Перевёрнутая кружка

— Хён, я... Тебя... Люююбб... — Чонгук-а! — Юнги зашёл в комнату и бросил пакет со сменной обувью у порога, оттуда несло хуже чем из помойного ведра на кухне, ну или местного бомжа околачивающегося возле их подъезда. — Ты что, опять перед зеркалом тренируешься как в любви признаваться? — Юнги, блять! — подпрыгнул от неожиданности Чон, — Фу, убери это биологическое оружие подальше от моей комнаты! — прикрывая нос рукой, кивнул на пакет с обувью младший. — И вообще, тысячу раз говорил, стучись перед тем как зайти в комнату. Мин Юнги пропустил мимо ушей замечание и плюхнулся на кровать Чонгука. И, да, от него разило по́том за километр, поэтому Чон завопил от ужаса и кинулся спихивать наглого соседа по квартире с кровати, ведь он только постельное белье перестелил! Сегодня к нему придет его тайная любовь, ну как тайная, все кроме самого объекта обожания в курсе чувств младшего. И Чонгуки наконец-таки решил признаться. Он переживает жутко, ногти все до мяса сгрыз, убрался в комнате, перестирал вещи, что висели на стуле и ждали своей участи несколько недель. Даже ванную отпидорил, хотя по дежурству это даже не его неделя уборки. В общем, навёл порядок в скромной съёмной хате, в голове бы ещё этот порядок навести, но тут сложнее. Сомнения лезут из всех щелей, а вдруг откажет? Рассмеется? Перестанет общаться? И не дай бог, прекратит на халяву кормить время от времени! Чонгук не переживет этого, определенно нет. — Эй, пиздюк! Ты чего меня прогоняешь! — кряхтит Юнги, он уже на полу, потирает ушибленное бедро и смотрит исподлобья на мелкого. — Сегодня придет Джин хён, я сказал что мне нужна помощь с химией, — глазки нервно бегали по комнате, Чонгук не перестает жевать губы, делая на них новые ранки. — Он согласился, представляешь?! Я нервничаю, пиздец, поэтому, хён, не порть мне всё Христа ради! — А ты разве не буддист? — не понял Юнги, — Или Хосок у нас буддист? А Намджун кажется католик... — Айщ, да какая разница?! — нет, это что самое подходящее время для определения вероисповедания их друзей? — Просто не будь занозой в заднице и вали уже в ванную, от тебя несёт! Мне нужно комнату теперь проветривать... — Ну я же с тренировки, — бурчит себе под нос старший. Во входную дверь постучали. Парни переглянулись удивлённо, кого принесло? Для Джин хёна рано, он обещался вечером зайти, а Юнги гостей в принципе не ждёт, никогда. Младший замахал руками, показывая чтобы Юн поднялся наконец с пола и пошел открыть дверь, тот то ли дурака включил, то ли действительно не понял что от него хотят. Наоборот, разлёгся звёздочкой, на чистом-то полу приятно так распластаться. Лежит в потолок обклеенный дешёвыми обоями смотрит. — Или Чимин католик? — размышляет Мин, не обращая внимания на настойчивый стук в дверь. Чонгук открыл было рот, хотел выругаться как следует и показать наглому соседу, прости Господи, как плоть его белоснежная синяками багровыми нальется. Но всё-таки Юнги старше, а Чонгук хоть и скотинка, но добрая и уважающая старших. Поэтому закатив в очередной раз глаза, пошел узнавать кого принесло в такой недобрый час. — Чонгуки, здорова! — улыбается Чимин, — Джин хён ещё не пришел? — заглядывает за спину младшего. Чонгук тут вообще не понял, обернулся назад, будто действительно мог пропустить приход любви всей своей жизни. Матернулся от глупости поступка и устремил недовольный взгляд на нежданного гостя. — Ты чего тут забыл? И откуда про хёна знаешь? — решил сразу, без прелюдий обозначить радость от встречи с другом. Чимин пожал плечами и, не замечая недружественных взглядов, протиснулся внутрь квартиры. — Да просто, Юнги хён сказал приходить, будем ставки делать признаешься ты или нет. Чего, бля? Чонгук даже головой тряхнул, неужто слуховые галлюцинации словил? — Ну и сдавала ты, Чимин! — слышится из комнаты. — Кстати, а ты у нас католик? — Нет, — отрицательно машет головой Чим, будто Юнги увидеть может. — Я буддист, а католик Намджун хён кажется. — Да хоть мусульманин! — взвыл Чонгук, — Вы что здесь устроили?! Дверь, которую никто не закрыл, скрипнула противно и показалась рыжая макушка. — О, так всё в сборе? Я не опоздал? — Проходи, Тэхен-а! — все также кричат из спальни, — Кстати, а ты католик? Чонгук рот открыл и закрыть не может, что, здесь, происходит?! — Не, я же агностик, — легко отвечает Тэ, скидывая шлёпанцы на пороге. — Ну что, когда Джин хён подойдёт? Чимин уже на кухне чайник поставил, шуршит там, чашки из навесного шкафа достаёт. — Нет ещё, но скоро будет, айда чай пить, — зовёт заботливо Чим. Тэхена дважды просить не нужно, он проходит мимо Чонгука и пальчиком его за подбородок тянет, мол, закрой рот, муха залетит. Чонгук стоит секунд десять, пытается дыхание выровнять, считает про себя: один, два, три.. Дышит глубоко и глаза прикрывает. Они твои друзья, Чонгук-а, нельзя их убивать. Куда ты тела спрячешь? Хотя, если заплатить тому бомжу у подъезда, может он подскажет пару свалок, где уж точно никто не найдёт. — Не по-христиански это, — шепчет сам себе. — Тьфу, блять, Юнги хён! Вот сейчас совсем не время ему о религии думать. Юнги же всё также лежит на полу да в потолок смотрит. — Может объяснишь, что те двое на кухне делают? — упер руки в бока младший. — Чай пьют? — невинно хлопает глазами Юн. — Зачем ты позвал их? Ещё и пари устроил? — Да потому что на слабо тебя брать надо, — Юнги всё же поднялся с пола, подошёл к Чонгуку и потрепал по волосам. — Ты же боишься его отказа, поэтому молчать будешь, а зная, что за стенкой публика, да ещё и спорят слабо тебе или нет, ты точно признаешься. Чонгук так и замер, действительно, когда ребят не было он ещё сомневался, но услышав про спор, был уверен что скажет красивому хёну как трепещет сердечко в его присутствии. Как руки дрожат, а коленки подгибаются, как дыхание сбивается и кажется вот-вот он задохнётся от чувств. Нежных, трогательных, самых сентиментальных какие вообще могут быть! Так и быть, пусть остаются. Чонгук кивает сам себе, Юнги давно вышел из его комнаты, только вонь от пакета с обувью оставил. Чонгук без брезгливости хватает зловонную сменку, закидывает её на балкон, поправляет кровать, смотрит в зеркало, вроде выглядит вполне симпатично. Причесывает непослушные волосы и идёт на кухню. В горле всё же пересохло, время к шести близится, нервы дают о себе знать. На кухне же устроили целые дебаты. — Да говорю вам, он ему откажет! — уверенно говорит Тэхен. — Да с чего бы? — не прожевав до конца, встревает Чимин. — Чонгуки красивый, умный, гора мышц и немного интеллекта, всё при нем! Вот вроде и заступился за него, но Чонгуку что-то так себе такие комплименты. — Я вообще-то здесь, — недовольно пробормотал он. — Мы тут решили и на это поспорить, если ты признаешься всё же, откажет тебе хён или нет, — решил прояснить ситуацию Чим. Чонгук фыркает и трясущимися руками тянется к графину с водой. Тут на его телефон приходит уведомление, он достает телефон из заднего кармана джинс и читает сообщение. Джинни-моя любовь-хён: Прости Чонгук-а, я обещал сегодня вечером сходить на мессу с родителями. Давай перенесем наше занятие? Чонгук перечитывает сообщение несколько раз, глаза уже на мокром месте, ну блять, как так-то?! Юнги наблюдавший за ним, понимает что дело дрянь, выхватывает телефон из рук младшего и смотрит в экран. — Точно! — озарило Юнги, — Джин хён же у нас католик!