***
Ботинки вновь ступали по обычной, выложенной камнем дороге. То тут, то там на ней виднелись воронки от снарядов артиллерии. Периодически виднелись и тела, под завалами или прямо на дороге. Но никто не замечал ничего из этого. Все просто шли впереди техники, смотря на окна домов и крыши. Не до рассматривания тел сейчас было. После столь результативной атаки Шикоутайзера у многих упал боевой дух. И если прожженные боями штурмовики и остальные солдаты Рейха, что прошли не одну компанию, просто сплюнули и пошли дальше, то вот у остальных был упадок духа. Ведь стало понятно, что они не неуязвимы. Что всех их, в этот последний день настоящей войны, может не стать. К тому же впереди очень сложный противник. И неизвестно сколько ещё поляжет в битве с ним... Но на это у них и были товарищи, которые может и безмолвно, но поддерживали падших духом. Акаме теперь все это время шла рядом с Юргеном, который часто бросал на неё обеспокоенные взгляды, которые она отбивала своей лучезарной улыбкой, появлявшейся от того, что он рядом. Про Тацуми и Челси даже и говорить не стоит, ведь они и в обычной жизни всячески поддерживали друг друга, поэтому и тут были вместе. А Леоне, неожиданно для всех, поддержал Гюнтер, положив ей на плечо свою руку и сказав, что все будет хорошо. А тем временем над головами тучи уже начали расступаться, а солнце заходить за горизонт. Слишком быстро пролетело время, начав поджимать штурмовиков двигаться вперед активнее. Ночью воевать никому не хотелось. Когда отряд почти доходит до места назначения, из окна одного из домов высовывается белый флаг из простыней на какой-то палке. Керц тут же поднимает вверх кулак, давая всем знак остановиться. — Только этого не хватало, — бурчит он, вскидывая автомат и направляя в окно, из которого был высунут флаг. — Ловушка? — Гюнтер делает так же, но уже целится гранатомётом. — Сдающимся выйти с поднятыми руками! — кричит Керц, прекрасно понимая, что сейчас будет, и давая команду всем готовиться к стрельбе. Вариант с ловушкой был реален, но маловероятен. Кто в здравом уме, кроме фанатиков, которые все уже, скорее всего, полегли, будет сейчас ловушки устраивать и в принципе сопротивляться? И всё же стрельба в любом случае будет. Ведь командование выдало четкий приказ — пленных не брать. Вообще ни при каких обстоятельствах. Их и так много набралось, а тут ещё... да и девать их некуда. А тем временем на каменную дорогу вышло человек тридцать, может сорок. Из них максимум половина была стражниками, которые и то оружие побросали. Остальные же — обычные гражданские, на большинстве из которых виднелись ранения. Никого осколки не щадят, совсем никого. — Н-не стреляйте.... мы с миром, — робко проговорил паренёк в имперской форме, что как раз и нёс с собой самодельный белый флаг. Он, видимо, подумал, что в них тычут оружием только потому, что считают, что они опасны. Эх, наивный.... нужно было слушать пропаганду Империи, тогда бы ты уже понял, что тебе уже не жить. Колонна же ощетинилась стволами. БМПТ и танк, что шли впереди, уже навели на толпу свои пушки, а штурмовики же приготовили к стрельбе автоматы. Все лишь ждали команды Керца... И она была дана прямо в тот момент, когда толпа уже было двинулась к ним навстречу. — Огонь! Жаль, что за все время боев ни один человек не запомнил самого главного — военная машина Рейха не щадит никого. И так будет всегда.***
Когда до цели оставался какой-то километр, завязался ожесточенный бой с оставшимися фанатиками, коими были личные отряды Эсдес, что она успела подготовить из самых преданных и умелых солдат. И всё же на стороне Рейха было то, чего еще не было ни у кого — бронетехника. Поэтому град пуль и осколков от снарядов тут же охладил пыл обороняющихся, но полностью сломить их не получилось. — Акаме, Юрген, проберитесь поближе к их позициям! Хельмут — идешь за ними. Остальные прикрывают! — командовал Керц, прячась и отстреливаясь. Троица же, услышав это, стала подступать к врагу, лавируя между укрытиями, образованными ошметками трупа Тейгу Императора. Точнее делали это только двое, а Юрген же отвлекал внимание и просто неумолимо наступал на позиции, что были такими же укрытиями из ошметков трупа, но уже под контролем имперцев. Наконец все трое подступают к врагу и в ход идет оружие, которое создано лишь для того, чтобы убивать людей через боль — огнемёт. Из наручных сопел Хельмута вырываются две струи огнесмеси, что буквально заливает врагов по ту сторону укрытий. — Горите в аду, суки, — приговаривает огнеметчик, заливая раскалёнными потоками пламени людей и смотря на то, как они кричат в агонии. Когда же последний защитник сгорел, тут же выявилась новая проблема — техника дальше проехать не может. Только пехота. Но так как впереди Эсдес, было решено, что пойдёт только отряд "Schattenwächter". Как раз для этого же они сюда и тащились. — Так, и как мы будем валить эту суку? — спрашивает Гюнтер, снаряжая один из пустых магазинов патронами, которые взял врассыпную. — Понятия не имею, — хмуро отвечает Керц. Остальные тоже на месте не стоят — все готовятся к последнему сражению. — Есть у кого идеи? — Я слышала от Надженды, что она крайне сильная. Настолько, что может создавать лёд в любом месте, где захочет, — говорит Леоне, слегка разминая шею. — Поэтому идей нет. — Так, ну против холода всегда можно выставить жару, как огонь против льда... — сказал Юрген, после чего все тут же посмотрели на Хельмута, в очередной раз любовавшегося своим огнеметом. — Он ляжет сразу, как она его увидит, — констатирует Гюнтер. — Не забывайте — у неё шпага. — Так может это, он мой молот возьмет? Будет ему защита, — Юрген тут же поймал на себе несколько взглядов, явно говорящих о том, что это тупая идея. — Что? — Мы не знаем, как именно будет воздействовать два Тейгу на один организм. К тому же они подстраиваются под хозяев... — Керц вновь начал размышлять о возможности создания такого суперсолдата. — И все же передаваться оно может. Мне же Булат передал, — вклинивается Тацуми, на броне которого начали отражаться солнечные закатные лучи. Вот только те внезапно затмились, а прямо над головами солдат, начали образовываться серые тучи, будто растущие из самого центра города. А из них тут же начали идти маленькие белые хлопья замёрзшей воды. — Снег в конце августа? — на раскрытую ладонь Челси упало пару снежинок. — Ну, у нас в Финляндии это дело обычное, — проговорил Йохан, также поймав немножко снежных образований. — Но не помню, чтобы Столица стала находиться где-то около Саариселькя... — Эсдес тоже приготовилась к нашей встрече, — Акаме взглянула на небо, что уже заволокло тучами. — Теперь она намного сильнее, а ее способности... практически безграничны. — М-да, если она танки-то замораживала щелчком пальцев, то что будет с нами.... — Керц нахмурился, слегка встряхнув голову, тем самым смахивая снег. — Ничего не будет, — вновь резко встревает Юрген, после чего поворачивается к огнеметчику. — Хельмут, одолжишь свой огнемёт? Главное покажи, как он работает. — Конечно, а зачем.... — Хельмут пока не особо понимал, что происходит. Слушатель из него плохой. — Юрген, ты что удумал? — с вызовом спросил Керц. — То, о чём мы недавно говорили. Слияние двух Тейгу может дать неуязвимость к атакам этой ведьмы... — Юрген, кажется, уже не отступит. В глазах видно — он все решил. — Но это лишь в теории, — подметил Керц. — К тому же ты можешь погибнуть, — Акаме внезапно обняла парня. — Или всю оставшуюся жизнь страдать в агонии... — Ничего, выкарабкаемся. В Рейхе трудятся лучшие умы, думаю для героя войны они найдут лекарство.... — Юрген положил руку на голову Акаме, также слегка приобняв. — Поймите, это же шанс нам всем остаться живыми. По крайней мере большей части. — И тем не менее... — Керц уже хотел было здраво возразить, но его тут же перебили. — Герр гауптман, мы оба знаем, чем это все может кончиться. И нам обоим не хочется терять друзей и любимых людей... — взгляд Юргена остановился на Акаме, что жалобно на него смотрела, умоляя не делать того, что он задумал. — .... Я знаю, что это все крайне рискованно. Что не факт, что это все сработает. Но прошу, доверьтесь мне. Ведь один труп всегда лучше десятка.... — Но как ты её убъёшь-то в одиночку? У тебя скорости не хватит, — Керц понимает парня, но все еще не может его просто отпустить. — А я буду и не один. Да и я ее убить пытаться не буду. Я просто буду ее сдерживать в определённом квадрате, а по этому квадрату нужно будет нанести удар. Массированный. Из РСЗО. Они как раз успеют подкатить и встать минут за десять-пятнадцать, — Юрген улыбается, будто они сейчас травят анекдоты или вспоминают былое. Но все прекрасно понимают, что его решение и ему самому то тяжело далось. — Ты в курсе, что этот план еще более самоубийственный, чем если бы ты просто туда заявился и попросил бы ее сдаться? — Гюнтер же, как обычно, рационален и хладнокровен. Но в глазах мелькает огонёк беспокойства. — Да и с кем ты туда пойдешь-то? — Конечно я всё это понимаю. А пойду я с.... — взгляд парня тут же переместился на Тацуми, что все же удосужился снять броню. И брюнет понял штурмовика без слов. — Да, за мной же должок.... — припоминает Тацуми давнюю помощь Юргена — мешок монет, с которого всё и началось. — Если не хочешь, можешь отказаться, — парировал Юрген, углядев в реплике товарища некое недовольство. Но его там и в помине не было. — А кто сказал, что я не хочу. Все же лучше умереть с другом, чем жить без него.... — улыбнулся Тацуми, ровно так же, как и Юрген до этого. — Так, а ну-ка отставить! — резко влезает Керц, что кажется, уже принял всю безысходность ситуации. — Никаких помирать! Умрёте — я вас в самом дальнем уголке поднебесья достану! — скорее с волнением, чем с угрозой, сказал командир ДРГ. На это оба лишь посмеялись. А после стали готовиться к предстоящему бою, что будет для них сложнее всего. Ведь последний бой он трудный самый. — Обещай мне, что вернёшься, — шепчет Акаме, помогая надевать наручи с огнеметными соплами на форму. — Конечно, — парень видит, что девушка чуть ли не плачет, поэтому вновь притягивает её к себе и шепчет на ухо. — Я вернусь, верь мне. Обязательно вернусь. — Я буду в это верить, — тихо отвечает девушка, а из ее глаз начинают незримо течь слёзы. Юрген же на это лишь гладит девушку по голове. — Ну ладно, отпускай уже меня. Нечего горевать. — Только вернись, — шепчет напоследок Акаме, после чего выпускает из объятий парня, который начал идти к Керцу. Краем глаза Юрген замечает, что его любимая тут же оказывается в объятиях Леоне, что утешает ее. Это умиротворяет и заставляет сердце успокоиться. — Так, короче. Общий план, думаю, такой. Ты, Юрген, отвлекаешь, а Тацуми бьёт исподтишка. Главное не давать ей тебя заморозить, Тацуми. Старайся всегда находиться в движении, — выдавал последние наставления и быстро наброшенный план Керц. — Понял, — коротко отвечает парень. — Ну все тогда, ребят. Я взвод РСЗО уже вызвонил. Вам нужно продержаться десять минут. Десять минут и победа за нами, — Керц жмет обеим руки. — Простите, что так получилось, что вы назначены быть героями. Стоило подумать об этом заранее. А я, как всегда, подумал, что выкрутимся... — Да ладно вам, командир. Выкрутимся, в этом вы точно правы. И десять минут простоим, не беспокойтесь, — Юрген вновь улыбается своей фирменной улыбкой. Через пару минут оба отходят от основного отряда и в последний раз окидывают взглядом друзей, товарищей и любимых людей, что машут им руками на прощанье. Со следующего шага они ступают прямо в ад...***
Уже будучи в броне, с молотом в руках, Юрген обходил крупные трупные образования и уже начавшую гнить кожу. М-да, кто это всё убирать-то будет? Но не это волновало Юргена. Он был, на свое собственное удивление, спокоен. Полностью. Мысли вмиг опустели, как только он отошёл от основного отряда. Вот только сердце завелось с новой силой. В нём теперь кроме холодной расчётливости ютилось, и небольшое желание устроить хаос и сжечь всё и вся. Видимо, это влияние Тейгу Хельмута. Но прилив сил не внушал уверенности в Юргена. Ведь после такого прилива обычно идет спад, как похмелье после алкоголя. И он теперь молился всем богам, лишь бы этот спад произошёл не в то время, как он будет биться с Эсдес. Вот только вся паника, что наступала только от одной мысли, что он почти что в одиночку будет сдерживать самого опасного человека Империи, тут же испарялась, когда он вспоминал, ради чего и ради кого он все это делает. Когда в голове всплывал образ прекрасной Акаме, что заняла его душу и сердце на многие года. И останется она там навечно. Но уже не время раздумывать и вспоминать образы, ведь за остатками тела уже начинают виднеться ледяные глыбы. Эсдес и вправду подготовилась. Но через десять минут всё кончится. — О, а вот и первый.... — слышит он, когда обходит последнюю глыбу льда и попадает на достаточно большую площадь, уже укрытую снегом. Посреди неё и стоит та, кто это сказала — Эсдес. — А ты довольно смел, раз пришел сюда один. Не бойся, как смелейшему, я подарю тебе быструю смерть... Юрген же в ответ ничего не отвечает, а лишь нажимает на кнопку огнемета, что находится под бронёй, после чего тут же окутывается адским пламенем с ног до головы. Помнится именно таким образом они и убили прошлого носителя Тейгу. Но сейчас, когда у обоих предметов один владелец, ему уже не страшен огонь. Оба пристально смотрят друг другу в глаза, и по телу Юргена проходит холодок. Но нет, не от страха. Видимо, Эсдес попробовала превратить его в ледышку. Но не получилось. — Я тебя не могу заморозить... — произносит Снежная королева, после чего крайне хищно улыбается. — Так даже интереснее! После этих слов женщина бросается в атаку. И лишь от одного касания ее шпаги брони, парня вдавливает в промерзший грунт. Её сила несоизмерима. И вправду, идеальная машина для убийств. На Юргена осыпался целый град уколов, от которых он все отходил и отходил назад, начиная водить женщину по кругу внутри площади, на которой они и бились. Эсдес же все распалялась и распалялась. Ее удары становились сильнее и быстрее, а Юрген уже начал беспокоиться, выдержит ли броня. Женщина почти что втаптывает его в грунт, да настолько, что, когда он отходит, на месте его стояния виднеются небольшие ямки. И это все за минуту! — "Готов атаковать", — раздается в голове голос Тацуми, когда Юрген принимает очередную порцию ударов, что уже отдают болью даже сквозь броню. —"Давай, сейчас остановимся", — Юрген вновь отходит на пару шагов, а женщина все напирает и напирает. — Что, так и будешь постоянно отходить? Неужто в ответ ударить не можешь? — будто дразнила парня Эсдес, опять стараясь нащупать слабое место в его броне. А в ответ он ударить и вправду не может, ведь руки, на которые тоже приходится весомая часть ударов, уже начинают слабеть. Но когда женщина в очередной раз берет паузу в секунду между очередными пируэтами своего смертельного танца, в нее влетает многотонная махина, в виде Тацуми в броне. Он успевает сделать только один удар, что совсем на немного отвлекает женщину, что переводит внимание на резко появившегося еще одного врага. Юрген же, увидев, что Эсдес отвлеклась, собирает всю что есть силу в руки и делает быстрый, точечный удар горящим молотом. И попадает. Но Эсдес, кажется, даже не замечает того, что ей по ребру прилетел самый сильный удар, что может совершить Юрген. Тацуми тут же отступает, когда чувствует, что тело окутывает холод даже сквозь броню. Женщина будто сама собой Тейгу является и может замораживать лишь одним взглядом. — А я уже хотела тебя похвалить, за то, что ты один, — будто немного грустно проговаривает женщина, вновь возвращаясь к Юргену. — Но я тебя все равно похвалю. Ты первый, кто в прямом бою столько со мной продержался. Организм же уже начал перенапрягаться. Юрген чувствовал, что он на пределе. Что еще немного и он сломается. — "Короче план говно. Тацуми, уходи", — сказал Юрген, принимая очередную порцию ударов. — "Это еще почему? Я тебя не брошу!" — восклицает парень, который уже явно перегруппировывается и начинает готовиться к следующей атаке. — "Потому, что она тебя после следующей же атаки заморозит нахрен! И ты меня не бросаешь, а выполняешь важную миссию! Тебе нужно будет как можно быстрее добраться до РСЗОшников и передать им точные координаты", — отвечает Юрген, вновь продавливаясь ногами в грунт. — "Хорошо", — немного грустно и разочаровано отвечает шатен. — "Сколько еще осталось?" — спрашивает Юрген, молясь, что он скажет не больше пяти минут. — "Еще где-то семь минут", — молитвы услышаны не были. — "Сука!" — матерится бронник, после чего вновь отходит на шаг. Они бьются всего три минуты, а он уже всё, на пределе. Такой дизморали Юрген еще никогда не испытывал. Кто-то скажет, что везде нужно искать плюсы, и семь минут это уже не десять. Вот только это будет, естественно, одним единственным плюсом. Тело уже начинает не просто болеть. Оно, как говорила Акаме, в агонии. Мышцы будто горят адским пламенем изнутри, а сердце бьётся так сильно, что Юрген иногда дышать забывает. Но держаться надо. Из последних сил. Даже если внутреннее пламя поглотит его полностью. Ведь иначе, если он сейчас не сможет, то Эсдес успеет сделать огромный ледяной купол вокруг себя и переживет ракетный удар. И тогда неизвестно, сколько человек погибнет. Но тело, кажется, совсем не слушает мозг. От таких высоких нагрузок оно всё больше слабеет. Руками уже и двигать невозможно, не то что пытаться ударить. Ноги же уже начинает потряхивать. Но внезапно все тело пронзает дикая боль. Юрген сначала не понимает, от чего она. Но замечает, что шпага Эсдес вошла прямо в броню, все же пробив ту и попав куда-то в живот. Парень уже не может сдерживаться, и когда оружие выходит из тела парня, он падает на одно колено, все еще держа молот одной рукой. — "Пять минут", — звучит голос Тацуми в голове. Каких-то пять минут отделяют его от победы. Но он не может больше. — Ты бы стал отличным солдатом на службе у меня. Многого бы добился, — говорит слегка разочаровано Эсдес, пока по железной перчатке парня, которую он приложил к месту ранения, текла небольшая струя крови. Огонь же все ещё не тух. — Сними броню и я, так и быть, подарю тебе быструю и достойную смерть. Юрген уже хотел было что-то сказать, но сил уже не было. Тело начинает полностью ослабевать...***
Берлин спокоен, впрочем, как и всегда. До этого города не дотянулась рука войны и не дотянется никогда. Ведь солдаты Рейха никогда не сдают свои позиции. Но это спокойствие совсем не распространялось на самого знаменитого человека в Великом Рейхе. На его предводителя, икону и пример. Франц сейчас сидел за интерактивной картой и наблюдал за идущими боями в Столице в реальном времени. Да, сейчас уже ночь, но спать он не может. — Милый, может пойдём уже? — спрашивает Ванесса, ставя блюдце с чашкой кофе на стол, после чего целует его в щёку. — Нет, Ванни, ты иди, а я подожду, пока битва кончится, — Франц приблизил карту к месту, где сейчас один из его юнитов дрался с самим генералом Эсдес. — Нет уж, без тебя я никуда не пойду, — отсекает девушка, после чего ставит стул рядом, и сама наблюдает за ходом сражения. — Как он, справляется? — Нет. Его здоровье на исходе, — вздыхает Франц, смотря за тем, как постепенно падает шкала здоровья Юргена Штельмахера. — Даже несмотря на его максимальную прокаченность, он ей не ровня. Отряд "Schattenwächter" стал самой прокаченной отрядной единицей в его армии. Все солдаты в нём достигли максимального уровня и при том были усилены Тейгу. Но даже один из сильнейших из них, с двумя Тейгу, не может противостоять Эсдес. — Ему всего пять минут осталось, — проговаривает Ванесса, что была уже вовсю увлечена сражением. — Он и одной не протянет, — полоска здоровья солдата неумолимо подходила к концу, заставляя задумываться о том, что делать дальше с Эсдес. Но внезапно, около иконки Юргена, появляется и вспыхивает большая оранжевая кнопка, которой Франц до этого не видел. — Это что еще такое? — спрашивает удивленно он, удерживая палец на этой кнопке, чтобы получить информацию.Солдат достиг своего предела. Благодаря своему упорству и достижениям он получает благословение богов Бештеллен. Активировать дополнительный уровень? При активации открывается ветка: Ubersoldaten.
— Никогда еще такого не видел, — Франц застывает в размышлениях, но Ванесса тут же жмет на эту кнопку, после чего здоровье солдата полностью восстанавливается, уровень сбрасывается до первого, но все статы значительно увеличиваются. — Сейчас не время долго размышлять, — на удивление немного зло говорит она. — Понял, — отвечает удивленный действиями своей второй половинки Франц. А тем временем на карте бой нарастает с новой силой.***
Когда Юрген уже собирается сдаваться, по его телу проходит табун мурашек, после чего у него, не пойми откуда, появляются новые силы. Он больше не чувствует ни боли в мышцах, ни усталости. Тело будто обновилось. В его сердце слились две силы — холод и расчетливость, желание хаоса и ярости. Тейгу будто стали дополнять друг друга. — Ну? — спрашивает Эсдес, но тут же ей приходится отскочить, ведь парень с новой силой резко поднимается и бьет прямо в челюсть молотом. Огонь на броне возгорается с новой силой. — Вот как? Ну, так даже лучше. Вновь сделав хищную улыбку, Эсдес с новой силой обрушила шквал ударов на Юргена. Но он уже будто их не чувствовал, как и рану, что будто исчезла и в миг зажила. Даже в руках, по которым приходились удары, напряжение пропало. Да настолько, что Юрген мог атаковать! Теперь уже в смертельном танце кружились оба. Юрген перестал уступать в силе и маневренности, и они уже на равных месили друг друга. Его молот даже стал попадать по ней! — А ты интереснее, чем я думала, — говорит Эсдес между ударами, после чего облизывается. — Не хочешь стать моим мужем? — Я занят, — коротко отвечает Юрген, после чего самолично бросается в атаку. Но даже несмотря на вновь прибывшие силы, победить все-таки не удавалось. Он может и стал чуть сильнее её, но этого не хватает. Впрочем, не это же важно. Задача у него была удержать, а не победить. И он с ней справился. Когда ракетные шлейфы начинают проясняться в небе, полным туч, они в очередной раз скрещивают лезвия своих оружий. Эсдес совсем не замечает ракет, а пристально смотрит прямо в глаза Юргену. — Ну что, готова к своей смерти? — Юрген уже слышит приближающиеся ракеты. — Ты меня не победишь, — надменно говорит Эсдес, облизываясь. Ей это приносит явное удовольствие. — А я и не собирался, — и лишь после этих слов Эсдес замечает ракеты в небе. Но уже поздно. Шквал реактивных снарядов засыпает всю площадь, на которой они находились. Задача выполнена.