※※※
— Чёрт, наконец-то я осталась одна, — прошептала Коралина, привалившись к стене у ближайшей двери. Со стороны главного зала до девушки доносились звуки музыки, шумные разговоры посетителей и громкие возгласы, доносящиеся из казино. Панеттоне казалось, что Габриэла водила её по заведению не один час. В ход пошёл не только второй этаж, но и первый. Она мало что рассказывала о «Доме Блаженства», как таковом. Большая часть разговоров приходилась на саму важность работы и преданности «госпоже Антонелли». Коралина уже думала о том, что за весь вечер наслушалась этого настолько много, что запомнила на всю жизнь, причём даже в разы лучше самих подчинённых Большой Мамочки. Что для девушки было действительно странным, так это факт того, что Соня буквально исчезла. Коралина побывала почти в каждом уголке заведения, но ни разу не увидела Антонелли. Она ведь ушла выполнять свои дела, — так, где же она пропала? Разве подобное не предполагало засветиться хотя бы в одном местечке своего заведения? Девушка восстановила своё дыхание и прислушалась к звукам, исходящим из коридора. К её удивлению, двери здесь почти все были заперты. Не было слышно от них ни звука. Лишь тихий разговор, утекающий через щель под дверью, у которой остановилась Панеттоне. Коралине показалось, что она перестала дышать, задержав на мгновение дыхание. Невнятный шум, исходящий от двери усилился, позволяя девушке расслышать часть разговора. — Да-а, — протянул уже знакомый голос, — думаю, всё как ты и говорил. Она работает на Буччеллати… или же вместе с ним… Коралина сжалась в стену. В голове промелькнула мысль, что её сердце стучит настолько громко, что перекрывает даже усиленный её способностью разговор. Она осторожно выдохнула, мысленно приказывая себе не волноваться и сосредоточиться на голосе за дверью. Тот несомненно принадлежал Соне… — Не знаю, что ей нужно… — ответила женщина. Голоса по другую сторону провода слышно не было. Коралина могла бы попытаться усилить и его, но это было в разы сложнее, так что оставалось полагаться лишь на Соню. — Послушай, — тон женщины стал более раздражённым, — после недавней…кончины Фаджано все словно бы с ума посходили. Не нужно было устраивать это таким образом! — Соня помолчала с секунду, а затем добавила, — нет, нужно было вообще решить всё иным способом… Панеттоне вздрогнула. На краткий миг ей показалось, будто бы Антонелли, стоящая за дверью, повернулась к ней лицом, прожигая тёмное дерево взглядом. Создавалось ощущение, что она видела девушку. Чувствовала, что та следит за ней, подслушивает то, что слышать ей никак нельзя. Коралина сделала шаг назад, держась стены. Она высмотрела неподалёку от лестницы, ведущей в главный зал, телефонный аппарат. Это было неким знаком для девушки. Пора заканчивать с этим. Опасно так поступать, но я должна быть в безопасности. Сделать короткий звонок Буччеллати, — он поймёт. Один звонок — и я смогу спокойно убраться из этого заведения. Рука обхватила телефонную трубку, снятую с аппарата. Ноготки застучали по кнопкам, отдаваясь в воздух чётким, заученным ритмом. Коралина старалась выглядеть максимально невозмутимой. Настолько, насколько это могла передать её спина, обращённая к коридору. Даже, если Соня прямо сейчас покинет свою комнату, — нужно делать вид, что она ни к чему не причастна. Именно так думала Панеттоне, судорожно ожидая гудков. Телефонные кнопки откликнулись на звонок, заставляя бешено колотящееся сердце девушки слегка поумерить свой ритм. Один гудок, второй, третий… — Милая, что ты здесь делаешь? Сердце Коралины упало вместе с повиснувшей на проводе трубкой. Та выпала из цепких пальцев девушки, стоило ей услышать рядом певучий женский голос и ощутить дыхание совсем рядом. — Надеялась позвонить человеку, присматривающему за моей собакой, — натянула на лицо улыбку Коралина. Она мысленно выдохнула, радуясь тому, что быстро придумала стоящий ответ, — Знаете, я ведь уже задерживаюсь здесь на довольно долгое время, а за моим пёсиком кому-то нужно следить… — Да-а? — протянула в ответ на это Соня, переводя внимательный взгляд с девушки на телефонный аппарат. Гудки кончились, уступив место самому предстоящему разговору. Панеттоне в напряжении сглотнула вставший в горле ком. Именно в этот предательский момент из трубки послышался голос: — Коралина? Девушка взглянула на лицо Сони. Женщина пристально смотрела на трубку, покрытую чёрным лаком, и буквально прожигала её взглядом. Стоило ей услышать голос, нечётким звуком, доносящийся из той, как губы Антонелли медленно расплылись в зверином оскале. Рука её подхватила опущенную телефонную трубку, одним медленным движением возлагая ту на положенное место. Приглушённый голос затих, и Коралине показалось, что в нагнетающей тишине её сердце пустилось в такой ритм, что эхом отскакивало от стен. — Пойдём со мной, милая, — произнесла Соня, хватая девушку за запястье. То сжалось с такой силой, какой Коралина вовсе не ожидала. Тон, которым женщина произнесла эти слова, мог вселить в любого настоящий ужас. Его мрачные ноты, скрывающиеся за абсолютным холодом, заставили девушку покрыться неприятным холодком. Панеттоне даже не успела ничего предпринять. Её с силой дёрнули в сторону, буквально утаскивая к ближайшей двери. Девушка попыталась орудовать ногтями, впиваясь теми в кожу схватившей её ладони, но это было бесполезно. Соня втащила бывшую гостью в комнату, до боли похожую на ту, в которой они вели милую беседу часом ранее, и закрыла дверь. Она отбросила Коралину в сторону, заставив ту удариться спиной о тонкие ножки невысокого столика. Девушка зашипела от боли, ощущая, что, несмотря на плотную ткань шубы, удар всё же пришёлся ей на спину. — А я надеялась, что ты сделаешь правильный выбор, — произнесла Антонелли, возвышаясь над скорчившейся на полу Коралиной. Девушка подняла на неё взгляд. — Наверное, ты думаешь: почему меня раскрыли? Неужели я была настолько подозрительной? Чушь собачья, — прошипела женщина, — я с самого начала была осведомлена, что ты имеешь дела с этим щенком. Стоило выбрать меня, а не Буччеллати, дорогая… Последняя фраза была сказана с особым рвением. Панеттоне показалось, что ранее сладкое и милое «дорогая» теперь буквально выплюнули ей в лицо с явным презрением. «Главное выбрести из этой ситуации самой» — промелькнуло в бешеном темпе в голове девушки мысль, — «или попросту дождаться Бруно. Он точно поймёт, что со мной что-то случилось». — Знаешь, — продолжила Соня, прохаживаясь из стороны в сторону мимо лежащей Коралины, — многие в Пассионе боятся Буччеллати, не смеют идти против него. У этого мальчишки есть влияние, — сжимая ладонь в кулак, процедила женщина, — правда, я предпочитаю думать, что оно связано с покровительством Польпо. Но, — что вы думаете? — этот старый хрыч мёртв! Она с победным блеском в глазах взглянула на девушку. Коралина нервно сглотнула, боясь пошевелиться. Будь Панеттоне в этой ситуации чуть смелее, чуть умнее, то наверняка бы уже давно пробегалась глазами по комнате, оценивая обстановку и разыскивая способ спастись. Вот только всё, на что сейчас был направлен взгляд девушки, — была именно Антонелли. Она боялась даже скосить взгляд в сторону, — вдруг гнев женщины обрушиться на неё в ту же секунду? — Я не из тех, кто боится идти против других, — оскалившись, произнесла Соня, — решимость и риск у меня в крови. Скажи мне, дорогая, — она вновь смотрит прямо на Коралину, однако теперь опускается на одно колено, дабы приблизиться к девушке и заглянуть ей в лицо, — что вас связывает? Панеттоне молчит, опасаясь слишком часто дышать. Эта женщина сейчас напоминает ей бомбу замедленного действия, у которой стоит неверно перерезать провод, как взлетишь на воздух в ту же секунду. — Вы любовники? — Соня негромко хмыкает, касаясь лица Коралины. Её пальцы поглаживают щеку, в опасной близости проводя по коже своими когтями, — быть может, ты настолько очарована им и его телом, что готова исполнять любые приказы, м? Женщина заглядывает ей в глаза, ища безмолвного ответа. Коралина чувствует, что двух слов связать не может. Язык попросту не поворачивается. — Похоже, что нет, — с какой-то разочарованной нотой произносит Антонелли, — значит, он заставляет тебя работать в свою пользу? Знаешь, я могу перечислить множество причин, связывающих тебя с Буччеллати. Любовь, долг, сотрудничество… Но будет проще, если ты сама ответишь на этот вопрос! Рука Сони, до этого не казавшаяся столь сильной угрозой, одним резким движением переместилась на горло Коралины, сжимая его. Девушка резко выдохнула, ощущая это давление. — Я здесь… по собственной воле, — хрипло проговорила она, хватаясь пальцами за сжимающую горло ладонь. Женщина сжимала нежную шею совсем не с ужасающей силой, — наоборот, боль распространялась по телу из-за острых ногтей, что впивались в кожу. Коралина чувствовала, — дышать она ещё может. — Не верю ни единому слову, — презрительно фыркнула Антонелли, — я бросаю смертельный вызов Буччеллати, и щадить тебя, как его помощницу, совсем не собираюсь. Это война за территорию, дорогая. Коралина не успела более ничего сказать. Внимание её привлекла полупрозрачная фигура, появившаяся внезапно за спиной Сони. Она, словно живущая по собственной воле тень, скользнула в сторону, равняясь с женщиной. Силуэт принял более чёткие очертания, превращаясь в подобие человека. Это было существо, отчасти напоминающее женщину, — такого же, как и Антонелли роста, но имеющее странные, неестественно длинные конечности. Словно сероватая тряпичная кукла. Именно такая ассоциация всплыла в голове Коралины, стоило ей увидеть это создание. Блёклые волосы, больше походящие на множество нитей, сшитых прямо в голову, вышитый ими же рот. Глаз у создания не было. Вернее, они были, но представляли собой две сверкающие чёрным пуговицы. Одежды на нём не было. Голое тело напоминало ткань, из которой тут и там торчали нитки и наполнитель, похожий на светлую вату. «У неё есть стенд!» — закричало само подсознание девушки. Коралина ощутила, что с его появлением по коже пробежали мурашки, а в животе намертво скрутился узел. Чувство страха распространилось во всём теле, и причиной тому был один лишь вид появившегося рядом с Соней стенда. — Ты напугана? — улыбнулась Антонелли, демонстрируя даже не оскал, а какую-то торжествующую улыбку, — наверное ты, как и многие другие, испытываешь сейчас смешанные чувства, разобраться в которых не в силах. Так на людей действует моя особая сила. Коралина ощутила боль, словно бы ударившую её изнутри. Соня уже давно убрала с её горла свою руку, но, несмотря на это, девушка чувствовала что-то неправильное. Боль прошла почти мгновенно, не оставляя после себя и следа. Ничего, кроме каменеющих конечностей. Панеттоне ощутила, будто бы разом и руки и ноги онемели, отказываясь работать как надо. Земля стремительно уходила из-под ног, и Коралина не могла понять, что с ней творится. Она уже была под действием стенда? Это какая-то атака? Девушка не знала этого. За свою жизнь она повидала слишком мало стендов, чтобы быть знатоком всех их сил. — Я называю эту силу «Rag Doll», — усмехнувшись, произнесла Соня, — она обращает любого, кто попал под моё влияние в фарфоровую куклу. Коралина перевела взгляд со своих рук на женщину и в ужасе уставилась на неё. — Превращение занимает довольно продолжительное время. Сначала ты будешь постепенно уменьшаться, пока не достигнешь сантиметров тридцати в росте, а затем всё твоё тело будет принимать образ фарфора. Антонелли говорила это так спокойно, что мурашки вновь пробежались по всему телу девушки. Правда, те она почти не чувствовала. Мысли Коралины были заняты вот чем: «Она не знает, что у меня тоже есть стенд. Думает, что я просто ощущаю что-то жуткое…. Нужно не дать ей понять, что у меня он тоже имеется». — Не волнуйся, — взглянув на испуганное лицо девушки, произнесла Соня, — ты будешь жива. Просто станешь частью моей небольшой коллекции. Всё же, — женщина довольно улыбнулась, — к девушкам я отношусь лояльнее. Антонелли двинулась в сторону, уходя из поля зрения Коралины. Лишь пятнистая шуба мелькнула совсем рядом. Девушка проследила взглядом за её фигурой, стараясь не упускать женщину из вида. Стенд, будто бы безликий призрак, проплыл мимо, шевеля волосами-нитями. Аура от него исходила действительно жуткая. Помимо некой решимости, что обычно источали стенды, вторя своим хозяевам, этот — был переполнен чем-то мрачным, напоминающим безнадёгу, одиноко ютящуюся в глазах-пуговицах. Коралина заметила, как Соня остановилась у шкафа, расположенного в самом углу комнаты. Тот был выполнен из светлого дерева, обрамлённого узорами и завитками, что были вырезаны прямо на самой форме предмета мебели. Вместо вставных стёкол, на створках шкафа красовалась картина, выполненная в белых и синих тонах. Чем-то она напоминала народную роспись, популярную во многих регионах России, носящую незамысловатое название — гжель. — Посмотрим, — томно выдохнув, произнесла Соня. Она раскрыла створки, распахивая шкаф, и Коралина ужаснулась, увидев его содержимое. Почти все полки были заполнены нарядами, явно предназначенными для кукол. Множество маленьких платьев, народного варианта, викторианской эпохи, стиля Лолита и не только. Они лежали ровными рядами, заметно светя своими расписными боками, узорами и рюшками. Абсолютно каждая вещь, занимающая полку, предназначалась, очевидно, для жертв Антонелли. Стоило тем уменьшиться за счёт её стенда, как они становились частью коллекции женщины, и, одновременно с этим, — новыми игрушками. Панеттоне перевела взгляд на, казалось бы, пустующие места на полках. Те вовсе не пустовали, как можно было подумать при первом взгляде, — на их местах восседали фарфоровые куклы, до боли напоминающие живых людей. Но, собственно, именно ими они и являлись. Девушка даже не могла точно сказать: подвело её зрение или нет, но, похоже было, что одна из кукол устремила на Соню взгляд своих тёмных глаз. — Знаешь, — смягчив свой тон, произнесла женщина, — когда я была маленькой, мне не покупали много кукол. Моя семья не была такой уж богатой, для нашего региона, а потому мечтала переехать в Ленинград, — Соня чуть улыбнулась, будто бы мысленно возвращаясь в своё детство, о котором внезапно заговорила, — Они просто до безумия грезили этой мечтой. Однако, в отличие от своих родителей, я просто хотела иметь красивую куклу, которую могла бы наряжать в разные платья, расчёсывать ей волосы… Об этом ведь мечтают многие маленькие девочки, верно? Коралина ничего не ответила. Тянущая боль, распространяющаяся в каждый уголок, дала девушке понять, что всё её тело в один миг уменьшилось в размерах. Стол сразу же показался до ужаса высоким, а расстояние до Антонелли — и в разы больше. — Думаю, — погладив глядевшую на неё куклу по волосам, произнесла женщина, — из-за этой довольно странной мечты, не покидающей меня почти до самой юности, моя способность и вылилась в подобное. Рука Сони пошарила по полке, с негромким возгласом находя то, что она искала. Женщина вновь повернулась в сторону своей пленницы. Коралина осознала, что выглядит та до ужаса огромной. Похоже, уменьшиться она успела достаточно. — Вот это тебе точно подойдёт, — усмехнулась Антонелли. Она подошла ближе, бросив прямо перед лицом Коралины светлое платье. То было сшито из нежно-голубой ткани с множеством белых рюшек и украшений, дополняющих его почти со всех сторон. Чем-то данный наряд напомнил девушке Алису, экранизированную компанией Дисней ещё в пятидесятых. Стоило платью коснуться пола, как Антонелли принялась за дело. Шуба, как первый элемент одежды, полетела в сторону, оставляя Коралину без верхней одежды. Женщина медленно переодевала свою новую игрушку, превращая ту не только физически, но и морально в безвольную куклу. У Панеттоне мурашки пробежались по твердеющей коже. Будь она сейчас в совсем ином положении, — точно бы сгорела от стыда. Её руки двигались не по собственной воле, наряд, что натягивали на неё, — был не тем, что Коралина хотела бы. Словно бы прочитав мысли девушки, молящие закончить подобную пытку как можно скорее, Соня поправила подол платья и отошла в сторону. Она склонила голову, любуясь собственной работой с высоты своего роста. — Какая ты чудесная, — улыбнулась женщина, посматривая на пёструю одёжку Коралины. — Ну а теперь, — Антонелли отозвала свой стенд, исчезнувший буквально в её спине. Тот растворился незримым туманом, — Мне следует оставить тебя, чтобы скорее разобраться с твоим дорогим напарником. Он ведь наверняка придёт за тобой, дорогая? Этот вопрос тоже остался без ответа. Панеттоне стиснула зубы и отвернула голову, пока ещё могла. Соня лишь негромко хмыкнула, усмехнувшись собственным мыслям, и подняла с пола одежду самой девушки. Без воздействия стенда и тела хозяйки та вернулась в свой первоначальный вид. — Ciao! — пропела женщина, махнув на прощание рукой. Свет из коридора на миг яркой вспышкой осветил всю уменьшающуюся фигурку Коралины, а затем пропал, попрощавшись с ней скрипом закрывающейся двери. Стоило Соне покинуть комнату, как мысли девушки тут же забежали в ускоренном темпе. Нужно было срочно что-то предпринять. Она ощущала, как с каждой минутой конечности всё сильнее не слушались, затвердевая, словно превращаясь в дерево. Нет, те превращались в хрупкий, но твёрдый фарфор. «Первое, что нужно — избавиться от платья» — пронеслось в мыслях Коралины. Она с омерзением взглянула на голубоватую ткань, что обтягивала её тело, касалась бёдер и липла к груди. Девушка хотела снять его не только из-за возникшего в голове странноватого плана, дело было, скорее, в личной неприязни. Быть разодетой, как настоящая кукла, — это было на самой низшей ступени достоинства девушки. Дёрнув ещё более менее работающей рукой, Панеттоне завела её за спину, в попытках нащупать молнию или пуговицы, — любое, что имелось в этом платье в качестве застёжки. Девушка была уверена, что Соня быстро справилась с нарядом, а, значит, молния на нём имелась. Такая искусная работа, несмотря на всё… Неужели она сама шьёт эти наряды? Для подобного нужна молния ужасно маленького размера, вшить такую — огромный труд. И чем только безумцы не тешатся… «Чёрт» — выругалась про себя Коралина, понимая, что рука нащупала тоненькие зубчики молнии, но не может схватиться за застёжку. То ли растяжки не хватает, то ли конечность уже становится слишком неуправляемой. «Давай же, давай же!» — взмолилась девушка, отчаянно вытягивая руку. Она прогнулась в спине, пытаясь таким образом достать до молнии, но всё безрезультатно. Коралина вздохнула, устремив взгляд к далёкому потолку. Прямо сейчас ей показалось, что пришло то самое время, чтобы проявить и свою способность в действии. Настроив всю свою внутреннюю силу, девушка отправила её призывом к одному лишь действию. Рука Панеттоне в один миг стала словно бы полупрозрачной. Как бледноватый флёр от конечности отделилась вторая, — такая же тонкая и изящная, но совершенно не человеческая. Голубоватый оттенок кожи, что был виден на общем фоне, был неестественным. Пальцы ухватились за желанную застёжку, резко дёргая ту вниз. В свете ламп на руке стенда блеснули золотистые жемчужины, украшающие в количестве четырёх костяшки пальцев. Светлая ткань разошлась в две стороны, открывая полоску кожи. Молния была расстёгнута. Одно дело сделано. Стоило зубчикам той разойтись в разные стороны, как призванная рука стенда исчезла в мгновение ока, а платья спало, оголяя плечи Коралины.※※※
Стук женских каблуков прервался лишь на миг, чтобы затем перекрыться резким скрипом двери. Бросая по углам комнаты бешеные взгляды, Соня переступила порог. Разжимающиеся и сжимающиеся кулаки замерли в тот самый момент, когда женщина перевела взгляд на пол. На ровной поверхности того покоилось голубоватое платьице, мельтешащее рюшками и украшениями. Совершенно бесхозное, не украшающее фигуру какой-нибудь молодой девушки, а вернее — куклы… Глаза Антонелли сверкнули неподдельной яростью. Она коснулась рукой голубоватой ткани, поднимая платье с пола, и огляделась по сторонам. — Неужели думаешь сбежать таким образом, дорогая? — оскалившись, негромко, но достаточно чётко, произнесла женщина. — Тебе и твоему драгоценному напарнику это никак не поможет. Коралина затаила дыхание. Даже дышать девушка боялась, словно бы одно вздымание её груди — и Соня найдёт её в тот же миг. Схватит ужасающими руками своего стенда и не отпустит. Завернувшись в пару салатных листьев, покоящихся на тарелке, девушка ждала. Ждала, что её глупый, крутящийся на повторе в голове, план сработает. Даже наличие еды на столе сыграло Панеттоне на руку. Где ещё она бы спряталась от явно жаждущей её смерти Антонелли. Коралина подняла взгляд. Перед ней возвышался бокал для шампанского, абсолютно пустой, поблёскивающий в свете ламп. За спиной лёгкой прохладой твердел бок бутылки с тем самым игристым, для которого предназначался бокал. В его же прозрачном стекле девушка заметила блики движений. Это Соня двинулась вдоль комнаты, в попытках отыскать сбежавшую жертву. — Знаешь, — приторно сладко протянула женщина, — я ведь не нашла твоего дорогого Буччеллати, хотя была уверена, что он рискнёт заявиться сюда. Девушка не шевелилась. Листья салата, покрывающие всё тело, служили одновременно для защиты и для некого тепла. Коралина ощущала, что без кукольного платья, уже давно снятого с тела, было некомфортно и прохладно, однако она должна была терпеть, чтобы выбраться отсюда и не быть схваченной второй раз. — Дорогая, — сжав зубы, уже не таким приятным голосом процедила Соня, не находя беглым взглядом девушку, — думаешь, сможешь спрятаться? Да я ведь просто отменю способность… Это-то и нужно! Коралина ощущает, как конечностям, почти закоченевшим, как твёрдый фарфор, возвращается чувствительность, а само тело резко прибавляется в размерах. Девушка на долю секунды встречается взглядом с Антонелли. В глазах той — несокрушимая вера в свою победу. Панеттоне одним резким движением спрыгивает со стола, возвращая себе прежний размер уже на твёрдом полу. Удар рукой, усиленный стендом, — и все бокалы, возвышающиеся над блюдами, летят вниз, синхронно разбиваясь. Звонко слышен их плач, разлетающихся на мелкие осколки, но ещё громче он становится, стоит Коралине того пожелать. — Мерзавка! — пытаясь перекричать нарастающий звон, выплёвывает Соня, — у тебя тоже есть стенд! Звуковая волна ударяет не только по слуху женщины, она словно бы становится живой. Бьёт не хуже любого оружия, сбивая капореджиме с ног и заставляя с силой пихать в ушные раковины пальцы, в надежде заглушить непрекращающийся звон. Тот достигает своего пика, зацикливаясь и превращаясь в непрерывный звук. Боль становится почти такой же: зацикленной и беспощадной. Антонелли рвёт на себе пятнистую шубу, корчась на полу. Звон, отдающийся в ушах и сводящий с ума, терпеть невозможно. — Хватит… — тихо, уже не слыша себя, просит женщина. Она видит полузакрытыми глазами, как мимо мелькает хрупкая фигурка Коралины. Та быстрыми движениями стягивает с Сони шубу, сама кутаясь в неё. — Извиняться я не собираюсь, — негромко бросает Панеттоне прежде чем стремглав мчится в сторону двери. Та с громким стуком закрывается за ней. Девушка оборачивается, со всей силы ударяя по дверной ручке своим стендом. От подобного удара та с лёгкостью ломается. Конечно, часть урона остаётся на бледной коже, — в виде яркого алого следа, но Коралине сейчас плевать. Заблокированная дверь задержит на какие-то незначительные секунды Антонелли, но не будет гарантировать девушке полную сохранность. Не теряя возможности, она бросается дальше по коридору, прочь от запертой Сони, прочь от её бизнеса и дел. Окна с тёмными пейзажами за ними мелькают через каждые несколько метров. Одно и то же. Метр за метром. Но, вот что-то поблёскивает в свете ламп, выделяясь на общем однообразном фоне. Золотистая молния, идущая от окна по стене ровной линией. Коралина невольно улыбается, надеясь на своё спасение. Она подбегает к золотистой линии, преодолевая разделяющее её и окно расстояние в несколько шагов, и без капли сомнений дёргает застёжку. В отличие от глупой молнии на платье, эта поддаётся легко, — словно знает, кто касается её. Когда девушка шагает за воображаемый порог, выходя в прохладную ночь через возникшую в стене молнию, её не охватывает ни чувство страха, ни сомнения. Высота второго этажа не волнует Коралину. Она просто крепче хватается за массивную застёжку, позволяя своему телу одним быстрым, резким движением опуститься вниз, вместе с расстёгивающейся молнией. Ноги касаются твёрдой земли, а темнота проулка охватывает Панеттоне сразу же. Она переводит дух, глубоко вдыхая прохладный воздух и выдыхая. Коралина смотрит по сторонам. Рядом лишь существо высоких размеров и неестественных видов, лишь отдалённо напоминающее человека. Этот бледный силуэт, позвякивающий металлическими застёжками молний, давно знаком девушке. И всё же, она невольно ёжится, видя перед собой стенд Буччеллати. Тот безмолвно сверлит Коралину взглядом, если глаза у него хотя бы имеются, и остаётся каменной статуей на одном месте, медленно угасая. Силуэт становится полупрозрачным, еле заметным, а потом и вовсе исчезает, позволяя увидеть скрывающуюся ранее за его массивной спиной машину. Та негромко пыхтит заведённым мотором, ожидая в самом конце проулка. Дверь транспортного средства открывается, лишь слегка блестя в темноте отполированным чёрным боком, и оттуда выходит молодой человек, чья бледная фигура в светлом одеянии сразу же становится заметна. — Бруно… — тихо произносит девушка, но тут же осекается, прикусывая до боли губу. Она стремительно мчится в сторону машины, преодолевая расстояние бурным, единым вихрем, почти незаметным со стороны. Буччеллати даже не успевает ничего предпринять. Воздух бьёт ему в лицо, колышет волосы, говоря о том, что Коралина уже рядом. Она смотрит на него из полумрака машины, сжимаясь на заднем сидении и кутаясь в чужую шубу. Это побег. Единственная важная мысль, которая должна заполнять мысли каждого. Времени на любезности нет, так что Бруно приходится вернуться обратно на место, и мигом закрыть дверь. Та издаёт приглушённый хлопок. Небольшая лампочка над задним сидением автоматически включается, освещая маленькую фигурку Коралины. Мотор гудит ещё громче, машина трогается с места. В этом приглушённом тёплом свете девушка замечает водителя. Светлые волосы с лёгким волнистым отливом она узнает всегда. Конечно, для её спасения Буччеллати предпочёл взять с собой Фуго, — он один из самых смышленых и рассудительных в команде. Парень замечает, как Панеттоне смотрит на него из-под полуопущенных ресниц, и бросает ответный взгляд через зеркало заднего вида. — Куда мы едем? — Ко мне домой, — тихо произносит Коралина, вжимаясь в кожаное кресло. Фуго бросает на неё ещё один многозначительный взгляд, но предпочитает не выражать свою мысль. Собственно, за это девушка ему благодарна. — Коралина… Кажется, за этот вечер её имя повторили уже сотни раз. Однако только у него оно звучит с приятными, тёплыми нотами, расползающимися по всей машине приятной негой, ласкающей слух. Панеттоне поворачивает голову в сторону, чтобы встретиться взглядом с голубыми глазами. Спадающий с потолка машины свет не касается Буччеллати, от этого его глаза кажутся темнее, чем обычно. Силуэт виден чётко, но в глазах самой девушки будто бы расплывается. — С тобой всё в порядке? Он пытается коснуться её руки, что ногтями царапает кожу сидения, но Коралина отстраняется. — Что ты хочешь услышать от меня? — произносит девушка, и ей кажется, что на этот раз голос звучит не тихим, а скорее надрывистым или охрипшим. — Своё задание я провалила и чудом сбежала из лап Сони и её стенда. Слова звучат сквозь крепко сжатые зубы, словно бы Коралине больно говорить об этом. Краем глаза она замечает, как хмурится Буччеллати, мельком переглядываясь с Фуго. Его рука ещё раз тянется в сторону девушки, но замирает на половине пути, лишь опускаясь на прохладную кожу сиденья. — Просто… — уже чуть тише тянет Коралина, — отвезите меня домой… Когда мимо начинают мелькать освещённые улицы Неаполя, освещая фонарями дорогу и отдаваясь бликами в окна машины, девушка кажется, что она начинает медленно засыпать или погружаться в какую-то полудрёму. Сквозь подобное состояние она отдалённо слышит возмущённый шёпот Фуго, который чётко говорит: — Не следовало нам влезать в это дело…※※※
Квартира встречает Коралину прохладой и тишиной. Свет девушка даже не думает включать, проходя в комнату наощупь. Тио, проснувшийся из-за возвращения хозяйки, выбегает в гостиную. Пёс вертит пушистым хвостом, приветствуя её, но тут же перестаёт так делать, замечая подавленное состояние девушки. Тот просто крутиться вокруг её ног, тыча в лодыжки холодным носом. Панеттоне двигается медленно, словно и не спешит никуда. Она слышит, как за спиной тяжёлую дверь квартиры закрывает Бруно, оставаясь в молчании на пороге комнаты. — Я пойду в душ, — посматривая на молодого человека через плечо, произносит Коралина. — Конечно, — кивает Буччеллати. Девушка медленными шагами добредает до ванной, сбрасывая шубу лишь там. Комнату тут же заполняет запах чужих духов, смешанный с табаком, который постоянно выкуривала Соня. Коралина обнимает себя за плечи, касаясь голой кожи, успевшей немного помёрзнуть. Казалось бы, тёплая шуба почти не защищала от общих ощущений, буквально врывающихся под кожу. Всего несколько секунд она смотрит на себя в зеркало, — лишь затем срывая оставшееся нижнее бельё, отбрасывая всё в угол. Коралина специально включает почти горячий душ, заполняя кабину паром. Стёкла запотевают, скрывая женский силуэт. Девушка прижимается к самому стеклу, подставляя лицо и тело под горячие струи воды. Больно. Обычно она предпочитает полу-прохладный душ. Уж точно не что-то подобное. Панеттоне чувствует, как он смывает оставшийся на коже запах салатных листьев, под которыми ей приходилось прятаться. Рука почти не глядя тянется к различным гелям для душа, стоящим на верхних полках. Она берёт совершенно не зная, что попадётся под руку, — сейчас это не так важно. Коралина лишь хочет смыть с себя все неприятные запахи, потому что всё остальное, что лежит у неё на душе тяжёлым камнем, — смыть не получится. Когда же девушка понимает, что пара и жара становится настолько много, что терпеть уже невозможно, — она выходит из кабины. От мокрых волос на плитке появляются капли, спадающие симметричными кругами через определённое время. Это даже завораживает, — всего на несколько секунд. Коралина обматывает себя большим махровым полотенцем, ощущая, как его приятная ткань касается кожи, и, не стесняясь, выходит прямо так. Мокрые волосы касаются подушки, тут же оставляя влажные следы, а девушка даже не удосуживается накрыть себя одеялом. Просто отдаётся мягкости кровати, которая так и манит её. Дверь в комнату остаётся незакрытой, и вскоре в её проёме показывается силуэт Буччеллати. Он подходит ближе к кровати, присаживаясь рядом. Коралина долго смотрит на его руки, упирающиеся на постельное бельё совсем рядом с ней, пытается поднять на него взгляд, но не решается. Или просто не может. Бруно касается мокрых волос девушки, отводя их в сторону и открывая часть лица. — Тебе стоит отдохнуть, — слегка неуверенным тоном, словно не зная, стоит ли сейчас что-либо говорить, произносит Буччеллати, — а я останусь, чтобы убедиться, что Соня не придёт за тобой в эту ночь. Он бегло смотрит на лицо девушки. Она смотрит куда-то в пустоту. Может, в другую сторону, но точно не на него. Бруно негромко вздыхает, поднимаясь с кровати. — Нет, не уходи… Его руку перехватывают, не давая уйти с места. Коралина просит тихо, но чётко. Её голос звучит так умоляюще, что, можно подумать, что этот человек её последняя надежда. Девушка поднимает усталый взгляд на Буччеллати, крепче сжимая пальцами его ладонь. — Я и не уйду, — пытаясь улыбнуться, произносит молодой человек. — Я имею в виду, — Коралина сглатывает внезапно появившийся в горле ком, — не уходи от меня. Останься здесь. Побудь со мной, прошу… — Коралина… Она тянет Буччеллати на себя, — а тот, не смея противиться, поддаётся этому порыву. Колени упираются в мягкую кровать, вдавливая матрас в пружины со всей силой, а рука, до этого сжатая цепкими пальчиками девушки, оказывается рядом с её головой. Бруно нависает над Коралиной, смотря в тёмные глаза, утопающие в эмоциях, честно выразить которые она попросту не в силах. На секунду ему кажется, что в уголках её глаз собираются слёзы. Панеттоне протягивает руку, касаясь тёмных коротких волос молодого человека, гладит его скулы, щёки, наслаждается уже тем, что он смотрит на неё. От этого пронзающего взгляда сердце покалывает, словно в него направили сотни иголок. — Поцелуй меня, — вновь умоляет девушка, произнося эту просьбу лишь одними губами. Она прикрывает глаза, ожидая, что губы накроет теплом, медленно переходящим в жар, но ничего не происходит. Вместо этого мерное дыхание опаляет шею, а затем мягкие губы касаются кожи, оставляя влажные следы. Коралина томно вздыхает, мысленно соглашаясь и на это. Она чувствует, как расцветающие в груди чувства перекрывают то отвращение и тоску, поселившиеся внутри после сегодняшнего вечера. Становится в разы легче… Коралина позволяет себе отдаться ощущениям, забыть о возможной опасности и пережитом ужасе. С её губ срывается тихий стон, большей походящий на отголоски участившегося дыхания, когда Буччеллати целует область ключиц. Он доходит мягкими движениями до области махрового полотенца, тонкой линией простирающегося на уровне груди, и останавливается. Девушка разочарованно выдыхает, окончательно закрывая глаза. Удовольствие закончилось, пора было отдаться ласкам приятного сна, поскорее приближая следующий день…