Перевёрнутая кружка

Чонгук тихо зашёл в спальню, надеясь на этот раз не разбудить Джина. Тот лежал на кровати, его чуть влажные волосы разметались на подушке, солнечный свет из окна освещал половину лица и она казалось живой, а вторая, в тени, мертвенно бледной. Этот контраст света описывал Сокджина как нельзя лучше. Чонгук замер в паре метров от любимого, наблюдая за мирным сопением старшего. — Я знаю, что ты пялишься, — не открывая глаз, тихо сказал Джин. Его губы тронула слабая улыбка. Чонгук подошёл ближе и залез под одеяло, обнимая Сокджина за талию. Он кончиками пальцев провел от позвонков до затылка. Кости выпирали ужасающе сильно, палец скользнул к когда-то широким, мощным плечам. Сейчас, они были угловатые, хрупкие, казалось, одно неосторожное движение и косточки хрустнут, ломаясь от малейшего давления. Чонгук прикрыл глаза, пытаясь совладать с эмоциями. Он не привык. Он не может привыкнуть к этому. — Привет, — глухо произнес Чонгук, поцеловав висок парня, — как ты себя чувствуешь? — заглядывая в глаза Джину, спросил младший. Джин приоткрыл один глаз и попытался улыбнуться. Он был бледен и тяжело дышал. Это означало одно. Ему чертовски больно. — Всё хорошо, — сплетая свои пальцы с чужими, ответил Джин. — Тебе нужно сделать укол, хён. — Чонгук начал подниматься с кровати, но Джин чуть сжал их переплетённые руки и младший готов поспорить, Сокджину далось это слабое действие с трудом. — Не хочу, — облизав пересохшие губы, прошептал Джин, — просто полежи со мной. — Он поднял умоляющий взгляд на Чонгука. — У тебя же всё болит... — попытался младший. — Тише, Гуки, — прижимая их руки к груди, прервал Джин, — ты мое исцеление, помнишь? Чонгук не ответил, он чуть крепче сжал в объятиях любимого и уткнулся носом в макушку Сокджина, пытаясь уловить родной аромат, но всё что он мог почувствовать, это запах лекарств. Казалось Джин пропитан ими изнутри и снаружи. — Ваниль.. — неожиданно сказал старший. Чонгук поднял голову, удивлённо смотря на Джина. — Раньше ты говорил, что я пахну ванилью. — объяснил Джин, устало прикрыв глаза. Чонгук знал, что Сокджин вскоре уснёт, этот короткий разговор вымотал его. Джин будет спать, а он будет рядом, держать его хрупкое тело в своих руках. Прислушиваться к его дыханию и не сомкнет глаз, боясь, что проснется в этой постели один. Чонгук не может смириться. Он хочет повернуть время вспять, на пять лет назад, чтобы предотвратить каждую их ссору, начать всё сначала, уберечь любимого от малейшего стресса. Ведь он прочитал, где-то на просторах интернета, что стресс провоцирует раковые опухоли. Он читал об этом так много, впитывал в себя каждую вздорную строчку, каждую бредовую идею исцеления. Лишь бы найти способ, найти лечение и не дать этой страшной болезни забрать у него любовь. Когда им отказал последний исследовательский центр с экспериментальным лечением потому, что Сокджин был слишком слаб, слишком быстро прогрессировала зараза в его организме, Чонгук чуть с кулаками не накинулся на профессора, который озвучил им решение консилиума. Он уже подорвался, когда почувствовал холодные пальцы, что слабо взяли его за руку. — Не надо, Гуки. — тихо сказал Джин. Он улыбнулся ему, пытаясь показать, что всё хорошо. Чонгук не выдержал, он заплакал. После долгих месяцев мучительной терапии, адской боли, что казалось, срослась с Джином в единое целое, пропитала каждую клеточку его тела, тяжёлые последствия, что были после каждого посещения больницы, им отказали. Всё было зря? Сокджин терпел всё это, зря? Чонгук заплакал от бессилия, от того, что это он должен успокаивать Джина, он должен говорить ему, что всё будет хорошо, но никак не наоборот. Чонгук прижимает к себе любимого и боится уснуть. Слезы душат его, но он не смеет издать ни звука, он не смеет потревожить чуткий сон Джина. — Когда ты проснешься без меня.. — однажды начал Джин. — Нет, хен, не смей! — замотал головой Чонгук. — Когда ты проснешься без меня, Гуки, я хочу, чтобы ты был счастлив. — О чем ты? О чем ты, мать твою, говоришь?! — кричал Чон. — О том, что ты молод, милый, — ласково ответил Джин, — о том, что ты сделал всё, что мог. О том, что мы сделали всё что могли. — оставляя сухой поцелуй на губах, сказал старший. Чонгук целует макушку Джина, зарывается носом в волосах и кажется чувствует слабый запах ванили. Он улыбается, закрывает глаза и проваливается в сон, прижимая хрупкое тело любимого сильнее.