Muted Symphony

Как только Доминик лег, он услышал движение в комнате Мэттью; можно было только надеяться, что тот тоже скоро успокоится. Он все еще не мог разгадать выражение, появившееся на лице Мэттью после того, как он получил разрешение забрать диски. Сейчас, однако, он слишком устал, чтобы думать об этом; да и завтрашний день обещал быть непростым. Сон его уже почти поглотил, когда он услышал, как кто-то спускается по лестнице...мальчишка. Он не был уверен, стоит ли вставать, чтобы посмотреть, что он делает. Он знал, что выбраться из дома он не сможет; ключи были у Доминика. Он попытался снова погрузиться в сон, однако что-то не позволяло ему этого сделать, поэтому он спустился вниз по лестнице. На секунду он остолбенел от того, что увидел...затем место шока занял гнев; какого черта? — Какого черта ты творишь?! — прорычал он, в пару шагов пересекая комнату и выбивая бутылку и таблетки из рук Мэттью. Успел ли он положить их в рот? Он схватил Мэттью за руку, намереваясь другой рукой взять его челюсть; однако мальчишка сделал движение и полоснул его ногтями по щеке. Он зашипел от боли, но не отпустил. Воспользовавшись своим весом и размером, он уложил Мэттью, применив удерживающий захват. — Прекрати вырываться, — сказал он. — Пожалуйста. Мэттью продолжал сопротивляться, однако затем он внезапно остановился, будто бы сдаваясь. Теперь Доминику нужно было быть еще более непреклонным. — Выплевывай их! Ноль реакции. — Мэттью, выплевывай, или мне самому их достать? Он скорее услышал, чем увидел, как Мэттью выплюнул оставшиеся таблетки, но все еще не спешил его отпускать. — Почему? — спросил он, несмотря на то, что он знал, что ответа не получит. Он растерялся, когда Мэттью начал дрожать, а затем случилось то, что должно было стать чудом, но вышло определенно не тем, что можно было бы назвать чем-то чудесным. Голосом, который звучал отчаянно и до смерти испуганно, Мэттью заговорил впервые за десять лет…и его слова заставили Доминика похолодеть. — Пожалуйста, не надо делать мне больно. Это повергло его в такой шок, что он отпустил Мэттью и отшатнулся, и Мэттью тут же отполз в угол комнаты. Доминик не мог дышать, не говоря о том, чтобы стоять; он просто сел на пол. Пытаясь отдать себе отчет в том, что сейчас случилось, он сделал глубокий вдох. Эти слова были ужасны, и они говорили только об одном; где-то в прошлом Мэттью было место для того или иного рода абьюза. Теперь же ему нужно было преодолеть шок и разобраться с человеком, съежившимся на полу его гостиной. — Мэттью, я не собираюсь делать тебе больно, — слова со вкусом яда. Он наконец встал и сделал шаг, но остановился, когда от этого Мэттью попытался забиться в угол еще дальше. Тем не менее, он должен был настоять; это была его область специализации. Он сделал еще один шаг, но замер, когда Мэттью заговорил снова. — Я буду хорошим….пожалуйста….я буду хорошим мальчиком. Доминик сделал глубокий вдох, прежде чем заговорить. — Мэттью, почему ты думаешь, что я сделаю тебе больно? Он не был уверен, получит ли ответ, но он его получил. — Потому что я не поблагодарил Вас. — За что? — Вы дали мне диски. — Да, это подарок. — Тогда мне н-надо отблагодарить В-вас. Он собирался сказать, что делать это совсем необязательно, когда его осенило. Нет...о нет. Желчь поднялась и стала жечь ему горло...нет, это хуже некуда; он не мог даже думать о таком. Как он собирался с этим справиться? — Тебе не нужно этого делать. Он сглотнул подступившую тошноту, только для того, чтобы она появилась снова, когда Мэттью произнес: — Они говорят, что я должен….они говорят, я должен благодарить Вас. Мэттью продолжал повторять слова, как безумную мантру. Он хотел обхватить его руками и крепко сжать в объятии, но знал, что не сможет. — Тебе не надо делать так, как они говорят, только не здесь. Ты думаешь, я один из них? Кивок заставил желчь снова подняться по пищеводу; ему по-настоящему захотелось блевать, но он опять сглотнул. — Но я не один из них… Я бы никогда…..Я бы никогда не смог...Господи, бедный ребенок. Он почувствовал, как в горле образуется ком...нет, нельзя терять контроль. Однако следующее слово, произнесенное Мэттью, пронзило его насквозь. — Лжец. Конечно, почему он должен был ему верить? Где доказательства того, что он им не является? Он задумался на несколько секунд….да. — Мэттью, сейчас я позвоню Крису, а ты знаешь, что он не один из них. Хорошо? Мэттью посмотрел на него, и хотя в его глазах было недоверие, он ответил: — Хорошо. Доминик набрал номер Криса и включил громкую связь; ему было нужно, чтобы Мэттью ему поверил. — Алло, — раздался сонный голос Криса. — Крис, это Доминик Ховард. Прости, что беспокою, но это связано с Мэттью...он здесь. — Что…? — Ты можешь приехать? — Хорошо, я разбужу родителей. — Нет...только ты, пожалуйста. — Что происходит, Доминик? — Просто приезжай...есть кое-что, что ты должен знать. — Как скажешь. Доминик мог слышать подозрение в его голосе…это будет непросто. Он посмотрел на Мэттью, который все еще льнул к углу комнаты, как к своей последней надежде. — Видишь, Крис скоро придет. Я не один из них. После этого наступила тишина, и Доминик сел на пол напротив Мэттью, который уже не смотрел на него, но выглядел абсолютно несчастным. Негромкий стук в дверь показался слишком громким….Крис. Доминик поднялся к двери, на самом деле не желая оставлять Мэттью.

***

«Пожалуйста...пожалуйста, дайте мне умереть», — сказал он про себя, прикладывая горло бутылки к губам. Было ли быть мертвым приятнее, он так и не узнал, ему помешал Доминик. Он сопротивлялся, но выпутаться не получалось, поэтому он смирился со своей судьбой, какой бы она ни была. Но он больше не хотел страдать...поэтому в первый раз со времен пожара он заговорил…и умолял Доминика не причинять ему боль. Теперь он сидел в углу, мечтая о том, чтобы стены сомкнулись вокруг него, пока Доминик ушел, чтобы привести его сводного брата. По крайней мере Доминик держал слово; не то что бы это значило, что ему можно доверять. Он бы никогда не смог потерять бдительность окончательно; когда-то он так сделал и поплатился за это. Он не мог разобрать слова, но из соседней комнаты доносились звуки приглушенного разговора. Сначала все, что он слышал, было голосом Доминика...спокойным и размеренным. Затем он услышал то, что могло быть только голосом Криса, и звучал он расстроенно и разозленно. Он злился на него? Его не в чем винить, если так...ведь теперь он знал, какой отвратительной вещью был Мэттью. Открылась дверь, и он услышал, как кто-то вошел. — Мэтт...о, Мэтт. Следующим, что он почувствовал, были сильные руки, обхватившие его...Крис. — Почему ты никому не сказал...скажи мне. Ты из-за этого все это время молчал? Объятия стали еще крепче, и он не сопротивлялся. Он судорожно вдохнул и прошептал: — Прости. — За что? — спросил Крис, не ослабляя хватку. Он не ответил...больше слов у него не осталось. Крис наконец отпустил, и теперь он мог видеть Доминика за ним, наблюдающего за всем с порога. Может быть, ему можно доверять, после всего, что было...доверить все его секреты.