Когда гаснут светлячки

Сяо проснулся от шума дождя. Тяжелые капли неприятно бьют по окнам. Парень поднимает голову и осматривается по сторонам: точно, они ведь вчера весь день гуляли, а затем Венти остался на ночь. Алатус опускает взгляд — подросток спит, прижимаясь к нему и уткнувшись лицом в грудь. Сяо непроизвольно усмехается и аккуратно обнимает спящего. Дверь тихо открывается и в комнату заглядывает Альбедо. Художник смотрит на эту картину и мило улыбается. — И правда семья, — шепчет, подходя ближе. Блондин присаживается на край кровати и слабо поглаживает Венти по плечу: — Просыпайся, пора ехать домой. Подросток морщится и сильнее жмется к Сяо, отчего у второго замирает сердце. Так не хочется отрывать этого подростка от себя, возвращать его домой и снова оставлять с тем человеком, но Кэйа точно не позволит ему остаться ещё на день. — Хочу забрать его… — Алатус обнимает подростка, трётся щекой об его макушку и вздыхает. — Почему просто нельзя написать заяву и всё…? — Потому что доказательной базы нет, да и сам он против Кэйи ни слова не скажет, — вздыхает Альбедо, всё ещё поглаживая подростка по плечу. — А вот тебя можно притянуть за домогательства. — Что?! Да у меня и в мыслях не было! Он же ребенок ещё… — Да шучу я, — блондин усмехается и переводит взгляд на подростка, который никак не хочет просыпаться. — И тоже хочу ему помочь. Но спешкой мы только навредим… нужно делать всё по закону, чтобы по итогу ты не закончил так, как закончил я. — Да, понимаю… — Сяо проводит большим пальцем по щеке Венти. — Просыпайся, мы обещали вернуть тебя домой вовремя… — Не хочу, — подросток цепляется руками за пижамную кофту Алатуса и зарывается в неё лицом. — Я хочу остаться. — Венти, — Альбедо аккуратно поглаживает дрожащие плечи. — Мы попросим у твоего папы разрешения, чтобы забрать тебя ещё раз. Но пока что придется вернуться, ведь мы обещали, а обещания нужно держать, ладно? — Мм… а то, что вы ещё заберете меня к себе… Вы обещаете? — Обещаем. На удивление этого хватило, чтобы подросток угукнул и отпрянул от Алатуса. Он сполз с кровати и пошел умываться, переоделся, привел себя в порядок и вернулся. На обеденном столе уже как раз накрыт завтрак. Подросток колупает яичницу вилкой, задумавшись о своем и иногда поглядывая на Сяо и Альбедо. Парни разговаривают о работе, от чего вникать в их разговор у Венти не получается. Он погружается в свои мысли, пытаясь вспомнить давно забытое ощущение семьи. — А вы… мужья? — прерывает общение парней подросток, и те двое сразу замолкают. Алатус отводит взгляд в сторону, щеки постепенно покрываются краской. — Нет, — так легко и холодно отвечает Альбедо. — А что? Похожи? — Да… почти. — Почти? — А… я… мм… — Венти смотрит в тарелку и кусает губу, жалея, что вообще поднял эту тему. — Тебя что-то смущает в наших отношениях? — Альбедо вопросительно наклоняет голову в бок. — Немного… но… нет… ничего. — Лучше не пытаться понять чужие отношения, ведь на то они и «чужие», — мягко проговаривает блондин. — Кто-то способен на проявление чувств, а кто-то держит их в себе. И это нормально, если тебе со стороны кажется, что кто-то «любит», а кто-то «позволяет любить». Но не забывай, что ты смотришь со стороны. — Эм, да… простите. — Тебе не за что извиняться, — усмехается Альбедо. — В твоем возрасте нормально интересоваться подобным и пытаться понять что-то новое и неизведанное. — И вы не злитесь? — Нет, а должен? — На меня всегда все злятся, когда я говорю, что думаю, — Венти переводит осторожный взгляд на Сяо. — И ты тоже не злишься? — И я тоже не злюсь, — Алатус улыбается, а затем вздыхает. — Но Альбедо прав, и лучше не пытаться понять чужие отношения. — Угу… Музыка, разговоры на нейтральные темы, научные факты и истории из жизни — то, чем обычно легко получается отвлечь Венти от его мыслей. Стоит подростку загрустить, Сяо поднимает тему музыки, и глаза Венти сразу загораются. Такой уютный и по семейному комфортный завтрак заканчивается, и подростка отвозят домой. Он уходит, нехотя, но с надеждой на то, что парни за ним вернутся. Альбедо уже договорился с Кэйей, что послезавтра они с Венти идут в эко-парк. Мужчина охотно согласился и, кажется, он искренне рад, что его сын нашел друзей. Вернувшись домой, Альбедо садится за картину. Художник вдруг словил порыв вдохновения, который никак не хочется упустить. Алатус первое время сидел рядом, наблюдал, но затем лег на кровать и ушел в мобильные игры. Вчерашний день выкачал из обоих немало энергии, так что им хочется просто помолчать, занимаясь своими делами. Художник прорисовывает воина, чей образ он взял с Сяо, так аккуратно и тщательно выписывая каждую деталь. Он полностью погружен в работу. И лишь когда в комнату врывается влажный ветер, блондин возвращается в реальность и вспоминает, что в комнате открыто окно. Альбедо убирает кисть, встает и подходит к окну. Опирается коленом о подоконник, закрывает и проворачивает ручку. Шум дождя сразу становится тише. Художник вздрагивает, понимая, что успел замерзнуть, затем взгляд перемещается на Алатуса — парень лежит на кровати, его глаза закрыты, а дыхание ровное и спокойное. Он, очевидно, спит. Блондин подходит к Сяо, забирает у спящего парня из рук телефон и кладет на стол. Разворачивается, чтобы уйти, но Алатус берет его за запястье и тянет на себя, вынуждая опуститься на кровать. — Так ты не спал? — художник выпутывает свою руку из хватки Сяо и ложится парню под бок, опустив голову на грудь. — Я так и думал. — И зачем тогда телефон забрал? — А он тебе нужен? Вообще я хотел проверить, не замёрз ли ты… окно, оказывается, было открыто. Не хочу, чтобы ты простудился. — Я тепло одет, — подмечает Сяо. — Худи и спортивные штаны. Это не твоя тонкая кофта и штаны от пижамы. — Справедливо. Сяо гладит парня по спине, пробираясь под одежду. Альбедо лишь выдыхает, не поднимая головы. — Бедо, как думаешь, у нас есть хотя бы один шанс вытащить его из рук Кэйи? — Уверен в этом… Как минимум мы всегда можем его украсть, хехе. Судя по словам Альбериха, воровать людей мне не впервой. — Эм… Альбедо… я давно должен был тебе сказать, но никак не получалось, — рука на чужой талии дрогнула, и блондин поднял голову, чувствуя волнение Сяо. — Слушаю. — Возможно… очень скоро мне придется уйти. Думаю, надолго… И… я не знаю… — Что-то случилось? — голубые глаза растеряно смотрят в янтарные, которым не хватает смелости перевести взгляд на Альбедо. — Призраки прошлого. Недавно со мной на связь пыталась выйти моя сестра… Это может значить только одно… Всё же, отец узнал, что я жив, а значит… по мою душу придут. Я не хочу подвергать опасности тебя или ещё кого-то, так что я должен уйти. — Возьми меня с собой, Сяо… неважно куда. Просто… — Бедо, пожалуйста, спаси Венти. — Давай сбежим втроём, Сяо? — в голубых глазах застыли слёзы отчаяния и боли. — Не оставляй меня… — Принимать твои чувства было крайне эгоистично, — Алатус отворачивает голову в бок. — Наверное, мне стоило отказать тебе, а потом просто уйти из твоей жизни, но я не смог… а сейчас… Чем больше времени проходит, тем больше я понимаю, что… я не должен был. — Сяо… втроем. Давай просто уйдём втроем? Куда-нибудь туда, где нас никто не найдет… избавимся от телефонов, оборвём все связи с внешним миром… — В тебе говорят эмоции, Бедо. Очевидно, мы не можем так сделать. Венти нуждается в стационарном лечении, плавном и постепенном выходе из этого состояния… просто забрать его равноценно убийству. — …. — Альбедо опускает голову и закусывает губу. Плечи слабо дрогнули, а сдерживать слёзы больше ему не под силу. — Пожалуйста… — Сяо кладет ладонь на щеку художника и большим пальцем вытирает слезу. — Я прошу тебя, позаботься о Венти. Я не знаю, в какой момент мне придется бежать… может, сегодня, а может через год… просто однажды, если ты проснешься, а меня нигде нет, значит мне пришлось уйти. Я боюсь, что у меня не будет времени предупредить тебя… по этой причине и рассказал всё сейчас. Альбедо делает глубокий вдох, задерживает дыхание, затем медленно выдыхает. Взгляд вновь привычно спокойный, а на лице — слабая улыбка: — Хорошо, Сяо. Я тебе обещаю. — Спасибо. Алатус отрывает голову от подушки и приподнимается. Он накрывает влажные и соленые от слез уста парня сладким поцелуем и запускает руку ему в волосы. Альбедо легко поддается, желая хоть на минуту отвлечься от этого разговора и переживаний. Он отвечает на поцелуй, переплетая языки. Светлые пряди падают Сяо на лицо и он аккуратно заправляет их Альбедо за ухо, не разрывая поцелуй. Рука скользит ниже — Алатус гладит тонкую изящную шею, проводит пальцем по ромбику, отчего Альбедо вздрагивает. Сяо знает, что это место у художника особо чувствительное. Знает и хочет к нему прикасаться. Хочет чувствовать дрожь и слушать стоны. Альбедо на выдохе разрывает поцелуй. Блондин берет Алатуса за запястья и заводит руки над головой: — Сяо… в этот раз… позволь мне насладиться тобой полностью? — Что…? В каком смысле…? — В этом… — тихо шепчет, склоняясь к уху. — Не хочу, чтобы было как обычно… чтобы ты просто взял, что хотел… Или чтобы уснул, а я пошел заниматься работой… в сексе у нас с тобой вечно тот ещё цирк происходит. Сегодня… хочу чтобы сегодня всё было иначе. — Х-хорошо… — Тогда поиграем по моим правилам, ладно? Альбедо усаживается Алатусу на бёдра и наклоняется вперед, упираясь ладонями в плечи. Блондин придвигается к уху и проводит кончиком языка по раковине, вызывая сильную дрожь в чужом теле. — Полностью по моим, Сяо. — Хорошо. — Славно. На глаза Алатуса опускается шелковая повязка. Кажется, на самом деле это платок, который художник когда-то использовал для композиций к его картинам, но сегодня он будет выполнять роль повязки. Как только Альбедо встал, тело сразу чувствует пустоту. Из-за отсутствия привычной тяжести на бёдрах и тепла чужого тела становится немного не по себе. Сяо ёрзает, но ничего не говорит. Его руки аккуратно стягивают ремнём и заводят назад. Так бережно и мягко, не передавливая, чтобы не оставить следов или, того хуже, не сделать больно. Бляшка ремня звенит об изголовье кровати. Алатус поворачивает голову на звук, и на его щеку сразу опускается ладонь Альбедо. Художник гладит его так воздушно и невесомо, как никогда прежде. Руки связаны и прицеплены к постели, на глазах повязка, а на его бёдра вновь усаживается Альбедо. Художник задирает черное худи и проводит ногтем по светлой коже, оставляя после себя красную полосу. Тело сразу же покрывается мурашками, и им обоим это нравится. На лице Альбедо — ухмылка, на лице Сяо — возбуждение. Алатус тяжело дышит, выдыхая сквозь приоткрытые сухие губы. — И почему мы не делали этого раньше? — блондин водит пальцами по впавшему животу, словно дразнит. — Всегда всё в какой-то спешке… даже насладиться друг другом по-нормальному не можем. — И правда… — А ведь ты такой красивый, Сяо… и такой родной… — Альбедо ёрзает, чувствуя, как плоть под ним твердеет. Тело, не привыкшее к ласке, легко реагирует и довольно быстро приводит Алатуса в возбуждение. Художник припадает губами к розовому соску, проводит кончиком языка, пока руки медленно скользят по рёбрам. Сяо закусывает губу, чтобы подавить в себе случайный стон, но его тело и так даёт понять, что он уже буквально плавится. Альбедо прикусывает кожу, оставляя едва заметный ореол вокруг соска, и этот жест всё же срывает тихий стон. Рука скользит по телу вниз и пробирается под плотную ткань домашних штанов, пока художник продолжает выцеловывать чужую грудь, оставляя розовые засосы и слабые укусы. — Ты уже возбудился, — шепчет Альбедо, заставляя парня смутиться. — А прошло всего несколько минут. — Целая вечность прошла… — тихо простанывает Сяо, ощущая как вокруг его члена сомкнулись чужие пальцы. — И что? Ты разве против? Сегодня мы никуда не спешим… я ведь говорил, что хочу насладиться тобой полностью. — Да… Альбедо ведёт языком вниз по телу Сяо, спускаясь всё ниже и ниже. Художник замирает, дойдя до паха. Он проводит большим пальцем по головке, и Сяо вздрагивает. Тело так быстро реагирует на чужие прикосновения и ласку, словно умоляет Альбедо не останавливаться. Стянув с Алатуса штаны и заранее взяв со стола смазку и презерватив, художник усаживается между ног Сяо. Проводит пальцами по внутренней поверхности бедра, затем наклоняется и проводит языком. — Господи, Альбедо… не томи, пожалуйста… — Алатус ёрзает, никак не находя себе места. — И это ты меня нетерпеливым называешь? — усмехается. Альбедо склоняется к паху Сяо и проводит языком по стволу. Ведёт от основания до головки и замирает. Тело Алатуса напряжено до предела, ноги то и дело вздрагивают, хочется скулить от возбуждения и умолять Альбедо продолжать, но Сяо лишь стискивает зубы и поджимает губы, чтобы не издать ни одного лишнего звука. Сжимая член у основания, художник пропускает в рот головку, проходится мягким языком по всей поверхности, слизывая проступающую влагу и размазывая её. Рука начинает медленно двигаться, а голова опускается ниже, пропуская в рот до половины. Альбедо медленно ласкает языком, так же неторопливо двигает головой и рукой, будто бы издевается над изнывающим от желания Сяо. На ягодицы капает скользкая и холодная жидкость, и Алатус разводит ноги шире, чтобы партнеру было удобней. Альбедо размазывает смазку по напряжённому колечку мышц и вводит первый палец. С нижней губы, в которую так яростно впивается Сяо, потекла кровь. Тело невольно выгибается, желая чувствовать больше. Художник продолжает сосать, водить языком по головке, пытаться отвлечь от остальных ощущений, пока вслед за первым пальцем проталкивается второй. Алатус тихо скулит, и Альбедо поднимает голову: — Всё в порядке? — В порядке. — Сяо, расслабься, больно же будет… — Да я пытаюсь, — сдавленно фыркает, отвернув голову в бок. Щеки горят от стыда, тело пылает жаром и жаждет большего. — Умница… — художник аккуратно целует его в живот. — Попытайся ещё немного… совсем чуть-чуть. — Угу… Мягкие и невесомые поцелуи один за одним ложатся на живот, на бёдра, на пах, вновь на живот и так по кругу. Художник усыпает влажное от пота тело десятками нежных касаний, пока пальцы продолжают растягивать, пытаясь как можно лучше подготовить парня. Дождь усиливается, и его шум становится довольно громким, несмотря на закрытые окна. В комнате не горит свет, но тусклого света улицы хватает, чтобы осветить два силуэта. Сквозь шепот дождя едва ли можно различить тихие сдержанные стоны двоих парней. Его руки уже не связаны, глаза больше не закрыты повязкой, он утыкается лицом в пропитанную потом и жаром подушку, обнимает её так сильно, как только может, прижимает к себе и всхлипывает. Альбедо двигается очень аккуратно и бережно, хоть и входит на всю длину. Художник хорошо знает тело Сяо, отлично читает его и понимает, какой темп выдерживать, чтобы получилось оттянуть финал подальше. Алатус уже искусал губу в кровь, которую успешно размазал по подушке. Член истекает предэякулятом. Безумно хочется прикоснуться к себе, но он знает, что тогда точно не выдержит. Войдя на всю длину в очередной раз, Альбедо наклоняется к уху Сяо и тихо шепчет: — Ты весь вспотел и дрожишь, уже на пределе, да? Алатус лишь мычит в подушку. Художник и так всё понимает, но спрашивает, ведь хочет лишний раз смутить. Насладившись чужим стыдом, Альбедо усмехается. Художник отклоняется назад, берет член Алатуса в свою руку, и Сяо заметно напрягается. Начиная с медленных толчков, блондин ускоряется, подстраивая движения руки в такт. Чем быстрее художник двигается, тем громче и чаще стонет Сяо. Понимая, что парень вот-вот кончит, Альбедо срывается на бешеный темп. Понадобилось всего несколько секунд такого ритма, чтобы Алатус, прогнув спину, излился художнику в кулак. — Потерпи ещё немного, пожалуйста… — тяжело дыша просит Альбедо, сжимая чужие ягодицы. В ответ Сяо лишь мычит. Его мышцы сжимаются от оргазма, ноги трясутся, но он продолжает держать таз вверх, позволяя художнику тоже закончить. Альбедо делает ещё несколько рваных толчков и замирает, изливаясь в презерватив. Алатус обессилено падает, переворачивается на спину и смотрит в потолок, пытаясь перевести дыхание. Художник опускается рядом и укладывает голову на грудь Сяо. Сердце брюнета так быстро и бешено колотится, словно готово проломить грудную клетку и сбежать. — Сяо, спасибо… — тихо шепчет Альбедо, поглаживая парня по животу. — Для меня это было очень важно. — Глупый, — Сяо прижимает парня к себе и слабо улыбается. — Вроде бы умный, но такой глупый. — И не поспорить…

***

Рабочий день тянется мучительно долго. Более того, из-за внепланового выходного, они оба сегодня работают в сутках. Сяо протяжно зевает и переводит взгляд на часы — почти полночь. Парень потирает сонные глаза и откидывается на спинку стула. Обычно в такое время звонков особо нет, так что получается облегченно выдохнуть. — Устал? — из-за монитора выглядывает Альбедо. — Сходить за кофе? — Пожалуйста. Художник кладет на стол очередной скетч, который нарисовал пока был на удержании, и встаёт. Ещё один рисунок Сяо попадёт в его коллекцию, из которой уже можно собрать целый толстый альбом или книгу. — Тебе какой? — Альбедо виснет у сидящего Сяо на плечах. — Как обычно? — Хм… Возьми что-то новое, — Алатус поворачивает голову и утыкается носом в светлые мягкие волосы. — От тебя пахнет шампунем. — Удивительно, да? — усмехается художник и отстраняется, выровняв спину. — Возьму что-нибудь вкусненькое, хехе. — Себя? Давай лучше я тебя возьму. — Хорош. Альбедо уходит, а Сяо переводит взгляд на монитор — входящих звонков нет. Парень вздыхает: с одной стороны хорошо, что всё спокойно, а с другой, когда работы нет, то день тянется вечностью, а учитывая, что уже началась ночная смена и жутко клонит в сон, то становится ещё сложнее. Глаза так предательски закрываются, желая погрузить Алатуса в сон, и, кажется, противиться этому чувству ему не под силу. — Не спи, замёрзнешь, — Альбедо ставит перед Сяо стаканчик с кофе. — Взял латте с вишней. Подойдет? — Спасибо, — Сяо опускает сонный взгляд в картонный стаканчик. — Пахнет вкусно. — Как мой шампунь? — Как ты в целом. — Ладно, пофлиртовали, пора и работу работать, — Альбедо присаживается за свой компьютер. — Пока звонков нет займусь бумажной волокитой. Твою тоже сделаю, а то над актами ты точно уснёшь. Такое уже проходили. И не только над половыми. — Тц… спасибо. Художник с головой погружается в работу, а Сяо переводит взгляд в монитор. Он буквально сверлит экран взглядом, словно пытаясь проделать дыру. «Входящий вызов» Сяо быстро клацает мышкой и принимает звонок: — Служба спасения, меня зовут Алатус, чем могу помочь? — П… п… — голос на том конце звучит шепотом и едва различимо, но даже так Сяо его узнаёт. — Венти…? Это имя заставляет Альбедо оторваться от бумаг. Блондин выглядывает из-за монитора и вопросительно смотрит на Сяо. — Венти, это же ты? — продолжает Алатус. — Не молчи, пожалуйста, что случилось? — Па… папа… — Он обидел тебя? Вы сейчас где? Вы дома? Давай я позвоню Нари, он сходит к вам. Помнишь доктора Тигнари? — Да… но… Сяо… — Венти шепчет, тяжело дыша в трубку. — Папа куда-то меня везёт… Сяо стискивает зубы и сжимает руки в кулаках. Проглатывает ненависть и агрессию и максимально спокойно продолжает: — Ты видишь, куда он тебя везёт? — Какая-то трасса… деревья… мне страшно… — Где сейчас твой отец? — За рулём… у него фургон… и я сзади… я боюсь… Сяо… мне страшно… он ударил меня… а потом запер тут… и куда-то везёт… я видел кровь… у нас дома кровь… — Тише, дыши ровно. Доверься мне, Венти. Я помогу.