Когда гаснут светлячки

Алатус допивает очередную банку энергетика и бросает в мусор. Сегодня на работе удивительно спокойно. Обычно звонков по ночам не так много, но сейчас особенно тихо. Он откидывается на спинку стула и выглядывает из-за мониторов — Альбедо вновь рисует. Кажется, художник никак не может найти что-то важное для себя, поэтому продолжает один за одним делать эскизы и наброски, пытаясь раскопать в своем воображении то, что, как ему кажется, он потерял. — Слушай, Бедо… — тихо отзывает его Сяо, и художник переводит взгляд с рисунка на выглядывающего из-за монитора друга. — Мм? — Как думаешь, сколько ему лет? — Оу, всё-таки запал? — со слабой усмешкой спрашивает, чувствуя что-то давящее в груди. — Кажется, мы одного роста, но его фигура как-то вроде ещё не сформировалась, поэтому думаю, что он подросток… не хотелось бы, чтобы из-за этого у нас были проблемы. — Может, он просто сам по себе такой миниатюрный, — пожимает плечами художник. — Ты так-то тоже на «альфу» не похож, а тебе уже двадцать пять. Или сколько там тебе? Короче, старый ты уже. — Тц. Я же серьезно. — А кто тут шутит? Не вижу таких, — скрещивает руки на груди, откидывается на спинку стула и закатывает глаза вверх. — Да и почему у нас будут проблемы? Даже если он несовершеннолетний, мы же ничего не сделали. Пропавшим без вести он не считается, а то, что мы помогли ему с раной — так себе повод для статьи. Хотя, я так понимаю, ты рассматривал его, пока он спал. Можно притянуть за домогательства. — Не было такого. — Думаю, шестнадцать ему есть, а вообще — не всё ли равно? — Ты же видел его ссадины и синяки… его явно избивают… — И что? Хочешь попробовать отобрать его у опекуна? Не в нашей стране, Сяо, — вновь пожимает плечами, а затем вздыхает. — Было бы всё так просто… — Бедо? — видя, как глаза друга вмиг потухли, Алатус понял, что задел что-то личное и болезненное. — А? Нет, ничего… не бери в голову. Кстати, не стоит откидывать возможность того, что ему тоже за двадцать, но из-за условий жизни и скудного питания он просто застрял в таком теле. Да и вообще, как по мне, он довольно красивый, почему ты думаешь, что он подросток? Люди разные бывают. Ты вот в свои 25 выглядишь, как школьник. — Альбедо, блять. — А Кадзуха? Да будто только вчера в подгузниках ходил. И позавчера тоже. — Тц. Художник вновь усмехается, затем переводит взгляд на монитор — вот уже полчаса как ни одного звонка. — Хочешь найти своего суицидника? — Алатус уже настолько хорошо понимает эмоции этого человека, что буквально видит насквозь. — В замешательстве. — Почему нет? Он ведь сам предложил тебе позвонить ему. — Хм… подожду до пятницы, наверное… вдруг всё же позвонит. — И снова эта непривычная робость, — протягивает Алатус и ехидно улыбается. — Неужели влюбился? — По традиции, когда я чувствую себя неловко и неуверенно, ты должен включить доминанта и выебать меня здесь и сейчас. Погнали? — Тц, блять, Альбедо. И не стыдно тебе такие пошлости говорить? — игриво улыбается и приподнимает одну бровь. — Вдруг так и сделаю. — Пх, не усни только в процессе. — Тц. Всю жизнь будешь мне вспоминать это? — Пока ты не отмочишь что-то более кринжовое, — разводит руки в стороны и одаривает друга взглядом сверху-вниз. — Справедливо, конечно. Рабочая смена проходит на удивление быстро, они возвращаются домой, но, как и предполагали, Венти уже нет. Юноша оставил записку с кратким «спасибо» и ушел, закрыв за собой дверь. Чтобы не утруждать Альбедо, Сяо взял такси и уехал. Алатус поднимается по ступенькам, на лестничной клетке сталкивается с сотрудниками полиции. — Здравствуйте, Вы живете в этом доме? — обращается к нему молодой парень, одетый в черную форму с погонами. — Да, этажом выше, — холодно отвечает Сяо. — Меня зовут Хэйдзо, могу задать пару вопросов про Ваших соседей сверху? — Сяо. Да, пройдём в квартиру? — Благодарю. Как оказалось, ни Тигнари, ни Кадзухи пока что нет дома. Сяо проводит детектива на кухню, ставит чайник и присаживается за стол. — Подскажите, Сяо, где Вы были сегодня ночью? — На работе. Я диспетчер в службе спасения и сегодня у меня ночная смена была. Вот, собственно, только-только и вернулся с работы. — Понятно, Вы живете один? — Нет, с друзьями. Они сейчас оба на работе, судя по времени. Вернутся после шести. — Можете дать мне их контакты? Я бы хотел поговорить и с ними тоже, — проговаривает детектив, уже открывая блокнот. — Да, давайте… — Алатус быстро записывает номера друзей. — А что случилось? — Простите, не имею права разглашать подробности, — пожимает плечами Хэйдзо. — Что Вы можете сказать о Ваших соседях сверху? — Ну… ругаются часто. И как бы всё. Я ни разу не видел их, ну а крики там всегда одним голосом, так что я даже не знаю, несколько их там, или один чел шизу ловит. — Понятно, спасибо за информацию, если что-нибудь вспомните, позвоните мне, пожалуйста, — он передает Сяо свою визитку и встает из-за стола. — Всего доброго. Алатус провожает детектива до выхода и закрывает за ним дверь. На душе как-то неспокойно, так что решает написать друзьям, но ответ не получает, что и не удивительно, ведь они сейчас на работе. Сяо проходит в комнату и падает лицом в подушку. Он устал, голова снова кружится, как же надоела эта мигрень, как раздражает постоянное состояние «как в тумане», а то, что он может потерять сознание в любом месте и при любых обстоятельствах буквально добивает его. До сих пор неловко перед Альбедо, как-то стыдно перед соседями по квартире, но сделать он с этим ничего не может. Когда-то он был лучшим из якс, почему же всё пошло вот так? Хотя, возможно, останься он в рядах якс, то не чувствовал бы себя сейчас так легко. Вспоминать прошлое не хочется, ведь он отбросил его, вычеркнул, словно ничего не было, точно так же, как и выкинули его. Но почему же он продолжает возвращаться к этим воспоминаниям? Что-то тянет туда, но никак не поймёт что. Сяо не заметил, как провалился в сон, а проснулся уже тогда, когда хлопнула входная дверь. Парень поднимается, намереваясь пойти встретить соседа, но ноги так предательски складываются, и он падает, ударяясь коленями. Перед глазами плывет, мир вокруг смазывается и становится похож на разноцветное пятно, тошнит. Алатус закрывает глаза, но даже так всё вертится. — Тебе снова плохо? — в комнату проходит Кадзуха, тут же принимаясь раздеваться. — Помочь встать? — Не надо, я сам. Раздражает. Принимать помощь, чувствовать себя слабым, понимать, что он — не такой, каким был раньше… ужасно раздражает. Становится мерзко от самого себя. Каждый раз, думая об этом, Алатус вспоминает заказ, сломавший его жизнь. Всей душой ненавидит этого человека, но с другой стороны, он ведь и сам был наёмником и убийцей, разве имеет право ненавидеть кого-то, будучи при этом настолько «запятнанным»? Кадзуха открывает окно, впускает свежий воздух, глубоко вдыхает и присаживается на край кровати: — Тебя что-то беспокоит? — Что? Нет… — Кстати, не знаешь, почему под домом стоит полицейская машина? — До сих пор стоят? — удивляется, а затем поднимает взгляд вверх. — Хотя, логично… наверное, такое не делается за полчаса. — Хм? О чем ты? — У наших соседей сверху что-то случилось, — равнодушно проговаривает Сяо, поднимаясь на дрожащие ноги. Кое-как он пытается сесть, но вновь падает. Кадзуха успевает подхватить и усаживает друга рядом с собой. — Сяо, нет ничего зазорного в том, чтобы иногда принимать помощь от других людей. — Жизнь научила меня полагаться только на себя. — Да? Вспомни это, когда в следующий раз ляжешь на Альбедо, — фыркает Кадзуха, скрещивая руки на груди. — Нари вчера приготовил удон, будешь? Пойду разогревать. — Я не голоден. На работе поел. — Хорошо, как скажешь. Кстати, звонила какая-то девушка, представилась Боной… вроде, как-то так. Позвонила на домашний, спрашивала тебя. — Б-Бона…? Ты уверен? Ты правильно запомнил? — янтарные глаза заметно округляются, а руки начинают дрожать. — Да, она сказала, что вы учились вместе или что-то такое. Сказала, что приехала недавно и хочет встретиться. Я записал её номер на магнитной доске на двери, а то не было под рукой ничего. Прикинь, я даже не знал, что этот телефон вообще работает. Кто сейчас пользуется стационарными номерами, когда есть мобильники? Я, конечно, знал, что ты старый, но чтобы настолько… удивил.