***
— Сюрпри-и-из! Оглушительные голоса, улыбки. Лиз и Кэтрин, одетые в домашнее, едва не сбили с ног. Крепкие обьятия с ароматом пряностей. Остатки рабочей суеты канули в Лету. — Девчонки, рад вас видеть, Лазурные глаза мисс Хилл. В них можно утопать. Ходж бросает чемодан и притягивает хрупкую фигурку. — Представить не можешь, как скучал по тебе… — Я тоже…***
Сильные руки опустились на шею. Тепло разлилось по телу. Невидимые волны обжигали изнутри. Он вернулся. Ко мне. — Пожалуй, пойду-ка я в душ, — Лиз приоткрыла шкаф. В руки брюнетки опустилась пара полотенец и халат. Не знаю каким волшебным образом, но в квартире всегда есть чистые халаты и одинаковые, белые полотенца. Будто невидимый домовой убирает все, как только все уходим. Но сейчас, не важно. Вообще, зачем я об этом думаю? — Угостишь чаем с дороги? — Целых сорок минут без чая, какая трагедия, — ядовитый смешок подруги не заставил себя долго ждать. Встречаемся взглядами с Ходжем. В ту же секунду пробирает смех. Легкость. Её не хватало. Кстати, он такой счастливый. Как с курорта, а не офисной рутины. — Конечно, сейчас… Избегая его взгляда, возвращаюсь на кухню. Чарующе пахнет имбирным печеньем и ванилью. На столе остались плошки с белоснежной глазурью. Осталась пара дней до праздников. Конечно, мы не могли не испечь вкуснейшие печеньки. Наша давняя мечта с Лиз. Как вовремя мы ее осуществили! — Изумительно. Имбирные пряники? — мужчина подхватил человечка с подноса, одетого в глазурь. Крошечные пуговички из карамели, цветные полосы имитирующие одежду. Белые глазки. Если вы смотрели «Шрека», сложно не засмеяться. Именно такому прянику сейчас грозило быть съеденным прекрасным мужчиной. Работа Лиз получилась на славу. В отличие от моих уродцев. Вот их точно надо съесть первыми, во избежание позора на мою побитую о пилон голову. — Нравится? — Еще бы. Помню, ты рассказывала о этой затее. Молодцы, что решились. И как приятно, кухня до сих пор цела! — мужчина саркастично засмеялся, обретая сходство с мамой. Вот ведь, туда же… Не спалите кухню, бла-бла-бла… — Да-да, ничего не сожгли и даже духовка чистая. Относительно, — ловко смахиваю рваный кусок теста, очаровательно улыбаясь. Ходж закатил глаза, изображая глубочайший восторг. — Вау! Домработница вам будет бесконечно благодарна, Позволяю себе расхохотаться на всю кухню. Готова поспорить, смотрит сейчас на меня, как на идиотку. Да, и собственно, плевать. — Ваш рождественский чай с корицей и апельсином, мистер Бейкер, — ставлю перед ним чайник, с летающими внутри звездочками. — Благодарю, моя прекрасная леди. Он ловко разливает чай по чашкам. Несколько минут неловко обсуждаем повседневность. Мысли витают вдали. Будто смотришь на книжного фаворита, сидящего прямо перед тобой. До сих пор не могу поверить, что тот парень из отеля, пафосный олигарх с безмерно раздутым (как казалось на тот момент) эго, сейчас сидит передо мной. И пьет со мной, смертной, чай! Это просто… Пушка. Не иначе. Мы не расстались даже после моей обнаженной правды. — С завтрашнего дня у меня отпуск. Что думаешь, на счет небольшого уикенда после праздников? — не успеваю дослушать, как его руки протягивают конверт. Бровь плавно взлетает. — Что это? — осторожно разворачиваю бумагу, словно ожидая ядовитого жука, — Билеты? — Летим второго января в Москву. На неделю. — Но у меня отпуск заканчивается третьего. И… Никто не отпустит надолго. Там штрафы за пропуск колоссальные. — Это мне говорит подружка самой директрисы пафосного стрип-клуба? — Но… Взгляд холодных глаз убедительнее любых оправданий. Думаю, Хлоя не будет против если отпрошусь на пару дней. К тому же, менеджеры все равно работают, чередуя свои недели. — Попробую договориться. Спасибо, — Вот решили, моя зая. В Москве интереснее, чем в этом захолустье. — Что ж, возможно. Всего лишь маленький приморский городок. Хоть и уютный. Между нами снова неловкая пауза. Отпиваю мягко-пряный чай, закусывая безруким человечком собственного производства. Вот ведь страхолюдство получилось! — Печенье очень вкусное. И вот, только не надо стыдиться своих инвалидов, горе-пекарь ты мой, — бархатный голос вгоняет в легкий румянец. Боже, словно в роман попала. Кстати, чего это он сегодня такой сахарный? — Спасибо. Как твои дела с новой компанией? — Можешь поздравить, перед тобой член совета директоров, — Ходж достает визитку, гордо вещавшую о том, что мистер Бейкер директор по внешней политике компании. Грубо говоря, босс маркетинга и развития филиалов бренда «Лост Эдем». — Какой рывок. Поздравляю! Как тебе удалось? Они же вроде семейной компании? — Удачное стечение обстоятельств. — Конечно-конечно, так я вам и поверила, мистер Бейкер, — звон моего смеха (на этот раз не умирающей чайки), разрывает тишину. Серебристые глаза игриво подмигивают. Пальцы соприкасаются. Становится жарко. Он накрывает меня огромной, сильной ладонью, заставляя замереть. Ловит подрагивающие пальцы. Смущение накрывает, подобно цунами. Хочется забиться в самый дальний угол. Желательно надолго. Что за хрень, вот скажите мне? — Я соскучился, Кэтрин. Никакая работа не стоит такой разлуки. Надеюсь, твоя подружка скоро свалит в закат, — Я все слышала, Бейкер-старший! — Лиз громом раздается сзади, сдувая флер. Мужчина едва не вздрагивает. О да, моя сучка это умеет! Но Ходж был бы не Ходж, если не вернул сиюминутно вид гордого орла. — Пожалуй, тоже приведу себя в порядок. Почти полночь, засиделись мы. Только глянь на эту муку на футболке, — посмеиваясь, сваливаю под шумок, чувствуя, как табун мурашек скачет по спине. Прихватив полотенца, халат и лунный камень от гадалки закрываюсь в ванной. Кинув вещи на тумбу, откидываюсь на мраморную стенку. — Боже… Почему я веду себя как идиотка? Вопрос шепотком разлетается, утопая в шуме воды. Джакузи медленно наполняется. Включив бурлящие потоки, наливаю сладко-сливочной пены с ароматом овса и гречихи. Кинув камень, достаю заговор и пару минут собираюсь с духом. Он рядом. Снова. Такой красивый и, блин, опасный. Боже, насколько он ох-ре-нен-ный! М-да, приличную девочку из меня изгнали стены клубов. Хочется выйти и прямо набросится на него. Почувствовать эту груду мышцы и опаляющие губы. Силу, способную разрывать изнутри. Довериться и забыться. Собственно, через пару часов именно так и будет. Почему я так нервничаю? Будто он близкий и одновременно совершенно чужой? Поверить не могу, я что, стесняюсь? После простите, года работы в стрип-клубе? И наших отношений? Джакузи наполняется до краев, согревая теплом. Сливочный аромат растворяет нотки тревоги. Приглушив свет, читаю первый раз заговор, призывающий тень. Вернее, «темную сущность», как гласили слова. Однако, ничего сверхъестественного не произошло. Хотя, это ж первый день? Главное, сделала все по инструкции. Только вот, как теперь не разговаривать? Хотя… У меня уже созрел план «не бери в голову, бери в…». Хе-хе, Кэтрин-Кэтрин, что ты творишь! Дверь тихо отворилась. Пустынный коридор. Ни души. Похоже, Лиз спит. А где Ходж? Запахнувшись в «гостиничный» халат прохожу в зал, спрятав камень и заговор в кармане. В комнатах до сих пор витает имбирный аромат. Руки ложатся на темное стекло окна. Бескрайние просторы светящегося предновогодней суетой города. Захватывающе. — Поразительно сладко пахнешь, — мягкий голос возникает из пустоты. Сильные руки ложатся на плечи, подзывая. Не оборачиваясь, мягко касаюсь пальцами его руки. Горячая. Безмолвно стоим несколько минут, вдыхая ароматы друг друга. Мускусную истому и сливочную сладость. Ладони перемещаются на мою талию. Молча, разворачивает меня к себе. Стягивает халат. Его руки властно гуляют по обнаженному телу. Холодные глаза смотрят, словно на приз. Долгожданный. Желанный. Накрывает губы жадным, нетерпеливым поцелуем. Подхватив на руки, уносит в соседнюю комнату с просторным диваном. Мягкий свет гирлянд призрачно окутывает, стирая грани реальности. Кабинет. — Моя сладкая девочка… Его голос тонет в желании, сотрясающем сознание. Отказываюсь воспринимать. Хочу лишь чувствовать его. Руки нетерпеливо освобождают желанное тело от одежды. Покрываю дорожкой поцелуев вздымающуюся мужскую грудь, засматриваясь на стальные кубики пресса. Мягко спускаюсь вниз, опускаясь на колени и беру в рот. Блаженно выдыхает. Играю языком с чувствительной кожицей, чувствуя растущее напряжение. Тепло. Силу. Стараюсь не открывать глаза, чтобы не отвлечься. Не заговорить. Лучше пусть ловит кайф. Через несколько минут он достигает удовольствия. Кладет меня на диван, наваливаясь сверху, разрывая изнутри. Болезненно приятные толчки размывают реальность. Падаю в удовольствие, забываясь. Оставляя все позади. Он взрывается внутри, приятно разливая крайнюю волну жара по телу. Ни говорим ни слова. Когда, вымотавшись, мы просто лежим рядом он первым разрывает тишину. — Все в порядке, Кэт? Ты чем-то расстроена? Чтобы не отвечать, делаю вид, что заснула. Попытавшись еще раз и не возымев успеха, Ходж попадается. Подхватив на руки, мужчина неслышно переносит «спящее» тело наверх, оставляя на мягкой бежевой постели. Кстати, когда успели ее расстелить и кто? Таинственный домовой? — Спокойной ночи, мой зайчик. Приятных снов. Спасибо, что ты есть, Мягкость его голоса утопает в поглощающей сознание тьме. Руки чувствуют тепло. Он рядом. Никуда не ушел. Охраняет мой сон, словно преданный доберман. О боже, что я несу?!***
Каким представляете первый день отпуска? У меня он — со молочным ароматом выпечки, мягким светом, крадущимся сквозь панораму окон. У Ходжа ни одной занавески. Это вносит особый вайб. Хай-тек с пустынной роскошью. Пожалуй, довольно высокопарных описаний. — Чем так пахнет? Приоткрываю глаза. Поднимаюсь на локтях. Приятная боль после жаркой ночи. Послышались шорохи. — Ходж, ты? Опускаю стопы на пол, чувствуя прохладу. Накинув шелковый халатик запахиваюсь, убирая копну волос. Дверь у Лиз закрыта. Подглянув в щелку, обнаруживаю аккуратно застеленную постель. Лиз похоже, уже на тренировках. Часы показывают двенадцать утра. Смываю сон ледяными потоками. На втором этаже есть вторая ванна. По центру, между нашей комнатой и Лиз. Сюда перебрались все мои шампуни, маски и спреи. В общем, вся эта компания благополучно вытеснила скромные мужские пожитки. Осматривая непривычно чистую кожу лица замечаю засос на шее. Ходж постарался. Он все-таки вернулся ко мне. Ничто не звучит так сладко. Если только, не миндальные круассаны. Кстати, пахнет ими. — Есть кто живой? Спустившись по роскошной лестнице, открывавшей виды на оживающий город, обнаруживаю незнакомку. Женщина лет сорока, одета в фартук и темное платье. Будто не замечая, она по-хозяйски захватила кухню. — Эм… Вы кто? — Очень приятно, я Татьяна Павловна. Навожу тут уют пока мистер Ходж в отъездах. У бедняги так много работы. А, вы одна из… — Одна из? — Ой, простите. Сегодня утром еще застала темненькую, Лиз кажется. — Да, мы подруги и давние друзья Ходжа. — Друзья? — саркастичный тон Павловны не заставил себя долго ждать. Женщина перевернула блин, тихо шкворчавший на сковороде. — Вернее не совсем друзья, и не… То есть, я его девушка. Довольно-таки давно… — скорее обьясняя себе чем Татьяне, замираю на месте. Готова поспорить, сейчас стою красная, как помидор. — Да вы не переживайте, гуляйте, пока молодые. Блинчиков? — Да, спасибо. Пахнет изумительно. — Тесто на миндальном молоке. Хозяину нравится изысканные блюда. Хозяину? Как забавно… — Что ж, знаю-знаю. Особенно легендарные миндальные круассаны. — Да, он часто угощал ими нас. — Нас? — Меня и мужа. Он приходит среди недели чтобы привести в порядок всю технику. Её тут много, — женщина окинула взглядом огромные люстры и кухонный гарнитур. — Что ж, рада знакомству, — единственное, что нахожу сказать, садясь барно-кухонный стол. Перед носом возникает чайник с улуном и пара миндальных блинчиков. Вот ведь идиотка… Боже! Интересно, кем на самом деле считает меня Ходж? Девушкой? Или… «Одной из»? Фраза горничной въелась в мозг. Такое впечатление, будто Ходж сюда сук стаями водит. Уж простите за мой французский… Нет-нет, не может быть и не было бы. Ходж не стал бы… Марать руки и изменять мне. Наверно… Кэтрин остановись! Только вот не превращайся в жену из поросших мхом анекдотов. — …Перегладила и убрала в шкаф. Если понадобиться, третья полка справа. — А? Татьяна переворачивает еще один блин, мягко опуская его на плоскую тарелку. — Говорю одежду вашу перегладила. Разложила в шкаф. Вашу и Лиз, как я поняла. Надолго здесь? — Я — как получится. Лиз на пару недель. Почему вас раньше не было? Я тут же около месяца. — Отпуск. Уезжала к родственникам, в Москву. М-да, стоило отлучится — пыли накопилось. Эх, бедняга, жену ему надо. Взгляд машинально поднимается на плотно сбитую фигуру Татьяны. Однако, моей растерянности женщина не замечает. Она слишком поглощена выпечкой. — Ходж давно ушел? — С утра. Какие-то дела по работе. Так что, обещал вернуться вечером. Кстати, просил вам передать, — горничная сняла с полки обьемную папку. — Что это? — Не знаю, не лезу в чужие дела. Хозяин сказал, что это важно и просил вас внимательно ознакомится и подписать. Вот еще, — Татьяна достала с той же полки красивый бумажный пакет с чем-то продолговатым. — Спасибо. И спасибо за еду, очень вкусно, — Угощайтесь, милая. Пока можете. А вы ждете, когда я исчезну? Так и хочется сказать. Но сдерживаюсь, нацепив самую милую улыбку. Доев вкусные блинчики, с чем-то сливочным, допиваю чай и удаляюсь в кабинет. Татьяна попросила временно покинуть захваченную ей территорию. Закрывшись, не знаю правда зачем, присаживаюсь за дубовый стол. Осторожно приоткрыв документы, внимательно изучаю. Бумаги гласят о некой дарственной на мое имя, предоставляющей абсолютно неизвестные мне апартаменты, какие-то счета, акции. Господи, что это?! Прочитав кипу еще пару раз, убеждаюсь, что некий таун-хаус в районе Москва Сити, по адресу башни «Федерация», счет почти на миллиард в неизвестном мне банке и часть акций в компании «Лост Эдем» которыми по идее, сейчас владеет Ходж передаются мне как… Законной наследнице? Что простите, за бред?! — Либо у меня едет крыша, что более вероятно, либо каким-то боком, Ходже решил сделать меня своей подопечной или дальней родственницей. Но при этом женой — никогда! Тишину кабинета разрывает нервный смешок. И как вы собираетесь это обьяснить, мистер Бейкер? Закрыв бумаги, все-таки подписываю, прячу в сейф, код от которого так же был передан в конверте. Который как велел Ходж, после записи в телефоне был сожжен. Хм, код — год моего рождения. Забавно. Руки дошли до бумажного пакетика. Развернув, обнаруживаю новогоднюю открытку, внутри которой письмо: «Дорогая Кэтрин, с наступающими праздниками. Я не мастак писать красивые слова, но в честь нашего воссоединения дарю тебе часть нажитого. Хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности и радовалась жизни, рядом со мной. Чтобы твое доверие вновь вернулось ко мне, и все секреты между нами превратились в пыль. Знаю, иногда я поступал как последний идиот, но что ж, надеюсь ты когда-нибудь простишь мне. Я бесконечно благодарен судьбе, что в моей пустой жизни, появилась такая яркая звездочка как ты. Обещаю, что никогда не оставлю тебя и не дам в обиду. Я всегда любил, люблю и буду любить тебя такой, какая ты есть. Будь ты чемпионкой, танцовщицей в клубе или просто обычной, милой девушкой. Ты — мое счастье, самое драгоценное, что есть у меня.» В носу защемило. Предательская влага затуманила глаза. Кабинет поплыл, превращаясь в смазанные пятна. Он это серьезно? Сознание уже кричало «прощай». А-а-а… Соберись, тряпка! Поспешно смахнув подступившие слезы, перечитываю раз за разом. С губ срывается едва слышный шепот. Шепот о том, как сильно его люблю. Это никто не услышит, кроме старых книг и компьютера, но… Я не могу молчать. Счастлива и страшно. Ходж никогда так открыто не признавался. Неужели настал тот момент, когда он готов принять, подпустить меня к себе. Стать семьей, одним целым? Поток мыслей разрушает стук. Поднимаю глаза на дверь. — Кэтрин, я закончила уборку. Все в порядке? — Да-да, спасибо, — едва слышно отзываюсь. Тишина снова зависает в воздухе. Пару минут пялюсь на бумаги. — Так… Успокоится и не паниковать. Отставить панику, мисс Хилл, мы не на Титанике. Все еще… Можно обсудить с ним. Вот это я и сделаю, едва мой прекрасный вернется. Да, именно так! Рассуждая вслух и попутно убирая бумаги я раскрываю еще один пакетик. — Свеча? Брови медленно подползают вверх. На стол падает еще одна коробочка. Из красного бархата. — Неужели? Руки спешно раскрывают, обнаруживая внутри крупную брошь со старинными камнями. Мамина брошь? Неужели? Как… Он догадался? Как ее нашел? Да ладно? Шокировано кручу в руках винтажную драгоценность. Я ее продала и совершенно забыла. Нужны были деньги. Сколько времени прошло. Не помню, чтобы говорила о ней Ходжу. Или забыла? Кто мог рассказать? Сейчас не важно. Конечно, как любая девушка я ожидала в коробочке кольцо увидеть. Но эта брошь… Лучше любого кольца! Мамина память. Неужели Лиз ему рассказала? Только она знала об этом. Бережно покрутив драгоценность, вспоминаю слова гадалки. Что-то мне подсказывает, на ней и было проклятье. Надо срочно записываться к Анне и показать ей. Может, удастся вообще закрыть проблему с тенью. Кстати, что еще за свеча? Осторожно беру в руки длинную, черную свечу с ароматом полевых трав. Маленькая записка гласит о том, что свеча притягивает удачу и сжигает негатив. Интересно… Не ожидала от него таких подарков. Так приятно, необычно. Едва увидимся, не смогу сдержаться от потока благодарностей. Мне кажется, мы начинаем глубже понимать друг друга. Надеюсь, мне не просто кажется.***
Двери директорской «Сириус Индастриз» распахнулись, впуская Леона, Ходжа и Доминика. Разместившись за столом, давние знакомые переглянулись. — Неплохо Леон. Твой препарат можно сказать, перевыполнил план, — Ходж убирает на край стола стопку очередных бумаг, — Твоя доля, — в руки Леона приземляется крупный конверт налички. Магкрат довольно перехватывает. Весь его вид кричит о благополучии, за исключением темнеющих под глазами синяков. — У тебя такие миллионы копятся, а ты до сих пор в «Эстетике» обитаешь? — Дом широко улыбаясь, закидывает ногу на ногу. Леон усмехается, будто вся ситуация забавляет его. — Мне там вполне комфортно. Да и все рядом, Доминик. Кроме того, как вы знаете лишний глаз не помешает. — Согласен. Но квартиру все-таки можешь снять. Кочевник ты наш, — Ходж не скрывая улыбки посматривает на Магкрата. Тот разводит руками, без тени злобы. Между ними будто воцарилась прежняя дружба. Или ее иллюзия. — Сегодня все вы приглашены на вечер. Будет нечто вроде предновогоднего корпоратива. Не забудьте своих дам. — Ого, вот это новость. Ходячая катастрофа будет? — Не называй ее так, — шикнул Ходж, на что Леон еще шире заулыбался. — Да, Кэт и Лиз тоже придут. — Где твой братец, кстати? Давно не слышал о нем? — В Таиланде. Все-таки полетел, решился. До сих пор удивлен, но рад за него. Выставка помогла ему отколоться от семейного бюджета. — Что ж, наконец Брайан взялся за ум. Помню, как раньше вытаскивали его из гонок. — в глазах Леона сверкнул огонек. Дом понимающе кивнул. Мысленно Уоррен испытывал похожую тревогу и за свою маленькую сестренку. Сейчас, он как и Ходж чувствовал себя спокойнее. Брайан морально вырос. Больше не придется мирить этих двоих. — Было время! Кстати, между вами вражда поутихла, удивлен, — Леон повернулся к Ходжу, встречаясь со спокойствием стальных глаз. — Да, наконец-то. Что ж, у вас что нового? — Как ты знаешь, с клубом все стабильно. С препаратом для Герреро тоже. Такая увлекательная история пошла. С нами согласился работать благодаря вашему договору с Марьяной один дом престарелых. Дарим старичкам вторую молодость. — Надеюсь, все будет без последствий, друг мой, — взгляд Ходжа едко метнулся в Магкрата. Тот снова развел руками. — Как иначе, все в ажуре. Даже если возникнет пара оплошностей, они никому не нужны. «Любящие» родственники сдали их туда, чтобы не тратиться и жить припеваючи. — Позаботься, чтобы мы так жили, — Ходж переводит взгляд на Доминика, на что блондин поднимает палец вверх. Через пару минут светской беседы мужчины покидают кабинет, в предвкушении роскошного вечера в ресторане, с лучшей панорамой в городе. На «Высоте».