Когда гаснут светлячки

Одетый в высокие шорты, заправленную в них широкую блузу с манжетами и жабо, чулки и аккуратные ботинки, Венти проходит в небольшую комнату, с опаской осматриваясь по сторонам. Справа от входа — пустая барная стойка, в центре — круглый стол, уже накрытый на две персоны. Зал освещается довольно тусклой желтой лампой. Возможно, будь обстоятельства встречи другими, Венти мог бы с уверенностью сказать, стол сделанный «под дерево» интерьер и слабое освещение — это уютно. Но сейчас ни о каком уюте и комфорте речь совсем не идет. Ему страшно, неизвестность пугает, а он, как и сказал Сяо, накручивает себя ещё больше. Венти присаживается за стол, Алатус же, остаётся около двери. Музыкант сверлит глазами пустую тарелку, нервно перебирая пальцами край шорт. — Могу я предложить Вам вина? — довольно приятный, немного хриплый, мужской голос звучит со стороны, и Барбатос поворачивает голову. — А…? Разве официанту разрешено…? — Нет, ни в коем случае, — мужчина мягко улыбается. — Для меня просто сделали исключение. Но… как только мне скажут уйти, я тут же уйду. — Понятно… Отголоски надежды, которые появились, тут же испарились. А с другой стороны — видеть здесь официанта было довольно странно, от чего «паранойя» вновь диктует, что это вовсе не официант. — Прошу прощения, я задержался, — наконец в помещении показывается тот, кто последние дни ни на секунду не выходил из головы Барбатоса. Глаза Сяо заметно округляются, а рот приоткрывается в удивлении, кажется, даже ему, приученному скрывать свои эмоции, сейчас сложно сдержаться. Высокий парень со светлыми волосами и темно-синими глазами. Он одет в светло-коричневые штаны и белую рубашку с длинным рукавом. Блондин подходит к музыканту и протягивает руку: — Здравствуйте, господин Барбатос. Меня зовут Дайнслейф, можно просто Дайн. — Здравствуйте… Неуверенное и неловкое рукопожатие, затем Венти присаживается на место, а Дайн — рядом с ним. — Признаться честно, я давно хотел встретится с Вами, — так спокойно и холодно проговаривает Дайнслейф. — Но Вы — неуловимы, словно ветер. — Как мило было с Вашей стороны послать за мной таких опытных «ловцов ветра», чтобы они меня избили. — О, так Вы знаете, кто я? Это уже хорошо, тогда скрываться нет смысла, — он пожимает плечами и придвигается к Венти ближе. — А теперь, не мог бы ты попросить свою собачку оставить нас наедине. Разговор не для сторонних ушей. «Будто бы у меня есть выбор…» Венти вздыхает. Он отлично понимает, что если сейчас не получится «по-хорошему», то с ним снова будут говорить «по-плохому». Джинн однозначно продала его этим людям, сбежать попросту некуда, а любое неповиновение может стоить ему не только имени, репутации и карьеры, но и психики. Эти люди точно не убьют его, ведь им нужна информация, и они будут всеми силами пытаться выбить ее. Минутное замешательство, и он поворачивает голову к телохранителю и в привычной для себя манере улыбается: — Сяо, оставь нас, пожалуйста. — Так точно. Абсолютно холодно и равнодушно звучит ответ Алатуса. Парень тут же выходит за дверь. Стоит ему скрыться из виду, Венти заметно вздрогнул и перевёл осторожный взгляд на Дайнслейфа. — Знаешь, я не верю в твою амнезию, Барбатос. И при этом, ты уже достаточно напуган, чтобы продолжать отпираться… — задумчиво протягивает мужчина. — Давай поговорим начистоту. Просто верни то, что ты у нас забрал, и на этом разойдемся. Мне нет дела до тебя, я даже закрою глаза на этот проступок и сделаю вид, что ничего не было. Будешь жить как раньше, петь песенки и развлекать публику. — Я уже говорил… Вы меня с кем-то путаете, я не понимаю, о чем идет речь. — По-хорошему ты не хочешь, да? — Дайнслейф упирается локтями в стол и наклоняется вперед, придвигаясь ближе к лицу музыканта. — Послушай, — шепчет, — мне нет дела до твоих мотивов, ты не имел права брать то, что тебе не принадлежит. Я бы не хотел прибегать к низким и отвратительным методам, но ты не оставляешь мне выбора. — Но я… — Тц… — блондин берет музыканта за воротник и притягивает к себе. — Ты ещё жив лишь потому, что я позволил тебе жить. Но мы можем договориться, Барбатос. Отдай то, что ты взял. — Я ничего не брал… я понятия не имею… — Тц! — парень грубо отталкивает Венти от себя. — Ты из этого круиза не вернёшься, ты понимаешь? — Так Джинн правда меня продала…? — Джинн? Хах, наивно думать, что мне нужно ее разрешение. Она — просто пешка, и — да, она довольно легко отдала тебя нам. К слову, сейчас мы рассматриваем вариант того, чтобы выкупить тебя у агентства полностью. — Я не подпишу. Лучше я потеряю карьеру, репутацию, имя, и… — Твоя бабушка, кажется, чувствует себя лучше в последнее время, да? — с высокомерной улыбкой перебивает Дайнслейф. — Было бы хорошо, будь так и дальше. — …. — Иметь близких людей означает иметь слабое место. Объективно, она прожила неплохую жизнь, да? Может, разумно было бы отправить ее на покой и жить в свое удовольствие… — Заткнись. — О, кажется, я задел важную тему, да? Кстати, внук из тебя так себе… бросил старушку одну, а она в тебя всю душу вложила. — Замолчи… — Хотя, может быть, так даже лучше, — мужчина разводит руки в стороны и пожимает плечами, — не особо жалко тебе ее будет. Может, не такое уж и слабое место… тогда… Как насчет Сяо? Славный парень, да? — Чего ты добиваешься…? — Венти опускает голову, ощущая, что подавлять эмоции становится сложнее и сложнее. Из-за сильных переживаний живот начинает болеть, появляется слабое ощущение тошноты. — Его поводок куда короче, чем ты можешь себе представить, Барбатос. Ты когда-нибудь слышал про якс? Сердце Венти невольно пропустило удар. Одно упоминание этих, как он считает, нелюдей, вызывает в груди сильную боль. — Конечно, ты слышал, — с усмешкой продолжает Дайнслейф. — Будешь пугать меня этими убийцами? — сквозь зубы шипит музыкант. — Да пожалуйста, мне плевать. И на них, и на тебя, и на то, что вы ищите. — О, нет, тебе не наплевать, — протягивает блондин, искренне наслаждаясь нервозностью Венти. — Разве не яксы убили твою семью? — Дайн опускает ладонь на дрожащее плечо Венти и придвигается к нему ближе. — Ты должен был умереть вместе с ними. «Он просто манипулирует… просто играет с тобой, Венти… возьми себя в руки… игнорируй…» — мысленно твердит сам себе, стараясь собраться. — Хочешь, я покажу тебе кое-что интересное, — Дайнслейф встает и протягивает Венти руку. — Не очень. — Будто у тебя есть выбор. Справедливо. Барбатос вздыхает и опускает руку на протянутую ладонь. Страшно, но выбора нет. Как и ожидал, блондин тянет музыканта на себя и крепко прижимает. Заметив страх в бирюзовых глазах, он довольно улыбается. — Неужели я такой страшный? — очередная усмешка со стороны Дайна. — Вы мне неприятны. И… по условиям договора, Вы не имеете права меня касаться… — Ой-ой, будет нехорошо, если это где-то всплывёт, — рука мужчины опустилась на талию музыканта, и тот вздрогнул. — Твоя бабуля может расстроиться. — Только попробуй тронуть ее… — Прекрасно, когда у жертвы есть характер, так будет интересней. Дайнслейф разворачивается, удерживая Венти, а затем прижимает его лицом к стене. Он заводит руки музыканта за спину и усмехается: — Синяки на запястьях? Грустно, я думал, буду у тебя первым. — Я правда ничего не знаю… — Кстати, слышал последние новости? Оказывается, непорочный и чистый Барбатос на самом деле — та ещё шлюха, спит с телохранителем, с фотографом и даже на приватной встрече затащил гостя к себе в постель! Как же хорошо, что все эти грязные подробности всплыли, да? «Знал же, что так будет… — Венти обреченно вздыхает, ощущая полное бессилие и безысходность. — Сделают на меня компромат… конец карьере… ничего из меня не выбьют и просто избавятся, как от ненужного мусора, запятнав перед этим мое имя… смешно…» — Ну же, Барбатос, — Дайн шепчет ему прямо на ухо, пока руки уже нагло поглаживают чужое тело. — Я здесь не для этого… позови своего телохранителя. — Ч-что…? — Я ведь обещал тебе кое-что показать, — напоминает, уже доставая белую рубашку из-под ремня на шортах. — Позови своего охранника. «Так он делает это, чтобы я позвал Сяо…? Зачем…?» — Ты ведь не хочешь, чтобы я просто силой тебя взял, да? Гость позволяет себе лишнего, негоже, — сочувственно качает головой. — Не упрямься, я не остановлюсь. И вновь ощущение безысходности. Им манипулируют, с ним играют, как с куклой, и хоть он это и понимает, сделать ничего не может. Позвать Сяо — повестись на манипуляцию, не позвать — быть подверженным сексуальным домогательствам или насилию. Рука Дайнслейфа опускается Венти на пах, ноги тут же складываются, и он опускается на колени. Страшно. Всё тело дрожит, а мужчина лишь довольно ухмыляется. — Раз уж ты уже на коленях, — довольно протягивает, запуская руку в волосы музыканта. На самом деле, ему не нужно ничего, он не собирается прибегать к насилию, по крайней мере — сексуальному, ему нужно заставить Венти поверить, что выхода нет. Музыкант должен ощущать отчаяние и безысходность, должен понимать, что сейчас ему нужна помощь, он должен позвать Сяо. — Думаю, я смогу сделать фото не хуже, чем тот фотограф. Давит. Венти нервно сглатывает, ощущая как чужая рука сжимает его волосы у корней. В глазах собираются слезы. «Не хочу…» — Сяо!!! — Венти громко кричит, и дверь тут же открывается. Алатус замирает, увидев, как музыкант сидит на полу, лицом к стене, а Дайнслейф стоит над ним, запустив руку в волосы. Венти поворачивает голову и смотрит на телохранителя глазами полными отчаяния и страха, Сяо делает шаг навстречу. — Стоять, Первый! — строго проговаривает Дайнслейф, и Алатус тут же замирает. Тело словно оцепенело, он отлично знает это ощущение, и совсем не в состоянии ему противиться. Мир рухнул в одну секунду. Точно, он ведь никакой не Сяо и не Алатус, он не свободный, не человек. Он просто вещь, без рода и имени. Всего-лишь инструмент под номером один. Блондин присаживается около Венти и довольно улыбается: — Что бы я сейчас с тобой ни делал, он не сдвинется с места, пока я ему не разрешу. — Ч-что…? — Да, вот такой себе «фокус», — Дайн опускает руку на подбородок музыканта, поворачивает его лицом к себе и придвигается к губам. — Ты совсем один, Венти. Никто тебе не поможет. Усмехнувшись, мужчина поднимается на ровные ноги: — Полагаю, встреча окончена. Он уходит, оставляя после себя ужасно давящую и гнетущую атмосферу.