на подушки и довольно цокнул языком. — Как рукой сняло. Точно, мне просто нужно было переключиться. Ханна заставила меня забыть обо всем. Вроде пуффендуйка, а такая горячая, точно гриффиндорка...то есть когтевранка! Я хотел сказать когтевранка, чур меня с гриффиндорцами якшаться! Бес попутал не иначе! — Что сняло? — не понял Касс, ошалело таращась на друга. Тео так нетипично для себя занервничал, что сразу захотелось вернуться к теме гриффиндорок и рассросить по-подробнее. — Из-за чего переключиться? — Да поясницу ломило — отмахнулся Нотт, но Кассу показалось, что говорил Тео вовсе не о пояснице. — Вот размялся и отпустило. Сейчас вообще все равно на эту проклятую Уи..поясницу. Слушай, друг мой, может ты тоже разомнешься? Мало ли, вдруг и тебя отпустит? — У меня вроде бы ничего не болит — неуверенно ответил Уоррингтон, прислушиваясь к своему телу. — Дурень, я не про это — разозлился Тео и поспешил сменить тему. Схватил со стола последний каталог с метлами и принялся показывать новый крем для полировки деревянного древка. Прервать его красноречивый монолог о важности натирания до блеска спортивного инвентаря смог лишь скомканный лист бумаги, вылетевший из выложенного белым камнем камина. Он пролетел через комнату и угодил Нотту прямо в лоб. А потом раскрылся и голосом Джинни Уизли выдал: — Думаю, ты не учишь меня петле Мефистофеля, потому что сам ни черта не умеешь. А тот трюк на финале вышел у тебя случайно. Если я ошибаюсь, приходи на стадион через пятнадцать минут и докажи. В противном случае буду считать, что тебе слабо. С уважением, Джиневра Молли Уизли. Листок саркастично хмыкнул и загорелся, опав пеплом на белоснежный ковер. — Вот змеюка! — прошипел Нотт, вскакивая с дивана. — Не гриффиндорка, а самая настоящая слизеринская гадюка! Только я отвлекся от...короче, мне пора! — Куда пора? — Ханна вышла из ванной и обиженно застыла в дверном проеме, скрестив на груди руки. Между бровями залегла хмурая складка, а пухлые губки недовольно поджались — А как же прогулка и ресторан, которые ты мне обещал после нашего...общения! — Извини, дорогая, появились срочные дела. Передаю тебя в заботливые руки Касса, он с радостью с тобой пройдется, он как раз говорил, что ему делать нечего. — Нотт поспешно натянул кроссовки, пригладил взъерошенные кудри и быстро заглотил последний кусок пиццы. — Еще как есть чего! — возмутился Уоррингтон. Гулять по Лондону с Аббот ему совсем не хотелось. Он рассчитывал на черничную настойку и яблочный пирог, а не на какой-то там променад с подружкой Нотта. Еще, не приведи Мэрлин, приставать начнет, что тогда делать. От такой, как Ханна, только в Темзу прыгать, по-другому не скрыться. Поэтому Касс уверенно замотал головой и громко заявил другу — Я с тобой! — Ну со мной — так со мной — пожал плечами Тео. — Прости, конфетка, мы закончим в следующий раз. С этими словами, он сгреб разобиженную Аббот в объятия, чмокнул в губы, схватил Касса за руку и трансгрессировал. Последнее, что он услышал, это было разозленное ворчание девушки: — Опять эта чертова Уизли! В каждой бочке затычка. Теодор значения ее словам не придал в отличие от Касса. Обозвав все это женским трепом и вспомнив в очередной раз своего деда, Нотт взмыл в воздух, чтобы продемонстрировать идеальную петлю Мефистофеля. А Уоррингтон решил слова Аббот отложить в копилочку до поры до времени и понаблюдать. Дэва мог подослать кто угодно, даже такая пустоголовая кукла как Ханна. Нельзя недооценивать людей— именно так учил старший брат. — Ты меня слышишь? — раздраженно окликнул Крам, выдирая Касса из мыслей. Тот потер и без того покрасневший нос и обреченно уставился в черные и очень злые глаза. — Не думаю, что метлы это сейчас хорошая идея. Мало ли что там наверху? — поспешно выпалил Уоррингтон и пошел вперед, не оборачиваясь на болгарина. Но тот вдруг резво его обогнал, положил могучую ручищу на плечо слизеринца и, скривив тонкие губы, выдал: — Уоррингтон, ты что струсил? Касс пытался сдержать свою отпавшую челюсть, но не вышло. Если бы она могла, то упала бы на землю и увязла в трясине от удивления. Виктор Крам, самый суровый и безэмоциональный человек, которого он когда либо видел, сейчас так яростно сверкал глазами и играл желваками на землянистом лице, что стало не по себе. И если раньше Касс был не уверен, что Виктор знает о его чувствах, то сейчас все сомнения разбились об эту ледяную яростную мину, что сковала лицо ловца " Сливенских сарычей". — Ничего я не струсил — буркнул Кассиус, стряхивая руку Крама со своего плеча. — Просто на земле мы ребят найдем быстрее, чем в воздухе. Оттуда не видно, что на земле делается, если ты не заметил, тут вокруг туман. — он демонстративно помахал рукой перед крючковатым носом Виктора, снова невольно сравнив его со снейповским. " Профессор, прежде, чем наслать на меня порчу, знайте, ваш нос просто крохотный холмик по сравнению с крамовским горным массивом." — ментальная оплеуха, хоть и не очень сильная, все же прилетела Кассу по затылку. Вездесущий Снейп никому не позволял поминать его достоинства и недостатки. Даже посреди непроходимого тумана Бодминской пустоши. — Так и знал, что струсил, — хмыкнул Виктор и пожал плечами. Вскочил на метлу и резко взмыл в воздух — Если не слабо, догоняй. Хотя, куда уж тебе. Ты меня никогда не догонишь, Уоррингтон. — его фамилию он выплюнул с такой неприязнью, будто та была ядовитой. Болгарский ловец рванул ввысь и через секунду скрылся в молочной вязи тумана. А Касс нахмурился, всем своим нутром чувствуя, что слова Виктора были явно не про полет на метле. — Это мы еще посмотрим — злость зародилась где-то в грудной клетке и заставила сердце ускорить свой ритм. Касс вскочил на метлу и понесся следом. Белесая дымка тут же закрыла слизеринцу глаза, мешая ориентироваться в пространстве, метла неслась куда-то, и ее древко нервно подрагивало, чувствуя напряжение своего хозяина. Выше, выше, выше. Сквозь мокрый колючий туман, что вдруг сменился противной моросью. Дымка поредела, позволив снова лицезреть этот мир, а заодно выровнять метлу. Касс парил над серо-белыми клубами из которых выглядывали редкие верхушки деревьев с коричневыми полудохлыми листиками и замшелыми ветками. Касс задрал голову. Небосвод был похож на шерстяное одеяло, сшитое из множества серых лоскутков. Оно колыхалось под порывами шквального ветра и обиженно клубилось, плача колючей моросью. — Крам! — крикнул Касс Виктору, что кружил неподалеку. Болгарин усиленно всматривался вдаль, видимо пытаясь разглядеть Тео или Джинни. Но вокруг не было ни души, лишь накрапывающий дождь ругался с ветром непрерывным раздражающим гулом. Болгарин махнул Кассу рукой в направлении, куда нужно лететь. Уоррингтон покачал головой и показал в противоположную сторону. Не потому что он знал дорогу, а из принципа. На него вдруг напало совершенно не свойственное ему гриффиндорское упрямство. Он не будет подчиняться Краму. И Гермиону не отдаст. Пока она сама выбор не сделает, Касс не отступится. Поймает этот чертов снитч, даже если для этого придется в саму преисподнюю спуститься. И пусть ему передадут хоть сотню розовых бумажек, он уже не повернет назад. — Уоррингтон, ты совсем тупой? — Крам подлетел ближе. По осунувшемуся лицу стекали дождевые капли, а черные волосы покрылись инеем. — Это ты тупой, если считаешь, что нам нужно на юг, когда наш портал был на севере, Крам. — пожал плечами, Касс, надеясь, что его щеки не идут красными пятнами, как бывало каждый раз, когда он злился. Правый кулак начал навязчиво зудеть, в ожидании удара о квадратную болгарскую челюсть. Конечно, потом мощный и огромный Виктор переломает Уоррингтону все двести шесть костей его тела, но ради того, чтобы уже врезать Краму, Касс готов был рискнуть. — Так зачем нам обратно, дурень? — Виктор пытался перекричать ветер и подлетел еще ближе. Настолько близко, что их метлы почти соприкоснулись древками. — Затем, что нужно найти Джинни и Тео. А потом начать искать снитч. — А зачем нам их искать? — пожал плечами Крам — Сами найдутся, не маленькие. — То есть тот вариант, что с ними могло что-то случиться, ты не рассматриваешь? — к правому кулаку добавился левый. И даже, казалось, начал зудеть еще сильнее и настойчивее своего собрата. — Уоррингтон, я хочу убедиться, что здесь нет никакого снитча и отправиться отдыхать на термы с Грейнджер. И твои друзья, скорее всего, уже это сделали. Тут вся пустошь на ладони, в воздухе их нет, а по земле им ходить тоже надоело, я уверен. Но если хочешь, можешь тут покружить денек-другой, я не против. Тем более начинает смеркаться, самое время пытаться поймать снитч, которого не существует. — Мы еще даже не приступили к поискам, а ты уже сдался! — фыркнул Касс. Злость оказалась отличным помощником: она давала сил и подстегивала на совершения. Робость испарилась, будто никогда и не сидела внутри ржавым гвоздем. — Не ожидал от тебя Виктор. Хищное лицо Крама оскалилось, сделав его похожим не на беркута, а на ощипанного и очень голодного грифа. Рыкнув что-то нечленораздельное, он резким движением схватил Уоррингтона за ворот толстовки и притянул к себе. Дыхание болгарина обожгло щеку похлеще пощечины. Казалось, еще секунда, и он вспыхнет от сжигающей внутри ярости. — Еще одно слово и ты полетишь вниз ласточкой — выплюнул Виктор. — Ты пожалеешь, что не остался дома. Думал, снитчик поймать для Грейнджер и завоевать ее сердечко? Да ты себя вообще видел? Маленький, сутулый, невзрачный. Если бы не статейки Скитер, на тебя бы вообще никто внимания не обратил. А ты на Грейнджер замахнулся, идиот. Она моя и больше ничья, ясно тебе? — Гермиона не вещь, чтобы ты решал за нее — процедил Касс, не отводя взгляда от яростных черных радужек Виктора. Ветер хлестал обоих по щекам, трепал волосы и поливал колючим и ледяным дождем. — Я и не решаю, Уоррингтон. Я настолько хорошо изучил ее за все эти годы, что точно знаю, что Гермионе нужно, и чего она хочет. " Куда тебе тягаться с Виктором, Касс." — ехидный голосок в голове отдаленно напоминал интонации самого Крама. От него даже слегка веяло легким южно-славянским акцентом. — " Вспомни его шикарные букеты, и твой веник из ромашек. Так и в жизни, он — охапка садовых роз, а ты сорняк." " Ну уж нет!" — разозлился Уоррингтон — " Это мы еще посмотрим, кто тут роза, а кто сорняк. Решил взять быка за рога, так бери и не пасуй назад!" С этими мыслями Касс улыбнулся Виктору почти ласково. Внутри бурлили вулканом чувства, сердце билось с бешеной скоростью, а желудок завязался узлом от накатившего предвкушения. Крам удивленно выгнул густую бровь и отпустил ворот слизеринца. Тот прищурился, смотря куда-то за спину болгарского ловца. Пригнулся, точно барс перед прыжком, и сосредоточенно сжал губы. — Ты тут продолжай пока свою тираду, а мне пора. И с этими словами Касс рванул вперед, вытянув руку. Замешкавшись, Крам обернулся и в голос выругался, ударив по древку метлы с такой силой, что та обиженно загудела. Слизеринец несся на предельной скорости преследуя что-то маленькое, еле поблескивающее в полумраке наступающих сумерек. — Снитч, чтоб его! Существует, гадёныш! С этими словами Крам сорвался следом, стараясь не думать, какую фору уже успел дать Уоррингтону. Тот летел, не отводя взгляда от юркого мячика. Внутри все замерло и натянулось точно струна, дыхание казалось и вовсе вышибло потоками ветра и дождя, что били в лицо, царапали щеки, кололи глаза. Но Касс упорно летел вперед, фокусируясь лишь на крошечном золотом шарике, что юрко улепетывал от ловца. Метла надрывно гудела, еле выдерживая такую скорость, пальцы сковало холодом и вытянутая вперед рука потеряла чувствительность. Ближе, ближе, ближе. Еще чуть-чуть, и Касс сделает то, что не смог ни один ловец в истории. Он поймает снитч, который уже более века никто не может изловить. Принесет его Гермионе, точно рыцарь драконью голову. Перед глазами уже кружились навязчивые картины. Почему-то интерьер ресторана Забини настойчиво лез в эти сладкие фантазии, где он кружит тонкую фигурку Грейнджер в танце. И она, одетая в голубое легкое платье, нежно обнимает Касса за шею, касается губами чуть заросшей щеки и утыкается носом в плечо, прижимаясь так крепко и искренне, что сердце замирает и вдруг пускается в пляс, выбивая ритм чечетки. А вокруг кружит бодминский снитчик, как символ того, что если не сдаваться, то даже самого строптивого быка можно ухватить за рога. Сильный удар в бок снес Уоррингтона с метлы, и он с воплем полетел вниз наперегонки с оставшейся без управления метлой. Утонул в белой дымке, снес спиной пару древесных веток и резко затормозил у самой земли. Чье-то подстраховочное заклинание не дало слизеринцу превратиться в лепешку. Он лишь шлепнулся носом в пропахший илом перегной из листьев и грязи. Резко вскочил, отплевываясь и доставая палочку. Спина горела от удара об дерево, но Касс старался этого не замечать. Встал в боевую позицию и приготовился защищаться. — Скажи спасибо, что не дал тебе разбиться, Уоррингтон. — Крам спикировал сверху. Легко спрыгнул с метлы и тоже достал палочку. — Но если еще раз попробуешь мне помешать, то придется потом тебя по частям собирать, если получится. — Это мы еще посмотрим — как-то хрипло процедил Касс. Крам хмыкнул и сделал шаг в сторону. Касс повторил его движение, начав двигаться зеркально вслед за болгарином. Брат говорил, что именно так можно выявить у противника слабые места. Наблюдать за его движениями и ждать просчета. Крам двигался медленно, слегка лениво, будто хищник, загнавший в ловушку маленького неразумного зверька. В полной уверенности, что победил, Виктор неспешно приближался, наставив палочку прямо в грудь Кассу. В черных глазах застыла надменная насмешка, а тонкие губы кривились в подобии торжествующей улыбки. Касс опустил палочку, позволив Краму ткнуть кончиком своей ему в грудь, туда, где находится сердце. — Так просто, что даже скучно — усмехнулся Виктор. — Так и знал, что у тебя кишка тонка со мной тягаться, Уоррингтон. Он надавил сильнее, больно, чтобы уж точно остался синяк. Касс улыбнулся уголками губ, не сводя с Крама внимательного взгляда. Тот продолжал стоять рядом, устремив кончик палочки на Уоррингтона и явно раздумывая, какое заклинание применить. С такого расстояния любое могло оказаться смертельным, и оба волшебника это прекрасно понимали. — Ты так уверен в своей победе, что кое о чем забыл, Виктор — тихо сказал слизеринец, нечитаемым взглядом рассматривая короткую и толстую палочку, кажется, из остролиста. — И о чем же? — скривился тот. — О том, что атаковать можно не только магией. С этими словами Касс размахнулся и таки позволил своему правому кулаку поздороваться с квадратной болгарской челюстью. Крам взвыл от боли, роняя палочку, и тут же получил следующий удар под дых и пинок ногой, что повалил его в грязь. Виктор попытался вскочить, но поскользнулся, снова шлепнувшись в размытое дождем месиво из листьев и земли. Отчаянно зарычав, Крам схватил Уоррингтона за штанину, утягивая за собой и обрушивая ему на голову мощные кулаки. Слизеринец в долгу не остался и со всей силы врезал болгарину ногой в бок. — Убью, курва! — взревел Крам и попытался вцепиться Кассу в шею, но тот снова замахнулся, ударив Виктора в скулу. Они с громким чавканьем покатились по мокрой земле, дубася друг друга по чему придется и изрыгая такие проклятия, что будь рядом с ними Гермиона, точно бы послала обоих, используя все те слова, что только что услышала. Некоторые слова Касс постарался запомнить, чтобы посмотреть потом в словаре. На задворках сознания, между ударами и пинками, слизеринец подумал, что ругательства у болгар звучат очень даже лирично. Заслушаться можно. Додумать он не успел, так как мощный удар прилетел Кассу прямо по зубам, и привкус крови вытеснил все ненужные мысли из головы. — Курва! — снова выкрикнул Виктор в очередной раз размахиваясь. Касс перехватил его руку, дернул на себя, отправляя Крама лицом в грязь. Резко вскочил, оседлал болгарина, заведя его руки назад и прижав мокрую голову к земле. Крам зарычал, точно раненый зверь, дернулся, забил ногами, пытаясь сбросить с себя Уоррингтона. Но разве можно так легко избавиться от того, кого даже взбесившийся бланджер не способен сбить с метлы? — Успокойся, Крам — процедил Касс, склонившись к уху Виктора — Я предлагаю честный поединок. Ты и я ловим снитч без грязных приемов и всяких подлостей. Кто поймает, тот и отнесет его Гермионе. Все просто, прозрачно и по-спортивному. — Черта с два я буду играть по твоим правилам, Уоррингтон! — прорычал Крам и с новой силой попытался выгнуться и сбросить с себя Касса. Но тот держал крепко, понимая, что если бой продолжится, то болгарский ловец отправит худощавого слизеринца в нокаут и, судя по его маниакальному желанию избавиться от конкурента, выкинет Касса в какое-нибудь болото, где его днем с огнем не сыщут. — Значит будешь лежать тут и есть грязь, пока не одумаешься. — пожал плечами Уоррингтон, а Крам снова взревел медведем, осыпая слизеринца отборными болгарскими ругательствами. — Да, и не пойму никак, что за Курву ты все время вспоминаешь? Это кто такая? Подружка твоя? Грейнджер изменяешь? Ай-яй как нехорошо! — подкол был в духе Теодора Нотта, что Касс отметил про себя с гордостью. Тео был тем, кто должен был давать мастер классы по издевкам. Касс же часто терялся и не мог ответить сходу ничего колкого и едкого, а сейчас слова лились из него таким естественным бурным потоком, что на душе становилось легко, и начинало тянуть на новые подвиги. — У-у-убью-ю-ю — завыл Крам и забил ногами по земле с такой силой, что в стороны полетели комья земли и травы. Касс зарядил ему затрещину, и не рассчитав, слишком сильно ударил Виктора головой об землю. — Отставить убийства! — резкий низкий голос раздался за спиной Касса, и тот от неожиданности скатился с Виктора. Нашарил свою палочку и вскинул ее, вглядываясь в темноту. Крам кашляя поднялся, встал на четвереньки и ошалело помотал головой, приходя в себя. Видимо удар об землю пришелся нехилый, раз такая махина как Виктор с трудом мог сфокусировать взгляд на одной точке. — Кто здесь? — громко спросил Касс, надеясь что в его голосе не слышно страха. Со всеми этими разборками с Крамом, он и забыл, что это Бодминская пустошь, в которой бесконечно происходит какая-то чертовщина. Да и сумерки как-то незаметно спустились на землю темным пологом. Смешались с белизной тумана и погрузили всю округу в непроглядный мрак. И из этого мрака вдруг выкатился золотистый клубок ниток. Он поблескивал в темноте и нетерпеливо подпрыгивал на месте. — Кассиус, ну ты-то куда полез? Я уже смирилась, что у Теодора в одном месте шило, но ты меня удивил! — назидательно послушался голос, и Касс не сразу понял, что он исходит из этого золотистого комка ниток. — Почему этот клубок тебя знает? — хрипло выдавил Виктор. Он все еще тяжело дышал и периодически сплевывал кровь, но взгляд стал ясным и осознанным. — Потому что это бабуленька Нотта — в тон ему ответил Касс. — Ты бредишь? Бабушка Нотта — клубок? Это кто ее так заколдовал? — Нехило я тебя башкой приложил, — отозвался Касс, хмыкнув. — Не знаю, может я все же брежу. Но странно, что именно бабуленька Нотта мне мерещится. У меня своя есть. — Не возьму в толк, что тебе там мерещится, но вам надо отсюда убираться, пока гарпии не налетели — отчеканил клубок тоном, не принимающим возражений. — Гарпии? — Крам вскинул кустистые брови и вытер ладонью кровоточащий нос — Вы серьезно? Выдумки все! Гарпии в Англии не водятся. — В существование снитча ты тоже не верил — напомнил Касс, вставая и протягивая Виктору руку. — А я его почти поймал, если бы не ты. Крам проигнорировал ладонь Уоррингтона и кряхтя поднялся сам. Болгарина пошатывало, но он упрямо стоял на месте, сжав кулаки и скрипя зубами. — Из-за кого вы пытались друг друга прикончить? Что это за девушка такая удивительная? И имя такое необычное…Курва…— клубок прокатился вперед, разматывая немного своей пряжи. — Видимо она девушка видная, раз за нее не на жизнь в на смерть лучшие ловцы мира дерутся. Крам обречённо завыл, ударяя себя ладонью по лбу. А Касс зажал рот рукой, сдерживая истеричный ржач и чувствуя сладкий привкус победы. Этот бой определено остался за ним во всех соображениях. — Хватайтесь за нить — клубок снова подпрыгнул и завертелся, стреляя искрами в разные стороны — Перенесу вас в безопасное место. А утром продолжите поединок, рыцари недоделанные. С этими словами он громко треснул и замолчал, видимо его магия начала иссякать. Поэтому Крам и Касс мрачно переглянулись, подобрали метлы и палочки, дотронулись до портала и испарились, оставив после себя лишь следы борьбы на мокрой траве.