Черный Гелендваген скользнул между припаркованных иномарок. Забита почти вся парковка «Олимпа». Присвистнув, я посмотрел на Леона.
— Ничего себе, расстарались! Неужели ради моего братца? — брови медленно поползли наверх, при виде открытой террасы, украшенной рядами картин. Их было настолько много, что большая часть уходила в зал.
— Признаться, удивлен. Я конечно, верил что в вашей семье есть дарования, но думал что Богом поцелован ты,
— Заткнись, — вылетело у меня. Друг нагло захихикал. Вот ведь…
Чудом найдя единственное место, мы вышли. Ночная истома окутала сладковатыми запахами. Трав, каких-то диких цветов. Пройдя к главному входу, мы показали приглашения. Их получилось раздобыть незадолго до нашего провала.
— Ходж Бейкер и Леон Магкрат? — молодая администратор улыбнулась. Девушка с любопытством оглядела нас.
— Да, — я улыбнулся, посматривая в зал. Там царило мещанское счастье.
— Добро пожаловать, — девушка резко черканула в журнале и пригласила нас за столик. Место было выбрано заранее.
Чем было примечательно руководство Аркадия Сулоева, это — организованностью. Умением сочетать элегантность в месте, где царил разврат. Отель кардинально отличался от клуба. Если там — была тусовочная обстановка, то в отеле — спокойствие и умеренность. Выставка достойна восхищения.
Присаживаясь на мягкое кресло, я услышал знакомые звуки. Играла пара, что я заказывал Кэтрин. Это невольно возбудило осколки боли.
— Хм… Неплохо, — Леон оглядел меню и перевел взгляд на сцену. Там уже никто не выступал, кроме музыкантов. Похоже, мы упустили самое интересное застряв в великих «владивостокских» пробках.
— Пройдемся? — я оставил пиджак за столиком. Леон тоже бросил вещи. Мы принялись изучать зал.
Гостей много. Основная часть совершенно незнакома. Почти все были элегантно и дорого одеты. Единственные, кого я успел мельком увидеть — Дмитрий Дмитриевич и Павел. Сейчас они не казались занозой в заднице. Их занозой рисковали стать мы, однако оставим деловые беседы.
Мы прошли среди картин. На них красиво легли японские и европейские пейзажи. На одной я с удивлением обнаружил старый домик Герреро, в котором мы как-то гостили семьей. Эх, было время…
— Ходж, неужели? — донесся до боли знакомый голос, заставивший меня обернуться. Перед нами возник виновник торжества. Мой драгоценный брат.
— Поздравляю с победой, Брайан. Я так рад за тебя…
— Спасибо. Мне тоже приятно увидеть вас. Все так непривычно,
— Расслабься друг! Мы верили в тебя. Все-таки должен же быть в семье Бейкеров хоть один талант! — заулыбался Леон, пожимая Брайану руку.
— Засохни… — шикнул я другу, чувствуя предательский укол зависти. Брайан лишь посмеялся, посматривая на нас.
— Спасибо что пришли. Пойдемте, я познакомлю вас со всей серией. Ходж, думаю тебе понравится… — мы направились к сцене.
Вдоль пьедестала образовался полукруг мольбертов. Цены росли от ста тысяч и выше. Почти каждая картина национальной серии пестрила яркими штрихами. Они призрачно расплывались, едва стоило отойти на несколько метров.
Признаться, безобразно не разбираюсь в живописи. Мой культурный уровень оставляет желать лучшего, но… Что-то в этом есть. Хочется снова и снова смотреть на купающиеся в солнечном свете золотые купола русских церквей, округлые турецкие башни Тадж-Махала, изящные многоуровневые храмы Китая. Это словно сон, осевший на полотнах.
— Как тебе удалось? — восхищенно смотрю на «Кремль», переводя взгляд на Брайана.
— После дебюта первой выставки Ангелина Николаевна спонсировала мое обучение. Купила мне мастер-классы у лучших художников Нью-Йорка. Похоже, что не зря…
Пока Брайан рассказывал о подвигах Ангелины, на душе стали скрести кошки. Какого черта Хлоя ведет двойную игру? Что ей надо от моего брата?
— Ходж, тебе не нравится «Императорский двор»? — Брайан выдернул меня из омута. Мы стояли напротив полотна с китайским двором какого-то века.
— Нет, все прекрасно. Задумался о работе,
— Отпусти себя. Позволь просто насладится. Сегодня работаю только я, — улыбнулся Брайан, впервые за долгое время потянувшись ко мне. Я аккуратно приобнял брата. Это так, тепло?
Картины снова овладели нами. Брайан как-то изменился. Его лицо потеряло мальчишеское бунтарство, во взгляде чувствовалась логика. Даже жесты стали четче. Брайан становился дельцом.
— Следующая серия — эстетика тела. Возможно, может показаться развратно, однако если вспомнить Венеру или Аполлона, то их не изображали закрытыми, пройдемте, — с улыбкой брат провел к следующим полотнам. У них собралось максимальное количество публики. И мелькнуло нечто знакомое. Неуловимое.
Я не сразу вник в картины, пытаясь взглядом выследить нечто в толпе. Тело буквально покрывалось мурашками. Словно некто следил за мной. Незримо следовал, теряясь в незнакомых лицах. Наверно, пора пить магний…
— Для серии я обращался лишь к двум натурщицам, совершенно разным, — продолжал Брайан. Вниманием Леона завладела томная брюнетка. Полностью обнаженная, хрупкая девушка сидела на деревянном стуле. Тонкие ручки сжимали букет темных сухоцветов. Взгляд упирался в зрителя. Пронзительные, карие глаза были настолько глубокими, что отвлекали от детально прорисованного эстетичного тела.
— Поразительно, какие бесы побудили создать такое творение, — облизнулся Леон, поглядывая на работы с этой же брюнеткой. Невероятные изгибы, струящиеся краски. Все настолько оживляло обитательницу полотна, что казалось брюнетка вот-вот медленно сойдет с картины. Пленит своим страстным танцем, даря ароматы сухоцветов.
— Брайан, ты не перестаешь меня удивлять… И кстати, девушка чем-то похожа на Лиз, — улыбнулся я, ловя сходство натурщицы. Брайан заметно покраснел и деликатно отвернулся.
— Это, не то, о чем ты подумал,
— Хм… Даже так? — интригующая улыбка тронула лицо. Брайан сделал пару шагов в сторону другой девушки. Игривая блондинка с пышной грудью. Не слишком густые волосы мелкими прядями спадали до пояса. Они были хаотичной длины, что давало ощущение полетности. Полностью обнаженная, девушка сидела на диване. Почти как в привате… Я невольно вспомнил танец Китти.
— Кхм, впечатляет,
— Спасибо, — Брайан улыбнулся, продолжив рассказывать что-то об эстетике изгибов. Моим вниманием уже завладели не детали, а сама героиня. С картины на картину она мягко перемещалась по своему дивану. В руках застывали то мрачные свечи в полутьме, то ягоды, то перья.
— Это серия особенная. Она рисует как вы догадались эстетику приватного танца и сексуальности. Женский магнетизм. Кстати её, сделали по заказу, — Брайан указал на крайнее полотно. Оно было больше остальных.
Блондинка лежала на диване в развратной позе зажимая широкую, круглую свечу между ног. Руки сковывала лоза с алыми розами, а с глаз катились кровавые слезы. Вглядываясь, я ощутил нечто странное. Комок жалости в сочетании с желанием обладать. Томные глаза, полные боли. Почему слезы кровавые?
— Довольно жутковато, — отозвался Леон, приближаясь к полотну. Цена жутковатой картины ползла к миллиону.
— Отражение чувств. Отчаяния и страсти. Картина рассказывает, как желания способны поглотить человека, увлечь за собой в персональный Ад. При этом нельзя забывать о том, что страсть — проявление любви. К кому-то или чему-то. Мы никогда не знаем, к чему может привести очередная попытка утолить жажду… Может, к настоящему омуту?
Слова Брайана заставили меня отшатнутся. К омуту. Смотреть на плачущую танцовщицу стало невыносимо больно. Почему-то эти слезы и страсть ассоциировались у меня с Кэтрин. Словно по моей вине она глупо погибла. Если бы не наша страсть, быть может, она была бы еще жива?
Брайана позвали желающие купить картины. Я не сразу заметил, как он ушел. Леон коснулся моего плеча.
— Что старик, надумал купить?
— Знаешь… Нет, не важно. Просто эта картина особенная. Однако у меня пока нет таких ресурсов, чтобы позволить себе её.
— Эх, и у меня. Черт, как же непривычно, — Леон опустил взгляд. На него больно смотреть. С каждой минутой созерцания мещанского общества Леон затухал. Даже саркастичная изюминка испарилась.
— Не переживай, выплывем. Вот увидишь, — улыбнулся я, похлопав друга по спине. Леон молча кивнул.
— Отойду на пару минут. Встретимся за столиком.
После этого, я прошелся вдоль картин. Все-таки живопись потрясающее искусство. В отличие от фотографии, картины действительно живые. На них словно оживают портреты людей, краски, обстановка. Однако, когда в этом не разбираешься сложно что-то комментировать.
У фуршетного стола, я почувствовал знакомый запах. Карамельные леденцы с оттенком кровавых бинтов. Где-то его уже слышал. Странный… Невозможно забыть, с чем-то спутать. Я поднял взгляд, оглядывая гостей. Наштукатуренные дамы, пафосные индюки. Никого особенного. Показалось?
Шаги утянули в толпу. В какой-то момент снова чувствую чей-то цепкий взгляд. Резко обернувшись, вижу светлый волос и стройную фигурку в светлом. Что за черт? Опять покойная Кэтрин? Нет, ну так не пойдет…
Намереваясь, окончательно расправится с призраком, делаю пару шагов в сторону девушки. Длинные волосы скользят, доходя чуть ниже поясницы. Платье нежно окутывает рельефную фигуру. Легкость. Кажется, она вот-вот исчезнет. Нас разделяли несколько метров. Мелодичный голос что-то вещал про картины.
— Прошу прощения, мисс… — интуитивно обращаюсь к «Кэтрин». Только бы не исчезла…
— А? — девушка в шелковом обернулась. С облегчением выдыхаю… Взгляд столкнулся с зелено-голубыми глазами. Сочные губки украшены нежным блеском. Гостья замерла, с удивлением глядя на меня.
— Вы?! — ножка на высокой шпильке шагнула назад. Крупный мольберт угрожающе качнулся. Ловко ловлю падающую картину стоимостью в полмиллиона.
— Не хотел напугать, — улыбаюсь, наслаждаясь её смущением, — Смотрю сегодня вы сама скромность, Китти?
— Что ж, — Китти улыбнулась, помогая мне поставить съехавшую картину, — Не ожидала вас увидеть. Не стоит судить о книге по обложке, — девушка снова шагнула назад. Словно пытаясь сбежать. Взгляд зелено-голубых глаз потерянно блуждал по залу.
— Хм… Хотите сказать, что вы разбираетесь не только в развратных танцах, но и в искусстве? Как интересно…
— Выставка прекрасна! В отеле не так уж и много развлечений, — взгляд Китти перешел на картины. Девушка медленно прошла вдоль ряда. Я шагнул следом. Строит из себя культурную? Или на самом деле разбирается? В последнем сомневаюсь.
— Может, познаем секреты живописи вместе? Заодно, посвятите меня. Я не такой эксперт в высоком искусстве.
— Зачем тогда пришли? — вопрос «в лоб», сбил всю романтику. Черт, она издевается?
— Дело в том, что художник, написавший эти картины — мой родной брат. Я хотел поддержать его и поближе познакомится с его работами,
— Поразительно… — сочные губки Китти приоткрылись в удивлении, — Однако, неужели вы настолько далеки друг от друга, что не сумели узнать творчество своего брата раньше остальных? — чертовка едко улыбнулась.
— Все дело в моей работе. Я бываю очень занят, — подойдя ближе, вглядываюсь в мягкие черты. Поразительное сочетание невинности с грехом. Если не знакомство в клубе, я бы никогда не поверил, что передо мной стриптизерша. Скорее, какая-то артистка или организатор.
— Прошу прощения, с удовольствием обсудила бы с вами картины. Эстетика тела прекрасна, Брайану даже удалось зацепить нечто… — девушка остановилась у картины со свечами, — От Сандро Боттичели или Кольера, — Но мне пора…
— Кольера?
— Неужели вам не знакомо полотно «Лилит?»
— Кхм… Я не то, чтобы… — не успел я договорить, Китти звонко засмеялась. И черт, за все время ни разу даже не взглянула в мою сторону! Пожелав мне приятного знакомства с искусством, девушка ускользнула. Растворилась в толпе.
Я же, как полный дурак, застыл провожая взглядом её аппетитную попку. Вот ведь черт… Отшила и идиотом выставила? Серьезно?
Потерянно смотрю на картину со свечой и кровавыми слезами. Почём мне знать, что еще за Кольер? Откуда знает она?
— Ходж, а вот и ты! — донеслось сзади. Оборачиваюсь, натыкаясь на Леона. У него, что чуйка на конфузы?
— Какого черта подкрадываешься?
— Что застыл, словно на параде? — как же, Леон не мог этого пропустить. Цепкий взгляд почти сразу уловил смятение.
— Задумался о высоком…
— Я уж, грешным делом, подумал, что тебя кто-то уличил бескультурье,
— Заткнись, — шикнул я, чувствуя себя белой вороной среди общества знати. Черт, до чего докатился! Надо было хоть какие-то мировые шедевры запомнить. Лоханулся просто мастерски…
Главное перед кем, стриптизершей?
Мы оставили картины. За столиком плыл аромат фруктового чая. Леон принялся рассказывать о впечатлениях. Ему удалось завязать пару новых знакомств. Оказалось, наши клиенты разбираются в искусстве. Неплохо-неплохо.
— Что они сказали? — я отпил сладкого чаю. От Леона буквально веяло энтузиазмом.
— Им здесь нравится. Семейный отдых, все такое. Твой брат неплохо рисует,
— Рад… Это все?
— Нет. Наш бывший заказчик обещал присутствовать на гонках. Оказывается, он давний знакомый Аркадия. Ему жаль, что мы не выиграли.
— Что ж, мне тоже. Будем его ждать, — улыбнувшись, я снова посмотрел в сторону картин. Почему-то хотелось среди толпы найти Китти. Нечто манило в этом шлейфовом аромате, шелковом платье… Хотелось грубо взять её, трахнуть и забыть. Мысль о том, чтобы доказать ей что я не болван навязчиво засела. Черт, какое мне дело до какой-то стриптизерши?
Чайная церемония прошла почти в молчании. За исключением деловых вопросов. Гости постепенно исчезали. Увековечивали атмосферу лишь мольберты с живописью.
— Ходж, может купить парочку и перепродать?
— Какая «оригинальность» Леон. А как же всем известная Ангелина?
— Ну… Или попросить Брайана написать нечто особенное для нас. Так сказать, внеплановое,
— Мысль. Все-таки иногда тебя посещает такое редкое явление как «здравый рассудок», — после моих слов Леон закатил глаза. Ой, какие мы нежные…
Спустя несколько часов мы остались почти одни. Чай остыл. Вместо него теперь возвышался сладковатый кальян и фруктовая тарелка. Пока Леон в очередной раз зацепился языком с «невинной» невестой, я отлучился к брату.
Преодолев помпезные коридоры, нашел мастерскую. Мне открыли быстро.
— Ходж, рад видеть. Понравилось? — брат выглядел уставшим. Сияющая улыбка не слетала с лица.
— Очень. Особенно девушка со слезами. Ты не занят?
— Нет, входи, — Брайан пригласил меня внутрь. Тут витал аромат масляной краски и ветоши. Мольберты были пусты. Видовые окна выходили на ночной сад. Похоже, брат уже собирался выходить.
— Чаю?
— Нет, спасибо, — я деликатно отказался, сытый по горло чаем. Все-таки несколько чайников ароматного напитка это не вискарь.
— Как эксперт, не мог бы ты меня посвятить, — начал я издалека. Брайан подозрительно взглянул.
— Во что?
— Есть некий Кольер. У него полотно, «Лилит» кажется. Расскажи о нем?
— С чего ты заинтересовался классикой? Удивлен, мягко говоря,
— Хочу приблизится к интеллигенции. Расскажешь?
— Джон Кольер, британский художник 19 века. «Лилит» изображает обнаженную женщину, обвитую телом змеи. Если кратко, смысл в смертоносной красоте и искушении. Запомнишь?
— Постараюсь, — улыбнулся я, записав пару строк в заметки. Хотелось утереть нос «близняшке» моей Кэт. Поразительно, неужели и правда разбирается?
— Так значит, это был реальный художник?
— Ну не мифический же! — рассмеялся Брайан, поглядывая с интересом. В его взгляде мелькнуло тепло.
— Спасибо. Брайан, я правда восхищен.
— И тебе спасибо, что пришел. — Брайан присел напротив. Казалось, что сейчас в нем скрылась давняя обида. Сидим как простые братья. Так приятно.
— Слушай Ходж, можно вопрос?
— Говори…
— Вы проиграли тендер? Как так?
— К сожалению, — вкратце рассказываю о случившемся. В глазах Брайана отразилось смятение. Страх за будущее. И конечно, презрение. Как же без него!
— …Значит, мы теперь потеряем все? Дом родителей, память… Боже, Ходж, как ты мог?! — лицо брата окутала злость. Презрительный прищур.
— Прости, я не хотел…
— Слышать не желаю. Ты не хотел! Не хотел превращать бизнес отца в притон, не хотел разрушать то, что он создавал годами, не хотел влезать в долги… Не хотел причинить ей вреда. И конечно, не хотел ей смерти. Этого ты не хотел?
— Брайан, послушай…
— Послушать? Человека, из-за которого нам теперь некуда возвращаться? Наши вещи сейчас тупо выкинут, все что нам оставили отец с матерью. Послушать того, по чьей вине теперь выплачивать многомиллионный долг? Это я должен послушать? — Брайан раскраснелся, чуть ли не сшибая мольберты. Каждое его слово приносило боль. Жгучую, словно раскаленный метал.
— Я хотел лучшего для нас…
— Серьезно? — Брайан взъерошил волосы, повернувшись к окну, — Ты хотел лучшего. Для себя. Не для нас. На нас тебе плевать. Даже не удосужился предупредить. А Кэтрин? Боже, тысячу раз говорил ей не связываться с тобой. Дурочка… — Брайан усмехнулся. Светлая улыбка отдавала нотками скорби.
— Ты ж ее сгубил! Она — стала мишенью твоих конкурентов… — едва сорвалось с губ брата, меня словно бес охватил. Сорвавшись с места, обхватываю его за шею. От неожиданности брат неуклюже накренился. Его руки пытались оттащить мою. Бесполезно. Ледяной ствол коснулся виска Брайана. Брат замер едва дыша. Моя рука плотно захлопнула рот.
— Слышь, ты… — тихо произношу, чувствуя жгучую ярость, — Заткнись! Я её любил!!! Я не хотел ей смерти! Ты слепой, глухой или тупой? — желание прострелить его тупую бошку разгоралось с каждой секундой. Будто это не я. Будто не мой брат сейчас корчится от удушья.
— М-м-м… — Брайан отчаянно мычит, пытаясь вырваться. Его нога ловко задевает мольберт. Тот с оглушительным звоном падает. Отрезвляюще ударяет меня по ноге. Это не мешает его удерживать.
— Еще раз скажешь, что я ее убил, рядом ляжешь! — с злостью отпускаю его. Настолько сильно, что Брайан летит в стоящие рядом мольберты. Раздается оглушительный треск. Некстати, в коридоре послышались шаги. Черт…
Молча иду к двери. Брайан хрипло дышит и что-то говорит. Кажется, что я последний мудак… Но, я не слышу. Правда оглушительно врезалась в уши, не желая отпускать.
— Боже-боже, какие страсти! — донеслось напротив. Поднимаю глаза, пряча ствол под пиджак. В проеме девушка в черном платье-футляре. Её руку украшают многочисленные тату. Как вовремя, твою мать…
Поднимаю глаза, делая вид, что ничего не произошло. Брайан вовремя умолкает. Ему не хочется светить семейную драму.
— Все в порядке, Хлоя. Мы просто разговаривали, — Брайан выбирается из-под мольбертов. Часть их поломана. Прихрамывает, подходя к окну. Хлоя улыбается, бросает на меня любопытный взгляд. Потом переводит на Брайана.
— Значит, не моё дело, мальчики?
— Вы поразительно проницательны, Хлоя, — усмешка трогает мое лицо. Один её вид вызывает отвращение. Крыса…
— Что ж, Брайан, хотела поздравить с покупкой пяти твоих картин. Завтра будет пара мастер-классов, обсудим утром, — Хлоя подошла ближе и пожала руку брату. Лицо Брайана озарилось. Похоже, он даже не верил своему счастью.
Оставив их, выхожу в коридор. Слишком больно смотреть ему в глаза. Не хочу омрачать его успех. Да какое омрачать, я ведь ему дуло в висок приставил? Он не простит… Я бы тоже не простил.
Подхожу к машине. Леон уехал. М-да, с картинами облом. Каким бы инфантильным Брайан не был, он прав. С самого начала мне не стоило сближаться с ней. Еще тогда, под стражей, надо было это понять. Сказать ей, чтобы улетала, забыла меня. Наплевав на моральные нормы. Она могла бы еще жить. Не лежала бы в сырой земле с червями.
Рев мотора заглушил боль. Машина неслась по темной, влажной трассе. Плевал я на безопасность… Знакомый владивостокский ливень яростно барабанил по стеклу. Казалось, вот-вот крупные капли разобьют его. Вопрос «как жить дальше?» ядом проникал в сознание. Леону хоть есть, ради чего жить. А мне?
С Брайаном окончательно разошлись, Кэтрин погибла по моей вине, повесил на семью огромный долг… Единственное, что приходило на ум — деньги. Работа, власть и авторитет. Заглушить боль удовольствиями, статусом. Восстановится. Единственный выход.
***
Этой же ночью в «Олимпе».
Ночной дождь лишил всю гламурную публику выставки лоска. Стремительно. В момент выхода на улицу.
— Вот, ведь… — девушка захлопнула дверь виллы, стряхивая с рук и волос крупные капли. Шелковое платье безнадежно промокло. Туфли угрожающе хлюпали. Скинув промокшую обувь, блондинка босиком прошлась по светлому паркету. Ноги ловко понесли на второй этаж.
Приятный шум дождя отлетал от панорамных стекол. В комнате единственным светом была гирлянда круглых фонариков. У стены уютно расположилась светлая тахта. Рядом — небольшой шкаф. Почти все пространство было свободным.
Китти скинула мокрое платье. Мелкая дрожь заставила покрыться мурашками. Накинув грифельную футболку оверсайз, девушка блаженно присела на мягкий плед. Улыбнувшись, подняла лицо к мягкому свету.
— Незабываемо…
Несколько недель назад, при первой встрече с художником её заинтересовали картины. Идея с мотивами мистики в привате пришла в голову сама собой. На удивление, Брайан принял её. Предложил позвать подругу в качестве натурщицы. И конечно, серой мышке вроде Китти необычно увидеть себя персонажем картины.
— Насколько все тонко… Боже, спасибо за этот день, — улыбнувшись, Китти спрыгнула с дивана и подошла к общему шкафчику. Порывшись в ящичке с косметикой, она выудила небольшую свечку в форме черепа. Она приятно пахла печеньем. Воск нежно украшали сухоцветы. Поставив её на пол, Китти зажгла фитилек и мысленно вернулась к встрече.
С ним.
«- Вы не такая скромница, как кажетесь, Китти,» — кажется так он сказал, когда они случайно увиделись.
Он — от которого разило высокомерием, опасностью, грешным желанием.
Он — чей вид вызывал жгучую ненависть вкупе с отвращением.
Он — вселяющий животный страх, даже под охраной клуба.
Танцевать для него было настоящей пыткой. Словно дьявол, он притягивал и отталкивал одновременно.
— Вот ведь дура, прекрати вспоминать эти глаза… — девушка злилась сама на себя.
Хотелось забыться и вычеркнуть его из своей жизни. Словно роковое проклятье.
— Он — всего лишь очередной гость. Не больше! — девушка отчаянно пыталась себе внушить, но… Что-то интуитивно подсказывало, что это «не больше» не больше самовнушения. Мантры, которую ты сам себе пытаешься вдолбить.
— Интересно, я когда-нибудь научусь обходить грабли стороной? — девушка взглянула на шаловливое пламя. По комнате плыл приятный аромат свежих булок. С упоением вдыхая, Китти расслаблялась. Ловила удовлетворение. Магию вечера, когда осознаешь момент «все хорошо, а дальше будет лучше».
Сакральному ритуалу её научила Хлоя. С момента их тесной дружбы, Китти узнала многое. С момента как избежать внеплановой истерики, до таинственных ритуалов со свечкой. Это далеко не все хитрости, что помогали держаться на плаву. Но хорошего понемножку.
Поставив свечку на прикроватную тумбу, девушка направилась в душ. Смыть его похотливые, насмешливые взгляды. Касания грязных, жестоких рук. Того, кто ради денег пойдет на что угодно. От одной мысли об этом, по коже ползли мурашки отвращения от встречи с ним.
***
Утром в отеле кипела работа. Брайан проводил мастер-классы, Хлоя подводила итоги продаж, а Китти наслаждалась единственным выходным. Тем самым, когда она может увидеть впервые за долгое время лучики света.
Одетая в спортивный костюм, девушка отправилась на пробежку. Двухчасовой комплекс разминки и растяжки ждал её каждое утро. Не зря говорят, спорт — это жизнь!
Под конец пробежки внимание девушки привлек разговор Хлои и Павла. Китти давно посмеивалась над подругой и её неудачным романом. Даже не так… С романом клеился к ней сын владельца «Олимпа», а сама Хлоя по неизвестной причине отказывала парню. Становилось его даже жаль. Но сейчас парочка говорила не о романтике.
— …Понятия не имею, что теперь делать! Ты как думаешь? — донесся голос с хрипотцой. На эти слова Павел развел руками.
— Думаю, надо помочь. Или попробовать заменить. В любом случае, нельзя чтобы гости узнали. Наша репутация под угрозой, отец рассчитывает на меня.
— Будто я не знаю, — Хлоя развела руками. Китти вопреки приличиям приостановилась, скрывшись за стеной. Когда ты отрешен от мира в огромном отеле-казино, свежие сплетни — лучший подарок!
— У нас заболели пять сотрудниц. Ломота и сонливость. Где мы найдем замену так быстро?
— За это не беспокойся. Но на всякий случай проверь наши теории, — Павел Аркадьевич передал Хлое какие-то ключи. Директор стрип-клуба кивнула, пряча увесистую связку в сумке.
— Постараюсь, спасибо за помощь, — Хлоя коротко кивнула, пожав Павлу руку. Парень улыбнулся.
— Постой, — донеслось следом за директором, — Конечно, знаю, что вряд ли оценишь, но это для тебя, — в руки Хлои перекочевал широкий пакет. Директор приподняла бровь.
— Что это?
— Картина Бейкера. Та девушка с ирисами и белой краской на коже. Она мне напомнила тебя…
— Как мило, Паша. Право не стоило, — нарочито манерно прощебетала Хлоя. Павел лишь улыбнулся.
— Я хочу вернуть нашу… дружбу. Понимаешь?
— Что ж, пока справляешься. — эти слова заставили Китти подпрыгнуть на месте.
«Справляешься?» Так значит, её вечно занятая подруга допустила возможность личной жизни? Ого, вот это поворот… Стоп, а как же тот пепельноволосый мужчина, с котором она встречалась пару дней назад. Или… Она водит за нос их обоих?
Китти едва сдерживалась, чтобы ни пикнуть. Дождавшись пока директорская парочка разойдется, она вернулась на дорожку. Вот это номер! А кто-то говорил, что все мужики козлы! Эх, неужели сердцем закоренелой и правильной холостячки все-таки кто-то овладеет?
— Как в сериал попала, — усмехнулась Китти, исчезая в чаще сада.
