***
Когда ребята приехали, во дворце их уже ждали. Ривен не знал, о чем перед отъездом говорили Флора и Белла, но за всю дорогу женщина не смотрела на мать. Парень не стал вмешиваться в отношения семьи Даулинг, и Терра разделяла его мнение. Вот и сейчас она просто взяла специалиста за руку, и они вместе вошли в ворота. — Терра, Ривен, — Скай стоял у лестницы, с улыбкой глядя на друзей. Никакой обиды на специалиста у короля больше не осталось, теперь была лишь радость. Они выжили, хоть смерть и была рядом, а это значит, что у них появился ещё один шанс. У них всех. — Я так рад вас видеть. — Как и мы тебя, — Терра обняла друга, прижав его к себе чуть крепче, чем нужно, а затем сделала шаг в сторону. — Друг, — Ривен, улыбаясь, протянул руку Скаю. — Друг, — отозвался молодой король, пожимая руки Ривена и обнимая друга. — Вы ко мне надолго? — Ещё не решили, — с улыбкой отозвалась Флора и тут же повисла на кузене. — Привет, братец. — Привет, сестрица, — фея чмокнула Ская в щеку напоследок и отошла. — Белла. — Здравствуй, Скай. Сожалею по поводу Сильвы. — Спасибо, — он отвернулся и указал в сторону лестницы. — Вам подготовили комнаты, Марта вас проводит. У меня через полчаса тренировка в саду — присоединяйся, если хочешь, Ривен. — Хорошо. Их с Террой комната была очень большой даже для них двоих. Два широких окна, большая двуспальная кровать, двухметровый шкаф, хотя вещей у них было очень мало — один чемодан на двоих. У одного окна стоял небольшой стол и кресло, у второго — кресло и журнальный столик. — Здесь очень красиво, — фея опустилась на кровать, специалист последовал за ней. — Да, у нас шикарная комната. Потому я не понимаю, что тебя смущает. — Что мы будем делать дальше, когда война закончится? — парень нахмурился. — Я боюсь, что у меня просто не останется цели. Эта комната будто островок мира, спокойствия, но, кажется, что мне здесь не место. Вот тогда специалист впервые ее поцеловал. Сначала мягко, осторожно, будто боясь спугнуть, а потом уверенней, глубже. Руки Терры аккуратно легли на плечи парня, и она отстранилась. Ривен, не сдержавшись, провел большим пальцем по мягкой улыбке. — Мир — это твое место, Тер. Нет никого, кто был бы больше готов к миру, чем ты. И я уверен, что ты найдешь, — он поднялся и вдруг хмыкнул. — А ещё я соскучился по зелени. Может, обзаведемся кактусом? Ответом ему был счастливый смех. Если именно так он вернет ту улыбающуюся Терру, которую встретил на 1 курсе Алфеи, он готов превратить их комнату в оранжерею. Скай отрабатывал удары по манекенах, когда подошёл Ривен. Специалист видел, как изменился друг: не внешне, внутренне. Его движения стали жёстче, уверенней, беспощадней. Даже на тренировке Скай двигался так, будто перед ним не манекен, а действительно враг. — Я рад, что мы вновь будем тренироваться вместе, — король даже не обернулся, лишь опустил тренировочный меч и дождался, когда друг встанет рядом. — Как Терра? — Она стала жёстче, — парень выбрал оружие и встал рядом. — Не боится причинить боль. И очень хочет мести. — Вы вместе? — Да. Во всех смыслах. Это было сущей правдой. За эти два месяца он и Терра стали будто частью одного целого, оставаясь при этом собой. Они были связаны, крепко, глубоко, где-то на уровне чувств и подсознания. И Ривен боялся даже подумать о потери Терры. Так какую же боль ощущала Даулинг после гибели Сильвы? — Как Блум и Даулинг? — Едут сюда, — он улыбнулся специалисту, а Ривен хмыкнул. — По кому скучаешь больше? По девушке или по матери? — Даулинг — не моя мать, к сожалению, — они оба атаковали манекены и ненадолго замолчали. Однако, как только атака завершилась, Скай продолжил прерванный диалог. — Здесь есть комната моей матери. Прихожу туда и звоню Даулинг. — Она заменила тебе мать. Было бы странно, если бы ты относился к ней, как к чужой. — Она не хотела быть мне матерью, — Ривен хотел было возразить, но Скай не позволил. — Ты не рос вместе со мной, ты не знаешь. Ни она, ни Сол. Они не хотели быть моими родителями. Теперь, зная их историю, я понимаю, но не тогда. Я был ребенком, они были единственной семьей, которая у меня была, но отчаянно не хотели ею быть. Особенно Даулинг. Иногда мне казалось, что она избегает меня. — Сейчас так же? — они вновь прервались, на этот раз атакуя короткими клинками. И вновь возобновили диалог, на этот раз после двух атак подряд. — Ты, вроде бы, упоминал, что вы общаетесь. — Сейчас совсем не так. То ли наличие Блум изменило ее восприятие меня, то ли гибель Сильвы — не знаю, да и знать не хочу. Сейчас она та мать, о которой я всегда мечтал, — Скай достал свой меч и протянул его другу. — Как насчет спарринга? Ривен кивнул. Ему нравилось горнило битвы, где-то в глубине души, но он никогда не любил бой так, как Скай. Ривен просто хорошо делал свою работу, в то время как его друг будто дышал боем. Они оба были хорошими бойцами, но казалось что один хочет лишь спокойной размеренной жизни, а второй рвется в бой. Но они оба боялись признаться себе, что ничто не пьянит сильнее, чем битва. Из окна своей комнаты за ними наблюдала Белла. Разговор с дочерью больше был похож на монолог, мать не сказала ни слова. Да и как можно было сначала возвести отца в героя, а потом сообщить, что родовое безумие добралось до него? И как не придушить короля Гарольда собственными руками? Она не жалела, что ее силы забрали. Белла считала это наказанием за то, как поступила с мужем. Конечно, она любила Стивена, даже сильнее, чем стоило, но, чем глубже он зарывался в историю своего потерянного королевства, тем становилось хуже. А ведь он даже не был наследником. Белла только что с трудом уложила Флору и теперь мечтала лишь об одном — добраться до подушки. Однако, горящий в кабинете мужа свет поменял ее планы. Женщина бросила взгляд на наручные часы, подарок Фары на свадьбу, и утвердилась в своем подозрении. Только ради истории Драгона Стивен мог засесть в кабинете в два часа ночи. — Стив? — он сидел над книгой и даже не заметил вошедшую жену. Шепот стал яростным. — Стивен! — О, прости, — он оторвался от страниц, но будто не до конца понимал, где находится и с кем говорит. Однако, стоило моргнуть, и он тут же сфокусировался на Белле. — Ты слышала легенду о Марион и Орителле? — Все ее слышали, она старая. Сейчас два часа ночи, пойдем спать, — она опустила руки ему на плечи и поцеловала в щеку. Муж улыбнулся. — Мне кажется, я знаю способ вернуть Драгон, — Белла против воли вздрогнула. Эта тема была глупой и опасной, но Стивен упрямо верил в мечту. — Это страна Фары и ее проблема, разве нет? Почему ей не хочется возвращать Драгон, а ты вцепился в эту идею? — она злилась и даже не пыталась это скрыть. — Это не только страна Фа, но и моя. — Но это ей ты хочешь преподнести страну и корону! — Да, ей, потому что она — королева. И моя сестра, — от любящего мужа ничего не осталось, в голубых глазах был ледяной холод. Он смотрел на нее, как на врага, и Белла испугалась. Но этого было недостаточно, чтобы прикусить язык. — Твоей сестре нет дела ни до страны, ни до тебя, — она выплюнула эти слова с такой яростью, которой даже от себя не ожидала. — Давай! Посмотри правде в глаза! Она никудышняя сестра, плохая жена и отвратительная мать. И Дафна погибла по ее вине! Когда Беллу отшвырнуло к стене, она не ощутила боли. Она вообще ничего не ощутила, кроме парализующего ужаса. Перед ней был не любимый Стив, это был Стивен Даулинг, самая сильная фея Иного мира. И его глаза полыхали красным. — Ты больше никогда не скажешь ничего подобного в адрес моей сестры, — его слова напоминали рычание, на кончиках пальцев играл огонь. — Поняла? Белла лишь кивнула, и Стивен ушел. Вернулся через пару дней, не извиняясь и не объясняя, где был, да фея земли и не просила. Она знала, что сделала бы тоже самое, если бы он оскорбил ее семью, знала, что была виноватой. Не знала она лишь о том, что сама толкнула его к безумию. Именно после этой ссоры он начал сходить с ума. Женщина вздохнула и отошла от окна. Пальцы невольно дотронулись до обручального кольца на цепочке, которое она носила с гибели мужа. Фея всегда прикасалась к нему, когда нервничала, а сейчас она очень нервничала. Лишь наличие Флоры спасло Беллу от гнева Фарагонды. Что спасет теперь, когда она узнает правду?***
Когда Даулинг села в автобус и тот тронулся, все взгляды остановились на короле. Фара уже не злилась, гнев схлынул и теперь она могла смотреть на ситуацию, загнав эмоции поглубже. Камила села рядом с сестрой, и Блум невольно усмехнулась. Сестры Даулинг сейчас казались готовыми нападать. — Я готов ответить на все ваши вопросы, — негромко проговорил Гарольд и еще раньше, чем мать успела открыть рот, Блум выпалила. — Зачем вы уничтожили Драгон? Взгляд голубых глаз остановился на внучке, но девушка даже не поежилась. Однажды фее огня довелось ощутить на себе гнев матери, и недовольный, хоть и пристальный, взгляд короля вызвал лишь такой же пристальный взгляд в ответ. — Этот вопрос интересует всех нас, — негромко проговорила Фара и с трудом подавила вздох. Сейчас ей очень хотелось, чтобы рядом был Сол, держал ее за руку, давая абсолютную уверенность в себе. — Чтобы ответить на этот вопрос, нужно начать издалека. Все началось, когда Марион была еще ребенком и умерла. Мари тогда было семь лет. Феи воздуха устроили закрытую тренировку, на которую она пробралась и ураган, вызванный феями, впечатал ее в дерево, сломав шею. Мы до сих пор не знаем, в чистилище ли она была и кто держал ее сознание, но Марион было предсказано, как падет Драгон. — Ты помнишь текст? Что конкретно ей было сказано? — Фара не заметила, как подалась вперед, впитывая в себя историю матери, историю семьи, от которой бежала. — Даже если бы хотел — вряд ли забуду. Тем более, после твоего рождения, Фара, ваша мать была помешана на пророчестве. И Падет Драгон от огня королей, и вернется в прах, из которого восстал когда-то. От человека родится спасение ваше, судьба которого — уничтожить привычный мир и на руинах создать новый. — И семилетний ребенок это запомнил? — удивилась Камила, стараясь не замечать холодок, прошедший по спине. — Мари говорила, что пророчество снилось ей, постоянно, пока она не заставила его записать. Ее родители как-то вернули дочь обратно, но после того, как узнали о пророчестве, вообще едва не заперли дочь навечно. — Почему мама решила, что пророчество о вас? — Камила тоже нахмурилась, даже не понимая, что сейчас на лицах обеих сестер было одинаковое выражение. — Это ведь мог быть кто угодно. — До рождения Фарагонды она так и не думала, — за последние пару дней Фару называли полным именем чаще, чем за всю предыдущую жизнь. Женщина даже подписывалась сокращенным именем, но Гарольд упорно звал дочь так, как ее нарекли при рождении. — Но потом она поняла, что речь о нас. Мы оба были магами огня Дракона, ваша мать обожала свои силы, а вот мне родовой дар нес лишь одни проблемы. Фея воды с трудом ладит с огнем. Мы были первыми, кто правил Драгоном, обладая одной магией. Сначала я подумал, что Марион ошибается, но чем больше она говорила, тем сильнее я верил. — Она поверила в то, что слышала, а ты поверил ей. Вы сами подогнали пророчество под себя. Точнее, себя под пророчество, — Фара прикрыла глаза, пытаясь осознать. — Почему Сожженные оказались в Драгоне? — В Драгоне было больше всего фей огня, — ответила сестре Ками. — Поэтому их сейчас чуть больше, чем фей разума. Но дело ведь не только в этом? — Это мы сказали гнать Сожженных к нам, — Фара ничего не чувствовала. Совсем. Как и Камила. Они просто молча смотрели на своего отца, пока ужас сказанного доходил до их сознания. — То есть вы сами это решили? — шепотом уточнила Блум, боясь поверить. Гарольд лишь кивнул. — Вы сами сказали гнать монстров на свою страну? Вы так себя в жертву принесли, что ли? — Мы сделали то, что должны были. Исполнили пророчество, — он будто гордился тем, что сделал, не замечая, как смотрят на него дочери и внучка. И Камила не сдержалась. — Позволь пояснить, — ее тихий низкий голос опасно наполнил собой салон автобуса. — Ты уничтожил страну с сотнями тысяч человек, подверг опасности своих детей и убил жену ради того, чтобы выполнить какое-то глупое пророчество, которое могло быть просто выдумкой семилетнего ребенка?! Я не понимаю. Вы совсем полоумными были? — Я все еще твой отец и король, — голос Гарольда окреп и стал напоминать раскаты грома. Теперь перед ними был истинный король. — Так что советую держать язык за зубами, Верховная. Твоя обязанность — подчиняться. — Перед тобой тоже королева, — спокойно, но уверенно отозвалась Фара, и Блум поразилась, как величественно выглядит ее мать даже в школьном автобусе. — И твое воскрешение ничего не поменяло. Драгона, может быть, больше нет, но я — его последняя королева. И подчиняться Камила будет своей королеве, а не тебе. Ками вновь откинулась на спинку, успокаиваясь. Сестра всегда действовала на нее так, была тем самым штилем, когда внутри бушевала буря. Всю жизнь брат с сестрой знали, что их Фара должна стать королевой, но сейчас она впервые увидела в ней ту самую королеву, о которой говорила Розалинда и король Радиус. — Знаю, — мужчина усмехнулся. Протянул руку и неожиданно коснулся тонких пальцев наследницы. — Когда твоя мама была беременна Стивеном, мы отвезли тебя к провидице. Она была старой, почти слепой, но все, что когда-нибудь говорила — сбывалось. — И что же она сказала такого, что заставило рискнуть королевством? — Она видела тебя в короне, солнышко, — он смотрел на взрослую женщину, но, наконец, увидел в ней свою маленькую любимую принцессу. — В короне Драгона. Короне старых королей, которая считалась утерянной более двух веков назад. Фару будто отбросило назад, в то время, которое она думала, что даже не помнит. И там ее отец, любимый папа, также держал ее за руки, сидя на корточках, и убеждал, что она может все. Его солнышко может все. Но женщина мотнула головой, стряхивая наваждение. Ее любимый папа оставил ее сиротой в 4 года, так что не имеет значения, что он говорил. Важно, что сделал. — Даже если поверить в этот бред, — она высвободила руки и сцепила их в замок. — Наше королевство разрушено. Ничего не осталось. Что случилось с мамой? — Марион вместе с жителями в Королевстве Тьмы. Только так ей удалось выжить и спасти людей. Они все живы, мы никого не убили. Там один день, как десять лет, для них прошло совсем немного времени. Нужно всего лишь их вернуть. — Всего лишь?! — хором воскликнули все три женщины. Гарольд кивнул, будто не видел три ошарашенных взгляда, направленных на него.