14 февраля 2001 г.
Холодный воздух попадал в лёгкие с каждым вздохом, заставляя затем возвращаться в форме едва уловимого взглядом пара. Тот рассеивался за считанные секунды, пропадая из поля зрения. Казалось, даже припорошённая лёгким снегом земля отдавала прохладой. Промёрзлая и затвердевшая, она показывала свои тёмные бока, в редких местах сливаясь с постройками и мостовыми. Аббаккио посматривал на пролетающие редкие снежинки, что таяли, стоило им коснуться любой поверхности, в достаточной мере отдающей теплом, и сильнее кутался в кожаный плащ. Пожалуй, выбор более закрытого варианта неплохо сказался на сегодняшнем дне. Погуляй он по Неаполю с обнажённой грудью, наверняка уже через день слёг бы с воспалением лёгких. Молодой человек выдохнул очередную порцию светлой дымки, тяжело вздохнув, и огляделся по сторонам. Вокруг почти не было домов. Несколько новых зданий возвышались у берега моря, маяча своими серыми стенами, другие же находились ещё на стадии строительства. Высокие желтоватые краны виднелись рядом с ними, красуясь на территории огороженных забором строек. «Чёрт, и почему эта женщина живёт так далеко?» — разом мелькнуло в мыслях Леоне, стоило ему сориентироваться на местности. Сейчас он находился неподалёку от набережной, в самом новом и самом дальнем районе Неаполя. Повезло ещё, что не пришлось доставать карту. Некоторые здания, находящиеся в отдалении от более новых, казались знакомыми, так что Аббаккио не видел смысла в поиске карты на дне одного из глубоких карманов или же необходимости в совете ближайшего прохожего. Он направился прямиком к узкой дорожке, ведущей к недавно достроенному дому, что ярким пятном виднелась посреди нападавшего снега. Последнее время падал тот часто, однако в течение нескольких часов успевал таять. В конце концов, Неаполь располагался в Южной части Италии, а зимы здесь были преимущественно сухими и тёплыми. Многие радовались даже такому снегу, всегда предвкушая более менее снежное Рождество и последующие за ним праздники. Аббаккио же на это было совершенно плевать. Выпавший снег не радовал его от слова совсем. Мало того, что доставлял проблем, так ещё и лишний раз мозолил глаза. Леоне остановился аккурат напротив стеклянной двери, чья аккуратная прямоугольная рама и ручка были выполнены из светлого пластика, и потянул ту на себя. Дверь поддалась сразу же, испустив негромкий щелчок. В лицо молодому человеку пахнуло приятное тепло, резко контрастирующее с уличным воздухом. Он прошёл внутрь, ступая на длинную ковровую дорожку, что тянулась по всему первому этажу здания, доходя до лифта и общей лестницы, и сразу же заметил застеклённую будку вахтёра. Внутри, за слегка отражающим свет стеклом, сидел плотный усатый мужчина, облачённый, несмотря на тепло внутри дома, в длинный свитер с массивным горлом. Он попивал из кружки что-то горячее. От напитка шёл приятный завораживающий дымок, что, в отличие от холодного пара, привлекал внимание и радовал глаз. Аббаккио постучал костяшками пальцев по стеклу, привлекая внимание вахтёра. Тот сразу же поднял голову, взглянув на молодого человека, и приоткрыл небольшое окошко, находящееся сбоку будки. — Извините, — обратился к мужчине Леоне, — на каком этаже живёт синьорина Панеттоне? — На седьмом, — сразу же ответил ему вахтёр. Голос его звучал довольно приятно, однако отдавал лёгким басом, который усиливался ещё и из-за густых усов, красующихся над верхней губой, — Правда, сейчас она не дома. Уходила с полчаса назад. Вам стоит подождать, если идёте к ней. Аббаккио негромко шикнул, выражая собственное недовольство, но вахтёра сухо поблагодарил. Несмотря на буквально кричащее всем телом желание находиться в тепле, молодой человек толкнул дверь, покидая подъезд дома. Он облокотился о стену здания, отойдя чуть подальше от двери, и поднял голову к небу. С такого ракурса можно было легко разглядеть падающие на землю снежинки. Несколько из них упали прямиком на лицо Леоне, тая в ту же секунду. Он опустил голову, быстро моргая, в надежде, что снег не попал ему в глаз, и очередным вздохом выдавил порцию рвущегося наружу бледного пара. Рука быстро нырнула в карман, доставая оттуда пачку сигарет. «Эта паршивка наверняка вернётся не скоро» — подумал Аббаккио, покручивая в руках упаковку — «Вполне можно расслабиться пару минут». Если память ему не изменяла, зажигалка сейчас тоже имелась при нём. Всё складывалось почти идеально до того момента, когда до слуха бывшего полицейского не донеслись чьи-то слишком громкие разговоры. Рука с поблёскивающей металлической зажигалкой так и замерла на пол пути. Дети. Шумные сопляки, которых Леоне не всегда любил. На горизонте показалось несколько рослых ребят, разодетых не прямо-таки в откровенные лохмотья, но точно не слишком прилично. Одежда многих напоминала поношенные куртки, у которых явно имелась не одна и не две заплатки что с внешней, что с внутренней стороны. Все собравшиеся в кучку дети крутились вокруг женской фигуры, которая, впрочем, на их фоне не казалась такой уж высокой. Девушка превосходила детей по росту совсем на чуть-чуть, однако, всё же, немного выделялась. Скорее, своей достаточно светлой, по сравнению с ними, одеждой, однако это не имело такое уж важное значение. Вся разношёрстная компания приблизилась к каменистой дорожке, ведущей к дому, и оттого, казалось, стала ещё громче. — Ну-ну, тише, — послышался мягкий голос девушки, — на сегодня у вас всё. — А ты принесёшь нам ещё сладостей? — А игрушки? Писклявые, слегка хрипловатые голоса детей едва ли не сливались в один гомон, наперебой прося что-то у молодой девушки. — Да зачем эти твои игрушки? — фыркнул какой-то мальчик, — Пусть Кора принесёт что-то более стоящее! — Да! Да! — Хочу, чтобы Кора снова принесла нам денег! — Будет вам, будет, — улыбнулась девушка, заправляя тёмные пряди густых волос за ухо и подтягивая светлый шарф. — Пока что бегите по своим делам. Дети согласно закивали, вновь выкрикивая что-то своими шумными голосами, от которых у Аббаккио голова трещала, и всей кучей побежали обратно, скрываясь за серыми стенами домов. Бывший полицейский взглянул на девушку, оставшуюся одной посреди всей дорожки. Её белоснежная шуба, довольно короткая, но явно тёплая, идеально сочеталась с такими же штанами, аккуратно заправленными в кожаные сапоги. Светлый шарф, плотно повязанный вокруг горла, напоминал Леоне характерный рисунок костюма Буччеллати: тонкие чёрные точки, едва напоминающие силуэты замков молний, красовались на ткани данного элемента одежды. Глядя на это, Аббаккио ощутил какой-то ревностный всплеск, легонько обдавший его изнутри. Это Бруно подарил ей шарф? Девушка заметила пристальный взгляд, обращённый в её сторону, и молодой человек понял, что оставаться безмолвным более не имело смысла. — Коралина? — обратился к ней Леоне, пряча обратно в широкий карман пачку сигарет, — Леоне Аббаккио из команды Буччеллати. Мы уже виделись пару раз. — Да, я помню, — сделав несколько шагов навстречу, произнесла Панеттоне, — Не против, если я буду называть тебя просто Леоне? По имени. Бывший полицейский слегка прищурился, оглядывая невысокую фигуру девушки, но медленно кивнул, отвечая согласием на её вопрос. Он бы очень хотел высказаться насчёт детей, что окружали девушку минутами ранее, сказать что-то вроде «Бессмысленно как-то помогать им, от этого только на шею сядут» или «Пусть лучше им помогают органы опеки или полиция», однако все эти фразы Аббаккио оставил при себе. Никто из предназначенных для этого служб не станет всерьёз помогать бездомным детям, которые, наверняка, и так уже находятся вне закона. — Мне обязательно называть тебя Кора? — поинтересовался молодой человек. Прозвище, ставшее неким кодовым именем, неприятно вертелось на языке, звуча слишком уж неестественно. Безопасность безопасностью, но при своих людях можно было обойтись и без подобного. — Нет, — покачала головой Коралина, — люди Буччеллати могут называть меня настоящим именем. Ты ведь по его просьбе пришёл? — А мы оба имеем конкретное представление о чём пойдёт речь? — отчасти проигнорировав вопрос девушки, спросил Аббаккио. Он слегка прищурился, проходясь взглядом по лицу девушки. Просто проверка. Один лишь вопрос, дабы убедиться, что эта синьорина вообще имеет хоть какую-то информацию, связанную с делом, хоть какое-то представление о нём. Опасная идея — доверять кому-то не из организации. Леоне ни в коем случае не поддерживал её, однако всецело доверял решениям Буччеллати. А, в данном случае, его слова имели вес. Коралина слегка наклонила вбок голову, с таким же прищуром посматривая на бывшего полицейского. Тонкие пальцы прикоснулись с повязанному на шее шарфу, аккуратно поправляя каждую его складку. — Дело в полицейском, который сливал вашей организации информацию? — проговорила Коралина в, скорее, более утвердительном ключе. Леоне еле заметно сглотнул, медленно кивая. Эта девушка была тем, кто, подобно упомянутому ей полицейскому, добывал для Буччеллати информацию извне. Она была третьим лицом, буквально стоящим на границе закона. Той, кто частично работал на мафию, но в ней не состоял. Коралина была тайным посредником, «соучастником» — как бы её назвали при классической конструкции организации, помогающим в незаконных делах, используя собственные связи. Однако подобным людям никогда не предоставляли достаточно полную информацию. Они имели право лишь на малую часть. «Твоё дело — выполнять приказы и делать то, что нужно мне и организации. Ни больше, ни меньше.» — Он не явился на встречу, — рассказывал днём ранее Буччеллати, сидя за столом в ресторане. Вокруг собирались клиенты, к обслуживанию которых спешили официанты, поэтому лидер группы говорил на пониженных тонах. — Польпо ужасно зол. Он ожидал, что Палладино передаст какую-то важную информацию, однако тот буквально исчез со всех радаров. — Поэтому он поручил дело тебе? — поёрзав на жёстком стуле, произнёс Аббаккио, исподлобья поглядывая на своего лидера. — Да, — со вздохом ответил Бруно, — Думает, что у меня будут зацепки на этот счёт. Вот только, с учётом профессии Палладино это довольно-таки сложно. — И правда, — криво усмехнулся Леоне, — чтобы добыть хоть какую-то информацию на полицейского, работавшего на две стороны, копать придётся долго. — Силой здесь мало чего добьёшься, — хмыкнул лидер, — Лица, возможно знающие хоть что-то, будут молчать и прятаться за законом. Секундная тишина, повиснувшая лишь за их столиком, осела на поверхность, подобно пыли. Негромкие голоса посетителей ресторана врывались в мысли, сбивая их ритм и уводя в ненужные дебри. — Я надеялся передать это дело тебе, Аббаккио, — продолжил Буччеллати, получив слегка удивлённый взгляд в свою сторону, — возможно, твой Moody Blues сможет найти что-нибудь на месте встречи, если Палладино был там, но исчез прямо до её начала. — Возможно, — еле слышно хмыкнул молодой человек, — Я постараюсь заняться этим. — Только, — протянул Буччеллати в самый последний момент перед тем, как бывший полицейский поднялся с места. Тот остановился, глядя на лидера сверху вниз, — есть два «но». Первое — тебе придётся работать с паре с информатором. На этот счёт не волнуйся, вы уже виделись. Однако второе… тебе следует знать, что Палладино обладал стендом… Аббаккио вспоминал его слова, на повторе прокручивая те в своей голове, и вместе с тем сверлил взглядом спину девушки, идущей впереди него. Белая шуба маячила перед глазами не хуже выпавшего снега. Тот, впрочем, успел закончиться и лежал на мостовой лёгким слоем. Пожалуй, Леоне больше волновался о самом первом «но», чем о втором. Эта синьорина, прекрасно знакомая бывшему полицейскому, волновала его куда сильнее, чем наличие у пропавшего информатора такой особой силы, как стенд. Его присутствие совершенно не удивляло Аббаккио. В особенности, если вспоминать, что связывался полицейский лишь с Польпо… — У тебя есть стенд? Коралина едва дрогнула, услышав этот вопрос. Девушка повернула голову, посматривая на бывшего полицейского в пол-оборота, а затем вновь отвела взгляд. — Да. Хочешь посмотреть? — Мне не особо это важно, — фыркнул Аббаккио, — Как он выглядит, я имею в виду. — Жаль, — негромко хмыкнула девушка, — Я была бы не против, если бы ты посмотрел. Леоне вопросительно изогнул бровь, устремляя теперь уже совершенно непонимающий взгляд в спину Панеттоне. Та предпочла не оборачиваться, всё также спокойно идя вперёд. Её тёмные волосы, выбивающиеся на шубку тонкими прядями, казались похожими на корни деревьев, выпущенных из земли на бледный снег. Пожалуй, Аббаккио мог бы поймать себя на мысли, что этой девушкой можно было любоваться, наслаждаясь одним лишь её внешним видом. «Думается, именно так рассуждают идиоты, которые ведутся на её красивые глазки» — сжав зубы, усмехнулся про себя бывший полицейский. Он лишь надеялся, что ума у Коралины хватало достаточно, иначе, к тем самым идиотам вполне можно было прибавить и Буччеллати. — И почему сегодня так мало людей на улицах? — недовольным тоном ворчит скорее себе под нос, чем вслух, Аббаккио, посматривая по сторонам. Либо место встречи Палладино с членом Пассионе должно было состояться в столь безлюдном месте, либо улицы действительно опустели. Всего несколько прохожих встречались на пути, идя в противоположную сторону. А ведь было уже за полдень. — Сегодня ведь праздник, — подала голос Коралина. Она обернулась на бывшего полицейского, представая перед ним во всей красе. Сапоги пару раз стукнули о мостовую, и девушка продолжила идти спиной вперёд, поглядывая на Леоне с хитрой полуулыбкой. — Какой ещё праздник? — фыркнул молодой человек. — День Святого Валентина, — склонила голову Панеттоне. — День Всех Влюблённых. Называй, как хочешь. Как бы Аббаккио не хотелось ответить на это, всё же он промолчал. Фразы вроде «дурацкий праздник» или «глупо праздновать подобное» казались бессмысленными. Бывший полицейский лишь негромко хмыкнул, отводя от девушки взгляд. — Мы почти пришли, — вновь повернувшись к нему спиной, произнесла она, разворачиваясь всего лишь на одном носке своего сапога. — Встреча должна была состояться у городского канала, верно? Леоне взглянул на медленно разделяющиеся на две стороны дома, что принимались возвышаться по обе стороны от довольно широкого канала, через который проходила очищающаяся морская вода прямиком из Неаполитанского залива. Здесь можно было увидеть пролетающих в небе чаек, которые преимущественно показывали себя лишь на набережной, паря над стоящими в порту кораблями и самим морем. Кроме того, приятный солоноватый запах всё же оседал на несколько метров вокруг канала, так что даже «аромат» выхлопных газов машин, проезжавших по мосту, не мог перебить его. — Да, — протянула Коралина, — и там же нашли тело полицейского. — Тело? — покосившись в её сторону, как бы невзначай повторил Аббаккио, — И что же об этом известно информатору? Девушка остановилась, не доходя несколько метров до начала территории канала, и посмотрела на бывшего полицейского. Она дождалась, пока тот подойдёт ближе, и взглянула ему в глаза. Не ощутить, как едко звучал последний вопрос, Коралина просто не могла. — Ты хочешь проверить меня? Достоверна ли информация, которую я предоставляю Буччеллати? — Удивительно, мыслишь ты верно, — саркастично усмехнувшись, выдал Леоне. — Разве вы сами не имеете при себе более достоверную информацию? — прищурилась Панеттоне. — Пассионе первой узнаёт обо всём, что происходит в городе. — Но Буччеллати доверяет тебе, — сухо заметил Аббаккио, — значит, считает, что ты способна добыть ту информацию, которая недоступна нам. — Ты неправильно мыслишь, Леоне, — покачала головой девушка, — Я могу добыть всё ту же информацию, но как лицо, не связанное с Пассионе. Буквально, как гражданская. Это, отчасти, подвергает меня определённым рискам. — И, тем не менее, в определённых делах Буччеллати, по-прежнему, считает тебя полезной, — оскалился Леоне, ощущая себя, отчасти, каким-то ревнивым супругом. — Давай же. Рассказывай. — В дошедшей до меня информации говорилось, что тело того полицейского нашли с шестью пулями, пущенными прямиком в область сердца. Паннетоне негромко выдохнула, словно бы ей было тяжело произносить подобное. Она сцепила руки в замок, переплетая пальцы, и слегка покачала ими в воздухе. — Разве дело изначально не было именно в его исчезновении? — Так было до появления тела, — ответил Аббаккио, — Именно из-за этого мой босс, стоящий ещё выше, чем Буччеллати, был ужасно зол. Кто-то посмел убить его информатора. Бывший полицейский сунул руки в карманы плаща, ощущая медленно подступающий холод. Взглянув на мнущуюся на месте Коралину, он продолжил. — Обычно, наша организация не предпочитает работать с полицией или иметь подобные двоякие связи… Однако у того офицера имелся стенд. Тишина повисает в воздухе лишь на миг. Леоне смотрит на девушку, застывшую с немым вопросом, не слетевшем с её губ. Лёгкая растерянность читается в её взгляде, не давая соврать: неожиданным данное заявление было не только для него самого. Привыкший к подобным вещам внутри организации, Аббаккио не сказал бы, что за её пределами встретить обладателя стенда — обыденное дело. Такие люди, не созданные искусственно, до ужаса редки. Если человек не родился с особенной силой, зародившейся в нём с самого начала или передавшейся кровными узами, то для него получить стенд — значит вступить в организацию. В ней, наоборот, редко можно встретить человека, имевшего свою силу с самого рождения. — Он, — неторопливо выдаёт Коралина, словно бы на ходу пытается собрать собственные мысли в одно предложение, — поэтому контактировал с Польпо? — Вероятно, — пожал плечами Аббаккио, хоть и знал точный ответ на данный вопрос, — Важнее было то, что он умел. Его «Criminal» был способен стирать из памяти людей улики любых преступлений. К сожалению, самому Польпо это не слишком помогло. Лёгкая усмешка едва тронула губы молодого человека, заставляя вспоминать полумрак тюремного коридора и огромную камеру, которую, казалось, сделали специально для огромной туши капо, в разы превышающей габариты любых нормальных людей. Переведя взгляд на девушку, Леоне заметил, что та словно бы рассматривает его. Обсидиановые глаза, немного скрытые под длинными, густо накрашенными ресницами, медленно обводят взглядом всю его фигуру, пробегаясь взглядом по чертам лица. Бывший полицейский лишь негромко хмыкает себе под нос, двигаясь с места. До канала осталось всего-то ничего, а они слишком уж застоялись на одном месте. — А мы, — спеша вслед за ним, произносит Панеттоне, — не виделись раньше? Твоё лицо кажется мне ужасно знакомым. — Я ведь говорил, что мы виделись пару раз, — вскидывает бровь Аббаккио, посматривая на девушку, — Буччеллати представлял тебя команде… — Нет же, — слегка хмурится Коралина, — ещё раньше этих встреч. Мы точно уже виделись. Я не могу ошибаться, у меня хорошая память на лица. Аббаккио невольно кривит губы, отводя взгляд. Откровенно говоря, эта девушка совсем не изменилась с их первой встречи. Всё такие же тёмные волосы, ставшие с того времени лишь чуть длиннее, светлая, почти бледная кожа, которую отсутствие теней от холодной решётки лишь красит. Как, впрочем, и дорогая одежда. Совсем не та, что ей приходилось носить в тюремной камере. Он сжимает кулаки, почти ощущая, как под ними, словно как в первый раз, мнётся бумага. Письмо, переданное уже ему за решётку, содержащее такие слова, какие он ещё ни разу не слышал в тот отвратительный год. Пожелтевшая бумага, несущая на себе полюбившиеся Аббаккио строки, исписанные ровным, слегка витиеватым почерком, уже давно утеряна. Бывший полицейский уже и позабыл, как порвал письмо, находясь в очередном нетрезвом состоянии. И теперь та, кто выводил эти строки, наверняка…нет, безусловно вкладывая в них свои чувства и душу, стоит прямо перед ним. Девушка, к которой Леоне когда-то проникся сочувствием, проявил жалость, которую она ненавидела. — Ты раньше работал полицейским? — медленно озвучивает тот самый вопрос Коралина. Её слова звучат осторожно, не желая его задеть или ошибиться. — Что было, то прошло, — сжимая зубы, почти шипит Аббаккио. — Нет, — качает головой Панеттоне, настойчиво хватаясь за эту тему, — мы уже виделись раньше, в полицейском участке. И не стоит увиливать или делать вид, что этого не было. Это мне стоит вести себя подобным образом. — В том, что тебе грозила тюрьма, нет ничего ужасного, — резко затормозив на месте, чеканит молодой человек, — Стыдиться тут действительно стоит мне. В твоём социальном статусе мало что изменилось, а вот в моём… — Что? — холодный воздух попадает девушке в лёгкие, заставляя её резко подавиться им же самим. Она обходит высокую фигуру бывшего полицейского, становясь аккурат напротив него, и заглядывает в светлые глаза. — Воровка или аферистка — разница не слишком большая, — вскинув бровь, сухо выдаёт Аббаккио. Коралина замирает на месте, до боли прикусывая губу. Сердце замирает с каким-то рвущимся наружу разочарованием, словно бы встреча, которой она жаждала так давно, оказалась абсолютно бесполезной. Тёмные пряди спадают на лицо, когда девушка опускает голову, поглядывая на припорошённую снегом мостовую. — Разве…тогда ты не считал, что я невиновна? — стараясь заставить собственный голос не дрожать, тихо произносит Коралина. Однако как бы она не пыталась, дрожь проскальзывает сквозь её речь, выдавая девушку с потрохами. — Почему же теперь в твоих глазах я настолько ужасна? Аббаккио злится ещё сильнее. Скорее на себя, чем на неё. Хрупкая фигура девушки, маячащая перед глазами, кажется ему слишком далёкой, мутной и недоступной взору. Он бы хотел сказать всё не так, изменить почти что каждое своё слово, но гордость и чёрствость, пришедшая на смену бескорыстной доброте пропала уже давно. Вместе с мерой алкоголя, вместе с желанием делать хоть что-то… Громкий выстрел, буквально разрывающий воздух, приводит бывшего полицейского в чувства. Незримая пуля заставляет его вернуться в реальность и сразу же ухватить стоящую рядом Панеттоне за мягкий рукав шубы. — Осторожнее, — почти рыком выдаёт Леоне, отталкивая девушку в сторону. Что-то с еле уловимым звуком обрушивается на землю, всего в нескольких сантиметрах от того места, где только что стояла Коралина. Лёгкий дымок поднимается от промёрзлой земли, обозначая точку удара. Пуля едва не задела свою цель. — Предупредительный выстрел, — выдыхает девушка, цепляясь пальцами за грубую кожу плаща Аббаккио. Тот косит на неё взгляд, медленно уводя его в сторону, откуда прилетела пуля. — Я так и думал, что люди, на которых работал Палладино, в конце концов, забеспокоятся о нём, — послышался чей-то голос, звучащий со стороны. Высокая мужская фигура показалась на берегу канала, уходящего вниз к воде. Из тени, создаваемой объёмной платформой моста, показался молодой человек. Тёмно-синяя форма, сидящая тому по фигуре, выдавала в нём блюстителя закона, представителя государственной полиции. Лицо, скрытое под тенью округлого козырька фуражки, смотрело с холодной расчётливостью. Наставленный прямиком на избежавшую встречи с пулей Коралину пистолет явно говорил о том, что приветливая встреча на берегу ей не светит. — Ты ещё кто такой? — прорычал Аббаккио, решая сразу же не церемониться с представшим перед ним полицейским. Очевидно было, что тот пришёл сюда не поболтать. — Тот, кто покончил с незаконными делами Палладино, — оскалился полицейский, медленно подходя ближе. Мост остался у него за спиной, однако молодой человек не спешил отходить от берега. Идя едва ли не по самой береговой линии, он сторонился ступать на мостовую. — Ты убил его? — нахмурилась Панеттоне, посматривая на приближающегося полицейского, — Зачем? — Очевидно, он тоже играл на две стороны, — хмыкнул Леоне, — Наверняка работает на какую-то группировку, не иначе. — Я ведь сказал, — резче, чем ожидалось, выкрикнул полицейский, перекрывая слова Аббаккио, — я покончил с его незаконными делами, восстановил справедливость. Палладино предоставлял на блюдечке информацию не тем людям. — Это ты называешь справедливостью? — презрительно хмыкнул Аббаккио, смотря прямо на полицейского, — Думаю, за это он тебе «спасибо» уже не скажет. — Молчать! — дёрнув наставленным дулом пистолета, прорычал молодой человек, — Расправился с непутёвым напарником, расправлюсь и с теми, перед кем он выплясывал… — Ты ведь осознаёшь, что Палладино работал на целую организацию? — усмехнулся Аббаккио, будто бы дразня того, — Если пристрелишь нас, об этом вновь узнают те, кто стоят выше. Пришлют ещё людей и ещё. Так до бесконечности. Глупо подвергать себя опасности из-за подобного… — Ничего-о, — протянул полицейский, — главное, что Палладино для вас уже бесполезен… Слушая его речь, Коралина слегка напряглась. Лёгкое ощущение чистого безумства присутствовало не только в голосе этого человека, но и в самом его поведении. Казалось, этот полицейский явно не в себе. Убил собственного напарника, разузнав, что он выдаёт конфиденциальную информацию не тем людям, так ещё и зовёт это «справедливостью». Слишком радикальные меры, слишком ужасно звучало… Панеттоне не была уверена, что этот человек тоже обладал стендом. Хоть вероятность и сводилась к подобному исходу, скорее всего подлинным оставался вариант, не связанный с особыми силами. Она взглянула на мнущегося на берегу полицейского. Тот боялся подходить ближе. Расстояние между ними сохранялось, однако для пули это — ничто. Нужно либо захватить этого полицейского в качестве виновника всего дела, либо как свидетеля, знавшего о произошедшем с Палладино. Был ещё вариант просто устранить его, нейтрализовать — лишь на время, пока Аббаккио сможет сам выяснить всю нужную информацию, однако с наличием живого свидетеля этот вариант звучал слишком абсурдно. — Послушай, — проговорила Коралина, делая шаг вперёд. Леоне резко повернул голову в её сторону, во все глаза глядя на девушку. Она взглянула на него лишь мельком, осторожно кивая в качестве своеобразного знака, — ты ведь выпустил шесть пуль прямиком в грудь Палладино, верно? Знаешь, о чём говорит подобное? — Что ты хочешь мне этим сказать? — непонимающе свёл брови к переносице полицейский, поглядывая на девушку. — Ты был не уверен в себе. Молодой человек нахмурился ещё сильнее. Кажется, слова Панеттоне на секунду озадачили его. Лишь на секунду. В следующую — он уже сильнее прежнего сжал пальцы, держащие ствол пистолета, и направил его дуло в сторону девушки. — Профессионалу хватило бы пары пуль, чтобы покончить с Палладино, — не унималась Коралина, опасливо ступая вперёд. Каждый шаг она делала осторожно, боясь, что курок щёлкнет и прямиком в неё полетит пуля, при достаточно точном прицеле грозящая стать для неё последней, — Ты же использовал весь магазин стандартного револьвера. Конечно, ты хотел убедиться, что он точно будет мёртв, однако… — Что за чушь ты несёшь? — не выдержал полицейский, выкрикнув это так громко, что Коралина на миг дрогнула. — Так говорят исследования, — пожала плечами девушка, — Тоже и с ножевыми ранениями. Исследования говорят о том, что если их много — работал явно непрофессионал, человек, который не готов был убивать. Любой другой нанесёт всего пару ранений: чётко в нужные места. — Я сделал это, потому что был зол на Палладино, — перебив Панеттоне, произнёс сквозь зубы полицейский. — Ты знаешь, что он делал? — Передавал организации, состоящей вне закона, требуемую информацию, — с лёгким сомнением, ощутимым по тембру голоса, проговорила Коралина. — Всё не так просто, как ты предполагаешь… — усмехнулся молодой человек. Он слегка опустил пистолет вместе с собственными руками. Голова его упала вниз, а вся фигура полицейского сделалась такой мрачной, словно бы тот готов был прямо сейчас рассмеяться, как безумец. Коралина негромко выдохнула и в этот самый момент бросилась вперёд. Она юркой тенью скользнула на берег, едва удержавшись от того, чтобы не полететь в холодную воду канала. — Seven Seas! — выкрикнула девушка, сразу же замечая, как стенд мелькнул рядом, вторым силуэтом отделяясь от её фигуры. Он метнулся вперёд хозяйки, нанося опешившему полицейскому прямой удар. Пожалуй, перед подобным решительным планом, сформировавшимся в голове девушки почти сразу же, ей стоило помнить, что её противник — полицейский. Человек, натренированный за многие годы. Его рука не дрогнула, сделав слепой выстрел. Пуля метнулась в сторону Коралины, задевая ногу девушки. Молодой человек еле удержался на ногах, приняв удар, нанесённый кулаком стенда прямиком в лицо. Однако пуля всё равно скосила, построив иную траекторию и пролетев мимо ноги девушки. Панеттоне негромко вскрикнула, теряя равновесие. Удар пришёлся ниже колена: пуля задела кожу, однако в значительной мере задела её, оставляя на светлой ткани штанов спешно расползающееся красноватое пятно. Прокатившись по промёрзлой земле, девушка спустилась прямиком к берегу, оказавшись у ног полицейского. Боль, буквально сжимающая ногу, не позволила Коралине подняться. Она вцепилась пальцами в твёрдую почву, поднимая вверх голову. — Вот и на одну проблему меньше, — прошипел молодой человек, хватая Панеттоне. Его рука впилась в одежду, захватывая часть шубы вместе с тканью шарфа, что мигом сильнее затянулся на горле. Девушка открыла рот, отчаянно хватая им воздух. Того не хватало не только от тяжелого узла шарфа, но и от пронзающей ногу боли. Оказавшись оторванной от земли, Коралина в панике принялась перебирать все возможные мысли о выходе из этой ситуации. Она перехватила руку полицейского в тщетной надежде побороть его. Страх застыл в глазах девушки, когда молодой человек дёрнулся, делая несколько шагов в сторону канала, и потянул за собой саму Коралину. — Нет-нет-нет, подожди! — только и успела выкрикнуть она перед тем, как резкий рывок отбросил её тело, погружая в холодную воду, — Seven Seas! — вновь в отчаянии призвала стенд Панеттоне. Прежде чем вода накрыла её с головой, девушка увидела, как материализовавшийся силуэт Seven Seas сбрасывает полицейского прямиком за ней. С глухим звуком его тело погрузилось в холодную воду канала. Этот холод, пробирающий едва ли не до костей, пожалуй, ощущала и сама Коралина. Одежда тянула её на дно, заставляя судорожно размахивать руками в попытке подняться на поверхность. Хоть в детстве она и умела плавать, сейчас этот навык казался абсолютно бесполезным. Боль, тяжесть и покинувшая Коралину ориентация в пространстве тянули её всё ниже и ниже. «Соберись!» — мысленно выкрикнула девушка, в попытке настроить себя, не потерять над собой контроль. Перед глазами помимо водной пелены маячил силуэт полицейского. Похоже, несмотря на прохладу воды, тот чувствовал себя вполне комфортно. Одежда также не позволяла ему вынырнуть на поверхность, однако молодой человек не выглядел растерянным. Скооперировавшись, он, подобно морской медузе, плыл совсем рядом, щуря под водой глаза. «Нужно разобраться с противником» — чётко решила Коралина, сильнее смыкая губы. Со стороны бокового зрения к ней подплыла светлая ткань собственного шарфа, теперь уже не удушающая так сильно, как до этого на суше. «У меня ещё остался стенд». Сила моего Seven Seas заключается в манипулировании звуковыми волнами. Именно ими. Они содержатся повсюду, где раздаётся хоть какой-то звук. Их можно создать, можно усилить, можно направить в нужную сторону, подобно оружию. Звуковые волны — это тот же звук. Самый слабый звук, различимый человеческим ухом — это писк комара. Спокойный неторопливый разговор «звучит» на волне в 55 децибелов. Реактивный самолет с расстояния в 100 метров производит 130 децибелов, рок-концерт раздаётся из динамиков на 150 децибелах. В воздухе сила звука не может превышать 194 децибела, в воде эта отметка выше — около 270 децибелов. В воде звук распространяется сильнее и мощнее, чем в воздухе… Именно для понимания собственного стенда я читала подобные статьи, изучала саму суть… Seven Seas материализовался сразу же. Голубоватое тело в глазах Коралины едва не сливалось с мутной пеленой воды вокруг. Стенд находился в воде так, словно парил в воздухе. Ничего не препятствовало ему, ничего не мешало. Конечно, ведь по своей сути Seven Seas был акулой. Гуманоидной человекоподобной акулой. Существом, что живёт в воде. Он способен сражаться в ней не хуже, чем на суше, на открытом пространстве. Панеттоне прислушалась к собственным чувствам. Под водой она не слышала почти ничего. Воздух уходил из лёгких, его катастрофически не хватало. Где-то на подкорке сознания до слуха девушки донёсся грохот. Шумный, громкий, лязгающий по покрытию моста. Грузовик. «Ты управляешь звуковыми волнами» — пронеслось в мыслях Коралины. Она смотрела прямиком на свой стенд, ожидающий безмолвного приказа, команды. «Тебе не нужно прикасаться к предмету, чтобы усилить идущий из него звук. Достаточно достать до звуковых волн…» Seven Seas метнулся вперёд, выставляя перед собой кулак. Грохот, слышимый ранее будто бы откуда-то сверху, словно бы из глубокого колодца или бочки, теперь стал громче. Проходясь по упругой среде воды, он, подобно выстрелу из пистолета, поразил полицейского, заставляя его тело подаваться вверх, прочь из воды. Удар выбил воздух из его лёгких, оказываясь совершенно внезапным, и забрал последние крупицы сознания самой Коралины…※※※
По сравнению с влажной кожей, побывавшей в холодной воде, прикосновения Аббаккио казались тёплыми, едва ли не горячими. Он приподнял голову девушки, находящейся без сознания, укладывая ту на свои колени, и ослабил хватку шарфа, напрочь срывая тот с её шеи. Лёгкая ткань приземлилась совсем рядом, а под ней показалось обнажённое горло, совершенно ничем не прикрытое. Побледневшая кожа, едва вздымающаяся от редкого дыхания… Бывший полицейский замер на несколько секунд. Представшая перед ним Коралина казалась столь прекрасной, что он готов был забыть о её несчастном состоянии. Если не проверять само тело и не знать предшествующих событий, можно подумать, что Панеттоне спит. Тёмные пряди от воды стали ещё темнее, прилипая к лицу витиеватыми узорами, а едва трепещущие ресницы действительно создавали ощущение сна. Леоне убрал несколько прядей, открывая обзор на бледное лицо. С закрытых глаз немного потекла туш, окрашивая своим тёмным оттенком пространство под ними, сомкнутые губы тронул блёклый оттенок, характерный им при охлаждении. Всё тело Панеттоне казалось тяжелее обычного: мокрая одежда увеличивала объём. Аббаккио тяжело сглотнул, осознавая, что ему следовало бы лишить девушку хотя бы верхней одежды. Однако, в условиях нахождения на улице, эта идея звучала ещё хуже. Нужно было предпринять что-то иное. Как бы прекрасно не выглядела лежащая перед ним девушка, как бы ему не хотелось смотреть на её умиротворённое, даже отчасти беспомощное состояние часами напролёт, сейчас он не мог себе этого позволить. Раздвинув пальцами прохладные губы, бывший полицейский постарался наощупь надавить на корень языка, дабы позволить Коралине выплюнуть воду. Пульс у той присутствовал, значит, хватило бы одного лишь рвотного рефлекса, дабы избавиться от засевшей в горле воды. «Ну же, ну же!» — не контролируя собственное состояние, выкрикивал едва ли не вслух Леоне. Стиснув зубы, он наклонился над девушкой. Волнение накрывало его с головой, не давая отчёта о том, что молодой человек буквально как одержимый жаждал её спасения. Чувства, подобным тем, что Аббаккио испытывал в тот вечер в ограбленном магазине, душили его вперемешку с ощущением, предназначенным для одной лишь Коралины. Он боялся, что девушку постигнет та же участь, что и напарника — также по его собственной вине, однако что-то более личное, относящееся к одной лишь ей, мотивировало сейчас бывшего полицейского. Панеттоне вяло мотнула головой, позволяя приступу кашля захватить её целиком. Вода полилась на землю, почти сразу же впитываясь в промёрзлую почву. Девушка задрожала, рефлекторно схватившись за одежду Леоне. — Всё хорошо? — стараясь спрятать шаткое волнение, звучащее в его голосе, произнёс Аббаккио. — Почему… — хрипловато проговорила Коралина, сплёвывая остатки душащей её воды, — Почему ты здесь? — Что за глупый вопрос? — вернувшееся самообладание добавило в слова бывшего полицейского привычного раздражения. — Я надеялась, что ты успеешь завершить дело с помощью своего Moody Blues пока я отвлекаю того полицейского… Аббаккио плотно сомкнул губы, смотря на побледневшее лицо девушки. Пока его руки покоились на её теле, он чётко ощущал, что та дрожала. Холод не шёл Панеттоне на пользу, тем более, что перевязанная наспех нога всё ещё была ранена. На светлой ткани оставались яркие следы крови, пачкавшие даже импровизированную повязку. — Закончить данное Буччеллати задание, конечно, важно… — сухо произнёс бывший полицейский, растягивая фразу, — но…мы можем сделать это и без твоих «героических» жертв. — Вообще-то, я вряд ли бы решилась на подобное, будь на твоём месте кто-то другой, — Коралина слабо улыбнулась. Улыбка эта вышла скорее измученной, лишённой жизни. Она вновь закашлялась, точно не понимая: это вода выходит из лёгких или же простуда приближается с невероятной скоростью. — Пойдём, — оставляя девушку и поднимаясь на ноги, произнёс Аббаккио, — Нужно доставить тебя в тёплое помещение, а его, — молодой человек кивнул в сторону распластавшегося на земле полицейского, — прямиком в руки нашего лидера. Это для начала. Леоне сухо улыбнулся, представляя, как Буччеллати будет выбивать из бедолаги нужную им информацию. Пожалуй, в таких делах он не жалел ни собственных сил, ни стенда, ни даже того, кто владел информацией. В данном случае его молнии творили чудеса. В плохом смысле данной фразы, конечно же. — Но, как же дело? — едва ли не стуча зубами, проговорила Панеттоне. — В этом разберутся без тебя, не переживай. Твоё дело уже сделано, остальное, по большей части — дела нашей организации. Туда тебе не стоит лезть. Девушка кивнула, послушно поднимаясь с земли и мигом ухватываясь за плащ бывшего полицейского. Тот слегка пошатнулся, однако ни слова не сказал против. Коралина прижалась к его руке, делая несколько первых шагов на негнущихся ногах. Всё тело пробирала дрожь от холода, а лёгкий шок, совокупности с потяжелевшей одеждой не давали ей полноценно ступать самой.※※※
— Знаешь, — негромко произнёс Аббаккио, когда они уже находились на углу достаточно оживлённой улицы. Совсем рядом маячила вывеска небольшого кафе, яркие лампочки которого уже создавали ощущение тепла и уюта. — это очень похвально, что ты смогла сама справиться с противником. — Всё потому, что у него не было стенда, — вяло улыбнулась Панеттоне. Несколько редких снежинок осели на её тёмных волосах, в тот же миг тая. Снег вот-вот обежал пойти с новой силой, укрывая Неаполь мутной белоснежной пеленой. — Тогда, стоит носить с собой какое-нибудь оружие, — мельком бросив на девушку взгляд, добавил бывший полицейский, — Стенд не всегда сможет спасти тебя. — Но сегодня он спас меня. Коралина улыбнулась. Искренне, по-настоящему. Тень усталости и боли отступила, как только она призвала свой стенд. Seven Seas показался блёклым силуэтом, мерцая на фоне сероватой улицы. В ту самую секунду девушка чувствовала острую потребность увидеть фигуру воплощения собственной души, осознать, что та рядом. Всегда была и есть. Стоило стенду материализоваться, как одно единственное резкое чувство пронзило девушку, словно стрела. Та своим незримым наконечником попала прямиком в сердце, отдаваясь ненавязчивым теплом по всему телу. Остановившись на месте, Коралина замерла. Рука приподнялась вверх, медленно ложась на грудь — прямо на середину — и касаясь заветного места сквозь одежду. Обсидиановые глаза воззрились на стенд. Тот смотрел на Панеттоне в ответ своими ярко-зелёными глазами. Его ответ на безмолвный вопрос хозяйки был точно таким же — молчаливым. Seven Seas не мог ничего ответить ей. Ни сам стенд, ни Коралина не знали и не представляли, что всего в нескольких метрах, в самом конце улицы, ровно за противоположным углом, то же самое неведомое чувство посетило незнакомого юношу. Пронзило незримой стрелой и его сердце. Тот на секунду замер на месте, совершенно обескураженный внезапным чувством, а затем обернулся. Золотистые волосы, собранные в незамысловатую косу, дёрнулись, повторяя движение хозяина. Кого он надеялся увидеть? Коралину? Если же именно её, то желание было напрасным. Девушка уже скрылась за дверью кафе, пересекая порог под негромкий звон колокольчика. — Всему на свете судьбой уготовлено иметь пару. Если есть одно, то есть и другое. Противоположность, дополнение… Странные слова, звучащие подобно мелодии, донеслись до Коралины как только она зашла в кафе. Шурша широкими картами, почти у самого входа сидела женщина. Она перебирала колоду, ловко перебрасывая из руки в руку карты, маневрируя теми меж пальцев. На секунду хитрый взгляд из-под тёмных очков метнулся в сторону девушки. Панеттоне склонила голову, глядя на неё в ответ. — Людям свойственно притягиваться друг к другу, подобно всему живому к Земле за счёт гравитации. Ты знала это, милая? Коралина дрогнула, отводя от женщины взгляд. Она не знала, зачем вообще посмотрела в её сторону, однако поспешила не отставать от Леоне, успевшего занять столик в самом конце кафе. — Твоя нога всё ещё болит? — кивнув на перепачканную штанину, спросил бывший полицейский. — Немного, — опустив взгляд, ответила девушка. — Не волнуйся, я сразу же сделал перевязку, как вытащил тебя, а с медицинской помощью всё должно быть нормально. Несмотря на холод, с которым были сказаны эти слова, Коралина ощутила некую заботу. Пусть та и кольнула, подобно игле, но всё равно присутствовала. Девушка слабо улыбнулась. — Несколько недель и рана затянется. — Да-а, — протянула Коралина, слегка кивая. Она посмотрела на поверхность стола, который и так уже давно сверлила взглядом, а затем, наконец, подняла взгляд. — Знаешь, как я говорила ранее, сегодня День Святого Валентина, а мне не с кем провести его… — Я бы предпочёл провести его за выполнением данного мне задания, — перебив Панеттоне, сухо выдал Аббаккио. Он посмотрел на девушку, поднявшую на него взгляд. В её тёмных глазах на миг мелькнула тень эмоции, явно не ожидавшей подобного ответа. — Оно ещё не окончено, так что, как только мы с тобой расстанемся, мне придётся помогать Буччеллати с завершением дела. — Да, — вяло протянула Коралина, — конечно…※※※
Он бы хотел более не отталкивать её. Хотел бы прижать к себе со всей силы, почувствовать её тепло своим остывшем, опустошённым сердцем. Хотел бы коснуться… Прикасаться к ней так, как делал это сейчас. Давно сгустившаяся темнота накрыла комнату плотным покрывалом, не позволяя видеть почти ничего. Леоне слышал, как тихо и размеренно дышит уснувшая Коралина. Конечно, она спит. Время давно перетекло за полночь, и он, пожалуй, единственный во всём доме, кто не спал. Сквозь мутноватое стекло на постель падали бледные полосы лунного света. Те касались длинных волос молодого человека, окрашивая их в ещё более светлый оттенок. Аббаккио ощущал прижавшееся к нему хрупкое тело. Он чувствовал её кожу под пальцами, нежно гладил её, оставляя едва ли не на каждом сантиметре невесомый поцелуй. Почти не ощутимый, тем более во сне. Раз за разом, сантиметр за сантиметром. Тело девушки покрывалось еле заметными мурашками, ощущая сквозь сон мимолётные ласки. Бывший полицейский чувствовал, что огромная, кровоточащая пустота, оставленная в его груди несколько лет назад, могла хоть немного закрыться рядом с Коралиной. Как пластырь на огромную рваную рану или жалкий лист подорожника, по какому-то глупому, детскому мнению способный излечить рану. Однако Леоне хватило бы и этого. Синьорина Панеттоне стала бы ещё одним незначительным лекарством, лечащему душу бывшего полицейского, подобно тому же Буччеллати. Он убрал упавшие на шею тёмные волосы, почти неразличимые во мраке ночи. Они слегка серебрились в лунном свете, добавляя внешней красоте Коралины дополнительный шарм. Тонкая шея открылась для ещё нескольких робких поцелуев. Аббаккио положил руку на талию девушки, прижимая ту ещё ближе, чувствуя её тело сквозь тонкую ткань одеяла. От этих ощущений страсть, заволакивающая всё сознание часами ранее, будто бы возвращалась, вновь окутывающая молодого человека с головой. Слышать, как его имя срывалось с уст Коралины, вырывалось на пике блаженного удовольствия, было для Леоне чем-то невероятным. Новым опытом, который он не испытывал ранее. Это завораживало и заставляло окончательно терять разум. Пожалуй, тоже происходило и с Коралиной. Только, её мысли Аббаккио прочесть не мог. Он мог лишь любоваться ею, касаться и желать. — Я бы хотел защищать тебя… Едва различимый шёпот раздаётся над самым ухом девушки. Она, словно бы, морщится, сквозь сон ощущая приятное тёплое дыхание, а затем ворочается в постели, поворачиваясь лицом к Леоне. Изящные девичьи руки бессознательно обхватывают его, прижимаясь ближе. Коралина льнёт к нему, не желая отдаляться даже ночью…