ВОСПОМИНАНИЯ ПОКЛОННИЦЫ
повесть.
_______________
X.
Осень настигла Петербург как-то вдруг, словно и не должно было ее случиться, а вот — пожалуйте теперь утонувший в золоте сад наблюдать и обходить третьим кругом за разговором со спутниками, если случится поймать за хвост теплые дни бабьего лета. В остальном же, с недавних пор главным развлечением света стали театры, которые в сентябре традиционно открывали сезон. Эле́н с привычным уже внутренним содроганием дожидалась нового номера «Вестника», не находя себе места в доме. Новый флигель, который еще недавно, казалось, пристроили, теперь охватили дым и пламя, разведенное намедни мужем в разговоре про ее сердце и тех, кто в нем обитает. Она спустилась вниз выпить очередную чашку чая, чтобы хоть как-то скоротать время. Там-то ее и настиг посыльный из типографии, который принес свежеотпечатанный номер. Эле́н поблагодарила его, со спешкой и дрожащими пальцами открыла нужную страницу и стала читать:«Книга девятая, — сентябрь.
Странная история. — I—VI. — М.А. ЗАГУЛЯЕВА...6 Швейцарская выставка в Цюрихе. — А.С-ИЙ...54 Друг Мансо. — Повесть Переса Гальдоса. — С испанского. — I—V. — И.П....101 Новейшие исследования русской народности — I—III. — Спорные вопросы...» — Ох, все не то... — Эле́н бегло прочла длинное название этих исследований и тут заметила еще одно сочинение перед той частью содержания, которая обыкновенно изучалась Михаилом Павловичем, а Эле́н прочитывала лишь украдкой, когда возникала возможность. «Встреча старинных знакомцев в ложе бельэтажа. — Рассказ. — Л.Н....190» Эле́н улыбнулась. До чего, чертовка, игрива, подписываться «эль эн»! Нашла сто девяностую страничку. Сочинение это не вызвало в ней живого отклика само по себе — очевидно, Мария в этот раз больше заботилась об достаточности денег на будущий месяц, чем о содержании и уникальности рассказа. Эле́н припомнила слова ее.«Я оставила одну подсказку; если разгадаете ее, поймете, как подать мне об этом знак.»
Очевидно, местом новой встречи выбран театр. Вот только какой? Прямого указания об этом в тексте нет. Эле́н, теряясь в догадках, закрыла журнал. Поднялась из кресла, расправила резкими движениями юбку, фыркнула мыслям собственным и вышла из библиотеки, чтобы затем поймать мальчишку — Агафьиного сына — и отправить его за программками. Ожидая его возвращения, Эле́н успела ответить на все пришедшие утром письма и приглашения при том, что с наступлением осени их количество увеличилось вдвое: многие отдыхающие летом на дачах и в деревнях вернулись в город, и по случаю возвращения обязательно устраивали хотя бы прием, а иные тратились даже и на балы. Одна только Никифорова, вернувшись, решила всех обойти и звала на маскарад — самое затратное, но зрелищное событие. Эле́н методично выводила кому сразу начисто, а кому и переписывала с черновика ответы, соблюдая институтскую привычку следить за красотой почерка. Подписывая письма, невольно она вспоминала о временах, когда только предстояло ей эти буквы начать выводить — как она несколько недель к ряду исписывала листы вариациями монограммы, спрашивала совета у сестер и институтских подруг — в те беззаботные годы она была еще Родионова, но знала уж, какая судьба ей уготована. Давно это было, а все свежо в памяти чувство, словно бы жизнь ожидает где-то впереди. Теперь же все чаще Эле́н казалось, что жизнь эта уже осталась позади, а она все несется куда-то верхом на кобылке буйной, что так и норовит скинуть — и однако же не скидывает. Эле́н вздохнула и отложила ручку. В дверь постучались, и она пригласила войти. Мальчишка, как две капли похожий на Михаила Павловича, протянул ей несколько сложенных книжечками листов, кивнул вместо поклона и выбежал вон. А Эле́н стала изучать, что будет идти в театрах Петербурга в сентябре. Она бегло прочла названия постановок, имена персонажей и артистов, и зацепилась взглядом за Окоемова. Тут-то картинка сложилась: Мария называет старинных приятелей из рассказа Сосипатр и Зот, что явно умышленно отсылает к героям пьесы Островского. Эле́н отложила остальные программки в сторону и стала искать, когда и в какое время будет «Красавец мужчина», которого она уже смотрела прошлой зимой, но теперь, по всей видимости, будет смотреть снова. Найдя нужную дату, она переписала ее себе на листок и оставила на секретере, чтобы не забыть. С улыбкой поднялась, позвала Поленьку и стала одеваться — сегодня она приглашена к Вороновым (и Бороновым, которые снимают теперь квартиру соседнюю с ними), где будут также и Вера, и молодая Политковская, и многие другие из их кружка, а также и новые лица. Это обстоятельство приятно волновало Эле́н, а потому к выбору туалета подошла она с особым вниманием. Михаил Павлович просил передать Вороновым извинения за отсутствие, которое вызвано было большой занятостью в министерстве. Эле́н выслушала все его напутствия и распрощалась с мужем, сдерживаясь от того, чтобы спросить, почему он отпускает ее одну, а не оставляет дома, как обыкновенно бывало — ведь это ставит ее в довольно затруднительное положение. Однако, перспектива отсутствия его сама по себе скорее радовала Эле́н. Без него ей дышалось легче. Воронова созвала, кажется, всех молодых дам Петербурга. В основном замужних и вдовствующих, но прибыли и несколько девиц. Мужчины также присутствовали, но без засилья молодежи. По большей части — молодая городская знать, дети и внуки получивших дворянство, хотя были и несколько военных чинов из старинных родов, знакомцев Воронова. Были и от разночинцев те, кого старая гвардия еще принимала — художники, литераторы и даже одна выпускница курсов, недавно вышедшая замуж за Флора Лабунского, родного брата Федота. И сам Федот с женой Лизой тоже присутствовал. В общем, разношерстная собралась компания. Но главное, что более всего Эле́н и радовало, все — приятнейшие люди. Пока собирались в гостиной и взаимно знакомились с новичками, Эле́н думала о том, что, верно, можно будет неуловимую Машу застать в Александринском врасплох, хотя бы парой фраз обмолвиться и наконец спросить, отчего им нельзя общаться открыто? Ну или пусть даже тайно!.. только бы заиметь возможность объясниться и разрешить эту престранную, запутанную историю со снами. — Елена Федоровна, голубушка, Николай Петрович давно жаждал знакомства с вами, будьте любезны, — проворковала Воронова, выманивая Эле́н из раздумий в реальность своим сладким голоском. — Здравствуйте, Николай Петрович Мансуров, из Казанской губернии, — он представился, поклонившись. — Добрый вечер, очень рада, — протянула ответно руку Эле́н, улыбнувшись радушно. — Что же вызвало у вас жажду знакомства со мной, позвольте узнать? — О! Говорят, вы самая загадочная персона Петербурга, — он рассмеялся по-доброму, но быстро пояснил: — Видите ли, я совсем недавно окончил университет и теперь только решился устроить столичную свою светскую жизнь. А когда спросил у знакомых, с кем они советуют мне вести дружбу, все как один говорили о вас, Елена Федоровна. — Правда? Что же говорят? — пальчики ее перебирали края лент, спускающихся от белого цветка магнолии на поясе вниз, а взгляд выражал искреннюю заинтересованность. — Самые положительные характеристики, Елена Федоровна. Говорят, друга добрее и любезнее вас даже и выдумать невозможно. По правде, — он чуть ближе к ней наклонился и, убедившись, что никто не слышит, заговорил тише и быстрее, — Нашей общей подруге понадобилось мое знакомство с вами. Поэтому я здесь. Эле́н вскинула брови удивленно, но ничего ответить не успела. — Кажется, здесь намечается заговор? — рассмеялась Боронова, подходя к ним. — Друзья, не желаете ли в винт сыграть? Нам как раз двоих не хватает. Эле́н взглянула на нового знакомого, тот одобрительно кивнул и сказал: — Пожалуй, это будет отличным развлечением, — и поднялся, подавая Эле́н руку. Все два часа, что шла игра, Эле́н глядела на Николая, которому так удачно жеребьевкой выпало быть ее партнером — и он потому сидел напротив — силясь угадать, что такое он имел сказать прежде, чем их прервала Боронова? Игра шла оттого скверно, потому что никаких сил думать о картах соперников не было. Она всматривалась в черты лица, курчавые волосы и смутно догадывалась, о ком шла речь. Кончилось тем, что они с Николаем совершенно проигрались, но Эле́н этому даже обрадовалась, потому что теперь могла сказать: — Что ж, друзья, видно, сегодня не мой день! Прошу извинить, но для следующей игры я — пас, — с этими словами она глянула на Мансурова, ожидая реакции. — Поддержу вас, Елена Федоровна, — он кивнул, — К тому же, мне хотелось сегодня еще побывать в обществе Веры Евлампиевны. Нас представили сегодня, а мы и трех слов сказать друг другу не успели, вообразите! Боронова с мужем, который играл четвертым, согласно закивали и отпустили Эле́н с Николаем Петровичем, отправившись искать новых союзников для игры. — Могу ли узнать имя подруги? — тихо спросила Эле́н, пока оба они шли в направлении Веры Евлампиевны, сидевшей на диване в окружении Степаниды Политковской, а также ее сестры и брата, Стефании и Родиона Васильевых, читавших какую-то книгу вслух. — Пожалуй, но это разговор долгий. — Долго ли произнести пару слов? — Им потребуются пояснения, Елена Федоровна, — с досадой бросил он, уже подходя к дивану, и тут же широко улыбнулся, — Господа, дамы, позвольте присоединиться! Чем развлекаетесь? — Ника, дорогой! — Политковская приподнялась, протягивая руку, пока губы ее растягивались широкой улыбкой. — Представь, дружок, мы целый вечер тут, а до сих пор с тобой не встретились! — Это все Варвара Яковлевна командует, — шутливо нахмурился Мансуров, — уговорила нас с Еленой Федоровной на винт, ну мы и пропали!.. — А что ж, удачно? — поинтересовалась Стефани (так ее звали между собой, на английский манер). — Проигрались совершенно, — ответила Эле́н со смехом, присаживаясь между ней и Верой, где ей освободил место Родион. — А мы слушаем, как Родион читает нам по-английски Вальтера Скотта, — оповестила прибывших Вера Евлампиевна, указав на читавшего рукой. — И что ж, удачно? — улыбнувшись, спросила Эле́н, намекая на то обстоятельство, что Вера языка не знала совершенно. — Любезнейший Родион поясняет мне все по-русски и по-французски, — парировала Вера, подмигнув юноше, — А вы, Николай Петрович, по-английски понимаете? Мансуров присел на свободный стул рядом так, чтобы быть почти напротив Веры Евлампиевны, и ответил задумчиво: — В студенческие годы много общался с одним англичанином, он хотя и хорошо говорил по-русски, а часто все-таки забывался. Он мне кое-что рассказывал. — Николай на мгновение прервал речь, потом продолжил: — Так вы, значит, Вера Евлампиевна, интересуетесь Скотом? Присутствующие захохотали, в том числе и сам Мансуров. Никифорова, отсмеявшись, спросила у него: — А вы, Николай Петрович, кем посоветуете заинтересоваться молодой вдове? Все свидетели вопроса переглянулись, с любопытством ожидая, чем ответит адресат. Мансуров нашелся быстро: — Это уж как угодно, Вера Евлампиевна, — он пожал плечами, достал сигару и предложил Родиону, который жестом отказался, закурил. — Да только не всё ж англичане, есть и в нашем краю таланты, — добавил многозначительно и тут же повернулся к Эле́н. — А вы, кого предпочитаете? Русских или заграничных авторов? Эле́н смутилась на мгновение, угадывая подтекст этого вопроса. Собравшись с мыслями, она ответила, удерживая оборону и сохраняя непроницаемо-доброжелательное лицо: — У всех свои прелести, Николай Петрович. За что люблю французов, того не бывает у русских, и напротив — русская душа открывает в литературе совершенно уникальные грани. Стефани, как ты считаешь? — Я совершенно со всеми согласна! — она приподняла обе руки, как бы сдаваясь, и рассмеялась в попытке хоть сколько-нибудь разрядить обстановку, какая сложилась в компании после искры, проскочившей между Верой и Николаем Петровичем. — Родя, Стеша, не пора ли нам навестить Георгия Сергеевича с Лабунскими? За целый вечер мы с ними почти не говорили, нехорошо... — Твоя правда, сестра, — закивала Стеша, жена Георгия Сергеевича (Политковского). — Елена Федоровна, не желаете с нами?.. — Нет-нет, Леночка, — Вера накрыла руку растерявшейся Эле́н своей, — Извольте пока остаться! Вы мне нужны здесь, — она улыбнулась тепло Васильевым и Политковской, кивнула, отпуская их, и обратилась к Николаю Петровичу, как только они остались втроем. — Ника, ну, что ты хотел? Эле́н, пораженная, глядела попеременно на Николая Петровича и Веру, пытаясь разгадать, в чем причина такого внезапного перехода на фамильярный тон, припоминая к тому же слова об их совсем недавнем знакомстве. Никифорова, заметив это, торопливо предостерегла: — Леночка, тише, ты всех нас выдашь! — Я же ведь... — Времени немного совсем, но другого шанса не будет, — заговорил спокойным тоном Мансуров, чтобы не вызывать у бывших неподалеку гостей подозрений. — Вы хотели знать имя, Елена Федоровна. Она напряженно кивнула, поглядывая на Веру, которая продолжала удерживать ее руку в своей. — Так вот. Вы умная женщина, Елена Федоровна. Уверен, уже догадались, чей я посланец. Эле́н переводила взгляд с Веры на Николая, осмысляя услышанное. Потом снова согласно кивнула. — Отлично, — Мансуров улыбнулся удовлетворенно, взглянул на Веру, затем поерзал несколько на стуле, устраиваясь удобнее, и спросил уже громче и свободнее: — Вы будете в Александринском этим воскресеньем? Там Островского ставят. Эле́н едва сдержала улыбку: «так вот зачем это знакомство». — Непременно будем, Николай Петрович, — ответила Эле́н таким тоном, который сразу указывал, что она все поняла. Истинное назначение сказанных слов. Они говорили еще какое-то время об Островском и прочих, а после, когда Мансуров оставил их ненадолго, чтобы договориться о чем-то с Политковским, Эле́н почти что бросилась на подругу, расспрашивая: — Верочка?.. Скажите мне, что это шутка! — Эле́н схватилась за ладонь ее обеими руками. Никифорова покачала головой с улыбкой, отводя взгляд. — Ах, давно ли? — и тут же сама продолжила: — Вижу, вижу, что давно. И молчали! Где же вы нашли его? — Ох, долгая это история, Леночка, — тихо проговорила Вера в ответ. — При случае я тебе расскажу все, но не сейчас. Однако, — она пальцем покачала, как бы говоря «обожди» и шепнула у самого уха: — Жениться будем в декабре! Эле́н ахнула и тут же прикрыла рот рукой, но взгляд ее однозначно выражал громкое и удивленное «неужели?!». Вера, которая так любила первого мужа и несколько лет не снимала траура, теперь выходит замуж... Да за кого! Вчерашнего студента, бедного провинциала. Вот так новости. А меж тем он еще и посланец Марии... Вот только как связан с ней? «Вот уж загадочный вышел вечер», — думала Эле́н по пути домой. — «А все-таки хорошо, что с Верой и Мансуровым так сложилось. Теперь я, быть может, смогу через него...» — Ле-еся! — Михаил Павлович ласково окликнул ее с порога дома, махнув рукой. — Здравствуйте, Михаил Павлович, — откликнулась она раздраженно, оторванная от размышлений. Он подошел к двуколке, подал жене руку, помогая спуститься, и приобнял, провожая в дом. — Как Вороновы, не оскорбились моим отсутствием? — Отнеслись с полным пониманием, — холодно и сдержанно ответила. — А вы, не скучали, Елена Федоровна? Они вошли в дом. Эле́н остановилась и повернулась к мужу в недоумении: — Михаил Павлович! — взгляд ее был возбужден и возмущен, — Извольте мне, глупой, объяснить, что же, в конце-концов, происходит? — он в изумлении молча осматривал ее, а она спешно затараторила, не дождавшись ответа: — То вы обливаете меня ушатом ледяной воды, подозревая в адюльтере. Потом обдаете кипятком, переходя вдруг на «Вы» и создавая иллюзию, что я свободна. Затем снова лед, и снова пожарище, и так кругами. Теперь вы заявляете прямо, что считаете меня изменщицей. А через несколько часов утешаете объятиями в постели, словно вы самый любящий муж на свете. И вот сегодня: сначала отказываетесь меня сопровождать на прием, что, в общем-то, не очень хорошо для репутации. А сейчас встречаете, словно бы я к модистке уезжала на часок, а вы соскучились по любимой женушке. И все это при том, что... вы меня не любите! Эле́н шумно выдохнула, умолкнув, едва произнесла последние свои слова. Михаил Павлович, стойко выслушав все претензии, уложил руку жены на согнутый свой локоть и спросил лишь: — Кончила обвинения? Эле́н грозно посмотрела ему в глаза, услышав это. А когда встретилась с той самой металлической твердостью, об которую уже не раз спотыкалась, вспыхнула совсем, дернула рукой, освобождаясь, и почти крикнула: — Я ответа хочу, Миша! Он вздохнул недовольно, снова взял руку жены и снова уложил на место. — Идем. Будет тебе ответ, — и увел ее в библиотеку.Е.Ф. Березина
_______________
[Из рукописи г-жи Б., 1884г.]