БАХ
Снаряд попадает прямо по ноге гиганта, но это снова ничего не даёт. Тот как стоял непоколебимо, так и стоит. — Заряжай! — очередной возглас Рубена. В боевом отделении дышать уже практически нечем. От тряски во время выстрелов уже начинает кружиться голова, копоть и дым неприятно пахнуть, а дышать ими практически невозможно, горячие гильзы от снарядов прибавляют и так сильно разогревшемуся боевому отделению пару градусов. По телам танкистов ручьями течёт пот, но они не жалуются. Как и не жалуются на боль в голове и невозможность нормально дышать свежим воздухом, источником которого теперь являлся лишь открытый командирский люк. — Выстрел! Машину резко встряхивает и в Тейгу Императора летит еще один снаряд. Кажется, что вот, еще чуть-чуть осталось дожать, и гигант сломается, но всё бес толку. Попадание ничего не даёт. — Да твою-то мать! Когда уже эта херня упадёт! — восклицает заряжающий, который, питаемый яростью, ещё быстрее заталкивает в казённик снаряд. — Блять, где там наши орлы-то, сука! Один прилетел, а больше нет что ли?! — также негодовал и наводчик, что иногда с небольшой силой надавливал на маховики, что поворачивали башню и наводили орудие, тем самым пытаясь нащупать слабое место в броне мастодонта. — Заткнулись оба! Когда-нибудь эта херня все же сложится! — Рубен тоже был неимоверно зол. Они — великие солдаты Рейха. И при этом они не могут вскрыть чертову махину, по которой палят больше тысячи орудий! — Заряжай! Лязганье уже, кажется, настолько приелось, что танкисты его не замечают. Лишь заряжающий считает, сколько снарядов осталось. Но их еще достаточно, больше половины...АААААААРРРРРГГГГГХХХХХХ!
Чудовищный рык раздаётся по всему городу и его окрестностям. Он настолько громкий, что чтобы не оглохнуть, приходится закрывать уши. — Кажется мы его всё же достали! — говорит мехвод, когда громкость рыка спадает. — Меня больше удивляет, что оно вообще может рык издавать... — говорит тому стрелок-радист, но тут же замолкает. Весь экипаж округляет глаза, когда видит, что произошло. С гиганта срываются остатки брони, хороня всех солдат Империи, что были под ним, пытаясь укрыться за Тейгу. Мастадонт преобразуется — теперь это больше похоже не на робота, а на огромное чудище, будто очередной монстр из тех, что водятся на этом континенте, просто в несколько десятков раз больше. — Твою мать.... — шепчет Рубен, наблюдая за чудищем через перископ. Но ступор был совсем мимолетным. Огонь, что прекратился из-за всеобщего ступора, тут же продолжился. Снаряды теперь уже разрывались на коже монстра, но всё так же урона не наносили. И лишь дыра в животе говорила о том, что он не неуязвим. Экипаж танка же тоже вскоре ожил. Снова начал лязгать казенник, снова заряжающий клал в него снаряд. Даже стрелок-радист, из интереса, полоснул по чудищу очередью. Вот только Тейгу Императора вновь начало удивлять. На радость танкистам, оно, наконец, встало как вкопанное. Но радость была совсем недолгой. Ведь мастодонт открыл свою огромную пасть и перед ней начал образовываться огромный шар, состоящий фиг знает из чего. — Это что еще такое? — тихо говорит Рубен, ведь орать сил уже нет. А тем временем шар все расширялся и расширялся. И, наконец, он перестал это делать, после чего.... Прямо из него вырвался длиннющий лазерный столб, что прорезал кору земли где-то сбоку, куда и целилось чудище. Поднялся огромный столп пыли. — Да чтоб тебя.... — Рубен вновь округлил глаза. Такого в своей жизни он еще не видел. Насколько чудовищны были разрушения, настолько же прекрасно было это действо. — Вы видели?! — восклицает заряжающий. — Видели. Но от этого не легче, — наводчик, кажется, тоже обомлел. — Командир, передают сведения о многочисленных потерях! — докладывает радист. Дыхание Рубена перехватывает. Нет, совсем не этого они ожидали. Никто не ожидал того, что произошло. И от этого стало страшно. — Сколько еще до подлета "Охотников"? — лишь внешне Рубен остаётся спокойным, внутри него уже начинает разрастаться небольшой шторм паники. — Десять минут! — отвечает радист, у которого уже начинают трястись руки. — Да за десять минут нас тут в порошок всех сотрут! — восклицает заряжающий, что все равно суёт бронебойный в казенник. Даже без команды. — Так, всем заткнуться! — рявкает Рубен, после чего закашливается от боли в горле из-за постоянных криков. — Продолжить вести огонь! И стрельба и вправду продолжается с еще большим напором. Теперь в солдатах Рейха кипит ярость и жажда мести за погибших товарищей. Вот только снаряды вновь ничего не делают монстру. Ему даже не щекотно от них. Зато сам мастодонт поворачивается уже в направлении главной штурмовой группы. — Твою ж.... — в очередной раз упоминает чью-то мать Рубен. Он видит глаза этого монстра, наблюдает за тем, как начинает скапливаться очередной шар перед его раскрытой пастью. — А ну быстро все из машины! Сразу после крика, командир танка отпихивает наводчика на свое место и сам смотрит в прицел. Экипаж же, не теряя времени, открывает все люки и чуть ли не вываливается из танка, тут же разбегаясь в стороны. Им же помогают и штурмовики, уже начавшие прятаться по укрытиям. Рубен же схватился за приборы наведения и начал со всей скоростью крутить их, наводя орудие прямо в пасть монстра. Он решил выстрелить тому прямо в пасть. Как только орудие поднялось достаточно высоко, Рубен тут же отпрянул от прицела и схватил лежащий неподалеку осколочно-фугасный снаряд. Поставив на него задержку детонатора, которую тот прикинул в голове, мужчина тут же закинул тот в пустой казённик, после чего закрыл тот и вновь прильнул к прицелу, окончательно наводя пушку. — Так, ну всё, — нужная чёрточка на прицеле наконец соединилась со ртом монстра, перед которым нарастал шар, из которого скоро вырвется лазер. — Боги, дайте мне попасть! — восклицает Рубен, даже не думая о том, что сейчас умрёт. Шар наконец замирает, переставая разрастаться, а значит, что чудовище готово к выстрелу лазером. Рубен тоже готов... — Жри, сука! — не жалея своих связок, орет мужчина так, что если бы в технике был еще кто-то, то он бы оглох.БАХ
Из орудия вылетает снаряд, что летит прямо в пасть монстру. Мастодонт же выпускает из шара лазер...***
Когда совсем недалеко в землю врезается лазерный столп, Юрген поворачивается к нему спиной. Да, они спрятались в здании, но даже хлипкие стены не спасают от яркости лазера. В руках же он сжимает ту, что для него дороже жизни. Акаме, максимально прижавшись к парню, обнимает его, в то время как он сам окутывает её одновременно и холодом, что исходит от брони, и теплотой, исходящей от его сердца. Но внезапно яркость резко спадает, а луч за окном пропадает, давая возможность людям открыть глаза и нормально посмотреть наружу из укрытий. — Это что, всё? — спрашивает Йохан, протирая свободной рукой глаза. — Похоже на то.... — Гюнтер же хмурится, явно думая, что что-то тут не так. — Так, не высовываемся! — командует Керц, после чего поворачивается к Шариоту, что со своим отрядом пристроился в том же здании. С ними еще были несколько танкистов, которых они затащили сюда, когда те из машин повываливались. — Что там по эфиру говорят? Бывший революционный командир спрашивает тот же вопрос у радиста, а тот снимает со спины радиостанцию и прислоняет к уху трубку. Его лицо, как только он это делает, тут же меняет выражение лица с обеспокоенного сначала на непонимающее, а потом на очень радостное. — У монстра, говорят, башка взорвалась! Представляете, её все же кто-то рванул! Но сам он ещё стоит, — передает радист. — А с лазером что? Нет его? — Шариот продолжает спрашивать. — Нет, совсем нет. И скорее всего не будет! — все так же радостно отвечает молодой парень. — Все на выход! — командует Керц уже обоим подразделениям. На улице их встречает обуглившаяся, выжженная лазером земля. След от смертоносного оружия раскинулся на всю дорогу, но был не особо длинным. Уничтожена была лишь половина колонны. Но машины, что все же попали под луч, были расплавлены напрочь. Теперь от них осталась только огромная, кипящая лужа из металла. Куда делось все остальное, неизвестно. Да и как не сдетонировал боекомплект тоже непонятно. — Потери есть?! — кричит Керц, спрашивая у всех вышедших. Из других зданий тоже уже начали выходить штурмовики и танкисты. — Я не видел, чтобы гауптман Рубен танк покидал... — совсем близко говорит танкист, которого весь отряд хоть и помнит, но смутно.... Мимолетная боль от потери друга и товарища бьёт по сердцу Керца, но тут же проходит. "Потом, все потом..." — звучит в его голове. Сейчас мужчина лишь окидывает взглядом оставшиеся в строю машины, до которых лазер не достал. Танкисты уже занимают в них места. После этого взгляд переводится на тело монстра, что все еще стоит, но уже лазером не стреляет. Лишь продолжает топтать местность да махать руками. Видимо, отсутствие головы ему никак не мешает портить жизнь обычным людям. Вот только уже можно было начинать отсчитывать минуты до смерти гиганта. Ведь сквозь продолжавшуюся канонаду выстрелов уже слышался шум подлетающих "Охотников". Гул авиационных двигателей Ju 288 никто из штурмовиков уже ни с чем не спутает. Ведь этот звук всегда предвещает близкую победу над сложным врагом. И вправду, на сером небе стали проявляться самолеты. Три Ju 288 летели прямо под кромкой облаков и явно готовились давать залп, ведь скорость у них была ниже, чем обычно. — Ну наконец-то, — уставшим голосом говорит Керц, уже готовясь к тому, что скоро будет громко. — Сейчас залп будет! Все, кто услышал, тут же посмотрели в небо и мастодонта в ожидании красочного файер-шоу.БАБАХ БАБАХ БАБАХ
Тяжёлые, увесистые снаряды врезались в тело монстра. Один из них разорвался в одной из ног, остальные два попали в туловище. Плоть мастодонта содрогнулась и стала рваться от трёх огромных взрывов. Они буквально распотрошили все туловище, из-за чего монстр начал рассыпаться по кусочкам, а взрыв в ноге поспособствовал его скорейшему падению. От удара о землю такой большой туши и ее массивных кусков поднялась пыль. Под ними были похоронены одни из последних защитников Империи. Но сражение не завершено. Впереди битва с последним генералом погибающей страны....