The house of Black

Гермиона посмотрела на часы, ожидая в коридоре возле офиса Энди. Она пришла вовремя, но повышенные голоса внутри комнаты звучали так, как будто они не собирались утихать в ближайшее время. Она бросила сумку и присела у стены, чтобы подождать. Её ботинки скрипели по половицам, и она чувствовала под топом неприятный пот; она пробежала весь Холборн, думая, что опаздывает, и зная, что её близость с Энди не оправдает её за этот конкретный проступок. Несмотря на холод на улице, девушке было тепло и она довольно сильно запыхалась, так что ей пришлось закатать рукава джемпера, обмахиваясь рукой. Мысли о Нарциссе не помогали. В тихие моменты последних нескольких недель её мысли почти сами по себе возвращались к блондинке, и она знала, что каждый раз на лице появлялась одна и та же мягкая улыбка. Джинни безжалостно дразнила её по этому поводу, и Гермиона была благодарна, что нога её подруги зажила достаточно сильно, чтобы она смогла снова посещать некоторые тренировки. Пытаться работать и сосредоточиться было достаточно сложно и без рыжеволосой, которая лишь иногда не была дома. Она не часто видела Нарциссу. Она знала, что так будет. Они обе были слишком заняты, чтобы как следует провести время вместе после того ужина; Гермиона с её исследованиями и преподаванием, и Нарцисса с последними костюмами, которые нужно было закончить перед примерками в театре. Гермиона оставалась на некоторое время после работы, но усталость всегда брала верх над ними обеими, и каждый раз она уходила, когда было ещё достаточно рано. В результате текстовые сообщения отправлялись по несколько раз на день. Она уже привыкла слышать звуковой сигнал от своего телефона, когда заваривала чай по утрам, когда Нарцисса пришла в студию и включила телефон. Она знала случайные, нерегулярные перерывы на кофе Нарциссы, её более тихие моменты, моменты, когда блондинка обдумывала что-то в голове для нового дизайна, потому что обычно там было сообщение. В свою очередь, она знала, что Нарцисса уже разработала такой же график её чтения и исследований, часы преподавания и время, когда она обычно приходила домой после библиотеки. Это было странным образом интимным. Не идеально, но Гермиона осознала, что совсем не против. Они несколько раз переписывались поздно ночью, обе лежали в постели и не могли заснуть, и одна из этих ночей стала настолько жаркой, что Нарцисса позвонила ей со своим хриплым голосом, чтобы остановить это. Я собираюсь выключить свой телефон. Почему? Потому что, дорогая, я действительно хочу быть там, когда впервые заставлю тебя кончить, а не сидеть с телефоном на Бонд-стрит. Гермиона начала задаваться вопросом, не является ли решение двигаться медленно скорее отвлекающим фактором, чем наоборот. Она быстро выкинула этот поток мыслей из головы, когда дверь в кабинет Энди слегка приоткрылась, и голоса из щели стали громче. Это будет её первое супервизионное собрание после Рождества, и в то утро она почувствовала необъяснимую нервозность. Не потому, что она думала, что ей есть о чем беспокоиться в плане исследования — она была очень довольна тем, как всё идёт, — а потому, что она не знала, как быть с Энди. Было бы странно возвращаться к более формальным отношениям студента и научного руководителя после сближения, произошедшего за последние несколько недель. Гермиона привыкла думать об Энди почти как о семье, но решила, что ей просто придётся последовать примеру другой женщины. Это были всего лишь несколько месяцев. Она вскочила на ноги, когда Амелия, руководитель отдела, вышла из кабинета Энди, выглядя немного взволнованной. Поздоровавшись, Гермиона проскользнула в кабинет Энди и закрыла дверь. — Привет, милая. — Энди выглядела немного расстроенной, но махнула ей рукой в ​​сторону сиденья перед столом, и Гермиона улыбнулась, садясь. Возможно, в конце концов, всё было бы не так уж и по-другому. — О чем всё это было? — Сокращение бюджета, — нахмурилась Энди. — Как всегда в это время года. У нас сейчас почти на треть меньше, чем у научной части. — Я никогда не осознавала, что всё так плохо. — Гермиона знала, что отдел каждый год испытывает трудности с деньгами. У них было примерно такое же количество студентов, как и у естественных наук, как на бакалавриате, так и на аспирантуре, но их исследования не считались такими важными и актуальными. Это её расстроило. Она знала, что это приводило Энди в ярость. Иногда, в сочетании со всей другой бюрократией, которая, как она знала, сопровождала жизнь в академических кругах, это заставляло её задуматься, действительно ли она хочет пойти по этому пути после получения докторской степени. — Мы справимся с этим, как и всегда. — Энди пожала плечами. — Иногда мне кажется, что, возможно, было бы лучше, если бы мы не справлялись. Если бы они думали, что им грозит опасность потерять весь отдел, они могли бы засунуть руки в карманы и придумать что-нибудь кроме нафталина. — она вздохнула и улыбнулась Гермионе. — Но мы здесь не об этом говорим. — Еще кое-что, прежде чем мы начнём? Энди подняла бровь в ожидании, пока Гермиона продолжит. — Нужно ли мне снова называть тебя Андромедой? Энди рассмеялась и покачала головой. — Нет, не беспокойся. Это слишком долго произносится. Просто делай это только в этих четырёх стенах, пожалуйста, я не хочу, чтобы все старшекурсники внезапно подумали, что они могут называть меня по моему детскому прозвищу. — Они всё равно тебя слишком боятся, — поддразнила Гермиона, внезапно почувствовав себя намного лучше. — Либо профессор Тонкс, либо ничего. — тут что-то ударило её, и она вопросительно посмотрела на Энди. — Ты сохранила свою фамилию по браку. — Только по работе. Во всём личном я Блэк. — Энди пожала плечами. — К тому времени, когда я, наконец, решила всё изменить после развода, я уже защитила докторскую диссертацию и написала одну книгу как Тонкс. Под этой фамилией было легче продолжать публиковаться и работать. — Оу. — Удовлетворила своё любопытство? — Да, спасибо. — она ответила на ухмылку Энди и откинулась на стуле. — Так. Медея. — Энди закатала рукава своего пиджака, надела очки и повернулась к компьютеру, просматривая главу, которую ей прислала Гермиона. Куртка была песочно-бежевого цвета, а контраст с чёрным топом и темными джинсами заставил зелёные глаза Энди засверкать, когда она осторожно настроила экран поверх Собрания Шекспира. Гермиона ждала. Она знала, что Энди уже перечитала это несколько раз, и просто дразнила её. — Итак? Энди усмехнулась. — Это хорошо. — она кивнула. — На самом деле, очень хорошо. Я внесла несколько поправок — есть пара мест, где ты могла бы немного расширить эту тему, — но после ещё одного раунда исправлений, я думаю, всё будет готово. Гермиона вздохнула с облегчением. — Слава небесам за это, — пробормотала она. — Я на мгновение подумала, что ты заставишь меня переписать и это. — Нет, это не так. — Энди повернулась к ней, сняла очки и откинулась на спинку стула. — Ты знала, что всё хорошо. Тебе понравилось это писать. Я могу это видеть. Гермиона кивнула. Ей понравилось. Что-то в этой пьесе захватило её воображение больше, чем любая другая, даже больше, чем Ибсен, который изначально вдохновил всю диссертацию, и она писала со страстью, которая её удивила. Она часами искала разные переводы, смотрела разные интерпретации пьесы в Интернете, просматривала старые театральные афиши и рыскала в Интернете в поисках интервью с актёрами и режиссёрами, а также читала более традиционную критику и интерпретации. Мягкая улыбка появилась на её лице, когда она снова подумала о Нарциссе. Она обнаружила, что ей нравится обсуждать с блондинкой свои исследования, даже посредством текстовых сообщений, и Нарцисса была заинтересована, умна и проницательна. Она уже несколько раз задавала вопросы, которые заставляли Гермиону больше думать о том, что она пыталась донести, и в результате глава получилась намного лучше. Она подняла глаза и увидела, что Энди наблюдает за ней с забавной улыбкой на лице. — Твои мысли улетели. — Извини. — Гермиона почувствовала, что слегка покраснела от понимающего взгляда своей начальницы. — Ты уже была в театре? — Пока нет, — покачала головой Гермиона. — Но Цисси попросила меня пойти с ней завтра — она будет делает первые примерки, — чтобы я могла увидеть часть репетиции. И если после этого ей не понадобится помощь, то я, возможно, останусь и попользуюсь театральным архивом немного… что? Энди подняла брови и явно старалась не рассмеяться. — Скажи мне, — она наклонилась вперёд, её глаза засверкали. — Была ли она Цисси до Уилтшира, или это произошло после? Глаза Гермионы расширились, а затем она застонала, осознав, что позволила прозвищу выскользнуть, даже не задумавшись. Закрывая лицо руками, она почувствовала, как её лицо вспыхнуло, когда Энди издала глубокий хриплый смех. — После, — пробормотала она сквозь пальцы и тоже начала смеяться. — Но не смей начинать, моя соседка по квартире уже достаточно меня поддразнивает. — Честно говоря, я удивлена, что это заняло так много времени. Я же говорила тебе, что ей трудно устоять, когда она чего-то хочет. — На самом деле ещё ничего не произошло. — Гермиона покраснела ещё сильнее, увидев недоверчивый взгляд Энди. — Я имею в виду, произошло, но не так… неважно. Слишком много информации. — Ты имеешь в виду, что за две недели после Уилтшира вы ни разу не спали вместе? — Энди! — Гермиона снова застонала. — Разве ты не можешь снова стать моим руководителем? — Это просто забота. — Энди, казалось, совершенно не беспокоило, что Медею так быстро бросили в пользу её сестры. — И это… неожиданно. Гермиона пожала плечами. — Она хотела действовать медленно. И я тоже, если честно. — она почувствовала, как у неё перевернулось в желудке при мысли о текстовых сообщениях, полученных прошлой ночью. — Большую часть времени. — она посмотрела на Энди, которая, казалось, всё ещё не совсем в это верила. — Что? — Это не похоже на Цисси, вот и всё. — Энди звучала задумчиво и внезапно серьёзно. — Она рассталась с Люциусом более пятнадцати лет назад, задолго до развода, и с тех пор почти полностью сосредоточилась на своей работе и Драко. У неё не было нормальных отношений, по крайней мере, насколько мне известно. У неё были интрижки. Она весело проводила время, больше всего, несколько недель или месяцев, если она не была занята. — Энди сделала паузу. — Но ты не действуешь медленно, если это интрижка. Гермиона почувствовала себя так, будто кто-то мягко ударил её в живот, распространяя тепло по всему телу и оставляя её немного слабой и трясущейся. Она не осознавала, что то, о чём её просила Нарцисса, было настолько необычным. Она понятия не имела, что, вероятно, была единственной за последние пятнадцать лет, от которой Нарцисса хотела чего-то большего, и внезапно она лучше поняла, почему блондинка запаниковала в Уилтшире. Это вызвало у неё восторг и ужас одновременно, а также внезапное, сильное желание заключить Нарциссу в свои объятия и целовать её до потери сознания. — Нет, — сказала она в конце концов. — Я полагаю, что нет. — Драко знает? — спросила Энди. — Просто чтобы я не ударила его этим случайно. Гермиона кивнула, всё ещё чувствуя себя немного ошеломленной. — Он сказал мне, что мы не были очень тонкими, что его это устраивает, но ни при каких обстоятельствах ему не нужны подробности. Энди засмеялась. — Он хороший парень. — она покачала головой, выбирая слова. — Я до сих пор думаю о нём как о ребёнке. Это заставляет меня чувствовать себя старой. Я была там, когда он родился, а сейчас ему двадцать пять, и он выходит замуж. — она внимательно посмотрела на Гермиону, прежде чем снова надеть очки, давая понять, что они возвращаются к исследованиям, и Гермиона заставила себя попытаться сосредоточиться. — Итак. Леди Макбет.

***

В среду Гермиона ушла из университета в обеденное время, чтобы пойти в театр. Нарцисса написала ей, сообщив, что сборы в театре перенесены на вторую половину дня, и поэтому она планировала провести утро в библиотеке, пересматривая свои записи о Леди Макбет. Поговорив об этом ещё раз с Энди и получив более положительный опыт написания главы о Медее, она почувствовала себя более готовой взяться за ту, с которой так долго боролась. Но тем утром она проснулась с сильной болью в плечах, настолько сильной, что едва могла пошевелить шеей. У неё такое было раньше, когда она проводила слишком много времени за чтением, учёбой и переживаниями. Это было обычным явлением во время экзаменов в бакалавриате, и она знала по своему горькому опыту, что единственное, что она могла сделать, это отказаться от планов на библиотеку и вместо этого принять ванну и надеяться, что жара и пар облегчат ситуацию, прежде чем всё станет хуже. Девушка отмокала в течение двух часов, доливая горячую воду и превращая её в своего рода рабочую ванну, взяв с собой копию Макбет, и вернулась с ярко-розовой кожей, морщинистыми пальцами ног и шеей, которую она не могла пошевелить, не поморщившись. Ей хватило времени только зайти в библиотеку, чтобы вернуть уже почти просроченную книгу. Когда она шла по Кингсуэй в сторону Олдвича и Стрэнда, она почувствовала, как вибрирует телефон в сумке. Ты уже в пути, или мне нужно прийти и вытащить тебя из ванны? Она улыбнулась. Как бы это ни было заманчиво, я уже в пути. Уже собираюсь прыгнуть в автобус. Она побежала, увидев впереди на остановке номер 52, и протиснулась вперёд, как только двери закрылись. Разочаровывающие. У меня есть чудесное массажное масло. Это сотворило бы чудеса с твоей шеей. Гермиона проглотила смех, радуясь маленьким бабочкам, порхавшим в животе. Она всё ещё не привыкла так открыто флиртовать с Нарциссой. Она также до сих пор не могла поверить, что когда Нарцисса спросила, что она делает со своей шеей, она ответила фотографией своих ног и ступней, окруженных пузырьками в ванне. Всё это время слова Энди эхом звучали в её голове. У неё были интрижки. Ты не «действуешь медленно», если это интрижка. Держа телефон в свободной руке и схватившись за одну из петель безопасности, она нажала «Ответить». Могу ли я вместо этого пойти на массаж позже? Я сказал, что у меня есть масло, дорогая. Я ничего не говорила о том, чтобы сделать тебе массаж. Автобус подъехал к Олдвичу, выкинув половину пассажиров, прежде чем впустить ожидающих людей, и Гермиона почувствовала, что её толкнули. Она не удосужилась попытаться занять одно из кратковременно пустующих мест. Оставалась всего пара остановок. Это только моя шея. Никакую одежду снимать не нужно. Она выглянула в окно, когда автобус снова замедлил ход, и появилась река, слегка покрытая туманом и выхлопными газами. Несколько туристов вошли в Сомерсет-Хаус, бросая вызов поздней январской погоде с фотоаппаратами и палками для селфи, а затем плавно перекатились по мосту Ватерлоо, а Темза полностью исчезла в серости где-то в районе Колеса Тысячелетия. «Нужда» здесь не при чём. Гермиона выпрыгнула, когда автобус доехал до другой стороны, пробираясь сквозь толпу пешеходов, направлявшихся к вокзалу Ватерлоо, и срезала ступеньки, ведущие на Южный берег к главному входу в театр. Она не удосужилась переодеться в рабочую одежду. Нарцисса посоветовала ей надеть что-нибудь удобное, и поэтому после долгих размышлений она остановила свой выбор на леггинсах и топе в стиле туники под кардиганом Нарциссы. Девушка начала пренебрегать джинсами. Она обвинила в этом влияние блондинки. Но на мне твой кардиган. Хочешь вернуть его? Ноги привели её прямо к реке, почти под мост, и она свернула направо, чтобы пройти по тропе мимо комплекса художественных зданий, составлявших центр Саут-Бэнка. В животе у неё закипело настоящее возбуждение. Она с нетерпением ждала возможности увидеться за кулисами; она видела так много постановок в «Нэшнл», что у неё почти возникало ощущение, будто она выросла на них, но никогда не заглядывала за кулисы. Но ещё больше её волновало то, что Нарцисса работает в совершенно другой среде. Она видела свет в глазах блондинки всякий раз, когда она говорила о театре. Было видно, как сильно она это любила. Под ним что-то есть? Нарцисса сказала встретиться с ней у главного входа, что удивило Гермиону. Она предполагала, что Нарцисса привезет машину с костюмами и ей понадобится помощь в разгрузке у входа для доставки сзади, но, поспешив к угловому вестибюлю из серого кирпича, она увидела Нарциссу, идущую к ней с противоположной стороны. Медленная улыбка расползлась по её лицу. Нарцисса была одета в свои обычные чёрные брюки, высокие каблуки, тёплое пальто, толстый зелёный шарф, обернутый вокруг шеи и с распущенными волосами, слегка подпрыгивающими, когда каблуки быстро стучали по тротуару. Дойдя до входа, она замедлила шаг и с ухмылкой выразительно сунула телефон обратно в сумку. — Привет, — сказала она тихо. — Привет. Руки обвили Гермиону, притягивая её ближе, и губы Нарциссы слегка коснулись щеки, прежде чем отпустить её. — Прости, дорогая, — пробормотала она. — Здесь часто бывают папарацци. Гермиона кивнула. Она ожидала, что Нарцисса захочет вести себя сдержанно на публике, по крайней мере какое-то время, и была счастлива с этим согласиться. — Ты можешь загладить свою вину в другой раз. Нарцисса улыбнулась и на мгновение подняла руку, чтобы погладить шею Гермионы. — Всё ещё болит? — Немного, — призналась Гермиона, осторожно покачивая головой из стороны в сторону. — Ванна помогла. — она покачала головой, увидев обеспокоенный взгляд Нарциссы. — Всё в порядке, правда. Это уже происходило раньше. Через пару дней всё пройдёт. Нарцисса напевала, ведя Гермиону ко входу и в холл, через огромные, стеклянные раздвижные двери. — Дай мне знать, если снова станет больно. У нас несколько занятых часов. — Знаешь, я могла бы встретиться с тобой в магазине, чтобы помочь перевезти костюмы. — Не было никакого смысла ехать до Бонд-стрит только для того, чтобы потом вернуться сюда. — Нарцисса провела её мимо книжного магазина и через двойные распахнутые двери. — Мы с Беллой вчера вечером привезли всё в машине. У сценографов сегодня большая поставка, к чёрному входу мы бы и близко не подошли. Гермиона следовала за женщиной через лабиринт коридоров. Она бы совсем заблудилась, но Нарцисса, казалось, точно знала, куда идёт. В блондинке уже было что-то другое; что-то более расслабленное в её поведении, что-то ещё более яркое и живое в её глазах. Это опьяняло, и Гермиона не могла не схватить её за руку, пока они шли. Она слегка сжала её, и Нарцисса внезапно остановилась, повернувшись и крепко прижавшись губами к губам Гермионы. — У тебя здесь действительно мой кардиган? — голос Нарциссы знойно прозвучал у её уха, её пальцы коснулись пальто Гермионы спереди, и Гермиона сглотнула. Конкретно этот коридор был пуст, но всё же…. Она кивнула. — И пара вещей под ним. — Ещё одно разочарование. — губы Нарциссы коснулись её щеки. — Я с нетерпением ждала возможности надеть его после того, как он уже был рядом с твоей кожей. Гермиона застонала, а Нарцисса усмехнулась. — Извини, дорогая. Считайте это расплатой за фотографию в ванне. Нарцисса вложила свою руку в руку Гермионы, более непринужденно теперь, когда они оказались в пределах театра, и они пошли по ещё одному кругу коридоров. В конце концов, когда Гермиона начала задаваться вопросом, насколько велико это место, Нарцисса отпустила её руку и толкнула большую дверь с надписью «C&P», отступив назад, чтобы впустить Гермиону первой. Глаза Гермионы расширились, когда она увидела эту сцену. Комната была огромной. Она была разделена на секции шкафами, полными инструментов и материалов для художников, а также электрическими розетками и деревянными рабочими местами, разбросанными через равное расстояние. Яркие фонари свисали с потолка на толстых цепях в индустриальном стиле, а стальной переход шёл высоко над полом вдоль всей стены. Там были столы с материалами, разделочными досками, ножницами и швейными машинками, очень похожими на столы Нарциссы в студии, но были и другие с красками и кистями, пилами и токарными станками, компьютерами и принтерами. Она увидела инструменты для изготовления украшений и обретающую форму голову волка из папье-маше. Почти все рабочие места были заняты, и гул энергии в воздухе был почти ошеломляющим. — Дизайн костюмов и реквизита, — Нарцисса указала на вывеску на двери, улыбаясь выражению лица Гермионы. — Сюда. Гермиона последовала за ней через комнату в дальний конец, к зоне, которая была отделена ещё одним блоком шкафов, и поразилась тому, как Нарцисса, казалось, идеально вписалась в неё. Несмотря на каблуки и более нарядную одежду, она вписывалась, и несколько человек помахали им рукой, проходя мимо. Когда они подошли к костюмерной, к ним поспешила невысокая темноволосая женщина. — Нарцисса! Ты пришла рано, репетиция ещё не закончилась. — она поцеловала Нарциссу в обе щеки и выжидающе повернулась к Гермионе. — Гермиона, это Флора Малкин. — Нарцисса сняла пальто и улыбнулась женщине. — Лучший художник по костюмам, когда-либо работавший в Вест-Энде. — Брось, мы обе знаем, что это неправда. — Флора с улыбкой протянула руку Гермионе. Гермионе она сразу понравилась; у неё были сверкающие глаза, крепкая хватка, и в ней была заразительная яркость. — Первый раз за кулисами? — Да. — Гермиона ещё раз огляделась вокруг, и Флора усмехнулась. — Добро пожаловать в сумасшедший дом. Боюсь, делать пока особо нечего, мы уже закончили подготовку к припеву, а Пэнси и Блейз всё ещё на сцене. Если ты хочешь пройти и взглянуть, не стесняйся. Гермиона посмотрела на Нарциссу, которая пожала плечами и кивнула. — Мы ничего не сможем сделать, пока они не закончат. — Ты знаешь дорогу, любимая. — Флора похлопала Нарциссу по руке. — Я собираюсь приготовить чашку чая. Кто-нибудь из вас хочет чего-нибудь? Они обе покачали головами, и Флора оставила их. Гермиона сбросила пальто, и приятная волна удовлетворения пробежала по ней при виде горящих глаз Нарциссы, остановившихся на кардигане, прежде чем она последовала за блондинкой через двойные двери в задней части комнаты. Свернув в коридор с надписью «Сцена слева», они вскоре подошли к ещё одной закрытой двери, над которой светилась красная табличка «Идёт репетиция». Тихо, прижав палец к губам, Нарцисса толкнула её, и они вышли в огромные крылья, тянувшиеся по обе стороны сцены. Гермиона подавила вздох. Это было величественно. Она никогда раньше не имела возможности в полной мере оценить это, сидя на более дешёвых местах сзади, на которые, будучи подростком, собирала карманные деньги, но с этого уровня она могла видеть масштаб всего. Оно было не менее двадцати метров в длину и чуть меньше в ширину. Несколько соединяющихся переходов проходили высоко над головой, и без каких-либо декораций она могла видеть сложные кабельные системы и оснастку для систем освещения и звука. Возбуждённая дрожь пробежала по её спине, когда она услышала голоса, заполнявшие пространство: женский, а затем мужской. Давай, оскорбляй меня — у тебя есть крыша над головой. Я одна, изгнанница. Это был твой собственный выбор. Не вини никого, кроме себя. Мой выбор? Что я сделала? Я сделала тебя своей женой, а потом бросила? Голос женщины замолчал. — Извини. Это было слишком? Гермиона отодвинулась в сторону, чтобы видеть противоположный угол сцены. Женщина была в объятиях мужчины, её тело прижималось к нему, и она вопросительно смотрела на сиденья. Голос другой, старшей женщины, раздался откуда-то из зоны вне поля зрения. — Предполагается, что ты всё ещё любишь его. Мужчина отпустил её, когда режиссёр — худая, бодрая пожилая женщина с копной седых волос — шагнула вперёд и положила руки на сцену. — На самом деле тебе решать, насколько сильно ты хочешь усилить сексуальное напряжение, но я думаю, что это работает. Ты отчаянно хочешь, чтобы Джейсон не оставил тебя. Ты в ярости, ожесточена и готова быть изгнана из Коринфа ни с чем. Единственное оружие, которое у тебя есть, — это разум, гнев и тело. С таким же успехом ты можешь использовать их все. Гермиона почувствовала легкую руку Нарциссы на своей спине и наклонилась, чтобы прошептать ей на ухо. — Кто актёры? — Пэнси Паркинсон и Блейз Забини, — прошептала в ответ Нарцисса. — Она новенькая, но я видела его раньше. На днях он играл Ромео в «Адельфи». Гермиона помнила, что видела рекламу спектакля, но не смогла прийти на него. — А директор? — Минерва МакГонагалл. Ужасающая, но профессионал. — Ладно, сделайте перерыв. — Минерва МакГонагалл хлопнула в ладоши. — Вернитесь сюда через два часа после примерки костюмов, чтобы ещё раз повторить эту сцену, пожалуйста. Пэнси, возможно, тебе станет легче передать это, когда ты увидишь, что на тебе будет. Гермиона подняла бровь, глядя на Нарциссу, которая ухмыльнулась, прежде чем повернуться к двери на сцену. — Она очень практичный режиссер. Прежде чем приступить к делу, она прошлась по всем возможным вариантам дизайна. Выбрала комбинезон. Вернувшись в костюмерную и реквизиторскую, Нарцисса сбросила каблуки и принялась за работу. Рядом была ещё одна большая комната, где хранились все костюмы; вешалка за вешалкой из постановок прошлого и настоящего. Примерочные располагались вдоль одной стены. Нарцисса подкатила ближайшую к двери, и Гермиона помогла ей вытащить костюмы из защитных сумок. — После этого ты заберёшь костюмы обратно в студию? — Нет, — Нарцисса покачала головой. — Я могу внести здесь любые изменения, или их может сделать Флора, если их не так много. Но этого, скорее всего, не будет. — она пробежалась взглядом по телу Гермионы. — Я была права. Ты почти точная копия Пэнси. Гермиона повернулась, когда два актёра вошли в дверь. Взгляд Пэнси уже был прикован к комбинезону, и Гермиона почувствовала одновременно прилив удовольствия и ревности при мысли, что отныне его будет носить эта женщина с тёмными волосами, а не она. — Ух ты. Это моё? — Ну, это точно не его, — сухо ответила Нарцисса, кивнув в сторону Блейза — высокого, темноволосого, красивого, и очень в духе плохого парня, — и они обе засмеялись. — Это хорошо, я не смог бы заставить себя снять его. Следующие пару часов они работали практически стабильно. Гермиона приносила, несла и помогала Пэнси, а иногда и Блейзу, одевать и снимать костюмы, и она была рядом с Нарциссой достаточно, чтобы иметь возможность немного подшить штанины комбинезона, который всё ещё был немного слишком длинным для Пэнси, даже на каблуках. Блейз был спокойным и явно к этому привык, тогда как Пэнси казалась немного более нервной и взволнованной, и Гермиона обнаружила, что во время работы больше болтает с молодой девушкой. Когда Пэнси спросила, работает ли Гермиона на Нарциссу полный рабочий день, разговор перешёл к исследованиям и диссертации Гермионы, их мыслям о персонажах и беспокойству Пэнси по поводу того, как она играет. — Не выглядело ли это слишком эмоционально из-за кулис? — Я не так уж и много видела, — честно ответила Гермиона, ведя Пэнси в одну из раздевалок и осторожно расстегивая застёжку сзади комбинезона, чтобы помочь ей выбраться из него. — Но нет, я так не думаю. Я имею в виду, что я не актриса, но лично я думаю, что режиссёр права. — Продолжай. — Медея должна быть сексуальна. — это был один из вопросов, которые она подняла в своей главе, и один из тех, которые Энди хотела, чтобы она подробно рассмотрела. Она позволила Пэнси выйти из лужи шелковистой кремовой ткани и вручила ей бордовое платье. Улыбка промелькнула на её лице, когда она вспомнила, как Нарцисса надевала его на неё несколько недель назад. — она чувственная, женственная девушка. Сильная. Могущественная. Она всё ещё любит Джейсона на этом этапе — у неё есть его дети, и она уже убивала, чтобы защитить его. Она в ярости, отчаянии, горечи. Я думаю, имеет смысл использовать все необходимые средства, чтобы убедить его не оставлять её, включая секс. К тому времени, как они закончили, у Гермионы снова разболелась шея и голова, но она была так счастлива и удовлетворена, что ей было всё равно. Все костюмы были готовы. Как и предсказывала Нарцисса, изменений было очень мало; Флора весело сказала, что она и её команда, вероятно, справятся со всем, что нужно закончить, и что она позвонит Нарциссе, если она ей понадобится. Единственное, что осталось привезти с Эмери-Роу, — это оригинальные выкройки и эскизы, которые Флора запросила на случай, если они понадобятся ей для справки во время показа шоу. Пэнси и Блейз были в восторге. Да и сама Нарцисса выглядела уставшей, но и более живой, чем Гермиона когда-либо её видела. Когда они наконец собрали свои вещи и ушли, было уже далеко за четыре. Низкие облака рассеялись, и слабое, туманное солнце капало в реку остатки своего света. Гермиона глубоко вдохнула, позволяя холодному дневному воздуху немного облегчить её головную боль. — Это было удивительно. — она посмотрела на Нарциссу. Глаза блондинки всё ещё сияли, когда она стояла рядом с Гермионой, их руки опирались на стену над водой, позади них горели огни театра. — Тебе понравилось? — Я люблю это. — Гермиона улыбнулась, подняв руку и слегка, на мгновение, коснувшись лица Нарциссы. — И тебя тоже. Почему ты ушла из театра? — Люциус. — Нарцисса вздохнула и посмотрела на реку. — Я вышла за него замуж довольно молодой, хотя и не такой молодой, как Энди. Полагаю, она тебе об этом рассказала? Гермиона кивнула, и Нарцисса продолжила. — Он унаследовал свой бизнес от отца. Это означало, что нам не нужно было беспокоиться о деньгах — уже тогда он имел огромный успех — но это также означало, что театр не совсем соответствовал тому имиджу, который он хотел создать. — она фыркнула. — Я на какое-то время вообще отказалась от дизайна, прежде чем заняться бизнесом. Ему это по-прежнему не нравилось, но высокая мода, казалось, больше нравилась его семье, и мне всё равно нравилось это делать. Это по-прежнему вид искусства, и в каком-то смысле я всё ещё занималась дизайном костюмов. Это не был мой первый выбор, но сейчас я бы его не изменила. Гермиона медленно кивнула. Она никогда раньше не думала об этом так — что в каком-то смысле вся одежда, созданная Нарциссой, была масками той или иной формы. Будь то спектакль или бал, актёр или светский человек, они были созданы для проецирования определённых личностей, определённых образов. Люди менялись, когда надевали платья от кутюр, точно так же, как они менялись, когда надевали театральный костюм. Различия между ними были не такими уж большими, как казалось. — Как твоя шея? Обеспокоенный вопрос Нарциссы вывел её из задумчивости, и она не могла не поморщиться, покачивая головой из стороны в сторону. — Больно, — призналась она. — Может быть, когда вернусь домой, я приму ещё одну ванну и снова возьму в неё леди Макбет. — она почувствовала, как настроение немного ухудшилось, когда она вспомнила, после нескольких блаженных часов полной сосредоточенности на других вещах, как много работы над главой ей предстоит проделать. — Знаешь, я не шутила насчёт масла. Гермиона подняла бровь, и Нарцисса улыбнулась. — Я не предлагаю делать тебе массаж голой в ванне… — Не влезай в мою голову с такими картинками. — …но если хочешь вернуться в квартиру, можешь попробовать сама. — она осторожно вложила свою руку в руку Гермионы. — Ты можешь поговорить со мной о Леди Макбет, пока я готовлю ужин. Мне придётся вернуться в студию позже, но… — она сжала руку Гермионы. —Сначала мне бы хотелось провести с тобой немного времени. Гермиона улыбнулась. Ей тоже хотелось провести время с Нарциссой, даже если у них обеих после этого будет работа. — Это было бы прекрасно, если ты уверена, что всё в порядке. — она всё ещё помнила слова Энди. Ты не «делаешь это медленно», если это интрижка. У неё не было намерения торопить Нарциссу или усложнять задачу для них обеих. Кроме того, ей почти начинало нравиться ожидание. Ей не хотелось торопиться, когда у них было так мало свободного времени и когда она слишком сильно заботилась о нём, чтобы рисковать испортить его. Нарцисса кивнула, понимая, что имеет в виду Гермиона. — Я справлюсь, если ты сможешь, — поддразнила она, наклоняясь и шепча Гермионе на ухо. — Когда я наконец уложу тебя в свою постель, дорогая, я не выпущу тебя из неё, пока не сделаю с тобой всё, что хочу. И поверь мне, это займет гораздо больше времени, чем сегодня. Я буду ждать.