Manaveris Dracona

Удивительно, как много ресурсов и внимания смертные существа уделяют своим богам – по большей части и не зная, существуют ли они на самом деле. Здание Церкви в Верхнем Городе лишь немного уступало по размерам Крепости Наместника – и это притом, что бедные люди, которых «Создатель» и Андрасте, ясное дело, по уверениям священнослужителей любят не меньше богатых, отчаянно нуждаются в месте для жилья и голодают – тогда как оплот религии утопает в золоте. Но Тишавель соврала бы, если бы сказала, что вид огромной статуи Пророчицы, возвышающийся над всем просторным помещением, озарённой светом, льющимся из узких длинных окон, не впечатляет её. Что не впечатляют ряды толстых алых свечей, коптящих дымом, что совсем не изумляют высокие резные колонны и гордые знамёна с вспыхнувшим на них символом Церкви – тем самым, что горит во лбах усмирённых магов Города Цепей. Здесь было удивительно тихо. Так тихо, что молчание звенело в ушах, заполняя тело мучительной дрожью. Это место давило и восхищало. И всё же Бога в храме не было. В этом магистр Тевинтерской Империи была уверена. - Знаешь, когда ты вчера предложила пойти с тобой в Церковь, я решила, что ты шутишь, - ухмыльнулась Хоук, скрестив руки на выдающейся округлой груди. Прошлый день Мариан в сопровождении своего возлюбленного провела в гостях у магистра, и долгое общение сняло напряжение, продолжавшее существовать между ними. Тишавель была куда лучшей хозяйкой чем другая знакомая Защитинице эльфийка, Мерриль. Возможно, от этого терялся какой-то уют, но в доме магистра тоже был свой шарм. И никаких цепей и рабов, пятен крови на стенах… просто удивительно. - Я рада, что ты согласилась пойти, Хок, - чуть-чуть улыбнулась розоватыми губами эльфийка, скромно глядя на одну из спутников. Её речь всё ещё отдавала слащавым акцентом жителя Минратоса, но слух начинал к нему привыкать – так, что он становился почти незаметен. Втереться в доверие к разбойнице оказалось проще, чем магистр думала – Мариан, несмотря на природную подозрительность, была девушкой не только видавшей всякое, но и более чем открытой. Возможно, госпоже Раухтопаз удастся добиться дружбы с ней. - Без тебя я чувствовала бы себя немного неловко в Белой Церкви, - отчасти это было правдой – драконопоклонница не очень часто бывала в храмах Андрасте, разве что по делу, но в Тевинтере всё немного иначе. Церковный раскол зашёл дальше, чем многие думают. - Сразу и не скажешь, что ты очень набожна, - иронично хмыкнул Андерс. Отступник чувствовал смутное недоверие к пусть и довольно интересной, но всё же «ведьме» - именно в том значении, в каком это слово произносят по отношению к магам невежи. Он ни капли не пострадал от колдовского таланта этого существа, однако её связь с магией крови и демонами… и это странное ощущение, когда она рядом – так похожее на присутствие Архитектора или кого-то подобного… в общем, это мешало принять эльфийку такой, какая она есть Сегодня маг выглядел намного бодрее, чем в их первую с магистром встречу. В кои-то веки он поддался уговорам Хоук и дал себе немного отдохнуть – короткие выходные пошли ему на пользу. Но всё же отступник-целитель постоянно ждал, что к нему прибежит какой-нибудь парнишка из беженцев и скажет, что есть дело, требующее немедленного его, Андерса, вмешательства. Отчасти маг даже хотел этого. Да уж, в бытность Серым Стражем он не был таким трудоголиком. - Ты не представляешь, как я религиозна, - пряча змеиную ухмылку, ничуть не соврала вдовушка. Её поклонение Древним Богам действительно было не частью изменчивой тевинтерской моды, не жаждой заполучить большее могущество – Тишавель правда Верила, и верила с большой самоотдачей. В конце концов, лишь деяния Богов-Драконов можно было документально проследить, и лишь те, что наблюдают за смертными из нескончаемой дрёмы, те, что закованы в Тени, ответили на мольбы маленькой, полной отчаяния остроухой девчушки, закованной в кандалы. - А обязательно было брать твою… пожелайку? – Мариан очень выразительным взглядом указала на неприметную на первый взгляд кошку – миниатюрного кремово-рыжего тигра, крутящегося у ног сухопарой эльфийки. Вчера непросто было расслабиться в особняке госпожи Раухтопаз, зная, что рядом находится демон, буравящий тебя безучастным взглядом. - Кто знает, что может случиться, - пожала плечами девушка. На её памяти никто так забавно не называл Страсть. – Твоё прощение скоро, но так ли скоро прощение Церкви? – Хоук понимала, что остроухая намекает на находящегося в изгнании принца Старкхэвена, но не понимала, почему Тишавель покосилась на отступника – и почему он так задумчиво отвёл взгляд. Впрочем, внимание магистра мигом позже вновь вернулось к Защитнице: - В любом случае, я предпочитаю быть во всеоружии. Потому и ты вооружена сегодня, не так ли, Хок? – Движением подбородка магистр Раухтопаз указала за спину Защитнице – там уютно притаились два кривых кинжала, по правде говоря, настолько острых, что, казалось, ими можно было порезаться, даже просто взглянув на них. - Старые привычки трудно оставить позади, - улыбнулась Хоук, морща маленький носик. В памяти на миг всплыли дни работы на Миирана и его «Кровавые клинки»: охота на людей и опьянение кровью, накатывающее, когда ты всаживаешь кинжал в грудь тому, кто подстерёг тебя, желая удалить со сцены. - Особенно когда они постоянно спасают твою жизнь. - Я пока прогуляюсь по Церкви, вы не против, дамы? – Опираясь о посох, поинтересовался у спутниц Андерс. Когда-нибудь позже он просто обязан выудить Тишавель Раухтопаз и один на один выяснить, что она за фрукт, овощ или ещё что-то там, но сейчас он лучше оставит Защитницу и тевинтерского посла наедине. Сам же отступник может пообщаться с теми, кто проповедует заточение магов или снова посмотреть на то место, где он своими руками убил друга, которого рыцарь-командор Мередит сделала усмирённым. День ото дня Андерс понимал, что так больше нельзя. Нужно действовать, изменить ситуацию, пока храмовница окончательно не сжала город в свой железный кулак. Хоук заметила, как ожесточились черты лица её возлюбленного, и прекрасно поняла, какие мысли его посетили. Её пугало происходящее, но едва ли она могла понять мага, даже живя в окружении подобных Андерсу. - Конечно, - её улыбка вышла немного натянутой, заискивающей. Она пыталась заразить ею отступника, немного поднять его настроение и вселить веру в то, что всё будет прекрасно, но это никогда не давалось жестковатой Защитнице легко. - Позже соберёмся вместе. Можем посидеть в «Висельнике» после того, как тут закончим, - качнув головой, предложила Мариан. Она странно и непривычно смотрелась с собранными в хвост волосами – к тому же, очевиднее становилось, что они слегка вьются. Хоук обратилась к мнущейся с ноги на ногу эльфийке: - Как ты смотришь на это, Тишавель? – Забавно они смотрелись втроём на пороге святой Церкви, обсуждающие, пойти ли в кабак. - Боюсь, я не смогу составить вам компанию сейчас, - услышал удаляющийся отступник, и на сердце почему-то стало чуть легче. Мариан и госпожа Раухтопаз так же неспешно двинулись вглубь, держась на почтительном расстоянии друг от друга – ни одна из них не позволяла себе вмешиваться в личное пространство другой. - Мне нужно ещё кое-что уладить в ближайшее время, и лучше я сделаю это на трезвую голову. - Жаль… - Похоже даже искренне протянула разбойница, но её уныние не продлилось долго. - А Фейнриэль тебе понадобится? – В её улыбке, приправленной видом милых ямочек на пухлых щеках, было что неуловимо-шкодливое. Эта нотка придавала ей особое очарование, как и прозрачный пушок – прямо как на сочном персике. - Если мальчик не соизволит отправиться к матери – он ваш на этот вечер, - кивнула Тишавель с оттенком явной приязни. Хорошо вычесанные, прямые волосы лежали блестящим каштановым зеркалом. Мариан, засмотревшись на них, не заметила, как она и Раухтопаз подошли почти к самой кафедре. Любопытство всё же взяло верх. - Кстати о Фейнриэле… у вас с ним… неформальные отношения? – Осторожно подбирая слова, Хоук мучительно скалилась, ловя оттенки действия своего вопроса. Тишавель резко остановилась, и Защитнице пришлось последовать её примеру. Грубо звякнули металлические укрепления сапог разбойницы. Магистр смотрела исподлобья. В цветных глазах мелькнуло что-то недоброе. Мариан начало казаться, что она сейчас зажарится в своей броне из оленьей кожи. Она пожалела, что вообще задала этот вопрос. - С чего ты взяла? – Вдруг спокойно поинтересовалась эльфийка, и лицо магистра посветлело, когда она подняла голову. Голос магессы стал ещё слаще, но это вовсе не успокаивало – по спине Мариан пробежали мурашки, оставляя чувство острого дискомфорта. Магистр напрягала рот, отчего её губы казались полнее обычного; выражение лица Раухтопаз было сдержанно-оскорблённым. - Он прямо-таки расстилается перед тобой, - стараясь не выдавать своего неудобства, пояснила разбойница, почему-то оправдываясь. Мариан почесала за ухом – не очень удачно, так как гладкая поверхность перчаток не позволяла ногтям добраться до кожи. Защитница приподняла бровь: - И эти взгляды… Посмотрев в большое окно, из которого лучом бил свет, Тишавель причмокнула губами, точно пробуя что-то на вкус. - Я замечала это. Он прекрасный юноша – интересный, разумный, довольно привлекательный, - она посмотрела на Хоук изучающим взглядом. Грудь приподнялась и опустилась – магистр вздохнула с ноткой лёгкого сожаления, но разбойница не была уверена, что сожалела собеседница о Фейнриэле. - Но он ещё очень и очень молод. К тому же он – мой ученик. О «нас с ним» не может быть и речи, - госпожа Раухтопаз качнула головой, поведя при этом маленьким округлым плечиком. - Понимаю, - честно кивнула Мариан, и продолжила путь. Фейнриэль никогда не думал, что дойдёт до чего-то подобного. Держа шаг как можно уверенней, ученик магистра прошагал от самого особняка до небольшого закоулка на окраине Верхнего города. Всё это время полукровке казалось, что каждый встречный прохожий задерживает на нём взгляд, что каким-то образом все жители роскошного квартала прознали о его затее, и теперь глядят все разом на него – кто с осуждением и презрением, кто с омерзительным одобрением. Юноша считал каждый свой шаг, чтобы отвлечься, внимательно изучал каждую травинку, дерзким хохолком вылезшую из зазоров между старыми плитами камня под ногами. И, наконец, цель была достигнута. Ночью в этом месте призывно горят фонарики с изысканным ступенчатым каркасом. Весь переулок озаряется бледным красноватым светом – красный всегда был особенно любим в Городе Цепей, - как никогда хорошо оттеняющим тяжёлые полотна, обрамляющие вход в заведение, и более всего – тонко прорисованный бутон нежного и благородного цветка – розы, опошленной ролью, которую ей отвели. Нервно оглянувшись, словно неумелый вор, юный маг вздохнул и всё-таки распахнул дверь. Бордель встретил его оглушающим обилием запахов духов, еды и похоти. Он словно снова с головой погрузился в кошмары Тени, но раз уж решил пойти таким путём – нужно идти. Струнный инструмент пел довольно незатейливую, расслабляющую мелодию. Возможно играл какой-то приглашённый музыкант, а может кто-то из работников заведения. - Молодой господин, не стойте на пороге. Проходите – сегодня мы работаем в обычном режиме, - голос молодой эльфийки в довольно небогатом наряде вывел Фейнриэля из ступора. Он дрогнул, но, казалось, девушка не заметила этого – она продолжала приветливо улыбаться, сжимая в руках золотой кувшин. В нём, похоже, плескалось вино для особо ценного клиента. - Днём посетителей мало, у вас будет прекрасная возможность попробовать что-нибудь особенное. Некоторые «девочки» вечером вообще не успевают выйти из комнаты, - она звонко хихикнула, и розоватый оттенок румянца лёг на её щёки. Два хвостика, собранных из коротких тёмных волос, делали её и без того не слишком серьёзный вид очень девчачьим. Эльфийка вытянула лебединую шею, распахнув синие глаза от посетившего её голову предположения: - Или вам по нраву юноши? У нас есть крепкие парни для ценителей. Есть даже гном, Деньер. Он сегодня в очень рабочем настроении, - сомниари попытался вклиниться в брешь, которая образовалась на миг в нескончаемом потоке слов случайной собеседницы, но вышло лишь какое-то невнятное бормотание. Встретившая молодого гостя девушка, наконец, догадавшись, в чём дело, задумчиво протянула: - А… вы совсем в первый раз, верно? - Да, - облегчённо выдохнул Фейнриэль. Полуэльф всё ещё чувствовал себя немного неловко, но теперь всё хотя бы встало на свои места – и ему не пришлось, запинаясь, объяснять всю суть проблемы самому. Эльфийка смотрела понимающе. - Не бойтесь. Здесь вас никто не укусит – если вы, конечно, сами не попросите об этом, - она подмигнула незадачливому гостю и поправила выскальзывающий из рук кувшин. - Я отведу вас к мадам Лусине. Внутри всё было ещё страшнее, чем снаружи. Это был настоящий рынок – и рынок не Денеримский или Киркволльский, а такой, каким он бывает в суверенной империи Тевинтер. Придирчиво осматривающие живой товар клиенты и уже обслуженные посетители, довольные, как разжиревшие коты, свободные от «работы» шлюхи, либо разгуливающие почти обнажёнными в надежде привлечь внимание, либо праздно проводящие время в компании друг друга – всё это было не по душе молодому сомниари, всё это вызывало у него малопонятное неудобство на душе. Однако же бордель был местом крайне очаровывающим, роскошным и красивым. Служанка, как и обещала, привела Фейнриэля к мадам Лусине. Хозяйка заведения была немолодой, уже полностью поседевшей женщиной, сохранившей, однако, привлекательность фигуры и бойкий строгий взгляд дамы, знающей себе цену. Юноше показалось, что она может быть орлесианкой, но уверенности у мага не было. Напротив, у неё была типично-марчанская манера речи, негодующе выливающейся на страшненькую эльфийку Сабину, и платье – впрочем, о многом ли в наше время говорит платье! – явно местного покроя. - Я привела вам клиента, мадам, - реверанс и склонённая голова демонстрировали давно привычную покорность и почтение. Фейнриэль хмыкнул, глядя на свою сопровождающую – такие знаки подчинения в Минратосе он видел тут и там, и подобные жесты – лишь мелочь в сравнении с тем, как перед его госпожой падали ниц. Точнее, его наставницей. - Ему нужно… особое обслуживание, - мадам, сощурившись, придирчиво осматривала клиента. Его усмешку она понимала превратно – как знак того, что это существо смотрит на прислугу свысока. Что ж, это был хороший знак. Клиент был явно полукровкой. Уж слишком резали глаза его типично-эльфийские черты поверх намалёванной родословной человечности. Зато он был одет богато. Его расшитая тёмная мантия была явно знаком тевинтерской знати. Мальчик вёл себя неуверенно - впрочем, это было объяснимо тем, что сейчас нашёптывала служанка на ухо своей работодательнице. Зато какая осанка – ему словно палку вбили. - Вижу, вижу… - поглаживая подбородок, не слишком приятным голосом отозвалась хозяйка заведения. Она кривила некрасивый рот – но эта гримаса вскоре переросла в услужливое выражение лица. Служанка куда-то убежала, передвигаясь довольно быстро для эльфийки с кувшином вина в руках. Как настоящая торговка рабами, Лусина решила перейти сразу к делу: - Что ж, это по нашей части. У нас есть три вида обслуживания – дешёвое, пятьдесят жалких серебряных монет – но в вашем случае я вам его настоятельно не советую выбирать… стандартное – за золотой - и самое лучшее – два золотых. Работают только профессионалы – гарантирую, вам понравится. Мадам Лусина говорила с такой уверенностью, словно лично во всех позах проверила навыки своих работников и работниц. В прежнее время Фейнриэля бы ужаснули такие расценки на чужое тело – но теперь цены казались вовсе не кусачими. - Вас не смущает, что я… полуэльф? – Отношение бордель маман удивило молодого мага. Прежде люди- впрочем, не только люди, - предвзято относились к нему из-за его сомнительного происхождения. Мадам Лусина же об этом не сказала ни слова. Женщина рассмеялась – довольно громко, но при этом сдержанно. - Кому какое дело, лапушка? Мы предоставляем услуги. Будь ты хоть полудраконом , если при деньгах, - кажется, его вопрос сбавил Фейнриэлю уважение – иначе объяснить резко возникшую в общении фамильярность было нельзя. Что ж, подход бизнесвумен был очень даже здоровым, пусть и довольно циничным. - Так какое обслуживание выбираешь? - Лучшее, - вытолкнул из себя полукровка. Конечно, не следовало попусту растрачивать состояние госпожи Раухтопаз, но она ведь сама дала сомниари эти деньги и сама сказала, что он может поступить с ними, как сам захочет. Это был его личный «золотой фонд», о котором прежде он и помыслить не смел. Фейнриэль уже не был уверен, что правда хочет этого. - Очень хорошо, - взмахнула ухоженными по статусу руками Лусина. Она вовремя осеклась – бордель маман по привычке чуть было не спросила у молодого клиента о его предпочтениях. Какие предпочтения могут быть у девственника? Вместо этого в ход пошёл более дипломатичный вариант: - Будут какие-нибудь пожелания? У Фейнриэля на лице появилось выражение, какое бывает у нашкодившего ребёнка, которого застала за хулиганскими выходками строгая мать. - Мне бы хотелось… чтобы это была эльфийка, - вдруг уверенно, как настоящий хозяин положения, заявил молодой маг. Этот тон понравился его собеседнице куда больше, чем неуверенное бормотание и попытки скрыть собственную неловкость. Хотя бы не промямлил. - Эльфийка… почему бы и нет? – Мадам ухмыльнулась, затем щёлкнула пальцами и громко позвала: - Катриэлла, подойди сюда, - сидевшая за столом эльфийка навострила уши – иначе не скажешь – и поспешно подлетела к «хозяйке». Она была довольно молода и относительно симпатична - по крайней мере Фейнриэль почувствовал себя чуть спокойнее, узнав и воочию увидев, кто станет его первой женщиной. - Мальчик желает стать мужчиной. И всё равно мальчику было страшно. Владычина Церкви Эльтина, уже более тридцати лет являющаяся безусловным духовным авторитетом в марчанском Городе Цепей, была давно и хорошо знакома с семейством Амеллов. Старшую дочь киркволльских аристократов, Лиандру, жрица сама ввела под сень милосердной любви Андрасте. И когда Эльтина впервые увидела Мариан Хоук, она сразу поняла, с чьим отпрыском имеет дело. Взглядом беженка из ей чужих краёв, из далёкого Ферелдена, была похожа на своего отца – дерзкого мага-отступника Малькольма. Этой девушке достался бабушкин характер – довольно резкий, строгий и своенравный. Крайне взрывное сочетание, и из-за одной обиды Мариан могла бы утопить города в крови – если бы не мягкость и чуткое сердце, которое Лиандра разделила со своей дочерью. Защитница и Владычица Церкви были знакомы уже несколько лет, и между ними сложились более-менее добрые отношения, поэтому Хоук ничего не стоило познакомить эльфийку из Тевинтера с сердцем этого города. И Тишавель желание Мариан было только на руку. Эльтина сразу поняла, что новая знакомая отпрыска Амеллов не из этих краёв. Трудно сказать, что сыграло большую роль – лёгкий акцент, иностранная манера одеваться, может быть, что-то чужое во взгляде двуцветных глаз. Или, возможно, служение Эльтины в Церкви много лет, за которые она ни разу не встречала эльфийки по имени Тишавель Раухтопаз. Эту даму бы она точно запомнила – девушка кишела особыми приметами. Что ж, Владычица оказалась права – новая знакомая Мариан была магистром из Империума. Тевинтер – не лучший поставщик друзей. Стоит предостеречь Защитницу в следующем разговоре. Когда Владычица Церкви предложила благословить Тишавель, на её лице мелькнуло что-то такое, что и Эльтина, и Хоук решили, что женщина откажется. Что скажет что-то вроде: «магистр империи ни перед кем не преклонит колена». Глаза тевинтерского сенатора смеялись, но Раухтопаз с удовольствием, как она сама сказала, приняла благословение. Магессе страшно хотелось предложить андрастианке благословение другими богами – всеми семерыми, - но эльфийка сумела сдержаться. Посмотреть бы на выражение лица этой старухи в подобный момент! Тишавель задавала много вопросов. О прошлом, о городе, о местных порядках – совершенно праздные вопросы, однако, чем больше спрашивала магистр, тем мрачнее становился… Андерс. Внутри него словно расцветало что-то искажённое, тёмное, болезненное – и Раухтопаз поняла, что нашла его слабое место. Справедливость. Стремление к мнимому порядку и честному положению вещей. И это было гораздо полезнее, чем разговор с Эльтиной. Впрочем, из этой беседы эльфийка поняла одно – Владычица Церкви будет тормозить любые очаги конфликта, но она не вмешается. Она не примет ничью позицию, какие бы стороны не враждовали. Неуверенная, прикрывающая лень и безразличие материнской природой Церкви, Эльтина была лишь символом, но не помехой. И это было хорошо. Тишавель чувствовала себя слишком уж выспавшейся, и это было плохо. Она, мучимая прекрасными снами, которым сбыться не суждено, проспала дольше, чем рассчитывала изначально, и женщине пришлось молниеносно одеться, ограничить свой завтрак одним сочным красным яблоком и бежать со всех ног на место встречи у выхода из города, чтобы как можно меньше опоздать. Камень здесь очень жёсткий и холодный, и, хотя магистр, в отличие от большинства своих остроухих собратьев, носила довольно крепкую обувь, ей казалось, что каменные плиты впечатываются в стопы каждый раз, когда ноги касаются земли. Нужно было благодарить богов за то, что они создали эльфов такими легконогими – будь Раухтопаз человеком, она давно бы «сдулась» и не смогла бы больше бежать, учитывая, что физические тренировки девушки оставляют желать лучшего, а темп её бега довольно радикален. И всё же горло горело от воздуха, гуляющего туда-сюда из-за частого и резкого дыхания, и что-то в груди начинало болеть, ныть, как застарелая рана. Никто не обращал внимания на эльфийку, сломя голову несущуюся по улицам Верхнего Города. Магесса оделась очень просто и практично, предвидя не самый развлекательный поход по местным руинам, и потому здешние жители попросту принимали её за спешащую служанку, коих много было в белоснежной, элитной части города. Удивлял только посох из костей, висящий у неё за спиной, похоже, драконий. И карта, которая не нужна была служанкам – каждый переулок местная челядь знала вдоль и поперёк. А вот с тевинтеркой всё обстояло иначе. Чёртов город был похож на лабиринт, и без всеведущей Страсти эльфийке было тяжело ориентироваться. Подручного демона магистр оставила присматривать за Фейнриэлем – мальчишка как-то подозрительно, неуловимо изменился, и хотя следов одержимости не видно, а его преданность по-прежнему не вызывает сомнений, наставница предпочла подстраховаться. Вот почему поначалу вдова не хотела брать ученика с собой – выполняя исполненную политики миссию, да и просто отдыхая от тягостного Минратоса в своё удовольствие, Тишавель куда меньше времени уделяла наблюдениям за сомниари, и это могло негативно сказаться на его состоянии. Ведь так легко проглядеть сущую мелочь… Но всё же хорошо, что мальчик с ней. Он оказывает неоценимую помощь магистру – как практическую, так и моральную. А позже эльфийке могут пригодиться способности полукровки. Запутавшись в своих мыслях и картах, магесса попросту не смогла следить за дорогой. Последствия не заставили себя долго ждать – истеричный шорох бумаги, граничащий со звуком её разрыва, резкий удар в грудь и падение – и вот Тишавель уже лежит на ком-то жёстком, ударившись об него ещё и головой. Совсем не вовремя возник этот прохожий на её пути и в наказание был жестоко сбит. Локти саднит, и железный щиток на чьей-то груди больно упирается в кожу. Магистр приподнимается на руках, встав на колени, и тут же замирает почти в ужасе, не веря своим глазам. На неё смотрит полный недовольства призрак казалось бы давно забытого прошлого. Это не может быть кто-то другой. Ярко-зелёные, звериные глаза, прежде с насмешкой глядевшие, теперь полные скорби и ненависти. Хмурые чёрные брови. Этот упрямый подбородок и отросшие волосы – уже совсем седые, хотя их хозяин ещё довольно молод. Раухтопаз знала его запах. Знала устрашающего вида броню – насмешку над разными, чуждыми самым цивилизованным странам культурами. И что хуже всего – она не могла не узнать белые линии, узорами врезающиеся в мужскую кожу. - Лето? – Эльфийка, сбившая Фенриса с ног – молодая и довольно интересная внешне, даже красивая, если бы не маленькие дефекты, - смотрит на него очень странно. Её лицо, обрамлённое волосами, тянущимися к эльфу, словно щупальца, выражает крайнюю степень шока и непонимания. Её большие испуганные глаза очень запоминаются, ведь они разного цвета – один впитал в себя пасмурное небо, другой напился зеленью молодой травы. – Это ты? Надежда это или отчаяние – трудно было понять. Слезать с воина чудачка, видимо, пока не собиралась. Она дрожащей рукой дотронулась до лица незнакомца, словно пытаясь поверить себе самой, и эльф с оттенком значительного недовольства на хмуром лице решает позволить ей это сделать. Холодные руки касаются кожи – и эльфийка отпрянула, будто обожглась. А может быть, ему всё это показалось – ибо по коже мужчины пробежал холодок. Лето… это имя странной болью отозвалось в сердце, что-то давно знакомое, но позабытое. Как колыбельная матери, наверное, могла бы вспомниться для сироты. И эта эльфийка казалась очень знакомой, но Фенрис никак не мог вспомнить, где он мог бы видеть её раньше. Тёмно-красные волосы полыхали в лучах солнца. - Вы меня знаете? – Осторожно осведомился он, почему-то вовсе не чувствуя себя сердитым из-за неловкости случайной встречной, положившей их обоих на холодный камень. Он цеплялся за неё, как за обещание избавления. Он надеялся, что сейчас она скажет «да» и поведает Фенрису его историю с самого начала. Раухтопаз помедлила, чувствуя, как дыбом встают волоски на коже от этого до боли знакомого бархатного голоса. - Не узнаёшь меня?.. – Прошептала себе под нос девушка, отведя взгляд. Она поднялась, отряхнула матерчатые штаны какого-то невнятного цвета. Эльф последовал её примеру – не считая штанов, разумеется. Сильно болела спина – но кем бы он был, если бы удар одного хрупкого тельца мог ему навредить? Фенрис протянул девушке измятую карту , поднятую с сухой, по счастью, земли – в одном месте она всё-таки неудачно порвалась, но своё дело выполнить была по-прежнему в состоянии. Тишавель приняла свою вещь из рук мужчины, закованных в острое железо, словно величайшее сокровище, какое у неё было. – Простите, я, должно быть, обозналась, - неуверенно бормотала она, трогательно прижимая карту к груди, как котёнка или любимую игрушку из детства. Тишавель лгала, и не очень убедительно – и Фенрис это понял. - И за это простите… - эльфийка посмотрела очень грустно, метнулась из стороны в сторону, словно зажатый в угол зверь, и, наконец, нашлась: - Мне нужно бежать! И она побежала вновь, как ни в чём не бывало. Боли словно не существовало. Сердце безумно выводило первобытные ритмы. Прочь, прочь отсюда, от того, чего попросту не может быть. Фенрис взъерошивал рукой белые волосы, освобождая их от пыли и мелкого мусора, и провожал незнакомку глазами. Какая странная женщина. Она явно что-то знала о нём, но не захотела говорить. Быть может, боялась чего-то? Что ж, если он попытается догнать её и допросить, то напугает ещё больше. Выбивая правду из женщины, освобождённый раб будет ничуть не лучше своих бывших хозяев - магистров. Эльф вздохнул. Почему всегда так сложно? Кожа не саднила после того, как эта чудачка коснулась её. Мужчина нахмурился и фыркнул – должно быть, эту боль просто заглушила разбитая спина. И эльф продолжил свой путь к лестнице, ведущей в Нижний Город. Сегодня Хоук ждёт его в «Висельнике». Она не любит опоздавших.