※※※
— Прошу, моя синьорина! Я сделаю всё, что вашей душе будет угодно! Громкие, душераздирающие крики звучат даже громче самого удара, приходящегося на лицо мужчины. Его наполовину полысевшая за все прожитые годы голова поворачивается в сторону, а лицо принимает очередной удар. Он морщится, ощущая болезненное покалывание на левой щеке, но не позволяет себе более никаких эмоций. Никаких, кроме жалкого умоления. Всё, что он сейчас может — это умолять. Душный подвал буквально впитывает в себя эти эмоции, заставляя обращаться каплями пота на лице мужчины. Затхловатый запах стоит во всём помещении. Кроме каменных полов и стен, абсолютно идентичных по своему виду, здесь ничего нет. Свет тянется скромными лучами через маленькое окошко, что располагается высоко над головой мужчины. До него несколько метров. Слабые солнечные лучи, что спадают на пол, освещают невысокий женский силуэт. Белёсая шерсть какого-то животного, давно пущенного на короткую шубку, словно бы оживает в этом свете. Она ластиться к хозяйке, садиться идеально по фигуре, добавляя величия и власти. Мужчина смотрит на неё с неподдельным страхом в глазах, чувствуя предстоящую пытку. Нескольких ударов по лицу, которое он так старается всегда сохранять, уже достаточно, чтобы услышать из его уст слова, умоляющим тоном вытекающие, как ручей. Тонкий каблук врезается одним чётким ударом в его живот, заставляя и вовсе упасть на грязный пол, покрытый в некоторых местах лужами от протекающих труб. Несколько капель падают на лысую голову, обдавая кожу холодом. — Прими же мои извинения, Коралина! — мужчина почти кричит эти слова, но вырываются они сдавленным хрипом, переходящим в кашель. — Что такое, Паоло? — наигранно жалостным тоном произносит девушка, сверля мужчину взглядом тёмных глаз, — Разве ты сам при наших встречах не просил наступить на тебя? Разве тебя не манили больше всей жизни женские ноги? Почему же теперь ты не наслаждаешься этим?! Последние слова срываются с губ Панеттоне злостным, раздражённым тоном. Она пинает Паоло в грудь, не давая тому подняться, и с особой аккуратностью подбирает под себя подол шубы, чтобы не запачкать белоснежную шерсть грязью или кровью с его лица. — Извиняться ты должен был перед своей женой, — почти рычит девушка, — Которой ты изменял почти каждую неделю, сменяя партнёров. Но вот, тебе не повезло попасться в мои цепкие коготки. Коралина тихо вздыхает, поднимая взгляд на бьющийся из маленького окошка свет. — Жаль, что у мёртвых прощения попросить нельзя, верно, Паоло? Что бы ты сказал своей жене и нерождённому сыну, если бы они были ещё живы? Паоло пытается сказать что-то невнятным, сбивчивым тоном. Новый удар приходится вновь изящной женской ногой. Щека распухает от соприкосновения с каблуком, а Коралина и сама морщится, поглядывая на свою обувь. — Синьорина, — жалобно тянет мужчина, хватаясь за щёку, — я усвоил урок! Прошу, отпустите меня. Обещаю, я даже не пойду в полицию! — Ха, — девушка выдаёт полный презрения смешок, — конечно, не пойдёшь. Там тебе мало чем помогут. — У вас там есть свои люди? — сбивчиво спрашивает Паоло, метаясь взглядом по подвалу, — Да-а, — тянет он, отвечая сам себе, — Твои аферы практически идеальны… Конечно, у такой женщины есть подкупленные лица в полиции. Деньги, деньги решают всё… Коралина тихо хмыкает, посматривая на мужчину. Глаза его расширились, став почти такими же опухшими, как лицо. Зная, что ещё недавно этот человек был довольно богатым жителем Неаполя, что каждый день развлекался в ресторанах с самыми лучшими женщинами, пил безмерное количество алкоголя, но плевать хотел на собственную семью, смотреть на него было не то что противно, даже мерзко. Презрение загорелось бы в глазах любого, кто посмотрел бы на Паоло в этот момент. — Дело не в деньгах и не в «своих людях» в полиции, — выдавив из себя грустную улыбку, проговорила Коралина, — а в том, как эта самая полиция работает. Увидев такого подлеца, как ты, изменявшего своей жене, погубившего её своими же руками, они просто закроют на наш с тобой инцидент глаза, решив, что тебе досталось по заслугам. Паоло тихо кашляет, сплёвывая на грязный подвальный пол. Слюни расползаются красноватым оттенком, смешиваясь с ржавой водой из труб. Его взгляд горит ненавистью, стоит ему лишь поднять голову на девушку. — Ты… ты… отвратительная, ужасная женщина, — с ненавистью выплёвывает мужчина, — у тебя есть кто-то посильнее полиции, кто-то вне закона, а значит и с большими полномочиями. — Ну и к чему твои дурацкие догадки, старый извращенец? — безразлично вздыхает Коралина. — Я… — издав нервный смешок, тянет Паоло, — Я лишь хочу знать, как тебе всё это удаётся. Уходить безнаказанной. — Не всегда всё так просто, — качая головой, отвечает девушка, — Но тебе уже не понять. — Шлюха! — срывается почти на визг мужчина, — отдаёшь себя какому-то ублюдку из семьи, что вне закона, и получаешь полную свободу действий! Вряд ли у тебя есть какой-то иной способ платить им за свои успешные аферы. Коралина складывает губы в одну тонкую линию, сдерживая рвущийся наружу тяжёлый вздох. И зачем она только продолжает слушать этого обиженного таким исходом событий подлеца? Свою работу девушка выполнила: добилась справедливости тем способом, который ей подвластен, тем, который лежит в пределах её возможностей. — До этого я даже думала вернуть тебе те деньги, что ты передавал мне, — сухо произносит Панеттоне, разворачиваясь к Паоло спиной, — Но теперь я оставлю их. Быть может, они пойдут на более благородное дело. — Lei è così gentile! — надменно усмехнувшись, плюнул мужчина, — У меня ещё полно денег, так что подавись ими, стерва! — Что ж, — хмыкнула Коралина, — Своё дело я сделала. Жаль, муки совести не будут преследовать тебя за одну загубленную жизнь и другую ещё даже не родившуюся. Arrivederci! Девушка окончательно отвернулась от Паоло, направляясь к каменной лестнице, что вела вверх, прочь из подвала. Каблуки застучали по полу, ритмично отбивая каждый шаг и отдаваясь эхом по всему помещению. Тяжёлая железная дверь скрипнула, поддаваясь напору Коралины, и новая порция света хлынула внутрь. — Ах да, — вспомнив, проговорила девушка, — Ключи я сброшу тебе через то маленькое окошко. Если, конечно, не забуду. Мерзкая улыбка, появившаяся на губах мужчины, медленно сползла на нет. Он с трудом приподнялся с пола, смотря то на удаляющуюся фигуру Коралины, то на узкую полосу стекла, формирующую окно. — Нет! Подожди! Крики Паоло остались приглушённым звуком за дверью. Старая ржавая железяка закрылась с истошным скрипом, неприятным даже для Коралины. Она тяжело выдохнула, наконец, оказавшись на свежем воздухе. В подвале, где она вершила свою «справедливость» над Паоло, было сыро, пахло затхлостью и ржавыми трубами. Отвратительное место. Но, по такой характеристике оно идеально подходило такому подлецу, как он. Девушка свернула за угол здания, где почти у самой земли располагалось окно с мутноватым стеклом. Осторожно выдавив то, Коралина постаралась забросить маленький ключик как можно дальше, — в самый конечный угол. Теперь за судьбу Паоло можно было не бояться. Тот в любом случае сможет выбраться. Неподалёку раздался тихий скулёж. Дёрнулся длинный чёрный поводок и маленькое животное быстрым комочком подскочило к девушке, продолжая свою симфонию обиженных звуков, нужных лишь для привлечения внимания. — Да-да, — просияла Коралина, смягчая тон своего голоса, — сейчас мамочка возьмёт тебя на ручки! Панеттоне приподняла белый мех своего верхнего одеяния, оголяя светлую кожу, запястье которой обрамляли сверкающие золотом часы. Тонкая цепочка держала на себе маленький циферблат, на котором располагались римские цифры витиеватого вида. Минутная стрелка медленно совершала свой круг, дёргаясь из раза в раз. — Чёрт, если не потороплюсь, то опоздаю, — нахмурив брови, вслух произнесла девушка, — Придётся взять тебя с собой, солнце.※※※
Поблёскивая в свете приятных утренних лучей, на здании висела позолоченная табличка. Выгравированные на ней витиеватые буквы складывались в одно единое название, коим именовалось данное заведение. «Libeccio» Приличное заведение, находящее под полной властью достаточно сомнительных личностей. Властвующая в Неаполе семья — Пассионе, что буквально означало «страсть», была в разы влиятельнее любых бандитских группировок или малых преступников. Под её началом проворачивались дела не только в ресторанах и казино, но и портах при набережной. Сети семьи, словно бы огромная паутина восьминогого хозяина, распространялись на весь Неаполь, уходя даже за его пределы. Так что, встретить подобный ресторанчик, в котором властвует один из членов Пассионе, было вовсе не странным, как могло показаться на первый взгляд. Тонкие линии солнечных лучей проникали в само заведение сквозь чистое стекло, испестрённое сетчатыми узорами, служащими и за место украшения, и для безопасности. Множество аккуратно расставленных деревянных столиков, к каждому из которых прилагались либо удобные стулья с мягким сиденьем и спинкой, либо низенькие кресла с кожаными подлокотниками. Несколько копий знаменитых картин, что украшали стены ресторана, радовали глаз не только клиентов, но и официантов с работниками заведения. Безусловно, атмосфера, что царила в данном месте, была достаточно приятной. Тишина обволакивала каждый квадратный метр, лишь изредка нарушаясь негромкими переговорами посетителей. — Я так и не понял, Буччеллати, — подал голос молодой парень, что сидел в самом углу столика, занятого небольшой командой из пяти человек, и чистил дуло тёмного револьвера, периодически поглядывая в него правым глазом, — Мы ждём кого-то? Бруно опустил на поверхность небольшого столика, расположенного подле кожаного кресла, кружку с темноватой жидкостью, отдающей ароматом свежезаваренного кофе, и взглянул на своих товарищей. — Ты прав, Миста, — Буччеллати обвёл взглядом всю команду, задерживаясь на каждом лишь по паре секунд, — Я жду человека, информатора, который поможет выяснить истинные причины смерти Санто. — Ты действительно решил влезть в это? — протяжно произнёс вопрос Наранча, покачиваясь на двух задних ножках стула, — Наверняка, если не сам застрелился, то явно с помощью тех, кому он перешёл дорогу. — Нет, Наранча, — покачал головой светловолосый Фуго, мрачно поглядывая на старшего товарища, — в отличие от недавно убитого Луки, Санто был совсем другим человеком. — Не настолько отбитым? — Можно и так сказать, — вздохнул парень. — Фаджано действительно был достаточно порядочным человеком, — кивнул Бруно, — если так вообще можно высказаться о том, кто крутился в нашей сфере… — К слову, — Миста отложил на стол пистолет и повернулся в сторону лидера их команды, — ты ведь так и не нашёл человека, прикончившего Луку. — Да, — невнятно протянул Буччеллати, смотря куда-то в сторону. — Так ему и надо, — хлопнул ладонью по столу Наранча. Парень сдул с лица прилипшую прядь тёмных волос и перестал качаться на стуле, — Я ведь уже говорил, — Лука был конченным. Причём на всю голову. У него даже прозвище идиотское было. «Слезливый Лука», — он негромко фыркнул, демонстративно закатывая глаза. — Не стоит так говорить, — спокойным голосом перебил парня Бруно, — в нашей семье не принято высказываться подобным образом. Даже в сторону таких, как Лука, — Буччеллати замолчал на секунду, но затем всё же добавил, — тем более об усопших. — О мёртвых либо хорошо, либо ничего кроме правды. Верно, Джорно? Наранча повернулся в сторону самого молодого члена из команды, вступившего в семью совсем недавно. Джованна неторопливо поднял на него взгляд светлых глаз, в которых словно бы отражалось безбрежное море, но не спешил отвечать. Он склонил золотоволосую голову, словно бы раздумывал над предыдущими словами Буччеллати, находя подходящую фразу. Взгляд мельком скользнул в сторону лидера, создавая на секунду такой вид, будто бы они переглянулись. — Не думаю, что я был достаточно знаком с Лукой, чтобы что-либо говорить о нём: хоть в положительном, хоть в отрицательном ключе. Его слова прозвучали достаточно тактично, чем заслужили одобрительный взгляд Фуго. Он посмотрел на новичка, позволив прочитать в своём взгляде долю уважения. Однако сидящий совсем рядом Аббаккио вовсе не разделял такого настроя Паннакотты. Тот опустил на шею наушники и, посмотрев в сторону Джорно, недобро сверкнул глазами. — Буччаллати, — обратился к лидеру Леоне, — ты говорил об «информаторе». Ты же не хочешь сказать, что это та женщина… Словно бы вторя его словам, оправдывая расцветающие в голове не лучшие мысли, дверь ресторана открылась, дёргая висящий над ней колокольчик. Тот мелодично зазвонил, оповещая и клиентов, и персонал, что прибыл новый гость. На пороге появилась хрупкая фигурка Коралины, облачённая в объёмную белую шубку. Вслед за ней дверь ресторана закрылась с негромким хлопком. Стоило девушке сделать всего шаг, как надетые поверх тонких колготок узкие шорты из тёмной кожи издали характерный звук, потираясь кожаными боками друг о друга. Лёгкая, но в тоже время облегающая, водолазка без рукавов открывала шею, кожу на которой приятно щекотала белёсая шерсть. Панеттоне приятно улыбнулась, завидев всю команду в полном её составе, и остановилась напротив стола. — Йоу, банда! — вытянув вперёд руку, почти пропела девушка. Она пошевелила пальцами растопыренной ладони, будто бы говоря: «Ну же, давайте пять!». — Никто так не здоровается, — вздохнул Фуго, чуть отворачиваясь в сторону. Парень прикрыл лицо, будто бы готов был сгореть от стыда. И, стоило ему только подумать о том, как глупо звучало подобное приветствие (особенно из уст такой, казалось бы, серьёзной девушки), как на весь ресторан раздался громкий хлопок. — Так держать, Наранча! — усмехнулась Коралина, отбивая ладонь темноволосого. Она скрестила руки на груди, позволяя им почти утопать в густой шерсти шубы, и покосилась в сторону игнорирующего её приход Аббаккио. — Тебя прекрасно слышно за дверью, — хмыкнула девушка. Леоне одарил её многозначительным взглядом, но ничего на это не ответил. Он лишь проверил провод объёмных наушников и, приподняв те с шеи, нацепил их на уши. Коралина через силу заставила себя воздержаться и не попытаться прислушаться, не потянуться к той тонкой невидимой нити, что шла от наушников прямо к ней. Не делай она этого — ни единой ноты, ни единого звука из них не слышно. Девушка вновь тихо хмыкнула, сложив губы в тонкую линию, и горделиво приподняла голову, обращая внимание на остальных членов банды. Взгляд её упал на светловолосого юношу, что неспешно попивал чай за общим столом. Как только Джорно взглянул на Панеттоне в ответ, кружка застыла в его руках, так и не коснувшись губ. Казалось, тишина опустилась на весь ресторан. — Это ты! — выдохнула Коралина, словно бы те несколько секунд, в которые она рассматривала новенького, девушка вовсе не дышала, — Ты украл мой браслет! Голос девушки хоть и звучал с повышенными нотками, не казался возмущённым. Коралина держала себя, стараясь не выглядеть ни в собственных, ни в глазах других, как простая крикливая жертва обмана. На секунду можно было даже поверить, что девушка выглядела слегка растерянной. Очевидно, она не ожидала так скоро, в огромном по территории Неаполе встретить того самого «маленького жулика». — А вы украли у меня кошелёк, — отставив в сторону кружку, чуть усмехнувшись, ответил Джорно, — Кажется, мы должны быть в расчёте. В тишине наблюдавшие за предстоящим разговором члены банды переглянулись между собой. Даже Аббаккио, чуть убрав один из наушников, с прищуром взглянул в сторону двух встретившихся воришек. — Возвращай мой браслет, — протянув к парню руку, настойчиво проговорила Коралина, — твой кошелёк, несмотря на отсутствие в нём денег, всё ещё у меня. — Не могу, — вздохнул Джорно, — Я уже продал его… — Что?! — не сдержалась от негромкого вскрика девушка, — За сколько?! — За восемьсот с половиной тысяч лир. После этих слов лицо Коралины, казалось, побледнело. Разочарование, вперемешку с тенью ещё одной эмоции, отразилось в её глазах. Девушка присела на свободный стул, оказавшись рядом с Джованной, и коснулась его пальцев, уложив свою ладонь поверх ладони парня. — Ох, милый, — с, казалось бы, вовсе не наигранным сочувствием произнесла Панеттоне, — кто же тебя так обманул? Это украшение стоило в разы дороже-е-е… Со стороны команды послышались негромкие смешки. Джорно повернул голову в их сторону, не совсем понимая, чему именно они адресованы: его глупости или же подобному поведению девушки. — Коралина, — прервав столь беззаботную атмосферу, произнёс Буччеллати, поднимая со своего места. Панеттоне подняла на него взгляд, — могу прекрасно предположить к кому именно ты пойдёшь, чтобы выяснять информацию, так что хочу предупредить тебя сразу. Голд — человек, работающий на семью. Не думаю, что он будет молчать, если догадается, по какой причине ты пытаешься узнать у него про Санто. — Я знаю, — коротко кивнула девушка, — не хочу ввязывать тебя в качестве некого покровителя, поэтому постараюсь быть осторожной. Насколько это возможно, — чуть менее уверенно добавила последнюю фразу Коралина. — Вот поэтому, Буччеллати, тебе не стоит привлекать кого-то из третьих лиц, — фыркнул Миста, поглядывая на девушку, — это твоё дело, а не её. Панеттоне многозначительно перевела взгляд тёмных глаз на лидера команды, однако Бруно не удостоил её вниманием. Она беззвучно хмыкнула, оставляя всё, как есть. — Хочу, чтобы вместе с тобой пошёл Джорно, — добавил Буччеллати, кивая на светловолосого. Коралина заметно оживилась. Она подскочила со своего места, едва не дав стулу упасть, и, глянув в сторону входа в ресторан, как-то недобро улыбнулась. — Отлично, — слегка хлопнув в ладоши, проговорила девушка, — ты как раз последишь за моей собакой. — Собакой? — Джорно слегка дёрнулся, наблюдая, как Коралина заспешила к выходу. Она обернулась на него, маня двумя пальцами с аккуратным маникюром. — В заведение с животными нельзя, так что я оставила моё солнце на улице, — затараторила девушка, на миг становясь какой-то слишком уж активной. Парень направился за ней, успев заметить, как команда бросает в его сторону сочувствующие взгляды и ухмылки. Особенно радостным выглядел Аббаккио, проводящий Джорно взглядом холодных глаз. — Тио очень хороший мальчик. Он ни на кого не лает, может только слишком пылко облизать. Панеттоне продолжала говорить про животное, пока дверь ресторана не захлопнулась за ними, оповестив заведение очередным звонким ударом колокольчика. Как только Коралина оказалась на ступеньках, она отвязала от перил длинный чёрный поводок и, приговаривая «всё, всё, твоя мамочка здесь» самым сладким тоном, подняла своего питомца с земли. «Так собака действительно есть» — подумал про себя Джорно, наблюдая за пушистым комочком белой шерсти, что негромко поскуливал в руках девушки. Два маленьких глаза-бусинки уставились на парня с каким-то человеческим прищуром. Создавалось ощущение, что смотрели на него вполне разумные глаза, правда, только собачьи. — Держи, — Коралина буквально пихнула Джорно в грудь живой собачий комочек, который сразу же уткнулся лапами в голую кожу на вырезе одежды, и разом совершил попытку облизать всё лицо молодого парня своим языком, — я дам тебе его любимые сладости — лимонные дольки в сахаре, — будешь иногда баловать его. Когда отправимся к Голду, следи, чтобы Тио сидел смирно на поводке. Не вздумай повышать голос, если говоришь с ним или зовёшь. Он очень не любит громкие человеческие голоса. Не дай Боже, ты заставишь его волноваться или, ещё чего, напугаешь! — М-м, — невнятно промычал юноша, гладя собаку по длинной пушистой шерсти, в надежде, что таким образом от него отлипнут, — Тио это сокращение от Тициано? — Да. Можно называть Тициано, Тио, но для меня, — он милое маленькое солнце, правда, мой хороший? — Коралина мягко улыбнулась, потянувшись к белоснежной мордочке, затерявшейся во всём объёме шерсти. Тио потянулся мокрым носом к хозяйке и вытащил язык, показывая всю свою радость. Пока пёс отвлёкся, Джованна отыскал среди густой шерсти узенькую полоску ошейника. Яркий оттенок жёлтого резко выделялся на светлой шерсти животного. Помимо невнятных узоров, вышитых более яркими и более тёмными цветами, на ошейнике поблёскивала железная бляшка. Юноша коснулся прохладного металла, разбирая выгравированную надпись: «Tio». — Вот, возьми поводок, — девушка протянула Джорно длинный тонкий поясок из кожи, заканчивающийся металлическим креплением, которое присоединялось к ошейнику. — Хорошо, — только и смог выдавить из себя парень. Где-то в глубине души ему начинало казаться, что сброшенная на его плечи временная ответственность в виде собаки очень чувствительной в её сторону хозяйки, являлась небольшой местью за украденный браслет.※※※
— Пока мы не пришли, хотел узнать одну очень важную вещь… Улицы Неаполя сменяли одна другую, мелькая у Джорно перед глазами. В этом городе он прекрасно ориентировался, хоть и жил в нём не с самого рождения. Однако это не давало ему преимущества. Коралина шла слишком странными дорогами, похоже, известными одной лишь ей. От этого Джованна просто оставил свою изначальную идею «наблюдать и запоминать маршрут». Всё, что ему оставалось, — следить за поводком Тио, который периодически натягивался чуть ли не до предела, и пытаться разговорить свою спутницу. — Хочешь задать вопрос? — негромко хмыкнула Панеттоне, через плечо бросив хитрый взгляд на юношу, — Хорошо, давай. Джорно замечал, как поблёскивал её макияж в свете солнечных лучей, а вместе с тем поражался, как этой девушке не жарко в шубе. Аргументы о лёгком материале или достаточно коротком варианте наряда не принимались. И тем более, парень молчал, когда после нескольких минут ожидания, увидел Коралину в парике неестественного цвета и с непривычным макияжем на лице. «Перед некоторыми моими знакомыми я не предстаю в обычном виде» — сказала Панеттоне. Маскировка личности. Это было вполне разумно, даже несмотря на незнание Джованной деятельности девушки. Раз ей нужно скрыть часть своей внешности при добыче информации для Буччеллати, значит так нужно. Пусть Коралина делает своё дело, — Джорно отправили с ней лишь для поддержки и защиты. Спрашивать о делах её самой или интересоваться причинами подобных махинаций с внешностью было бы некорректно. — Вы ведь знакомы с Буччеллати, — начал юноша, посматривая на идущую впереди девушку, — Причём, похоже, давно, раз он просит вас о помощи. — Угу, — промычала Коралина, косясь через плечо на парня. — Ну и, — Джорно выждал некую паузу, словно бы собираясь с мыслями, — зная его сферу деятельности конкретно в Пассионе, должен предположить одну единственную вещь. У вас тоже имеется собственный стенд? — Стенд? — девушка прищурилась, глядя на парня с лёгкой улыбкой, собирающейся в уголках губ, — Ты про «особые силы»? — Вы ведь знаете, что под началом Польпо, — Джорно осёкся, исправляясь всего за секунду, — вернее, теперь уже под началом Буччеллати, почти все обладатели стендов? Они есть и у всей его команды. Юноша посмотрел на Коралину, пытаясь понять: в курсе ли она или же всё, что было им только что сказано, для неё — пустой звук. Она молчала. Несколько долгих секунд. — Да, я обладаю стендом, — наконец, произнесла Панеттоне, — требуешь демонстрации? — Было бы неплохо, — хмыкнул Джорно. — Сколько ты в банде Буччеллати? — вдруг спросила Коралина, соскочив с темы, — как давно ты к нему присоединился? — Меньше месяца, — честно ответил юноша, — может, всего неделю, другую… — Не повезло тебе заявится в самый разгар различных происшествий, — усмехнулась Коралина, а затем мотнула головой, — но, я не об этом. Наверняка многие из ребят Буччеллати ещё слишком мало доверяют тебе, чтобы показывать свои стенды. Не удивительно, для них стенды — боевая единица. Способности, которые можно использовать в бою, на благо семьи. Для меня же, — девушка негромко вздохнула, — стенд — олицетворение души, что-то сокровенное, личное. Ты так не считаешь, Джорно? Парень еле успел затормозить, осознавая, что Коралина встала на месте. Вопрос её прозвучал за спиной, обращённый будто бы в никуда. Но, стоило ему осесть в воздухе, словно дорожная пыль, как девушка обернулась, смотря юноше прямо в глаза. — Думаю, вы правы, — слегка хмуря брови из-за лёгкого непонимания, произнёс Джорно. — Показать свой стенд — всё равно, что открыть человеку душу, — с придыханием проговорила Коралина, — понимаешь? Парень неловко кивнул, тем самым подавая знак, что слова эти ему ясны. — Я не покажу тебе свой стенд не потому, что я вредная и эгоистичная девушка, — Панеттоне чуть улыбнулась, давая волю негромкому смешку, — не сделаю я это потому, что мы ещё слишком мало знакомы. Я не могу в достаточной мере доверять тебе. Должно быть, ты слышал множество фраз про доверие от членов Пассионе. Они очень любят мусолить одну и ту же тему. Но, к всеобщему удивлению, в этом они как раз правы. Доверие очень важно между людьми. Оно должно быть оправдано и подкреплено репутацией. У тебя же, пока что, репутация не слишком приятная, — Коралина хмыкнула, приподнимая запястье, тем самым как бы вновь намекая на украденный браслет. Джорно смутился, взглянув на бледную кожу с просвечивающимися венками, — не думай, что очаровательная внешность спасёт тебя! Девушка скрестила руки на груди и вновь отвернулась от своего спутника. Каблуки застучали по мостовой, оповещая, что та вновь пришла в движение. Коралина заправила прядь искусственных волос за ухо и скосила взгляд на парня. — Держу пари, самым несговорчивым оказался Аббакио, — весело усмехнулась та, — Наверняка намеренно отказывался демонстрировать тебе свой стенд? — Можно и так сказать, — неловко улыбнулся юноша. — Идём, — на ходу махнула рукой Коралина, — мы почти пришли. Джорно поднял глаза на приближающееся здание. Оно поднималось над улицей всего на два этажа, причём второй выглядел, словно чердак, и растекалось по дороге длинной постройкой. Совсем рядом шумело море, а юноша даже и не заметил, как они вышли в сторону набережной. Красноватый кирпич, из которого было выполнено здание, выделялся на фоне других серых и однообразных домов, что теснились рядом, создавая проулки и узкие подворотни. У постройки виднелась пара витрин, заполненных какими-то старыми, выцветшими газетами, обклеенных различными объявлениями и содержащих за своим стеклом пьедесталы, не заполненные ничем вообще. Вывеска над витринами гласила: «Частный ломбард мистера Б. Голда». Бенджамин Голд или же просто Бенни, как его называют постоянные клиенты и близкие друзья, является владельцем (и по совместительству работником) одного из самых популярных в преступном мире Неаполя ломбардов. Ему 31 год и он уже дважды успел побывать в разводе. Пожалуй, если послушать про этого человека из уст его двух бывших жён и клиентов, то мнения будут разниться, как Солнце и Луна. Конечно, по моему мнению, подлец он тот ещё, но без его участия любые схемы моих афер не были бы столь идеальны. Так что, Голду стоит отдать должное. Дряхлая старая дверь с мутным от времени стеклом открылась с характерным для такой развалюхи скрипом. Над ней зазвенели тонкие длинные колокольчики со свисающим с них красным китайским драконом. Пыль в этом заведении, казалось, летала повсюду. Стоит сделать вдох — и громкие чихи на пару минут обеспечены. Мужчина, что стоял за прилавком, был занят рассмотрением какой-то вещи под лупой. Та поблёскивала в свете ламп золотистым оттенком, выдавая качество и дороговизну. — Perfetto! Чистое золото, 750 проба! Губы мужчины расплылись в улыбке, а тоненькие линии русых усов приподнялись вместе с верхней губой. Он достал из кармана старомодного полосатого жилета какую-то бумажку и закрепил ту на дорогой вещице, которой оказалась довольно массивная серёжка. — Бенни! У тебя клиенты, — демонстративно фыркнув, да так, чтобы было погромче, произнесла Коралина. Она остановилась на пороге, поглядывая на Голда нетерпеливым взглядом из-под искусственной чёлки парика. Джорно, оставшийся за спиной девушки, осторожно рассматривал заведение, осознавая, что был в нём буквально вчера. Он даже вполне мог найти зорким взглядом тот самый браслет, который ему удалось продать за восемьсот с половиной тысяч лир, которые, к слову, оказались слишком уж низкой ценой. Юноша мельком взглянул на Голда, отвлёкшегося от своей работы. Карие глаза с хитрым прищуром тут же узнали не только его, но и спутницу. — Синьорина Панеттоне! — поигрывая самой дрожательной улыбкой, протянул Бенджамин Голд, — О-о-о, — губы его вытянулись при виде Джованны, — и молодой синьор. Что вам угодно? Коралина взглянула на Джорно, посылая в его сторону вопросительный взгляд. Парень сделал страдальческий вид, намекая, что пал невинной жертвой обманщика-ломбардщика. Глаза его метнулись куда-то в сторону, к небольшой стойке со свежими товарами Голда. Там, среди множества разных (преимущественно бесполезных) вещей красовался тоненький женский браслет из золота. Девушка поняла его без слов. — Бенни, ты ведь знаешь, как я люблю тебя? — решив начать издалека, с улыбкой спросила Коралина. Она медленно двинулась ближе к владельцу ломбарда, раскрывая свои объятия. Широко расставленные руки девушки из-за шубы казались похожими на крылья какой-то птицы или больше на лапы хищного зверя. — Несомненно, моя синьорина, — ухмыльнулся мужчина, приглаживая русую шевелюру. — Да-да, ты помогаешь мне получать должную прибыль от подарков прекрасных мужчин, что дарят мне их с безмерной любовью, — девушка приложила руку на сердце, тяжело вздохнув, — однако ты смеешь бесчестно обманывать моего человека, посланного тебе с непрозрачным намёком. После этих слов удивился не только Голд. Джорно, не ожидавший всего за секунду оказаться в цепких объятиях Коралины, расширил глаза от удивления. Девушка прижала его поближе, старательно держась за плечо юноши крепкой хваткой своих ноготков. — Синьорина Панеттоне, что вы такое говорите? — стараясь сохранять невозмутимость, произнёс Бенни, — Неужто вы хотите сказать, что я обманул этого мальчика? — Честно говоря, — закатила глаза Коралина, — мне плевать, обманул ли ты его или нет. Главная суть не в этом. Суть в том, что этого прелестного юношу посылала я. А ты, Бенни, считай, предал моё доверие. Знаешь, как оно важно в нашем мире? Голд еле заметно сглотнул, глядя на девушку. Взгляд его в секунду посерьёзнел, а губы приняли форму некого оскала. — Хотите, чтобы я доплатил вам? — Нет, — Коралина оттолкнула от себя Джорно, закончив строить драму, — Сейчас деньги мне не нужны. По крайней мере, не от тебя, — она оставила недоговорённую паузу, глядя на Голда прищуренным взглядом. — Что же тогда синьорина хочет? — Что-то слишком много убийств произошло за последнее время в Неаполе, — отрешённо глядя в сторону, как бы невзначай проговорила Панеттоне. — О, — Бенни перегнулся через стойку, став чуть ближе к девушке, — Хотите знать подробности? — Фаджано Санто, — чуть понизив голос, проговорила Коралина, — Что с ним случилось? — Мне не положено болтать об этом, — протянул Голд, — но, — взгляд его пробежался туда-сюда по заведению и остановился на Джорно, молча ожидающим у стойки с украшениями. Владелец ломбарда чуть прищурился, смеряя юношу взглядом с ног до головы. — Можешь говорить, Бенни, — шикнула Коралина, — он мой человек. — До меня дошёл слух, что Санто пустил себе пулю в голову, — усмехнулся Голд. — Сам? — Ну, конечно, говорят, что сам, но знаете, синьорина Панеттоне, в той сфере, в которой крутился Санто, — мужчина вновь усмехнулся, словно бы вся ситуация смешила его, — Наш дорогой друг ведь был не просто владельцем казино. У синьора Санто были покровители повыше. Да что там, он и сам был местным покровителем. — С чего бы тогда его, кхм, устранять? — Коралина неловко кашлянула в кулак, — Мы ведь об этом говорим? — Не имею ни малейшего понятия, — пожал плечами Голд и отвернулся от девушки, желая возвратиться к своей работе. «Чёрт, подлый засранец Бенни» — фыркнула про себя Панеттоне, сверля взглядом спину мужчины. По его поведению было прекрасно видно, что угроза «доверию» Коралины была для него пустым звуком. Он мог знать достаточно много, но не хотел делиться этим. И такой простой валютой, как деньги с ним не справиться. — Бенни, а что, если о твоих обманах с лживыми ценами узнает кто-нибудь вроде синьора Каппери? Владелец ломбарда повернулся обратно к девушке, смотря на неё глазами, полными ужаса. Коралина же сделала столь невинный взгляд, что уличить её в чём-либо было практически невозможно. — Синьорина Панеттоне! — Синьор Каппери очень вспыльчивый человек, ты ведь знаешь, — девушка негромко вздохнула, демонстрируя некое сочувствие, — узнай он, что ты обманул его на несколько тысяч, доходящих до пары десятков, он ужасно разозлится! — Вы не сделаете так! — воскликнул Голд, — он вам не поверит! — Ещё как поверит, — стянула губы в трубочку Коралина, — я ведь своими глазами видела, как ты рассчитывал его деньги за те украшения. Для него они ничего особо не значат, но синьор Каппери та-а-к не любит, когда его обманывают. — Ну, значит, он и на вас определит свой гнев, — стиснул зубы Бенни. — Ах, вот только как жаль, что Кристины Фарината никогда не существовало, — прекратив притворяться, выдавила злобную ухмылочку Коралина, — Ты сам придумал такое имя и выдал мне поддельные документы. Пожалуй, если синьор Каппери узнает и об этом, то разозлится он вдвойне. — Хорошо, — выдохнул побледневший Голд, — вы очень настойчивы, синьорина. Видимо, Санто или его люди тоже провинились чем-то перед вами. Я прав? Мужчина прищурился, словно бы подозревал девушку в каких-то тёмных делах, явно ему не ведомых. Коралина не спускала маску безразличия и отстранённости. Её холодный взгляд никак не выдавал, что всё это дело ей самой вовсе не интересно. — Говори по делу, Бенни. — Ладно-ладно, — подняв в примирении руки, произнёс Голд, — я, как и многие другие, прекрасно знаю, чем мог провиниться и где накосячить синьор Санто. Не секрет, что он выдал свою личность в обороте наркотиков. От Коралины не укрылось, как после этих слов изменился Джорно. Если до этого парень спокойно наблюдал за разговором со стороны, то теперь будто бы стал чуть ближе, полностью окунувшись в слух. Краем глаза девушка заметила его достаточно бурную реакцию, но сама вида не подала. — В нашей сфере, — продолжал Бенни, — если и занимаешься подобным, само дело и свою личность принято держать в секрете. Даже в Пассионе точно не знают, кто именно занимается всем наркотрафиком. Вот только, Санто прокололся, за что и последовало наказание. Причём, — владелец ломбарда ухмыльнулся, — первой на очереди по его душу была ни кто иная, как Большая Мамочка — Соня. Уж будьте уверены, она-то и перегрызла глотку нашему Фаджано… После спёртого воздуха ломбарда лёгкий свежий ветерок показался спасительным. Коралина вышла из заведения на негнущихся ногах. Ощущения после разговора с Голдом остались не из приятных. Она тяжело выдохнула, опираясь одной рукой о красный кирпич здания. — Всё в порядке? — спросил Джорно, закрывая за собой дверь и отпуская поводок Тио, чтобы пёс смог закрутиться волчком вокруг хозяйки. — Да-да, — закивала девушка, — просто… мне кажется, что это дело явно не слишком простое, как могло казаться мне или Буччеллати… Из щели, оставшейся между не до конца закрытой дверью и пространством ломбарда, вылетела бабочка. Хлопая своими яркими крыльями, она совершила несколько плавных кругов над головой Коралины и опустилась прямо на ладонь юноши. Стоило тоненьким лапкам коснуться его кожи, как бабочка тут же обратилась тонким золотым браслетом из маленьких звеньев одной цепочки. — Откуда… — удивившись подобному, произнесла было девушка, но тут же подняла взгляд на парня. — Я не отказывался демонстрировать свои силы, — улыбнулся Джорно. — О, спасибо, — бросив улыбку в ответ, Коралина потянулась за ещё вчера принадлежавшей ей вещью. Но, та не далась ей в руки. Юноша закрыл ладонь в кулак, оставив украшение в ней. — А ещё я не говорил, что возвращаю его. Панеттоне, на секунду удивившаяся такой реакции, довольно усмехнулась. Она подняла на руки крутящегося у её ног Тио и смерила Джованну оценивающим взглядом. — Далеко пойдёшь, — хмыкнула девушка. — Теперь, однако, мы сможем совершить полноценный обмен, — напоминая о невозвращённом кошельке, проговорил юноша. Коралина облизнула пересохшие губы и улыбнулась уголками губ. — Я верну его, — кивнула девушка, — но браслет можешь оставить себе.