***
Мэттью вошел в пентхаус, принадлежащий Донни. Ключ был дан ему только потому, что Донни знал, что он не стал бы убегать…не снова. Он сбежал из больницы…сбежал от Уолстенхолмов….сбежал от неприятия, которого боялся…сбежал из Лондона. В конце концов он оказался в Манчестере, жил на улице и выживал, как мог. Потом он попал на радары Донни. Донни был жестоким человеком, и после третьего избиения Мэттью наконец понял, где его место. Вскоре после этого Донни сообразил, что Мэттью был «особенным», что для Донни значило «эксклюзивный и дорогой», и он перестал быть одним из его «уличных мальчиков», а побои прекратились; совсем не потому что Донни заботился о Мэттью. Это также означало, что он никогда не покидал поля зрения Донни, если только его не «нанимали» к одному из зажиточных клиентов Донни. Кроме того, это означало, что он делил постель с Донни, и никогда не отказывал или сопротивлялся, когда Донни был «в настроении». С клиентом прошлой ночью было не так; когда Мэттью отказался делать то, что он действительно не хотел делать, тот перешел на язык боли. — Я говорил ему, никакого жесткача, не с тобой, — сказал Донни, не слишком нежно обрабатывая его разбитую губу. Мэттью вздрогнул, когда он схватил его за подбородок и осмотрел синяк, формирующийся на его щеке. — Он тебя пометил, это ему зачтется. Донни подошел к холодильнику, взял пакет со льдом и бросил ему. — Подержи, нельзя чтобы люди задавали вопросы. После этого Донни не обращал на него внимание, занятый дневной «работой». Затем Донни ушел, закрывая за собой дверь, и Мэттью остался в одиночестве. Мэттью вздохнул и продолжил смотреть в окно, наблюдая за жизнью города, в улицах которого ему никогда бы не позволили затеряться. Донни не было до вечера, и когда он вернулся, его одежда и костяшки пальцев были испачканы кровью; можно было не сомневаться в том, что вчерашний клиент сполна заплатил за свою оплошность. Когда Донни рявкнул ему «тащить свою задницу в спальню», он не стал медлить. Донни был занят грубым и болезненным поцелуем, когда зазвонил телефон, а в это время его телефон мог звонить только по вопросам работы. С рыком раздражения он поднялся, сказал Мэттью: «Лежи», — и вышел из спальни. Некоторое время спустя он вернулся и сказал Мэттью: — Мы едем в Лондон…кто-то очень хочет тебя видеть, но сначала, иди сюда.***
Доминику потребовался весь следующий день, чтобы собраться с духом и войти в кабинет Филиппа Уолстенхолма, а также найти в себе смелость, которую он не знал, что имеет, на то, чтобы рассказать Филиппу и Крису обо всем, что он видел и слышал. Мистер Уолстенхолм хотел идти в полицию, но он объяснил, что такой человек, как Донни, успел бы узнать об их приходе заранее, и тогда Мэттью бы более, чем вероятно, просто «исчез». Поэтому они придумали план, который никому из них не понравился. Доминик был удивлен, если не сказать, шокирован, когда Филипп Уолстенхолм сказал, что знает людей, которые могли бы с этим помочь, и он встретил тех, кого Филипп Уолстенхолм назвал начальниками своей охраны — Томаса Кирка и Доминика Андерсона. Ему же досталась самая сложная часть плана; он должен был быть клиентом. Трясущимися пальцами он набрал номер телефона. — Добрый день, «Донателло эскортс», чем могу помочь? — Здравствуйте…я хотел бы…в общем, воспользоваться услугами мужского эскорта. — Сэр, не волнуйтесь. Я пройдусь по списку, чтобы узнать, что Вам нужно, и возьму данные Вашей карты. Для начала мне потребуются данные карты, чтобы убедиться в том, что Вы можете позволить себе наши услуги. — Ничего, что это бизнес-карта? — Конечно, сэр. Он дал имя и номер одной из бизнес-карт мистера Уолстенхолма. — Благодарю Вас, сэр, и ваше имя? — Я бы предпочел не сообщать своего имени, если это возможно. — Конечно, сэр, конфиденциальность — часть нашей работы. А теперь, сэр, какой возраст Вас интересует? — Мне нравятся двадцатилетние. — Замечательно, и цвет волос? — Мне нравится черный. — Цвет глаз? — Голубые, но не просто голубые. Это должен быть особенный синий. — И телосложение и рост? — Мне нравятся худые, невысокие, с тонкими чертами лица…без загара. — Это довольно специфичный запрос, сэр. Я могу соединить Вас с нашим управляющим? — Конечно. После нескольких моментов тишины прозвучал мужской голос…он. — Добрый вечер, сэр, Донни Джеймс. Моя ресепционистка говорит мне, что Вы ищите что-то очень особенное. Я могу Вам это предоставить, но это будет дорого….впрочем, как я могу видеть из данных Вашей карты, для Вас это не станет проблемой. Где и когда Вы будете ожидать наш эскорт? — Я живу в Лондоне, это не проблема? — Абсолютно никаких проблем, только дайте мне точный адрес, и он будет там. — Могу я узнать его имя? — Конечно, сэр. Его зовут Мэттью. Доминик сообщил адрес, который дал ему Томас Кирк, после чего ринулся в ванную, и его вырвало…зато теперь Мэттью был на пути в Лондон.***
Мэттью смотрел в окно автомобиля, наблюдая за пролетающими полями и машинами. Несмотря на все вещи, что он испытал с тех пор, как «работал» на Донни, он немного нервничал. Донни никогда не отвозил его к клиенту; клиенты всегда сами приезжали в Манчестер. Кем бы ни был этот клиент, он должен был быть очень богатым, или очень богатым и влиятельным, чтобы снять его на два дня и суметь заплатить за это. Это значило и то, что протекционизм Донни усилился, Мэттью всюду сопровождали двое его людей, и денег на него тратилось больше, чем обычно. Его синяк был скрыт под макияжем, а новая одежда все еще была неудобной. Донни что-то ему говорил. — Ты ведешь себя паинькой с этим клиентом и делаешь то, что у тебя получается лучше всего. Если ты ему действительно понравишься, и мы его заарканим, то сделаем очень много денег. Никогда не думал о чем-то за пределами Манчестера. Я думаю поставить тебя на международный рынок, твоя мордашка их убьет. Мэттью только кивнул и продолжил смотреть в окно. Он напрягся, когда мимо стали проноситься знакомые ему достопримечательности Лондона. Здесь жили все его страхи и самые потаенные кошмары. Отель соответсвовал заявленным пяти звездам, хотя ему вполне можно было бы дать все шесть. — Нужно было взять с него больше, — сказал Донни, когда они вошли в вестибюль. Один из людей Донни направился к стойке ресепшн, чтобы снять им номер, и Донни был сама любезность и манеры, когда портье показывал им их апартаменты. Однако, как только дверь была закрыта, настоящий Донни вернулся. Он схватил Мэттью за подбородок и уставился ему в глаза. — Облажаешься с этим, Мэттью, и будешь работать на Сэмми. Ты помнишь его…да, ты помнишь, не так ли? Так что, не облажайся. Он отпустил подбородок и поправил размазавшийся макияж. — Хороший мальчик….а теперь, принеси мне виски.***
Несколькими часами позже, с выжженным в сознании предупреждением Донни, он стоял у двери номера, в котором остановился его клиент. Он посмотрел на то, как удалялись люди Донни, и, выдохнув, постучал в дверь. Он услышал шаги внутри и надел свое «рабочее» лицо. Темноволосый мужчина открыл дверь, и он начал: — Здравствуйте, меня зовут Мэтт…. Мужчина неожиданно схватил его и втащил внутрь…после этого он слетел с катушек. Удары ногами и руками полетели в человека, который пытался его удержать. — Господи, Мэттью! — прокряхтел мужчина, пытаясь обхватить руками маленький торнадо, за который, казалось, ему удалось ухватиться. — Вот дерьмо! — ругнулся он, когда Мэттью укусил руку, которой он пытался приглушить его крики. Затем другой голос, который заставил Мэттью остановится, произнес: — Достаточно, Томас, он не преступник. Мэттью, прекрати это! Мужчина, наконец, овладел им, и силы на борьбу, казалось, иссякли, пока он не увидел лицо, которое принадлежало голосу. Он почувствовал, что держащий его мужчина расслабился, и он воспользовался шансом. Он со всей силы наступил на ногу мужчине и откинул голову назад, совсем как он научился делать, когда был простым «уличным мальчиком». Он удовлетворенно заметил хруст хряща, и мужчина отпустил. Он бросился к двери, но, к его ужасу, она была закрыта. — Донни! Донни! — закричал он, надеясь, что Донни или его люди находились в пределах слышимости. Сквозь панику он услышал еще один голос. — Мне жаль, — сказал он, и Мэттью почувствовал прикосновение чего-то острого к его коже….затем тьма.