Когда Paramore с силой перехватывает удар стенда противника и сжимает в своей крепкой ладони руку Gold Experience, Джорно еле заметно кривит губы, ощущая передающуюся от стенда боль. Терпимо. Пока что он всего лишь показал, насколько сильна его хватка.
Серпенте склоняет голову, наблюдая за тем, как его противник отходит в сторону, слегка отступая. Он ослабляет хватку, намеренно позволяя Джорно уйти из-под его тяжёлой руки. Спокойствие мужчины даже не нужно ощущать: оно ясно видно по всему его расслабленному виду.
«
Почему он не нападает?» — Джованна сверлит пристальным взглядом владельца казино, почти что сканируя его. Серпенте кажется слишком скрытным, слишком закрытым. С него невозможно прочесть эмоции: всё, что удаётся распознать — презрение и надменность.
Он слишком самоуверен. Маска скрывает его лицо, лишая возможности считать эмоции.
«Он настолько уверен в себе, что просто играет с нами? Как это жестоко…»
Несколько следующих шагов, сделанных спиной вперёд, едва не заставили юношу врезаться в стену. Его ладони коснулись узорчатых обоев, не решаясь обернуться и оценить обстановку позади себя. Серпенте не позволил бы ему это сделать. К нему нельзя поворачиваться спиной, иначе придётся ощутить на себе внезапный удар.
Однако, несмотря на опасения самого Джорно, мужчина продолжал стоять совершенно спокойно — под его маской явно пряталась хищная ухмылка самого настоящего змея.
Джованна медленно перевёл взгляд на Коралину. Та откинула голову к стене, полностью оперевшись на неё всем телом, и тяжело дышала, прикрыв глаза. Юноша двинулся ближе к ней, по-прежнему не сводя глаз с противника. Слишком опасно было оставлять его вне поля зрения…
— Вы точно не можете сражаться? Ваша сила была бы очень нужна в данный момент…
Джорно заговорил тихо — почти зашептал. Его голос казался ровным и мягким, хотя внутри бушевали эмоции. Девушка ничего не ответила, тяжело приподняв грудь в очередном вздохе. Разрастающиеся по её телу цветы уже пошли вниз — по ключицам и предплечьям — обвивая своими тонкими лозами и корнями руку Панеттоне. Внутри дыхание перекрывали всё те же лозы, сдавливая лёгкие и пожирая жизненные силы…
— Знаете, даже растения не способны терпеть звуки, частотой свыше десяти децибел…
— Я бы с радостью помогла, но совершенно не могу… — Коралина открыла глаза, глядя на Джорно со слабым светом, по-прежнему оставшимся в её глазах. — Я не хочу сдаваться, веря в свои силы, но эта вера исчезает с каждой новой секундой…
Юноша взглянул на неё широко распахнутыми глазами. В них читалось сострадание и жалость, которые он сейчас испытывал к девушке, но не мог сказать ей об этих чувствах. Джорно молча стиснул зубы.
— Если бы я только избавилась от воздействия его стенда… — Панеттоне сглотнула, с трудом заставляя себя заговорить, — то смогла бы…
— Я сомневаюсь, что это возможно, — Джорно покачал головой. Он отвёл от девушки взгляд, лишь бы не видеть, как она через силу поворачивается в его сторону с немым вопросом, застывшим в её тёмных глазах. — Должен признать, что я, кажется, понял принцип действия стенда Серпенте.
— Лучше бы понял, как от него избавиться.
Коралина демонстративно фыркнула, убивая на это последние силы. Поведение девушки заставило уголки губ Джорно невольно поползти вверх. Во всей этой, казалось бы, безвыходной ситуации Панеттоне оставалась сама собой: слегка заносчивой молодой девушкой, которую Джованна увидел при первой полноценной встрече в «Libeccio»…
— Вероятно, способность начала действовать, проникнув в вас через кровь, — юноша поджал губы, глядя на Коралину, — В отличие от меня, вы были на тот момент ранены. Растения Серпенте воспользовались этим, проникнув в ваше тело, скорее всего, изначально в виде семян.
Коралина испустила тяжёлый вздох. Казалось, это единственное, что она сейчас могла делать. Беспомощность, которую вызывала сила стенда Серпенте пугала. Ни ноги, ни руки почти не слушались девушку, заставляя её медленно погружаться в отчаяние. Шевелящиеся корни растений всё также не доставляли ей боли, но с каждой новой секундой забирали её жизнь, медленно подводя её к своему финалу.
—
Мой стенд способен давать жизнь неживым предметам, превращать их в живых существ…
Голос Джорно слышится тягучей нотой сквозь пелену воспоминаний девушки. Те всплывают неосознанно, заставляя Панеттоне возвращаться в события прошлых дней…
Коралина смотрит на юношу, слегка щурясь от яркого света, пробивающегося в её квартиру сквозь широкое окно и отражаясь от тонкого стекла аквариума. Панеттоне замирает на секунду, останавливая погруженную в шерсть Тио руку. Мягкая светлая текстура чувствуется почти как приятная подушка. Ощутив это, пёс тут же шевелит ушами, будто бы прося у хозяйки разрешения, и спрыгивает с её колен, убегая вглубь квартиры. Силуэт светлого комочка пропадает почти сразу же, стоит только отвести глаза от узкого коридора.
Джорно провожает его мимолëтным взглядом и возвращается к замолчавшей в немой задумчивости Коралине. Кажется, мысли её сейчас волновал не столько принцип действия его стенда, сколько то, почему их разговор так затянулся. Девушка надеялась вернуть парню украденный кошелёк и совсем скоро избавиться от него — к таким смазливым мальчикам она довольно быстро теряла интерес, который почти всегда был лишь мимолëтным — но всё вышло совсем не так, как Панеттоне планировала.
— Занятная способность… — девушка закинула ногу на ногу, слегка поджимая губы. Она склонила на бок голову, с лёгким прищуром рассматривая Джорно.
Казалось, тот мимолётный интерес ещё оставался в её глазах, но уже формировался из совершенно иных чувств.
— Я обнаружил её не так давно, — еле заметно усмехнувшись, проговорил юноша, — и, на самом деле, ещё не приноровился к ней, чтобы использовать в полной мере.
— По-моему, даже так выходит довольно неплохо, — Коралина негромко хмыкнула, — Ты ловко провёл Голда, оставив его без моего браслета. Мне это понравилось.
— Я не думал, что вы так восхититесь этим, — Джорно задумчиво отвёл взгляд, глядя на мерно плавающих в аквариуме рыб, — Вы слишком просто отнеслись к тому, что я украл у вас достаточно дорогой браслет. Впервые встречаю человека, который бы восхищался вором.
— Мне до него нет особого дела, — Коралина пожала плечами, говоря с такой лёгкостью, которую юноша ещё ни разу ни у кого не слышал. — Я не дорожу подарками своих клиентов. Тем более…
Тон девушки слегка изменился. Она усмехнулась, заставляя Джорно вновь перевести на неё взгляд и увидеть эту усмешку, что тонкой линией расплылась по её пухлым губам.
— Никто во всём Неаполе не решился бы что-то у меня украсть. Большинство знает о моей связи с Бруно и не решится перейти ему дорогу. Но ты
особенный.
Последнюю фразу Коралина закончила так, будто бы говорила о чём-то привычном, обыденном. Ничего удивительного в её словах не было.
Для неё.
Джорно в лёгком удивлении взглянул на девушку. Он ничего не ответил, но расплылся в слабой улыбке, что на секунду тронула его губы. Коралина тяжело вздохнула, поправляя спавшую с плеч шубу. Девушка прикрыла глаза, поддаваясь мимолетному порыву, и поднялась с места.
— Думаю, тебе пора, — спокойно проговорила Панеттоне, поглядывая на юношу. — К вечеру мне нужно успеть договориться о встрече с Соней. Я надеюсь, мои связи сделают своё дело.
— Вы пойдете вопреки желанию Буччеллати?
Джорно слегка нахмурился, пристально глядя на Коралину. Та слегка прищурила собственный взгляд, желая что-то ответить на это, но промолчала. Она поджала губы, оставляя слова юноши без ответа.
— Соня может быть опасна. Всё же, она Большая Мамочка всего ночного мира Неаполя. Мне нужно не только разрешение на встречу с ней, но и поддержка. Я не пойду к ней без хоть какого-то предварительно составленного плана…
Слегка затуманенное сознание вернуло Коралину в настоящее, вынуждая хвататься за единственные остатки сил, что у неё остались. Она взглянула на Джорно, ощущая, будто бы взгляд её начинает туманиться.
— Прошу вас, — тихо произнёс Джованна, — мне нужна хотя бы малейшая ваша помощь. Сейчас вы — главное наше преимущество.
— Я постараюсь, — одними губами произнесла девушка, — Если я соберу достаточно сил, то вполне смогу ударить…
Джорно с благодарностью взглянул на Коралину. Не было сомнений, что он признавал её силу и возможность победить именно с ней. Дать бы только девушке шанс восстановиться и не погибнуть раньше…
— О чëм вы там шепчетесь? — голос Серпенте громом прокатился по всей комнате.
Юноша обратил на него взгляд глубоких глаз. Лицо под золотистой маской определённо усмехалось. Мужчина сделал шаг навстречу.
— Если ты надеешься на её помощь, то это вряд ли…
Договорить Серпенте не успел. Прямо перед его лицом из пола выросло несколько широких корней, устремившихся прямиком к нему. Быстрый и резкий выпад едва не застал его врасплох, однако мужчина вновь перехватил корни голой рукой. Только-только созданные растения беспомощно замерли в его руке, подрагивая и надеясь освободиться.
— Знаешь, пожалуй, я уважаю твою решимость и самоуверенность, Джорно Джованна, — горько усмехнулся Серпенте, — В моё время было много таких, как ты.
Мужчина замолчал на секунду, а затем слабо покачал головой. Маска не давала возможности верно распознать все его эмоции, а крутить головой в ней было ещё тяжелее.
— В сороковом году мы все были такими: свято верили в союз Италии и Германии, лелея в душе надежду и решимость… — Серпенте сильнее сжал корни в своих руках, ощущая, как импульс отдаётся в его собственное тело, — Вот только уже через три года мы потеряли не только Сицилию, но и множество своих людей.
Мужчина глубоко вздохнул, оборачиваясь. Он и не успел заметить, как Джорно, использовав корни в качестве приманки, подобрался к нему со спины. Золотистое сияние мелькнуло у Серпенте перед глазами. Удар пришёлся в самую грудь. Gold Experience нанёс удар не жалея своих сил.
— Это ещё одна сила моего Gold Experience, — протянул Джорно, смотря на своего противника, — Все чувства разом обманывают тебя. Тебе кажется, будто бы ты переполнен силой, но на самом деле ты двигаешься всё медленнее и медленнее!
Серпенте не двинулся с места. С его губ слетел достаточно ощутимый смешок. Мужчина сжал корень ещё сильнее, ломая тот. Прежний импульс прошёл по всему его телу, вынуждая сплюнуть вглубь маски кровь. Удар по живому существу, созданному всё тем же Gold Experience не прошёл для него бесследно. Мужчина едва не скорчился от боли, которую принёс ему непрямой удар, и отбросил сломанный корень в сторону.
— Да… я не ожидал, что и подобная сила есть у тебя в запасе, мальчишка, — Серпенте говорил по-прежнему спокойно, не испытывая на себе совершенно никакого беспокойства от удара стенда противника.
Тонкие струйки крови опустились на пиджак мужчины, пачкая и портя ткань. Он стёр их большим пальцем и тут же поднёс его ближе к прорезям маски.
— Что ж… — плавно произнёс Серпенте, будто бы намеренно растягивая слова, — придётся подпитаться ещё жизненными силами твоей дорогой подруги, раз уж твой стенд умудрился меня ранить.
Джорно едва не застыл на месте, ошарашенный тем, что его, казалось бы, продуманный выпад вместе с ударом оказался совершенно бесполезным. Он лишь слегка задел Серпенте. Как такое возможно?!
Юноша сжал руки в кулаки, мысленно приказывая себе не сдаваться. Его положение ещё не было таким отчаянным и ужасным, чтобы Джованна был готов бросить всё и сдаться.
— Похоже, ваш стенд позволяет вам спокойно манипулировать собранной жизненной энергией, верно? — натянуто произнёс Джорно, смыкая губы. — Вы так ловко избежали удара моего Gold Experience. Жизненной энергии у вас и так предостаточно, так что его удар не оказал должного воздействия. Клин клином…
Он горько усмехнулся, надеясь хотя бы своими словами отвлечь Серпенте от лечения самого себя.
— Правильно думаешь, Джорно Джованна, — мужчина замер на месте, возвращая свой взор к юноше. — Я ведь не договорил… В то время, когда только начиналась Вторая Мировая Война, мы все думали, что на пару с Германией выйдем из неё победителями, станем героями… Я тогда был примерно твоего возраста…
Слабое шипение сорвалось с губ Серпенте, когда его руку пронзила резкая боль. Ещё один корень, выросший за считанные секунды, проткнул насквозь его ладонь, устремляя ввысь свой острый наконечник. Кровь запачкала руку мужчины и слабыми струями потекла по шероховатой поверхности корня.
Серпенте усмехнулся, едва не срываясь на слабые, но довольно безумные смешки.
— Ты не оставляешь своих попыток. Это хорошо…
Джорно взглянул на проткнутую ладонь Серпенте. Он оборвал корень, получая новый урон, но уже практически не обращая на него внимания. Как только несчастное растение безжизненно упало на пол, мужчина тряхнул ладонью. Стоило ему сделать это, как рана медленно принялась заростать, восстанавливая кровь и плоть. Джованна с нескрываемым ужасом взглянул на это. По его лицу скатилась слабо заметная капля пота.
— Так вот в те годы из моих товарищей в живых остался мало кто… — Серпенте сжал руку в кулак, проверяя, насколько хорошо восстанавливается раненая ладонь. — К сорок третьему году, когда Муссолини был арестован, из всех них остался один лишь я…
Очередной корень устремился прямиком в сторону мужчины. На этот раз он не сумел среагировать вовремя. Острый конец его хлестнул по лицу Серпенте, уничтожая его маску. Та дала трещину ровно по месту удара. Золотистый каркас её распался на две почти ровные половины, с гулким стуком упавшие на пол. Джорно застыл на месте, глядя на открывшееся лицо противника.
— Ваши слова… — юноша поджал губы, не веря своим глазам, — Вы говорили о Второй Мировой… Получается, вам не может быть меньше семидесяти…
Джованна нахмурился, сдерживая порыв отпрянуть всем телом. Он ещё раз поднял взгляд на Серпенте. Теперь, без маски, на него смотрел явно молодой мужчина, которому едва можно было дать больше тридцати. Светлые волосы платинового оттенка выбились из аккуратно собранной и зачёсанной назад причёски, спадая на бледное лицо, которое теперь пересекала тонкая алая линия. Корень ударил настолько сильно, что сумел не только рассечь маску, но и лицо под ней.
Юноша смотрел на него и не мог поверить, что под массивной маской прятался человек, чьё лицо явно не соответствовало его годам…
— Какой догадливый и умный мальчик, — Серпенте рассмеялся. Его губы скривились в уродливой усмешке, которую теперь ничего не скрывало. Казалось, рана, пересекающая его лицо, мужчину совершенно не волновало. — Вынужден удивить тебя. Мои силы позволяют мне даже поддерживать молодость и красоту за счёт чужой жизненной энергии. С ней я могу практически всё!
Последние свои слова он почти прокричал, устремляясь вперёд. Резкий выпад застал Джорно врасплох. Он сплоховал. Горло тут же было схвачено кольцом чужих пальцев, крепко обхвативших его кожу и давящих так, что Джованна ощутил лёгкое головокружение почти сразу же.
Юноша попытался вдохнуть изо всех сил, однако это у него вышло чрезвычайно плохо. Чуть ниже его глаз мелькало искажённое гневом лицо Серпенте. Казалось, в этот момент на нём проступали складки еле заметных морщин, безудержно пытающихся вернуть ему соответствующий возрасту облик.
Джорно схватился за перекрывающие его дыхание пальцы. Ногти зацарапали по коже, словно надеясь, что монстр перед ним отпустит его. Но Серпенте был непреклонен. Он лишь сильнее сжал свои пальцы, поднимая парня всё выше. На лице мужчины читалось совершенно не нормальное выражение. Казалось, он наслаждался агонией своей жертвы…
Удар в спину пришёлся совсем внезапно. Резкий, толкающий вперёд, подобно порыву ветра. Он не был настолько сильным, но, всё же, привлёк внимание Серпенте. Тот разжал пальцы, позволяя Джорно плашмя упасть на пол.
Такой удар мог напоминать лишь налёт звуковой волны, разлетающейся по всему закрытому помещению.
— Чёртова Сирена! — Серпенте резко развернулся, устремляя свой взгляд в сторону Коралины. Его глаза, в этот момент пылающие неистовой ненавистью, смотрели лишь на неё.
По-прежнему тяжело дыша, девушка усмехнулась. Голубоватый силуэт стенда таял на глазах, пропадая от фигуры самой Панеттоне. Она истратила последние свои силы.
Мужчина сжал руки в кулаки, пытаясь сдержать собственные эмоции. Ему нельзя было распаляться, пытаясь прикончить обоих противников сразу же.
— Тебе всё равно конец, — склонив голову, презрительно выплюнул Серпенте, — К чему эти жалкие попытки?
Коралина ничего не ответила, пытаясь набрать в лёгкие желанный кислород, который улетучивался даже быстрее, чем её силы.
— Пожалуй, тебе повезло, Коралина. Ты так долго не умираешь… Это явный признак того, что жизненной энергии у тебя было на целую долгую и прекрасную жизнь.
Усмешка мужчины переросла в самый настоящий оскал.
— Но я забрал у тебя эту жизнь! Она послужит мне, чтобы продлить мою собственную и добиться самого настоящего бессмертия. Я буду подобен небожителю!
— Ты так самоуверен… — девушка качнула головой, расплываясь в слабой улыбке. — Не ставить ни во что своих собственных противников — очень плохая черта, поверь мне. Так говорил мой учитель…
Коралина усмехнулась, замечая, как Серпенте смотрит на неё в недоумении. Тонкая лоза едва ощутимо касается кожи на его шее, затягиваясь, подобно верёвке. Секунда — и мужчина уже находится в том же самом положении, что и Джорно секундами ранее.
— Я превратил одну из частей твоей маски в виноградную лозу. Именно она сейчас душит тебя, не оставляя и шанса…
Серпенте попытался дотянуться до лозы, однако Джорно намеренно усилил её воздействие, давя всё сильнее и сильнее. Его рука была сжата в кулак до такой степени, что на бледноватой коже проглядывались вены. Юноша не щадил своего противника в точности также, как и он сам…
※※※
— Ударь ещё раз! Резче!
Сухой тон Бруно чётко слышится сквозь его голос, отскакивая от стен пустой квартиры. Он смотрит строго, не желая отступать от своего.
Коралина уже тяжело дышит, слегка опираясь на собственные колени, и поднимает взгляд на молодого человека. Рассмотреть его должным образом девушке не удаётся: тёмные пряди спадают вперёд, закрывая ей практически весь обзор.
— Не могу больше. Всё равно ничего не выходит, — выдыхает Панеттоне.
— Мы будем пытаться пока у тебя не получится, — строго цедит Буччеллати, стоя на своём. — Пока не выясним, может ли твой стенд сам воспроизводить звуковые волны, которые можно использовать для ударов, будем продолжать пытаться.
Коралина хочет возразить, убирая с лица пряди и поднимая голову, но вместо это лишь тяжело вздыхает, полностью выпрямляясь. Теперь она вновь стоит прямо перед Бруно, исподлобья поглядывая на него, словно провинившаяся девочка.
Молодой человек скрещивает на груди руки, смотря на девушку с неподдельной строгостью и серьёзностью. Коралина не сказала бы, что любит эту его сторону, однако как своеобразный учитель он хорош. По крайней мере, его «уроки» не оплачиваются долгом самой девушки, иначе за каждую бы такую тренировку Панеттоне приходилось бы торчать на улицах Неаполя допоздна, собирая нужную для Бруно информацию по крупицам.
— Мой Sticky Fingers намного сильнее твоего Seven Seas, что касается чистой физической силы, но я бью не в полную силу, так что тебе следует лучше стараться.
Девушка тяжело вздыхает, слабо кивая. Она прикрывает глаза, втягивая носом воздух, и пытается вновь сосредоточиться на собственных чувствах, чтобы призвать стенд.
Его голубоватое свечение привлекает внимание Sticky Fingers, который слабо наклоняет голову в сторону, словно бы изучая новоприбывшего. Со стороны стройная фигура стенда Коралины максимально контрастирует с массивным и грубым стендом Бруно. Девушка уже давно успела подметить, что это слегка меняет её восприятие их «сражения».
Seven Seas смотрит на своего противника с лёгким прищуром. Его зеленоватые глаза, как всегда горящие ярким неоном, не сводят пронзительного взгляда со стенда Бруно. Кажется, будто бы он напряжён в точности также, как и сама Коралина. Она ждёт удара, который придётся совершенно внезапно. Девушка знает это.
Буччеллати всегда выжидает и лишь потом бьёт. Его удары быстры и внезапны. Панеттоне уверена, что это касается не только боя со стендами…
«
Войну выигрывает не тот, кто умеет сражаться, а тот, кто умеет ждать» — почти всегда говорил ей молодой человек. Его навыки в этом, пожалуй, были безупречны.
Стоит Коралине на секунду погрузиться в свои мысли — лишь окунуться — как Sticky Fingers наносит резкий удар. Его выпад быстрый и внезапный. Девушка успевает лишь блокировать его. Её стенд скрещивает перед собой руки, закрываясь от удара.
Тонкая молния расползается по руке Панеттоне и она чувствует, как она слегка подрагивает, вынуждая сдерживать удар Sticky Fingers.
Бруно разочарованно качает головой, едва сдерживаясь, чтобы не цокнуть языком.
— Коралина…
— Я стараюсь! — выдаёт в ответ девушка, даже не дожидаясь того, чтобы Буччеллати договорил. Она уже знает, что он вновь скажет. — Ты слишком быстрый в ближнем бою.
— Глупо полагать, что твой возможный противник будет иным, — сухо проговорил Бруно.
—
Возможный, — скривив губы, повторила его слова Коралина. — Думаю, в большинстве случаев нельзя полагаться лишь на грубую физическую силу…
— Правильно думаешь, — Бруно негромко вздохнул, отзывая свой стенд. Sticky Fingers растворился в воздухе, оставляя после себя лишь туманную, едва заметную дымку. — Пожалуй, на сегодня хватит.
Молодой человек отошёл к сторону, слегка опираясь руками о стол и поднимая с его поверхности бутылку с водой. Отхлебнув пару глотков, он протянул её Коралине, предлагая без лишних слов. Девушка приняла бутылку, сразу же заглатываю добрую половину её содержимого.
Панеттоне тяжело вздохнула, вытирая с губ оставшиеся капли. Вода немного взбодрила её, ведь эта тренировка забрала у Коралины не мало сил. Ощущения оставались такие, словно бы они сражались собственной физической силой, а не её воплощением в виде стендов.
Бруно молча смотрел, как девушка делает ещё несколько глотков. Закончив с этим, она без сил опустилась на диван, слегка оттягивая ткань своего спортивного топа и прикрывая глаза.
— Знаешь, — произнёс Буччеллати уже мягче, чем во время тренировки, — эта твоя сила чем-то напоминает мне сирен.
Коралина вновь распахнула глаза, озадаченно глядя на молодого человека. Похоже, примерно такой реакции Бруно и ждал. Он загадочно улыбнулся, подходя ближе к дивану.
— В детстве отец рассказывал мне истории о сиренах, что живут в Средиземном море и подплывают к берегам Неаполя. Жить в Неаполитанском заливе они боятся — слишком много людей поблизости — а вот глубины моря выбирают с радостью.
— Сирены… это ведь существа из мифов, что очаровывают моряков своими песнями, — чуть нахмурившись, будто бы пытаясь тоже что-то припомнить, протянула Коралина, — Они фигурировали в «Одиссее».
Бруно кивнул, полностью соглашаясь с девушкой. Она ещё раз озадаченно посмотрела на него, как будто бы всё ещё не находя между этим связь.
— Ты думаешь, что я похожа на сирену?
Панеттоне слабо дёрнула указательным пальцем в свою сторону, показывая на саму себя, а затем усмехнулась.
— Нет, я, конечно, очаровываю и обманываю мужчин, но то, что я питаюсь их плотью и кровью — это вряд ли.
— Ты видишь сирен именно такими: жестокими и кровожадными? — Бруно склонил голову, изучая девушка внимательным взглядом. — Многие бы сказали совершенно иначе.
Коралина невольно разомкнула губы, собираясь что-то сказать, но оборвала себя ещё на мысли об этом. Она сомкнула пухлые губы, продолжая смотреть на молодого человека, а потом, всё же произнесла:
— Мифы — не сказки. В них есть место лишь жестокости, близкой к не менее жестокой правде.
— Коралина, — он вновь мягко произнёс её имя: в точности как она любила. Голос Бруно заставил Коралину на секунду вздрогнуть. Она заметила, как он слабо покачал головой, прикрывая глаза. — Ты видишь этот мир жестоким и ужасным, от того и взгляд твой серый и мрачный… Не буду лицемерить, говоря, что и сам вижу его именно таким, — Бруно тяжело вздыхает, — Но в этом мире есть место добру и состраданию. Хорошим людям. На твоём месте они бы ответили совершенно по-другому…
— Какое отношение это имеет к сущности сирен? — негромко фыркнула девушка, явно не собираясь сейчас слушать отцовские нотации и наставления.
Буччеллати усмехнулся, прекрасно считывая с лица Коралины лёгкое недовольство, которое вызвали его слова.
— Ты знаешь, что Неаполь основала сирена?
— Вот это мне уже немного знакомо, — Панеттоне прикрыла глаза, слабо улыбаясь, — Миф о Парфенопе, верно?
— Верно, — Бруно вновь кивнул.
— У него тоже нет счастливого конца… — Коралина откинулась на спинку дивана, глядя в пустой потолок. — Парфенопа бросилась в море, когда её пение не смогло достичь ушей моряков, и разбилась о камни. До Неаполя доплыло уже лишь её мёртвое тело…
— У этой истории есть совсем другой финал.
Коралина заметила, как на неё опустилась лёгкая тень. Буччеллати подошёл к ней, слегка нависая над её хрупкой фигуркой, стараясь заглянуть прямо в глаза. Девушка подалась вперёд, поглядывая на него снизу-вверх.
— Нужно просто верить в его подлинность…
Лёгкий смешок сорвался с губ Панеттоне.
— Так чем же я похожа на сирену? Парфенопу… — Коралина горько усмехнулась, — Судьбой?
— Вовсе нет, — мягко произнёс Бруно. Он коснулся щеки девушки, по-прежнему окрашенной слабым розоватым румянцем после тренировки, и нежно провёл по ней большим пальцем. — Ты способна управлять звуками, подобно сиренам. Это ужасает и восхищает одновременно. Разве сирены не такие же?
Панеттоне опустила взгляд, чувствуя, как трепещат её ресницы. Прикосновение Буччеллати казалось горячим — почти обжигающим.
— Я думаю, что ты способна даже сама воспроизводить эти звуки, ударные волны. Нужно просто раскрыть эту способность.
— Время покажет, — разжав сомкнутые губы, произнесла Коралина. — Я не могу говорить что-то о своих способностях сейчас…
※※※
Бруно смотрел на собственное отражение, мелькающее в темном стекле главного зала. Множество других гостей отражались там же, мелькая позади него размытыми фигурами. Капо тяжело вздохнул, вынуждая себя стиснуть зубы.
Атмосфера, окутавшая казино, с каждой новой минутой лишь сильнее напрягала. Меньше двадцати минут назад крупье объявил о том, что главный виновник всего торжества — директор открывшегося казино — опаздывает, но Бруно всё меньше верилось в это.
Он сосредоточил взгляд на отражении в стекле, встречаясь с собственными глазами.
«
Как ты там, Коралина? Я не могу связаться с Джорно или Мистой, дабы не вызывать подозрений у других членов Пассионе, но очень бы хотел знать, в порядке ли ты… » — мысли перемешивались в голове, не давая капо мыслить чётко и ясно. Пожалуй, на этом сказывалось не только количество выпитого алкоголя. Его бездействие было частью плана. Цель Бруно: играть роль пришедшего на вечер капо, не вызывая подозрений, что в возможно прогремевших на всё казино событий он замешан, как организатор.
Буччеллати сжал кулаки. В поле его зрения попал человек, явно смотрящий в его сторону. Низенький косоглазый старичок никак не походил на собравшихся на вечере других гостей. От них на нём был соответствующий мероприятию пиджак.
Что здесь может делать подобный человек? Бруно прекрасно знал, что именно его не стоило судить по первому взгляду и внешнему виду. Внешность обманчива. За образом простого «старичка» прятался один из лидеров Пассионе, являющийся таким же капореджиме уже несколько лет.
— Синьор Периколо, — Буччеллати слабо кивнул, вновь приветствуя подошедшего мужчину. — Разве мы не говорили с вами несколькими минутами ранее? Ещё остались какие-то важные нерешённые дела?
— Нет-нет, — старик покачал головой, успокаивающе выставляя вперёд ладонь, — Всё в полном порядке. Я лишь хотел выразить вам своё уважение и ещё раз поздравить с новой приобретённой должностью.
— Это ни к чему, — возразил Бруно, — Вы ведь были первым человеком, кто узнал о ней, потому что сами же и передали мне титул Польпо.
Периколо, казалось, слегка скривился, когда молодой человек упомянул бывшего капо, имевшего под своим контролем почти весь Неаполь — добрую его часть так уж точно — но быстро спохватился, возвращая своему лицу привычное выражение. В семье не принято плохо говорить о других…
— Должен предупредить вас, синьор Буччеллати, — слегка понизив голос, произнёс старик. Его тон стал более мрачным и серьёзным, — в Неаполе многие имели зуб на Польпо и будут готовы мстить даже его преемнику. Капореджиме нынче мрут как мухи…
Последние слова Периколо заставили Бруно невольно вздрогнуть. Слабая дрожь пробежалась по его телу, пустив по спине холодок. С трудом Буччеллати удалось сохранить свою привычную маску спокойствия, чтобы ответить старику.
— Спасибо за предупреждение, синьор Периколо. Я буду очень осторожен.
