***
Гюнтер и Хельмут пробирались по широкой оживлённой улице города. Толпа мешала идти быстро, но всё же хороший темп они набрали. — Блять, что ж вас тут так много то? — пробормотал на немецком Гюнтер, иногда просто расталкивавший людей. — Согласен. Даже в Берлине столько народу по улице не ходит. — ответил ему на том же языке Хельмут, который толком то к людям не прикасался, лавируя между ними. Как же они были рады, когда это всё кончилось и они наконец свернули на менее оживлённую улицу, по которой предстояло им идти до церкви. Она же предстала перед ними во всей своей красе, ведь улица вела прямо к ней. Ну как в красе.... скорее просто полностью открываясь перед их взглядами. Ничего экстраординарного в ней не было: золотые купола, белокаменная, довольно высокая, имеющая один большой купол и на маленьких четырёх башенках поменьше. Обычная церковь, в Великом Рейхе такие в деревнях и маленьких городах стоят. Только при этом купола тех венчают знаки богов Бештелен — подзорная труба, означающая наблюдение, и свиток, изображающий закон или порядок. У этих же ничего такого не было. Подойдя к главному входу, состоящему из большой арки с двумя массивными дверьми, на табличке разведчики прочитали: "Храм Святейшего открыт с 4 утра до 11 вечера всегда, кроме воскресенья. В воскресенье в 11 вечера молитва на благополучие следующей недели." — О как, сегодня как раз воскресенье. Какое совпадение. — сказал Хельмут. Войдя внутрь, оба встали как истуканы прямо в дверях. — Это сколько ж бабок сюда угроблено!? — чуть не воскликнул Гюнтер, смотря на помещение. Все стены были... в белом мраморе с золотой окантовкой. Колонны, коих было около 11, все так же были в золоте и при этом в них еще и находились то ли просто иконы, то ли алтари для моления. Впереди же, у противоположной стены, колонн не было, но была просто огроменная стена из золота так же с иконами. — Ага, сколько потрачено зря. — более мрачно ответил ему Хельмут. Он не считал всё это достойным существования и тем более красивым. "Эти хреновы еретики всё обосрали! Не только позволили себе верить в какую-то хуйню, но и превозносят ее до невъебических масштабов! Ну как так, блять, можно!? Неужели их богам нужно все это богатство!?" — в мыслях кричал он. Его недовольство было связано с тем, что в Великом Рейхе все церкви были лишены всего этого богатства. Это объяснялось довольно просто — богам Бештелен все это ни к чему, а обычным людям золото ничего не сделает. Да и средства можно потратить намного более выгодно, на постройку чего-нибудь, например. Монахи сыты, довольны и могут беспрепятственно служить всевышним? Тогда им богатства убранства и не нужно. Тем более зарплаты у них достаточные... Опомнившись от шока, оба прошли вглубь и стали осматриваться. Главное было запомнить местонахождение дверей и разных помещений. Также специально для себя Гюнтер запоминал расположение несущих стен и слабых мест в конструкции здания. Стражи, на удивление, внутри не было. Лишь пара на входе снаружи стояла. Да, это безусловно плюс, но это также могло и означать, что сами священники могут быть опасны. Их, кстати, было немного. Пара ходила по церкви и один, вместе с хором монашек, пел молитву. Разобрать ее слова было не особо легко, да и ничего полезного в этом не было. Монашек, кстати, было больше, чем священников. Они, судя по всему, следили за порядком и состоянием свечей на алтарях. — Здравствуйте, не хотите сделать пожертвование сиротам, которых содержит церковь? — вытянула из своих мыслей обоих подошедшая монашка. — Т... — уже хотел было вспыхнуть Хельмут, как его рот закрыл рукой Гюнтер. — Нет, не хотим. — ответил парень. — Хм, как хотите. — надменно хмыкнула монашка и удалилась. Мда, а как подходила, так ангел воплоти. — Так, спокойно, Хельмут. Я понимаю, что тебе тут не особо нравится, и я твоё мнение об этом месте разделяю, но нужно потерпеть. — шёпотом сказал Гюнтер, открывая рот мужчине. — Ну ты слышал, сука, слышал!? У них тут всё в золоте, а они пожертвования собирают! — разгневанно ответил ему Хельмут, всё же стараясь быть тише. — Говорю же, успокойся. Скоро мы отсюда уйдём. — сказал парень, и мужчина окончательно охладился. Но погрузится опять в работу они не смогли, ведь заметили у одного из алтарей мрачного парня с большим количеством свечей. И мрачный — это смотрящий убитым взглядом, практически в никуда, поникший человек, не выражающий никаких эмоций лицом. Парень зажигал одну свечу и ставил на алтарь, после чего будто молился, после чего все происходило сначала. Наблюдать за ним было вовсе неинтересно, но всё же мысль о том, почему он настолько убит и подавлен требовала ответов. — Эй, ты чего? — спросил подошедший к нему Гюнтер, когда он закончил. Парень вздрогнул и сразу оживился, переводя взгляд на своего собеседника. — Да так, ничего. — ответил тот. — Как знаешь. — ответил Гюнтер. "И в чем был смысл этого диалога?" — спросил он мысленно, возвращаясь к Хельмуту. Оба еще немного побыли внутри, после чего вышли и несколько раз обошли здание. Они приметили несколько запасных выходов, которые хоть и были закрыты, но всё же открыть их не составляло бы разведчикам труда. Когда же с осмотром было закончено, оба отправились назад, на базу, собраться и обдумать план действий...***
Ночь выпускает на улицу бандитов и убийц. Ночь развязывает руки пьянчугам, которые теперь могут шарахаться, где хотят. Ночь — синоним слова "безнаказанность". И этой ночью безнаказанность будет продолжаться. Но даже отойдя от всего этого, ночь остаётся тем временем, когда отряд выходит, дабы убивать. Противогаз, каска, оружие, форма — всё это в ночи выглядит грозно и мрачно, заставляя боятся тех, кто их увидит. Но такие люди долго не живут.... — Готов? — спросил Гюнтер, с ожидаемой глухостью из-за противогаза, из-за угла наблюдая за входом в церковь. Около него, в полусонном состоянии, стояли два стражника. Внутри же, судя по всему, уже началась молитва. — Всегда готов. — ответил весело Хельмут, проверяя, до конца ли закручен фильтр. Он никогда не относился к убийствам, как к чему-то весёлому. Но сжигать еретиков, которые осмелились верить в каких-то там лохов, должно было быть очень приятно. Их, кстати, внутри было довольно много, ведь в церковь вошло немереное количество людей. Похоже, что все из них молятся. — Тогда начинаем. — сказал, передернув затвор своего Stg 44, парень. Сразу же после этого замертво свалились оба стражника, сражённые пулями винтовки, выстрелы которой скрыл глушитель. Оба сразу же перебежкой добрались до входа, который был закрыт, ведь никто не должен был мешать. Гюнтер снял со спины рюкзак и вытащил оттуда маленькую шашку тротила с длинным фитилем. Установив ту с помощью липкой ленты на двери, он коротко сказал: "30 секунд", на что Хельмут кивнул. После этого подрывник удалился к одному из запасных входов, а огнемётчик скрылся за углом церкви. Через названое время прогремел оглушающий взрыв. Двери выбило внутрь, при этом разорвав на кусочки. Настал момент нападать. — Здохните, еретики! — с таким криком в здание, к ничего не понимавшей толпе, вошёл Хельмут и начал своё фаер-шоу. Из наручных сопел сразу же полилась воспламенившаяся смесь, которая стала попадать как на людей, так и на стены. Началась адская симфония истошных криков людей. Пламя не щадило никого, забирая жизни одна за другой, постепенно заполняя весь зал. Горючая смесь обволакивала золотые украшения и иконы, плавя первые и сжигая вторые. Давка была неизбежна. Хельмут же радовался как ребёнок. Ведь он занимался тем, что ему безумно нравилось, особенно с таким аппаратом, как у него. Тем более это было подкреплено и фактом, что он уничтожает нелюдей. Ведь тот, кто верит во что-то настолько низкое, и за людей считать нельзя было. Хотя это можно сказать про многих в этом поганом городе. Тем временем пламя распространялось с невиданной скоростью, оставляя за собой ничего, кроме обуглившихся стен и пепла. Еще каким-то образом живые люди впали в ужас, из-за чего стали молиться ещё больше, пытаясь вымолить себе спасение. Но огонь не бог, поэтому пожирал всех без разбору. Внезапно Хельмут почувствовал на затылке маленькую вспышку боли, будто его кто-то ударил. Она повторилась, тем самым заставив огнемётчика обернуться. Прямо за ним стояла та самая монашка, держащая в руках золотую плитку. Похоже, что именно ей она наносила удары. — Что, думаешь, что меня это остановит? Как же ты ошибаешься! — прогремел голос мужчины, после чего огнемётчик выбил из её рук плитку и поднял за горло рукой. — Приятного аппетита! — злорадно добавил он, после чего вставил насильно в её рот одно из сопел и нажал на кнопку подачи. Девушка не успела даже скорчиться от боли, ведь всю её голову сразу заполнила огнесмесь, которая вскоре выжгла всё, кроме костей, и стала вытекать из горящего трупа. Но владелец Тейгу был невосприимчив к огню, поэтому просто отбросил горящее туловище и конечности в сторону, продолжая наслаждаться шоу... Когда же всё уже догорало, огнемётчик обернулся назад. Около входа, мотая головой в разные стороны на предмет поиска целей, стоял Гюнтер, ожидавший выхода товарища. И он не заставил себя долго ждать. — Всё, я закончил. — сказал Хельмут, подходя к парню. — Не торопился, как я посмотрю. Ну ладно, пошли, отойдём. — сказал Гюнтер. Лишь сейчас мужчина заметил, что из его рюкзака шёл тонкий провод. Пройдя до угла, с которого всё и началось, парень сел на колено и снял со спины рюкзак, после чего вытащил оттуда детонатор. Да, всё это время он занимался закладкой тротила, дабы поднять на воздух церковь. — Ух, всегда хотел это сказать. — парень был в предвкушении, собственно, как и огнемётчик. Он уперся руками в рычаг. — Подрываю! Через секунду всю округу разбудил грохот взрыва. Он уничтожил большинство несущих стен, поэтому церковь сложилась как карточный домик, в последний раз грохоча золотыми куполами и колоколами. Шум был невыносимый, поэтому диверсанты даже закрыли уши руками. Когда же всё кончилось и от постройки остались только кирпичи, Гюнтер обрезал провод и положил детонатор обратно в рюкзак. — Всё, двинули. — сказал он, оставляя за собой развалины некогда, хоть и простенького, но величественного сооружения...