Нелегкая судьба фотографа

Артем быстро напомнил, что мне есть еще чем заняться. Со всеми событиями, всем, что произошло в моей жизни на протяжении последних полгода, я совсем забыла, что уже завтра моя выставка. Хорошо, Тема напомнил на прошлой неделе. Обожаю его. С небольшой долей энтузиазма, я пошла в свой выставочный центр, посмотреть на то, что тогда не закончила. Фотографии Артема, наше знакомство, заставило не то, что улыбнуться, а даже засмеяться. Как это все сумбурно произошло, и прямо как в их песне: пришлось оттолкнуть ради приличия, а глаза светились, знал и понял, что я его тоже хочу. Завтра это помещение будет битком набито людьми. Первый вечер у меня всегда закрытый и там очень ограниченный круг людей — только самые знакомые и важные. Либо, как мне позже посоветовали сделать, еще и нескольких любителей искусства пригласить. Благодаря этому, мне удалось в прошлый раз не то, что неустойку за здание выплатить, и вообще за выставку все окупить, а еще и на почти ремонт в квартире бы хватило. Но я же девочка. Пошла и купила платьишка и макияж. Класс. — Мда. Кажется, готово. — я неуверенно пожала плечами, оглядывая несколькокомнатную выставку с небольшой сценой в самой последней. Обычно там стоит небольшой фуршет на потом, но сейчас она пустовала. Не сцена даже, а небольшой пьедестал. — Завтра увидим. — Нечего видеть. Все выглядит супер, а завтра еще ты украсишь все. — Тема обнимает со спины, целуя за ухом. — Ну а особенно я. — Секс-символ, чтоб тебя. — я цокаю языком, смеясь. Артем обвивает мою талию крепче, не давая ускользнуть от мягких губ, кидающих поцелуи по всем доступным участкам кожи. — Вполне сойду за одного. Это завтра наступило подозрительно быстро. Тема исчез на весь день, у них с ребятами до самого открытия все занято. Запарится сегодня, правда. И устанет. А еще вечером это званое мероприятие. Если сильно устанешь, то поезжай сразу домой. Не едь на выставку, а я уже как можно скорее к тебе выберусь. И чего мы хандрим? Конечно же, я приеду. Я слишком эгоист не послушать, какой я красивый. Ты чего? Все хорошо? Так нервничаешь? Просто показалось, что ты сильно устанешь после полного дня и этой ерунды в конце. Все нормально. Скучаю. Не переживай, все пройдет отлично. Я буду с тобой. Не скучай, скоро увидимся. На случай если я не отпишу на репетиции, потереби Шмеля. Он делает большое нихера дома. Потом не удивляйся, что когда мне надо будет, я буду теребить Шмеля постоянно. Муа. Отшлепаю, а потом в жесткой позе овладею. Рядом что, дети? По шикарной попе надаю, а потом в нее же трахну. Довольна? Теперь да, джентльмен. Жду тебя на выставке. Мальчикам привет. Тебе тоже. Люблю тебя. И я люблю. — И вот кто мне скажет, чего я с ним вместе? Внутренний голос ответил, что я дура влюбленная и тут же заткнулся. А через секунду подсказал, что неплохо бы начать собираться и затем вызывать такси. К таким мероприятиям я готовлюсь часа за четыре, чтобы без спешки. А то потом как накрашенная обезьянка. Пока сохли волосы в косе, я накрасилась и привела тон лица в нормальный вид. Тяжело было сконцентрироваться на одном макияже. Сегодня слишком много должно было произойти. Как-то грузно на душе. Платье было подобрано еще пару дней назад. Обычное красное бархатное мини-платье на длинный рукав и с высоким воротником, украшенным ненастоящими камешками. Выглядело вполне ничего. На свету так еще и не сливалось с моими темными волосами, что вообще было невероятным плюсом. В клатч я кинула телефон и ключи от квартиры — машину не беру, с Темой потом встречусь. В такси уже только додумалась, что могла бы взять и помаду с собой, эта не очень стойкая… Черт, что за бабские мысли? Стоило с Темой начать встречаться, как все, девочка-девочка включилась. За себя обидно даже. Хотя, и не хотелось за себя отвечать рядом с ним. Совсем не хотелось. Помещение было полностью готовым. Фотографии висели, охрана была на входе, нужный свет был подобран в каждой комнате настолько хорошо, насколько возможно. На маленькой сцене был мольберт, стул и микрофон. Все подключено, кажется. Стол у входа красиво сервирован закусками и бокалами с вином, соком и водой. Вроде все. Голова вокруг этого всего кружится каждый раз. Не успела я вокруг этого всего обернуться, как гости уже стали заходить на мероприятие. Ну что, пошла встречать.

***

Я уже еду к тебе. Сегодня надо все грамотно провернуть. И красиво. Кира слишком много нервничает по этому поводу. Да, выставка большая и людей будет много, особо известных. Вера Брежнева приедет точно, насчет Кости не уверен. Шмель будет с Настей, Валик с Саятом приедут. Натан, кажется, тоже. Тимати так точно, только с Шишковой ли. Ну и мы с пацанами уже подкатываем. Жду. Будь осторожен. Буду. По крайней мере, точно постараюсь. Девочка маленькая. Иногда ощущение, что ребенка совсем совратил, когда она такая мягкая, ласковая и податливая. Отпускать не хочет и не хочет прекращать обнимать. Поймите правильно, я не против, но правда иногда ощущение маленькой девочки, которая всеми фибрами тебя любит в ответ и пытается тебе, идиоту, после твоей-же измены доказать, что она лучше. На входе была туча камер и СМИ, и что-то меня не заставляло сомневаться, что пара журналистов есть и внутри. Кира бы много не пустила, она не любитель такого. Охрана на входе держала две линии людей; одна довольно полная, а на второй совсем нет. Я ж понтовый, поперся по короткой. — Ваши имена, молодые люди. — попросил охранник, больше на вышибалу похож. — Артем Пиндюра, Анатолий Цой и Никита Киоссе. — Проходите. В зале света было совсем немного. Хотя, другой зал был освещен по-другому. О концепции выставки я вообще не знал, она много об этом не говорила. Я видел из этого всего только свои фотографии. Поэтому понятия не имел что еще здесь есть. Сборник работ за этот год, скорее всего. — Вон там. План в силе? — Шмель жмет мне руку и кивает в другой угол. — Ага. Спасибо. Кира правда была в том углу, куда показал Юра и болтала с Верой и Костей. Выглядела она шикарно; платье замечательно подчеркивало фигуру, округлую попу и упругую грудь. Я подхожу сзади и притягиваю к себе за талию. Она ахает и останавливается на полу слове, но когда видит мои руки, успокаивается и продолжает говорить. — Кирунь, мы пойдем еще посмотрим немного. Вы поговорите. — Костя улыбается и смотрит на меня, утаскивая Брежневу вон. — Привет, малышка. Ажиотаж у тебя тут, поздравляю. — я целую ее в шею, утыкаясь носом в шелковистые вьющиеся волосы. — Спасибо. Я скучала. У вас все хорошо прошло? — она поворачивается и обвивает мою шею ручками. — Ой. Люблю этот костюм. Очки с собой, фиолетовые те? — Да, все нормально. С собой, в кармане. С таким количеством журналистов мне они необходимы. — где-то рядом с нами щелкнула вспышка, но мы даже не дернулись, так и не разрывая зрительного контакта. — Вера и Костя пожелали осветить это дело. Я не очень возражала, когда спрашивали. — Понял. Вопрос снят. Пошли, расскажешь мне, что к чему. Она мне долго и с упоением рассказывала о своих работах, пока мы не дошли до зала с моими портретами. Кира прекратила говорить и просто посмотрела на меня. Потянулась чуть ближе, и очень осторожно поцеловала, не страстно, не быстро. А вот так мягко и ласково, как я говорил. Именно такие поцелуи у меня пробуждали желание с ней прожить долгие годы и никогда не отпускать ее от себя дальше, чем на расстояние вытянутой руки. — Я тебя оставлю на несколько минут буквально. Меня Шмель зовет. — едва я оторвался от нее, увидел за нами знаки Юры, Толяна и Кисы. — Хорошо. Убедившись, что за нами вообще никто не смотрит, мы с парнями по-тихому свинтили в зал с маленькой сценой. Быстро переделав нам там все как надо, под удивленные взгляды гостей, я послал Шмеля за первым пунктом своего плана. Сейчас я сидел на этой быстрой сцене вместе с парнями и гитарой на коленях. Я заметно даже для самого себя нервничал. Да уж, первый раз такое проворачиваю, почти на тридцатом году жизни. Стукнуло вдруг мужику. Совсем на сопли скатился. Не понимающая ничего Кира была затащена Шмелем в комнату и поставлена им на самый центр. Юра быстренько слинял и еще всех гостей в одну комнату упаковал. Красавчик парень. Улыбнувшись и постаравшись взглядом ее успокоить, я прокашлялся и подвинулся ближе к микрофону. — Мы здесь все сегодня собрались чтобы увидеть работы замечательного фотографа, которая по совместительству является моей любимой девушкой. — вижу, как Кира нахмуривает брови и приоткрывает губы в полном шоке. — Кстати если кому интересно, все началось вот с тех моих фотографий в соседней комнате; мы из-за них познакомились. Кира, я рассказывал тебе о своих мечтах, с которыми ты согласна, пусть в некоторых моментах ты боишься. Ты мне говорила о своих страхах, о том, что тебя расстраивает, и даже иногда причиной этого всего был я. Но я все равно хочу сказать тебе, о том, как я люблю. Я наигрывал первые аккорды не сводя глаз с нее. По ее щекам градом текли слезы, но улыбка была искренней и настоящей. Это мне нравилось. Она помогала мне забывать, что здесь сотня людей, которые слышали это все, и еще сотня увидит завтра в Сети и по телевизору. Да, как артист, я давно к этому привык, но я еще ни разу не признавался на такое количество людей, что я люблю кого-то. — Хочу услышать голос снова,/ И насладиться лаской слов, /Хоть и нет во мне Святого, / Я буду слышать вновь и вновь… Наверное, чуть ли не впервые песня давалась мне с таким трудом. Кира закрыла нижнюю часть лица ладонями, а слезы не прекращали литься из ее глаз. Когда пацаны подхватили третий и последний припев, я взял букет цветов из-за своей спины, и вспомнив свое «гопарское» прошлое, спрыгнул вниз, к ней. Кира утирает слезы и крепко меня обнимает, резко целует. Нет, не целует — кусает, старается забрать мои слова себе, всю песню. На ее губах соль и привкус вишневой помады. Передавая ей цветы, я утираю пальцами слезы со щек. — Тем, я люблю тебя. — прошептала шатенка, прижимаясь всем телом ко мне. — Люблю тебя, слышишь? — Слышу. И я тебя люблю. Просто ты помни об этом. — руками глажу оголенную спину, не дав ей от себя ускользнуть и начинаю немного качать в тон того, как Цой играет на гитаре. Ну, хоть тут не испоганил ей вечер. Молодец, Пиндюра, не накосячил.