magic city

— Шах и мат, Кулик, я в постели с твоим бывшим лучшим другом. Ха… Дёргаюсь, резко открывая глаза. Грёбанные сны. «Однако, вещие», — думаю, когда, наконец, осознаю, что нахожусь не дома, а тепло вовсе не из-за погоды, а из-за прижимающего меня к себе Глеба. Сейчас есть ровно пять минут, чтобы впервые за долгое время насладиться пробуждением в руках человека, с которым быть рядом действительно приятно, прежде чем мой мозг окончательно проснётся и начнёт анализировать что всё это значит, как себя вести дальше и не опоздаю ли я на работу. В это мгновение мне кажется, что я самое безмятежное и счастливое создание, будто проблем у меня нет и не было никогда, а даже если появятся, то будут мне ни по чем. По крайней мере, пока эти руки меня обнимают. Чувствую, что в этом положении лежать сложно, но и пошевелиться не могу. Будто Голубин, словно кот, от малейшего движения раздражится и сбежит, а такая возможность почему-то начала меня очень пугать, что я и боялась допустить. Как там я говорила Токио, никаких больше рэперов? Ну, один ведь не в счёт? Точнее, ещё один. Совсем не хочется признавать нарастающие чувства к Глебу. Слишком уже привыкла держать оборону и эмоции под семью замками, да и образ бездушной суки явно мне к лицу. Аккуратно размыкаю кольцо из рук на себе. Голубин что-то неразборчиво мямлит сквозь сон, укладываясь на спину, и тут же притягивая к себе. Без любых препирательств ложусь на его грудь. Задумчиво перебираю светлые пряди, стараясь улыбаться не слишком явно, и снова проваливаюсь в сон. Когда открываю глаза в следующий раз, замечаю, что освещение в комнате стало тусклее. Сначала думаю, что всё же проспала, но потом взгляд утыкается в заботливо занавешеные окна. Рука же с досадой нащупывает пустую и уже прохладную простынь. Вставать не хочется совсем, но беру себя в руки и прощаюсь с одеялом. Собираю по полу своё белье и краду футболку, которую вчера носил Глеб. Время на часах всего лишь начало второго, так что все шансы успеть и даже не спешить у меня есть. На кухне никого не оказывается, но по звукам со второго этажа я догадываюсь, что парень завис в своей студии. Решаю быстро освежиться в ванной и иду заваривать нам кофе. Думаю, Голубин простит мне эту самодеятельность. Заглядывая в очередной белый шкафчик с золотистой отделкой и ставя чайник на мраморную поверхность стола думаю только о том, насколько же, должно быть, приятно готовить на такой кухне. Интересно даже, Глеб запарился с дизайном лишь для эстетического удовольствия или играет в хозяюшку вечерами? Думается, что второе. Когда уже разливаю кипяток по чашкам, за спиной раздаются тихие шаги. От того, как невесомо и осторожно, чтобы меня не напугать, на плечи ложатся руки Глеба, по телу проходятся мурашки. — Давно не спишь? — раздаётся тихое на ухо. Отрицательно покачиваю головой. — Минут десять назад встала. А ты? — поворачиваюсь к нему, опираясь на столешницу. — Час или полтора назад, наверное. Может, больше, — задумчиво осматривает меня и, наконец, целует. — Словил музу, боюсь теперь отпускать. — Прекращай, — посмеиваюсь, ощущая, как к лицу приливает краска. — С сахаром? — Не-а, дома достаточно сладкого, — с улыбкой чеширского кота заправляет прядь волос мне за ухо. Я со смешком цокаю языком и тянусь за сахарницей. — Настроение у тебя, я смотрю, просто чудное. — А ему есть причины не быть таковым? — Голубин как-то с настороженностью приподнимает брови. Неужто в себе засомневался? — У меня, к сожалению, есть. Совсем на работу не хочу, а надо, — отхлёбываю кофе, тут же жалея — слишком горячий. — Не могу понять, зачем ты мучаешься на такой работе, сто процентов за копейки, если у тебя образование япониста? Сейчас же без проблем можно найти более благодарную должность, к тому же уверен, что ты шпаришь на японском как на родном, — сгребает зажигалку с сигаретами, приглашающе кивая на балкон. — Идём? — Пожалуй, — со вздохом стягиваю с дивана плед и выхожу следом, чуть ёжась от прохлады. — Ну, во-первых, не за копейки, нормальная у меня зарплата. Во-вторых… ну, будем считать, что я уже отработала своё японистом, больше не хочется. — Почему? — прикуривая, кидает обеспокоенный взгляд в мою сторону. Тоже закуриваю, обдумывая вопрос. — Давай в следующий раз как-нибудь расскажу, — пространно отвечаю и отворачиваюсь. Намёк на закрытие этой темы считывается без проблем. — У тебя на сегодня какие планы? — С приятелями встретимся, ничего особенного. Хотя, как пойдёт. С пониманием киваю. Страх, как мне не хватало утренних посиделок на балконе за сигаретами с кофе. По телу разливается тепло от этого ощущения спокойствия. Настойчиво делюсь с Глебом, который безрассудно вышел без футболки, половиной пледа и утыкаюсь виском в худощавое плечо. — И что, у нас даже не состоится разговора о том, что произошло и в каких мы сейчас отношениях? — спрашивает с наигранным беспокойством, нежно меня поглаживая. Я смеюсь, делая затяжку. — Это ты меня так подъебываешь? — Немного, — лукаво улыбается. — Состоится, но не сегодня. Знаешь, ты на меня плохо влияешь, — приподнимаюсь, чтобы встретиться с удивленным взглядом зелёных глаз, — становлюсь такой же несерьёзной, как ты. — А ты считаешь, что я такой? Фраза звучит с ноткой обиды. Я хмурюсь, не ожидав, что хоть как-то могу задеть Глеба такой шуткой «к слову», а теперь даже не знаю, что отвечать. По неопределённости не моём лице парень делает свой вывод, кивая без прежней весёлости. — Я не хотела тебя как-то упрекнуть этим или что-то в этом роде. Просто… — пожимаю плечами, зажёвывая губы. — Я не понимаю, насколько серьёзно происходящее между нами и во что это выльется. И я не знаю какие твои планы на меня, понимаешь? Поэтому и свои на тебя строить не спешу. — Ладно, закрыли тему. В следующий раз так в следующий раз, — натянуто улыбается, хотя я отчётливо вижу, что он уже обдумывает поднятый мной вопрос. — Что хочешь на завтрак? — Без разницы. Неужели ты готовить будешь? — Сегодня как-то лень, надеюсь, простишь. Закажем что-то, — собирает волосы в небрежный хвост и тянется за телефоном. — Но с меня ужин однажды. — Мужчины, которые хорошо готовят, это очень сексуально, — с ухмылкой встаю, допивая кофе и забирая вторую чашку. — Мне то же, что и тебе. Возвращаясь в квартиру, замечаю, как пристально провожают меня глаза Глеба. На кухне быстро вымываю чашки, попутно размышляя, как же мне лучше поступить: остаться и ехать на работу от Голубина или же подсуетиться и заехать перед этим домой. Вроде как второй вариант логичнее, всегда легче собираться в привычной обстановке. С другой стороны, какая к черту разница, если я не хочу уезжать? Да и ощущение, будто тут удобств даже больше, чем дома. Разве что одежды моей нет. А хотя есть, я ведь готовилась к такому повороту событий. Вопрос решается сам по себе, когда Глеб тоже заходит обратно: — Ты же… Ну, до вечера останешься, не будешь домой ехать? — прячет в карманах руки. Волнуется или показалось? — Да куда денусь? Остаюсь. Правда, все точно будут знать, что я дома не ночевала, но ладно. — Чёрт, не подумал об этом, — он с досадой хмурится. — Тогда, наверное, лучше едь. — Шучу. Я взяла с собой вчера во что переодеться, к машине только спущусь, — улыбаюсь, замечая удивлённый взгляд парня. — То есть, по кружевному комплекту белья ты не догадался, что я такой вариант предусмотрела? — А-а-а, то есть это не я тебя, а ты меня, получается? — посмеивается и кивает, соглашаясь с моими словами. Игриво дергаю плечом. — Не недооценивай женщин. — А тем более тебя? Мы оба неспешно собираемся по своим делам, задним фоном смотря «От заката до рассвета». Добавляя красок лицу под рассуждения Глеба о предстоящих концертах, ловлю себя на мысли, что такой формат взаимоотношений меня вполне мог бы устроить: он может с нежностью зарыться в мои волосы, отвечая на звонок, я без сопротивления с его стороны могу приобнять за плечи, мы можем вместе спать, но не станем лезть в личную жизнь друг друга. Это называется отношения без обязательств или просто крепкая дружба? Как некогда замужней девушке мне стыдно за такие мысли, но сейчас почему-то я чётко чувствую страх перед нормальными официальными отношениями. Даже не знаю, связано это с боязнью потерять личную свободу или снова осечься. Но пока есть возможность отсрочить эти рассуждения, я ей воспользуюсь. Впервые за долгое время мозг не стремится поставить мне четкие рамки и грани, что отзывается приятно расслабленным чувством. — Тебе к скольки? — доносится из комнаты парня, когда тот уходит туда переодеваться. — Ну в восемь надо быть, лучше пораньше конечно, — с грустным вздохом отвечаю, отвлекаясь от переписки с другой управляющей. — А тебе? — С тобой выйду, подождут если что, — выходит, поправляя водолазку. — Что скажешь? Рассматриваю Голубина в тотальном чёрном и могу думать только о том, как же он хорош. Тёмный как будто дополнительно подчёркивает холодность взгляда и бледность лица, но ему это идёт как никому другому. — Честно? Чертовски хорош, — без капли иронии отвечаю, наблюдая за расплывающейся улыбкой. Глеб в несколько шагов оказывается рядом, чтобы с жаром поцеловать и тут же скользнуть рукой под одежду. Я хитро ухмыляюсь, уворачиваясь, и наигранно строго говорю: — Рубашку мне не мни! Мы выходим в начале восьмого и разъезжаемся каждый по своим делам. Я обещаю себе сосредоточиться на работе и не думать слишком много о сегодняшнем дне и ночи как о чем-то очень значимом, и это почти получается. За двадцать минут до начала смены приходят девочки, среди которых показывается Токио. Она приобнимает меня и со слегка насмешливой интонацией говорит: — Какая-то ты затраханная, подруга. Не спала что-ли? — бросает сумку с вещами, тут же стягивая топ. Кидаю на неё укоризненный взгляд. — Алиса!.. — почти шиплю, округляя глаза. И видимо мои эмоции гораздо красноречивее слов, потому что теперь удивляется она. — Чё, реально затраханная? — понижает голос до заговорческого шёпота. Я закатываю глаза, разворачиваясь к выходу из раздевалки. — Я с тобой не разговариваю. — Ну у него там хотя бы нормальный? — Вот такой! — я показательно бью одной рукой по предплечью, сгибая другую в локте, прежде, чем выйти. Ни стыда, ни совести.