magic city

День встречает меня головной болью, солнцем в глаза, желанием разбить кому-то лицо и новостью о том, что на неделе надо будет быть на работе гораздо раньше, чтобы провести собеседования. Спустя минуту прихождения в себя я понимаю, что ещё и умудрилась уснуть в уличной одежде, поэтому уровень дискомфорта и раздражения растёт в геометрической прогрессии. Скидываю с себя вещи на пути в ванную, параллельно отвечая Яне. До конечной точки дохожу только в нижнем белье. Когда собираюсь избавиться и от него, замечаю непрочитанное от Глеба. Дыхание спирает от нарастающего интереса, но я решаю, что не отвечать сейчас будет для меня отличным стимулом, чтобы помыться быстрее. Пока сушу волосы, перетаптываюсь с ноги на ногу. Чёрт, что ж я так нервничаю. Хотя мне и на работу сегодня не нужно, никуда не опаздываю, никуда не спешу. Хныкаю от того, насколько глупой себя чувствую, просто до невозможного. Наконец беру телефон, ощущая лёгкую дрожь в руках. coldsiemens: Доброе утро, ты как? Ладно, быть может, стоило ответить раньше. Я вздыхаю, снова поражаясь своему поведению, и отвечаю. lshatolhina: Доброе, живая, только голова болит Не успеваю положить телефон на стол, когда приходит ещё одно сообщение. Я настороженно смотрю в экран, наливая кипятка в чашку. Как будто только и ждал, что я объявлюсь. Coldsiemens: Держись Тогда я так понимаю, нет смысла спрашивать, есть ли у тебя планы на вечер? Твою ж мать. Судорожно ищу аптечку в поисках обезболивающих. Как будто знак судьбы, в пластинке остаётся всего одна таблетка. Lshatolhina: Ахахах, попробуй) Coldsiemens: Как смотришь на то, чтобы поужинать вместе? Откидываю телефон от себя, непроизвольно закрывая лицо руками. К щекам приливает кровь и я невольно радуюсь тому, что меня никто не видит. Совсем придурочная. Lshatolhina: Можно) во сколько? Coldsiemens: Около семи? Перевожу глаза на часы. Начало пятого. Три часа хватит с головой, учитывая, что самую сложную часть в ванной я уже сделала. Lshatolhina: Хорошо Coldsiemens: Я заберу тебя, до встречи) Интересно, это можно расценивать, как приглашение на свидание? Или действительно просто ужин? Хотя это очень вряд ли, после вчерашнего. Голубин достаточно ясно дал мне понять, что настроен серьёзно, это только я ломаюсь, как восьмиклассница. Забавно. Или нет. Я запутываюсь ещё с берега, а как будет дальше и представить страшно. Пытаюсь успокоить мысли, несколько раз вздыхая и выдыхая. Я ведь даже не знаю, куда мы идём и как одеться. Словно прочитав мои мысли, Голубин пишет ещё одно сообщение: Coldsiemens: Не имеешь ничего против японской кухни? Быстро печатаю положительный ответ. Обожаю. А вот Артём, даже спустя какое-то время совместной жизни, не запомнил, что я люблю, и постоянно приходилось давиться едой во французских ресторанах. А если я не успокоюсь и не перестану сравнивать всех мужчин в моей жизни с бывшим, то у меня никогда больше не будет нынешних. Вроде даю себе в этом отчёт и чётко понимаю, что так нельзя, но эти мысли всё равно никак не хотят меня отпускать и постоянно мелькают в голове. Крашусь, делаю укладку и, когда до выхода остаётся час, решаю, в чем идти. Примеряю несколько вариантов каждый раз задаваясь вопросом, насколько эта одежда будет уместна сегодня, и в итоге останавливаюсь на чёрной длинной юбке с рубашкой. В попытках скоротать время успеваю разбить стакан после неудачной попытки вымыть посуду, и, проклиная всё на свете, убрать весь этот погром. Решаю вынести мусор и перестелить кровать, потом судорожно ища, чем бы занять свои руки ещё. По итогу сдаюсь и начинаю медленно одеваться. Застегивая на шее золотую цепочку, вспоминаю, как при нашей первой встрече её заметила Алиса и сделала мне комплимент. Вспоминая об этом думаю, что я повела себя как дура. Особенно учитывая, что её совет действительно помог мне сделать решительный шаг вперёд и в какой-то степени избавиться от сомнений. Чувствую укол совести. Надо будет обязательно извиниться. Оглядываю себя в зеркале перед выходом, накидываю пальто и выхожу, пусть и немного раньше. На выходе из подъезда прикуриваю, оставаясь под козырьком. Страшно даже вспомнить, когда меня последний раз звали куда-то на ужин. Были, конечно, смельчаки, но почти всегда в самый последний момент я отказывалась, даже толком не зная причины. То ли всё было «не то», то ли ещё не могла привыкнуть к мысли, что прошлое осталось в прошлом и нужно начинать идти вперёд. Самой серьёзной оказалась интрижка с нашим барменом, который теперь работает по любым сменам, кроме моих. Длилась, правда, от силы месяц, но это всё равно дольше, чем остальные непонятные мутки. Во двор заезжает машина Глеба и я машинально вытягиваюсь, как струнка, делая шаг вперёд. Он не замечает меня и выходит из машины, облокачиваясь на неё и тоже закуривая. Вытягивает телефон и что-то пишет, после чего слышится звук уведомления на моём телефоне. Реагируя на звук, Голубин оглядывается и, наконец, находит меня глазами. Двигаюсь в его сторону, приветственно улыбаясь. Его внимательный взгляд проходится по мне с головы до ног, как это обычно случается во время наших встреч. Позволяю и себе оценивающе откинуть его глазами — чёрный как нельзя лучше подчеркивает все достоинства парня. — Привет, как ты себя чувствуешь? — спрашивает Глеб, когда я оказываюсь в полуметре от него. Кисло улыбаюсь. — Привет, лучше, чем было. Обеими руками сжимая ручки новой сумки, выжидающе смотрю на парня. Тот избавляется от сигареты и, аккуратно придержав меня за предплечье, касается губами моей щеки. Кинув на него удовлетворенный взгляд, сажусь в любезно открытую для меня машину. Как обычно молчаливый, Голубин и сегодня не горит желанием со мной разговаривать. Тишину заполняют современные треки зарубежных исполнителей и я решаюсь разбавить их своим голосом: — Надеюсь, мой ночной визит не сильно тебя потревожил? А то я об этом не особо тогда задумалась, — с лёгким беспокойством закусываю губу, глядя на профиль Глеба. Тот издаёт тихий смешок, улыбаясь. — Тебя это правда интересует? — он слегка поворачивается ко мне. Утвердительно киваю. — Нет, я очень обрадовался. — А, — многозначительно изрекаю я, снова утыкаясь в свои ноги. — Ну, это хорошо. — Если захочешь, можешь приезжать ночью. Только хотя бы предупреждай, меня может и не быть дома. Обыденный тон, с которым произносится фраза, заставляет меня в недоумении свести брови. Прежде чем осмыслить свой ответ, спрашиваю: — Зачем мне ездить к тебе ночью? Голубин пожимает плечами, затем кидая красноречивый взгляд, мол, сегодня же приехала зачем-то. Только собираюсь возразить, что сегодняшний случай был абсолютным исключением из правил и никак не моей доброй привычкой, как парень снова отзывается: — Просто если захочешь приехать — приедь, без причины. Не усложняй. «Не усложняй». Как легко звучит это из уст человека, у которого всё просто. Задумчиво отворачиваюсь к окну, всё ещё перебирая пальцами складки юбки. Слышу, что музыка в машине становится немного громче, и мысленно благодарю Глеба за возможность уйти в себя. Уже на подъезде к месту назначения догадываюсь, что Голубин едет к недавно открывшемуся модному японскому ресторану с ценами выше средних. Прокашливаюсь и задаю вопрос: — Ты уже там был? — В «Воротах»? Да, — живо отзывается парень, заезжая на стоянку. Большая красивая вывеска «Ворота Расёмон» украшает ряд стеклянных панорамных окон. — И как тебе? — поправляю волосы, глядя в маленькое зеркальце. — Неплохо, но ничего особенного, — хмыкает парень, — хотя внутри очень красиво. Я киваю и только хочу открыть дверь, как одергиваю руку. С моей стороны появляется Голубин и жестом, полным изящества, помогает мне выйти. Благодарно улыбаюсь. — Спасибо. — Ты прекрасно выглядишь, — тихо выдыхает в моё ухо, после чего слышится хлопок двери. Я сдерживаю порыв повернуться и оставить поцелуй на губах парня, лишь кидаю на него хитрый взгляд с прищуром. Когда мы заходим, у меня мелькает мысль о том, что этот ресторан может претендовать на место в моем сердце. Интерьер в классическом японском стиле, тысячи мелких, но ужасно важных деталей, традиционная музыка. С восторгом кручу головой во все возможные стороны, вдыхая аромат каких-то трав. — Место не особо популярное среди наших ровесников, — проговаривает Голубин, косясь в сторону посетителей преимущественно средних лет, — но я думаю, это к лучшему. — Сто процентов. Как же тут красиво… — мечтательно выдыхаю, переводя глаза на парня. Тот явно сдерживает улыбку и кивает на столик у окна. Мы присаживаемся и я тянусь к меню. Разглядываю представленные позиции и понимаю, что глаза разбегаются и хочется попробовать по меньшей мере всё. — Что тебе нравится? — заискивающе и как-то хрипло спрашивает Глеб. Я стреляю глазами на его сплетённые между собой руки. … — Сильнее, — глухой выдох. Мужская рука сжимается на шее с большей силой. Тонкие и уже слегка посиневшие руки, сведенные за спиной, только подрагивают без возможности вырваться. — Быстрее… — Что? — как будто меня выдергивают из воды, выпаливаю и смотрю прямо на Голубина. Он с удивлением дёргает бровью. — Что есть будешь? Боже. Я прокашливаюсь, нервно одергивая ворот рубашки. Ещё раз пробегаюсь глазами по меню и откладываю, возвращаясь к парню: — Не могу определиться. Буду то же, что и ты, — складываю голову на руки и подаюсь вперёд. — А пить — мугитя. — Это что? — Голубин хмурится и я почти самодовольно ухмыляюсь, что получилось застать его врасплох. — Зелёный чай на жареных злаках. Надеюсь, тут он не хуже, чем в Японии. С недоверием он щурится и сканирует меня взглядом. Знаю, какой вопрос крутится у него на языке, и терпеливо жду, когда его услышу. — Впервые слышу, что ты была в Японии, — Голубин на мгновение отвлекается, делая заказ, и снова возвращается ко мне. — Это было очень давно, — со вздохом откидываюсь на спинку дивана и отворачиваюсь. Почему-то мне казалось, что он скажет совсем по-другому. — А кто ты, говоришь, по образованию? — Японист, — я снова оживляюсь. В глазах парня мелькает понимание. — Правда, в клубе я типа менеджмент закончила, но это другое. — То есть?.. — в его взгляде снова мелькает недоверие и какая-то смутная догадка, и я киваю, давая понять, что он мыслит в правильном направлении. — Липовый диплом. И эта шалость, на удивление, удалась, — хитро улыбаюсь. Глеб смеётся. — Оказывается, ты очень непредсказуемая. Мне это нравится. Мне это нравится. Слова звучат слаще мёда и я чувствую, как по телу разливается приятное тепло. Театрально прикладываю руку к лицу, стараясь скрыть за этим смущение. Мы болтаем дальше на отвлеченные темы, когда наконец появляется официантка азиатской внешности и с явным иностранным акцентом желает приятного аппетита. — У тебя есть кимоно? — неожиданно спрашивает парень, кивая в сторону удаляющейся девушки. Я уклончиво киваю. — С Японии привезла? — Ага, с Токийского квартала Красных фонарей, — произношу с усмешкой, наблюдая за такой же реакцией напротив. Кажется, что Голубин принимает это за шутку, что явно мне на руку. — Работаешь сейчас над чем-то? — Можно сказать и так, — поднимает глаза, в которых играет издевка. Я чуть закатываю глаза. — О, ясно, сплошные секреты. — Как и у тебя. На это лишь сдавленно прыскаю, следом закидывая в рот кусок лосося. Хочется пошутить про то, что девушкам положено оставаться загадочными, но решаю промолчать. Невзначай проверяю уведомления на телефоне, радуясь, что никаких новых сюрпризов нет. В этот же момент решаю поменять положение ног и, вытянув одну вперёд, случайно сталкиваюсь с голенью Глеба. Мы встречаемся взглядами и по его глазам вижу, будто он напрягается. Провожу носком немного вверх, поглаживая. — Так, кхм, как у тебя с работой на этой неделе? — утыкается в свою тарелку. Игриво пожимаю плечами. — Надо будет провести собеседования, — скольжу вверх, переходя к внутренней части бедра, — так что могу рассчитывать на дополнительный выходной. — М-м, это очень хорошо, —парень ещё раз прокашливается. Затем, чуть наклоняясь вперёд и понижая голос, шипит: — Не смей. С улыбкой чеширского кота я тоже подаюсь навстречу и, скользнув напоследок вниз, убираю стопу. — У меня бы не хватило длины ног, не переживай, — читаю на лице Голубина то ли облегчение, то ли разочарование, но он тут же принимает привычное самодовольное выражение. — Не сомневался. Усмехаюсь и доедаю остатки блюда. Жду, пока закончит Глеб, читая сообщения в рабочем чате Телеграмма и периодически поглядывая на парня. Он подзывает к нам официантку и просит нас рассчитать. — Сколько? — спрашиваю, доставая кошелёк. Испепеляющий взгляд Голубина, который даже не даёт мне возможности взглянуть на счёт, заставляет вернуть его обратно. — Два поцелуя и шоколадка, — кладёт купюры в тонкую «книжечку». Вытягиваю губы в невинную улыбку и киваю. — Спасибо, — на это коротко кивает и встаёт. Я делаю то же, поправляя юбку. — Идём? — Идём. Задерживаемся у входа в ресторан на короткий перекур и только затем садимся в машину. У меня снова появляется чувство, что я не хочу возвращаться домой, но я заставляю себя забить на это и успокоиться. Около моего подъезда Глеб останавливается и обращает взгляд ко мне. — Пока?.. — неуверенно тянет парень и я догадываюсь, что, должно быть, он испытывает сейчас те же чувства. — Ну, да. Наверное, — дёргаю плечом, крепче сжимая ручки сумки. Переглядываемся ещё долгие несколько секунд, прежде чем я первая не выдерживаю и впиваюсь губами в Голубина. Сжимаю его так, будто он должен вот-вот раствориться и исчезнуть, пока руки Глеба хватаются за мои бедра. Чувствую, как парень тянет меня на себя, и подаюсь всё больше вперёд, пока наконец не оказываюсь на его коленях. Губы, забывшие все эти ощущения, ноют и от порывистых укусов немеют. Выдыхаю стон в его шею, оставляя засос, когда в мой пах упирается… Вряд ли пистолет. — Я хочу… — хрипло шепчет Глеб, когда его вдруг прерывает сигнал машины сзади. Смотрю ему за спину, тут же морщась от ярких фар. — Ты не припарковался? — рассеянно выдыхаю, отстраняясь. Нарастающее внизу живота желание приходится запихать куда подальше и обиженно вернуться на своё место. — Я напишу? — Да, конечно, — прокашливаясь, отвечает. Мы снова обмениваемся взглядами но возмущённый водитель становится настойчивее, поэтому я выпархиваю из машины и пробегаю к подъезду, стремясь поскорее вновь оказаться в тепле. На губах всё ещё сладостный привкус поцелуя и мне хочется просто закричать от злости на всю ситуацию. Не знаю, кто меня вывел из себя: водитель, так некстати появившийся, или Глеб, который не учёл такой расклад событий. Но как же, блять, его хочется.