Война никогда не меняется.
Это утверждение отряд штурмовиков прочувствовал на себе. Уже больше месяца они занимаются одной и той же рутиной. Бой, привал, бой, привал, бой, привал..... можно продолжать бесконечно. Если в начале их боевой карьеры был некий запал, то сейчас всё померкло на фоне однообразия. Лишь итальянская кампания смогла вновь разжечь огонь азарта, который доливался коктейлем из красочных взрывов, крови и жестокости. Но она закончилась и им поступил приказ вновь двигаться в следующую страну. Вот только по развитию оставшиеся на континенте страны не могли сравниться ни с ними, ни с итальянцами. Поэтому отряд воспринял всё это как просто очередные будни. И лишь известия, что вскоре всё это закончиться и они вернутся к семьям, радовали их. Под солдатами гудел мотор Pz 4, который уже стал словно родным. Из люка на башне, высунувшись по пояс, командир танка смотрел на окружающие пейзажи. Штурмовики же просто сидели на корме и занимались своими делами: Хельмут любовался своим огнемётом, который отлично показал себя в боях, Керц и Рубен разговаривали о чём-то своём, Гюнтер спорил с Фрицем на тему устраивания попойки, когда они вернуться домой, а Юрген держал в руках фотографию и рассматривал её, предаваясь воспоминаниям. На ней был изображён весь отряд, стоящий рядом с друг другом и улыбающийся на фоне горящего здания на одной из улиц Милана. Да, знатный штурм выдался. Он, как сейчас, помнит. Изуродованная улица, мёртвые солдаты и жители итальянского города, горящий дом, который горел уже несколько часов и все не хотел тухнуть, сгорая тем самым до тла. И они. Сам парень, стоящий крайним справа, перевесил свой пистолет-пулемёт на живот и прислонился левым плечом к Гюнтеру, который сделал самое серьёзное лицо, какое только мог. Посередине стоял Керц с обыденным выражением лица и разве что слегка приподнятые уголки губ выбивались из всего этого. Слева от него располагался Хельмут и крайним был Фриц, державший в руках фляжку с алкоголем. Да, фотография не то, чтобы и прям суперкрасивая, но она согревала внутри парня. Ведь он всегда может её достать и вспомнить все их похождения. Вспомнить все смешные моменты и их групповой ржач по какому-нибудь случаю. Вспомнить как они все вместе дружно шли в атаку. Ведь в конце то концов все это кончится и останутся лишь воспоминания о былом отряде ветеранов. Юрген взбодрился и убрал фотографию себе под каску во внутренний кармашек на макушке. Все раздумья о будущей жизни потом, когда это все кончится. Сейчас же лучше просто наслаждаться моментом. Поэтому начать просто рассматривать окружение было хорошей идеей. Особенно когда из-за макушек деревьев показались высокие пики гор....***
Кто же знал, что, подъезжая к величественным вершинам, прямо по дороге, они встретят деревню? Правильно — никто. Ведь разведка за ними не поспевала, поэтому периодически приходилось продвигаться чуть ли не на ощупь. Но не столько сама деревня их удивила, сколько, то, что она горела. Буквально. Все дома будто недавно были подожжены, а поля с посевами были уничтожены не только огнём, но ещё и усилиями человека. Эти выводы можно было сделать из того, что деревянные постройки даже не начали рушиться, а поля с посевами были вспаханы слишком небрежно, чтобы можно было подумать, что люди реально так сеют культуры. Танк Рубена остановился на середине деревни. В общем то и целом им делать тут было нечего, но лучше всё же было спросить у оберста, что делать дальше. Ответ был ожидаемым — "Ехать дальше на большей скорости, чем ранее". Этот приказ складывался из того, что те, кто живёт в этой деревне не могли далеко уйти, поэтому их следовало догнать. Танк рванул с места и поехал по просёлочной дороге с максимальной скоростью, которую только мог выжать. Штурмовики, сидящие на корме, конечно, чуть не упали, но всё же смогли удержаться. Колонна двинулась в лес нагонять противника. И вправду, буквально через полчаса впереди показались повозки. Некоторые были с продуктами, некоторые с крестьянами, а некоторые с военными. Замыкающая была именно с последними, поэтому по бронированной машине открыли огонь из луков. Но они, само собой, ничего не могли сделать, поэтому танк грозно надвигался на повозку, становясь всё ближе и ближе. Пулемёт в корпусе затрещал непрерывно, поливая свинцом всё, во что мог целиться, а отряд штурмовиков начал стрелять в военных в повозке, изрешетив тех пулями. Танк продолжил ехать на повозку, поэтому вскоре он её нагнал и буквально на всей скорости переехал, задавив всех в ней своими гусеницами и переехав лошадей, которые её и двигали. Орудие выплюнуло с грохотом свой снаряд, и тот, пролетев сквозь несколько деревянных колесниц, разорвался, уничтожая впереди едущую конницу, тем самым преградив путь колонне. А дальше было лишь дело техники. Дерево скрипело и проламывалась под напором железной махины, а тех, кто успел выскочить, пулями изрешечивали штурмовики, сидящие на броне. Вперёд колонны, обогнав её, вырвался бронетранспортер, который окончательно закрыл путь колонне. Из него высыпала пехота, которая, при поддержке станкового пулемёта на бронетранспортёре, поливала свинцом всех, кого видела. Дети, старики, женщины, немногие стражники и зрелые мужчины — все их перемалывала колонна техники Великого Рейха, не оставляя в живых никого...***
Бойня закончилась так же быстро, как и началась. Теперь на просёлочной дороге лежали остатки от повозок и много трупов, совсем немногие из которых были одеты в доспехи или имели при себе оружие. Но никто из солдат Вермахта не задавался вопросом, правильно ли всё это? Заслуживают ли все эти люди смерти? Зачем им спрашивать такие вопросы? Ведь у них есть приказ и железная вера в фюрера и их великую родину. Они знают, что защищают свои дома, семьи и в принципе всё население страны. А ещё им было весело. Очень весело. Слушать, как люди кричат от боли под гусеницами танка. Смотреть, как они смотрят на тебя глазами, полными ужаса и мольбы о пощаде. Чувствовать, как становишься сильнее от их страха. Ведь не зря говорят: "Stormtroopers ernähren sich von der Angst in den Augen des Feindes""Штурмовики питаются страхом в глазах их врагов" Дальше колонна перестроилась в изначальный порядок и продолжила путь. Оберсту доложили, что впереди этот бесконечный лес прервётся и далее будет огромное поле. На части, куда их колонна выедет, уже будут стоять свои войска, а вот напротив, на другом конце, будет стоять противник. Поэтому ему следует соединиться с основными силами и нанести удар по группировке врага одним большим бронетанковым строем, как они делали это ранее много раз. Обычная пехота лишь сидела на своих местах и ела. Нет, это был не обед. Просто солдаты решили перекусить. Поэтому они просто ели собственную плитку шоколада, да пили воду из фляжек. — Как думаете, быстро мы с ними разделаемся? — спросил Юрген, попивая воду из фляжки, при этом пытаясь ее не разлить из-за тряски. — Думаю да. Наверное, опять артиллеристы поработают или авиация и нам лишь придётся добивать выживших. — ответил Керц, смотря на горы, которые стали ближе и были по правую сторону от них на расстоянии примерно в 10 километров. — Жаль. Я-то думал, что мы еще сможем повеселиться. — удручённо ответил Юрген. — Не расстраивайся. Нам ещё как-никак зачищать всю оставшуюся местность. Там уж точно повеселимся. — похлопал по плечу парня Хельмут. — Говорите так, будто вы маньяки и убийцы. — сказал Гюнтер осуждающим голосом. — Не тебе нам всем мораль читать. Тебе же тоже нравится. — положил на плечо брата руку Фриц. Его слова все поддержали бодрыми кивками головой. — Да, ты прав. Меня это всё и вправду забавляет. Но я это и не отрицал. Да и не утверждал, что мы маньяки и убийцы, а просто озвучил свою мысль. — ответил на замечание Гюнтер, отхлебнув из своей фляги. — Ну может остальные нас такими и видят. Но мы то все прекрасно знаем, что делаем это ради нашей родины, фюрера и наших семей. Поэтому на других можно наплевать. — Подытожил Керц, после чего разговор ушёл в другое русло...***
На поле уже который час грохочут двигатели танков и бронемашин в ожидании рывка. Солдаты уже заняли свои места в них и на них, тоже ожидая сигнала к атаке. Всё вокруг замерло: птицы не пели и даже не летали, воздух не дул вовсе, вся живность будто вымерла. Керц смотрел на стрелки его карманных часов. Совсем скоро должен начаться артиллерийский обстрел. Осталось лишь немного подождать... — Эй, смотрите! — внезапно с изумлением прикрикнул Гюнтер, обращая внимание сначала на себя, а потом на тех, на кого указывал его палец. Прямо к ним на лошадях двигалась троица в блестящих доспехах. Причём у скачущего впереди они были покрыты золотом и сильнее всего отражали солнечный свет. Керц глянул на часы. До артобстрела пять минут. — Они успеют до нас доскакать. — пробормотал командир отряда, после чего, поразмыслив, приказал, спрыгивая с брони: — Юрген, Хельмут, со мной, остальным оставаться здесь. Названые люди спрыгнули за командиром, взведя оружие. Точнее взвёл его только Юрген, ведь у Хельмута огнемёт, а он всегда на готове. Троица двинулась к скачущим. Вскоре они встретились и остановились напротив друг друга. Мужчина в золотой броне провёл коня слегка вперёд. Керц, увидев это, тоже вышел вперёд. — Да здравствует король! — сказал златобронник и прислонил руку ко лбу и опустил, одновременно протягивая к Керцу ладонью вверх. Его язык был сначала непонятен, но вскоре мозг подстроился и под эти слова. Хорошую всё-таки способность дал фюрер арийскому народу. — Слава фюреру! — ответил тем же языком командир штурмовиков, сначала ударив кулаком себя в грудь в область сердца, после чего выпрямил её и поднял вверх на 45 градусов, при этом ладонь смотрела вниз. — Что привело вас на наши земли? — спросил мужчина на коне, положив руку обратно на гарду меча у него на поясе. — Нас привела цель завоевания новых земель и получения полезных ископаемых. — ответил Керц, вернув правую руку обратно на рукоять пистолета-пулемёта, ремень которого висел у него на шее, а сам он лежал на туловище. И нет, вы не подумайте, командование не говорит свои цели каждому до рядового. Солдаты на это и не жалуются, ведь они лишь выполняют приказы, получая за это деньги, льготы и много чего ещё. Поэтому на данный момент Керц сказал всё просто от балды, придумав на ходу. — Вы прекрасно должны понимать, что мы просто так не сдадимся. Но мы наслышаны о вас, поэтому предлагаем сделать так: мы платим вам дань, а вы нас не трогаете. — предложил мужчина на коне. — Никак не подходит эта сделка. Да и уже всё решено. Поэтому вам лучше вернуться к своим войскам и погибнуть, как подобает солдату и бойцу. — отрезал Керц, не желая дальше продолжать разговор. — Что ж, так и быть. Удачи вам погибнуть в муках. — грубо ответил златобронник и развернул лошадь, дав знак своим спутникам уходить. Керц же вернулся к Хельмуту и Юргену. — Мудила. — пробормотал Керц, после чего они пошли назад. *** Но конной троице не суждено было добраться до своих. Ведь сразу, как только Керц, Юрген и Хельмут вернулись к своим, начался артудар. Снаряд разорвал тех троих, упав прямо им под ноги. Но основное войско.... выстояло. Снаряды разрывались над ним, будто врезаясь во что-то. Получилось так, что они были будто под щитом, вокруг которого было поле, вспаханное снарядами. — Это что ещё за херь ?! — изумленно удивился Рубен, высунувшийся из своей командирской башенки и наблюдавший за всем этим через бинокль. — Хуй его знает. — так же удивленно ответил Керц, но сразу посерьезнел. — И мы сейчас узнаем. Была дана команда "В атаку!". Сотни машин ринулись с места, и на большой скорости преодолевали расстояние между собой и противником. Враг тоже не стоял на месте и орды пехоты и конницы двинулись на них. Первое соприкосновение было с конницей. Она, закономерно, ничего не смогла сделать с танками и бронемашинами, поэтому её быстро смели, хороня под траками и колёсами людей в латных доспехах и коней в броне. Скрип металла был прекрасной симфонией для ушей танкистов, которые тем временем просто поливали из всего, чего могли, перед собой. Это давало свои плоды в виде воронок от снарядов и трупов в них и вокруг них. Когда же наконец произошло соприкосновение с пехотой было самое весёлое. Ведь началась настоящая мясорубка. Пули летели во все стороны, в ход шли сапёрные лопатки и ножи, повсюду слышались ор, маты и крики боли. Но из всего этого балагана выделялся один противник. Он был одет в полностью литую броню с достаточно массивным шлемом* и вооружён огромным молотом. Вот только он вертел этим молотом, будто у него в руках была деревянная палка, и раскидывал как солдат Вермахта, так и иногда своих, цепляя их оружием. Но главной странностью было то, что пули его не брали. — Хельмут, свари этого уёбка в собственном соку! — крикнул Гюнтер, сражаясь с противниками с помощью штык-ножа на винтовке и стреляя из неё. Огнемётчик услышал зов товарища и перевёл сопло огнемёта на врага, направляя струю жгучей смеси прямо на него. Попав на бронника, смесь проникала прямо под броню, мигом заставив солдата закричать. Но, на удивление, он продолжил сражаться и даже больше! Он, сквозь адскую агонию, двинулся к огнемётчику! Но намерения столь странного солдата прервал выстрел из танка, ведь снаряд попал прямо по нему и, но не разорвался, а лишь оттолкнул. Но и тут произошла магия. Он не отлетел, а лишь просто упал, всё также находясь в агонии. Но солдат выпустил из рук молот, поэтому внезапно броня с него исчезла, и он познал весь ужас попадания на себя столь жгучей смеси. Юрген, находящийся достаточно близко, сквозь всю эту мясорубку пробежал к нему и расстрелял лежащего, после чего поднял с земли молот. И как только парень это сделал, мигом покрылся той же бронёй, что и была на убитом. Поэтому парень теперь сражался именно молотом, решив разобраться со всем этим потом, когда бойня кончится... А она кончилась довольно быстро. Все же технологическое превосходство дало о себе знать, поэтому поле было усыпано трупами в основном противника. Да, потери среди своих были, но незначительные. И наконец всё внимание большинства перевелось на Юргена, который все ещё был одет в странную литую броню. — Стойте, стойте, это я, Юрген. — замахал руками парень, когда на него навели сопло огнемёта. — Юрген? Как ты так быстро эту броню надел? — удивлённо спросил Керц, опуская дуло пистолет-пулемёта. — Я не знаю. Как только взял в руки молот, так сразу покрылся ей. — ответил парень. — А ну-ка, отпусти его. — сказал Хельмут и Юрген послушно бросил молот на землю. Как только он выпустил его из рук, броня сразу же спала, возвращая парня к изначальному виду. — Прекрасно! У нас ещё одна странная хрень. Учёные будут довольны. — пробухтел совсем рядом голос оберста, подошедшего на странные звуки...