Перевёрнутая кружка

— Убери чеснок, знаешь же что у него аллергия. Юнги мелко нарезает овощи, а Чонгук стоит с зубчиком чеснока в руке и хмурит брови. — Хён разрешает добавлять чеснок, он выпьет таблетки. — Печень посадит, — бурчит недовольно Мин. Зачем он согласился на эти дружеские посиделки? Знал же, что сокджиновское: Приходи, Юнги-я, мы все приготовим сами, от тебя требуется только присутствие! Пиздеж чистой воды. Не бывает такого, чтобы Юнги пришёл к ним в гости, а стол накрыт и напитки разлиты. Джин как обычно задерживается на работе, у Чонгука руки не из жопы конечно, но без посторонней помощи он никогда не справляется. Хосок ржет на весь дом на пару с Чимином, ну а на Намджуна и вовсе полагаться не стоит. Поэтому, Юнги закатал рукава рубашки и готовит овощи для мяса. Сокджин должен прийти с минуты на минуту, и Мин, неосознанно посматривает на настенные часы всё чаще и чаще. Не должно быть так, что ему нервничать? Он с теплотой вспоминает студенческие годы, когда делил комнату в общежитии вместе с Сокджином. В те дни, была уверенность, что они будут жить вместе вечность, а вечность в итоге длилась четыре года, два из которых, старший пропадал на квартире своего парня - Чонгука. Юнги не был тем самым ревнивым другом, но чувство одиночества, вопреки его обособленной натуре, сжирало изнутри, не давая прийти в себя. Он отрицал конечно, вот ещё, говорить о таких пустяках, как пустота в душе, другу. Лыбился ядовито и спрашивал в очередной раз: — Ты сегодня не свалишь? Я уже привык, что комната только моя. — Ай, Юнги-я, — как всегда весело отвечал Джин. — Врунишка, скучаешь наверное по мне? Юнги только фыркал и направлял снисходительный взгляд, игнорируя нотки обиды в веселом голосе. Сокджин наконец-то добрался до дома, скинул верхнюю одежду, помыл руки на кухне и подарил приветственный поцелуй Чонгуку. Чон же, стиснул в стальных объятиях, будто годами не виделись, мерзость. — Юнги-я, спасибо за помощь! И лезет обниматься, Мин снова кривит губы, будто его сейчас вырвет и дёргается в чужих руках, отворачивая красное лицо. — Отвали, хён, будто сто лет не виделись! — Просто признай, что скучаешь тоже. Хосок, как и всегда в нужный момент, залетает на кухню, утаскивает старшего в гостиную, у него набралось много новостей с которыми нужно срочно поделиться. Чимин что-то радостно верещит, видимо опять сошёлся с бывшим, а Намджун, наверняка изучает их библиотеку, состоящую из трёх книг, и то, все по правильному питанию. — Хён, почему ты так грубо говоришь с Джином? Юнги поднимает глаза на Чонгука, он в шоке и немножко в ахуе. — Чего, бля? — Мне не нравится, что ты такой грубый, он же к тебе со всей душой. Чонгук не выглядит испуганным, но глаза настолько широко распахнуты, что Юнги думает, а такое вообще возможно у корейцев? Ответить не даёт мясо, что так подозрительно пахнет гарью, Чонгук ойкает и снова разворачивается к плите, спасая сегодняшний ужин. Юнги благодарит божий промысел и продолжает превращать овощи в сухие специи, он даже не замечает, как нож быстро шинкует то, что по сути, можно оставить целым. За столом куча ностальгии, алкоголя и пережаренного мяса. Джин смеётся громче всех и нахваливает своего любимого Чонгука. — Всё очень вкусно, Гуки. Шлёт свои воздушные поцелуи всем сидящим за столом и мило краснеет от выпитого соджу. Юнги тоже краснеет, даже розовеет и багровеет, особенно, когда Джин с гордостью заявляет, что они вечные руммейты и вообще друзья навек. Все хихикают пьяненько, кроме Чонгука, тот сильнее прижимает к себе Джин-хёна и кидает странные взгляды на Юнги. — Посади их в такси, Чонгуки, они сами не дойдут, — просит Джин, указывая на троицу в дверях. Намджун держится за Хосока, Хосок за Чимина, а Чимин на честном слове. Они вяло отнекиваются, но всё же послушно идут на выход за Чонгуком, не забыв перед этим, двадцать раз попрощаться с оставшимися. — Юнги-я, эти дети так быстро выросли, — махая уже закрытой двери, говорит Джин. — Ты звучишь так, будто нам под семьдесят. — Но они реально быстро выросли! Айщ, как вспомню Чонгука, мелкий первокурсник, проходу мне не давал! Они смеются по-доброму, вспоминая веселые времена, они отдаются чем-то мягким и теплым, а также горечью. Особенно для Юнги, он ненавидит сожалеть о чем-либо, но находясь рядом с Сокджином, это чувство лезет из него, заглушая все остальные. Юнги облизывает губы, как-то нервно, смотрит на Сокджина, пытаясь утихомирить голос алкоголя и не выпалить то, о чем пожалеет на утро. Когда он начал испытывать это? Чувство той самой пресловутой потери, потеря времени, счастливых дней, любви. Сокджин просто был его соседом, другом и родственной душой. Они же никогда не рассматривали что-то романтичное, так ведь? Им было комфортно вместе: готовить, играть в компьютерные игры, смотреть аниме или просто молчать. Они не нуждались в громких словах, сумасшедших поступках и вообще яркому проявлению чувств. Но почему, спустя столько лет, Юнги чувствует себя обманутым, а самое обидное, что обманщиком оказался он сам . Мин садится ровнее, насколько ему позволяет выпитый соджу и смотрит на Джина, пытаясь поймать его хмельной взгляд. — Хён, если бы тебе снова пришлось жить с кем-то, кого бы ты выбрал? — откуда этот глупый вопрос? Юнги не знает зачем ему, им, это, но упрямо смотрит на бывшего соседа, ожидая ответ. Сокджин глупо смеётся, несмотря на вполне серьезный тон друга. Он не слышит смеха Юнги в ответ и тоже замолкает. В гостиной звенит тишина и только дыхание Юнги, чересчур громкое, настолько очевидное, перебивает её, делая всё немного смущающим. В глазах Сокджина не осталось и намёка на веселье, он опускает веки на бесконечно долгую секунду и с грустной улыбкой говорит то, о чем Юнги будет жалеть не только на утро. — Тебя. Юнги сглатывает, кадык делает движение вверх-вниз, кулаки сжимаются непроизвольно, а в ушах гудит от услышанного. — Это всегда был ты, Юнги-я. Мин закрывает глаза, не позволяя им покраснеть и увлажниться, не позволяя увидеть себе сожаление на лице Сокджина. Он пытается ровно дышать, пытается смириться, пытается открыть рот и произнести что-то глупое, сменить тему, которую сам завел. Но входная дверь хлопает, Сокджин встаёт со своего места и Юнги слышит чавкающие звуки поцелуя. Они всегда так приветствуют друг друга, и неважно, что разлука их длилась несколько минут. Юнги давит в себе зависть и открывает глаза. Он видит счастливо улыбающегося друга в объятиях его парня. Ему требуется пару минут, чтобы собраться полностью, наврать, что вызвал такси и стоять у порога, прощаясь с друзьями. — Пока, Юнги-я, хорошо посидели, — тепло улыбается Сокджин. Мин сам заключает его в объятия, прижимается сильнее обычного, игнорируя нервозность Чонгука из-за этого. Жмурится, не давая предательским слезам скатиться по щекам и шепчет на грани слышимости: — Я всегда скучал по тебе, хён.