Любовь. Семья. Верность.

Примечание автора: Дальше действия проходят в точности так же, как в сериале «Первородные» (до 1x08). Клаус и его семья становятся во главе Нового Орлеана, Марсель остается в городе и предлагает свою помощь. Они снова друзья, но Клаус все еще не доверяет ему. Есть некоторые дополнения: Майклсоны заключили договор с ведьмами, и они теперь на их стороне. Вампиры отступили, пугливо и осторожно пятясь назад. Сделав еще пару шагов, они ускорили шаг и поскорее устремились прочь, побежав каждый по своим домам. Клаус довольно усмехнулся исцарапанными губами. На коже были свежие раны, которые уже начали заживать. Майклсон привык к этой процедуре и нисколько не тревожился по этому поводу. Его взор был направлен на немного удивленного Марселя, стоящего чуть поодаль. Все его прислужники либо сбежали, либо решили присоединиться к семье Майклсонов. Только Марсель остался один, криво улыбаясь подходящему к нему Клаусу. Вампир не предполагал такого скорого исхода, и сейчас быстро продумывал другие благоприятные для него варианты. Когда гибрид остановился, Марсель не изменил своего видимого на лице равнодушия. Вытерев окровавленную щеку тыльной стороной руки, Клаус обратился к Марселю: - Теперь отдай заколку, которую нашел. - Конечно, я с радостью, но зачем она тебе? - улыбаясь, ответил Марсель. Клаус уже знал, что такое выражение не всегда означает приветливость. Для Марселя улыбка — часто формальность или способ заполучить доверие. Клаус подозрительно сощурился, но последовал примеру знакомого — на губах появилась широкая улыбка. - Знаешь, мне все еще интересна причина смерти Софи Деверо. Надеюсь, заколка поможет в разгадке. - Я уже интересовался у ведьм — они ничего не знают, ты же сам видел. - Тогда, возможно, знает Давина, - Клаус повернул голову к девушке, стоящей около Элайджи. Давина была растерянной во время битвы, не зная, куда ей пойти. Марсель сильно напугал ее в день смерти Софи, но она так ничего не рассказала. Набравшись храбрости, она посмела возразить, уверенно произнеся тысячу раз повторенную фразу: «Я ничего не знаю. Софи не говорила». Марсель показался убежденным и прекратил разговор. Но с тех пор она так и не смогла восстановить прежние теплые отношения, как ни старался Марсель. Каждый жест, каждое слово казались ей ложными. Она думала, что Марсель хочет ее использовать, ненароком выяснив правду. И вот теперь она стоит около Элайджи, нежно подхватившим ее за руку во время битвы. После недолгого молчания Марсель произнес: - Я все еще твой друг, Клаус. И я всегда буду готов предложить свою помощь. А она тебе понадобится в управлении городом. У тебя не так много опыта, в отличии от меня. Клаус безмолвно кивнул, принимая его слова. - Захватить город не сложно. Сложно его удержать, - произнес напоследок Марсель, все так же улыбаясь, и все разошлись по своим домам. Отправив Элайджу и Давину, Клаус побрел в уже знакомую улочку к ведьмам. Быстро шагая по дороге, он нервно вертел в руках маленькую заколку, чуть не обронив ее несколько раз. Достигнув одноэтажного темного дома, Клаус уверенно открыл дверь, зайдя внутрь, словно к себе домой. - Вот, - тут же громко начал он. Женщины устало обернулись к нему. - Заколка поможет вам найти девушку. - Эта вещь не важна для поиска, - начала возражать пожилая ведьма. - Мы уже пытались — ее нет. - Значит, пытайтесь каждый день, каждый час, - сквозь зубы зашипел Клаус, борясь с желанием покончить с упрямыми ведьмами. - Вы теперь можете колдовать, и будьте любезны помочь мне своей магией в поисках. - Можем колдовать что угодно? И никаких запретов? - наклонив голову вбок, поинтересовалась ведьма помоложе, сидящая возле стола. - Конечно не что угодно, - усмехнулся Клаус. Аккуратно положив девушке на стол заколку, он запустил руку в карман брюк и достал свернутый лист бумаги. Развернув его, он повернул лист написанной частью к женщинам и провозгласил: - Вот подписанный нами договор. Мы с Элайджей, посовещавшись, составили список запрещенных для вас заклинаний, - показав, он повернул лист к себе и зачитал некоторые строчки: - Против вампиров, против власти, и так далее. Ведьмы приблизились, с недовольным любопытством уставившись на листок. Клаус положил его рядом с заколкой и продолжил: - Предлагаю ознакомиться. В обмен я могу предоставить вам для колдовства помещение побольше, или что-нибудь другое, в пределах разумного. Наше сотрудничество остается в силе. Последние фразы женщины уже не слушали. Ведьмы окружили столик с листком и водили пальцами, читая пункты. Кто-то громко возмущался, кто-то кивал головой, а кто-то предлагал что-то свое, обмениваясь репликами с другими женщинами. Майклсон довольно наблюдал за столпотворением, скрестив руки на груди. Но в улыбке сохранялась скрытая печаль — он смотрел и на заколку, оставленную без внимания ведьм. На ее поверхности блестели огни от свеч и перемещались тени, причиной которых служили движения женщин. Улыбка Клауса совсем померкла, и гибрид стал серьезным. Взгляд блуждал по поверхности бумаги, по металлу заколки, а затем устремился в никуда. Клаус вдруг погрузился в воспоминания, и перед ним предстало бледное, с закрытыми глазами, лицо Кэролайн, обрамленное светло-русыми волосам.

***

Мистик Фоллс. Спустя пять месяцев. Спортивный зал заполнен полностью. Все лавочки заняты людьми так, что недавно пришедшим пришлось встать у прохода. Но публика собралась не для того, чтобы посмотреть игру. Все одеты в темные закрытые наряды и молча смотрят вниз, на столик с фотографией блондинки. Около фотографии табличка с именем: «Кэролайн Форбс», а вокруг стоят свечи, робко мерцая на маленьком узком столике. Рядом стоит Кэрол, читая свою речь по бумаге. В глазах стоят слезы, но она не смеет отпустить их. Женщину видят и слышат сотни людей, стоит один раз запнуться и пустить слезу — тут же последуют примеру и остальные. - Она была активной и жизнерадостной девушкой, всегда старавшейся быть в курсе событий. Сочувствующая, понимающая, она... Слова глухим эхом отдавались в помещении. Люди опустили глаза, каждый был устремлен внутрь себя, воссоздавая образ Кэролайн, которую знали и любили очень многие. Слова Кэрол воспринимались как само собой разумеющееся — речь была мелодией, которую потом вскоре забудут, как только захлопнут за собою дверь. А где-то в конце зала раздавались тихие, нескончаемые рыдания. Лиз Форбс, уткнувшись в платок, судорожно вздрагивала от каждого своего всхлипа. Никто не оборачивался на нее, но каждый всхлип матери отдавался колким ударом в сердце каждого слушателя. Лиз не хотелось быть здесь — она просто физически не могла слушать долгую, унылую речь о своей дочери. Но такова была формальность. Каждому, кто знал Кэролайн Форбс, нужно было явиться на прощание. Неявка приравнивалась к неуважению. Подняв распухшее лицо с красными, заплаканными глазами, Лиз поднялась и, задыхаясь от слез, побежала к выходу. Все обернулись на звук захлопнувшейся двери, но никто не побежал вслед и не остановил. Люди обратили к закрытой двери сочувственный взгляд и вновь посмотрели на Кэрол. Женщина уже заканчивала свою речь. Свернув вчетверо листок, она пригласила каждого лично попрощаться с Кэролайн. Все одновременно поднялись со своих мест, и в зале воцарился шум. Первыми подошли стоящие на проходах и положили цветы, бросив на фото взгляды, полные печали. Уходя, они видели направляющуюся к выходу Кэрол, в глазах у которой стояли свежие слезы. Быстрыми струйками они скатились по щекам, и женщина робко прикрыла лицо руками, быстро выйдя за дверь. Вскоре зал опустел, и на трибунах остались лишь две девушки. Дождавшись, пока все выйдут, они тоже встали и подошли к столику с фото их лучшей подруги. Они были двумя темными фигурками посреди тускло-зеленого спортивного зала: обе девушки одеты в длинные черные платья, а волосы собраны в хвосты. Подойдя к столику, они положили две гвоздички, осторожно взгромоздив их на кучу других цветов, и раздвинули в стороны, чтобы освободить фотографию. На них смотрела улыбающаяся во все зубы веселая блондинка. Глаза блестели, в уголках глаз радостные морщинки, словно она получила долгожданный подарок. Подруги грустно улыбнулись. - Я не верю, что она мертва, - произнесла Елена Гилберт. - Я тоже, ведь ее всего лишь не нашли, - согласилась Бонни Беннет. Подруги замолчали. Елена подняла руку к цветам, трогая лепестки, а Бонни теребила краешек рукава. - Нет, она не могла умереть, - решительно провозгласила темнокожая подруга. - Она не проходила через меня. - Меня это тоже смутило, - нахмурившись, согласилась Елена. Она опустила руку и посмотрела на Бонни. - По крайней мере, ты должна была увидеть Кэролайн, если она умерла. - Да, но от этого не легче. Кэролайн признали без вести пропавшей, а это приравнивается к смерти. Девушки шумно вздохнули и вновь посмотрели на Кэролайн. На фотографии она выглядит живой и яркой, словно снимок сделали только недавно, и никто, включая подруг, все еще не может поверить в кончину Форбс. Но если большую часть Мистик Фоллс смогли убедить, предоставив данные с поисков и разведок, то девушки все еще не унимались. Они ходили к Лиз, пытаясь вселить надежду в возможное спасение ее дочери. Но на их слова мать отвечала пустым взглядом, формально благодаря за поддержку. Поначалу, возглавив разведку, Лиз тщательно обходила каждый уголок, заглядывая к любому попавшемуся на глаза человеку. Но поиски привели к плачевным результатам, и женщина вернулась, сама объявив о без вести пропавшей дочери. Лиз Форбс бросила работу и заперлась дома, без конца перебирая фотографии дочери и вновь начиная рыдать о былых воспоминаниях. - Ты звонила Клаусу? Ты говорила, последний раз она была с ним? - вдруг спросила Бонни. - Звонил Стефан. Клаус был как всегда груб и резок, и он тоже с уверенностью сказал о смерти Кэролайн. - Как и почему? - Что-то говорил о ведьмах и обрядах, мы не очень поняли. Клаус говорил с неохотой и постоянно винил себя. Это звучало так странно. - А вы сказали о...? - Да, говорили о том, что ты ее не видела, - перебила Елена, предугадав вопрос. - Клаус замолчал и мы словно услышали в голосе... надежду? Сказал, что сделает все возможное, чтобы выяснить правду. - Действительно, странно он ведет себя, - проговорила Бонни, приподняв брови. - Значит, он теперь тоже не верит в ее смерть? - После наших новостей - нет. Мы, правда, хотели приехать в Новый Орлеан, чтобы помочь, но... побоялись, честно говоря, - горько усмехнулась Елена, припоминая неприятный разговор. Стефан позвонил и включил громкую связь, чтобы Дэймон и Елена слышали. Все были удивлены — никаких издевок не было, только отрывистые, резкие ответы на каждый вопрос. Гибрид несколько раз бросал трубку и столько же брал. Былая дружба со Стефаном сыграла на руку — позвони кто другой, он бы ни за что не ответил. - Мы поедем, но позже, - уверенно провозгласила Бонни. - Я хочу провести обряд поиска. - Но ты же уже проводила? - Да, но мне кажется, что Кэролайн сама не хочет, чтобы ее нашли. Наверняка, она попала в беду и хочет сама разобраться. - Зная Кэр, она бы, наоборот, позвонила за помощью, - сомнительно проговорила Елена, - и разве смогла бы она бросить нас и, особенно, свою мать? - Значит, случилось что-то серьезное, - не унималась Бонни. - Другого объяснения я не нахожу.