***
Маленькая фигура, покрытая ярким блеском, показалась им недостижимым святым, бродящим в этом грешном мире… Белая плащаница окутывала голову, из-за чего выражение его лица нельзя было увидеть. Они мыслили о безмятежном лице старца, закалённом пламенем жизни, а детское лицо Широ покрылось холодным потом… Приметив свою оплошность, большинство из экзаменаторов резво по закрывали рты, с бесстыдным видом одобрительно кивая ему. Но младшее поколение не обладало столь толстой кожей… Зеновия стояла там, возможно, не в состоянии осознать, что ее нижняя челюсть отвисла, а выпученные глаза и вытянутые брови делали ее вид несколько комичным. Это была та реакция, которую он не ожидал увидеть на ее лице. Заметив или почувствовав его немой взгляд, она немедленно закрыла рот; ее пунцовое личико надулось. Бросив свой взгляд на пол, она старательно изучала каждый узор на желтой плитке. По иронии судьбы одаренность сыграла дурную шутку. Её непроницаемая внешность и скупая манера речи отталкивала робких сверстников. Непобедимая в своей возрастной зоне, она всегда демонстрировала незаинтересованный вид, что полностью подкрепляло ее образ. Но внутри она была другим человеком. Ей хотелось иметь друзей. Она не хотела быть одинокой. Но слава ее фамилии шла впереди, словно глашатай, ибо достижения матери сверкали ярче золотых слитков, у нее было множество титулов, но… [Божественный Клинок] — это символ высшего уровня, всего существует двенадцать рыцарей, что смогли выслужиться до него. Каждый имеет благословение ангела, приказы же отдаются только с высоких Небес. Ангелы — посланники и верные слуги Его, Широ все еще было трудно свыкнуться со всем этим. Но раз были демоны, то и ангелы должны быть. Но ему удалось легко заметить легкие изменения в поведении девочки. Хотя раньше они практически не общались, поскольку ему приходилось заниматься бумажной волокитой, подменяя матушку… Скрестив клинки и почувствовав жар битвы, спустя несколько дней он подметил перемены. Блеск ее глаз и то, как ее губы неосознанно растягивались в тонкой улыбке всякий раз, когда она думала, что он не смотрит; все это разительно отличалось по сравнению с той замкнутой и грустной девочкой ранее. Довольно милое личико. Словно цветок, она засверкала необычным юношеским блеском, что выливалось в шокированные и завистливые взгляды окружающих. — Проходите, — голос Гризельды эхом разнесся в тишине Церкви, прежде чем остальные священнослужители вскоре пришли в себя. — Пожалуйста, присоединяйтесь к остальным испытуемым, в ряд у дальней стены, — четко произнесла она. Кивнув, Широ быстрым шагом направился в назначенное время, стараясь выглядеть незаметнее, но все обернулось наоборот: каждый пристально следил за каждым шагом и жестом, перешептываясь. Зеновия толкнула его локтем в бок и одобрительно кивнула, когда они пересеклись взглядами. Молчаливо подняв большой палец, ей хотелось гордо крикнуть: «Отличная работа!» — но она решила воздержаться.***
Миновав отвлеченную толпу, кардинал притаился за углом, подтвердив, что за ним не видеться слежка — положил руку на сердце. «Нет, возможно слишком уж я спешу, они ведь не похожи…» — успокаивая себя, он спохватился и спрятал обратно ядовитый кинжал. Необдуманные поступки не в его стиле, да и с этой женщиной все пойдет прахом. Лучше стоит подергать за ниточки и выяснить происхождение этого дитя, если… «Демоны всегда готовы взяться за грязную работу, особенно когда это выгодно им… и нам» Не важно, насколько талантливо это дитя, мертвый гений — всего лишь горстка пепла. Нельзя позволить, чтобы такой позор… очернил их вновь! — Да? Слушаю… — голос прозвучал рядом, голубой магический круг возник рядом с кардиналом. — Узнай для меня информацию, об одном из подопечных Августины. — На кой черт? — недовольный стон вырвался с той стороны. — Заткнись! Или ты думаешь, что, став одним из великих рыцарей, сможешь забыть о своем покровителе? Не забывай, кто помог тебе… — прошипев словно гадюка, старик гневно взмахнул кулаком. —… Как там его? — Котомине Широ! Можешь хоть три фута под землей копать, спуститься в Ад, но достань мне информацию о матери, слышишь меня, матери! — Сделаю… — одобрительно хлопнув рукой по магическому кругу, кардинал развеял чары, окружавшие его. Стены имеют глаза и уши, лучше быть внимательнее и осторожнее. Изменив свою мимику, все смотрелось так, будто бы он нахваливал и восторгался этим ребенком, а кулак… Клялся защитить от дьявольских порождений, так пускай и запишут в своем рапорте.***
Прибыв в следующий зал, их взору предстали массивные белокаменные врата, возвышающиеся ровно посередине. Исписанные таинственными узорами, с их фресок взирали лики апостолов. — Добро пожаловать на второе испытание, — снова заговорила Гризельда, подходя к небольшому подиуму. — Это испытание труднее всего пройти, поскольку оно испытывает внутренние качества. Но также оно самое легкое, вам ничего не угрожает. Ее слова заставили испытуемых тихо перешептываться, Ирина тихо что-то говорила унылой Зеновии с остекленевшими глазами. Ее фиалковые глазки моргали, а мандариновые косички мотались из стороны в сторону. Он толкнул ее локтем в бок, зная, что слов будет недостаточно, чтобы вывести ее из такого состояния, вызванного нашёптыванием их матери. Она на мгновение побледнела, затем покачала головой, чтобы прояснить свои мысли, прежде чем задумчиво посмотрела на него. — Ты поможешь мне с моей мамой, не так ли? — спросила она с натянутой улыбкой. Он не ответил, но заметил, что Ирина уже открыла рот. Боже милостивый, она действительно не знала, во что ввязывается. Тем не менее он вздохнул, прежде чем повернуться к Зеновии. — Я тоже помогу, — сказал он вопреки здравому смыслу. Зеновия благодарно кивнула ему, прежде чем она тоже начала сосредотачиваться на словах, которые говорила Гризельда. — Как и в первом испытании, все поступают по одному, результат высветиться на этом оконце, минимальный балл — тысяча очков. — Есть ли максимальный балл? — крикнул испытуемый. Гризельда нахмурила брови, прежде чем заговорить. — В общем, — начала она. — Должен быть, но такие люди мне не известны, — уклончиво сказала она. В зале воцарилась тишина, когда взгляд Гризельды скользнул по листку с именами, который она держала в руках. — «Ирина Шидо, пожалуйста, подойдите к воротам», — позвала она. Получив кивок от священника своей Церкви, Ирина подошла к воротам. Затем она повернулась к Гризельде, не зная, что делать. — Просто толкни калитку и войди, — сказала Гризельда. Втянув в себя воздух, Ирина положила ладонь на ворота и толкнула их. Тусклая вспышка света осветила ее, когда она исчезла за воротами. По залу прокатился удивленный гул, многие размышляли о том, что имела в виду Гризельда, говоря о сложности второго испытания. Как может что-то быть трудным, но в то же время легко пройти? Это был парадокс. Как бы кто ни думал об этом, в этом не было никакого смысла. Поэтому единственный способ понять это — сначала войти во врата. Время медленно шло, и Широ все больше осознавал, что оно может занять довольно много времени. Наконец, спустя пятнадцать минут, ворота вздрогнули, прежде чем со скрипом приоткрыться, показав заметно побледневшую Ирину. Ее руки слегка дрожали, но она еще не осознавала этого. Даже та энергия, которая была у нее всего несколько мгновений назад, исчезла. Разительная разница в ее внешности, когда она входила, и в ее внешности, когда она выходила, вызывала у многих людей мурашки по спине. Тем не менее, счет, отображаемый на экране, был числом в две тысячи: «Прошла!» — вздохнул святой отец. — Поздравляю, — эхом отозвался голос Гризельды. Ирина обескураженно кивнула и направилась обратно к Широ и Зеновии. Чем ближе она подходила к ним, тем очевиднее становилось, что она явно чем-то потрясена. Она слабо улыбнулась, остановившись перед ними. — Я сделала это, я сделала это… — тихо произнесла она, прежде чем полностью замолчать. — Просто, что было внутри? — Зеновия не могла удержаться от вопроса. Ирина выдавила уклончивую косую улыбку, предпочитая прислониться к стене и погрузиться в глубокую задумчивость. Все больше кандидатов входили туда, но их лица изменялись в различные причудливые формы: от шока и трепета, до глубокого самобичевания. Внезапно стало тихо. Атмосферу в комнате можно было описать только как мрачную. — Широ, — начала Зеновия, толкая его в бок. — Как ты думаешь, что там происходит? — спросила она. — Я не уверен, — нахмурился он. — Просто… будь осторожна, ладно? Зеновия поджала губы и кивнула. Вскоре настала очередь Зеновии, и, как и Ирина, когда она вышла из ворот, они мало говорили о своем опыте. По крайней мере, Ирина улыбнулась. Зеновия просто продолжала хмуриться и молча стояла в одиночестве, размышляя. Однако в конце концов обеим удалось справиться со своими испытаниями и вернуться к нормальной жизни как раз в тот момент, когда его имя наконец было названо последним. — Котомине Широ, — вздохнула Гризельда. Он застенчиво улыбнулся и согласился, подходя к воротам, которые открылись сами по себе. Он поднял бровь, когда его взгляд скользнул к ожерелью на шее, прежде чем он раздраженно вздохнул. Когда он вошел, его появление не сопровождалось вспышкой света, как у других испытуемых, скорее, он просто почувствовал, как через него прошла волна невидимой энергии. А потом, в глазах потемнело.***
— Скажи, кем ты хочешь быть? Безразличный голос исходящий со всех сторон, оглушительно увещевал его. Лица, полные отчаяния, запах горелой плоти и костей, руки, тянувшиеся в надежде к нему, но… — Героем справедливости! Плачущее лицо того мужчины, глаза полные благодарности и счастья, и обещание, что он дал в те дни. — Но, что такое справедливость: кто это решает, и кто может судить? Уж точно не Эмия Кирицугу. — Замолчи! Он был великим человеком! — гневная реплика проистекла из моих уст, воспоминания нахлынули приливом. Об этом человеке, единственном выжившем в пожаре Фуюки. — Да? Тогда, что думаешь об этом… — О чем ты… — мне не удалось договорить. Краски выцвели и мир пустоты резко поменялся, все залито кровью, повсюду валялись трупы, а мне открылся мир глазами одного человека… Эмии Кирицугу.***
Убийства продолжались. Пулями. Ножами, ядами, взрывчаткой. Пронзая. Разрывая на части. Сжигая. Топя. Ломая. Он никогда не сомневался в этом, ни на секунду; он тщательно отмерял баланс; находившихся на опустившейся ниже чаше весов он спасал, и тех, кто был на той, что оставалась висеть вверху — убивал. Он продолжал убивать, убивать и убивать. Да, так было правильно. «Нет… Как это может быть правильным, ложь, все это ложь…» — отчаянный вой исходил из глубин моей души. Большее количество следовало спасти, численность принесённых в жертву должна быть чётко отмерена. Если количество тех, кто испытывает счастье, будет превышать количество тех, кому не повезло, тогда мир должен будет двигаться всё ближе к спасению, ведь так? «Нет же, каждый имеет право на спасение…» — не хотя, жалобно скуля твердил чей-то голос внутри. Даже если у его ног скапливалось бессчетное количество трупов. До тех пор, пока можно будет спасти жизни. Жизни тех, кого удалось защитить, были воистину бесценны. «…» — словно лучик надежды посреди моря тьмы, эти мысли немного успокоили меня. — Всё верно, Кирицугу. Ты прав. Внезапно он увидел рядом с собой жену. Излучая своей улыбкой нежную доброту, она подошла к нему, встав рядом с Кирицугу на горе из мёртвых тел. — Я знала, что ты придёшь. Я верила в тебя, знала, что ты всё-таки как-нибудь дойдёшь. — Ири… Знакомое и милое лицо было рядом. Но всё же, его кое-что беспокоило. Что это было за чёрное платье, которого он никогда не видел ранее? Откуда оно взялось? Однако он не мог избавиться от ощущения, что от его взгляда ускользало нечто более важное. Точно; что случилось с Сэйбер? Золотые волосы и пламенный, но отчаявшийся взгляд рыцаря, она ведь — «Артурия…» — прошептали мы чуть дыша: я и тот, кто жил внутри меня. Что произошло с оставшимися тремя командами? Что случилось с Котомине Киреем? Слишком много вопросов. С какого он должен начать? «Котомине Кирей, этот ублюдок…» — скрипя зубами, пробормотал голос внутри. «Не хуже чем Кирицугу» — язвительно, с иронией, высмеивал другой. В беспомощности он задал вопрос, который просто всплыл в его разуме, и не только его. — Что это за место? — Здесь будет исполнено твоё желание. Мы внутри Грааля, которого ты так желал. «Грааль… как тот, что внутри меня?» — с шоком подумалось мне. «Нет, это не совсем так, мой юный друг...» — добавился третий голос, они спорили и едва не дрались внутри, там на поле битвы моей души. Мне уже казалось, что я сходил с ума. Ирисфиль ответила с доброжелательной улыбкой на лице. Кирицугу, не зная, что сказать, осмотрелся, и мы тоже. Пульсирующее море чёрной жижи. Прогнившие трупы формировали затопленные горы тут и там. Небо было багряным. Багряным как кровь. Над льющимся дождём из чёрной жижи висело чёрное как смоль Солнце. Шквалистый ветер состоял из проклятий и негодования. Если нужно описать это одним словом, то ничего кроме слова «Ад» на ум не приходило. «Оно ведь…» — не хотел признаваться мальчик, но уже догадывался. — Хочешь сказать… это Святой Грааль? — Ты прав. Но тебе не нужно бояться. Пока это лишь бесформенная мечта. Всё что ей нужно так это родиться. Смотри, вон там — Ирисфиль указала на небо. В центре этого мира была чёрная воронка, сперва показавшаяся им солнцем, дыра, которая пронзала Небеса. Дыра, до краёв наполненная бездонной и тяжёлой тьмой. Чудовищная масса, которая, казалось, способна раздавить всё. «Дыра, забравшая все те жизни, и укравшая душу человека, ставшего Эмией Широ», — насмешливо цокнул языком спокойный голос. «Все Зло Этого Мира… Ангра-Манью, воплощение человеческой злобы и ненависти: все пороки рода людского, проще говоря», — с долей сомнений, решимости и нежелания вмешался тот, третий голос. — Это Святой Грааль. Он ещё не обрёл форму, но сосуд достаточно полон. Всё что нужно, так это произнести мольбу. Не важно, какое желание ты назовёшь, он примет такую форму, какая больше подойдёт для его исполнения. Как только он обретёт форму и облик в современном мире, он сможет впервые выйти наружу. — … — все мы молчали. — Поэтому, прошу тебя. Пожалуйста, поспеши и придай ему «форму». Ты подходящий человек для того, чтобы определить его природу. Кирицугу, назови своё желание Святому Граалю. Кирицугу, не проронив ни слова, продолжал смотреть на пульсирующую «дыру» Существование подобного ни один разумный человек не мог принять. Почему же Ирисфиль так спокойно улыбается? Да, помимо всего прочего, эта улыбка здесь была не к месту. И вот… — Кто ты? «Вопрос который прозвучал в моей голове, слетел с языка этого человека, бывшего мне отцом, пускай не по крови, но хотя бы по вере и воспитанию…» — опустив брови, рыжеволосый парень задрал голову к небу, его фигура наконец предстала пред мною. Задушив весь свой ужас гневом, Кирицугу задал вопрос стоявшей рядом с ним жене. — Если подготовка к призыву Грааля была проведена правильно, тогда я должен был уже потерять Ирисфиль. В таком случае, кто же тогда ты? «Эмия Крицугу, объект одержимости моего отца… Котомине Кирея, выходит это было его желанием…» — недоуменно пробормотала вторая фигурка, только облаченная в черную церковную униформу, с золотым крестом на шее. Она была удивительно похожа на первую, точно близнецы… Или другие формы меня… Более взрослого меня. — Я, — Ирисфиль. Нет ничего плохого в том, чтобы так думать. Дуло волшебного пистолета, лежащего в правой руке — Contender’а, который он крепко сжимал всё это время с самого начала битвы с Киреем — оказалось направлено на его врага. — Не уходи от вопроса. Отвечай! Увидев это кровожадное дуло, женщина в чёрном платье одиноко улыбнулась, словно жалея Кирицугу, который требовал подобного ответа. — … Да. Я не могу отрицать что это — маска. Если бы я не надела существующую личность в качестве оболочки, мы бы не смогли общаться друг с другом. Мне пришлось принять эту форму для того чтобы передать тебе моё желание. Но личность Ирисфиль, которую я приняла, несомненно — подлинна. Перед тем как она исчезла, я была последней, что её коснулось. Поэтому я унаследовала последнее желание Ирисфиль; потому что это мой долг олицетворять её желание, чтобы всё «следовало этим путём». Услышав это признание, Кирицугу понял не разумом, но инстинктивно. Если это место располагалось «Внутри Святого Грааля», существо, которое себя называет «никем», является… — … Ты что, воля Святого Грааля? — Да, это не неправильная интерпретация. Существо, принявшее форму Ирисфиль, кивнуло в подтверждении. Но Кирицугу лишь нахмурился от неуютного замешательства. — Какая чушь. Святой Грааль не более чем бесцветная «сила». У него не может быть воли. — Возможно, так было раньше. Но сейчас всё иначе. У меня есть воля, и желание. Желание «родиться в этом мире». — … Не может быть. Странно — что-то было не так. Если то, что она говорила — правда, тогда это существо не было той удобной исполняющей желания машиной, которую искал Кирицугу. «Все это, просто инструменты, хороший подход, пускай и незрелый, жаль… этот человек не знал, чего же он сам желал», — вздохнув, пожаловался третий голос. Белоснежные волосы, золотистые глаза и загорелое лицо. Лицо, отличающее его от меня и других форм. — … Если у тебя есть воля, тогда я задам тебе вопрос. Как Святой Грааль собирается исполнить моё желание? Ирисфиль вопросительно наклонила голову, словно он спросил её о чём-то невероятном. — Ах, это? Разве ты, Кирицугу, не должен понимать это лучше других? — … Что ты сказала? — Природа человека подобного тебе бесконечно мне близка. Только поэтому ты смог сохранить свой рассудок после того как оказался связан со мной. Разум нормального человека был бы уничтожен в тот момент, когда его коснулась жижа. Ирисфиль говорила ободряющее, радостно, словно для неё это было праздником. По какой-то непонятной причине, её улыбка тревожила сердце Кирицугу. — Способ спасения мира? Разве ты его уже не познал давным-давно? Поэтому я, согласно тому, что ты создал, унаследую этот способ, и достигну того, чего ты желаешь. — О чём ты… говоришь? Кирицугу не мог этого понять. Он не хотел понимать, даже если он ошибался на этот счёт. — Ответь мне. Как Грааль намерен поступить? Что он собирается сделать, когда родится в современном мире?! После бесконечной череды отказов Ирисфиль вздохнула, словно отчаявшись добиться результата с помощью объяснений, и затем кивнула. — Ничего не поделать. Сейчас мне придется задать вопрос твоей внутренней сущности. Она протянула свою белую и величественную руку к глазам Кирицугу… … И мир поблек. По океану плывут два корабля. На одном — три сотни человек. На другом — две сотни. Всего пятьсот человек, считая экипаж и пассажиров, плюс Эмия Кирицугу. Ради чистоты эксперимента скажем, что эти пять сотен — последняя часть выживших представителей человеческой расы. Сейчас Эмия Кирицугу примет на себя роль игрока, и будет принимать решения. Большие дыры одновременно открылись в днищах обоих кораблей. Лишь ты обладаешь навыками достаточными для того, чтобы починить корабли. За то время, как ты будешь чинить один корабль, другой — потонет. Итак, какой из кораблей ты починишь? — … Тот, на котором три сотни, конечно же. После того как ты принял решение, две сотни на борту другого корабля захватили тебя и выставили требование. «Сперва почини этот корабль». Итак, что ты сделаешь? — Я… До того, как он успел ответить, в руке Кирицугу появился пистолет-пулемёт Calico. Пламя яростно вырвалось из дула, словно оружие действовало само по себе; Кирицугу мог лишь ошарашено наблюдать. Мои глаза закрылись, но грохот пулеметной очереди словно отбойный молоток забивал гвозди в мое сердце, или же в душу человека по имени Эмия Широ… Ибо лицо его стало пепельно серым, кулаки сжались, костяшки хрустели. Каждая пуля прошила четырёх людей, и в одно мгновение были перебиты две сотни человек. — Правильно. Как и ожидалось от Эмии Кирицугу. Кирицугу в оцепенении наблюдал за тем, как корабль с горой трупов на борту — затонул. Ему показалось, что каждый из распластавшихся на палубе трупов был ему знаком. Итак, три сотни выживших покинули повреждённый корабль, пересев на два других корабля, и продолжили свой путь. В этот раз на одном корабле было две сотни человек, на другом — сотня. И вновь, одновременно в днищах кораблей открылись дыры. — Стой… Сотня человек на борту меньшего корабля захватили тебя и принудили починить их корабль первым. Итак, что ты сделаешь? — Но… это же… Вспышка обнаженного меча, взрыв бомбы и сотня человек была похоронена в морских глубинах. Таков был путь Эмии Кирицугу. И согласно тому, что он сделал в прошлом, ему пришлось устроить эту бойню. — Правильно. — Это же… это же абсурд! Как это можно назвать правильным? Две сотни человек выжило. Три сотни человек погибли за них — баланс на весах был нарушен. «Все что тебя волнует, это баланс…» — грустно подумалось мне, жаль, этого человека… Уже не спасти. — Нет, расчёты были правильными. Ты действительно спас большее количество, пожертвовав малым. Итак, следующее задание. Не внимая протестам Кирицугу, организатор игры продолжил. Группы в сто двадцать и восемьдесят человек были поставлены на весы. Кирицугу убил каждого из восьмидесяти. Следующий этап, восемьдесят и сорок. Убийца Волшебников обрёк на муки группу в сорок человек. Он помнил каждое лицо. Это были все, кого он когда-то в прошлом убил своими собственными руками. Шестьдесят и двадцать… Двадцать пять и пятнадцать — задания поступали. Жертвы продолжались. Гора из трупов — росла. — Это… и есть то, что ты хотела мне показать? Даже если Кирицугу пытался побороть тошноту, которая атаковала его из-за этой игры, он всё равно изо всех сил прислушивался к существу, которое называло себя «волей Святого Грааля». — Именно. Это твоя истина. Ответ внутри Эмии Кирицугу. Другими словами, действия, которыми должен будет руководствоваться Святой Грааль как машина, исполняющая желания. — Нет! Кирицугу закричал, смотря на свои обагрённые кровью руки. — Я не этого желал! Мне нужен был другой способ… поэтому у меня не было иного выбора кроме как положиться на чудо… — Способ, которого ты сам не знаешь, не может быть включён в твоё желание. Ты желал спасения для всего мира; поэтому ты можешь добиться его только теми способами, которые у тебя есть. — К чёрту это! Как это… может быть чудом?! — Это чудо. То к чему ты стремился, подвиг, который ты был не в силах совершить один, будет проведён на уровне, которого людям никогда не достигнуть. Если это не чудо, то, что же это? «Но, стоит ли оно того, такое чудо…» — мои мысли застыли, а мысли человека, ставшего отцом Эмии Широ пугали меня до глубины души. Осталось пятеро. Всё они были дороги Кирицугу. Однако его принудили к выбору между тремя и двумя. Издав стон отчаянья, он спустил курок. Лицо Эмии Норитаки было уничтожено. Мрачный облик Натальи Камински был развеян по ветру. — Ты собираешься ступить в современный мир и… сделать это со всей человеческой расой? Это воплощение моего идеала?! — Именно. Твоё желание — подходящая форма для Святого Грааля. Эмия Кирицугу, ты и в самом деле подходишь для того, чтобы нести в себе Ангра Манью. Осталось трое. Спасёт ли он двоих, или выберет одного? Он сжал рукоять ножа трясущимися руками. Он уже был не в состоянии плакать; с пустыми как у призрака глазами, Кирицугу разрывал тело Хисау Майи. Вновь и вновь он опускал нож. И вот, лишь двое выжили в этом мире. Два равных друг другу человека, которых даже не требовалось взвешивать на весах, да и нельзя было их измерить. Последняя надежда, которую он защищал до самого конца, пожертвовав для этого жизнями четырёх сотен и девяноста восьми человек. И вот, когда всё было достигнуто, Кирицугу, ошарашенный и опустошённый, был согрет теплом камина. В знакомой, уютной и тёплой комнате он был встречен улыбками «жены» и «дочери». Другими словами — это была умиротворённость, которую он искал. Больше не будет конфликтов, никому больше не придется терпеть боль; идеальная утопия. — Добро пожаловать домой, Кирицугу. Ты наконец-то вернулся! Сияя от радости, Илиясфиль обвила руки вокруг шеи своего отца. «Илия…» — с грустью опустил взгляд Широ Эмия. Расположенный на далёком севере укутанный в облака замок; вот где находилось его единственная обитель спокойствия. Под конец своей кровавой жизни он обрёл доброту, которой даже не должно было существовать. Если эта скромная детская комната сама по себе будет целым миром, тогда не будет никаких конфликтов. — Видишь? Ты понял, не так ли? Вот как Святой Грааль исполнит твою мечту. Разделяя момент величайшей радости со своим мужем, Ирисфиль улыбнулась. Всё что нужно было сделать так это попросить. Его жену можно пробудить. Его дочь можно вернуть. Имея в распоряжении такое огромное количество магической энергии, исполнить это будет очень просто. Всё что осталось так это блаженство. Как последние представители человечества на этой планете смерти, где всё остальное было уничтожено, семья из трёх человек могла продолжать жить, наслаждаясь вечным счастьем. — …Мы… больше не сможем гулять и смотреть на побеги… За окном был не снежный ландшафт, но лишь бурлящая чёрная жижа, словно они находились на дне моря. Услышав рассеянный голос Кирицугу, Илия покачала головой. К подбородку его любимой дочери оказалось прижато дуло Contender’а. «Что же ты делаешь?!» — едва ли не плача, горько смотрел Широ, вновь просто смотрел. — …Прощай, Илия. Голова озадачено взглянувшей на него девочки взорвалась одновременно со звуком выстрела. На мокрые щеки Кирицугу попал кусок плоти, перемешанный с белыми волосами. Ирисфиль закричала. Слёзы брызнули из её глаз, пряди волос тряслись вместе со всем её телом; не в силах сдержаться она закричала в ярости. — Что…?! Его жена собиралась броситься на него с лицом, превратившимся в маску демона, но вместо этого Кирицугу принудил её остановиться, обхватив её нежное горло своими пальцами. Не важно «что» было внутри этой женщины, личность Ирисфиль, которую она носила как оболочку — была реальной. Отчаяние и ненависть в отношении убийцы её дочери; гнев на мужа, который убил своё же собственное дитя; эти эмоции наверняка бы демонстрировала реальная Ирисфиль, это были её подлинные чувства. Видя их, принимая их, Кирицугу вкладывал всю свою силу в руки, сжимая шею своей собственной жены. — Почему ты… почему ты… отринул Грааль, отринул нас… мою Илию… нет, почему?! «Да, почему же?» — спросили мы хором, даже зная ответ. — На одной стороне шесть миллиардов человек… И два члена моей семьи … и поэтому… я… Голос, который выскользнул из его горла, был попросту пуст, словно ветер, дувший из расщелины пустой пещеры. Не было печали. Не было злости. Всё было очевидно. Внутри Эмии Кирицугу уже ничего не было. Он отринул то чудо, которое преследовал, и отринул даже компенсацию за это предательство. Невозможно, чтобы внутри него осталось хоть что-то. — Я… убью тебя… и спасу этот мир! Единственное что осталось, что он преследовал до самого конца, так это слова его идеала. Как пусты были эти слова. Ирисфиль продолжала смотреть на Кирицугу, в то время как кровь уходила с её лица. Красные глаза, которые всегда смотрели на него с нежностью и восхищением, сейчас светились бесконечными проклятьями и негодованием. — …проклинаю тебя… Пять тонких пальцев, которые всегда были так нежны к нему, схватили Кирицугу за плечо. Из этих пяти впившихся в его тело пальцев потекла чёрная жижа. — Проклинаю тебя… Эмия Кирицугу… на боль… на сожаление до самой смерти… я никогда… тебя не прощу… — Да, ничего. Жижа, окрашенная гневом, текла по венам, наполняя его сердце. Она насквозь пропитала душу человека, который всё потерял. Даже если и так, Кирицугу не ослаблял хватки. Забыв даже о значении слёз, бегущих по его щекам, продолжая душить женщину в чёрном платье, он сказал ей. — Всё в порядке. Как уже было сказано — я тебя вынесу. Под его трясущимися руками позвоночник женщины хрустнул и переломился. А вместе с ним, и этот столь иллюзорный, и такой кошмарный сон.***
Распахнув глаза, мне предстало чистое голубое небо, и бесконечная волна гладь уходящая за горизонт. Рыжеволосый юноша в школьной форме и два священнослужителя. Взгляд первого камнем упал, сердце тяготили сомнения, нежелания и доля решимости. Другие же, словно для них это ничего не значило, равнодушно смотрели вперед. Не знаю, что мною двигало, но… — Это, нельзя сказать что этот человек ошибался, и без сомнений, он виновник тех событий, один из них. Но… его решение спасти тебя, было искренним и забота, какой бы неуклюжей она не была. — обнимая сзади надломленную фигуру, я высказался о том, что томилось на душе. — Да… Может так оно и есть. Пускай этот человек выбрал неправильный путь, но хотя бы, и ему удалось спасти одного дурака… — грустно улыбнувшись, согласился Эмия Широ. Он просто не смог бы… Ненавидеть этого человека, и этот путь… Выбрал ли он его сам, иль таков злой рок… Уже и сам не знал Эмия Широ, но. — Мне не о чем сожалеть, это единственный путь. — с твердым настроем, и ярким блеском в глазах ответил он. Его фигура распалась на множество золотых частиц. Улыбка второго Широ… Котомине Широ иронично изогнулась, — Этот дурак неисправим, но пускай и так, у него хватило сил и мужества идти до конца… Но вот так наглец, посмел вмешиваться в сны мастера и влиять на него. «Пускай тот и закрыл глаза…» — Но вот я, такое не спущу. Запомни, хотя спасти всех нельзя, можно оказывать помощь тем, до кого могут дотянуться твои руки. Большего и не требуется, кретин… — гневная реплика сорвалась с его уст. Когда и он сам стал распадаться. — Они решили уйти пораньше, но вот я не могу так же поступить. Пожалуй, дождусь окончательного вердикта, — миролюбиво ответил священник. Его имя, это… — Амакуса Широ Токисада. Не мешайся тут. С щелчком пальцев, чья-то реплика изменила сей тихий мир, и я вновь очутился в ином месте.