Когда гаснут светлячки

Одетый в разноцветную футболку, коричневые шорты, белые носки и мягкие тапочки из номера, Кадзуха сидит за круглым стеклянным столиком, постукивая пальцем по стакану с коктейлем. Пепельные волосы собраны в низкий хвост на бок, юноша наклоняет голову, и алая прядь небрежно падает ему на лицо. Каэдэхара заправляет волосы за ухо и придвигается ближе к стакану. Сухие искусанные губы приоткрываются, и он припадает к красной изогнутой трубочке, вставленной в напиток. Капля конденсата скользит вниз по холодному стакану, привлекая внимание сидящего напротив Кадзухи Томо. Парень нервно сглатывает, понимая, что сейчас вот так нагло и беспардонно рассматривает лицо друга. — Томо? — Каэдэхара вопросительно наклоняет голову в бок. — Что-то не так? — А? Нет… — парень нервно постукивает пальцем по стакану. — Засмотрелся просто. — Это я понял, у меня что-то с лицом? — Да. — Ааа?! Что?! — от удивления он вскакивает и ударяет ладонями в стол. — Красивое. — Т-Томо… тц… — Кадзуха вновь присаживается и отводит смущенный взгляд в сторону. — Я… я же ещё не дал тебе свой ответ… — Ты ему ещё вообще ничего не дал, Казу, — холодный голос Сяо прозвучал так неожиданно, что юноша вздрогнул. — Не расстраивай мамочку. — О, Сяо! А вы тут что делаете? — взгляд алых глаз с интересом изучает Барбатоса, который слабо улыбается и держит Алатуса под руку, сминая рукав белоснежной рубашки. — К слову, тебе очень идёт классический стиль, Сяо. — Скоро объявят результаты лотереи, — напоминает телохранитель. — Мы здесь по этой причине. Если будешь немного внимательней, то увидишь и остальных. — О, там Нари! — Венти отпускает руку Алатуса, и на душе второго вдруг становится как-то пусто. — Я пойду поздороваюсь. — Я за тобой… Барбатос машет рукой, привлекая внимание лиса. Сяо молча следует за музыкантом, оставляя Томо и Кадзуху наедине. Каэдэхара вздыхает и переводит взгляд на друга: — Может, Сяо прав…? Сколько можно тянуть с ответом… только зря время трачу. — Всё в порядке, — с улыбкой отвечает Томо. — Я подожду сколько надо. Не хочу, чтобы ты принимал какие-то необдуманные решения, а потом жалел. — И почему все взрослые не такие, как ты? Сяо злой… — Считай это отцовской любовью. Или материнской. Он же сказал «мамочка». — Звучит как-то пошло… хехе… — на щеках проступает румянец, и лишь сейчас, кажется, Кадзуха понимает, что коктейль был алкогольным. В честь объявления итогов лотереи сегодня запланирован целый праздничный вечер. Венти присаживается рядом с Тигнари, Сяо и Сайно стоят немного в стороне. По правилам до конца официальной части они не могут сидеть вместе с музыкантом и моделью, чтобы это случайно не попало в кадр. — Как ты себя чувствуешь, Нари-Нари? — Барбатос поправляет заправленную в шорты рубашку с широкими манжетами и опускает руки на стол, сложив полочкой. — Выглядишь уже лучше. — Потому что мне правда лучше… — еле слышно отвечает лис, в голове которого вот уже несколько дней словно на повторе стоит сцена, как он сорвался на Сайно. Фенек так и не нашёл в себе сил поговорить об этом, а телохранитель просто не поднимает эту тему. — О, я рад. Вы с Сайно случайно не поссорились? За всю неделю я не слышал от него ни одной шуточки. — А? Нет… не то, чтобы поругались… — глубоко вздохнув, лис кладёт руку на плечо музыканта и придвигается к его уху, давая журналистам лишний повод сфотографировать их. — Мы переспали… — тихо шепчет, и глаза Венти заметно округляются. — Что?! — громкий возглас, и Тигнари одёргивает Венти. — Тшшш! — П-прости… я не ожидал… — виновато шепчет. — Я думал, что между вами с Альбедо что-то есть… хотя, я думаю, что между всеми с Альбедо что-то есть. — Нет, ничего, — фенек пожимает плечами и вздыхает. — Сайно видел меня не в лучшей форме… мне теперь ужасно стыдно за это… я повёл себя как животное… а самое страшное… я… я хочу ещё… точно так же… в этом странном и омерзительном состоянии… эгоистично, но я хочу, чтобы Сайно видел «эту» сторону меня… принимал таким… ох… что я несу вообще… — очередной обречённый вздох, и робкий взгляд зелёных глаз скользит в сторону телохранителя. — Он достоин большего… — Нари, не тебе решать, кто кого достоин, — мягко проговаривает Венти. — Да и переспать — не значить любить… или значит…? Хотел бы я, чтобы это случилось в порыве чувств, а не из-за моей просьбы или пары бутылок вина. — Что…? Вы с Сяо тоже…? — Ага, и не один раз… нам запрещено заводить отношения, но это ведь не отношения. Никаких чувств у нас у него нет, так что… эм... думаю, это все ничего не значит. — А я… кажется… я… кажется… — лис осторожно осматривается по сторонам, желая убедиться, что их никто не слышит, затем вновь придвигается к уху Венти и еле слышно шепчет: — Я люблю его. Сердце Барбатоса вдруг пропускает удар. Почему-то стало немного неприятно и больно, даже как-то обидно. Он искренне рад за лиса, рад, что тот смог разобраться в себе, понять свои чувства и принять их, но мозг невольно проецирует ситуацию на Сяо, от чего в груди все сжимается. — Добрый вечер, — так холодно и отстранённо здоровается Скарамучча, присаживаясь за стол к Барбатосу и Тигнари. — Мм? — Венти вопросительно наклоняет голову. — Ты даже не скажешь, что сам не рад, что твоё место здесь? Не отпустишь парочку высокомерных фразочек? — Тц. — Ты случайно не влюбился, Скар? — ехидно протягивает Венти. — Хотя, можешь не отвечать, и так все понятно. — И что же тебе понятно? — так холодно и равнодушно спрашивает, стараясь сохранить безэмоциональность и отстранённость. Барбатос улыбается и придвигается ближе к чужому лицу, пальцем подзывая Скарамуччу к себе и показывая, что говорить он будет шепотом. Недовольно фыркнув, брюнет наклоняется к музыканту. — То, что на тебе бежевая кофта, от которой пахнет сесилиями. Слова музыканта проходятся по телу электричеством. Скарамучча медленно опускает голову, ругая себя за невнимательность. Неужели он и правда надел чужой кардиган? Неужели этот приятный запах, что сопровождает его весь вечер — это не запах кондиционера, как он думал? Да нет, быть не может. Он не мог вот так просто взять и перепутать одежду. Точно не мог. Не мог ведь? Взгляд сине-фиолетовых глаз опускается на себя — поверх черной рубашки на нем и правда мягкая кофта фотографа. Мир рухнул в одну секунду. — Скар, ты куда-то вышел? — Венти машет рукой перед лицом актёра, но тот явно ничего и никого сейчас не видит и не слышит. «Нет-нет-нет… неужели я и правда влюбился…? В него? Нет-нет… не хочу… только не он…» — мысли брюнета заняты совсем не тем. Церемония уже началась, ведущий рассказывает о правилах, как проводился розыгрыш, о его целях и мотивах, о чём-то ещё. Затем крутит барабан с сотнями белых листочков, сложенных в несколько. Абсолютно всё проходит мимо Скарамуччи. Он лишь сидит, сверля глазами стол. — А если вот так? — задумчиво протягивает Сайно, изрядно вымотав Сяо своими шутками за этот вечер. — Лучшей кульминацией вечера будет торт, выпрыгивающий из стриптизерши. Уже в который раз Алатус невольно ударяет себя ладонью в лицо. «И почему вдруг Сайно решил, что его шутки мне очень нравятся…?» — обречённый вздох, и взгляд янтарных глаз с неким сочувствием осматривает блондина. — Ну… — протягивает Сяо. — Это уже лучше, чем та шутка про овсянку. — Знаешь какие самые вредные продукты в мире? — Удиви меня. — Морепродукты. — Почему? — От рака можно умереть. — …. — Неужели так плохо? — обречённый вздох. — А Тигнари посмеялся… — Может, это было нервное? К телохранителям подходит Тарталья. Кажется, чуть ли не впервые он решает сам заговорить. Парень опирается об стену, скрестив руки на груди и тяжело вздыхает: — Ну как оно? Вопросительный взгляд янтарных глаз падает на рыжего парня выше ростом. Он не знает, как ответить на этот вопрос, да и не то, чтобы очень хотелось. Сяо лишь фыркает и решает проигнорировать присутствие Чаильда полностью. К его удивлению, Сайно поступает точно так же. — Эа? — рыжий непонимающе вертит головой. — Меня-то за что в игнор кинули…? — Не нравишься мне, — холодно отвечает Алатус. — От тебя воняет Фатуи. — А… — Тарталья запнулся, не понимая, что должен ответить. Сяо с такой лёгкостью определил его принадлежность к Фатуи, что любые слова сейчас могут сыграть против него. — К слову, — Сайно вновь отзывает Сяо и переключает его внимание на себя. — Ты не думал, что странно, что вокруг нас столько людей, но люди всё равно едят мясо животных? — Да, однозначно странно, — соглашается Сяо. — Как и то, почему ты до сих пор не издал свою книгу. Мир должен увидеть твои шутки, Сайно. Записывай обязательно, создай себе блог и веди, сразу найдёшь себе верных фанатов и преданных читателей. — О, а ты тоже будешь читать? — Я не умею читать, — пожимает плечами. — Я ведь тупой. — Да, я тоже, — соглашается Сайно. — А знаешь, кто ещё не умеет читать? — Мне страшно. — Святой отец. Он умеет только почитать.