magic city

— Твою ж, сука, мать. Голова вдребезги, тело ломит и выкручивает. Глаза сухие и болят, а на белых наволочках кровь. Глеб трясущейся рукой проводит под носом, подтверждая догадку — пальцы красные. Чувствует себя вытянутым с того света. Аппетита нет, только жажда. Хватает первую попавшуюся бутылку и в минуту осушает. К своему огромному счастью замечает, что вчерашней подружки и след простыл. Последний раз также паршиво было две недели назад и до вчерашнего вечера он целых четырнадцать дней был чист. Думать о моральных устоях сейчас слишком тяжело, приходится тратить все остатки сил на то, чтобы встать, кое-как застегнуть ремень на джинсах и нырнуть в некогда белую рубашку — сейчас на ткани красуются красные капли и отпечатки грязного пола. Вызывает такси, желая только как можно скорее добраться до своего отеля. Стены помогают благополучно обойти всех знакомых, лежащих то тут, то там, никого не разбудив и не упав. Яркий солнечный свет улицы заставляет в который раз опустить на глаза тяжёлые тёмные очки, которые как будто бы в последнее время перестали сниматься. Дорога тянется вечность. Сигарета в зубах жжёт лёгкие. Впервые, кажется, за всё время он чувствует стыд перед Шатохиной. Не только за то, что полностью подтвердил её опасения и трахнул какую-то эскортницу, а и за своё состояние. Конечно, Лиза не знает, как он иногда коротает одинокие вечера, когда она занята, а призраки прошлого обступают со всех сторон и шепчут из каждого угла огромной квартиры. Надеется, что девушка даже не догадывается о его пристрастиях, и что он успеет завязать раньше, чем правда вскроется. Голубин действительно долго не возвращался к привычкам молодости, но последние полгода оказались для него настолько невыносимыми, что пришлось украшать реальность. И эта нежность и слабость рядом. Так не хотелось ни к кому привязываться. Думал, что не любить и убегать от себя будет легче, но нет. Когда еле шевелит ногами, плетясь к лифту, и теряет последнюю крупицу сил, заваливаясь на прохладную постель, знает, что «побег» не удался. Она нужна ему, нужна сейчас, когда так плохо, нужна была месяц назад, когда казалось, что так хорошо не было никогда, и нужна будет завтра, когда разум прояснится, а дыра в сердце, которую так отчаянно пытался засыпать белым порошком, снова засвистит.

***

Карие глаза утыкаются в чашку с кофе. Шумный выдох сквозь сжатые зубы. Блядское солнце насмешливо светит прямо в лицо, вынуждая хмуриться. К щекам ежесекундно приливает кровь, заставляя их стыдливо краснеть. Шатохина с абсолютно отрешенным видом сидит на остановке, грея руки о стаканчик кофе из ближайшего ларька. Тушь под глазами растеклась, тон тоже почти полностью стёрся, волосы как никогда растрёпаны и пушистыми локонами падают на спину. Платье, которое вчера так шикарно обтягивало и приковывало к девушке все взгляды, сейчас на общем фоне выглядит небрежно и дёшево. Когда в последний раз было так плохо и физически, и морально, и внешне, Лизе сложно вспомнить. Разве что после тусовок лет десять назад, но если тогда это было оправдано и позволительно, то сейчас совершенно недопустимо. И тем не менее. От Никиты с утра сбегала не совсем втихаря, но сильно соврав — и про то, что такси она сама себе вызвала, и про срочный вызов на работу, и говоря «до встречи». Даже перспектива того, что она ещё раз выкинет нечто подобное, ставила под сомнение доверие Шатохиной к себе. Всё так… неправильно. Думала, что сможет выйти из этой истории сухой и довольной собой, а в итоге лишь чувствует себя последней дурой и шлюхой. После малейшей ссоры настолько сильно повело в сторону? Бремя вины тяжёлой ношей осаживается в груди. Страх быть преданной и обиженной Глебом в итоге дошёл до того, что лучшим вариантом оказалось просто опередить его. Вдруг действительно слишком накрутила себя и Голубин ведёт себя в туре как паинька? Зубы зажимают сигарету. Проходящий мимо взрослый мужчина, глянув на Лизу, неодобрительно покачивает головой. Девушка равнодушно вздыхает, включая телефон и, наконец, вызывая такси. Всё-таки, не очень хотелось шокировать людей в общественном транспорте своим видом. Черный Мерс подъезжает буквально через пять минут. Внутри окутывает аромат нового салона. Девушка позволяет себе утонуть в мягких сиденьях, откидывает волосы назад. За рулём сидит молодой парень со светлыми растрёпанными волосами и острыми чертами лица. — Добрый день, — здоровается первым и худощавые пальцы обхватывают руль. Шатохина отворачивается, прикрывая глаза. — Добрый. Лицо парня какой-то трепетной ностальгической болью отзывается в груди, поэтому избегает что разговора, что лишних взглядов. Но даже так перед ней всплывает образ молодого Глеба, на которого так похож незнакомец. И какая-то совершенно странная ситуация из далёкого прошлого, которая даже заставляет неосознанно нахмуриться… … — Серьёзно, последний? — короткие розовые волосы падают на лицо, когда девушка наклоняется над столом. — Ну, на двоих поделим, — блондин распускает хвост, слегка взъерошивает голову. Шатохина с лёгким раздражением снимает со ржавой плиты не менее ржавый чайник и кидает последний чайный пакетик в железную кружку. Заливает кипяток и наблюдает, как вода постепенно мутнеет. — Раскуривай, — девушка падает на стул напротив, медитативно помешивая сахар ложкой. В руке Голубина оказывается последний косяк в доме. Лиза подносит зажигалку к парню. Комнату окутал предзакатный полумрак, поэтому сейчас кажется, будто в зелёных глазах разжигаются костры. Девушка задерживается на этом, внимательно рассматривая лицо напротив. — Чего зависла? — странно опустившимся голосом спрашивает Глеб, тут же пододвигаясь ближе, к огню. — Засмотрелась, — абсолютно честно отвечает, убирая зажигалку. Лица снова скрываются в соблазнительном приглушённом свете. Голубин делает несколько затяжек, не отрываясь от девушки. Скользит глазами по белой домашней майке и шортам, когда Лиза накидывает на себя затяганый плед. — Артём придёт? — спрашивает, когда полностью пропадает в густом дыме. Девушка равнодушно жмёт плечами. — Не знаю, надеюсь, что нет. — Поссорились? — Не-а, хуйню творит просто, — цокает языком, тут же требовательно протягивая руку. — Сюда давай. — А ты достань, — с усмешкой зажимает косой в зубах, отклоняясь назад. Шатохина с насмешливым «пф» подаётся вперёд, снова оказываясь без пледа, но этого не хватает. Перегибается через стол, делая очередную попытку прикоснуться к парню, на что тот ловко уворачивается. — Да ну Голубин! — возмущённо хмурится, уже ставя колено на стол. — Я тебя убью, если скуришь весь. — Попробуй, — делает очередную затяжку и теперь встаёт, тут же плюхаясь на жёсткий диван, видавший виды. — Боже мой! Становится на хлипкий стол ногами, намереваясь сойти. Однако, в следующее мгновение Лиза слегка промахивается, и стопа лишь касается края стула, направляясь прямиком на пол. Паника в карих глазах и бешено бьющееся сердце не позволяют предпринять ничего, что предотвратит падение. Голубин, на которого ещё не успела в полной мере подействовать трава, успевает среагировать и вскочить, чтобы подхватить под руки Шатохину. Неустойчивая поза и налёт на него девушки не позволяют долго простоять, и они заваливаются на диван вместе. Пару секунд девушка приходит в себя, осознаёт, что столкновение с полом не произошло. Затем поворачивает голову в сторону и, увидев, как на дырявом паркете рассыпалось последнее курево в доме, со злостью переводит взгляд на Глеба под ней. — Идиот! Ты чего наделал? — привстаёт, чувствуя лёгкую неловкость от того, что зажала между бёдрами Голубина. Тот не открывает рта, с возмущением хмурит брови. — Спасибо, что спас, но если бы ты не начинал вот это, то… Не дослушивая тираду, Глеб достаточно резко укладывает девушку на себя и настойчиво размыкает чужие губы. Выдыхает в них густой дым, убеждается, что Шатохина втянула его в себя, и позволяет отстраниться. Лиза закашливается. Не от того, что попало в лёгкие, а от неожиданности. Изумлённо таращится на Голубина, который, в свою очередь, пристально разглядывает девушку. — Прости. Я попробую собрать, — кивает в сторону рассыпавшейся травы. Шатохина тихо шепчет что-то согласное. — Я… встану? — неуверенно спрашивает, чувствуя, как её нос касается кончика чужого. — Если хочешь, — парень жмёт плечами и его рука, словно заблудившись, спускается по её спине, задев тонкую ткань майки. Прокашливается и встаёт, неуклюже упираясь на заботливо поданую руку. Оглядывается, думая, чем заполнить повисшую тишину, и отходит, сердито складывая руки на груди: — Ну собирай, чего разлёгся?.. Несколько недель спустя — Ты бы тормозила, может? — с недоверием тянет бармен, протягивая уже четвёртый бокал вина. — Ты бы, может, делал, что просят, без тупых вопросов? — Шатохина с презрением щурится, хватая бокал со стойки, и дефилирует в кабинет директора. Последние несколько дней выдались абсолютно несносными. В месячном отчёте нашлась какая-то крупная несостыковка, за которую владелец надавал по шапке директору, а тот, в свою очередь, решил привлечь к истории Лизу, которая лишь сверяла циферки и никак не могла быть причастной. Влад, однако, использовал произошедшее как предлог разговорить любимую управляющую, провести побольше времени вместе и, может, даже вытянуть её на ужин. Правда, он никак не ожидал, что девушка от такой наглости обернётся стервозной мигерой. Поэтому, когда та влетает в его кабинет с очередной порцией вина, тот спешно утыкается глазами в бумаги. Шатохина же демонстративно падает напротив, приклыдывает руку ко лбу, и драматично вздыхает. — Слушай, ты бы может… — Я ни черта не понимаю! — хлопает очередной стопкой документов по столу, не давая Владу договорить. — Так надоело уже. — Я сам закончу… — И где же тут просчёт? — ещё больше повышает голос и делает глоток вина. — Ладно, тут ещё перепроверь… И ещё парочка часов ковыряния в отчётах. Влад уже вполне прозрачно намекает, что Лиза может идти и не искать ничего, но та, в каком-то абсолютно нетипичном для неё альтруистическом побуждении, продолжает копать к правде. Даже тогда, когда перекуры директора растягиваются с пяти минут до пятнадцати и становятся всё чаще, светлая голова от стола почти не отрывается. Ближе к закрытию смены, но ещё до рассвета, когда полузакрытые глаза всё также таращатся в ноутбук, Влад, наконец, прокашливается и упирается в дубовый стол мощными руками, нависая над управляющей: — Объяснишь, что происходит? — уставший голос разрезает долгую тишину и блондинка с непониманием поднимает голову. — То, что ты и хотел. Разве нет? — бровь иронично возносится вверх. Мужчина раздраженно закатывает глаза и подкатывает рукава бордовой рубашки. — Лизонька, котик, я тебя как облупленную знаю. Ты бы либо согласилась на то, что я хочу, либо просто ушла, — в маленькую чашечку с кофе тонкой струйкой льётся коньяк. — Так что, ради Бога, зачем ты тянешь время? — Ты решил об этом спросить спустя столько часов? Очуметь просто. Слушай, — захлопывает ноутбук и с лёгкостью подхватывает свой бокал, — когда ж ты от меня отстанешь, а? Неужели не понятно, что ты мне не интересен? — Это дело времени. Всё равно ведь ко мне прибежишь, — скалится, оголяя белоснежные зубы. Девушка ошалевши округляет глаза. — Вот так даже? Интересно, — ухмыляется, захватывая сумку со стола, — но, боюсь, я не в настроении слушать этот бред. Пойду домой. — Есть к кому? — скрещивает руки на груди, подходя ближе. Даже с учётом далеко не миниатюрной комплекции Лизы, на фоне почти двухметрового амбала вся её внушительность теряет актуальность. Тем не менее, она с вызовом приподнимает голову вверх, ловя дерзкий взгляд. — Есть к кому. До завтра. Не дожидаясь ответа, наконец, выходит. Минует всех гостей, танцовщиц и бармена, направляясь к выходу из клуба. Подходя к машине, на секунду останавливается. Отмечает царапины на чёрной глянцевой поверхности и с досадой понимает, что с этим придётся разбираться. Достаточно свежая модель БМВ, которая никак не могла быть по карману обычной управляющей, всегда и у всех вызывала вопросы. Отложить с зарплат на машину с салона точно бы не получилось, поэтому у многих в голове появились не самые пристойные варианты того, как она появилась у Шатохиной. Лиза, правда, особо и не распространяется о том, откуда машина. Если уж и спрашивают, то коротко отвечает — подарок. А уж от кого, это вопрос второй. Все считают, что от бывшего мужа, пусть и появилась БМВ ещё до их женитьбы. Главное, что лично для неё это самая ценная вещь в жизни, дорогая, как память, и подарок от любимого папы. А вот Влад оказался прав. Конечно, управляющей совсем не сдались эти идиотские отчёты, как и самому директору. Так что, когда он звал её «помочь», Лиза сразу понимала, что тот опять захочет лезть к ней со своими тупыми предложениями. Проучить его было не только делом принципа, а ещё и прекрасной возможностью убить время и занять свою тревожную голову хоть чем-то. Совсем недавно закончился тур Глеба. В теории, он уже или вернулся домой, или как раз возвращается, а это значит только то, что пауза может подойти к концу. Или не закончиться вообще. Эта неопределённость давит на голову девушки свинцовой плитой и прижимает ко дну самых тревожных и неадекватных мыслей. Каким бы исход ни был, заранее боится. Боится, если напишет или позвонит, и ровно также боится, если эта тишина уже окончательная. В этих размышлениях провела последнюю неделю, а сейчас уже совсем не понимает, куда себя девать. Под подъездом чувствует, как в непонятном предчувствии начинает биться сердце и скручивает внутренности. Успевает даже подумать, что съела что-то не то, но быстро понимает, что дальше её ощущений симптомы не уходят. Лифт останавливается на нужном этаже и, только двери открываются, чуткий нос улавливает запах до чёртиков знакомого парфюма. Сердце падает куда-то в пятки, а руку с ключом начинает слегка потряхивать. Из темноты коридора выступает тень. В руках у этого призрака темноты гигантский букет, аромат которого только теперь замечает Шатохина. Длинные волосы скрывают лицо, но даже так не составляет труда узнать парня. — Прости. Я очень скучал.